Детство… Для меня оно наполнено сюрпризами, игрушками, подарками, это красочное, беззаботное время, где рядом любимая семья. Меня любят и даже немного балуют, я знаю это. Я спрашиваю о детстве свою бабулю Тамару. «Игрушки, сюрпризы, праздники? - улыбается бабуля. Тогда и дни рождения не отмечали. Только, бывает, вспомнит мама: «А тебе- то уже столько- то лет!». Но все-таки её детство наполнено особым теплом. И если верить в то, что человек воспитывается только в детстве, тогда понятно, почему моя бабуля такая добрая, отзывчивая, чуткая и мудрая. Щедрая на добро, совет и помощь.

 

Это было военное детство, в 1941 году ей шёл четвёртый год. Но несмотря на такой маленький возраст, её память сохранила многие эпизоды до мельчайших подробностей. Моя бабушка – замечательная рассказчица, мы все любим слушать её рассказы. И мне захотелось сохранить их и поделиться ими с другими.

 

Проводы отца на фронт

В самые первые дни войны её отца, моего прадеда, Гурьяна Ивановича Золотарева забрали на фронт. Я слушаю бабушку и, мне кажется, что я слышу, вижу, представляю, как это было тогда…

Проводы на фронт были в райцентре – Ташле. На вокзальной площади было очень много народа. Люди кричали, пели, плакали, пили, надрывались от частушек гармошки. Тамара теребила свою мать за подол и спрашивала: «Почему дяди валяются?» А мать отмалчивалась и глазами искала в толпе отошедшего куда-то своего мужа Гурьяна. Уже объявили построение, а Гурьяна всё не было. Мужчины усаживались на подводы. И в это время появился отец. В его руках были гостинцы: розовое мороженое и розовая погремушка. Ему очень хотелось порадовать своих дочек. Он протянул Тамаре мороженое и сказал: «А игрушку – Але». И вдруг Тамара расплакалась. Ей тоже хотелось такую же игрушку, как у младшей сестрёнки. Отец в растерянности неловко обнял жену и дочь и побежал догонять подводу.

Это были последние мгновения. Они больше никогда не увидят друг друга. 14 сентября 1943 года погибнет на фронте отец. Не станет и сестренки Али - Алендрины. От тяжелой болезни она умерла, не прожив и года…

 

В те далекие времена в наш большой совхоз имени Калинина Ташлинского района входило много населенных пунктов: отделений, хуторов. На хуторе Жирнов в родительском доме жили Гурьян и Вера с дочерьми. После ухода мужа на фронт Вера принимает решение о переезде на центральную усадьбу в поселок Калинин. Здесь она устроилась поваром на время полевых работ. Вместе с маленькой Тамарой они поселились в одной из комнат барака. В комнате была большая печь, стол у окна и нарядно заправленная кровать, на которую запрещалось забираться и даже трогать руками. В комнате всегда было холодно. Уходя рано утром на работу, Вера стелила на печь стёганку и сажала туда дочь. Рядом ставила небольшой котелок с несколькими картофелинами, сердито хмурила брови и наказывала: «Не ешь всё сразу, я всё вижу!». И как в сказке про Машеньку и медведя и про пирожки в кузовке, когда Тамаре хотелось взять очередную картофелину, ей тут же представлялось, как мать строго грозит ей пальцем. И она заворачивала котелок в полотенце, терпеливо выжидая время.

Осенью 1941 года в Калинин эвакуировали детский дом. Дети были ослаблены, и их разместили в больнице. Но случилась беда – пожар. Больница сгорела дотла. Детей спасли и поселили в здании детского сада. А для местных детишек детский сад был закрыт. Теперь Тамара на весь день оставалась одна, да к тому же её маму привлекли к работе в поле: нужно было на быках с полей вывозить солому. Вот тогда и произошла эта история…

Стоял солнечный день. И, казалось, в комнате не так было холодно. Тамара спустилась с печи на табуретку, смело спустила ноги на пол и прошлёпала к заветному сундуку. Он давно привлекал её внимание. Из содержимого сундука ей почему-то приглянулись бумаги. Она стала их перекладывать и по-взрослому рассуждала: «Вот бумага чистая, новая, а, значит, нужная. А вот – старая, желтая, с потрёпанными краями. Такую бумажечку можно и порезать». Тамара взяла ножницы и попыталась превратить листок бумаги в узорчатую салфетку. Дальше её привлекла нарядная кровать с красивым вышитым подзорником. И опять в ход пошли ножницы. Она с одной стороны отрезала край подзорника. Отошла, оценивающе посмотрела и, чтобы было красиво, решила отрезать край подзорника и с другой стороны. Тут, наверное, маленькая шалунья задумалась о том, что она наделала… Следы своего «творчества» Тамара спрятала под подушку на кровати.

