КАКТУС РАСЦВЁЛ(Лирическая новелла)

Я не умру от скромности. Я такой! Мне бы с моей головой по Парижу, да по Елисеевским полям раскатывать, на Багамах отдыхать. А я здесь, в Узловой пропадаю. И все из-за них, наших прекрасных женщин, которые весной, да что там весной, в любое время года хороши, особенно одна неотразима, из-за которой я и застрял в Узловой. Удивительный, народ эти женщины. Никогда не разгадать эту загадку... Эти мысли крутятся у меня в голове на подходе к типографии, где я работаю. Тут же поблизости и Ее обитель...

В типографии сегодня что-то все не так, не то праздник, не то переполох. Не пойму, в чем дело. Прислушиваюсь к возгласам в коридоре... «Ах! Слышали — в корректорской кактус расцвел... ой, как пахнет!.. Нежный такой».

Вот из-за чего весь сыр-бор разгорелся, скажи — не поверят, видите ли — кактус расцвел.

Хотел с женщинами о деле переговорить, о работе, а они не слушают — некогда, о кактусе — пожалуйста, хоть целый день будут говорить и слушать о зеленом наваждении... Выпускающая Наташа в который раз повторяет любопытным одно и то же: «Значит так это было... Сначала на кактусе потемнело местечко, затем мох появился. Долго-долго держался. Потом здесь же стрелу выбросило, а расцвело за одну ночь».

В который раз убеждаюсь, что женщины — это дети, очень уж любят цветы и подарки. Россия на перепутье, с экологией — караул! Безработица повисла, цены скачут, ваучеры, акция на нервы действуют, а тут — кактус расцвел. Им, видите-ли праздник подавай. И опять вокруг меня слышится: «Ой! Восхитительно! Прелесть-то какая!».

Не выдерживаю «ах» и «ох» и я — иду смотреть на этот замечательный кактус. Сколько лет столько и не замечал этой колючки, из-за которой чуть ли не вся типография остановилась… На краешке стола поближе к любопытным примостился виновник торжества. В плетеной круглой корзине уверенно устроился невзрачный средних размеров горшочек, а в нем — уютное семейство кактусов — кактус с кактусятами; что-то наподобие небольшого, слегка сплющенного по бокам зеленого арбузика в центре, а по бокам десятка полтора арбузиков поменьше, и все это хозяйство сплошь в иголках: сам же цветок — как рожок, что из старинного граммофона выскочил, выпрыгнул, блеклый такой, неяркий, цвета неопределенного....

И на что смотреть, чему радоваться?

«А запаха уже нет, - авторитетно заявляет линотипистка Света, с утра благоухал, а сейчас нет, не пахнет, а что времени-то прошло, совсем ничего»... Ее внимательно и благоговейно слушают все любители цветов, а их похоже — вся типография. Есть и обиженные — это выпускающая газеты Неля: «Расцвел, красавчик ты мой, какая, благодать... а мне не сказали, не зашла, так бы и не узнала, а рядом работаю... Ой! Какой чудо!».

«Да что ты, - оправдывается Света, — целый день всем говорю, с утра по коридорам и комнатам таскаю, горшочек для удобства даже в корзиночку приспособила, и всем говорю: приходите, смотрите». Размолвка забыта. Женщины низко склоняются над кактусом, находя в нем все новые достоинства, зацеловали бы кактус насмерть, если бы не иголки... «К вечеру, самое большое к утру отцветет, — горестно сообщает Наташа, — один день всего цветет, за то, наверное, все так любят.

Обидно. Вот бы к нам, мужчинам, такое внимание со стороны прекрасного пола, а то мы о них больше мечтаем. А чем эти мечты для нас оборачиваются? Вот сегодня, собираясь на работу, задумался о Ней на одну минуту, и пришел в отдел в разных носках, перед этим фартук не снял, шился перед сослуживцами...

Наконец я выхожу на улицу, а в голове все кактус цветущий вертится... ишь ты, любят все, за что – неизвестно, может, за колючий характер. И я люблю, а меня? Мысли с кактуса неизбежно перескакивают на Нее, она тоже женщина, только в отличие от других на сегодня — любимая.

Но по отношению ко мне, она такая колючая... что там иголки кактуса, больней. Стоп! Хватит скулить. Она же женщина, а значит... Я бегом возвращаюсь назад, на глазах изумленных женщин хватаю кактус и мчусь по ступенькам судьбы вниз, и кактус, словно понимая серьезность момента, не шелохнется, не царапнется. А несусь я через две улицы в контору, пусть это будет контора Агрохимтреста. Через пять минут, а может быть, и меньше, врываюсь в контору, распахиваю знакомую дверь и ставлю колючее и цветущее совершенство перед другим совершенством природы, которому суждено было появиться на свет в Узловой.... Краля — в восхищении: «Ах-х! какой милый… расцвел, бедняжка, и наверное, замерз... дядя тебя растряс, дяде жены своей мало… до чужой добирается. Девочки, девочки, сюда... смотрите — кактус расцвел!». Ее серебряный голос разносится по всей конторе, в последний момент улавливаю и новые нотки в свой адрес: «Сумасшедший, ну кто тебя просил с этим кактусом... муж узнает». Но я уже бегу прочь, забыв про кактус. Завтра вернусь. Есть повод. А вдогонку нарастающее: «Ах, ох, ой». Как же — событие — кактус расцвел!