по материалам собственных впечатлений,

а также слухов и разговоров среди участ

ников ликвидации последствий авапии на

Чернобыльской АЭС

 

Инициатива в армии наказуема. Но как быть, если тебя, словно шкодливого мальчишку носом…Нет, это щенка носом, а мальчишку…Короче говоря, Майору было непонятно, почему все литерные перевозки приходятся именно на его дежурства? Ведь есть же счастливчики, которым известно о них только из приказов, инструкций, да рассказов таких вот «везунков», вроде Майора. Добро бы, просто – литерный, а то правительственный спецрейс, да ещё с категорическим запретом самого Министра обороны на любой формы доклады и донесения вышестоящему руководству, что самым вопиющим образом противоречит и Уставу и всем, регламентирующим деятельность дежурного, документам. Любая ссылка на устный приказ Министра будет воспринята начальством, как детский лепет и стремление уйти от ответственности. Устав ещё никто не отменял, и потом, вдруг Министру пришла в голову оригинальная мысль проверить правильность несения Майором службы? Да, влип он, что называется, по самые помидоры!

Первым совершил посадку на военном аэродроме истребитель из состава сопровождения и лишь затем правительственный «Ил». Опытный глаз дежурного сразу же распознал приметы, свидетельствующие… О, только бы не это! Он был тогда ещё всего лишь капитаном, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л.И. Брежнев, лично, посетил Киев для открытия мемориала Победы. К совершившему посадку лайнеру бойко катился трап и Майор, оставив на связи своего помощника, поспешил туда, где должны были произойти события, проливающие хоть какой-то свет на происходящее. Он успел к месту как раз вовремя, когда в борту лайнера отворилась дверь, из которой вышел на площадку трапа сперва пилот, затем человек в сером плаще и взглядом, охватывающим все триста шестьдесят градусов видимого горизонта разом и, наконец, пассажир, лицо которого, выражаясь языком того времени, было знакомо всему прогрессивному человечеству. Правда, на этот раз не было оно ни добрым, ни участливым, это было жёсткое, холодное лицо диктатора с цепким, пронизывающим насквозь взглядом.

«Дорожку, из «Красного уголка», ковровую, сюда срочно!»,- вполголоса крикнул Майор прапорщику из техобслуживания, и тот бросился выполнять приказ. Но поздно, докладывать пришлось без дорожки. Когда Михаил Сергеевич Горбачёв и немногочисленное его сопровождение сошли по трапу, Майор, приложив правую руку к козырьку, совершил три чеканных шага по направлению к прибывшим и, набрав побольше воздуха в лёгкие, рявкнул: «Товарищ Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, за время моего дежурства…» Горбачёв рассеянно взглянул на сопровождавшего его Генерала Армии, и тот, взяв под козырёк усталым, будничным голосом остановил служаку: «Добро, майор, отставить!»

«Проведите меня, пожалуйста, на пункт связи», попросил одетый в серый плащ мужчина, с внешностью Джеймса Бонда.

«Разрешите выполнять?», опять козырнул майор генералу, но тот только рукой махнул.

Какой разговор состоялся на пункте узнать Майору не довелось, но только, ровно через восемнадцать минут, бесшумно покатились чёрные, блестящие хромированными частями лимузины, в сопровождении автомобилей Военной автоинспекции с аэродрома в направлении города.

 

Первый секретарь Компартии Украины, Владимир Васильевич Щербицкий находился в своём рабочем кабинете. Он устал. Масса накопившихся проблем и неприятностей тяжело давила на него, постепенно разрушая когда-то несокрушимую волю и непоколебимой твёрдости характер. Когда же всё началось? Когда впервые он ощутил в себе незнакомые ему прежде предательские симптомы неуверенности в собственных силах, неспособности принимать единственно правильные, безошибочные решения в поисках выхода из самых сложных, непредвиденных ситуаций? Возможно, произошло это в момент, предшествующий отказу принять бразды правления всей Страны Советов? Тогда он чувствовал себя уставшим. Уже чувствовал. Значит раньше. С уходом Хозяина? Вполне может быть. Кончина Брежнева подвела черту великой эпохи. Вот именно, подвела черту, значит всё началось ещё раньше! Теперь эта авария на Чернобыльской АЭС. Знал бы он что, самостоятельно с задачей по ликвидации пожара не справится, доложил бы сразу. Но теперь, по прошествии четырёх дней…Теперь нужно сперва справиться, а потом уже докладывать. И кому? Этому мальчишке-комсомольцу?

