Королева Осень пирует в сини раннего вечера, упиваясь янтарём угасающего заката. Она дышит свежестью увядающей листвы, пахнущей памятью о лет Дерева перед тем, как сронить своё золотое оперение под ноги Королеве, почтительно замерли под присмотром растущей на глазах сдобной тучи. А та просто любовалась ими и Королевой и грелась в жарких цветах осеннего одеяния. И вдруг ей побрезжилось, что там, внизу, в городе и окрест него – пожар. Надо, надо поскорее залить пылающее зарево! И припухла туча от испуга и налились серые очи её влагой… И вот она распахнулась настежь и заплакала – сначала редкой и крупной капелью, затем безудержными ручьями по небесным кручам. И хлынул октябрьский дождь. Тёплый, милосердный, очистительный… Заблестели промытые кудри лип и ясеней, склонились благодарно: пои, пои нас твердь небесная! И стал невзрачный ещё недавно асфальт зеркалом, и посмотрелась в него Королева Осень: ах, какая же я красавица! И верно: убор праздничный, золотом шитый, рубинами да янтарём украшенный, кружевами синевы отороченный… А люд идёт-спешит и посмеивается: мир раздвоился! Осени две, зонтиков пара, улицы валетиком разлеглись, небо перевернулось… Синь льётся с небес в унисон с дождём и струи их звенят литаврами по крышам, барабанят наконечниками по стёклам, всхлипывают под ногами людей и колёсами машин. Умытые улицы поблескивают окнами и первыми огнями фонарей… Я живописую осень взглядом и душа моя, влагой омытая, смиренна. Только что же звенит в ней так томительно тонко: струны осени? Или это несложенные стихи? Или неспетая песня, сожаление об ушедшем лете и сгоревших в нём иллюзиях? …Помнится, как неистово ждала я свежести, вдохновения и радости. Мысли гнездились в шальной голове и растили птенцов смыслов, готовых стать по осени на крыло и вылететь в указанный час, и облечься в Слово, и обрести своё место в осенних листопадах, простегать их искусными строчками, чтобы радовать ум и душу и звать в новь всякого, узревшего их… Помнится, дожди и осень я закликала и смеялась над собой: ну зачем гнать время? Оно тебе не птица-тройка, оно, скорее, кот, гуляющий сам по себе, или скользящая по волне Леты царь-рыба… Знала бы я, что к осени всё будет скроено и сшито иначе, не по моим лекалам, не по моей воле – усыпила бы время в саду Надежды под райскими кущами иллюзий… Спешила к осенению и радости. Обманулась… ...Дождь льётся спокойно и уверенно, безразлично для всех, внимающих ему: и для меня, и для бороздящих улицу прохожих, и для малыша из дома напротив, уткнувшегося носиком в стекло, и для оседлавшего иномарку знакомого бизнесмена, и для трижды вдовы и дважды осиротевшей матери – престарелой соседки моей… Набухшая влагой Осень огрузла, погрустнела, будто напомнили ей об ушедшем лете запахи яблок и мёда или незаконченные стихи на моём столе: …Бабье лето сладким мигом В теплых кануло дождях, И зима свои вериги Уж кует на облаках… А дождь, знай себе, упоённо льёт осеннюю музыку, творит зеркала и зазеркалья. И всё отражается вовне и вовнутрь, в суть и чаяния, в случившееся и несбывшееся – и размывается межа между ними – надежда... Грустно и светло, ибо перекинул уже через осень мост-радугу из лета в зиму Овсень и скоро, очень скоро передаст Октябрь-Жёлтень бразды правления Ноябрю- Полузимнику… И кажется мне, что дождь идёт долго-долго и всюду одновременно, омывая Русь-матушку, как невесту перед свадьбой: через два дня Покров, время соединения любящих сердец, судеб и душ… – Эй, – стучу я дождю по мокрому стеклу, – ты давай, заканчивайся, не навевай грусть-тоску. Иди себе с миром дальше! Да смотри, стороной обойди чертоги богини Макоши, не намочи её волшебную нить! Ибо предстоит ей плести женские судьбы к концу октября, ко дню Параскевы Пятницы… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
