Стожок.

Mолоденький лейтенант Гоша, направленный после военного училища на службу в в один из гарнизонов Западной Группы Войск, или как их называли для удобства сокращённо - ЗГВ, стоял против зеркала во весь рост, и придирчиво рассматривал своё отражение. Из зеркальной поверхности на него смотрел, молодой человек выше среднего роста с фигурой гимнаста или вернее сказать, атлетического сложения, но без грубых рельефов мышц, которые иногда искажают внешность мужчины. Симпатичное, слегка наивное лицо, ещё необременённое морщинами семейных неурядиц. Яркие, живые глаза излучали столько задора, что были способны зажечь огнём и увлечь любую девушку. Своей внешностью он остался доволен. До красавца-актёра ему, конечно, было далеко, но на его стройную, без признаков лишнего ожирения фигуру, девушки часто засматривались.

Такое пристальное внимание к своей внешности было вызвано тем, что недавно в его мыслях поселилась девушка, и ему очень хотелось бы тоже ей понравиться. Кстати, сегодня вечером, это было его главной задачей. И ни какая-то «любая», а конкретно та, при воспоминании о которой, у него сладко сжималось сердце. В общем, он был таким, каким и должен быть двадцатидвухлетний лейтенант, которого забросила cчастливая судьба, сразу же после военного училища, служить за границу. Хотя могла бы зашвырнуть куда-то в Читинскую область или, например, в Кушку, в эту самую южную и жаркую точку. Но в принципе, в его возрасте, да ещё и круто разбавленном романтикой, ему было всё равно, где служить и красоваться новенькими погонами. Жизнь приятна сама по себе, живи и радуйся.

Обычно молодые выпускники даже гордятся тем, что их направляют служить в самые дальние точки с суровыми климатическими условиями. Как же – добиться всего самостоятельно, преодолеть все трудности! Главное – пройти школу мужества молодого офицера. Это потом, уже в предпенсионном возрасте, они станут поспокойнее и будут подискивать себе местечко поближе к тёплому морю или плодородной земле. Ну, раз это будет потом, то и говорить об этом сейчас нечего. А сегодня у него намечался особенный вечер.

Длительное время он упорно добивался внимания, на его взгляд самой красивой девушки, Габриэллы, или как её все называли – Габи. Она работала официанткой в кафе, расположенного, как раз напротив их гарнизона. Но, вот беда! Командование, в лице командира политчасти капитана Зуева, неоднократно намекало молодым и холостым офицерам о нежелательности тесного контакта с местным населением, особенно, с девушками. А с другой стороны, по праздникам, в их маленьком городке постоянно устраивали, так называемые – вечера дружбы. Как правило, на них приглашали женский персонал какого-нибудь предприятия. Такие встречи происходили в гарнизонном клубе. На этих вечерах, кроме нудных лекций о международном положении, были ещё и долгожданные, танцы. Гоша, да и все молодые офицеры, не очень-то утруждали себя мыслями, как бы танцы не перешли на плотный контакт с девушками. Они, наоборот, всячески стремились к этому, и с нетерпением всегда ожидали эти вечера. По причине своей молодости, они совсем не хотели понимать наставлений политработника части.

По традиции бал открыл командир. На первый тур вальса он, пригласил, как обычно, пышногрудую жену мэра. В свою очередь, мэр, с масляной улыбочкой, довольствовался щупленькой женой командира. За ними начинала разбирать себе, ещё заранее присмотренные пары, вся офицерская братия.

Друзья пригласили Гошу перед танцами для храбрости принять аперитив. Пить ему совсем не хотелось, да и не увлекался он ещё спиртным. Но приятели, уже отслужившие по целому году, убедили его в том, что от настоящего офицера должно исходить, кроме запаха «Шипра», ещё и лёгкое амбре «Столичной».

Они уединились в какой-то тесной каморке, заваленной старыми афишами и плакатами, освободили место на столе, от засохших кистей и старых банок из-под красок. Разлили водку по стаканам и выпили.

- Не хуже, чем в кафе, - закусывая бутербродом, сказал Коля.

- И даже лучше, - подтвердил Саша, - нет никакого надзора, спокойно.

- Вот только Габи с пивком не хватает, - уточнил Коля, - сейчас бы по кружечке холодненького пивка.

