Николай Стрингович, директор общеобразовательной школы, что в посёлке «Путь в тартары» был доволен собой, как никогда. Сегодня ему позвонил сам Иван Сколиозович Дерьмотенков, заведующий городским отделом всеобщего издевательства над родителями и школьниками и сообщил, под большим секретом, что его кандидатура выдвинута на соискание звания заслуженного мучителя Придурковатии. Да, не зря он так долго издевался над вверенными его неусыпному попечению школьниками и их родителями – вот закономерный итог почти двадцатилетнего труда, вложенного им лично для построения самого лживого и коррумпированного сообщества в мире, сообщества извращённости и насилия.

Завыла сирена, отвратительнейшими звуками извещая конец очередного урока втуления в неокрепшие детские головы порции суррогата псевдоценностей. Дирик, так сокращённо называли его за глаза ученики, скорей выскочил в коридор с сигаретой в зубах, чтобы личным примером увлечь учеников на путь медленного самоубийства.

Николай Стрингович, прохаживаясь по коридору, сладострастно наблюдал, как в углу, около окна, здоровенный верзила издевается над учеником младших классов, обещая размазать его по стенке. Группа возбуждённых школьников в другом конце коридора, окружив заплаканную девочку в очках, корчили ей прямо в лицо отвратительнейшие рожи, громко обзывая самыми паскудными словами. Не до конца удовлетворённый происходящим, Дирик проследовал в школьный ватерклозет, где увидел небольшую группу школьников, которые безуспешно пытались пробраться к отверстиям в полу, чтобы справить естественные надобности, и лично раздал сигареты с марихуаной всем желающим.

-Да, - подумал он, - надо не забыть о наглядной агитации. Вчера из главного бюро по пропаганде нездорового образа жизни пришла кипа самых отвратительных плакатов, которые так и просятся в видные места классных кабинетов и коридора. Особенно ему понравился один большой красочный лист, где была изображена распутная женщина в совершенно непристойном виде, да ещё и в компании с пьяной обезьяной. А надпись под плакатом так естественно и гармонично влилась в его естество, что и сейчас он с удовольствием повторял: «Жизнь без женщин и вина бесполезна и не нужна!»

Решив проверить, достаточно ли демагогии в порции суррогата, втуляемого ученикам, Дирик зашёл в кабинет биологии. Пожилая и раскрашенная под индейского воина училка втуляла несовершеннолетним девочкам, как безопасно заниматься сексом, умышленно опуская недопустимость подобного поведения вне брака и индивидуумами, не достигнувшими биологической зрелости организма. Дирик удовлетворённо хмыкнул – прошедший на прошлой неделе в городе семинар уже даёт свои отвратительные результаты – его коллеги всё схватили буквально и на лету. Правда есть тут одна, которая пыталась что-то вякать против него, но он – ах, какой подлец – сделал ей такие условия работы, что она уже сама подала заявление об уходе. Вот и пусть катится, не портит общий неблагоприятный фон.

Вечером неугомонный Дирик, собрав родителей на всешкольное собрание, с цифирью в потных руках, медленно перемещаясь по прокуренному залу, где был такой плотный смог, что даже спортивные снаряды не лежали в углах, где им положено лежать, а слегка парили в невесомости, доказывал, что без их объёмистых денежных взносов школа никак не справится с порученным ей самим заведующим городским отделом каждогодичным ремонтом и предупреждал строптивых, что у их детей могут быть напрочь испорчены аттестаты незрелости, что в дальнейшем закроет им дорогу к карьерному росту в родной Придурковатии.

Несогласных платить, коих было немного и которым, видимо, было совершенно наплевать на дальнейший карьерный рост своих детей, немедленно выпустили на улицу, на свежий воздух. Остальные были «за»!