Вообще-то, отдыхать в одиночестве я ужас как не люблю. Вот и в тот год никакой радости я не испытал, когда выяснилось, что жену в отпуск не отпустят, а у меня другой возможности отдохнуть тоже не предвидится, поэтому надо было что-то придумывать. Разумеется, всегда существовала возможность провести отпуск на даче, принадлежащей теще. Но такому отпуску я бы предпочел работу на лесоповале. Нет, у нас были прекрасные отношения, но она была твердо уверена, что дача, впрочем какая там дача, садоводство, конечно, так вот садоводство это предназначено для того, чтобы встать утром, одеть что-нибудь погаже и под чутким тещиным руководством начать копать, колотить, окучивать, закапывать и да, чуть не забыл, унавоживать. Какая гадость. И что характерно, вокруг, на всех соседских участках, жили исключительно такие же повернутые на огородно-строительных подвигах люди. Понятно, что на дачу я отказался ехать категорически. А жена незадолго до этого приехала с отраслевой конференции, которая проходила в городе Плёсе, расположенном на берегу великой русской реки Волги. И вернулась она оттуда в полном восторге. Жили участники конференции в пансионате местного ювелирного завода и у нее установились хорошие отношения с администратором пансионата. Так что дорожка мне уже была проторена.

 

Добирался я как-то сложно. Самолетом до Иваново с аэропорта Смольный. Понятия до этого не имел, что есть в Питере такой аэропорт. Потом на автобусе до Костромы, а уж оттуда на такси в Плёс.

Описывать Плёс не только не нужно, но и грешно, потому что лучше, чем у Исаака Левитана все равно не получится. Поэтому идите в Русский музей и смотрите "Над вечным покоем" и еще, и еще. И все это Плёс. Крутой зеленый спуск к Волге, а в зелени золотые маковки церквей. Лучше всего смотреть на Плес с реки, с какого-нибудь пароходика. Красота невозможная.

 

Пансионат ювелирного завода, который, конечно, как-то назывался, то ли "Красный Плёс", то ли "Волжский Ювелир", словом как-то по-нашему, бодро, был на самой верхотуре города и никаких красот тут не было. Они были ниже. А тут было уродливое бетонное здание пансионата. Памятник Владимиру Ильичу, указывающему рукой только в ему известном направлении, почта. Еще был парк пансионата, вполне терпимый. Какие-то дома. Вообще Плес производил на меня странное впечатление. Я долго не мог понять, что он мне напоминает, а потом вдруг понял. Плёс был похож на городок из "Понедельник начинается в субботу" Стругацких. Идешь около пансионата, вроде все обыкновенно, Бологое какое-нибудь, а отошел сто метров вниз к Волге и вдруг откроется вся заросшая кустами маленькая церковь и тихо-тихо вокруг. А внизу Волга и простор такой. Будто и не было ничего, ни Владимира Ильича, ни войн. Ан было. А потом спускаешься к самой реке, а там набережная-то деревянная, во как. И так по ней идти приятно. Не сказать. И вдруг опять. Дворец Пионеров. Жуткий. Сделан, как Грановитая Палата в Московском Кремле, только меньше раз в десять, а на фронтоне два очень страшных пионера, под которыми надпись «Будь Готов – Всегда Готов». К чему не написано, но по их рожам видно, что ко всему. Какой-то полусказочный городок. Все, что из бывших времен - красиво, таинственно и манит. Все, что из нонешних - не манит. Просто совсем. Черт его знает. Может это я такой плохой человек.

 

Вот так все время и было. То что-то сказочное, даже объявление на столбе: "У кого потерялась овечка, зайти на пасеку. Волков". А потом снова вполне реальная жизнь. Иногда даже слишком.