При упоминании имени его пассии, Гоша покраснел. Его лицо, ещё почти не знавшее бритвы, стало красным, как помидор.

- Земеля, что с тобой? Ты чего так покраснел? – удивился Коля.

- Ты что, не знаешь? Она же ему нравится, – вмешался Саша.

- Кто, Габи? Так что же ты тут стоишь? На неё положил глаз этот прикомандированный.

- Кто такой? – срывающимся голосом спросил Гоша.

- Ну, этот капитан, который явился в гарнизон для проверки материальной части. Я его уже два раза видел в кафе, всё крутился там возле неё. А сейчас он уже, наверняка, с ней танцует.

Гоша сорвался с места и, как ужаленный, побежал в зал. Друзья рассмеялись:

- Теперь нам больше достанется, - сказал Коля, разливая водку по стаканам.

В зале вечер шёл своим ходом. Солдаты музыкального взвода с важностью дули в

трубы, не сводя напряжённого взгляда от нот. Гоша забежал в зал и начал искать глазами свою пассию. Как ни странно, но Габи не танцевала. Она стояла в сторонке со своими подругами и, как показалось Гоше, кого-то высматривала в зале. Он облегчённо вздохнул. Музыканты доиграли мелодию до конца и ушли на перекур.

Впервые, Гоша увидел Габриэллу в кафе, но там он не решился подойти к ней и заговорить. Во первых, где это вы видели таких храбрых, которые могут вот так, запросто, подойти к девушке, которая очень нравится, и заговорить? Может быть, где-то и есть, но Гоша к таким салонным львам не принадлежал. Второе, что его останавливало, это проблема с немецким языком. Правда, немного он мог говорить. Сначала в подготовительном училище, а потом в Высшем командном он получил сносные знания языка, но было мало практики и поэтому он не смог его развить должным образом. Позже он услышал в кафе, как она, почти, свободно говорит по-русски, правда, с сильным акцентом. Гоша очень обрадовался и это открытие обнадёжило его на скорое знакомство с Габи.

Однажды, ему всё же удалось поговорить с ней в кафе. Во время короткой беседы с Габриэллой, он, наверное, слишком долго задерживал свой жадный взгляд на её открытом вырезе платья на груди. Иначе, чем можно объяснить то, что он долго ворочался ночью в койке. Его молодое и пылкое воображение развилось с такой бурной фантазией, что он уснул только под утро. Мечта о следующей встрече с Габи, прямо, преследовала его. Через два дня Гоша забежал в кафе и, бледнея, от своего отважного поступка, пригласил её на танцы в гарнизонный клуб. И вот сегодня он с нетерпением ожидал встречи с ней. Всё складывалось удачно. Он даже подготовил интересную тему, чтобы развлечь её. На всякий случай купил в гарнизонном магазине маленькую плоскую бутылочку коньяка. От опытных в этом деле офицеров он слышал, что без этого никак нельзя. Почему нельзя ему было не понятно, но раз старшие говорят, значит надо слушать. В общем, не помешает. И вот, надо же, узнал от друзей о неожиданном сопернике. «Принесла же его нелёгкая», - подумал Гоша.

Музыканты, отдохнув, заняли свои места на сцене. Гоша увидел, как в зал вошёл командировочный в сопровождении интенданта материальной части. По их лицам и весёлому разговору было видно, что аперитив они приняли уже солидный. Гоша, вспомнил занятия по стратегии и тактике, где им приводили в пример слова Суворова, произнесенные перед штурмом крепости Измаил: «- Братцы, главное – быстрота и натиск!» Это придало ему храбрости и подстегнуло к решительным действиям. Гоша рванул туда, где стояла Габи с подружками. Он не стал терять времени на вступительную часть и сразу же пригласил её на танец. Она удивлённо посмотрела на него, а потом спросила с лукавой улыбочкой:

- А как мы будем танцевать, если нет музыка?

- Я ангажирую Вас на танец, - выкрутился Гоша, вспомнив уроки танцев в подготовительном училище.

Искоса он поглядывал на капитана. Ему показалось, что командировочный пристально осматривает зал, вроде кого-то ищет. «Как я во время вспомнил фразу великого генералиссимуса», - успел подумать Гоша.

