***

 

«Здравствуй! Наконец-то здравствуй, золотой мой человек, Чудо моё ненаглядное!..» - как же здорово обратиться к кому-нибудь, да хоть к любому прохожему вот так – просто, как к родному человеку, первой же фразой дерзко перейдя на «ты»… Но сейчас я обращаюсь так к тебе, слышишь?..

И я не стала бы (ох, уж эта сослагательность!) отступать в сторону или в тень, чтоб остаться незамеченной, а наоборот, взяла бы тебя за руку, и мы немного прогулялись бы, обходя маленькие лужицы, стянутые тонкой ледяной коркой, по тихим аллеям бывшего Губернаторского сада, усыпанного так и не истлевшей листвой и опавшими каштанами… Казалось, ни зимы, ни морозов не дождёмся, но под Новый год, природа, слава Богу, очнулась.

Помнишь, совсем недавно, в начале ноября - огромными пушистыми лохмотьями снег валил всю ночь? В Детском парке щебетала на разные лады счастливая детвора, со звонкими криками скатываясь с пологой Романовой горки.. И я, вечно торопящаяся куда-то, себя в который раз одёрнула, поймав на мысли, что и сама не прочь вот так же, на драной картонке проехаться, почему нет?.. А, посмотрев чуть левее, притихла, словно попалась на чём-то давно для меня недопустимом, почти неприличном, потому что представилось вдруг, что напротив не просто каменная церковь стоит, а сам батюшка Василий округу свою оглядывает. А заодно и за мной строгим оком наблюдает… И перед ним, за несколько столетий много чего повидавшим, я вся как на ладони – от мыслей потаенных до поступков, еще не совершенных.

Как тут было не смутиться…

А за спиной, ни на кого не похожая, секретничает с верхушками статных клёнов красавица-Анастасия Римлянка. Много-много лет назад около неё, заброшенной и забытой, вертелась девочка-подросток со стареньким фотоаппаратом: ей никак не удавалось захватить в объектив всю церковь – то часть верха с крестом срезалась, то низ… Но однажды получилось – тот чёрно-белый, уже пожелтевший по краям снимок, до сих пор хранится в старом альбоме на антресоли, за набитыми давно вышедшими из моды вещами коробками…

Мы бы пошли с тобой, мой Друг, к моей давней знакомой - Анастасии: несколько минут ничего не отменят в наших жизнях; а она нас, как и других людей, всегда ждёт и будет рада видеть. Знаешь, прежде я и предположить не могла, что что-нибудь в этом чужом городе станет для меня родным. Ребёнком я с дворовой командой часто бегала по окрестностям старых башен, лазила по полуразрушенным крепостным поясам в Летнем саду и не замечала ни их величавой вековой стати, ни их обречённой немоты… И никогда не думала, что попытка вслушаться в их молчание – часто единственный путь расслышать собственное сердце.

Ты задержись однажды у порога Храма – их так много в нашем древнем городе, – подойди к нему в своем счастье, или в беде, или просто поздоровайся (иногда и этого довольно)… И по тому, как разливается по опомнившейся душе благодатное тепло, вдруг поймёшь, что ты не один и один никогда не был. А время от времени неуклюже ворочающееся внутри чувство одиночества – самая точная примета ослабевающей в тебе Веры…

 

Скажи, ты чувствуешь страх, когда хочешь поделиться с кем-нибудь чем-то глубоко своим? Тем, чем ты дышишь, о чём думаешь невольно и на почтительном расстоянии, чтобы нечаянным сближением не нарушить хрупкое предощущение тайны, которая вот-вот явится тебе? Тайны, которая ответит на все твои вопросы, откроет новое в тебе и только для тебя. Наверняка ты ответишь «нет»: ты стал осторожен, недоверчив и предсказуем…

А можно доверить тебе одну свою маленькую тайну? Нет, нет, она не обременит тебя, она из тех, к которым относятся как к причуде и не воспринимают всерьёз, и мне этого почему-то немного жаль. И все же…

Понимаешь, так нечаянно получилось, - теперь и не вспомню, как, почему? - но когда я прохожу пешком от моста в сторону Детского парка или подъезжаю на автобусе, то всегда тихо шепчу: «Привет, Василий! День добрый, Настя!..», и чуть склоняю голову в приветствии. Наверное, со стороны это смешно, ненужно, и панибратство моё недопустимо… не спеши судить. Ведь если вдруг - так бывает иногда - мне совсем некуда деться от чьего-нибудь равнодушия, недоверия или от необъяснимой неясной тревоги, я иду именно сюда. Мне нравится тишь устремленных в высь деревьев, давно растерявших на ветру дивное разноцветье своих одежд… Мне нравится смотреть в распахнутое небо и предполагать близость дождя или обещание солнца… Стоит только очутиться здесь, побродить, беззвучно обращаясь к старым церковным стенам, или постоять около них, приложив ладонь к холодному камню, спросить совета… - и всё плохое потихонечку отступит. Не сразу, но отступит обязательно.

Вот и сейчас – не ведаю, где ты, далеко, близко ли, но я представляю тебя рядом, говорю с тобой, в надежде оглядываясь, то на Василия, то на Анастасию, будто жду от них участия... Потому что верю - они, а когда-нибудь и ты, и кто-нибудь, с кем я еще не знакома, меня услышат… И ответят благодарным вниманием…

 

============================