Вдвоём.

 

Стою на обочине дороги, жду автобуса. Показался, замедляет ход, останавливается. Вслед за водителем выходит девушка, подходят к багажнику, а я следом. Водитель открывает, и я вижу объёмистый рюкзак, который молча, беру, опережая девушку. А впрочем, она не возражает. С рюкзаком идём к моей машине, и я ложу его на заднее сиденье. Садимся, завожу двигатель, трогаемся в путь. Так происходит моя встреча с Рейзл, которая пойдёт со мной на несколько дней в горы, чтобы подняться вдвоём на одну горную вершину, покрытую ледниками.

Несколько часов пути, сначала по асфальту, а потом по горной дороге, позади. Мы уже на высоте 1500 метров. Я остановился у шлагбаума водозабора, увидев за ним знакомого сторожа. Несколько минут переговоров, и шлагбаум для нас поднят. Загоняю машину и ставлю ей в сторонку, чтобы никому не помешала. Отдаю сторожам полторажку пива, которое они тут же начинают пить. Начинаем с Рейзл укладывать рюкзаки. Вторую полторажку беру с собой. Сторожа, их двое – рады любому новому человеку – крутятся рядом, мешают. Скорей рюкзаки за плечи и вверх, по тропе. Сначала идём по лесу, среди огромных пихт. Во время остановки, чтобы передохнуть – очень уж круто тропа шла вверх – Рейзл подошла к стволу пихты, которую впору было обхватить втроём, и я её сфотографировал. В дальнейшем так и пошло – мы снимали друг друга своими фотокамерами. А общих фотографий у нас не получилось.

Всё началось хорошо. Рейзл шла не спеша, но уверенно держала тропу. Девчонка широкая в кости, крепкая. И лицо широкое, пухлощёкое, с большим ртом и чувственными губами. С первого взгляда, как будто некрасивая, но когда приглядишься – прелесть, очень женственна. А увидев её в профиль, я был просто очарован.

Через некоторое время мы вышли в большую котловину и здесь, перед нами, открылись горные вершины, которые нам нужно покорить. Но сначала я привёл Рейзл к небольшой пещере на склоне горы, откуда вытекал ручеёк чистейшей воды. Здесь мы позавтракали и набрали воды в дорогу. Следующий источник будет не скоро.

После завтрака, пройдя котловину, мы вышли к крутому склону большой горы, на которую нам нужно было подняться в первую очередь. Штурм начался. Я делал след в густых зарослях, старательно обходя колючки, коих было предостаточно, а за мной, без жалоб и нытья, с неизменной улыбкой на лице, когда я оборачивался, шла Рейзл, слегка согнувшись под тяжестью рюкзака. Шли мы долго, периодически делая остановки в удобных местах, во время которых пили воду из одной бутылки, сразу выяснив, что «заразных» среди нас нет. Но зато, когда первый затяжной подъём был преодолён, и мы остановились для отдыха у чётко видимой тропы, нам открылась великолепная панорама горных вершин. А самое главное, Рейзл выдержала первое испытание, и я теперь в ней почти не сомневался.

Мне хотелось скорей выйти к подножию той вершины, на которую я собирался подняться в первую очередь, и я повёл Рейзл напрямик, сойдя с тропы. Как и следовало ожидать, ничего хорошего из этого не получилось. Перед нами всё время возникали препятствия в виде глубоких карстовых воронок, которые перемежались горками, и, мало того, нам приходилось изрядно потеть, продираясь в густых зарослях горных трав. Сил мы потратили немало, и когда до захода солнца осталось около двух часов, я, наткнувшись на небольшую ровную площадку, предложил Рейзл остановиться на ночлег. Мы умяли ногами траву, поставили палатку, в которую скорее залезли, чтобы укрыться от сильного ветра. Благо, высокая трава создавала естественный барьер и некоторое ощущение уюта, что немаловажно во время ночёвки в незнакомом месте.

