Нелегкая пора -- август в России, ступил на порог -- жди беды. В этом году полыхнул август красным петухом. Духота, дым горло дерет и глаза щипет. Голова мутная от отравы. По радио о человеческих жертвах от тотальных пожаров сообщили.

Собрали мы помощь погорельцам, а на сердце легче не стало. Раздражаюсь на домашних, к работе вкус потеряла... Под конец распластало меня на постели не совсем понятное чувство -- то ли вина за нехватку во мне геройства гнетет, то ли бремя беспомощности последние силы отнимает. Противно глаза открывать и на жизнь безотрадную глядеть...

Но рассудок пока жив. Сознаю: отчаяние следует побеждать, иначе станет депрессия дуэньей на вечные времена. Надо хотя бы себе помочь, раз другим не могу. Поднялась на ноги с решением порядок в квартире навести. В ящике среди ненужного хлама забытую другом старую линейку нашла.

… В конце девяностых приятельствовала я со странным геодезистом, умевшим все на свете величины определять касанием пальцев к линейке. Придет, бывало, в гости, задержится в дверях, наставив на меня дощечку с зазубринами сантиметров:

- А ты, мать, на девять единиц поумнела, что неестественно... - произнесет, озабоченно хмурясь. - Колись, какой супостат святую простоту смел обидеть? Разнесу в клочья!

И ведь никогда не ошибался Юрка в диагнозе: третьего дня я, действительно, втайне рыдала. А что святая простота -- это он так, шутя. В каких единицах меряет, не объяснял -- по-кошачьи вальяжно щурился и зеленый чай, посмеиваясь, прихлебывал, пока не отстану.

В один нелепый день поссорились мы с Юркой (не помню из-за чего) и разошлись в разные стороны. Колдовская его деревяшка осталась в моем ящике пылиться.

… Обрадовалась я Юркиной линейке, как потерянному другу. Прижала к груди и улыбаюсь во весь рот. Послал ее, наверное, Бог, чтобы не тосковала: самые звонкие душевные струны всколыхнулись и соловьем заливаются!.. Счастливые времена вспомнились, когда компания наша пыталась тайну мироздания постичь, - и не было у нас занятий важнее. А какие подвиги Юрка с помощью своего потешного прибора совершал! От Томки беду отвел, определив в неведомых единицах срочную надобность медикам отдаться. Виталику квартиру покупать отсоветовал -- потом подтвердилось, что мошенники торговали...

Я, понятное дело, для гаданий на волшебных предметах не пригодна, но нашлась ведь почему-то линейка, и сделалось мне с нею весело в самый тяжелый час. Может, она не просто так ко мне явилась, а чтобы буйство красного петуха извести? Говорят, подобное притягивается подобным... Начну что-нибудь радостное мерить, долгожданный дождь и прольется... Вера в нечаянные возможности -- подспорье усталой психике, замена коварным транквилизаторам: побочные эффекты, если не увлекаться, минимальные...

Взяла у сына тетрадь и вывела крупными буквами: "Данные о глубине счастья, очищенного от вкраплений удовлетворенного инстинкта обладания". Открыла семейный альбом и стала к фотографиям с линейкой примериваться, как не раз Юрка у меня на глазах делал. Между тем нашептываю, бодрясь, речитативом:

Огню место в небе, чтобы солнце светило!

Огню место в печке, чтобы дом полной чашей!..

Увы!.. Несмотря на импровизированное заклинание, Юркина линейка не желала обуздывать буйство петуха, наоборот, мне, слабосильной, норов показывала -- невозмутимо материальное мерила, словно больше ничего не умеет.

А ты, красный петух, не с добром пришел,

а ты, красный петух, войной наступаешь...

Верчу я деревяшку, прошу у нее чуда, объясняю, что нужно людям счастье вернуть. А как вернуть, не поняв потерянного?.. Плечи устали, голова пуще прежнего разболелась, в душе пустота... Эх, Юрка, Юрка!.. Неужели дело было в твоей мудрости, а не в чарах столетнего дерева, из которого, по твоим словам, магический эталон жизненной меры струган...

