Глава 2.

Там, на Южном Урале.

 

Я живу в Москве почти полвека, но так и не стала истинной москвичкой. Всей моей душой я устремляюсь туда, на мою родину – Южный Урал. Там я родилась и жила до 1964 года.

Я помню невысокие, лесистые гряды гор, помню спокойные, пахнущие тиной речки, но больше помню озёра - голубые, с прозрачной, как стекло, водой, с чистым белым песком на берегу, но помню и другие озёра - тёмною чашею лежащие в обрамлении высоких сосен, как бы хранящие какую-то тайну в своих водах. Я помню весёлый белоствольный березняк весенней порой, широкие поляны золотого первоцвета и фиолетовых медуниц. Я помню летнюю духоту хвойного леса, с грибным запахом, с пружинящею под ногами подстилкой из мха и, несмотря на яркий солнечный день, наполненного сумрачной темнотой и гудящими роями фашиствующего гнуса. Я помню унылую, надоедливую своими бесконечными дождями осень и первый хрусткий ледок по утрам на застывающих лужах. А потом приходит долгая морозная зима, такая долгая, что и не верится в её неизбежное окончание. Но зато - какие глубокие снега, какое алмазное сверкание заснеженных полей под редкими лучами солнца, какой промороженный воздух с устремлёнными в небо вертикальными столбами вкусно пахнущего дыма из труб бревенчатых домишек!

Я всё помню. Мой заповедный край до смерти будет со мною в моём сердце.

И там мои исторические корни. Пусть не самые глубокие – всего лишь XVIII век - , но я о них знаю из достоверных источников.

До второй половины XVI-го века русских людей на Урале не было. Всю территорию Южного Урала заселяли башкиры - кочевники тюркского происхождения. Это обстоятельство отразилось в топонимике названий многих уральских рек, озёр, гор, населённых пунктов. Глянув на карту Челябинской области, мы видим десятки башкирских названий: озеро Чебаркуль, река Миасс, какая-нибудь Биргильда и какой-нибудь Бишкиль. (Любознательным читателям могу порекомендовать следующие книги, если эти книги где-нибудь попадутся: Рашит Шакур. «По следам географических названий». Уфа, Башкнигоиздат, 1986 г. и «Топонимический словарь Башкирской АССР. 1980 г.). Некоторые названия были переиначены русскими людьми. По одной из версий краеведов, например, город Челябинск возник на месте башкирского местечка Селяба (топкое, грязное место). Вспомним по аналогии слово «сель», означающее грязевой поток. Существует и другое, более научное объяснение: название Челябинск произошло от имени башкирина-хана Челябы. Путаницу из личных имён и прилагательных-определений с точки зрения сравнительной лингвистики вполне можно объяснить тем, что личные имена тоже имели своё происхождение, например, от какого-то слова-определения, характеризующего данное место. Вот и озеро Ильменское у города Миасс первоначально называлось Именкуль. «Куль» - по-башкирски означает озеро. Чебаркуль, Теренкуль, Иткуль, Сарыкуль и т.д. - это все озёра, и их на Южном Урале очень много. Неподалеку от озера Ильменского находится гора Ильментау, а прежнее ее название - Иментау. «Тау» - по-башкирски значит гора. Слово «Имен» означает то ли собственное имя человека, то ли прилагательное в значении «доступная», «безопасная». А русские люди - вероятно, по аналогии с названием известного озера в Новгородской области - переделали уральские названия озера, горы, хребта на более привычные: озеро Ильменское, гора Ильментау, Ильменский хребет.

Хочу выделить из всех географических достопримечательностей Южного Урала его главную водную артерию - реку Миасс. Длина реки 658 километров. Вместе с притоками она, так или иначе, связала в своем верхнем и среднем течении все места проживания многих представителей нашего рода Кузьминых. Река Миасс - конечно, не Волга. И все же смотрите сами, куда попадают её тихие, спокойные воды. Она течёт не на юг, как, скажем, река Урал, впадающая в Каспийское море, и не на юго-запад и запад, как река Белая, относящаяся к бассейну реки Волги, но в верхнем своём течении она устремляется на север вдоль недлинного Ильменского хребта, огибает его и заворачивает на юго-восток к Челябинску, медленно струясь по низменным местам Западно-Сибирской равнины. За пределами Урала, в Курганской области река Миасс впадает в Исеть. Исеть, как известно, впадает в Тобол, Тобол - в Иртыш, Иртыш - в великую сибирскую реку Обь, текущую в Карское море Северного Ледовитого океана.

