Л. Кузьмина

 

«Вишнёвый сад» не по-школьному

(размышления о пьесе)

С некоторых пор люблю перечитывать классику. Произведения знакомые со школьной поры, а пора эта была у меня - ой, как давно! – школу я окончила в 1957 году.

Жила я тогда на Урале в городке, в котором не было театра. Маленький телевизор с линзой перед крохотным экранчиком был не у всех. В нашей семье стоял на комоде старенький ламповый радиоприемник. Садясь за скучные занятия вроде вышивания крестиком по канве (мама настаивала – для девочки, мол, это надо), я слушала трансляции радиопередач сквозь потрескивания эфира и таким вот способом приобщалась к искусству. И ещё я любила читать, читать и читать и была активным читателем всех имеющихся в городке библиотек. Книги для меня были широким окном в неохватный мир. Правда, намного 'уже, чем нынешний Интернет.

А ещё был школьный предмет – литература. Мы «проходили» Пушкина и Лермонтова, Толстого и Чехова. Писали сочинения на заданную тему. Образ Онегина. Образ Печорина. Все герои произведений олицетворяют какое-либо общественное явление («лишних людей», «обломовщину», «маленького человека»), а писатели через героев своих произведений что-то клеймят и осуждают.

В советский период в стране была одна господствующая коммунистическая идеология, в её рамках (или шорах) нам, подрастающему поколению, внедряли в мозги, как, например, надо изучать Чехова и как оценивать, например, героев его пьесы «Вишнёвый сад». Всё очень просто и ясно. Раневская олицетворяет старую, отживающую Россию. Рядом с нею откровенные паразиты и никчёмные люди: её брат Гаев и помещик, живущий в долг, Симеонов-Пищик.

А те люди, которые им служат, не лучше. Хамоватый лакей Яша, нелепый и нескладный конторщик Епиходов. А Фирс! Да это и вовсе отживший тип. Осколок крепостного рабства и сам раб до мозга костей. Для него отмена крепостного права стала несчастьем. Ишь, о чём пожалел!

Кругом одни, говоря словами Фирса, недотёпы. Ноющие, ничего не умеющие. Туда им и дорога. Раневскую немного жалко. Она добрая, человечная.

А Лопахин? О, да. Это совершенно другой тип – тип нарождающейся буржуазии, хоть и недавно был сам рабом. Он признаётся, что необразован и неотёсан, хоть и одевается по-господски. Расхититель богатств России. Хищник. В нем нет правды жизни.

А в ком есть правда? В Пете Трофимове! Он и Аня, которую он заразил своими идеями, олицетворяют новое поколение России, ищущее дорогу в новую Россию. Они насадят сад, более прекрасный, чем умирающий вишнёвый. Для них назад дороги нет. Вперёд к высшей правде! Дойдут ли, сомневается Лопахин. Похоже, и Чехов ещё не знает. Стало быть, и Петя с Аней не знают. А мы знаем. Мы наследники этих передовых идей. Они нам указали дорогу, и уж мы-то дойдём! «Коммунизм – это молодость мира, и его возводить молодым!» Так нам внушали, а мы верили, хотя жизнь порою подбрасывала фактики, способные вызвать сомнение.

Когда я писала сочинение по пьесе «Вишнёвый сад» (1957 г.), Хрущёв заявил, что СССР должен за 3-4 года догнать США по производству молока и мяса. Надо же! А по истории мы «проходили», что в 1913 году одна лишь Оренбургская губерния могла завалить всю Англию сливочным маслом, дефицит которого в нынешнее время нами явно ощущался. Так же, как и «всему голова» - хлеб, закупаемый нашим государством за границей. Но об этом только думалось, а не говорилось. Надо было помалкивать. А то и не доучишься. Не согласных с линией партии могли исключить из комсомола, не принять в вуз. В общем, как внушал нам, детям, наш простодушный папка, мечтающий дать всем четверым своим детям высшее образование: «Занимайтесь лучше наукой и не лезьте в политику. Там, наверху, сидят люди поумнее вас!» Справедливости сказать, мы, если и сравнивали жизнь царской России и нынешнего СССР, то всегда в пользу нынешней жизни. Раньше люди жили хуже! Вот и весь разговор. Если что-то у нас не получается в стране, и чего-то не хватает, то это временные недостатки и нехватки из-за прошедшей тяжёлой войны и противостояния со всем капиталистическим миром, ополчившимся на нас. Чтобы сдержать этот напор, нам надо много тратить сил и средств на вооружение со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но ведь не голодаем же! Так что потерпим.