Мы поужинали, запивая еду пивом, и скорей упрятали наши усталые тела в спальные мешки, хотя ещё не стемнело. Но делать больше было нечего, только спать. Конечно, ночевать в одной палатке с девушкой, которая тебе нравится, было очень романтично, мы лежали в полуметре друг от друга, я слышал её дыхание, а утром, мы чуть не касались друг друга руками. Но, никаких поползновений с моей стороны не было, а со стороны Рейзл, тем более. В эту ночь мы прекрасно отдохнули, а когда, после полуночи, стих ветер, безжалостно трепавший нашу палатку, стало по-настоящему уютно.

Утром я нашёл в рядом распложенных скалах небольшое углубление, где вскипятил чай на примусе. Здесь же мы и позавтракали. Быстро свернули палатку и рванули со свежими силами к той самой вершине, на которую нам нужно было подняться в первую очередь. Когда показалась тропа, утерянная нами, на ней мы увидели двоих всадников, свернувших нам на встречу. Я скорей достал фотокамеру и закричал им остановиться, чтобы получился хороший снимок. После обоюдного приветствия и обычных в таких случаях вопросов, они продолжили свой путь к морю, а мы вскоре вышли к началу нового подъёма, который был обозначен хорошо натоптанной тропой. Здесь нам здорово пришлось попотеть. Я, вследствие своего врождённого темперамента, обычно убегал вперёд, а потом ждал Рейзл, которая методично и неторопливо поднималась вверх. Мы отдыхали некоторое время вместе, пили воду, и опять всё повторялось.

Вскоре я стоял на довольно возвышенном месте, с которого была видна пещера, расположенная на противоположном от нас склоне довольно глубокого цирка, со снежником на дне, круто взмывавшим вверх по южной, укрытой от солнечных лучей, стенке, изрезанной кулуарами. Я давно, ещё во время прежних восхождений, думал пробраться в неё и исследовать. Но, из-за тумана, обычно закрывающего цирк, никак не мог определить визуально, можно ли спуститься вниз обычным способом, без верёвки и страхующего. Сейчас тумана не было и, как мне думалось, мы бы смогли легко пройти этот путь. Подошла Рейзл, сняла рюкзак, встала рядом. «Ну что, сходим? - предложил я, - а если не сможем спуститься вниз, то поднимемся назад по этой же стенке, только-то делов.» Она не возражала, она была согласна лезть куда угодно, хоть к чёрту на рога. Признаться, таких девчонок я практически не встречал. Лишь моя дочь была похожей на Рейзл. Но в дочери была моя кровь и моё воспитание. С семи лет – после развода с её матерью – я воспитывал её как мальчишку. Она, даже, как и я, занималась с гантелями, и когда потом, бывало, в университетском общежитии раздевалась перед девчонками в душевой, то они удивлялись, увидев её крутые бицепсы. В дальнейшем моя дочь даже стеснялась показывать свои накачанные плечи и руки посторонним. А Рейзл ходила на альпинистскую секцию при медицинской академии, где упражнялась в подъёме по стенке, оборудованной зацепами, так что полученные навыки могла теперь применить на практике. И применила – лезла за мной, ничуть не отставая. А точнее, мы шли по стенке рядом, опасаясь камнепада. Сначала мы спустились на дно довольно глубокого цирка, где прошли по леднику, покрытому не растаявшим за лето снегом. Потом, когда поднялись в нужное нам место, то оказалось, что это не пещера, а огромный грот, в котором лежал спрессованный с зимы снег. Здесь же, видимо, прятались от хищников серны – мы видели их помёт внутри грота. После серии фотографий мы пошли назад, что оказалось, не так просто, мы изрядно потрудились, пока поднялись по крутому склону. Наши тела требовали отдыха и подкрепления пищей. А в первую очередь, нам ужасно хотелось пить. Во время полуторачасового обеда и отдыха, мы допили остатки пива, которое, кстати, прекрасно утолило жажду – таково было наше единодушное мнение.

Более ничто не отвлекало нас от движения к вершине, и через два с половиной часа мы стояли на высоте около трёх тысяч метров. Подъем на эту вершину был пологий, никаких внештатных ситуаций. Но высота ощущалась, облака плыли ниже нас. Хорошо была видна та самая, главная для нас вершина, ради которой мы и предприняли это путешествие. Периодически она окутывалась густым туманом, образующимся от присутствия огромного ледника, расположенного на подступах к ней. К ней ещё идти и идти. Сначала нужно было спуститься на перемычку, соединяющую эти два горных массива, а потом, после ночёвки, идти на штурм, пройдя ледник, обойти который было практически невозможно. Там нам придется лазать по скалам, что и возбуждало наш дух, гнавший нас на преодоление всевозможных трудностей, сопряжённых с опасностью для жизни. Такова суть занятий альпинизмом, ставшим для меня образом жизни. Да и для Рейзл, я думаю.