Нам в нашей семейной истории такие дали ни к чему. Мы вернёмся к истоку реки Миасс, а он находится в топких болотистых местах восточной окраины Башкирии. Кстати сказать, толкование слова «Миасс» по старотюркским словарям означает «малая топь». Ещё одно толкование - смешанное: на языке манси «ас» - это вода, а на башкирском языке «ми» означает слово «возьми». «Ми- ас» переводится на русский язык как «возьми воду». А вот Институт языкознания Венгерской Академии наук предлагает свой вариант: «мил - яс» в значении «глубоководное русло реки». Ну-ка, посмотрите на карте, где - Башкирия, а где - Венгрия? И причём здесь Венгрия? А вот причём. До IX-го века, ещё до пришествия башкир, всю территорию Южного Урала заселяли племена угров. Под влиянием каких-то этнических процессов в IX-м веке началось великое переселение этих племён. Одна их часть ушла по течению реки Миасс на северо-восток и образовала народности манси, а другая часть двинулась на запад, оставила какое-то количество соплеменников на Волге в районе современной Чувашии и покатилась дальше на запад. Долгое время в Киевской Руси, западнее Киева, проживало племя угров и даже сотрудничало с киевскими князьями в борьбе с печенегами. Окончательно угры закрепились на берегах Дуная, позднее там сформировалась венгерская народность. Кстати, читая недавно книгу Л. Гумилева «Древняя Русь и Великая степь», я натолкнулась на утверждение: вплоть до XIV-го века место современной Башкирии, оказывается, имело название Великая Венгрия.

Существовала миграция людей на Урал и с запада. С берегов Волги, например, сюда попадали неславянские племена - зыряне, мордва, черемисы, а в средние века под натиском тевтонов из Прибалтики двинулись эсты, которые через новгородские, вятские и пермские земли добрались до Урала, спустились к югу на территорию современной Челябинской области, да и осели там.

Башкирская народность стала складываться из тюркских кочевых племен, пришедших из Средней Азии, где-то в X-м веке. В XI-м веке на востоке, на территории современной Монголии, появился зародыш нового этнического образования, не совсем правильно именуемого в русской истории татаро-монголами. Татаро-монголы, как известно, в XII и в XIII-м веках набрали силу и завоевали громадные пространства Азии и Европы. Башкирия была поглощена Золотою Ордой. С распадом Золотой Орды в XV-м веке Башкирия разделилась на три части: восточная часть находилась под властью Сибирского ханства, южная часть входила в Ногайскую Орду, а западная и северо-западная часть стала Казанским ханством.

Русские люди появились на Урале во второй половине XVI-го века в царствование Ивана Грозного, после завоевания Казанского ханства. 1557 г. - год завоевания Казани. В 1574 г. была основана Уфа. Однако интенсивное заселение Урала русскими началось значительно позднее - при Петре Первом.

Когда Строгановы да Демидовы, заручившись указами царя, принялись осваивать богатейшие недра Уральских гор, из центральных областей России под конвоем солдат погнали целые деревни. Были и добровольные переселенцы: беглые крепостные люди, беглые каторжники и вообще разные лихие люди - все находили себе место на Демидовских рудниках. А в глухих лесах селились преследуемые властями за веру старообрядцы - раскольники. Эти люди жили сами по себе, благодаря строгой своей вере не смешиваясь с пришлыми людьми. Кроме того, с целью распространения православной веры и для защиты новых территорий русского государства вполне официально создавались монастыри; крупнейшим из них являлся Долматовский монастырь.

Первая волна переселенцев прошла по средней части Уральских гор - там, где сейчас Екатеринбург и Нижний Тагил. Южнее, где горы были пониже, а равнинных полей с изобилием трав, озёр и речушек было множество, простиралась сплошная Башкирия. Башкиры вели кочевой образ жизни, разводили скот, и природные условия как нельзя лучше способствовали их занятиям. Во всяком случае известно, что вплоть до 40-х годов XVIII-го века в верховьях реки Миасс никаких русских поселений не было. Лишь по Яику, нынешней реке Урал, в конце XVI-го века стали появляться слободки переселившихся с Дона казаков, которые постепенно образовали здесь край яицкого, затем уральского казачества.