Скажу сразу, что пьесы Чехова мне тогда казались скучными. Все чего-то ноют, рвутся в Москву («Три сестры»), как будто мало дела там, где они живут. Говорят, что надо работать, и ничего не делают. Мечтают о прекрасной жизни и «небе в алмазах» и подсчитывают, сколько денег пошло на покупку постного масла, и думают, что это и есть работа («Дядя Ваня»).

А теперь я давно живу в Москве – с 1964 года. Не стремилась, как чеховские сёстры, но таков был поворот моей судьбы.

А Чехова я полюбила. Видела многие его пьесы в московских театрах.

Как-то раскрыла томик Чехова «Драматические произведения». Стала перечитывать «Вишнёвый сад». Почему-то мое сознание фиксировало мелкие детали и бытовые подробности, которые при давнем прочтении обычно проскакивали мимо головы.

Вот самое начало пьесы:

Имение помещицы Раневской Любови Андреевны. Старый барский дом, помнящий маленькую Любу Гаеву, хранящий тепло и память всех его давних обитателей.

Время действия – май, начало мая. По утрам ещё холодно. Цветут вишнёвые деревья. Солнце ещё не взошло. Стало быть, преддверие утра.

Место действия – комната, которая и теперь, по старой памяти, называется детской.

В комнате двое: молоденькая горничная Дуняша и купец Лопахин Ермолай Алексеевич. Они ждут приезда барыни Любови Андреевны и всех, кто с нею.

Лопахин приехал сюда накануне, чтобы потом отправиться к прибытию поезда на станцию. Но вышло так, что уснул сидя с книгой в руке и никуда не поехал. Очень удачно заснул: поезд опоздал на два часа, встречающие на вокзале потратили это время на ожидание глубокой ночью.

И вот тут есть небольшая загадка времени суток. Проснувшийся Лопахин спрашивает Дуняшу: «Который час?» Она отвечает, что скоро два, уже светло - и тушит свечу. Это в два-то часа ночи светло? Даже с поправкой на майские дни светло не может быть, если только имение Раневской не находится где-то в Карелии или близко к Петербургу в период белых ночей. Но нет. По ходу пьесы всё же становится ясно, что имение находится в средней полосе России. Можно даже предположить, что где-то чуть южнее Москвы, но гораздо севернее Харькова.

У Чехова Антона Павловича ничего не берётся с потолка. Он всегда пишет как бы с натуры. Как же быть с началом суток? Может, Дуняша просто экономит на свечах? Нет. Если бы было темно, с прибытием господ она бы опять зажгла свечи.

Моя догадка такая: в пьесе «уже май» - это по старому стилю. По нашему стилю – это уже середина мая (1 мая по старому стилю – это 14 мая по нашему). И в это время в средних широтах действительно цветёт вишня, черёмуха, и наступают заморозки, так называемые «черёмуховые холода». И всё равно «уже светло», скорее всего, от белизны цветущего вишнёвого сада, от предчувствия зари. Так бывает: солнце ещё не взошло, а уже льётся из-за края горизонта свет.

И вовсе нет. Дело не только в старом и новом стиле, а ещё и в часовых поясах. Один мой знакомый где-то прочёл, что до революции часовые пояса в России были другими. Разница с нынешним временем была в три часа. Таким образом, 2 часа утра тогда соответствовало пяти часам утра теперь. Это меняет дело. И если в другом месте пьесы Лопахин говорит, что встаёт в пятом часу утра, то есть в четыре с чем-то, то это нормальные семь часов наших трудовых будней: все от мала до велика встают, чтобы собраться и идти в школу, в институт, на работу.

Но разве в этом есть что-то многозначительное? Вовсе нет.

Лейтмотив этого раннего утра по пьесе – ожидание и предчувствие чего-то важного.

Я бы назвала пьесу лирической. Одно название чего стоит: «Вишнёвый сад»!

Антон Павлович, наверное, не согласился бы с этим. Он задумал пьесу как комедию. Для меня это всегда было загадкой. Ведь он пишет, как ему пишется, не думая: «Ага! Вот это я изобличу. А вот это высмею!» И он писатель очень тонкий, знающий малейшие движения человеческой души. А душа она и есть душа. В комедию её не вставишь. В комедию можно вставить лишь поступки.

Чехов изображал простую историю, каких было много в России. Кусок жизни. Но в душах персонажей много чего происходит явного или потаённого, и это вызывает ответную реакцию зрителей. Глядя на персонажей пьесы на сцене, в каждом из них находишь что-то и в себе похожее или непохожее. Или в других. А это уже интересно.

Однако это явное или потаённое надо ещё донести до зрителя. И тут вступают в свои права режиссёр-постановщик и весь коллектив актёров, участвующих в постановке пьесы. Им надо прожить жизнь персонажей, иначе получится механический перенос текста пьесы на сцену и вряд ли это заденет и всколышит зрителя, он останется равнодушен. А искусство, по моему убеждению, должно волновать.