Вскоре случилось то, чего я опасался – густой туман добрался и до нас. В десяти-пятнадцати шагах терялись очертания местности, искажалась реальность. Благо, дальнейший наш путь пролегал по гребню, что помогало не сбиться с нужного направления. Но в дальнейшем я никак не мог найти точку, с которой следовало начать спуск на перемычку. Сколько я не ползал по склонам, оставив Рейзл с рюкзаками – всё бесполезно, густой туман скрыл все приметы. Но у меня имелся запасной вариант – дойти по гребню до самого конца, где он слегка понижался, и там спуститься. Что мы, в конце концов, и сделали. Перед спуском сделали с Рейзл связку, но вскоре оказалось, что она не нужна, и я смотал верёвку. Спуск был долгий и трудный и изрядно вымотал нас. Да и не удивительно – целый день на ногах. Рейзл держалась великолепно – внутренне я восхищался ею. А девчонке всего девятнадцать лет, третьекурсница.

На месте стоянки Рейзл занялась установкой палатки, а я отправился на поиски небольшой пещерки, где был источник воды. Когда я вернулся – с водой, разумеется – палатка уже стояла. Мы укрепили её, как смогли, на случай сильного ветра, и забрались внутрь, чтобы спокойно поужинать и предаться заслуженному отдыху. Друг друга мы понимали с полуслова – редкое взаимопонимание представителей противоположного пола.

Утро было ясным и спокойным, как обычно бывает здесь в хорошую погоду. Но обольщаться особо не стоило, к полудню туман обычно заволакивал вершину, начинаясь с ледника. Поэтому мы решили не терять времени зря. Оставили в палатке всё лишнее, и налегке, с рюкзаками, в которых были спальные мешки, тёплая одежда и небольшой запас продуктов, тронулись в путь. Я предложил Рейзл обойти высившийся перед нами горный массив справа, где редко кто ходит, а потом, после восхождения, вернуться назад по набитому маршруту. И мы пошли.

Кровь во мне играла. Адреналин чуть ли не капал с ушей. Я предлагал Рейзл самые сложные участки для подъёма, и она, посмотрев, обычно соглашалась. И мы лезли, я, как всегда, впереди. Было сухо, мои кроссовки прекрасно держали камень, и я убегал вперёд-вверх, почти не держась руками за выступы скал. Что сделаешь, хотелось покрасоваться перед девчонкой, которая нравилась мне всё больше и больше. Но и она молодец, проходила тем, же местом. Сначала мы шли по каменистым склонам, заросшим в некоторых местах травами и рододендроном, который – как сказала Рейзл – занесён в «Красную книгу». Впереди, на гребне горы, нам довелось увидеть серну, которая стояла неподвижно ровно столько, сколько нам понадобилось времени, чтобы её сфотографировать.

Пройдя довольно сложный участок горного массива за несколько часов, мы, наконец, вышли к леднику. В пути нам приходилось часто обходить глубокие разломы горных пород, что отняло у нас часть времени и сил, но, зато, мы прошли там, где, никто до нас, наверное, не ходил. И вот перед нами ледник, изрезанный текущими вниз ручейками. Когда-то меня пугали, что пройти по льду без специальных зацепов и ледоруба невозможно. Но, однако, я в третий раз ступаю на лёд в простых кроссовках и с альпенштоком в руках. Ставлю ногу в небольшую трещинку во льду, упираюсь на палку и легко переношу своё тело вверх, всё выше и выше, к скалам, венчающим вершину. Рейзл, идя по моим следам, неплохо справляется с поставленной задачей. В некоторых местах, где лёд совсем гладкий, я делаю углубления острым концом альпенштока для себя и для неё.