В 1734 г. по указу императрицы Анны Иоановны на Южный Урал была отправлена экспедиция под руководством И.К. Кириллова. Целью экспедиции было создание системы военных крепостей для защиты восточных границ русского государства от набегов кочевников. Экспедиция заложила на реке Ори городок, названный Оренбургом. (Примечание: в настоящее время это город Орск, а современный областной город Оренбург был основан в 1744 г). В результате деятельности экспедиции уже в 1736 году в Южном Зауралье были построены четыре крепости: Чебаркульская, Еткульская, Челябинская и Миасская (Примечание: последняя - в среднем течении реки Миасс, восточнее Челябинска. Не путать с городом Миасс, основанным в 1773 году). Вся эта территория в 1737 году вошла в состав Исетской провинции и составляла её южную область. Первыми поселенцами этих территорий были казаки. С середины XVIII-го века началась активная колонизация края крестьянами. Сюда переселялись в основном государственные крестьяне русского севера, а затем и центральных губерний России - Тульской, Рязанской, Тамбовской, Курской, Орловской. (Ю.М. Тарасов. Русская крестьянская колонизация Южного Урала. Издательство «Наука», Москва. 1984, стр. 35). Переселение крестьян продолжалось вплоть до начала XX-го века.

Башкиры в силу своего кочевого образа жизни хлеб не выращивали, зато разводили скот. С появлением русских людей наладился товарообмен, позднее это привело к развитию торговых центров и к созданию торговых сёл. Крупнейшими торговыми центрами стали Оренбург, Троицк, Кундравы. В книжке «Русская крестьянская колонизация Южного Урала» я нашла добрую сотню наименований деревень с русскими названиями, входящих в Исетскую провинцию. Из них в районе Челябинска в 1763 году наиболее крупными указаны деревни Баландино (97 ревизских душ) и Долгая (62 ревизские души). В настоящее время деревня Баландино слилась с деревней Долгая. Почему я обращаю внимание на эти деревни? Да потому, что уже в наше время (1938 г) в деревне Баландино родился мой брат Евгений. Стало быть, его малая родина исторически существовала уже в XVIII-м веке. Правда, на этой родине брат жил всего каких-нибудь пару месяцев, так как семья вскоре переехала на Ленинский прииск. С малой родиной моего брата, кроме факта рождения, ничто не связывало. Тем не менее, деревня Баландино, как место рождения, вошла в биографию и паспорт брата, и о ней следует знать его потомкам - сыну, дочери, внукам.

И ещё я хочу заострить внимание на одном из сёл, которое существует сейчас в Чебаркульском районе Челябинской области и называется Верхние Караси. Выделяю это село по той причине, что оно являлось колыбелью раннего детства моего и моих братьев. К тому же в этом селе родился мой младший брат Геннадий. Так вот: в 1833 году, т.е. в первой половине XIX-го века, село было центром Карасинской волости. Оно носило несколько иное название - Большие Караси - и вполне оправдывало своё название, так как только мужское население этого села насчитывало 315 душ. Название села передалось от небольшой речки Караси, впадающей в реку Миасс. И хоть невелика речка, а вдоль её берегов наряду с другими деревеньками располагались еще Малые Караси, Сладкие Караси и просто деревня Карасинская.

Речку Караси я хорошо помню. И карасей, выловленных в ней, а потом зажаренных в сметане я ела. Вкуснотища! Но я хочу обратить здесь внимание читателей моей книги именно на название реки. Русское ли оно? От слова «карась»? О, как легко попасть на удочку лингвистических измышлений и догадок и пойти по неверному пути! Вот и нет. Название у реки тюркское, от сочетания слов «кара су», что означает «чёрная вода». (Примеры: город Карабаш в Челябинской области – кара баш, чёрная голова или пустыня Каракум в Средней Азии – кара кум, чёрные пески). И действительно: я помню, что даже в солнечный день из-за илистого дна вода в реке Караси никогда не казалась светлой. Река вырыла себе русло в насыщенной перегноем почве, и вода несла частицы этой почвы и оттого и казалась тёмной.

Исетская провинция особенно привлекала русских переселенцев богатством природных условий: земля - плодородный чернозём, обилие рыбы в озёрах и реках, наличие строевого леса в уральской тайге, изобилие лесной живности и неохватные ягодные поляны. Ну что ещё нужно человеку для привольного житья-бытья? Правда, климат по-сибирски тяжеловат - слишком суровые и долгие зимы, зато лето - жаркое, с благодатными дождями. Можно жить!