Жанр любой пьесы таков, что между строк текста всегда остаётся место для вольной трактовки режиссёра и актёров, играющих роли. Вот и Чехов задумал одно, а режиссёр и актёры взяли да и прожили на сцене пьесу иначе.

Именно так и было. Первые репетиции пьесы актерами МХАТа повергли Чехова чуть ли не в уныние: что-то не то, что он задумал. К тому же, он писал пьесу для конкретных исполнителей. В частности, Раневскую должна, по его задумке, играть его жена, сравнительно молодая актриса Ольга Книппер.

Лопахина – непременно Станиславский, человек с тонкой душой и тонко чувствующий – Чехов очень просил его об этом. К тому же Станиславский вышел из семьи купцов Алексеевых и, так сказать, знает фактуру купеческой жизни.

Аню должна играть – не важно кто, но очень молоденькая актриса. Не дай Бог, актриса в возрасте, как это часто бывает при распределении ролей.

На деле получилось вот что. Раневскую действительно играла Книппер, в то время ей было 35 лет. А молоденькую 17-летнюю Аню, дочь Раневской, играла жена Станиславского, которая была двумя годами старше Книппер, своей мамы по пьесе. Роль Лопахина Станиславский играть не стал, отдал другому актёру своей труппы.

И дело ещё в том, что режиссёр Станиславский со своей прогрессивной методой любую постановку пьесы так перекраивал, что автор подчас не узнавал своего творения. А почему метода Станиславского была прогрессивной? Да потому, что отвечала запросам общества. «Вишнёвый сад» имел у публики громадный успех, и это примирило Чехова с режиссёрскими находками, хотя внутри себя он всё равно остался недоволен спектаклем.

 

Возраст Раневской и театральные интерпретации.

 

Отметим, что Раневская – молодая, страстная женщина, для которой любовь превыше всего.

Кто только ни играл Раневскую, и как только ни трактовали её роль? Например, в недавних постановках она – бывшая любовница Лопахина. Вот она осталась наедине с вечным студентом Петей Трофимовым. Говорит: «Я могу сейчас крикнуть. Могу глупость сделать. Спасите меня, Петя.» Режиссёр волен представить эту сцену, как эротическую. Домогательство похотливой стареющей женщины. Это из последних, о-о-очень в духе нашего разнузданного времени постановок.

Или вот ещё я видела в телепостановке. Актриса Татьяна Васильевна играет Раневскую этакой эмансипированной женщиной, поднабравшейся в Париже французских вольностей. Сидя на стуле, кладёт ногу на ногу. Без конца курит. Голос хриплый, прокуренный.

А театре Вахтангова эту роль играет Людмила Максакова. Хорошая актриса. Но её Раневской, видимо, по задумке режиссера, не менее 60 лет, старая уже, потому что Лопахин волнуется, что она его не вспомнит и не узнает (это через пять-то лет после отъезда её за границу!). И дочь спрашивает маму, помнит ли она, что вот эта комната – это бывшая детская. Раневская очень рассеянная. Деньги теряет. И у неё случаются чуть ли не галлюцинации: вот мать свою покойную увидела среди цветущих деревьев.

За границей режиссёры, даже очень знаменитые, частенько представляют русский дореволюционный быт забавно и невпопад. Ну, что ж – бывает! Вспоминаю, что в английской экранизации «Евгения Онегина» сёстры Ларины вдруг спели «Ой, цветёт калина». Я ухохоталась. Но когда наши режиссёры изощряются в вольностях постановки, делая акцент на каких-то символах, то это вызывает возмущение и внутренний протест. У Чехова есть подтекст, но нет подмен. Правда жизни требует правды на сцене.

Поэтому мне больше понравился «Вишнёвый сад» в постановке Галины Волчек в театре «Современник».

Постановка «Вишнёвого сада» в «Современнике» окончательно вымела из моих мозгов оставшиеся со школьной поры представления «о типических представителях дореволюционного прошлого».

Раневская, блистательно прожитая на сцене Мариной Неёловой. Её Раневская в расцвете лет, красивая, одетая так, как одевается 100%-ная женщина. Изящно одета, с большим вкусом и продуманностью. Вместе с тем держится очень естественно. Она знает цену своей красоте и готова царить в обществе людей и особенно мужчин. Её нельзя не любить. Она богата не только внешней красотой, но что важнее, красотой внутренней. Сущность её натуры – любовь, доброта. Любовь – это главное в её жизни. Поэтому её и сердят слова Пети Трофимова, что он вот выше любви. Неслучайно её имя – тоже Любовь.

Вся её сущность заложена в ней. А точнее сказать, дана от Бога.