Заиграл оркестр. Он вышел с Габи в круг, и тут командировочный их увидел. Вернее, увидел Габи, до Гоши ему не было дела. Ситуация сложилась угрожающая. Гоша почувствовал у себя на затылке дыхание соперника. «Надо срочно уводить её отсюда», - подумал он.

- Почему бы нам ни пойти, прогуляться по воздуху? - спросил он первое, что пришло в голову. - Тут очень душно.

Как ни странно, девушка с готовностью согласилась.

Габи уже давно приглянулся этот симпатичный лейтенант. Она обратила внимание, что он всё время смотрит на неё. Но когда их взгляды случайно встречались, он краснел, вроде его поймали на чем-то нехорошем. Однажды они даже поговорили несколько минут. Был какой-то небольшой разговор, типа «как Вас зовут, и где Вы живёте». После этого она его долго вспоминала и вот, вчера, он пригласил её на танцы в гарнизонный клуб, не поинтересовавшись, может она прийти или нет. Но почему-то даже после такой короткой беседы что-то тянуло её к нему. Ради этого ей пришлось поменяться с подругой сменами. Она прекрасно знала, что ничего серьёзного в их отношениях произойти не может. Но кто об этом задумывается в такие годы? Её отец работал в мерии переводчиком и она немного могла говорить по русски. В школе у них тоже были уроки русского языка. В кафе, где она работала, частыми посетителями были русские офицеры. При общении с ними она получала какую-то практику.

Габи совсем не удивилась его предложению удрать с вечера. Какие там танцы, если у них есть возможность уединиться где-нибудь в парке!

- Только я должна сказать своих подруг. Ожидайте меня на выход.

От такой приятной неожиданности, что она сразу согласилась, Гоша обалдел и только кивнул головой. Через несколько минут она вышла на крыльцо клуба и они пошли на луг, где протекала величественная Эльба. На берегу, как стадо овец, были разбросаны копны сена. Весна в этом году была ранней. Эльба вышла из берегов и потихоньку подкрадывалась к лугам. Они шли вдоль берега, держась за руки. Гоша уже успел рассказать ей заранее подготовленную тему. Что-то там ещё придумал, но чувствовал, что пора переходить к главному. Но вот беда! Он не знал, как это сделать! Габи, как бы поняв его неопытность и нерешительность, взяла инициативу на себя:

- Майн шатц, у меня уже ноги болят. Идём, где-нибудь будем сидеть.

Гоша окинул взглядом местность, но ничего подходящего не нашёл. И тут у него возникла грандиозная мысль:

- Идём к стожку и там, под ним посидим.

- Это есть хорошая идея, - поддержала его Габи. – У меня даже имеются в сумке бутерброды. Мы можем там немножко ужинать.

- А у меня, к твоим бутербродам есть коньяк, - добавил он и торжественно вытащил бутылочку.

Пригодилась, всё-таки!

- Тогда у нас сегодня будет настоящий пикник. Идём к этому, как это будет по-русски…

- Стожок, копна, - подсказал Гоша.

- … стожок. Сядем возле стожок и будем пировать с видом на Эльба.

Они направились к стожку, который был расположен ближе всех к берегу реки. Не успели они пройти и десяти метров, как Габи заявила:

- Майн шатц, у меня, почему-то ноги стали мокрый.

Гоша почувствовал, что у него под сапогами тоже что-то начало чавкать. Недолго думая, он подхватил барышню на руки и, не обращая внимания на дополнительную тяжесть, понёс её к цели. От двойной нагрузки его сапоги начали проваливаться в траве по щиколотку. Но на такую ерунду он не обращал внимания. Какая трава, если Габи прижалась к нему всем своим горячим телом, окутывая его запахом желанной женщины! Даже через плотное сукно шинели он чувствовал её тугую грудь, а её полные ноги приятным грузом лежали у него на руках! Он даже не чувствовал усталости. По сравнению с марш-броском с полной выкладкой, это была ерунда. Ближе к стожку его сапоги перестали чавкать, а возле него было даже сухо. Там они и расположились, удобно облокотившись спинами к стожку, завернувшись в шинель.

