Через овальную раму можно было заметить, как увеличиваются прямоугольники, круги и линии... Самолёт шёл на посадку, выпуская шасси, будто утка лапы. Длинная серая полоса остановилась, утратив гладкость, - её поверхность огрубела и взъерошилась на пассажиров мелкими камешками. Моё заключительное воздушное приключение случилось в семь лет, когда странный автобус, с кабиной грузовика, в последний раз изогнулся гармошкой…

 

На карте мира, что лежала на столе, не стало одной страны. На её месте появилась другая, в которой теперь жила моя семья, часто вспоминая о прошлой. В той, прошлой стране, я родился, но совершенно её не помнил. Я слышал о ней из учебников истории, от отца и матери, бабушки, из уст престарелого интеллигента на телеэкране: он лихо углублялся в жизнь давних лет, он становился язвителен, когда заходила речь о комфорте или еде, и печален, когда вспоминалось о радости. Мне казалось, что этого несчастного кормили всего раз в день, заставляли работать без отдыха, а жену принуждали красить волосы хной. При всём этом, человек был уверен, что вся страна страдала вместе с ним. Он был так рассержен на былые времена, что мой отец гневно махал газетой в сторону телевизора и повторял: «Работать надо было, а не языком чесать! Физически работать! Тогда буханки хлеба с водой хватило б для счастья! Мало им! Шиковать им не давали! Дышать им не давали?! Да много ли человеку нужно-то, для хорошей жизни – хлеб да каша… Сами же талдычите: «Не хлебом единым…да тут же за-бы-ва-е-те»

После перепалки с говорящим экраном, отец начинал весело смеяться: «Ну их. Интеллигенция. Бздуны. Раньше гнусавили - теперь гнусавят, только сейчас - на прошлое. Один пережил горе – сбросил, они же этот тулуп подобрали и примеряют на левую сторону, по очереди. Ох, ах - страдальцы!».

Я слушал отца, вычерчивая квадратные клетки на карте, старательно, чтобы они совпадали. В одном квадратике находился наш город, а в другом – Москва, а ещё дальше – Вена, Лондон…Моя родина имела больше клеток, чем каждая из других стран, отчего я сильно гордился.

«Почему бы квадратики издалека, которые понравились мне, не включить к богатству родной страны?» - думал я. Чтобы присоединить их, пришлось бы брать и другие, которые меня не очень интересовали. Я крутил перед собой карту мира, всматриваясь и гадая, как обойти лишние участки, но ничего не смог придумать. Ненужных квадратиков получалось слишком много.