Да, она несильная женщина. Переходы от смеха к слезам у неё быстры. Эмоции рвутся наружу. Она – Женщина! Влюбляется, следует безоглядно за любовью. Жертвенна во имя любви.

Жизнь её треплет, наказывает. Она теряет малолетнего сына. Её разоряет сначала пьющий муж, потом разоряет любовник. Она считает, что это ей дано за грехи. Вот и родной брат считает её порочной. Можно её упрекнуть – и упрекают все – в том, что она мотовка, сорит деньгами, потому что не знает им цены. Да, не знает! А кто в прежней дворянской среде знал цену деньгам? Не копили их, а просто жили. Но в отличие от некоторых, у Раневской есть сострадание по отношению к бедным или униженным. Она готова помочь всякому нуждающемуся. Готова утешить любого, невзирая на его происхождение. Она человечна.

 

Лопахин

 

Лопахина в исполнении Сергея Гармаша я не очень поняла. В нём осталась какая-то тайна, несмотря на ясность его жизни.

Он – новый хозяин жизни. Хороший или плохой? Очень хороший, удачливый. Стал им не по воле случая, а благодаря хваткости и решительному характеру. И человек, кажется, тоже неплохой. Но с ним надо разбираться отдельно.

Села читать пьесу. Вот он сообщает Пете Трофимову, что засеял одним маком тысячу гектаров земли. Красотища-то какая, когда цвёл мак!

Современные трактовщики, чего доброго, могут отсюда сделать другой вывод: да он наркотик производит! Куда ему столько маку? 

Ну, положим, в царской России маковые бублики и булочки были в большом ходу при выпечке многочисленных хлебобулочных изделий. Но может, и опий для аптек производили. Опием в то время кашель успокаивали и всякую боль заглушали. Ведь не зря о маке упомянул Лопахин в разговоре с сыном аптекаря Петей Трофимовым.

О деловых качествах Лопахина я ещё скажу в другом месте.

В разъяснении внутренней сущности Лопахина не это главное.

А какова его внутренняя сущность? Каковы мотивы его поступков? И почему он так волнуется в ожидании приезда Раневской?

И я поняла. Он любит её! Еще подростком в 15 лет он влюбился в свою 18-летнюю барыню, когда она мыла ему разбитое самодуром-отцом лицо. Она его пожалела. Он её полюбил.

И не переставал любить. Разбогатев, он всегда готов был ей помогать. Даёт в долг деньги (просто так она их не берёт). Он её утешает, говорит, что есть выход, предлагает свой план спасения имения. С какой стати стал бы он так беспокоиться, если бы был равнодушен к Раневской? Она страдает. Он ищет способ избавить её от страданий. Раневская хочет женить его на приёмной дочери. Он на словах согласен, лишь бы ей угодить, а в душе противится и всячески избегает этой женитьбы. Наверное, ему не по себе от мысли, что Раневская снисходит к нему, предлагая жениться на Варе. Даёт понять, что на большее он не должен рассчитывать.

Но в пьесе встречается одна таинственная фраза в словах Лопахина, когда он говорит о прошлом: «Забыл всё и люблю вас, как родную… больше, чем родную».

«Забыл всё» звучит, как « простил всё». Что простил? Не крепостное же право и своего отца – крепостного у деда и отца Раневской! Может быть, её измену с любовником, с которым она убежала в Париж? Кто знает?

Вот объяснение Лопахина, очень страстное. До того страстное, что забылся и высказал о своих чувствах в присутствии брата Раневской и слуг:

«Вы всё такая же великолепная. Ваш брат говорит про меня, что я хам и кулак, но это мне решительно всё равно. Хотелось бы только, чтобы вы мне верили по-прежнему, чтобы ваши удивительные, трогательные глаза глядели на меня, как прежде. Боже милосердный! Мой отец был крепостным у вашего деда и отца, но вы сделали для меня когда-то так много, что я забыл всё и люблю вас, как родную… больше, чем родную».

Увы, он рассчитывал на ответное чувство Раневской. Не получил. Хотя и сильно смутил. Раневская от его слов вскочила, забегала по комнате, пытаясь прикрыть своё смущение тем, что рада своей комнате-детской. «Столик мой!» «Шкапик мой!» (Целует шкаф). А на самом деле она же сама призналась потом Пете, что по-прежнему любит своего любовника, застрявшего в Париже. («И что ж тут скрывать или молчать, я люблю его, это ясно. Люблю, люблю…Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу») Несмотря на измены и иждивенчество любовника, не удержалась и после продажи имения с аукциона поехала к нему, взяв 15 тысяч ярославской бабушки. Но не деньги Лопахина, которые после аукциона по праву принадлежат ей. Лопахина она считает другом и только.

