Невинная жертва

 

Свет встречных машин резко бил в глаза, за¬ставляя зажмуриваться на несколь¬ко секунд. Приходилось крепче сжимать руль, чтобы машина в эти секунды шла ровно по выбитому во многих местах асфальту трассы. Раздражение не проходило, толь¬ко на короткое время отодвига¬лось куда-то в сторону, когда нуж¬но было быть повнимательнее при обгоне тяжелых трейлеров, ползущих в сторону города.

-Черт! - контрольная лампочка не мигала, а горела, показывая, что бензин вот-вот закончится. Все-таки его хватило до заправки, примостившейся у дороги. За ней были видны редкие огни какого-то поселка.

-Двадцать литров, - бросил я дежурному станции, появившемуся тут же, как только машина ос¬тановилась у колонки.

Мне было необходимо что-ни¬будь выпить и спокойно посидеть минут десять.

-Это кафе? Работает? спросил я у возившегося со шлангом

заправщика.

-Да. Круглосуточно.

На удивление, в помещении было чисто, не пахло прогорев¬шим жиром, и мягкий розовый свет создавал уютную обстановку.

-Кофе... пожалуйста, - попросил я молоденькую буфетчицу, сидевшую до этого за столиком в компании пожилого мужчины. Девушка загремела посудой у стойки.

-Черт! - в который раз выругал¬ся я. Сигарета закончилась после третьей затяжки. Прикурив дру¬гую, я не спешил прикасаться к ней губами, а закрыл глаза и медленно стал считать до десяти.

-Ваш кофе.

Маленькая белая чашечка появилась передо мной на цифре девять.

-Спасибо.

Девушка постояла немного, ле¬лея надежду, что я закажу еще что-нибудь (минимум десяток-другой гамбургеров) и, вздохнув, вернулась за сто¬лик к мужчине.

-Тысяча чертей! - у меня в сло¬варном запасе были и другие выражения, но начинал я всегда, почему-то, с этого. - Такого оборота я не предвидел! Мать твою!.. Замочить Гришмана входило в мой план. Но чтобы отправить на тот свет и девчонку – этого делать я не собирался!

Кофе был вкусным, горячим и в паре с табаком стал придавать бо¬лее стройное направление моим мыслям, скакавшим в разных на¬правлениях.

-Спокойно!.. И так. Дело сдела¬но?.. Да. Месяцы, потраченные на него, не прошли даром. Золотая гинея королевы Анны, как и другие монеты из коллекции Гришмана, лежит в надежном тайнике на семь¬сот третьем километре автостра¬ды Алма-Ата- Екатеринбург. Писто¬лет с глушителем там же.

Я допивал чашку и разминал пальцами следующую сигарету.

-Когда фараоны начнут копать, то они, конечно, зацепятся за письмо некоего господина Иванова из Караганды. Очень редкая фамилия, кстати. И, пусть ищут Иванова из Караганды. Ради того, чтобы письма были помечены штемпелем доблестной кочегарки, приходилось мотаться в нее. Но, не зря... Интересно, сколько гинея будет весить через годик, если сейчас

тянет на двадцать тонн зелены¬ми?... Но это через год. Год я буду

ждать. Если потребуется, то и больше... Так кто же была эта девчонка, не вовремя, на свою беду оказавшаяся в доме нумизмата?

В углу кафе буфетчица и мужчи¬на продолжали тихо переговари¬ваться. Мне показалось, что говорят о моей скромной персоне.

-И все-таки, кто она? Дочка? Внучка? Не похоже. Или старый

греховодник, одиноко живший в своей норе, позарился на молодое

мясо? Час, что я провел с ним, она ни звуком не показала себя... Нет,

разговор у них определенно идет обо мне.

Прислушавшись, я разобрал что-то о потерянном времени, неско¬ром автобусе и о попутной маши¬не. Мне захотелось еще кофе. Ого! Крошка умеет читать чужие мысли. Не успел я её позвать, а она уже стоит передо мной.

-Извините, - начала она первая, заткнув мне рот, - Вы едете в сторону города?

-Угу, - кивнул я, догадываясь, о чем пойдет речь.

-Извините,- вежливость так и вырывалась из нее, выдрессировали их на этих новых очагах сферы обслуживания. – Не могли бы вы подвезти одного человека?

Я прямо восхищался своей сообразительностью, зная о ком она говорит. –Понимаете, у него несчастье… срочно надо в город… следующий автобус только через два часа...