Гоша даже представить себе не мог, до чего же вкусно было пить коньяк, закусывая жаркими поцелуями. О бутербродах они даже забыли. А может быть, именно так и было намного вкуснее? Перед ними расстилалась почти безбрежная от разлива Эльба. Гоша чувствовал рядом с собой молодое, жаждущее тело женщины и у него даже голова закружилась. И хотя такое состояние было с ним впервые, он совсем не задумывался, как ЭТО делать. Природа сама подскажет.

- Милый, майн шатц, мне кажется, нам пора отсюда уходить. Здесь стало очень сыро. Впрочем, мы можем подняться на …этот, как это, я опять забыла…

- Стожок, - подсказал Гоша.

Гоша, не без сожаления оторвал себя от желанной. Он поднялся и начал думать, как им забраться наверх на стожок. Обойдя вокруг него, он обратил внимание, что тот был обвязанный какой-то верёвкой. Внизу она была привязана к колышкам, забитыми в землю. «Ясно, - подумал Гоша, - сделано так специально, чтобы ветром не раздуло сено по всему лугу». Сейчас ветра не было, и Гоша решил отсоединить верёвку, чтобы забраться наверх. С её помощью он быстро забрался наверх и стоял на нём, как альпинист на вершине Памира:

- Теперь, давай ты поднимайся, - крикнул он сверху.

Габриэлла взялась за верёвку и даже сделала два перехвата. Но на третьем она зависла, болтая полными ногами в воздухе, не в силах дальше подняться.

- Майн шатц, я совсем не могу давай. Я не есть такая сильная, как ты! – кричала она снизу.

Что было делать? Ведь счастье было уже так близко!

- Сейчас я тебе помогу.

Гоша спустился вниз, потеряв по пути фуражку. «А, - махнул он рукой, - потом заберу».

- Ты перехватывайся руками за верёвку, а я буду тебя подсаживать снизу, - попытался он обьяснить ей.

Габи опять взялась за верёвку. Гоша с натугой помогал ей снизу. Вот где пригодились его ежедневные занятия спортом! Габи уже забралась почти до половины высоты стожка и стояла у него на погонах, нервно перебирая полными ногами. А что надо делать дальше, Гоша не знал. Он чувствовал, что так долго просто не выдержит. Идея пришла внезапно: «Надо ей там как-нибудь закрепиться, а я полезу наверх и буду её сверху тащить» - подумал он.

По своему замыслу план был неплохой. Он поднял голову, чтобы сообщить Габриэлле о своём замысле, что делать дальше, и она у него закружилась от зрелища, которое он увидел. Даже его необузданная фантазия по ночам не могла вообразить то, что было у Габриэлы скрыто юбкой! Вдруг, её ноги заскользили у него по плечам и она с бабьим визгом грохнулась на него, накрыв его с головой своей широкой юбкой.

- Ну, вот! – огорчённо сказал Гоша из-под юбки, - теперь надо начинать всё сначала.

- Нет! – донёсся до него голос Габи. - Мы не будем начинать всё сначала. Мы будем заканчивать здесь.

Ну, а мы будем скромнее и дадим возможность молодым совершить ЭТО, что их уже так давно мучило, и что должно быть неизбежным. Ведь всё шло к этому.

Отдыхать им долго не пришлось. Опять стало сыро. Они решили возобновить попытку подъёма Габи на стожок, тем более, что у Гоши возникла новая, по своему замыслу, грандиозна идея. Он вытащил из земли колышки, привязал их верёвочками с одной стороны к портупее, а с другой - к ремню. Получился настоящий шторм-трап, этакая лесенка, как в цирке. Как ни странно, но на этот раз попытка увенчалась успехом и Габриэлла гордо восседала рядом с ним на вершине стожка.

На радостях, что добились своего и, в конце концов, забрались на этот проклятый стожок, они ещё раз повторили то, что им обоим так понравилось. Уставшие и довольные, они крепко прижались друг к другу, укрылись шинелью, пригрелись и крепко уснули.

По своей армейской привычке, Гоша проснулся в шесть ноль ноль. Он поднял голову и удивлённо вертел головой, ничего не понимая. Вокруг было сплошная вода. Где-то вдали, в тумане, просматривался берег. Проснулась и Габриэлла:

- Майн шатц, иди ко мне, - призывно раскинула она руки.

- Погоди, - буркнул Гоша. – Не до тебя.