Вышли на снежник, покрывающий ледник в верхней части. И хотя уклон стал круче, но в спрессованном снегу было гораздо легче бить ступеньки. Обошли стороной неглубокую трещину и с удовольствием перебрались на скалы. Мы поднимались самым простым маршрутом, и в этом месте была набита тропа. Легко шли без всякой страховки, хотя, конечно, не расслаблялись. В этом восхождении мне везло – облаков, обычно окутывающих горный массив, почти не было. Так, иногда, проплывало небольшое облачко, и снова прекрасная видимость. Удалось сделать хорошие снимки. В одном месте, когда мы уже вышли на гребень и двигались к вершине, я попросил Рейзл встать на камень, нависающий над бездной. И она встала, не моргнув и глазом. Снимок получился потрясающий. Потом, по возвращении домой, я выставил его на свою страничку в интернете, и получил «шквал» самых высоких оценок.

А вот и вершина – небольшая площадка, венчающая скалистый гребень этого горного массива. Несмотря на разреженный воздух, дышалось легко и свободно – за эти дни наши тела адаптировались к горным условиям. Рейзл в упоении высоко вскинула вверх руки – это её первое серьёзное восхождение, увенчавшееся победой. Я сфотографировал её. Потом мы сидели рядом, среди камней, ели курагу и арахис, запивая пищу водой из бутылки. Чувство сопричастности к определённому кругу людей долго не покидало нас. Я вспомнил строчку из песни – «Ах какое блаженство, знать, что ты совершенство, знать, что ты идеал!» Может кому-то покажется это нескромным, но мы напевали её, спускаясь назад, на ледник.

На леднике я стал шалить – скатываться вниз на ногах, притормаживая альпенштоком. Неплохо получалось. Рейзл попробовала повторить и шлепнулась на попку. Отряхивая её сзади, я с удовлетворением отметил, какие у неё крепкие, накачанные бёдра. Не студень, присущий большинству современных девчонок, в сигаретном дыму, погрязших в ленивом созерцании окружающего мира.

Легко добравшись до места нашей стоянки, мы занялись приготовлением пищи и туалетом. Я, забравшись в небольшое скальное углубление, полностью разделся и вымылся ледяной водой. Затем оделся в чистую одежду. Вернувшись к нашей палатке, я увидел на Рейзл красивый свитер. Может она одела его для меня? Может быть. После ужина мы сходили в пещеру за водой, а потом долго гуляли вдвоём, чуть ли не держась за руки, по каменистым склонам, одни в целом мире. Рейзл доверительно рассказала мне о проблемах, возникших в её семье, о своих планах на будущее. Мой опыт подсказывал мне, что с чужим, посторонним человеком о таких вещах не говорят. Значит, за эти дни между нами возникла незримая духовная связь, что меня несказанно радовало. Единственное, что могло служить препятствием для ответного чувства со стороны Рейзл – как я думал – это большая разница в возрасте. Но я не комплексовал, ощущая себя мальчишкой. Мои помыслы были чисты – при удобном случае я уже думал предложить Рейзл сердце и руку.

И вот, мы снова в палатке, удобно устроились на своих спальниках. Уже вечер. Наш разговор переключился на музыку. Я предложил Рейзл прослушать несколько песен со своего плеера. Песни ей понравились, и она, несколько удивлённо взглянув на меня, спросила – неужели я слушаю музыку, которая, в основном, нравиться молодёжи. Услышав мой утвердительный ответ, она воспроизвела мелодию, записанную на её сотовом. Чтобы лучше слышать, я подвинулся к ней ближе и слегка коснулся щекой её золотистых волос. Она, как мне показалось, не отреагировала отрицательно на это нескромное приближение, что поощрило меня на дальнейшие действия. Не имея сил более сдерживаться, я навалился на Рейзл, лежащую на спине и стал целовать её лицо. Она попыталась вывернуться, но я держал крепко, и Рейзл покорилась моим ласкам. Когда я нашёл её горячие губы, она слегка ответила на поцелуй. Я, ожидавший отказа и грубых слов с её стороны, был в восторге от неожиданно свалившегося на меня счастья. Когда, в жутком волнении, я добрался рукой до её брюк и колготок, она, обнимая меня за шею, зашептала: «Нет, нет, не надо, я боюсь!» Я понял, что она сейчас отдастся мне!