Иду по той самой деревянной мостовой. Ищу какое-нибудь предприятие общепита. Прохожу мимо здания местной милиции. Вдруг дверь открывается, оттуда выходит милиционер и спрашивает меня: «Молодой человек, у Вас есть несколько минут?» «Да», - отвечаю я без всякого удовольствия. «Заходите, будете понятым». Этого мне только не хватало. Но что поделать, захожу. А там какой-то жуткий тип с бешенными глазами орет, что он, падла, Толян, и что он еще всем покажет. При этом этот Толян почему–то при виде меня начинает раздеваться и предъявлять свои грязные шмотки именно мне, продолжая кричать тот же текст. Милиционер просит меня подписать протокол обыска и я, оставив свои координаты, с облегчением покидаю милицию. Теперь опасаюсь, как бы этот Толян меня не нашел и не сделал мне что-нибудь плохое. Ну все, попытаюсь вернуться в сказочный Плёс.

 

На горе Свободы (поразительно, но есть место с таким названием в Плёсе) около бывшего эдания Городской Управы стоит очень изящный, даже камерный, памятник основателю Плёса князю Василию первому (сыну Дмитрия Донского). Поставлен он был к 500-летию Плёса в 1910 году. Пятиметровый черный цилиндрический цоколь и сверху поясной бюст белого мрамора. Так вот, в 1918 году по решению одного из митингов этот бюст сняли, как памятник царизму, и только лет пять назад, после долгих поисков местные краеведы его нашли в запаснике Ивановского музея и со скандалом (потому что новые хозяева утверждали, что это Иван Грозный) его вернули в Плёс.

А как Вам такая надпись на щите около ремонтирующейся церкви:

"Церковь Вознесения. Пам. Арх. ХVIII века. Реставрация. Прораб (!) Донской". Здорово.

А вот местная баня потрясла меня объявлением, оставшимся, очевидно, со времен борьбы с космополитизмом: "Плата за пользование сушуаром! – 10 коп." Если кто не понял, имелся в виду фен.

 

В моем пансионате, разумеется, была библиотека, куда я в первый же день записался. Мой большой читательский опыт говорит о том, что плохих библиотек не бывает, всегда можно что-нибудь найти. Вот и в этой я сразу же обнаружил то, что давно хотел прочитать, и что необычайно подходило ко всему, что меня здесь окружало. Я нашел Историю Государства Российского Н.М.Карамзина. Интересно очень. Многое меня просто поразило. К примеру, до меня наконец-то дошло (во всяком случае так мне кажется) почему так много разговоров про то, что дворяне были лучшими людьми нации (голубая кровь) и поэтому революция, уничтожив дворянство, фактически убила генофонд нации. Оказывается, начиная с Ярослава Мудрого (1019-1054 г.г.) русские княжны и княжичи как правило выходили замуж или женились на иностранцах соответствующего ранга. Ну, обсуждать генетическую пользу смешанных, разноплеменных, браков, я думаю, излишне. В то же время холопы, напротив, женились на таких же холопах. Вывод ясен.

И еще один факт меня поразил. Сколько времени непрерывно ведутся споры о необходимости введения в процесс судопроизводства суда присяжных. И все время у этого предложения находится куча оппонентов. По этому поводу не могу не процитировать Карамзина:

"В одном из новгородских списков Ярославовой Правды (XI век!) сказано, что истец во всякой тяжбе должен идти с ответчиком на извод перед 12 граждан, которые разбирают дело по-совести, оставляя судье определить наказание или взыскать пеню. Так было и в Скандинавии, откуда сей мудрый устав перешел в Великобританию. Англичане соблюдают его доныне в делах уголовных. Саксон Грамматик повествует, что в VIII веке Рогнар Датский первый утвердил думу двенадцати присяжных."

Какие еще доводы нужны нашим правоведам, для меня загадка.

 

Однако, несмотря на фантастическую красоту окружающих мест, и купания в Волге, и Карамзина, и поездки в Кострому, через две недели своего отпуска я совершенно озверел от тоски и желания скорей вернуться домой. Левитану-то было хорошо. Он здесь с Кувшинниковой ошивался. Посмотрел бы я, что бы он нарисовал без нее.

А Волга-то бедная около Плеса вся в зеленой ряске. Цветет значит. Такие вот дела.