Вавилонская башня

(рассказ-эпопея)

 

Предисловие издателя

 

Этот текст я обнаружил, разбирая архив одной весьма крупной общественной организации. Пожелтевшие листы затерялись в папке дела о финансовых связях моих работодателей с одним крупным бизнесменом советского происхождения, изучавшим в молодости Древний Восток. И лишь убивающая дух сухая каталогизация спасла, пробудила забытые письмена от состояния долгого забвения. Характер повествования резко отличал текст от соседствующей с ним деловой переписки. Лично мне было интересно читать этот короткий рассказ. Я нашел его занимательным для широкого круга читателей. Отсюда и мое желание что-нибудь разузнать об этом сочинении. Оказалось, оно было когда-то получено вместе с одним из чисто деловых писем. Я полагаю, автор просто хотел произвести впечатление на общественную организацию для извлечения из этого какой-то финансовой выгоды. Но точных ответов у меня нет.

 

Преамбула

 

Начну с банальностей. Наше восприятие истории зависит от точки наблюдения. И точка эта может быть различной не только в пространстве, но и во времени. Одно событие не воспринимается неизменно, аналогично в разные эпохи. Из многих пунктов наблюдения, с высоты (ой, ли?) многочисленных исторических периодов одно и то же происшествие может выглядеть абсолютно различно. Мы, то есть люди, человечество, как бы ассимилируем искаженную, переосмысленную память о былом в настоящее, создаем сами себе миф, обманчивое представление о своем прошлом. И о своей сути. Если и есть у обществ, у народов какой-то культурный багаж, то он проявляется, консервируется в поведении, а не в сознании. Рацио хранит легенду, но не факты. В действительности, любой, но, в особенности, ненаучный подход к минувшему отражает наше настоящее, наше мироощущение, основание для которого мы ложно ищем в иллюзии преемственности, традиционности.

Какое отношение это имеет к методологии истории? На первый взгляд, самое непосредственное. Об относительности выводов науки всегда было модно рассуждать во введениях к книгам и в философских очерках. Но если говорить об исследовании как практике, то никакого. В СССР под методологией подразумевалась идеология. То было обусловлено необходимостью заменять исторические факты абстрактными, лишенными реального содержания звонкими формулами, которые облeченным властью людям казались удобными по тем или иным очень субъективным причинам. В этом заключен некий парадокс, некая насмешка над идеей философской преемственности. Казалось, спор идеалистов и позитивистов остался в 19 веке. Дискуссия Огюста Конта и Генри Томаса Букле с Иоганном Густавом Дройзеном и Генрихом Риккертом - достояние букинистов. Суть разницы подходов в акцентах. Позитивисты считали, что главное - факты. Идеалисты подыскивали словесные формулы, которые они путали с пониманием, осмыслением. Тогда позитивисты победили. Подход Маркса и Энгельса к историческим исследованиям вырос, главным образом, хотя и не исключительно, из позитивизма. Но советский марксизм не стал продолжением их подхода, но произошел непосредственно от идеализма 19 века.

В большинстве же стран под методологией исторической науки понимаются две вещи. Первое - это непосредственно способ проведения исследования. Например, он может быть таким. Я берусь исследовать такую-то проблему. Для этого я прочитаю все книги с зелеными корешками и сосчитаю в них количество букв "Ё". Это позволит понять некоторые тенденции тенденций понимания проблемы.

Второе - это принадлежность к школе. Здесь можно выделить тенденцию подходов. Но это не учения, а именно некоторые весьма аморфные особенности угла зрения. Ведь каждый историк сам решает, как и каким образом он изучает проблему. По настоящему значительные ученые сверх всякой меры самодостаточны, зациклены на себе, чтобы слишком явно повторять одни и те же наработки своих учителей.

В любом случае, методология сводится к способу сбора и порядку изложения фактов. Такой можно подвести итог нашим самым общим соображениям по данному вопросу.