-Кто-то умер? - пе¬ребил я ее, вспоминая лежащего в луже кро¬ви в своей квартире, за триста километров от¬сюда, Гришмана.

-Да... Нет... Вер¬нее, не известно...

Наверно, лицо мое выразило удивление.

-Понимаете, у него дочь... пропала три года назад... Уехала в город и не вернулась.

-Три года назад?

-Девушка кивнула, продолжая умоляюще смотреть на меня.

-Никто её не видел с тех пор... Полиция не нашла никаких следов.

-А зачем ему сей¬час, ночью, нужно срочно в город?

Она не сразу ответи¬ла. Мужчина поднялся и вышел на воздух. Не думаю, что он слышал наш разго¬вор. Говорили мы тихо.

-Жена... Его жена сошла с ума... Вообще, она выглядит нор¬мальной, и врачи считают, что у неё легкая степень..., - голос у неё задрожал, она готова была вот-вот расплакаться. - Но иногда у нее начинаются приступы. Она уезжа¬ет в город. Ей кажется, что она сама может отыскать свою дочь. А получается, что мы её ищем...

-Вы?

-Да... Пропавшая - моя двою¬родная сестра.

-Хорошо,-я протянул ей день¬ги за кофе. Второй чашки мне уже

не хотелось. Мне хотелось побыстрее вернуться домой.

-Лена, наверное, уже спит, - думал я, выводя отдохнув¬шую «мазду» на шоссе.

-Как всегда, когда меня нет, подоткнула себе под бок Максима. Мальчишка совсем вырос. Бегает и болтает во всю. Надо будет в воскресенье сходить с ним в парк. Наберусь ли я когда-нибудь сме¬лости заговорить о втором?

-Вас где высадить? - спросил я у попутчика, молчаливо и без движений сидевшего рядом.

-Если можно, у автостанции.

Положив себе на колени боль¬шие, натруженные руки, он безот¬рывно смотрел перед собой. Видел ли он что-нибудь?

-Можно, - ответил я, зная, что автостанция находится на самом

въезде в город. До него было чуть больше десяти километров.

-С ней это стало чаще случаться, - неожиданно сказал он. Я по¬нял, кого он имел в виду, но счел нужным спросить:

-С женой?... Буфетчица расска¬зала мне вашу... о вашей беде.

-Клара. Правда, хорошенькая? Такая молоденькая... Она моя пле¬мянница.

Не знаю, но меня почему-то уди¬вили его слова и то выражение, с каким они были произнесены.

-Так ничего и неизвестно?

-О дочери?... Heт, ничего…Разве она не дала бы знать о себе,

если бы была жива. Холод забрался мне за воротник, заставив потереться о спинку сиденья. Могильным холодом повеяло от его слов,

и я понял. Понял, что он не просто потерял дочь - он её похоронил.

Для себя. Похоронил, не оставив ни крупицы той надежды, которая помогает людям в его ситуации надеяться и верить, что когда-нибудь…

-Черт! - чуть не вслух я крик¬нул, вспомнив ту квартиру, и тех, кого я оставил в ней.

По-моему он что-то говорит.

-…если бы она не взяла ружье, я бы так не волновался...

- Что? Какое ружьё? - не понял я, так как был занят своими мыс¬лями.

- Сегодня она взяла ружьё у своего брата... Он живет через дом от нас. У него все по закону. Любит поохотиться. Как раз собрался. Она была у него, увидела и взяла. Никто сразу не заметил.

Справа от дороги мелькнули боль¬шие буквы из названия города. Фонари начали добросовестно светить там, где асфальт был ровным и не светили там, где по настоящему мож¬но было yгробиться, став почетным членом Союза автомобильных инвали¬дов. Впереди белело здание автостанции.

-Остановите! - нео¬жиданно закричал мой пассажир.

Мне это сделать пришлось не сразу. С краю от шоссе, широким шагом шла женщина, высоко взмахивая в такт движения рукой. В другой руке у нее была средних размеров потрепанная спортивная сумка. Старенькое платье болталось на невысокой худенькой фигурке. Не было видно, чтобы сумка

тяготила её. Попутчик, прильнув к стеклу, впился глазами в женщину, не

обратившей внимания на машину, остановившуюся и перед ней. Женщина прошла мимо нас.

- Это она!

Такое бывает только в кино: ехали и приехали. За тем - за чем было надо. Видимо, эта да¬мочка пешком дошла до города, а мы её, просто, догнали.

