Кто не ощущал волнующий шорох осенних опавших листьев под ногами, золотисто-теплых тонов и удивительных оттенков палитры пейзажиста… Дурманяще-влажный запах этих прогулок не спутать ни с чем, и не забыть. Легкое поддевающее движение носком ноги, и вновь оживают листья, и готовы стать внимательными слушателями наших мыслей. И мы понимаем, да, других собеседников нам и не надо.

Но четыре крохотных тоненьких лапы все-таки решили нарушить мое уединение. С тех пор, как в доме появилась Чапа, шелестеть осенними листьями мы ходим вдвоем. Пока соседи занимаются делами, мы как два самых больших бездельника, обходим все аллеи, рассматривая и обнюхивая опавшее чудо любимой осени. И янтарно-черные глаза-бусинки маленького четвероногого друга становятся самыми понимающими из всех знакомых мне глаз.

Однажды случайно проходя через рынок, меня окликнула женщина, державшая в руках совсем крохотный черный комочек. Спешив по своим делам и не собираясь заводить собаку, я только улыбнулась в ответ и отправилась дальше. Женщина почему-то догнала меня и настойчиво протянула пушистый комок. На мой отказ, попросила:

- Вы только подержите его, просто подержите и все.

В тот миг я напрочь забыла метод, который в роддомах используют акушерки по отношению к матери, родившей дитя и решившей от него отказаться. Они просят эту мать подержать в своих руках голенького ребенка, только что рожденного ею. Некоторые, более опытные акушерки, еще и успевают приложить дитя к материнской груди. И тогда, обливаясь слезами, редко какая мать сможет отдать ребенка в приют.

Я оказалась почти в таком же положении. На моих ладонях уже лежал живой пульсирующий комочек. Через бархатистую шерстку почувствовала усиливающуюся лихорадочную дрожь щенка. Он боялся и ждал решения своей судьбы. А я знала, что верни его назад, уже не смогу забыть этот миг, мучаясь вопросом: «А как же сложилась его дальнейшая судьба?» Вздохнув, я поняла, что уходить нам вместе. Отдав продавщице деньги, только и спросила:

- А какой он вырастет, на какую породу хоть похож?

На что женщина, бойко и уверенно, ответила:

- Это породистая собачка, не волнуйтесь, той-терьер называется.

Через месяц я поняла, что порода щенка немного другая – двор-терьер, но любовь к этому существу никак не уменьшилась.

И вот теперь нам с двор-терьером надо обязательно исследовать каждый встречающийся куст, каждое дерево, каждую знакомую тропинку. В головы нам с Чапой лезли разные мысли. В мою – как разгрести ворох неотложных дел. В Чапкину – чем бы развлечься тут, среди разноцветного многообразия опавших листьев. Но наши мысли прервал приятный женский голос.

Каково же было удивление, когда мы повернулись. На руках у женщины сидела точно такая же Чапка, один в один! Только собака была еще не достаточно взрослой. Женщина была возбуждена, чем-то встревожена, но, тем не менее, очень доброжелательно смотрела на нас с Чапой. Рядом с ней стояла девчонка, лет одиннадцати. Это было очень худенькое, угловатое создание. Нахмурив брови, она обдала нас колючим взглядом и нетерпеливо, нервно дернулась всем телом.

Женщина одновременно пыталась и ее успокоить, и нас привлечь к своей беседе.

- Извините, вы тут гуляете с собачкой. А у нас точно такая, недавно нам подарили. Танюшка моя говорит, что это дворняжка. Плачет, настаивает, чтоб я ее отдала, а купила породистую. Но вот у вас точно такая же, значит, есть такая порода? Мне так повезло, что я вас встретила! Скажите, что это за порода?

И женщина, нежно прижимая к себе щенка, выжидающе смотрела то на меня, то на Чапку, то на свою дочь.

Девчонка зло фыркнула, раздраженно поведя плечом. И смело, дерзко посмотрела мне в глаза:

- Да уж, порода, курам на смех… В каждом дворе точно таких полно, бродячих. Куда не глянешь – кругом шастают такие.

И, повернувшись к матери, дала уже волю истерическим ноткам:

- Ты домой принесла дворняжку чистой воды, и еще выгуливать тут около дома собралась, чтоб с меня друзья прикалывались! У всех родители как родители, а тут вечно! Маринке французского бульдога отец принес, Анжеле – чау-чау. А я среди них с дворнягой должна быть!

Мигом поняв в чем дело, я сбросила сразу всю свою усталость. Широко улыбнувшись и обратившись прямо к девчонке, стала играть свою роль:

- Танечка, что ты, это на самом деле есть такая порода. Да, не редкая, но зато какая устойчивая к болезням, вирусам! Вам даже лечить ее не придется, ты знаешь, как девчонки будут завидовать тебе! Ты не представляешь, как мои знакомые восхищаются Чапой! Какая порода? Ты, Танечка, спрашиваешь, порода какая?

И прямо смотря на девчонку, не моргнув и глазом, я уверенно выпалила:

- Таксопинчер. Не слышала? А вот есть такая порода. Да, да, специально выводили. Можешь так и сказать своим подружкам.

Разные слова лились из меня как из рога изобилия. В тот миг ни один оратор не сравнился бы со мной в красноречии. Я играла интонацией, глазами, жестами. Улыбалась, что-то утверждала. В тот день я отдала этой малолетней девчонке все силы своей души, все, без остатка. Я играла свою роль. Играла ее так, как играла бы на вступительном экзамене перед Станиславским, если б всю жизнь мечтала быть актрисой. Да, я играла роль. Чтоб одной брошенной собакой было меньше. Хотя бы одной!

Щенок, на руках у женщины испуганно наблюдал за мной. Ему в глаза я, почему-то, посмотреть не посмела.

Девчонка опять недовольно фыркнула и, что-то бормоча себе под нос, быстрым шагом пошла вперед. Следом за ней поспешила мать, бережно прижимая к себе щенка:

- Вот видишь, Танюша, и женщина подтвердила, что это порода такая, видишь? А ты мне не верила…

Теперь моя роль была уже не нужна. Почувствовав страшную усталость, опустошение, присела на ближайший пенек. Рядом со мной улеглась и Чапа.

- Эх, Чапка, а что, если эта выросшая девчонка вдруг решит, что и мать ее не той породы?

Чапка понимающе и грустно посмотрела на меня, преданно положив свою голову на мои ноги.