Однако главной основой развития края было не это, а начавшаяся бурная разработка недр Южного Урала и строительство заводов. Россия, как известно, вела бесконечные войны. В больших количествах был нужен металл для изготовления оружия, и он был найден на Урале. Повсеместно на Среднем и Южном Урале возникали центры железоделательной промышленности. В частности, на Южном Урале были основаны Каслинский завод (1746 г), Златоустовский завод (1751 г), Саткинский завод (1757 г) и ещё целый ряд заводов.

С развитием горнорудной промышленности кочевникам-башкирам пришлось худо. Русские переселенцы самовольно забирали огромные территории, вели хозяйство самыми хищническими методами: выжигали массивы леса для получения древесного угля, необходимого для выплавки металла из руды, уничтожали пастбища в долинах рек и на равнинах в поисках всевозможных руд. С башкирами никто не считался, лишь у наиболее богатых и строптивых башкир земля покупалась буквально по грошовой цене. Например, за землю в 300 тысяч десятин для строительства Белорецких заводов башкирскому хану было заплачено всего 300 рублей, но и это было уже после того, как в 1735-1740 гг. прошли первые башкирские восстания. В 1755 году произошло крупное восстание башкирского народа под предводительством Батырши, а в 1773-75 гг., когда разгорелась пугачёвская война (о причинах говорить не буду - читайте историю), башкиры на своих выносливых и быстрых лошадёнках, вооружившись арканами да копьями, влились в пугачёвское войско. Пугачёвщина напугала Екатерину Вторую. На подавление бунтовщиков были брошены лучшие царские войска и, между прочим, наш доблестный полководец А.В. Суворов также принимал участие в разгроме Пугачёва, только об этом наша советская история, сочувствуя угнетённым и притесняемым, умалчивала, чтобы не портить имидж великого полководца. После суровой расправы с пугачёвцами и лютой казни самого Пугачева Екатерина Вторая сделала для себя выводы, главным из которых был такой: с местным населением и народностями необходимо считаться. В числе многих мер, касающихся освоения Урала, она, например, запретила самовольный захват башкирских земель и разработку рудников без её ведома.

Тем временем продолжалось активное строительство железоделательных и медных заводов.

Первыми владельцами заводов Южного Урала были тульские купцы Красильниковы и тульский купец Масалов (по другим источникам последняя фамилия пишется как Мосолов). Демидовы владели землями севернее, ближе к Екатеринбургу и Нижнему Тагилу. Создателем настоящей империи на Южном Урале стал другой тульский купец – Ларион Лугинин.

В 1998 г. вышла книга «Мой приветливый город Миасс». В первой главе «Как зарождался город» подробно рассказывается о купеческой династии Лугининых.

Трое тульских купцов – Фома, Петр и Иван Лугинины – вошли в силу в 60-е годы XVIII-го века. Самым богатым из них был Иван Корнилович Лугинин. По годовому обороту он входил в число десяти крупнейших торговцев России. Вместе с сыном Ларионом и внуком Максимом он возил в Санкт-Петербург парусное полотно производства собственной фабрики. Не раз Лугинины проходили торговыми путями через Оренбург, доставляя русские товары в Иран и Среднюю Азию.

Вероятно, тогда же молодой и предприимчивый Ларион Лугинин обратил внимание на медь и железо, скрывавшиеся в недрах Южного Урала и на то, что на Южном Урале полным ходом идёт уже разработка месторождений и существуют заводы по выплавке меди и железа. Накопленное богатство позволяло ему войти, так сказать, в дело, а попросту говоря, постараться прибрать к рукам южно-уральские и земли и заводы.

В 1769 году Ларион Лугинин купил два завода: у Масалова завод в Златоусте, у графа Строганова завод в Сатке. Он вложил деньги на налаживание и обновление производства на купленных заводах, а потом, для создания резерва рабочих, купил в 1772 году у Порфирия Демидова три устарелых завода фактически на слом. Восстанавливать их он не стал, а рабочих в количестве 414 душ перевёл в Златоустовский завод.

Далее. Вместо шести медеплавильных печей Златоустовского и Троице-Саткинского заводов он задумал построить на реке Кусе отдельный медеплавильный завод и подал прошение императрице Екатерине Второй, а та отправила прошение на рассмотрение в Берг-коллегию, которая разрешила строительство завода. Было это в 1773 году. Однако строить завод на реке Кусе Лугинин по каким-то причинам не стал.