Здесь же, в нашем тексте, речь идет не о способе оформления фактажа и не об идеологической фальсификации, но именно о фокусе, об особом философском отношении к былому. Можно сказать, что это возврат к идеализму в подходе к истории. Такой взгляд остался в 19 веке, что отнюдь не дискредитирует его.

Изменения отношения к истории очевидны в процессе становления и развития науки о прошлом. Но этапы подобных тенденций никоим образом невозможно отождествить со школами, методами или идеологиями.

Итак, в мировой историографии отчетливо видна простая формула: эпоха богов, эпоха царей, эпоха простых людей. "Нет, нет, а как же Аристотель или пророк Даниил?"- поправит меня, идиота-писателя, эрудит-читатель. Но прав он будет лишь отчасти. Я ведь вычленяю не единственно обнаруживаемую тенденцию. Моя схема - одна из многих существующих лишь потенциально. При этом ни одно словесное описание не может включать в себя все многообразие действительности. Но какая-нибудь схема лишь может быть актуализирована в тот момент, когда она приобретает значение в настоящем, когда возникает очевидная корреляция между вымышленной формулой прошлого и текущими событиями, настоящим (такой ли уж он и настоящий?) моментом.

Однако же, предложенная мной цепочка самоочевидна и не может не быть отмечена. Если мы обратимся к древним историческим или протоисторическим сочинениям, то неизбежно столкнемся с ней. Историческое сочинение Бероса начинает изложение истории Месопотамии с истории богов. Потом же он переходит к царям, которые обретают совершенно самодостаточное значения. Иногда автор выдает скучные списки правлений, которые мало что дают для понимания нашей жизни. Имена царей являются абсолютно самоценными, самодостаточными. Они - главный предмет повествователя.

Похожую тенденцию эволюции государственного устройства мы наблюдаем и у египетского жреца-историка Манефона. Вначале была эпоха богов, правивших на земле. Потом наступила эпоха царей. Все это имеет, разумеется, под собой основу, так сказать, "доисторическую", в смысле до написания исторических сочинений. Эпохи богов и описания их славных деяний до правления земных царей хорошо известны и из многочисленных древнеегипетских надписей, и по месопотамским глиняным табличкам. И не следует искать корни подобного подхода в особенностях "восточного" мировосприятия. Часто ошибочно утверждается, что подчеркнутая религиозность является особенностью Азии. В действительности же религиозный экстаз - во многом достояние белого человека. Никакого шаманизма не было ни в Египте, ни в Месопотамии.

Как уже было сказано, рассказы о правлении богов продолжаются повествованиями о деяниях или "бездеяниях" царей. Боги как бы благоразумно или благоразумно как бы самоустранились от всякой политической деятельности. Поэтому они и оставили о себе, главным образом, хорошую память. Со временем все плохое забывается. Таково свойство человеческого сознания.

В средневековых хрониках мы наблюдаем уже другую картину. Место богов как бы занимают правители. Есть и некоторый возврат назад. Но это лишь маскировка. Ранее годы считались от каких-то важных государственных событий. По правлениям властителей, консулов, по устроению важных торжеств, от основания города и т.п. Теперь же короли, графы и герцоги, выйдя на первый план, стали оправдывать свою наглость словами: "Все от Христа". Иисус, как представитель вечности, выступил основой, псевдо-мерилом хронологии, оправдывающей узурпацию божественной власти человеком.

Итак. Всегда все категории существ, ступени общественной иерархии существовали одновременно. Есть боги. Есть правители. Есть подлые людишки, смерды, вилланы, которые в результате так называемого прогресса, постепенного развития общества начинают именоваться простыми людьми, народом. Изменения риторики фиксируют подвижки организации, структуры. Слои меняются местами, двигаясь как квадратики "кубика Рубика". Одни выходят на первый план, другие отступают за кулисы. Так вначале существовало прямое управление Богов. После Боги, эти чистые создания, убрались на небо, от греха подальше. На их место заступили правители. Но и их потом потеснил народ.