А вот Петя Трофимов, пробормотав слова о нежной и тонкой душе Лопахина, вполне понял мотивы его поступков. Он не ожидал от Лопахина такого. Чего – такого? Да любви! На глазах Пети разворачивалась эта драма неприятия Лопахина, который боролся, в сущности, не за вишнёвый сад, а за сердце Раневской.

Почему Петя Трофимов полностью изменил мнение о Лопахине?

Вначале он грубо сравнивает его с хищником, который съедает всех на своём пути. Говорит это в присутствии Раневской, причём переходит в разговоре с ним с «вы» на «ты». В общем, не уважает Лопахина.

А через три месяца говорит другое: «У тебя тонкие, нежные пальцы, как у артиста, у тебя тонкая, нежная душа». Здесь «ты» восхищённое, дружеское. Уже не хищник - Лопахин?

Петя – не лицемер и не льстец. Ему от Лопахина ничего не надо. Денег у Лопахина не просит и гордо отказывается от них, когда Лопахин предлагает их ему на дорогу.

Тогда почему Лопахин – «тонкая душа», хотя он не утерпел и хапнул вишнёвый сад, да ещё и ликует при этом в присутствии хозяйки Раневской? И так ли он ликует? Не поза ли это отвергнутого?

Лопахин понял, что отвергнут Раневской вместе с его деньгами, тут он и начал куражиться в пьяном угаре: музыка играй громче, идёт новый помещик! Ах, вы считаете, что дачи и дачники – это пошлость? Так он хватит топором по вишнёвому саду! Грустно. Печально. Любовь Андреевна уезжает в Париж к своему любовнику. Но Лопахин не такой, чтобы сдастся. Он надеется, несмотря ни на что. Говорит при прощании с Раневской не «прощайте», а «до свидания». До весны, в общем. Надеется Лопахин. Пусть надеется. Кто любит, тот всегда надеется.

Мы хотели бы видеть в пьесе много лирики и поэтики, но на самом деле в пьесе очень много бытового и обыденного, много говорится о деньгах, долгах и торгах.

Ведь вот все в пьесе, кроме Лопахина, говорят: денег нет, денег нет, а у Раневской в кошельке золотые. Она их тратит без удержу. По признанию Вари, в ресторане заказывает всё самое дорогое, лакеям на чай даёт по рублю. Кто ни попросит денег, даёт! Пищик прямо пасётся около неё: уверен, что у неё деньги есть. Он и занял у неё 400 и ещё остался должен.

Своих денег у неё и вправду нет, но Лопахин давал ей в долг. Откуда это известно? А сама Раневская, потратившись, просит: «Ермолай Алексеич, дайте мне ещё взаймы!» И Лопахин отвечает: «Слушаю!»

А теперь внимание! Почему Раневская забирает себе 15 тысяч, присланные для её дочери Ани (чтобы прожить и промотать их потом в Париже)? И почему ни брат Гаев, ни дочь Аня не протестуют, оставаясь нищими и бездомными? Хотя Раневская не знает цены денег и сорит ими, но не до такой же степени, чтобы оставить без денег дочь? Деньги-то присланы бабушкой из Ярославля дочери Ане, а не ей.

Внимательно вчитаемся в текст пьесы, где Лопахин рассказывает о том, как он купил вишнёвый сад на аукционе. Стартовая цена – большая сумма долга (невыплаченные в казну проценты). Чтобы выплатить проценты, Лопахин предлагал Раневской в долг 50 тысяч, но с условием: разделить имение на участки и сдать их в аренду дачникам, что позволит получать ежегодный доход не менее 25 тысяч рублей. Раневская отвергла этот вариант как неприемлемый для неё, и имение было выставлено на торги. Лопахин на аукционе «сцепился» с купцом Деригановым. Доторговался до того, что сверх долга дал 90 тысяч и победил Дериганова. Азарт покупателя – он ликует. Он выиграл торги.

Дальше что? Он – владелец прекрасного имения. Сумму долга заберёт себе банк. А те 90 тысяч сверх долга – кому? Они пойдут бывшим владельцам. То есть Раневской и её брату! Он фактически подарил им 90 тысяч!

Зададимся вопросом: какую площадь занимал вишнёвый сад?

Имение Раневской 1000 десятин, а десятина – это 1,1 гектара. 1000 десятин =1100 гектаров.

Такую площадь занимают сад, самый большой в губернии, и «земли по реке». Откуда это известно? А из подсчётов Лопахина. Эту площадь Лопахин для поправки дела предложил сдавать под дачные участки. Каждый участок – одна десятина, за что с дачников можно брать самое малое по 25 рублей в год. Таким образом, говорит он, можно в год получить 25 тысяч рублей дохода только от сдачи в аренду дачных участков.

