Когда родные коммунисты ругали Америку по разожравшейся "полного уродства", смотрящего на них с холодной колбасной вывески, и внутри их пожирала выдра запойной зависти и гложи: большие машины, казино, красавицы, джаз, бары, и биржа, и яхты, и неоновые огни, и небоскребы и увеличение члена.

 

…инфантильные представления орудовали самими вождями.

 

Товарищ Бурмяк в ЦК Коммунистической партии в личном бронированном кабинете смотрел вестерны, и закинув чистые до хамства оранжевые сапоги на высокий, неуютных постаментов ленинский стол, - и закинув, - важно курил сигару, - и пускал, - пускал медленно, вынимая наружу грязную коптильню дыма!

 

А ночью Товарищ Бурмяк безмозгло тряс головой из стороны в стороны, - то ли от экстатического удовольствия, заливая красный пол слюной под кокаином, - то ли от того, что трахал сисястую доблестную американскую выкрашенную тварь, передаваемую из рук в руки для конспирации.

 

Бил Товарищ Бурмяк эту тварь плеткой по спине, истязал её внутренности, и мочился на неё, также, - как это делают коренные американцы. Это поднимало благородный, революционный дух товарища Бурмяка и создавало некие защитные оковы в знании дела противника.

 

И любил товарищ Бурмяк большие машины. На даче у простых рабочих товарищей СОЦ Рева, куда он прикатывал на выигранном за жизнь у врагов надраенном Форде, он заказывал свинью и сам лично забивал животное - и сам жарил её шевелящееся мясо - на огне и соли.

 

И когда вместо фишек, в запретном ленинском казино для своих товарищеских нужд, он расплачивался золотыми зубами из кожаного мешочка, горстями, - никого не удивляло это состояние, - изрядно чистое, отмытое, и пахнущее духами.

 

- Такова жизнь. - Роптал пьяный в усмерть товарищ Бурмяк укладываясь спать.

 

И бутылка виски, валявшаяся, будто неоновый фонарь, создавала иллюзию той недостижимой Америки, в которую так рвало, и которую так хотелось победить, одним только знанием образа жизни.

 

Образом своего.