К чему все это? Я лишь хотел сказать, что наш взгляд на многие вещи архаичен. Как "История русского народа" Н.А. Полевого и, в еще большей степени, "Крестьяне на Руси" И.Д. Беляева явилась в какой-то степени достойной заменой, альтернативой "Истории государства Российского" Карамзина, так и нам следует, взяв месопотамские таблички в руки, понять реальную для нас подоплеку библейских событий. В данной работе я попытался сопоставить разные свидетельства, доставшиеся от не такого уж и "безмолвного большинства" (А.Я. Гуревич), чтобы понять историю, так называемой Вавилонской башни, в современном ракурсе, задвигая выпяченную в древности религиозную составляющую и ставя на первый план народное самосознание.

 

Отрывок из частных мемуаров, обнаруженных в библиотеке Ашурбанапала

 

В тот день я был просто счастлив. Трудно выразить, передать словами ту безумную, безмерную, ничем неограниченную, бурную радость, которая овладела мною. Необъяснимый внутренний подъем и легкая дрожь - вот мое состояние. Я метался по улицам, я не мог заниматься ничем серьезным, хотя любое дело мне было по плечу. Я был полон энтузиазма и вдохновения, но не мог ни на чем сосредоточиться. Все внутри бурлило. Мне хотелось обнять и расцеловать весь мир. По улицам носились такие же счастливые люди. Мы не улыбались друг другу милыми приятными улыбками, но смотрели друг на друга как заговорщики как соучастники. При встрече люди обменивались поцелуями, объятьями или рукопожатьями. Потом я выяснил, что в тот день и еще какое-то время после него, вовсе не было краж, убийств, грабежей. Люди ощущали единство, все были друг другу братьями. Это не могло продолжаться вечно. Ведь нужно же подонкам общества хорошо питаться, не работая. Но тогда казалось, что единение и братство - это навсегда, навечно. Народ ликовал.

Что я тогда думал? Думал ли я тогда? Нет. Радость была простой и светлой. Вот Вавилон повытаскивал из спины кинжалы и поднимается с колен. Мы построим башню до небес. Это будет неслыханное, невиданное в истории строение, которое поразит богов, достигнув самой их обители. Тогда можно будет смело смотреть вперед и справедливо утверждать, что человек - это звучит гордо. Наше великое героическое деяние прославят потомки. Они будут, несомненно, помнить башню, даже если она рухнет. Они будут гордиться ею, прославлять ее. Ведь героизм и представляет собой дерзновенность помыслов и действий. Ради этого стоит жить. Даже если строительство принесет горе и разорение, оно меня не разочарует. Так как в самом невероятном дерзновении возвести столь удивительную башню и проявляется небывалое прежде величие человека, торжество его силы и разума, триумф воли.

 

Из документации храма Мардука

 

Сегодня на собрании обсуждался правительственный запрос относительно верхушки башни. Следует подобрать богоугодного идола или истинное изображение некоего благостного Бога, подходящего к случаю. Истукан призван одновременно восславить и прославить божественное происхождение, суть и назначение царской власти. Ведь не секрет, что, несмотря на глубинное, сущностное единство правительства и божественного мира, их прославления различны и могут вступать в некоторое, пусть и не существенное, не сущностное, чисто внешнее противоречие. Это, конечно, указывает на несовершенство и греховность человеческой природы, которая мешает постигнуть истину в ее целостности, непротиворечивости, безотносительности и величавой глубине или, точнее, вышине. Хотя то, что наверху подобно тому, что внизу. И Великая Мать носила их во чреве. Поразмысли и восхитись чудесам единства.