Информация о развитии событий поступала круглосуточно и беспрерывно. От снижающих кровяное давление препаратов клонило ко сну, однако, стоило только прилечь, сон куда-то мгновенно улетучивался. Глаза от напряжения покраснели, осунулось лицо, да и вообще… Он помешивал ложечкой остывший чай в стакане с серебряным подстаканником, украшенным гравировкой «Дорогому В.В.Щербицкому, лично…». Любил Хозяин это словечко «лично». Владимир Васильевич откинулся на спинку кресла и опустил вниз руки, и вдруг! Дверь распахнулась и в кабинет вошёл, нет не вошёл, а стремительно ворвался, переводя дыхание, Горбачёв. Без предупреждения! Без доклада! Владимир Васильевич даже сообразить по этому поводу ничего не успел, как тот широким, насколько доставало его возможностей, шагом подошёл и треснул кулаком, что было силы по столешнице: «Почему?!?!»

 

«Потому что уже поздно»,- ответила мама возившемуся в песочнице трёхлетнему карапузу Тарасу, -« Ещё не лето, и песок холодный.»

Затем она обратилась к игравшим неподалёку в бадминтон девушкам: «И ты, Оксанка, тоже давай домой!» Стройная, светловолосая, с глазами цвета васильков девушка нанесла сильный удар ракеткой по воланчику, заставив его взвиться над пейзажем с новостройками и клонящимся к западу лихорадочно-красным солнцем.

«Ну почему, мамочка, ведь солнце ещё не зашло!»,- прервав игру и наблюдая за, поздно бросившейся на спасение подачи, подружкой возразила юная красавица. Паутинки волос светлым ореолом обнимали её голову; белое, в мелкий, едва заметный горошек, платье придавало фигуре такую воздушность, будто она только что отделилась от пролетевшего облака для того, чтобы взмахнуть ракеткой и двинуться туда, дальше, повинуясь дыханию свежего весеннего ветра. Подруга её, рыжая, зеленоглазая хохотушка Галинка, одетая в едва прикрывающую голый живот оранжевую футболку и затянутая в тесные белесые джинсы, ловко подцепила ракеткой волан, запрокинула голову и, прикрыв ладонью глаза, длинно посмотрела в направлении развивающегося заката.

«И чего это они разлетались?»,- кивнула она в сторону вертолётов, кружащих над атомной электростанцией. Вертолёты подлетали, зависая над блоком, сбрасывали груз, уходили на вираж и ложились на обратный курс. Из-за низкого солнца и внушительного расстояния невозможно было подробнее рассмотреть, чем летуны занимаются. А занимались они довольно необычным для себя делом – тушением пожара на атомном реакторе четвёртого энергетического блока. Зияющее жерло разрушенного реактора, вбирая в себя всё новые и новые порции свинца и цемента, казалось ненасытным чудовищем. Военные лётчики, люди безусловно знающие и грамотные, прекрасно понимали, что они уже обречены, и черта, отделяющая смерть от жизни, осталась давно позади. Так же точно были обречены их машины. Остаточная радиация окажется впоследствии настолько велика, что их зароют в землю, но, в отличии от хозяев, живыми, вполне пригодными к эксплуатации. Где-то в уютных квартирах ждали, поднятых по тревоге и покинувших среди ночи родной кров, лётчиков их жёны и дети. Они надеялись, что всё образуется, и первомайские праздники семьи встретят в полном составе. Не война же, в конец концов! Жизнь шла своим чередом: женщины развешивали на верёвках бельё, подставляя разносившему смертельную радиацию, весеннему ветру лица и обнажённые руки; малыши играли на детских площадках, пересыпали из ладошки в ладошку радиоактивный песок и вдыхали свежий, напоенный цветочными ароматами, смертоносный воздух. Где-то в зелёных ветвях резвились на разные голоса птицы. Бессильными оказались на этот раз все природные инстинкты, предупреждающие животных о наличии стихийных опасностей. В народе говорят, что в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы «птица гнезда не вьёт, а девка косы не плетёт». И действительно, на этот день птицы прерывают обустройство гнёзд. Непонятным, таинственным образом они распознают дату седьмого апреля. А вот то, что двадцать седьмого апреля воздух, в котором они летают, оказался насыщен смертельной радиацией, птицы не почувствовали. Ухом не повели греющиеся на солнце кошки, остались безучастными к надвинувшейся беде собаки, которые должны были громогласно взвыть в предчувствии огромного количества смертей. Молчали рыбки в аквариумах, молчали члены Политбюро, семьи которых уже покинули Киев. Мир вышел из пределов, отпущенных ему Господом Богом и оказался вне зоны его контроля.