Немного раньше, в 1768 г. Ларион Лугинин приобрёл в личную собственность медные рудники в районе нынешнего Миасса. Вот здесь он и решил строить завод. Здесь уже существовало крупное поселение русских. Известно, например, что в поселении было пять казённых и довольно крупных винокуренных заводов. Как видно, у русских людей ни одно-то доброе дело не затевалось без хмельного зелья. А с другой стороны, наличие пяти винокуренных заводов свидетельствовало о том, что зерна было вдоволь, хватало и на прокорм, и на зелье.

Однако я отвлеклась. Здесь мы приходим к ещё одному интересному моменту. Внимание! Цитирую по книге В.В. Морозова «Город в золотой долине» (Южно-Уральское изд-во. Челябинск, 1973.) - на странице 15 упомянутой книги сказано: «Для вспомогательных работ на пожиге угля в рудниках с 1754 по 1797 г. были основаны селения: Тургоякское, Куштумгинское, Поляковское, Кизнекеевское, Кирябинское. Сюда Лугинин выселил крепостных с Златоустовского и Саткинского заводов, которые стали заниматься добычей медной руды».

Отметим, что по времени здесь указан широкий интервал: (1754-1797), т.е. 43 года. Лугинин же стал фактическим владельцем этих мест с 1768 года.

Итак, село Кизнекеевское. Вот это самое село стало прародиной нескольких поколений Кузьминых. Географически село находится на краю современной Башкирии, на самом её востоке, а с 80-х годов XVIII-го века и вплоть до советского периода административно оно входило в Троицкий уезд Оренбургской губернии.

Название села обращает внимание своим нерусским звучанием. Только на очень подробной карте можно рассмотреть, что это село находится на небольшой речушке Кизнихта, являющейся притоком реки Уй. Место ее впадения в Уй совсем недалеко от Вознесенки. Наверное, из-за её малости на одной геологической карте она именуется даже не рекой, а ручьём.

Однажды я полюбопытствовала, разговаривая с моим отцом: что он знает о селе Кизнекеевском? Отец ответил: «Там жили кизнекеи». Вот теперь приходится думать и гадать, кто это были такие. Быть может, я что-то путаю, и так назывались все жители села, и коренные, и пришлые, но я с детских лет помню, что у кизнекеев было прозвище «аличи» из-за их привычки, где надо и не надо вставлять в свою речь словообразование «али чё», что означало «или что». Кизнекеи говорили по-русски, но с особой певучей интонацией. Женщины буквально выпевали высокими голосами любую фразу. Ну, например, соседка спрашивала свою соседку: «Ма-аньк, пойдешь в ба-а-а-ню-то, али чё-ё-ё?» Мне казалось, что кизнекеи - это какая-то группа этническая людей, поселившихся здесь раньше, прибыв откуда-то с Камы и принеся особый диалект разговорного языка. Таких местечковых диалектов в Прикамье и в Поволжье существовало великое множество из-за крайне смешанного состава населения: мордва, чуваши, пермяки, удмурты, зыряне, черемисы, марийцы, башкиры, татары. Изучая состав населения Южного Урала в начале XIX-го века, я встретила даже каких-то тептярей, бобылей и мишарей. Кизнекеи мне не попались. А теперь я доподлинно знаю, что кизнекеи – это не народность, а прозвище жителей села.

Изучая бумаги моего отца, я нашла его выписку из Миасской летописи. Мой отец в розысках корней шёл по правильному пути – получил разрешение поработать в архиве Миасского краеведческого музея.

Согласно исторической справке, добытой моим отцом, «село Кизнекей было основано в середине XVIII-го века рабочими Масалова (или Мосолова) и Лугинина на землях башкир».

Там же мы узнаем, что в 1858-62 годах был построен каменный православный храм Вознесения Господня, после чего село утратило своё башкирское название и стало называться чисто по-русски – Вознесенским, а в просторечии Вознесенкой.

Согласно этой же исторической справке, в 1897 году село имело 381 двор и жителей мужского пола 1103, женского – 1132. Было две школы: мужская и женская, в которых в 1895 году училось 108 мальчиков и 67 девочек.