А вечером её «творчество» получило настоящую оценку. Уставшая, измученная работой, ожиданием вестей от мужа, неустроенная мать выплеснула весь гнев на маленькую дочку. В запальчивости мать выбросила в печь порезанные бумаги. Это был документ об образовании мужа Гурьяна, который вскоре запросят в военкомате для назначения денежного пособия… И Вера принимает решение отправить дочь к бабушке Тамары на хутор Жирнов.

 

Волки

При первой же возможности на центральную усадьбу Калинина из Жирнова приехала Нюра – сестра Веры. Пришлось выехать только вечером: у Нюры было много поручений. Тамару закутали в тулуп и с тревогой отправились в дорогу. Это был опасный путь. От центральной усадьбы до Жирнова было тридцать километров.

В ту зиму было особенно много волков. Не боясь людей, они заходили в сёла и нападали на путников в дороге. Нюра постоянно поторапливала вожжами лошадь, громко и задористо на неё покрикивая. Самый опасный участок пути начинался за селом Трудовое. Вдруг лошадь вздрогнула, шарахнулась и, казалось, совсем рядом послышался зловещий волчий вой.

Темные черные точки становились всё ближе. Нюра громко кричала, чтобы отпугнуть волков. Она тормошила Тамару: «Кричи, кричи, Тома. Волки совсем рядом, вон они. Кричи!» Не понимая, чего от неё хотят, девочка издавала звуки, похожие на простуженный бас.

Когда показались тусклые огни домов хуторян, Нюра облегченно вздохнула: «Ну всё, можно сказать, приехали!».

И как не поверить в ангела-хранителя, который оберегал девочку от опасности! А ведь она была совсем рядом…

 

У бабушки

Семья бабушки Аграфены была большой. Её дети Надя, Нюра, Мария, Дмитрий души не чаяли в своей племяннице и окружили её заботой и любовью. В доме бабушки Тамаре нравилось всё: земляной пол, большая печка, в которой бабушка пекла хлеб, и где всегда томилась на большой сковороде половинка тыквы.

По воскресеньям дети собирались за столом, и бабушка отмеряла каждому большой деревянной ложкой из мешочка тыквенные семечки. Для всех оставалось загадкой: когда бабушка готовила это лакомство, и где она хранила заветный мешочек.

Тамара любила наблюдать за действиями бабушки. И что бы та ни делала - замешивала тесто для хлеба, штопала вещи, Тамара всегда была рядом. Дочери пришивали заплатки, а бабушка советовала: «Стежки надо делать как просяныё зернышки. А что ты тут овсяными нашила?! »

Вместо сказок бабушка читала молитвы, и Тамара знала их огромное количество. С молитвой садились за стол, с молитвой встречали день и ложились спать. В доме были иконы. За иконами хранились лампадка и просвирочка. Просвирочку бабушка доставала, если кто-нибудь болел. И Тамаре захотелось её попробовать. Она забралась на кровать и попыталась дотянуться до неё, но упала. На грохот прибежала бабушка. Укоряюще посмотрела и серьёзно сказала: «Ах ты, бесстыдница! Куда залезть хотела! Нельзя так делать – Боженька рассердится!» Тамара испугалась и расплакалась. Чтобы успокоить внучку, бабушка сказала: «А ты попроси прощения у Боженьки».

- А он простит?

- Простит, - заверила бабушка. Встав перед иконой, Тамара попросила прощения за свой поступок. Наверное, бабушке стало так жалко внучку, что она отломила ей кусочек заветной просвирочки. Та оказалась пыльной, соленой, несладкой. «И зачем я за ней полезла?» - подумала Тома. И ещё не раз девочка опасливо поглядывала на икону: «Не обиделся ли на неё Боженька?»

 

Пасха

Самым любимым праздником на Жирнове была Пасха. Если на центральной усадьбе поселка праздник отмечался открыто только старыми людьми, то на хуторе его любили и отмечали открыто. То ли от того, что хутор был далеко от центрального посёлка, то ли от того, что хуторяне не отказывались от сложившейся в дальние времена традиции.

Степь, напоенная весенними и водами и теплом, наполнилась жизнью, разноголосьем птиц, красотой молодого разнотравья. Природа оживала, а это значило, что пережита ещё одна суровая, холодная зима. Заканчивалось голодное время.

Начали готовиться к Пасхе. Митя отправился ловить сусликов, а Дуся с Тамарой пошли к реке за главным лакомством праздника – яичками. Там на вётлах грачи и сороки соорудили свои гнезда. Птицы устраивали их на самых гибких и высоких ветках. Но для отчаянной Дуси это не было препятствием. Тамара с испугом и восхищением смотрела на Дусю, которая словно кошка, не боясь высоты, перебиралась с ветки на ветку, вызывая настоящий переполох среди птиц. Дуся ловко перекладывала яйца из гнезда за пазуху платья, туго перетянув его веревкой на поясе. Потом наступал ответственный момент для Тамары. Теперь она в подоле своего платья несла бабушке маленькие разноцветные яички. Так они набрали ведёрный чугун яичек.