 

Электрику повезло. Факт дежурства в ночь на двадцать шестое апреля, да ещё в момент остановки реактора, давал своего рода гарантию того, что праздник Первомая персонал будет встречать в домашней обстановке. Можно заранее спланировать и шашлыки на природе, и число посадочных мест за праздничной «поляной». Давно уже припасены одиннадцать бутылок сухого красного вина «Каберне», которое, говорят, обладает свойством выводить из организма радионуклиды. А его кум, работающий на железнодорожной станции, раздобыл у проводников мешок древесного угля. Так что, мероприятие будет носить благородный, сугубо оздоровительный характер. Немного портил настроение и привносил элемент нервозности в несение дежурства приказ, полученный из «Минэнерго» Украины. Скорее всего, даже не приказ, а просьба отработать дополнительно, для перевыполнения плана, одни сутки; после чего ускорить остановку реактора с тем, чтобы он оказался выведенным из эксплуатации к установленному сроку, который контролировался Москвой. Странного в этом не было ничего, поскольку все советские люди всей советской страны давно привыкли, что их материальное положение находится в существенной зависимости не только от конкретных результатов труда, но и от цифр, галочек и палочек, проставленных в соответствующих графах отчётности. Перевыполнение плана признавалось явлением обычным, а премия иногда входила в расчёт зарплаты ещё на этапе трудоустройства. Даёшь на гора! И давали.

Это для того, чтобы создать атомный реактор, нужны университеты и академии, а для того, чтобы его взорвать, не нужно даже среднего образования. Известно, что человек научился обрабатывать металл три тысячи лет до начала нашей эры. Так вот, этот человек уже не был способен разрушить реактор, потому как знал, что если холодной водой резко подействовать на горячую поверхность, то можно получить трещину. К сожалению, этого не знали чиновники «Минэнерго» и сотрудники Чернобыльской атомной станции.

Отработав сверхплановое время, нужно было подогнать сроки вывода из эксплуатации реактора к технологическим. Для более быстрой его остановки решили опустить температуру охлаждения ниже допустимого предела, что являлось в принципе невозможным из-за системы автоматической защиты и сигнализации. Отключили к чёртовой матери защиту, включили дополнительные насосы охлаждения. На горячий утюг, чуть водой брызнешь – шипит, предупреждает! А реактор даже возможности предупредить лишили. В ядре началось бесконтрольное образование пара, приведшее к образованию трещины и первого взрыва, походившего скорее на выхлоп. Все бросились на тушение возникшего пожара, дружно позабыв о выключенной защите. Если бы в этот момент её включили, то под реактором раздвинулись бы упоры, и он благополучно провалился бы в шестидесятиметровую бетонную шахту с несколькими слоями биологической защиты. Подвижные герметические перекрытия навсегда закрыли бы шахту с заключённым в ней ядерным джином, и всё! Но этого не случилось: прозвучал второй, более мощный взрыв, в результате которого реактор перекосило. Так вышло, что вспомнил о выключенной защите даже не инженер, а Электрик. При нажатии, кнопка автоматической защиты привела в движение нижние опоры и они раздвинулись в стороны, открыв шахту, куда должен был ухнуть реактор, но тот, будучи перекошенным от взрыва, только шевельнулся и навсегда застрял у входа.

Евангелие от Иоанна начинается так: « Сначала было Слово». Если же окинуть взглядом историю Советского государства, то можно сделать вывод, что сначала была Глупость. Везде и во всех начинаниях. Пожарник Виктор Кибенок и его товарищи самоотверженно вступили в заведомо смертельную схватку с огнём.. Слава им! И вечная память! Их именами назвали улицы и пароходы. Люди никогда не забудут во имя чего герои погибли, а вот из-за чего – забыть могут. Процесс умирания любой новой сущности начинается с процесса рождения, но вот так, чтобы начать сразу с разложения… такой участи удосужилась только во всём первое в мире государство. Собственно и государства этого уже нет, а вот Глупость – есть! И поэтому: «Слава Электрику, нажавшему кнопку!», хоть эта кнопка и не сработала.