От себя добавлю, что в эту статистику уже вошли мой дед Кузьмин Алексей Васильевич и моя бабушка Густоева Анна Пименовна (в 1897 году им было соответственно: деду 19 лет, бабушке 8 лет). Стало быть, в эту же статистику вошли также родители, дяди, тети, братья, сестры моего деда и моей бабушки. Учтём это, когда будем читать о Кузьминых да Густоевых в главах, посвящённых их жизнеописанию.

Мои предки по линии Кузьминых говорили обыкновенно, как жители средней полосы России, не растягивая фразы, не акая и не окая, не открывая широко рот. Об этом я могла судить по разговору родственников, уроженцев Вознесенки.

Первые наши предки мужского пола, с которых я поведу счет в родословной, владели кузнечным ремеслом и по семейному преданию прибыли на Урал из тульских земель. Очень достоверное предание: ведь и владельцами здешних уральских мест был тульские купцы – Масалов и Лугинин - и кузнечное ремесло для тульских мастеровых людей было традиционным, стоит только вспомнить литературного персонажа Левшу. Значит, мы, Кузьмины, с полным правом можем запеть под гармошку: «Тула - я! Эх, Тула - я! Тула - родина моя!» Но до тульских корней Кузьминых я в моих исследованиях не докопалась. В каких источниках вероятнее всего можно было бы докопаться до этих корней? В Церковных книгах многочисленных приходов Тульских земель, которые хранятся в архивах Тулы. Не осилила я этот пласт поисков. Если кому-то из Кузьминых захочется осилить – пожалуйста, ищите да обрящете!

Но когда же Кузьмины поселились на Урале и, в частности, в Кизнекее?

Известно, что в 1773 -1775 годах весь край был охвачен крестьянской войной под предводительством Пугачёва. Это обстоятельство сильно затормозило, например, начало строительства Лугининского Миасского завода в 1773 году. Попутно отметим, что мой прапрадед Кузьмин Николай Александрович родился в 1779 году. И вот я предполагаю: его родители, бывшие в расцвете сил, наверняка бы запомнили пугачёвщину, и это не могло бы не отразиться так или иначе в семейном предании, а между тем семейное предание сохранило лишь факт первоначального места жительства предков Кузьмина Николая Александровича где-то под Тулой. Так вот я и думаю, что родители Кузьмина Николая Александровича могли поселиться на Урале, скорее всего, только после разгрома пугачёвщины в 1775 году.

Стихийный пугачёвский бунт обрушился на заводы Лугинина. Набеги башкир на рудники и угольные курени опустошили их и привели к остановке заводы. Наёмных чувашей (до пяти тысяч) отпустили по домам, что привело к тому, что на заводах Лугинина ощущалась значительная нехватка рабочей силы.

Ларион Лугинин воспользовался ситуацией и после разгрома Пугачёва обратился к казне: для восстановления заводов приписать к ним 2000 государственных крестьян.

С 1776 года возобновил работу восстановленный Златоустовский завод. Началось строительство Миасского медеплавильного завода.

Берг-коллегия, по просьбе Лугинина, дала ему большие льготы. В частности, он получил ссуду и на 10 лет был освобождён от уплаты десятины с доходов.

Осенью 1777 года он начал скупать земли у башкир на огромных территориях (по реке Миасс с озёрами Миассово, Ишкуль, Аргази, по реке Киалим, озеро Тургояк и прилегающие к нему территории, земли по обеим сторонам реки Куваши). Поистине он создавал себе империю. Но для заселения оной ему нужны были работные люди. И вот он прикупил этих людей из числа государственных крестьян в Тульской, Рязанской, Пензенской губерниях. Возможно, именно в 1777 году родители Кузьмина Николая Александровича попали на Урал и, таким образом, к их переселению были причастны не Демидовы и Строгановы, не тульский купец Масалов, а тульский же купец Лугинин. Но, живя под Тулой, Кузьмины были в собственности у государства, а не у какого-то частного лица-помещика.

Как известно, население всей России в то время состояло на 90% из крепостных крестьян. Из истории мы знаем «об ужасах крепостного рабства». В какой мере пережили эти ужасы наши предки, сказать не могу. Когда я пыталась прояснить сей момент у моей неграмотной бабушки Кузьминой Анны Пименовны, она сказала: «Ничё я такого не слыхала. Мы все робили сызмала от темна и до темна, но сами себе господа были. Никаких помещиков в Вознесенке не было». Впрочем, моя бабушка родилась уже после отмены крепостного права.