Не отдам тебе, супостат, сына,

не отдам тебе, супостат, дочку!

Ни живой душой, ни природной красой

не дам полакомиться!

Вздохнула я тяжело, признавая поражение, и вдруг услышала, как кто-то рядом мелодию моего заклинания подхватил. Почувствовала на себе хитрющий Юркин взгляд, усмешку ехидную...

Залейся водой, закопайся землей!

Снова стань, огонь, людям другом,

не злым ворогом!

Будто подставил товарищ плечо, добавил свою силу к моей -- явилась первая цифра. За ней вторая, третья... Цифры в аккуратные столбики выстроились. Суть дела постепенно начала проясняться...

Поняла я, что пожары пожарами, а страшнее всего страх, который невидимо ярится, зерна разума выклевывает. Страх и есть настоящий красный петух -- жизни губитель!Порабощает страх человека, скручивает в козявку: забывает человек, для чего родился. А среди козявок случайному огню и безответственности раздолье -- нет на них управы. Когда же перестаешь к крику красного петуха прислушиваться, выпрямляешь спину -- поднимается дух, возвращается радость. Если не обременять себя глупыми сожалениями об утраченном, настоящее счастье не высыхает, не черствеет, -- обладает оно особой антикризисной стойкостью...

По Юркиной линейке насчитала я в своей жизни три вида счастья -- составились в тетради три столбика.

В первом столбике счастье краткое -- всего в одну-две единицы длиной, но зато разбросано его по каждому дню без счета. В самые ненастные времена посреди унылой серости яркими всполохами секунд проявляет себя счастье созерцания природной красоты. Ощущаешь, что мир хорош, и полнишься через край радостью. Любая травинка может подарить такой миг, любая снежинка... Облачко, в небе к своей цели плывущее...

Во втором столбике счастье гораздо длиннее первого вида -- попадается глубиной единиц по двадцать. Это счастье любви, когда чувствуешь внутреннее единство с родным человеком -- родителем, ребенком, любимым... Без слов понимаешь, переполняешься нежностью... Удивительный снимок такого счастья мерила в альбоме: мне шесть лет. Мама, бабушка, прабабушка и я сидим рядком на лавочке около дома. Склонились друг к другу, едины во всем: мы такие разные и так похожи...

В третьем столбике дат совсем мало -- зато какой глубины достигает чувство, в нем отраженное!.. Случается такое счастье, когда ценой огромного напряжения прорываешься сквозь невозможное. Оттого, что не сдалась ты, не отступила, опасно больной ребенок встал на ноги... семья не погибла в котле распада Союза, пустила корни в новом месте... Счастье, как и все в материальном мире, оказывается длиннее, если, борясь за него, много работаешь. Моменты этих побед -- настоящее чудо, не взятое силой, полученное благодатью за то, что верила и боролась с роком...

Этот вид счастья — приговор тебе, красный петух!.. Раз раньше справлялись, и сегодня справимся.

А вот и общий итог моего исследования: парадоксальное, ни на что не похожее явление -- наше счастье. К происходящему в реальности словно отношения не имеет. Иногда в блаженстве тонешь, несмотря на творящийся вокруг беспредел (как я сейчас). Иногда, наоборот, тоскуешь, хоть сам Зевс на тебя золотым дождем пролейся. Выпадает счастье из ряда собственных прагматичных синонимов: удовольствие связано с обстоятельствами, благополучие связано... А счастье от земного на диво свободно: изливается из души в мир благодатным источником... Может, потому привязаны мы накрепко к детям, несмотря на хлопоты и заботы о них, что живет в них субстанция счастья почти первозданная? Разве что влюбленные, да и то не все, могут лучиться подобным светом...

… Знаю я теперь, в чем главный Юркин талант, -- непринужденнее него в компании никто не ребячился, не заражал нас невольно радостью. Нашла я старую телефонную книжку, набрала номер...

За вновь обретенного друга спасибо тебе, красный петушок!

 

август 2010 г.