Наш великий и глубокоуважаемый царь Нимрод, представитель небесного волеизлияния на земле, милостиво предложил разместить свою божественную, сияющую красотой и величием статую на вершине башни. Это мудрое решение, природа которого выше человеческого разумения. Здесь же сокрыта одновременно и чрезвычайно справедливая идея. Наш царь, наш отец, податель всяких благ, будет, как и положено ему, возвышен над простыми несознательными людишками, не разумеющими высших политических устремлений и соображений. А статуя возблистает свидетельством и напоминанием зарвавшимся в гордыне человекам об истинном положении вещей. Все будут видеть облик царя и восторгаться его возвышенностью над обыденностью, его выдающимися красотой, высотой, шириной и достоинством.

Однако же техническое руководство восстало против богоугодных, поистине божественных, устремлений Нимрода. Инженеры, занятые на строительстве, все как один настаивали на приоритете практических, чисто утилитарных соображений над политической конъюнктурой. Специалисты утверждали, что государственная пропагандистская машина не должна совать свой нос в сугубо прикладные, строительные вопросы. Так инженеры требовали установки идола какого-нибудь бога, отвечающего непосредственно за вопросы созидания, либо же следящего за прочностью зданий. Они также настаивали на том, чтобы подобного Бога отобрали бы профессиональные честные и неподкупные жрецы, без оглядки на окрики политических функционеров.

Вся эта не богоугодная дискуссия о божественном является абсурдом. Ведь истина одна, и она давно установлена богами. Дело человека - распознать ее, а не высказывать противоречивые мнения о непротиворечивом. Однако же среди жрецов развернулась борьба противоречий, единая, однако, в своем приложении к истине. Всем хотелось угодить царю, но так, чтобы и строителей не огорчать. В конце концов, оракул открыл божественную волю. И все возликовали его решению, превосходящему разумение человеков. Было изречено, что необходимо установить статую Нимрода, переименовав ее, после в статую какого-нибудь бога-строителя или же просто назвав ее "статуей некоему неизвестному благому Богу-Строителю".

 

Из материалов научной конференции "Башня до неба: Вчера, сегодня, завтра; Перспективы прогресса и развития", прошедшей в Исине, <в этом месте глиняная табличка повреждена> числа.

 

Перед цитированием текста, следует сделать некоторые необходимые замечания. К сожалению, происхождение текста является спорным. Видимо, речь не идет об официально опубликованных в научном журнале материалах. Нам известны все номера ведущего и абсолютно доминантного в вавилонской науке журнала "Колосс на глиняных ногах". В нем точно не было подобной публикации. Нет там и рецензии на этот текст, что непременно бы случилось, будь материалы напечатаны в сборнике или другом серьезном журнале. Очевидно, данная табличка содержит конспект, записки кого-нибудь из присутствующих на данном мероприятии. Не исключено, что здесь воспроизводится статья из какой-то, возможно, желтой газеты или маргинального журнала.

 

<....> С докладом выступил профессор Этана. Он утверждал, что прогрессивный, освобожденный от вольнодумия настрой должен отражать идол на вершине башни, который бы грозил небесам мечом. Это бы выражало автономию, независимость человеческих суждений от непозволительного произвола небесного влияния. Ученый утверждал, что, будь его воля, он бы посрывал звезды с небес как объекты позорящие своим тусклым светом жизнеполагающую деятельность солнца. А что еще хуже, они бесцельно, нецелесообразно и неуправляемо влияют на судьбу человека. Следовало бы передать их функции царю или какому-нибудь известному богу, который бы ежегодно приходил отчитываться перед народом. Ведь идиотизм ситуации состоит в том, что жрецы практически полностью узурпировали право общаться с богами. Ну, разве царь раз в год входит в Святая Святых, да и то, каясь, унижаясь, сняв царские регалии. Срамота. Боги отчитывают его как ребенка. Ведь могли бы бессмертные, в самом деле, выйти к народу, выступить с четкой программой действий, не секретничая со жрецами и царем. Разве им есть что скрывать? Они стыдятся людей?

<>. В разгар ожесточенных дебатов на трибуну вышел бледный академик Адапа. Свою речь он произносил медленно, членораздельно, с расстановкой, но было очевидно, что каждое слово стоит ему огромных усилий, что он говорит на пределе возможностей и может сорваться в любое мгновение. <>.

