Закончив вторую редакцию перевода "Нравственных писем" Сенеки,

я решил попытаться осмыслить эту работу, продолжавшуюся

около 9 месяцев (женщине этого времени как раз хватило бы

на более серьезный результат :).

Я не считаю себя профессионалом в области поэтического

перевода, но надеюсь, что мои заметки могут оказаться

кому-нибудь полезными.

 

1. В чем особенности этой работы?

Когда речь идет о поэтическом переводе, обычно имеется в виду,

что "на входе" у переводчика - стих на одном языке,

а "на выходе" - соответствующий стих на другом языке.

В данном случае оригинальный текст был написан Сенекой

в прозе на латыни (которой я не знаю), и существовал классический

перевод на русский язык с комментариями С.А.Ошерова - также

в прозе. Даже беглое знакомство с тем и другим привело меня

к выводу, что... не стоит и пытаться повторно выполнять огромную

работу С.А.Ошерова (ныне покойного). Поэтому его перевод был

взят в качестве подстрочника для моего "стихотворного изложения".

 

2. Зачем я взялся за эту работу?

Разумеется, никто мне ее не заказывал, напротив - на первых

порах меня достаточно энергично "отговаривали"... но, поняв,

что это не действует - успокоились. Приобретя

некоторую технику написания стихов, я заинтересовался в

выполнении различных "поэтических проектов", на которых

можно было бы себя проверить. Большинство из них занимали

не больше недели и поначалу, копнув античную литературу, и

"наткнувшись" на Сенеку, я заинтересовался и решил попробовать...

С самого начала меня поразило то, что человеческие нравы...

очень мало изменились за последние 2000 лет.

Работа оказалась существенно труднее, чем мне представлялось

вначале: сказались и объем текста, и его смысловая нетривиальность,

и необходимость "сжатия текста" при переходе от прозы к стихам,

и отсутствие у меня поначалу необходимой технологии работы.

Существенную моральную поддержку оказал мне сам Сенека:

в его письмах содержится ясная мысль о том, что стихотворная

форма способствовала бы лучшему пониманию писем читателем.

Да и сам я убедился, что эта работа для меня очень полезна:

она дает много тем для размышления...

 

3. О начале работы

 

Во-первых, нужно было определиться с формой - размером

стиха, рифмовкой и т.п. Все письма Сенеки имеют

стандартные начало и конец:

"Сенека приветствует Луцилия!"

"Будь здоров." (Vale.)

Ритм начала - плохо подходит для стиха...

Поэтому я его изложил в виде:

"Привет тебе, Луцилий, от Сенеки!"

соответственно, концовку:

"До новых встреч дружище,

Будь здоров."

При желании написания всех писем в едином стиле, это привело

к форме пятистопного ямба с перекрестной рифмовкой.

Догадываясь, что мне понадобится не менее 124 раз рифмовать слова

"Сенеки" и "здоров", я заранее прибег к помощи "подбора рифм",

распечатал все имеющиеся варианты... и приступил к работе...

 

Впоследствии я решил изменить выбранные начала и концовку:

они показались мне излишне фамильярными, в особенности -

концовка, которая "не добавляла смысла", поэтому окончательно

получилось:

"Луцилия приветствует Сенека!" и

"Будь здоров."

Усечение концовки позволило использовать "освободившееся место"

для краткого пояснения, либо - сверхкраткого резюме.

 

4. О чтении исходного текста

 

Все письма я читал строго последовательно и переходил к следующему,

только закончив перевод предыдущего. Как исходный текст, так и перевод,

были в электронном виде. Вначале я читал текст с экрана, проставляя отметки

на тех местах, которые казались мне наиболее важными и яркими.

Эти места и становились "главным строительным материалом" перевода.

Текст всех 124 писем разбит на абзацы, их количество колеблется от 3 до 70

с лишним... поэтому за основу было взято правило

"один абзац - одна строфа".

Поскольку объем текста в абзаце обычно был в несколько раз больше,

чем в строфе, это означало, что "текст должен быть сжат". При высокой

"смысловой и эмоциональной насыщенности" исходного текста это,

в ряде случаев требовало "стихотворных афористических формулировок",

что и представляло основную проблему.

В отдельных случаях я отступал от этого правила в обе стороны

(чаще всего - для наиболее коротких и длинных писем), но, в целом,

старался его придерживаться.

 

5. Собственно написание текста

 

К исходному тексту я старался относиться достаточно бережно:

- если среди отмеченных (см. выше) мест встречались соответствующие

выбранному ритму куски, они брались целиком, без изменений и

соответствующая строфа "наращивалась на них" на основе окружающего

текста;

- если при этом в тексте абзаца встречалось "рифмующее слово", оно,

как правило использовалось в соответствующем контексте;

- главной задачей я считал точную "смысловую и эмоциональную передачу"

исходного текста: это - в первую очередь "перевод", а не "вольный пересказ".

 

Однако, если содержание твердо ассоциировалось с широко

известными более поздними текстами (включая пословицы и поговорки),

я "не стеснялся" приводить эти тексты в кавычках.

Изредка встречаются и "лирические отступления".

Что касается множества цитат самого Сенеки: Вергилий, Эпикур, Катон...

они также, без изменений, или с минимальными ритмическими

изменениями, приводятся в кавычках. Единственное место, где

сознательно не сделано никаких изменений "в угоду ритму"-

цитата из Мецената, приведенная в исходном виде:

любое ее изменение исказило бы смысл цитирования.

 

Я позволил себе некоторую вольность, приписав письмам

краткие названия, отсутствующие в оригинале, с тем, чтобы

читателю было легче ориентироваться в содержании писем.

 

А все остальное - просто работа... :)

На протяжении этих 9 месяцев, большая часть вечеров (по 1-2 часа)

и значительная часть выходных была посвящена этой работе...

Заранее соглашусь с теми, кто обнаружит в тексте "шероховатости",

здесь меня утешают слова самого Сенеки (Письмо CXV):

 

"(1) Мне не хочется, мой Луцилий, чтобы ты слишком уж тревожился по

поводу слов и слога: у меня есть для тебя заботы поважнее. Ищи, о чем

писать, а не как; старайся, что пишешь, то и думать, а что думаешь, то

усвоить и как бы запечатлеть собственной печатью.

(2) Чья речь покажется тебе придирчиво вылощенной, у того,

так и знай, душа тоже занята пустяками. Великий муж говорит

небрежней и уверенней; что бы он ни сказал, во всем больше

убедительности, чем тщательности. Ты знаешь многих

молодых людей с красивой бородой и прической,

словно только что вынутых из сундука: от них не жди

ничего мужественного, ничего основательного.

Речь - убранство души: если она старательно подстрижена

и подкрашена, и отделана, то ясно, что и в душе нет

ничего подлинного, а есть некое притворство.

Стройность речи - украшенье не для мужчины."

 

Будьте здоровы!