Чернобыль. «Чёрный» – это прилагательное, обозначающее очень тёмный цвет. А что такое «быль»? «Быль» - существительное от глагола «быти» - «расти», в языках славянских означающее - «трава, бурьян». В переводе с украинского языка на русский «чернобыль» означает «полынь». Не самое удачное название для города. Вот что сказано в знаменитом «Апокалипсисе» святого Иоанна Богослова, глава 8:10,11

«Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что стали они горьки.»

Может быть от того и умерли, что позволили им из этих вод напиться. Только через сутки началась эвакуация остального населения. Почему остального? Да потому, что семьи партийной и чиновничьей верхушки были эвакуированы сразу после аварии, не дожидаясь дальнейшего развития событий. А как же иначе, ведь по определению Ленина «Партия – это передовой отряд рабочего класса». Передовой! И неизвестно, что было бы с Россией, не будь Партии, но вот то, что не было бы аварии на Чернобыльской АС, так это уж точно. А если развивать тему дальше, то можно додуматься и до того, что нашей с вами эмиграции могло бы и не быть.

Итак, в очередной раз призвала Партия своих сынов и дочерей, и в считанные дни на берегах Киевского водохранилища вырос вахтенный посёлок Зелёный Мыс. Было налажено бесперебойное снабжение ликвидаторов всем необходимым, а для поднятия духа организованы бесплатные концерты звёзд советской эстрады. Только ликвидаторы и, выступавшая перед ними, Алла Пугачёва понимали истинное значение слов популярного шлягера: «Эй вы там, наверху!» А популярную песенку Игоря Скляра весельчаки переделали на свой лад:

На недельку, до второго,

Ты уедешь в Комарово,

А я – Ванька-Балбес

Ремонтирую АС.

 

Оксанка с мамой сидели в удобных креслах пассажирского салона «Кометы» на подводных крыльях, следовавшей из посёлка Зелёный Мыс в Киев. Они ехали навестить маленького Тараса, находящегося на лечении в одной из Киевских клиник.

Все санатории, пансионаты и дома отдыха были переполнены пострадавшими от облучения детьми. Целые семьи чернобыльцев рассылались по городам, в основном районного значения, чтобы не привлекать к себе внимание большого числа людей. Власти опасались той громкой огласки, которая могла возникнуть впоследствии, из-за большого количества смертей и массовых похоронных процессий.

Задремав от лёгкого покачивания мчавшего по водохранилищу судна, девочка чему-то улыбалась. Казалось странным, что улыбка эта вызвала слёзы на глазах её матери – красивой украинки, с печатью невыразимой грусти на лице. Осторожно промокнув краешки глаз платком, мать попыталась придать лицу спокойствие, но у неё получилось плохо. Проникавшие через иллюминатор лучи солнца создавали светящийся нимб вокруг головы девочки, плоти от её материнской плоти, а пальцы тонкой, лежащей на колене матери, руки слегка подрагивали. Оксана окончила школу с золотой медалью и поступила в университет без экзаменов. В последнее время её всё чаще посещали приступы, вызванные лучевой болезнью, поэтому мать находилась неотлучно рядом. Нелегко разрываться между детьми, тем более, что Тарасику предстояло перенести операцию по пересадке костного мозга. Оксане такая операция не понадобилась, поскольку положение её было признано безнадёжным. Полтора, от силы два месяца при условии поддерживающей терапии, таков срок, отпущенный ей медициной. Девочка, безусловно, не знала об этом; исправно принимала лекарства, проходила назначенные ей процедуры, с нетерпением ожидая начала учебного года. В силу безудержного оптимизма, так свойственного молодости, ей всё ещё продолжало казаться, что мир лежит у её ног.

С Оксаной и её мамой автор познакомился во время поездки на «Комете». С Ванькой-Балбесом – в посёлке Зелёный Мыс. С Майором, Электриком, М.С.Горбачёвым и В.В.Щербицким знаком никогда не был.

 

Евгений Кескюль