Проверяем: за одну десятину – 25 рублей. 25 тысяч – за сколько десятин? Стало быть, за тысячу. (А ведь у Раневской были в собственности ещё и сотни десятин леса).

И Фирс вспоминает, что в прежние времена вишню сушили, мочили, варили и возили возами в Москву. Возами! Такой вот был вишнёвый сад большой.

Но теперь сад выдохся, вишня не родится. Красив только, когда цветёт. Но кто видит эту красоту? Хозяева в разъездах, имение пустует. И стало быть, сад бесполезен. Поэтому Лопахин предлагает свой рациональный план, как спасти имение и получать с него ежегодный доход с дачников, а что городские дачники непременно заинтересуются арендой участков, в этом можно не сомневаться. В 20 верстах от города построена железная дорога, и она проходит совсем близко от имения Раневской.

Лопахин живёт в настоящем времени и не хочет рассуждать обо всём человечестве и об интеллигенции, как Петя Трофимов, обуреваемый новыми революционными идеями. Лопахин говорит конкретно о себе: вот он работает, встаёт в пятом часу утра (в пятом – надо понимать по-нашему - в восьмом? Что ж! Это нормально. Но для господ – это рано. Они, как мы знаем из литературы, завтракают в первом часу дня, а обедают и совсем вечером) – он весь в делах, и в его руках постоянно деньги, свои и чужие. Он на деле видит, какие вокруг него люди. И ему порой стыдно за этих людей. Ведь Господь дал несметные богатства природы: громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты. Люди должны быть на этом фоне великанами.

И как тут ни думай, а город, по всему видно, подбирается к этим местам. Вот сосед Раневской Симеонов-Пищик сообщает, что англичане в его владениях нашли какую-то белую глину, хотят её добывать, а ему заплатили – надо же! – деньги за аренду участка на срок в 24 года. Так-то вот! Теперь он может раздать свои долги.

Зря радуется. Англичане наверняка получат огромные деньги от белой глины, прекрасно наживутся, а Пищик опять останется с пшиком. Это же не Лопахин, который знает, куда направить свою энергию и предприимчивость.

 

Петя Трофимов и Аня

 

«Вишнёвый сад» - последняя пьеса Чехова. Закончена она была в 1903 году. Премьера пьесы состоялась в январе 1904 года, за полгода до смерти Чехова (горестный вздох!)

Это были ещё спокойные годы, относительно того, что последовало дальше. Затишье перед бурей. А внутри общества пузырились уже некие силы, которые потом выплеснутся наружу. Это чувствовали так называемые передовые слои общества из числа интеллигенции. Это она, родимая, раскритиковала старое общество и стала сознательно расшатывать его новыми теориями и идеями.

Чехову не то, чтобы это не нравилось, но он был вне политики и разных новшеств в виде новой идеологии. Он просто отображал жизнь, какой видел. Хорошо постигал душу человека, не идеализировал его, не искал типических образов. Они как бы сами приходили из жизни в его пьесы.

Наверное, поэтому он показал таким несимпатичным Петю Трофимова: «облезлый барин», «вечный студент».

Наши учителя литературы в советское время упорно вмещали в наши головы, что за Петей Трофимовым правда жизни. Однако в пьесе этого не видно. Не чувствуется симпатии со стороны автора. По злому слову, сорвавшемуся с языка обиженной на Петю Любови Андреевны – он «недотёпа!». Вечный студент, никак не кончивший университетского курса. Между строк, правда, чувствуется, что его, видимо, выгоняли из университета за политические убеждения. Догадка эта подтвердилась в одном письме Чехова к своей жене: «Меня главным образом пугала (…) недоделанность некоторая студента Трофимова. Ведь Трофимов то и дело в ссылке, его то и дело выгоняют из университета, а как ты изобразишь сии штуки?» Чехов осторожничал из-за цензуры – мы как-то упускаем это. В другом письме жене он пишет: «Только вот боюсь, есть места, которые может почеркать цензура, это будет ужасно». Но всё равно в изображении Чехова Петя Трофимов вовсе не злодей-революционер-бомбист, просто много болтает о новой России. Своими красивыми речами он способен охмурить лишь легковерную Аню. Куда-то стремится, но сам не знает куда. «Вся Россия – наш сад!» Сад, чтобы рос, надо возделывать, а не произносить речи. Следует его монолог о том, что он свободен, что человечество идёт к высшей правде и к высшему счастью (надо полагать, без денег, которые только разделяют людей на богатых и бедных). Лопахин сомневается: дойдёт ли? Петя отвечает уверенно: дойдёт … или укажет дорогу другим.

Положим, указать дорогу проще, чем самому дойти. И та ли ещё это будет дорога? Не ложная ли?