Одумайтесь! Еще не поздно! Неужели вы считаете себя умнее всех ученых древности? Неужели вы верите, что все мудрейшие, самые уважаемые мужи былых времен ошибались? Какое у вас на это право? Разве вы прочитали и прокомментировали всю совокупность имеющихся у нас научных текстов? Вы, дерзкие невежды, подменяете действительное положение вещей своими упованиями. За что вы порочите нашего бога Мардука? Вы забыли о каре, которая постигла Саргона Второго? А может быть, вам кажется, что Бога нет, потому что не он сам вам является, а наше священное предание основано на рассказах морских чудищ? Но кто вы такие, чтобы с вами говорил Господь? Ведь ответы на все вопросы давно уже в печенке сидят! Либо спросите хотя бы у тех же терафимов! Вместо стремления осознать и приять существующее, реальное положение вещей, вы пытаетесь придумать удобную вам действительность. Ведь неслучайно же триумфы царя касались лишь его отношений с богами, а не с людьми. Какое дело простому человеку до политики? Почему царь должен оправдываться перед крестьянином или рыбаком? Разве рыбак знает что-то кроме своего ремесла? Я уверен, что если Вавилон будет захвачен врагом, то еще дня три некоторые жители города не будут в курсе подобной перемены. Поэтому-то цари информацию о триумфах замуровывали в храмах или размещали стелы в отдаленных, труднодоступных для простых людей местах.

<>. В конце конференции выступил наш любимый, высокочтимый царь Нимрод, который уже своим необычайным ростом отличается от простых людей. Он рассказал о своих небывалых успехах на охоте, о необычайных, удивительных трофеях, которые он смог добыть. Речь вызвала всеобщий восторг и завершилась долгими и продолжительными аплодисментами.

 

В пивной "У врат Иштар" (опыт реконструкции)

 

Любезный читатель, ты, вероятно, думаешь, что я вожу тебя за нос, что я умышленно проецирую современность на события значительной древности, на "преданья старины глубокой". Но это не так. Сцена в пивной вполне достоверна и полностью отвечает старорежимным вавилонским реалиям. Само здание построено из традиционного для региона и эпохи кирпича. Пиво - одно название. Это совсем не тот напиток, который мы (я верю в тебя, читатель!) пьем сегодня. В заведении "У врат Иштар" подавали пиво, которое готовилось следующим образом. Растирали зерна ячменя и спельты (вид злака, от которого произошла пшеница) в каменных жерновах, заливали их водой, добавляли душистые травы и подвергали это сусло брожению.

На стене пивной висит портрет Хаммурапи. Я не знаю, почему это не всеми любимый Нимрод. В конце концов, что есть. Я ничего не придумываю, не пытаюсь подтасовывать факты. Возможно, изображение Хамураппи отражает леность хозяина питейного заведения, забывшего заменить лик любимого царя. Я также не исключаю вероятности несколько оппозиционного настроя владельца пивной, его приверженность былым устоям. Благо, сегодня, наконец, об этом можно свободно говорить, не страшась быть брошенным в темные подвалы дворца Нимрода.

Зал питейного заведения был полон. Пахло пивным потом, чем-то грязным, несвежим. Рабочие пили пиво. Некоторые при этом болтали. А кое-кто пялился в глиняный телевизор, торчащий из замызганного угла. На экране блистал Нимрод. Это была очередная новостная программа, в которой диктор взахлеб, с гордостью говорил о новых достижениях. Сегодня во время охоты Нимрод сумел изловить трех львов за один раз. О! Великий царь! Кто еще демонстрировал такие небывалые звероловческие успехи!

