Посвящается сошедшим с ума от одиночества

и вообще всем, чье сознание не выдержало

слишком сильных жизненных испытаний...

------------------------------------------

 

Однажды меня выписали временно из психушки.

Я был один в квартире.

 

Было ихст надцать двенадцать часов тайм о-клок на часах в моей комнате. Я был одинокий, меня не обнимали. Это было больно. А потому я решил повесить одежду и белье на наклонной вертикальной веревке в той комнате, потому что они похожи на добрую женщину. Вот я повесил и пошел на диван в той комнате, где было на часах о-клок. И стал лежать просто, и ждать, когда оттуда придет женщина меня обнять и пожалеть.

 

Было в пол-тринадцать, или пятнадцать часов так много на часах тайм о-клок в комнате, где я лежал на диване. В другой комнате, где одежда, что-то брякнуло. Я подумал, что это сейчас придет женщина меня обнять и утешить. Но испугался, потому что такого не может быть. Я замер, но ничего не происходило.

 

Было в пол-пятнадцать, или, может, семнадцать э тайм о-клок часов на часах в комнате. Я ждал, тосковал, уже не веря.

 

В другой комнате, где была одежда, что-то звякнуло. Я снова подумал, что придут, наконец, меня утешить, но снова испугался, потому что очень страшно, когда живое берется из ниоткуда. Я замер. Ничего не происходило.

 

Было в пол-сорок восемь на восемнадцать тайм о-клок часов на часах так много на часах, в комнате, где я лежал на диване. Ничего не происходило. Я лежал, умирая от смертной, нестерпимой, саднящей тоски.

 

В той комнате что-то прошуршало. Чуть слышно. Может, показалось...

 

Я лежал. Вечерело -- на часах уже было двадцать о-клок часов тайм, и сорок пять просто о-клок, очень много. В комнате, где я лежал на диване, горела тусклая лампочка. Я встал, осторожно, замирая от страха, подкрался к той комнате. Белье висело на веревке, и никого не было.

 

Я пошел обратно и лег снова на диван. Я лежал еще немного, так что на часах уже было двадцать сорок пятнадцать тайм часов о-клок и семдесят четыре о-клок, и еще было немного тайм о-клок минут. В комнате, где было белье, что-то скрипнуло. Я замер. Тишина, потом опять что-то зашуршало. Чуть слышно. Меня прошиб холодный пот. Вдруг там явственно что-то как плюхнется!

 

И снова тихо. Сердце бешено колотилось в груди. Еле я успокоился. Потом набрался смелости и подкрался к полуоткрытой двери в ту комнату. Оказалось, это пальто свалилось. Я его повесил снова и пошел опять на диван.

 

И снова я лежал, умирая от безбрежной, как океан, тоски. И было уже сорок восемнадцать двенадцать о-клок, целых сто сорок четыре тайм о-клок, и очень много минут.

 

Потом погас свет. Я лежал, закутавшись в одеяло с головой. Было тихо, только где-то далеко выла собака. Потом и она смолкла. Только тикали часы, на которых было сколько-то часов, не знаю, сколько о-клок, а сколько тайм, и уж тем более, о-клок минут. Потом в той комнате опять зашуршало. Чуть-чуть, едва слышно. Потом снова. Потом что-то заскрипело. Что-то грузно свалилось на пол. Послышались шаги, кто-то медленно шел в мою комнату. Я закутался с головой в одеяло, боясь пошевелиться. Сердце бешено колотилось, в висках стучало. Кто-то шел прямо в мою сторону...

 

<2000>