Аня. Милая, чистая, наивная девушка, совсем ещё не знающая жизни. Это не её вина. Очень молода. Верит, что вот закончит в городе гимназию, начнет работать, прочтёт много, много книг, будет помогать матери. А мы можем домыслить, как её образует город. Петя её охмурил своими разговорами, а уж в городе таких болтунов будет ещё больше. Сейчас ей 17, идёт 1904-ый год. Террористы. Народовольцы уже были и есть. Уже большевики зашевелились. Буревестник революции – Горький в своей романтической поэме восклицает: «Буря, скоро грянет буря! Пусть сильнее грянет буря!» Совсем скоро и Блок будет призывать: «Всем сердцем слушайте музыку революции!»

Бедная Аня! Что ей предстоит увидеть скоро? Что с нею сделают братки-матросики?

 

Фирс и другие

 

Так. Кто ещё меня поразил в постановке Галины Волчек?

Фирс! Н-е-е-ет, это не раб! Это в высшей степени профессионал своего дела. Служить господам – это его работа, и он делает её хорошо, красиво (одет-то как!), без всяких скидок на свой преклонный возраст. У этого старичка не грех поучиться любому современному человеку в ответственном отношении к своему делу. Ведь сколько у нас недотёп и в правительстве, и в деловых кругах – да везде, куда ни обратись!

Ну, Гаев в исполнении Игоря Кваши. Тут ничего нового для себя я не увидела. Взрослый мальчик, за которым нужен глаз да глаз (Фирса). Вместе с тем прекраснодушный, велеречивый барин с чертами пренебрежения к людям низкого происхождения, хотя воспитание не позволяет ему сказать прямо, что перед ним не человек его круга. «От кого это пачулями пахнет?» - в присутствии Лопахина. «От кого это селёдкой пахнет?» - в адрес лакея Яши, который считает, что во время пребывания заграницей вполне усвоил парижский шик (курит сигары, пьет недопитое господами шампанское).

Кстати сказать, в мои школьные годы было непонятно, чем это таким неприличным пахло от Лопахина? Что такое – пачули? И учительница литературы не смогла нам этого объяснить. Она неуверенно сказала, что это вероятно, особого засола огурцы (Ну конечно: раз селёдка, то подразумеваешь и «водку», а с нею и солёные огурцы привычно совмещаются ). А вот и нет. Учительница была не права. «Пачули» - это какое-то тропическое растение, из которого делали дешёвые и резкие духи. Лопахин оделся, как господин, но надушился по неведению этими резкими духами (вроде нашего мужского одеколона «Шипр» ) Это и хотел подчеркнуть Гаев. Мол, до настоящего аристократа Лопахину далеко.

Странно, что Гаев в свои пятьдесят лет не женат. Может, успел овдоветь? Но, скорее всего, он не успел созреть для любви. Повторюсь: он взрослый мальчик.

Очень мне жаль было Шарлотту Ивановну в исполнении Галины Петровой. Она совсем не комический персонаж. Трагический. Человек без роду, без племени, сознающий это. Но она не показывает свои «невидимые миру слёзы», всё обращает в шутку, в развлечения, потому что только этого от неё все окружающие ждут. Она всегда живёт в маске шута.

Симеонов - Пищик. Человек, живущий на авось. Авось денег в долг дадут. Авось лотерейный билет у дочери выиграет крупную сумму. Но ведь и правда, повезло ему! Англичане нашли на его участке какую-то белую глину и заплатили ему деньги.

Епиходов – вроде насквозь комический персонаж. Несуразный, жалок в своей невезучести. «22 несчастья», как он сам признаётся. Мелкий человечек. Но глубоко внутри ему хочется быть другим, и он старается произвести впечатление на окружающих. Говорит, говорит, да и огорошил всех вопросом: а вы читали Бокля? Пытается в бильярд играть, как господа играют, да только кий сломал. (Ведь это надо постараться, потому что кий – штука довольно прочная).

Горничная Дуняша. В поведении и в одежде копирует барышню. Но куда ей! В своей наивной незащищенности становится жертвой хамоватого лакея Яши.

Яша на виду у господ лакей. За их спиной – вороватый, стыдится своей родной матери, презирает Россию. В Париже жить хочет и уже изображает из себя парижанина.

Варя. Пресная, неинтересная, скучная.

А вообще мне было до чрезвычайности интересно перечитывать после спектакля пьесу.

Как же это я не замечала раньше, что у Чехова каждое слово и деталь «работают»?

Во втором действии, например, Лопахин прощается со всеми по-разному. Любови Андреевне, которую он любит «как родную», целуя руку, сообщает, что через три недели увидятся. (Напомню: он в Харьков уезжает по делам). Гаеву, чувствуя негативное отношение к себе оного, сухо говорит: «Прощайте пока. Пора». Руки не подает, знает, что тот её не примет. Затем целуется с Пищиком, нарочито коверкая, говорит: «До свиданция». И остальным – Варе, Фирсу, Яше – говорит: «До свиданция» - и подаёт руку. С ними он на равных, даром, что богатый купец.