Один из посетителей, долго пялившийся в экран, вдруг оторвался от просмотра передачи и громко рявкнул: "Задолбали, суки!" Все обернулись. И после минуты молчания кто-то сказал: "Вот я понимаю, если бы это враг какой сказал, писака продажный, а ведь и простой народ уже недоволен, значит и правда - нелады". Другой заметил, обращаясь к возмутителю спокойствия: "А ты, говорят, на строительстве башни работаешь".

 

- Да, уж. Это точно.

- А зачем ее возводят-то?

- А кто его знает? Я человек маленький. Сказали строить, я и строю.

- А чем не доволен-то?

- Да, раньше простому человеку хорошо жилось. На зарплату можно было купить десять ящиков пива! А теперь только девять! Я так думаю, простому народу вся эта хреномуть не нужна.

 

В противоположном телевизору углу гордо восседал мудрый старик Хумбаба. Он был завсегдатаем пивной, и, казалось, жил в ней. По любому значительному поводу он мог высказать свое мнение, которое удивляло, совершенно сражало всех присутствующих своей оригинальностью, поразительной неординарность и, в то же время, полной ясностью и понятностью даже для законченных идиотов. Это удивительное сочетание простоты и нетривиальности придавало его словам непоколебимый авторитет в среде посетителей "У врат Иштар".

И вот старик отхлебнул пиво, важно окинул зал мутным взглядом и задумчиво почесал задницу. Затем, выдержав глубокомысленную паузу, изрек: "Да, все ясно с этой башней. Строят ее, чтобы всякие гады, хреновы поклонники арабских богов, могли бы с нее плевать на головы самых простых людей".

Народ забубнил и одобрительно закивал. А еще через пару минут каждый снова ушел в свое, в личное или в дела своей небольшой компании.

 

Отрывок глиняной таблички "Отчет прораба"

 

Спешу довести до вашего сведенья, что стройка совершенно остановилась. Рабочие демонстрируют спонтанное, аморфное, логически неформулируемое недовольство. И дело не в идеях, а в каких-то сложных психологических мотивах. Однако же, повсюду слышен ропот. А нашему главному жрецу стройки для поддержания авторитета законной власти даже пришлось специально составить для рабочих "Опровержение всех ересей", которое я здесь с удовольствием процитирую:

 

Cвобода слову ни к чему,

Оно не воробей,

Глаголом сено не зажги,

Сиди и пиво пей.

 

Но, как мне кажется, основная опасность кроется не в потенциальной возможности всплеска агрессии, не в высокой вероятности вооруженного бунта. Проблема куда глубже. Люди перестали понимать друг друга. Даже в абсолютно одинаковые простые и однозначные слова вкладывается различное значение разными работниками. Так недавно я увидел, что столяра проводят рабочее время за игрой, бросают свои пирамидальные кубики <вероятно, "Царская игра Ура">. Когда же я указал им, чем они должны в настоящее время заниматься, они стали говорить мне о сексе, кричали, что находятся в интимных отношениях со строительством башни, всем руководством нашей страны, с самим царем Нимродом и даже Богами. Я опешил от такого хода мысли и намекнул на источник их доходов и на возможность заменить любых работников. Но был понят в том смысле, что все строители будут переведены в разряд рабов. Это их ожесточило, и они стали таиться от меня, заниматься мелким вредительством. Порой это их противостояние выглядит трагикомично. Они тяжело, в поте лица своего возводят что-то, а потом тайно портят и ломают созданное собственными руками.

Непонимание связано с очерствением. Если кто-то срывается и падает с башни, что иногда случается, то никто не обращает на это внимания. Все продолжают заниматься своими делами, как если бы ничего не произошло. Люди издеваются друг над другом. Если кто-то просит пить, ему приносят землю в чашке. Если кто-то просит подать ему топор, то ему умышленно подают лопату. Все это сопровождается недобрым смехом, издевками, придирками.