Мужчина выскочил на¬ружу и бросился вдогонку... Не знаю, почему я сразу не уехал. Может быть, хотел досмотреть последние кадры этого фильма. Я остался сидеть и даже дос¬тал сигарету, собираясь закурить. Сигарета выпала у меня из рук. Я не стал её искать.

Наверное, по-другому ничего и не вышло бы. А может все могло быть иначе. Кто знает. Но то была его ошибка.

Побежав за ней, он остановился в нескольких шагах и окликнул. Наверное, нужно было догнать ее, схватить, или обнять, или вырвать сумку. Но он её окликнул, остано¬вившись. Мне все еще не верилось, что в сумке что-то есть. Но оно там было. Женщина быстро отбежала, на ходу доставая то, что через несколько секунд стало в её руках двуствольным охотничьим ружьём, и направила его в сторону мужа. Свет фар бил ей в лицо, размазывая его черты в одно бледное пятно. Мужчина продолжал говорить ей что-то, не двигаясь с места. Чтобы её не ос¬лепляло, женщина начала медлен¬но отступать назад, делая полу¬круг. Теперь она была спиной ко мне, а мужчина на её месте. Он стал двигаться к ней. Они прибли¬жались к машине. И тут я понял, как и что нужно сделать. Тихо от¬крыл дверь, стараясь ею не хлоп¬нуть, я ступил на землю и стал ждать. Ждать, когда она прибли¬зится на столько, что можно будет сжать ей руки и отвести в сторону ствол.

- Я прошу тебя - успокойся...

Хорошо. Не хочешь отдавать – не отдавай. Пусть оно будет у тебя. Но я прошу -давай вернемся домой, -тихим голосом уговаривал он её.

Я поднял руки, готовый схватить приближавшуюся женщину.

- Зачем ты взяла его? Ты хочешь кого-то убить?

- Я...я не знаю, - отвечала она, продолжая направлять ружьё на мужа.

- Тогда отдай мне его и давай вернемся...

- Господи! Как я устала... устала от всего, устала, от этой комедии… Я не знаю, почему я до сих пор не убила тебя! Почему? ...Слы¬шишь ты, мразь!

-Вера!

- Ты убил её! Ты, тварь, посмел надругаться над своим ребенком! Выродок! Что будет с тобой, когда я покажу людям ее записку?... Как же она могла жить после этого! Как ты можешь до сих пор жить?

-Вера!

-Ах, ты!... -обожгло меня. - Так значит этот папаша...

До меня ей оставалось два шага. Но я уже не хотел хватать её за руки.

Не знаю. Не знаю, как она услышала или почувствовала меня, но не сделав этих двух шагов, она резко повернулась ко мне...

Я содрогнулся. Содрогнулся, впервые увидев её лицо. Лицо матери, обезумевшей от горя. Обе¬зумевшей от его причины. Я не хотел вреда. Не хотел. И руки я поднял не для того, чтобы схва¬тить её. Как маленькие дети пря¬чутся от страшного, так и я поднял руки, чтобы укрыться от этого, чужого для меня, горя. Вспыш¬ка огня сверкнула передо мной, удар свинца кинул мое тело на капот машины, и невыносимая острая боль пронзила сознание. Я еще увидел второй всплеск пламе¬ни. Но больше ничего не почув¬ствовал. Не почувствовал, потому что меня уже не было. Потому что я умер.

 

Капитан устало потянулся и по¬смотрел на стенные часы, с удовольствием отмечая, что до конца дежурства осталось десять минут. Дверь дежурки приоткрылась, и в образовавшуюся щель просуну¬лась мордашка, от вида которой настроение у капитана еще боль¬ше улучшилось. Но он постарался сохранить строгое выражение.

- Андрей Павлович, есть что-нибудь, а? – журналистка с надеждой смотрела на него.

Он не смог сдержаться и широ¬ко улыбнулся гостье.

-Увы, Танечка, увы! На удивле¬ние ночь прошла спокойно,… если не считать пары пьяных драк, да одного убийства...

- Ого! Говорите, ночь прошла спокойно! Что за дело? Интересное?

- Ничего интересного. Психи¬чески больная застрелила случайного человека. Дело начато и че¬рез пять минут закончено. Как говорится - невинная жертва. Такие вот дела… М-да… А у погибшего жена и маленький сынишка остались… Жалко парня. Не повезло.