 

«С чего начинается родина?»

 

Есть такая песня. Её замечательно исполнял Марк Бернес.

Для Раневской родина – это её вишневый сад, это страна её детства, из которой она вышла в большую жизнь. Она не имение потеряла, а родину! Это то же самое, что «Россия, которую мы потеряли!» Петя Трофимов и Аня радуются: зато будет другая жизнь! Раневская плачет, хотя и у неё будет другая жизнь.

«Вишневый сад» - вроде бы бытовая пьеса. Но бытовая пьеса – не значит мелкая. Быт тоже бывает трагичен. И деньги – вовсе не «фи!» Вокруг них много чего крутится. Хоть при капитализме, хоть при социализме, хоть обратно при капитализме. Отношения между людьми меняются. Но должен быть один неизменный закон, на то он и закон, что не должен меняться ни при каких условиях. Закон нравственности.

Вот Чехов пишет философу Леонтьеву:

Понять, что Вы имеете в виду какую-либо мудрёную, высшую нравственность, я не могу, так как нет ни низших, ни высших, ни средних нравственностей, а есть только одна, а именно та, которая дала нам во время оно Иисуса Христа и которая теперь мне, Вам мешает красть, оскорблять, лгать и проч.

Вот это и главное в пьесах Чехова. Они заставляют задуматься о нравственности. А задумался, то и о себе вспомнишь. Что ты сам-то из себя представляешь?

«Вишнёвый сад» Чехов назвал комедией. А я в «Современнике» после спектакля, не самого грустного по режиссёрской задумке (искромётная и не ноющая Раневская!), увидела в фойе вот что.

Я присела на стул в ожидании, когда сократится очередь в гардеробе. Рядом со мной сидела и утопала в слезах девушка. Молодой человек пошёл в буфет за водой для неё. Я решила оказать девушке посильную помощь – думала, что с нею случилось какое-то нездоровье – протянула шоколадную конфетку, не валидол же давать такой молодой? Девушка конфетку взяла, прошептала «спасибо», а на мой вопрос «Что с нею?» ответила: «Жалко вишнёвый сад, жалко Раневскую». Вот это да! Нынешняя молодёжь, пусть какая-то часть её, способна жалеть и сострадать и вовсе не на стороне Пети Трофимова и Ани, которым вишнёвый сад совсем не жалко. Плевать Пете и Ане: новую жизнь построим и новый сад посадим! По словам Пети, он идёт к высшей правде и потому он – выше любви. Ерунда какая! Как верующий человек, я бы сказала, что высшая правда – это Бог. В христианстве Бог – это Любовь. Но для неверующих людей это непонятно.

Хорошо. Тогда скажем так. Правда жизни – это сама данная (но предопределённая Кем-то) нам жизнь. Её надо прожить и перестрадать. И хорошо бы прожить по закону любви, а не по закону ненависти.

Опять сложно? Ну, тогда послушайте Раневскую.

Вот Раневская мягко увещевает Петю (пока он её не разозлил своими поучениями: как надо жить): «Вы видите, где правда и где неправда, а я точно потеряла зрение, ничего не вижу. Вы смело решаете все важные вопросы, но скажите, голубчик, не потому ли это, что вы молоды, что вы не успели перестрадать ни одного вашего вопроса? Вы смело смотрите вперёд, и не потому ли, что вы не видите и не ждёте ничего страшного, так как жизнь ещё скрыта от ваших молодых глаз? Вы смелее, честнее, глубже нас, но вдумайтесь, будьте великодушны хоть на кончике пальца, пощадите меня. Ведь я родилась здесь, здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишнёвого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом…»

Да, это так! В этой жизни надо не просто жить – не получится! Надо достойно нести свой крест. Придётся многое перестрадать, но при этом надо постараться увидеть высшую правду и остаться человеком любящим, милосердным, нравственным.

…Моей молоденькой соседке заметно полегчало. Прощаясь с нею, я вместо «до свидания» вдруг вполне искренно сказала ей «Спасибо!». Я увидела в ней родственную душу.

У меня тоже после спектакля возникло грустное ощущение, но моя грусть была от того, что уходит старая отлаженная временем моя жизнь, вытесняемая новой жизнью, а новая жизнь этой отлаженности мне совсем не обещает. Мне уже много лет. Молодым еще идти и идти, а я, похоже, уже пришла.

И это я думала о своей жизни после того, как посмотрела «Вишнёвый сад».

Февраль 2006 г.