 

Отрывок текста "Записки дегенерата" (колофон поврежден, условный заголовок дан великим немецким востоковедом Иоганном Конрадом Миттельбрехенмахером)

 

Я пытался их предостеречь. Бродил, облачившись во вретище, по городу и громко восклицал: "О, горе! О, горе!". А еще посыпал голову пеплом и призывал к посту. Но тщетно. Я даже не уверен прав ли я был. Было ли ко мне слово Господа? Возможно, я просто схожу с ума. А если и это было откровение, то правильно ли я его понял, расслышал, распознал?

Собственно, если Бог действительно хотел, чтобы я передал мысли, то моя миссия не становится ясной. Люди видят то, что они хотят видеть. И речи, выпадающие из контекста их упований, представляются им полным абсурдом, бессмыслицей. Никому не нужны упреки. Никто к ним не прислушается. И если Бог действительно обладает предвидением, то зачем ему понадобилось вразумлять тех, кто не будет ему внимать?

А моя позиция оказалась крайне уязвимой. Вначале в пророчества не жреца никто не смел, не желал верить. И я боялся ошибиться. А еще, так хотелось подтверждения собственной правоты! Грезилось, что если пророчества не сбудутся, то все, погибну от издевательств и насмешек. Но логика событий насмеялась над надуманными страхами и надеждами. Предсказания оказались истинными, как я того желал. Казалось, упования, мечты сбылись..., что резко ухудшило мое положение и привело меня к состоянию, сокрушающему все мои надежды. Людей жутко раздражала и возмущала истинность пророчеств. Ведь я не только осмелился всем перечить, но еще и оказался прав. Разве самонадеянные идиоты могут такое перенести?

Впрочем, скептицизм людей извинителен. Можно сказать, что критерии идентификации истинного пророка неясны. Непонятно как его отличить от лжепророка. Так что, не следует обвинять людей в том, что они ограничены с рождения и ничего с этим поделать не могут.

Опередил ли я свое время? Нет, конечно. Любое прозрение грядущего - часть настоящего. Оно актуально только в настоящем. Будущее всегда неожиданно, даже если оно и расписано детально в прошлом. Невозможно понять прочувствовать до конца то, чего пока нет. И мне нечего сокрушаться, что я был отвержен в прошлом и остался изгоем в предсказанной мной же действительности.

Башня. Я до сих пор не могу понять смысла и оснований всеобщего помешательства. Собственно, кому и для чего нужна была это башня? Не мне. И не моим родственникам. И не моим знакомым. Зачем она? Хотели соединить небо и землю? Кто-то спешит попасть на небо? Зачем? Чтобы доказать силу земного притяжения? А что было бы, если бы башня не была бы разрушена? Если в истории сослагательное наклонение?

С обрушением башни пришло всеобщее раскаяние, но не покаяние. Люди бьют себя в грудь и рыдают. Но раскаиваться им не в чем. Худшее отошло. Оно рухнуло с башней. Нужно думать, как жить, обустраиваться. А люди лишь сожалеют о том, что они не смогли и далее грешить. Часто, когда убиваются о строительстве башни, предполагают, что без нее могли бы блудить эффективнее.

Никто не понял в чем же грех. Некоторые видят его в гордыне, некоторые в нарушении заповеди Бога расселяться по всей земле, то есть в столпотворении. Но Господь - не полицейский. Грех не идентичен изолированному, единственному неправильному действию. Проступки - симптомы падения. Человек не может один раз украсть или убить, во все остальное время, оставаясь порядочным человеком. Душегубство и воровство - лишь проявления общей, всеобъемлющей болезни человека, его полной, недефференцируемой деградации. Отсюда и, на первый взгляд, странный повтор в сообщаемых мною пророчествах, над которыми столь многие насмехались. Я говорил: "Сошел Господь посмотреть город и башню", а потом, что сказал Господь: "... сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого". Это вовсе не оговорка, не ошибка, как мне указывали. Все дело в том, что ситуация, сама атмосфера, Господь в ней, как определяющий фактор, восходят и опускаются. Очевидность движения ко греху и кара, как результат этого движения - разные ступени на пути вниз, разные уровни падения, ухудшения.