Роясь в специальной литературе, я уяснила для себя несколько моментов. Оказывается, в тульской и в других центральных губерниях сельское население в XVII-м веке состояло главным образом из государственных крестьян. Кто такие государственные крестьяне? Это крестьяне, которые получали надел земли от государства и платили подать или оброк в казну, а не помещику. К государственным крестьянам были причислены также мелкие ремесленники, в том числе кузнецы.

В XVIII-м веке в ряде центральных губерний начался захват земель помещиками. А тут ещё в связи с освоением недр Урала возникла потребность в рабочей силе. Эти обстоятельства побудили царское правительство к переселению государственных крестьян на новые земли. Таким образом, характерной чертой земледелия на Урале было отсутствие помещиков. Их доля в общем составе населения Урала была крайне мала. Государственные крестьяне, как правило, были приписаны к заводам и рудникам и фактически были крепостными у заводчиков. Вспомните мою цитату о возникновении села Кизнекеевское. Рабочие были сюда переселены с Златоустовского и Саткинского заводов «для вспомогательных работ на пожиге угля». Но помимо этих работ переселенцам надо было кормить себя и свои семьи. Для этого государственные крестьяне получали надел земли из расчета 15 десятин на душу мужского пола, а реально (свободной земли-то было много) крестьянские хозяйства, обеспеченные достаточной рабочей силой, могли получить больше - по 20-25 десятин на душу мужского пола. (В системе русских мер 1 десятина = 1, 093 гектарам. Значит, 15 десятин – это 16,395 гектаров на одну мужскую душу? Это столько земли полагалось? Так ведь это немало? Представьте себе реально такую площадь). Опять-таки потому, что свободной земли было много, основной формой землепользования на Урале был перелог – это означало вот что: когда через 10-15 лет пользования землёй она истощалась, её просто бросали и распахивали целину. Все эти моменты, видимо, имели непосредственное отношение к нашим предкам. Они жили себе, «робили», ни о каких восстаниях и революциях не помышляли, но и не стремились выбиться из своей среды, получить хоть какое-то образование. Ну не было никакого прогресса в родстве! Как-то я прочитала в дневнике моего отца, что это обстоятельство сильно удручало его. Но если разобраться, в то время редко кто из мужицкой массы выходил из своего сословия. Жили при лучине да при свечах, в грамоте особо не нуждались. Земля на Урале была плодородная, богатая. Зерна всегда хватало. Излишки зерна продавали на ярмарках или перекупщикам, часть зерна обменивали у башкир на мясо, у которых главным делом было разведение скота. Впрочем, и крестьяне мало-помалу обзаводились собственной скотиной, держали одну-две коровы, лошадь, овец, домашнюю птицу. Да и башкиры постепенно переходили к оседлому образу жизни.

Со слов моей бабушки, «раньше было хорошо». Но вполне понятно, уровень жизни был у всех разный. Это кому какая «планида» удавалась: у кого-то в семье было много мужчин работников, а у кого-то - одно бабьё, а земля выделялась из расчёта на одну мужскую душу. Кто-то потерял единственного кормильца. Кто-то работал через пень-колоду из-за лени, но чаще из-за пьянства. Наиболее работящие и удачливые выбивались в зажиточных людей и могли прикупить землю или взять её на время в аренду. Менее удачливые нанимались к зажиточным в батраки. Шло естественное расслоение крестьян по уровню благосостояния.

Жители Вознесенки «робили» на пашне, кто-то заводил себе мельницу, у кого-то была «кузьня», иные подряжались гнать дёготь из бересты «в Урале» или жечь древесину на уголь. Часть мужского населения определилась по горному делу. Пока на Урале не было открыто золото, велась разработка железо- и медносодержащих руд. После того как в земле нашли богатейшие месторождения золота, бурными темпами развилось золотоприискательство.

Золотоприискательство на Южном Урале стало развиваться значительно позднее железоделательного и медного производства. Первое месторождение рудного золота было найдено в конце XVIII-го века. Случилось это в 1797 году на речке Ташкутарганке - левом притоке реки Большой Иремель. Сейчас там находится Ленинский посёлок, а до революции он носил название Царёво-Александровский прииск. Это примерно в 25 километрах от Миасса. В 1997 году в посёлке Ленинском был установлен памятный камень в честь 200-летия открытия золота на Урале.