Дальнейшее было настолько прекрасным и очаровательным, что слова слишком бледны и немощны, чтобы передать мои чувства и действия. Несмотря на мой прежний сексуальный опыт, я могу с полной уверенностью заявить: «Со мной ЭТО произошло впервые!!!» Мало того, я был у Рейзл первым мужчиной!

А дальше случилось неожиданное и страшное. Когда я оставил Рейзл, она первым делом нашла одежду, разбросанную по палатке, и оделась. Затем отвернулась и горько заплакала. На попытки утешить её, она отталкивала мою руку. Я долго лежал рядом с ней, не смея прикоснуться к любимой девушке и что-то сказать ей. Я даже забыл одеться, и вспомнил об этом, когда окончательно замёрз. Эйфория восторга и счастья закончилась для меня чувством раскаяния и печали. Ночной холод, в конце концов, заставил Рейзл забраться в спальный мешок. Я последовал её примеру. Мы по-прежнему не разговаривали. Я забылся сном лишь тогда, когда всхлипывания моей любимой перешли в ровное дыхание.

Утро не принесло перемен в наших отношениях – они по-прежнему остались холодными и натянутыми. Если говорить точнее, то я пытался объясниться, но все мои старания наталкивались на холодную отчуждённость. Я начал отчаиваться. Однако мы механически собирались в обратный путь. Я вскипятил воду и заварил чай. Подал Рейзл кружку. Она взяла. Я воспринял это как добрый знак. После завтрака, если только наше чаепитие можно было назвать завтраком, мы, собрав рюкзаки, пошли искать спуск с перемычки. Точнее, искал я, а Рейзл молча, стояла, и пошла за мной лишь тогда, когда я махнул ей рукой, найдя тропу. Спуск был крутой, и я, достав фотокамеру, как и прежде, пытался фотографировать её, но она, увидев наведённый объектив, отворачивалась. Так и шли мы, не общаясь, хорошо ещё, что она по-прежнему шла за мной.

Рейзл несколько оживилась, когда мы встретили двоих туристов, спускавшихся с горы на тропу, по которой мы шли. Парень с девушкой – возможно семейная пара – двигались в другом направлении, ещё только начав своё путешествие. Я предложил Рейзл отдать им наши оставшиеся продукты, в которых у нас уже не было нужды. Она безропотно подчинилась. Наши рюкзаки стали несколько легче и мы быстрей пошли вниз, к водозабору, где оставили автомашину.

Спуск был долгим и трудным. Нежелание Рейзл восстанавливать прежние, дружеские отношения, в конце концов, вывело меня из терпения. Используя технику экстремального спуска, я далеко убегал вниз, где, всё-таки, дожидался упрямую девчонку. Поскольку я не считал себя, в чём-либо виновным, неадекватное поведение Рейзл было непонятно мне. Когда я опять далеко убежал от неё и дождался уже на автомобильной дороге, то подойдя ко мне, она сказала: «Я думала, Вы меня бросили одну». «Ну что ты, как можно, я должен доставить тебя на прежнее место, в город, в целости и сохранности!» - С сарказмом ответил я. «Да уж, в целости» - невесело пошутила она.

«Рейзл! – мой голос слегка дрожал – прошу тебя, выходи за меня замуж, я люблю тебя!» - «Ни за что! Я не люблю Вас!» Рейзл продолжала говорить мне «Вы».

Моё состояние было ужасным. Обида, огорчение, какое-то внутреннее опустошение, всё это смешалось в моей душе, стало трудно дышать. «Ну почему?» – почти выкрикнул я. «Да потому что я люблю другого парня, хотя он даже не знает об этом», - ответила Рейзл.

Точки над «и» были расставлены. Говорить Рейзл о своих чувствах было глупо и неуместно. И я не говорил. Мы добрались до водозабора, забрали машину и отправились в город.

Через двадцать дней я опять пошёл в горы, но, в этот раз, один. Поднявшись на вершину, я позвонил Рейзл. Она попросила меня быть кратким, так как была на лекции, но всё-таки поговорила со мной. Спустившись на место нашей последней стоянки, я из больших камней выложил её имя. Более я не искал встреч с девушкой, которую полюбил в горах.