Раненой птицей плюхнулась я на крымскую землю. Силки бытовых проблем в течение года затягивались все туже. Как птица, отчаянно бьющаяся о стенки своей клетки, мечтает расправить крылья среди вольного неба, так и я с остервенением рвала путы, чтобы вдохнуть глоток воли и невесомости. Этот глоток мне всегда дает Крым. Райский уголок на украинской земле!

 

«Красота спасет мир», – вспоминаются слова классика. Прав же он, прав! Красота Крыма обезоруживает сразу, дает умиротворение, ощущение блаженства, но, главное, свободы! Здесь расправляются крылья, здесь отступает тревога, здесь сладостнее и острее воспринимается Божья благодать. Неоднократно бывала я на этой земле, но каждый раз встреча с Крымом происходит, как в первый. Я, по-прежнему, с волнением и трепетом вступаю на крымскую землю. Я все так же влюблена в этот удивительный край. И, по-прежнему, вырвусь из-под любых пут, только чтобы вдохнуть знакомый запах красоты и свободы. Этот запах, смешанный с благоуханием магнолии, пьянит и кружит голову. И видишь нелепость ежедневной суеты. И благодаришь Бога за возможность понять это. А душа, маленькая пленница бесконечных дел, нужных и ненужных обязательств, вырвавшись вдруг на свободу, соловьиной трелью заполняет округу.

 

И вот найдены уже крымские дольмены, но я пока еще боюсь прикоснуться к месту великого таинства. Мне так и не понятно это явление, но то, что оно совершалось людьми необъятного духа – это бесспорно. Дольмены найдены в небольшом поселке на южном берегу Крыма – Симеизе. Здесь местами сохранилась уникальная и первозданная природа. Где же таинству быть, как не на этом удивительно красивом, безлюдном и скалистом месте? Я осталась перед дольменом одна, мне уходить не хотелось. За каменной глыбой был дух человека, добровольно заточившего себя живым. И на первый вопрос, неожиданно возникший у меня: «А смогла бы я так?», - поспешно и отчаянно прошептала: «Нет! Нет!» Видимо, слишком люблю жизнь, чтобы добровольно отказаться от нее. И, видимо, слишком превосходил меня по духу человек, решивший отречься от быта и бытия, от суеты сует. Свою мудрость и какую-то особенную веру имел он, поселившийся в маленьком гроте скалы и настоятельно просивший соратников, чтобы навсегда завалили камнем возможность его выхода к людям.

 

Теперь перед этим заваленным гротом сижу я, а по ту сторону – могучий дух человека. Слышит ли он меня? Я, один за другим, посылаю мысленные вопросы, но ответов не получаю. Так и должно быть… Мой взгляд постоянно останавливается то на волнах, бьющихся об утес, то на чайках, низко пролетающих над головой. Вот птичьи разборки на самой вершине скалы… Неожиданные туристы, ищущие горную тропку… Мысль моя живет настоящим, и никак не хочет постигать вечное. Может, кому-то другому, пришедшему после меня и нашедшему это сокровенное место, откроется таинственная мудрость дольмена… Кто-то другой получит ответы.