Они уже успели узнать имена друг друга, вместе поужинали и поговорили о жизни — кто где, кем работает и чем интересуется. Сейчас они уже шестой час ехали в плацкарте. Она — домой, от родственников, которых навещала, а он — в её город, где наметились планы по расширению своей деловой территории. Сейчас он смотрел на неё, слушая, как она с улыбкой говорит :«Спокойной ночи», - и ложится спать на нижнюю полку. Полку, которую он до этого легко ей обменял на верхнюю. Свет уже забрали.

Он забрался на свой второй ярус, лег на живот, поправил чуть вбок подушку и уставился за окно в темноту. В мелькающие огни, в тени деревьев и домов. Иногда скользил взглядом по серебристой поверхности водоемов. И ехал. Он остро и с удовольствием чувствовал этот баюкающий стук колес. А еще он улыбался. Думал о своей сегодняшней попутчице. Пробовал на вкус ее имя — Ольга. Оно казалось ему состоящим из двух половинок — мягкой, податливой «оль» и цельной не без твердости, как сердцевина ореха - «га». Он вспоминал её слова, повороты головы и движения рук, сопровождавшие их. Вспоминал ее голос, льющийся и приветливый, и ее запах — чуть сладковатый с нотами нежности букет. Он улыбался ей, глядя в окно на очередной пробежавший лесок, и улыбался себе. Своей улыбке. Развернулся на спину, чуть подогнул ноги и быстро уснул.

К десяти утра поезд уже прибыл туда, где они оба вышли, быстро до этого позавтракав и обменявшись телефонами. Она предложила показать ему город, он, конечно, согласился. У начала лета много преимуществ — хорошая погода и поздно темнеет.

Он позвонил этим же вечером, переделав все намеченные дела. Жилось и работалось легко. Он иногда вспоминал Ольгу, перебирал в памяти в короткие свободные мгновения её образы. Вспоминал ее губы и глаза. Ее фигуру и походку. Он вспоминал ее и продолжал улыбаться . Он позвонил этим же вечером. Они встретились в кафешке в центре города, сидели почти на площади, под навесом. Пили горячий кофе, она в свой добавляла по ложечке мороженное и разгоняла потом этот кусочек помешиванием, прежде, чем сделать глоток. Он пил кофе вприкуску с мороженным. Они оба изредка подбрасывали кусочки душистой, хрустящей булки снующим поблизости птицам. Она увлеченно рассказывала о художнике, который почти живет на этой площади и пишет замечательные портреты, отвечала на редкие его вопросы, а потом спрашивала сама. Он рассказывал ей о своем городе, немного о жизни, немного о работе. Рассказывая, он смотрел как она слушает, немного подавшись вперед и как движется ее рука, вальсируя с ложечкой.

Зажглись вечерние огни, музыка стала громче. И, то ли на музыку, то ли на эти огни, стала собираться в кафе шумная вечерняя публика. Пора было уходить, пора было расставаться. Она позволила за себя заплатить, сказав, что в следующий раз будет ее очередь. Он согласился. Он хотел ее проводить, но она сказала, что провожать ее некуда - квартира в двух минутах ходьбы от площади.

Она улыбнулась ему и пожала его протянутую руку. Ее рука была теплая, мягкая и пружинящая. Как имя.

Пару дней они не виделись. Он часто думал о ней. Улыбался. Слушал в своем гостиничном номере, как громко ухает его сердце, будто на пустой и гулкой площади. Утренней площади, подернутой дымкой, в начале лета. Он очень хотел увидеть Ольгу, но работа складывалась так удачно. Все назначенные встречи случались и ожидания его по сотрудничеству довольно быстро превращались в перспективные договоренности. Он позвонил ей к концу второго дня, сказал, что с удовольствием провел вечер на площади. Она согласилась. Они поболтали еще немного и договорились встретиться завтра в обед, смотреть город.

А посмотреть действительно было что. Город был многолик. Но эти лица, эти маски не были намешаны в одном пространстве, а меняли одна другую последовательно и часто неожиданно. Он узнал от нее, что площадь, где они пили кофе в первый день, была сердцем этого города. Историческим и настоящим. Город был чистым и красивым, разноуровневым, разноэтажным. С большим количеством спусков и подъемов, лестниц. Уставая, она брала его под руку и они шли так некоторое время, касаясь плечами. В это время он с удовольствием вдыхал ее запах и чувствовал ее тепло.

Они гуляли, пока не загудели ноги. Да и солнце уже почти спряталось. Он проводил ее - трамваем доехали до ее дома. Попрощались. После мимолетного замешательства он, пожимая ее руку, хотел коснуться губами ее щеки. Она немного отвела голову. До поцелуя не хватило чуть-чуть. Она сказала: «Пока,» - и, кивнув, ушла в подъезд. Через некоторое время он увидел, как на четвертом этаже в двух окнах загорелся свет. Свет, проникавший на улицу сквозь шторы, уже окрашенный в темно-персиковые тона.

Он быстро, пешком добрался до гостиницы. Напевая и прыгая через ступеньки лестниц. Почти бежал, почти летел. В номере он продолжал напевать. Вспоминал Ольгу и улыбался. Он уже понял, что переполнен чувствами, чувством, которому пока не отваживался дать название. Он был опьянен и исключительно трезв одновременно. Все вокруг было ясным и понятным, четким и выразительным. Танцующим вместе с ним и одновременно вибрирующим в такт с его сердцем.

Он не спал всю ночь. Мечтал и вспоминал, смеялся в голос. Пока не наступило утро. Пока он разгоряченный и возбужденный не угомонился и не упал в сон. Во сне он говорил Ольге о своих чувствах. Смеялся и плакал. Болел. Ее образ появился на мгновение. Она сказала: «Пока,» - и, кивнув с улыбкой, медленно ушла, будто в дымку. В знакомую дымку утренней площади, в начале лета...

Проснулся он поздно вечером. За окном уже погасло. В груди было тепло и уютно, тихо и свежо. Он точно знал, что надо делать теперь.

Через три часа он уехал с вокзала в свой город. В этом городе его уже ничего не удерживало.

 

Проснувшись следующим утром, Ольга выглянула в окно и на асфальте перед своими окнами прочитала слова темно-персикового цвета: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».