В глухом и пыльном уголке моей души, среди обломков памяти и веры, где воздух режут крыльями химеры, а небо жрёт руины–этажи, где мысль истлела в древнем переплете, и смысл ее давно уже не бремя седому разуму безглазому, и время кукушкой ржавою застыло на отсчете… из пустоты, в мельканье лапок-рук, плетет смертельный саван мне паук. |