Пробы золота оказались столь богатыми, что последовал царский указ «Дело о заведении Миасских золотых приисков». В следующем 1798 году на плотине Миасского пруда была построена золотопромывательная фабрика. Надо сказать, что в 80-е годы XVIII-го века Исетскую провинцию уже упразднили. Миасский завод вошёл в состав Троицкого уезда Оренбургской губернии - в тот же уезд, в котором существовала и Вознесенка.

Настоящий золотой бум начался в 1823 году, когда в Миасской долине повсеместно нашли россыпное золото, не требующее для его добычи строительства шахт и особой квалификации. Россыпное золото добывалось открытым способом путём промывания речного песка. Земля и песок оказались буквально нашпигованными золотыми самородками. Самое богатое месторождение золота оказалось все на той же речке Ташкутарганке, где из каждой горсти песка намывали по грамму или два чистого золота. По высочайшему повелению там основали Царёво-Александровский прииск, названный в честь императора Александра Первого. 23 сентября 1824 года император прибыл на прииск самолично. Он не погнушался взять в руки кайло и лопату, накопал 22 пуда песка, в котором после промывки обнаружили золотой самородок в 8 фунтов (1 фунт = 410 граммам, следовательно, вес самородка был 3 кг 280 г). Недурственно! Весть о счастливой царской находке облетела всю Россию. Правда, потом оказалось, что самородок был «подкинут» царю, потому что в регистрационной книге значилось, что в тот день и точно такой же самородок был найден мастеровым Дементием Петровым. Совпадение? Вряд ли.

Вся долина реки Миасс (а длина реки 658 километров) превратилась в огромный золотой прииск. В 1836 году здесь действовали 54 рудника и 23 золотых россыпи. А всего за 8 лет Миасская долина дала казне 464 пуда золота (1 пуд = 16,38 кг), то есть 7 тонн 600 кг чистого золота! Апофеозом золотого бума явилась находка 26 октября 1842 года самородка весом в 36 кг! Но, что самое интересное, нашёлся он почти случайно. Некий горнорабочий Никифор Сюткин спустился по собственной инициативе в старую выработку, на которую уже махнули рукой и все постройки собирались снести. Роясь на трёхметровой глубине в промёрзлой грязи, Сюткин нашёл залепленный бурой глиной камень, который показался ему не по размеру тяжёлым. Отколупнул Никифор Сюткин грязь и не поверил своим глазам: золото! В награду ему выплатили из казны 1266 руб. 60 коп. ассигнациями.

Самородок отвезли под охраной в Златоуст, оттуда - в Екатеринбург и затем в Санкт - Петербург. О самородке долго и много говорили и писали в России и за рубежом. «Большой треугольник» - так окрестили самородок за треугольную форму - вошёл во все минералогические каталоги мира, он представлен в геологических учебниках и в научных трудах по геологии и сейчас хранится (сама видела) вместе с другими драгоценностями - крупнейшими и знаменитыми бриллиантами, шапкой Мономаха и короной Екатерины Второй - в Алмазном фонде Московского Кремля. А вот другому самородку, найденному в 1854 году там же, в 735 метрах от места залегания «Большого треугольника», и имеющему тоже немалый вес - 20 кг, повезло меньше. Его отправили в Петербург на Монетный двор и переплавили в золотой слиток.

Золотой бум продолжался на Урале долго. Было найдено ещё немало самородков, но «Большой треугольник» оказался самым крупным самородком в истории России. Ну, а как же сложилась дальнейшая судьба Никифора Сюткина? Говорят, до безобразия просто: он спился!

Естественно, богатейшие находки в земле Южного Урала вызвали приток рабочих в золотоносные районы. Золото было найдено и в районе Вознесенки. Стоит ли удивляться, что некоторые представители рода Кузьминых сделали золотоприискательство главным делом своей жизни, т.е. обычной работой, за которую они получали средства к существованию. Увы! Никто из них сильно не разбогател и в обычном понимании «не вышел в люди», что мы и увидим в этих моих записках.

Использованная литература:

1.Л.Н. Гумилёв «Древняя Русь и Великая степь», из-во «Мысль», 1993 г.

2. Ю.М. Тарасов. «Русская крестьянская колонизация Южного Урала», из-во «Наука», Москва, 1984 г.

3. В.В. Морозов «Город в золотой долине», Южно-Уральское из-во,Челябинск, 1973 г.

4. «Мой приветливый город Миасс» под ред. Губко Г.В., из-во «Геотур» Миасс, 1998 г.

5. Энциклопедический словарь Миасс, из-во «Геотур» Миасс, 2003 г.