Жил-был город. Город был большой - или не очень – какая разница? Все города похожи друг на друга. Все. В каждом городе есть свои памятники и автомобили, кино- и просто театры, проститутки и наркоманы, взяточники и извращенцы, юноши и девушки, дети и взрослые. Есть парки и пруды, иногда реки и мосты, а иногда и серьезные достопримечательности, обласканные вниманием любвеобильной барыни-филантропки с интригующими инициалами: ЮНЕСКО. И во всяком городе без исключения бывает небо, а по вечерам – аккуратным коготком белеет полумесяц и мерцает самое длинное в мире многоточие, проставленное кем-то неизвестным, но оставившим в память о себе ребус из вереницы самых разных псевдонимов.

Наш город представлял собой именно такое место. Он был похож на все города мира, мало чем выделяясь на общем фоне. Но были и в этом городе свои достопримечательности. Одной из них был человек, писавший сказки. Сказочник. Странное дело, сказки всегда читают детям, но сочиняют их, как правило, взрослые пожившие люди. Одни из них одиноки и не знают, кому отдать лучшие минуты своего сердца, и отдают эти минуты в пространство – детям и тем, кто будет читать им эти странные сказки, сочиненные несчастным взрослым человеком. Кто-то сочиняет от нечего делать. Кто-то – оттого, что не имеет таланта заниматься литературой и считает сказки простым и легким делом, способным принести популярность без приложения серьезных усилий. Такие сказки читать неинтересно.

К какому из разрядов относился наш сказочник? Не знаю. Вероятно, к одному из самых светлых оттенков в спектре упомянутых крайностей.

Он не был одинок, имел детей и собственный бизнес – небольшой, но стабильный. Зажиточный и семейный дядька, этакий купчик на склоне лет, он прожил большую часть жизни и, седея все больше и больше, потихоньку приближался к старости. По выходным играл в волейбол и посещал плавательный бассейн. Летом и весной жарил на даче шашлык и выпивал с друзьями. Но однажды все кончилось.

Почему кончилось - сказочник (тогда он еще не был сказочником, но будем называть его так) не знал. Просто как-то ночью он проснулся оттого, что почувствовал, как кто-то сел к нему на кровать. Он не понял, кто это был и захотел подняться, но не смог пошевелить и пальцем. Тот, кто сидел на кровати вздохнул и тихо сказал:

- Тебе не надоело?

- Кто ты такой? – сиплым шепотом спросил сказочник.

- Разве ты меня не узнал?

- Тебя не видно, один только голос… - растерянно ответил сказочник. «Что за бред… Неужели с ума схожу?» - испугался он.

- Не видно, потому что спишь – спокойно объяснил голос. - Проснись!

- Как - «проснись»? Я же не сплю… – сказочник вдруг почувствовал себя потерявшимся ребенком.

Голос не отвечал.

- И как же мне проснуться? – беспомощно переспросил сказочник. «Конец», - мелькнуло в голове.

- Стоит всего лишь захотеть – и ты проснешься, как всякий человек.

- Я не могу, ты понимаешь, не могу! – простонал сказочник. – Я не могу пошевелить даже пальцем, неужели ты не видишь!

- Все могут проснуться, все, кто захотят. Но никто не хочет даже пальцем шевельнуть. И ты в том числе.

- Я хочу проснуться, слышишь! Хочу, хочу, хочу! – сказочник кричал, но крик не становился криком. И вдруг он почувствовал, что тот, кто сидел у него в ногах, поднялся. Не успел сказочник опомниться, как чья-то ладонь легко легла ему на лоб, и все тот же голос произнес совсем близко:

- Хочешь проснуться – проснешься.

И сказочник проснулся. Его подбросило на кровати, и он резко сел, ошалело озираясь по сторонам. Стояло утро, и дневной свет уже вовсю хозяйничал в комнате, пробравшись сквозь незадернутые занавески. Была весна, и деревья еще едва зеленели, но хороводы пичужек каждое утро уже приветствовали всех проснувшихся своей самозабвенной и безудержной полифонией. Сказочник сидел на кровати без движения и смотрел в одну точку. Он старался понять, что означает этот сон, и внезапно понял. И ему вдруг стало так душно, так тесно и горестно, что совершенно неожиданно для себя он заплакал, и слезы горячей пленкой застилали давно отвыкшие глаза. Вернувшаяся из кухни жена не могла взять в толк, что происходит с ее мужем. Плакать было так горько и сладко, так больно и легко, как когда-то в детстве, и душа у сказочника, как почка на весеннем дереве, мучилась и изнемогала от неосознанного еще желания раскрыться навстречу всему живому. Ему как никогда хотелось любить и радоваться, дарить и еще раз дарить, дарить щедро и без остатка, дарить абсолютно бескорыстно любовь и радость – и не кому-то одному, а всем без исключения, ничего не требуя взамен. Он смутно понимал, что этим утром, наверное, проснулся по-настоящему. И теперь обязательно должен напомнить остальным, - пребывающим, как и он до сегодняшнего дня, неколебимо уверенными в своей правоте, - что проснуться могут все, - все, кто захотят. Проснуться и почувствовать все, что он чувствует сейчас. Стать ребенком, тоскующим среди своих беспробудно спящих родственников. Вспомнить в себе ребенка – для начала. И ощутить любовь и чистоту, искренность и душевную щедрость как неизбежную потребность всякого живого человека.

Так он стал Сказочником. До этого он никогда и ничего не писал. Не имел желания рифмовать или сочинять истории. Теперь в его сказках герои пытались растопить обледеневшие сердца героинь, а те плакали холодными слезами и не понимали, чего от них добиваются; животные существовали наравне с людьми, и в людях воскресали жалость и чувство вины; зеленый слон с розовыми крыльями тихо умирал, потому что в него никто не верил, а потом появлялась маленькая девочка и предлагала слону свою дружбу.

Сказочник раздавал листочки со своими историями на улицах и площадях среди бела дня, и кто-то считал его очередным промоутером, кто-то – чудаком, а кто-то – сумасшедшим. Кто-то бросал листочки наземь не читая, и они шурша катились по асфальту, напоминая белых голубей с перебитыми крыльями. Один из них взлетел внезапно и совершенно неожиданно на глазах у изумленных прохожих. Стояла звенящая осенняя погода – холодная, но чистая и солнечная, и я вышел погулять и отхлебнуть, как следует, пьянящего октябрьского воздуха. И в тот момент, когда я свернул на проспект, - паривший над головами листок со сказкой встрепенулся и непонятным образом очутился у меня в руках.

Я прочел то, что там было написано, и когда увидел стоящего неподалеку Сказочника, понял, что в нашем городе стало одной достопримечательностью больше.