Она что-то сказала неодобрительно и обиженно перевернулась на другой бок. Стожок тут же угрожающе накренился на её сторону. Гоша испуганно схватил её за руки и повернул к себе. Стожок опять выровнялся.

- Габи, как ты думаешь, где здесь ближайший порт? - спросил Гоша.

Он уже пришёл в себя и понял в чём дело. Верёвочка-то была там не зря. Умный бауэр знал, что делает. Она не только удерживала стожок от ветра, но ещё и служила, как якорная цепь. Колышки – как якоря удерживали стожок. А так… Уровень воды поднялся и стожок, по закону Архимеда, всплыл и пустился в свободное плавание с двумя пассажирами на борту.

- Какой порт, милый?

- Ближайший. Понимаешь, как бы тебе это сказать. Вода в Эльбе поднялась и наш стожок превратился в маленький семейный кораблик. И вот теперь мы плывём, но не известно, куда? Как ты думаешь, далеко ещё до моря?

Габриэлла посмотрела вокруг. Глаза её расширились и, она неожиданно, с воссторгом закричала:

- Я так давно мечтала круиз!

- Какой круиз? Мне сегодня надо на службу, а тебе на работу.

- Я сегодня есть фрай, не надо работать.

- А мне надо быть в части к девяти часам.

- Тогда я тебя буду кормить до служба.

Что было делать? «А, пропади оно всё пропадом, - обречённо подумал Гоша. – семь бед, один ответ». Габи развернула пакет со вчерашними бутербродами. Как ни странно, но даже осталось половина бутылочки коньяка. Вчера было не до него. После завтрака их разморило и они опять забрались под шинель. На стожке было мягко и уютно. Он потихоньку покачивался на воде в такт их любовных движений и плыл малой скоростью, в направлении известном только Эльбе. И только стожок и река разделяли их радость и любовь. А молодым вообще не было ни до кого никакого дела.

Разбудил их какой-то толчок и урчание мотора Гоша вылез из-под шинели и увидел катер. На носу его стоял какой-то бородатый мужчина в толстом свитере и в офицерской фуражке на голове. С помощью багра он удерживал их стожок возле катера. Гоша, как и положено офицеру, а в данном случае, и как капитану плавучего средства, быстро натянул галифе и сапоги и привёл себя в порядок. Габриэлла тоже закопошилась под шинелью, одевая на себя всё то, что вчера, да и сегодня, после завтрака, было лишним и поспешно снятым. Гоша поздоровался с бородачом и вежливо поинтересовался, какая это страна. Удивлению бородача не было предела. Он не мог себе представить, как мог русский офицер оказаться на копне? Но тут, наконец-то Габриэлла вылезла из-под шинели, отряхивая из волос сено и до него дошло. Наверное, в своей молодости у него бывало ещё и похлеще. От этой мысли он даже заулыбался. Он с пониманием отнёсся к Гоше и предложил ему выпить коньяк из точно такой же бутылочки. Габриэлла осмотрелась вокруг и радостно заговорила с бородачом, показывая рукой на берег. Из её возбуждённой тирады Гоша понял только то, что на своём стожке они не отплыли, а наоборот, приблизились к территории гарнизона. Он находился совсем рядом. С помощью бородача, как оказалось бакенщика, они переправились на катер. Тот сразу же предложил им горячий кофе. От выпивки Гоша отказался, ссылаясь на службу. Зато Габи налила себе в чашку с кофе двойную дозу. Самым удивительным было то, что нашлась Гошина фуражка. Как объяснил бородач, она дрейфовала рядом со стожком, боясь остаться без хозяина. Там её он и выловил.

Возвращение Гоши в часть нельзя было назвать праздником. С минуты на минуту командир был готов поднять гарнизон по тревоге. Пропажа за границей человека, да ещё и офицера – это уже ЧП. Решили ждать и никуда не сообщать до десяти часов. Гоша прибыл в гарнизон без пяти минут десять. Даже успел по дороге поменяться шинелями с товарищем. Свою надо было отпаривать и чистить от бурьяна и сена. Разговор с командиром был неприятным, но пять суток гауптвахты - не такое уж строгое наказание за ночь любви с любимой девушкой в душистом сене. Ему даже показалось, что командир с завистью смотрел на него.

Сергей Горбовец. 10. 09.09. Франкфурт на Майне.