Не всегда эти лазанья были успешными. Разбивались яички у Тамары, срывалась с веток Дуся. Но об этом знали только они. Им так не хотелось расстраивать бабушку.

Когда все собирались за праздничным столом, бабушка ставила чашку с голубыми и белыми в крапинку яичками и жаровню с мясом сусликов. И, казалось, ничего не было вкуснее на свете тех жареных тушек с золотистой корочкой.

Весна 1942 года была последней в родительском доме для Мити. В мае его забрали на фронт, и он стал участником боёв под Москвой.

А ещё этой весной незадолго до Пасхи утонула в реке корова Маняшка, любимица и кормилица семьи. Горевали и плакали все как по родной душе. Люди понимали беду, случившуюся в семье Аграфены Толмачёвой. И когда дети ходили славить по дворам, всем давали угощение, а маленькой Тамаре ещё и денежки. Крепко зажав в ладони рубль, полученный от соседской бабушки, она помчалась домой.

-Бабушка, смотри, что мне дали! – разжав кулачок, протянула монету внучка.

-Ой, да это же нам на корову дают, - смахивая слезу, протянула бабушка.

И каждый раз, когда подавали копеечки, Тамара бежала к бабушке и спрашивала:

- А много ещё денежек на коровку надо?

-Да уж маленько осталось, - скрывая иронию, говорила бабушка.

И Тамару переполняла гордость, что она как взрослая помогает справиться с обрушившейся на семью бедой.

 

Первый Новый год.

Урок у первоклассников Зоя Александровна начала с необычной новости: «Пора готовиться к Новому Году. Только украшать мы будем не ёлку, а деревце. И оно у нас будет очень красивым, совсем не хуже, чем ёлка.»

Обычно за соснами ездили за семьдесят километров на железнодорожную станцию Сорочинскую. Наверное, этой поездке помешали веские причины. Но чтобы не лишать детей праздника, нашли выход: вместо елки поставили обычное дерево. Зоя Александровна, подбадривая ребят, сказала:

- Мы вместе постараемся его украсить. Сделаем из бумаги украшения, а кто захочет, может принести игрушки из дома.

Первоклассники радостно загудели. И в течение дня все мысли у них были только о предстоящем празднике. Тамара уже знала, какую игрушку она принесёт. Дома на полочке стояла небольшая деревянная игрушка, покрашенная серебрянкой - всадник с буденовкой на голове и сабелькой в руках.

Украшения для деревца делали несколько дней. Исписанные листы бумаги красили чернилами и зелёнкой, вырезали из них снежинки и фонарики. А за день до праздника малыши принесли свои игрушки. Передавая просьбу мамы повесить всадника как можно выше, чтобы не украли, Тамара с гордостью достала его из школьной тряпичной сумки.

Это была первая ёлка для школьницы Тамары. В центре зала стояло наряженное деревце. На самом верху ближе к звезде поблёскивал серебряный всадник. Взявшись за руки, первоклассники парами вошли в зал. Некоторые дети были наряжены в костюмы из марли. Это был самый распространенный материал, который покупали в аптеке. Марлю красили, крахмалили и получались красивые костюмы. На празднике пели, водили хороводы, играли в «кошки-мышки», инсценировали песню «Жили у бабуси два веселых гуся».

Когда праздник закончился, детишки подошли к Зое Александровне, чтобы забрать свои игрушки.

- Пусть ещё повисят. Сегодня елка будет у старших ребят. А завтра заберёте, - сказала учительница. Тамара кинула взгляд на свою игрушку и про себя подумала: «До завтра, солдатик!»

Утро следующего дня ранило детское сердце Тамары и надолго сохранило обиду на взрослых. Игрушки на елке не оказалось. Зоя Александровна растерянно говорила:

- Мы будем искать её. Не расстраивайся, Тамара.

Глотая слёзы, девочка побрела домой. За пропажу дома поругали.

- Я так и знала, что у тебя её украдут! – сказала с раздражением мать.

Игрушка нашлась. Тамара увидела её у дочери учителя физкультуры. Но забрать своего всадника она не смогла. Ей было очень стыдно за поступок взрослого человека-фронтовика, рано пришедшего с фронта по ранению.

Вот таким получился первый Новый Год Тамары, наполовину наполненный светом и добром и омрачённый взрослой чёрствостью. Это был Новый 1945 год, год Победы. Тамара уже знала, что не вернется с войны отец.

 

Война украла детство, оно не получилось настоящим. Добрым и теплым постаралась его сделать Тамарина бабушка Аграфена Елисеевна Толмачёва, которая научила смиренно принимать все трудности жизни и достойно и честно их переносить.

И потому, наверное, о моей бабушке Бегма Тамаре Гурьевне в нашем поселке говорят только добрые слова!