Всё когда-то кончается, так и у Ивана закончился срок заключения. Вернулся он в село, где жил раньше с матерью и сестрой. Сестра, пока Ваня сидел, вышла замуж и перебралась с мужем к его родителям. Осталась мать одна в старой хате ещё дореволюционной постройки, так что сын вовремя подоспел. Глотнув воздуха свободы, Ваня слегка загулял. Не так чтоб очень, но машину свою, старенькие «Жигули», всё-таки разбил о бетонный столб, когда катался с местной девчонкой, которой доверил руль. Разрезав непригодный к ремонту – так посчитал Ваня – кузов автомашины на куски, он сдал его в металлолом, а на вырученные деньги купил старый «Запорожец», были они в то время дешевле корзинки белых грибов. Но когда и другой автомобиль постигла та же участь, с той лишь разницей, что здесь он опрокинулся на крутом повороте, будучи под градусом, Ваня крепко зачесал «тыкву». Что ни говори, а в перспективе опять замаячила зона. А туда ой как не хотелось! Выход был лишь один – надо бросать пить! Но тогда придётся расстаться с дружбанами, и девчонки местные его не поймут.

И всё-таки Ваня решил, что лучше остаться на свободе, несколько урезав свои «свободы», даже в ущерб общения с дружками-собутыльниками. А с девчонками вопрос он решил весьма просто: двум претенденткам на свободное место его подружки, объявил – которая первая ко мне переберётся со своим скарбом и нагулянным до него ребёнком – с той, мол, и буду жить.

Первой пришла Оксанка и заняла место Ваниной сожительницы, слегка потеснив в хате свою новую свекровь, которая с трудом передвигалась после инсульта, вызванного чрезмерным потреблением некачественного спиртного в прежние годы. Свекровь получала пенсию по инвалидности, которую пыталась пропить при каждом удобном случае. Так что «глаз» за ней был нужен.

А Ваня целые дни стал проводить на работе, в лесу, где неплохо управлялся с бензопилой, прореживая растущий молодой лес. Научился он этому ремеслу в республике Коми, где отбывал пятилетний срок своей последней отсидки. Ваня хорошо помнит первые дни в колонии. Как к ним, новоприбывшим зекам, вышел начальник и сказал перед строем: «Кто хочет жить, берись за работу!» Вот тогда он впервые взял в руки бензопилу и пошёл на лесоповал. Снег по пояс, мороз под сорок и никакого конвоя – бежать совершенно бессмысленно, кругом непроходимая тайга.

В колонии, в свободное от работы время, он впервые взял в руки книгу. Его удивлению не было предела – в книгах ему открылся новый, неведомый ранее мир. И вот теперь, бросив пить, он вспомнил о своём былом увлечении и стал при каждом удобном случае покупать различную литературу, собирая домашнюю библиотеку.

Оксанка, которая в своей жизни лишь раз прочитала журнал «Мурзилка», его увлечения книгами не одобряла. И вообще, вела несколько странный образ жизни – целыми днями слушала дешёвую «попсу», врубив проигрыватель на полную мощность, нещадно дымя сигаретой. А в хате мало что изменилось с её приходом – всё та же грязь и заплёванные углы. Ване надоело говорить ей насчёт музыки, и, придя с работы, голодный и усталый, он, психанув, разбил проигрыватель, швырнув его на пол.

Через девять месяцев, как и положено, Оксанка родила мальчика, которого записала на себя, как мать одиночка. В селе этот обычай давно утвердился у местных девчонок, желающих подстраховать себя в случае нежелания отца содержать своего ребёнка, что случается часто и густо. Спасибо государству, что оно платит алименты вместо нерадивого отца, живущего зачастую лишь служением Бахусу, своему единственному божеству. Ваня согласился с такой постановкой вопроса, так как их чувства, – которых как таковых, скорей всего и не было – совсем сошли на нет. Ну а привязанности тоже не возникло, слишком разные интересы руководили их действиями в повседневной жизни. Мало того, скоро Оксанка, пользуясь тем, что Вани подолгу не было дома, загуляла с мужичком из соседней деревни, что поделаешь – привычка к разгульной жизни брала верх над здравым смыслом, и благополучно отбыла восвояси с двумя детьми и всем своим скарбом, который пополнился новенькой стиральной машиной, купленной на декретные деньги.

Оставшись вдвоём с матерью, Ваня не упал духом, а продолжал работать в лесу, не только управляясь с бензопилой, но и небольшой рабочей бригадой, которую сколотил для себя, как некий мелкий предприниматель. Теперь ему приходилось общаться с работодателями, выбивать делянки, покупать запчасти к бензопилам и мало того, ещё кормить в лесу своих рабочих. Но эта жизнь его устраивала, не оставалось времени на глупый, ненужный досуг, который, здесь в селе, ничего хорошего принести не мог, кроме пьянок и разврата. Проверено было на себе.

Вскоре у него появились небольшие деньги, на которые он купил подержанные «Жигули» - была у него некая тяга к машинам и вообще, к технике. Даже стал задумывать сконструировать небольшой одноместный вертолёт, чтобы в считанные минуты, невзирая на бездорожье, добираться до лесной делянки. Правда, с вертолётом, дальше намерений дело не пошло – не хватало фундаментальных знаний. Да и не удивительно, какие там знания, когда и школу толком не окончил, вывалился из неё где-то между пятым и шестым классом.

Единственное, что ему теперь явно не хватало – приличной женщины, которая могла бы разжечь домашний очаг. Требования у Вани были минимальные, но принципиальные – не пей и не гуляй.

Местные девчонки его не понимали, называли – Ваня чудной! И действительно парень чудил, мало того, что пить спиртное перестал – ах, какая скука – так ещё курить бросил, что уж совсем ни в какие ворота не лезло в их разумении. А Оксанка, его бывшая сожительница, сына которой он периодически навещал, помня, что это и его сын, жила уже с другим мужиком – как-то это дело у ней легко получалось.

Начал Ваня ухаживать за девчонкой из соседнего села, приехавшей с родителями из ближнего зарубежья, но безрезультатно. Была она начитанной, серьёзной, без вредных привычек, ну просто Ванина мечта. А вот он ей не глянулся, как не старался. Приезжал к её дому на машине, с цветами, предлагал покататься, даже на море хотел её свозить в жаркую летнюю пору. Но пообщалась она с ним возле их дома на лавочке, порасспросила о его прошлой жизни и замуж за него пойти отказалась, как он не просил. Пришлось Ване уехать не солоно хлебавши, обидно было парню очень, что не подходит он ей, не соответствует – так она, кажется, выразилась.

А какая ему тогда подходит, соответствует – не та ли, которую раз он подобрал на дороге в вечернюю пору. Привёз домой пьяненькую, спать уложил. А утром, только она глаза продрала, сразу разговор о спиртном завела – похмелиться ей, видите ли, надо. Дал он ей денег на похмелку и отправил восвояси – нет жены и это не жена.