Я всегда предпочитал безрассудство страстей мудрости бесстрастия. (Анатоль Франс, СТРАСТИ)

 

ТЯНИ – ТОЛКАЙ

 

Этой истории лет, лет….

 

Друзья в моей жизни главенствовали. А как же в юности прожить без дружбы?!

 

В тот холодный ноябрьский с лёгким морозцем день я наведалась к подружке.

Жила она рядом. Чтобы прийти к ней в гости, необходимо было лишь пересечь узкую дорогу, мощеную булыжником. Она-то и делила наш переулок на северную и южную стороны.

 

За долгие годы общения, а дружили мы с малых лет, нашими ногами была протоптана дорожка от моей калитки к подружкиному окошку. Летом эта тропинка не зарастала травой, а зимой снег аккуратными сугробами ложился рядом, не засыпая её, словно и он потакал детской привязанности.

 

Лара, так звали мою подругу и одноклассницу, жила на южной стороне в ветхом покосившемся домике, к которому вплотную примыкали такие же одноэтажные строения с маленькими окнами, расхлябанными форточками и множеством подвальных помещений.

 

В её дворе, в одном из таких подвалов, обитала недобрая старуха. Мимо неё невозможно было пройти незамеченным. Она знала всё и о всех.

 

«Божий одуванчик», а так выглядела старая женщина, обожала свою собаку, такую же злобную, как и она сама. Любимца, чтобы не убежал, привязывала длинной верёвкой к двери. С улицы его не было видно. Почти всегда пёс находился на лестнице, ведущей в тёмный глубокий подвал. Но, как только открывалась калитка, и кто-нибудь случайно или намеренно оказывался на территории двора, собака пулей вылетала из своего укрытия.

 

Иной раз могла только лишь до икоты напугать, а порой и расцарапать ногу, схватить за руку, допрыгнуть до лица. Характеры у хозяйки и её подопечного были одинаково жестокими.

 

Редко удавалось проскользнуть мимо бдительного сторожа. Если не получалось попасть во двор, то я стучала в окошко, и мы часами общались через оконное стекло или открытую форточку.

 

Одноклассники наши и не пытаясь проникнуть во двор. Тем и спасались от нежелательной встречи со злым существом.

 

В тот незадавшийся с утра день я, как и все советские школьники, догуливала осенние каникулы. Хотелось продолжения отдыха. Но завтра - в школу. От действительности не спрячешься…

 

Подружкина мама была на работе. Так почему и не пообщаться друг с другом?!

Но хотелось не мёрзнуть снаружи, а с максимальной пользой использовать то, что маленькая квартирка переходила, пусть и на время, в полное наше распоряжение.

 

Мы могли бы посмотреть телевизор, перемерять все платья старшей замужней сестры, попить в очередной раз чай из красивых, похожих на раскрывшиеся тюльпаны, чашек. И наесться конфет со сливовой или кизиловой начинками. Их всегда приносила по воскресеньям дальняя родственница семьи. Её почему-то недолюбливали и не радовались посещениям.

 

Обычно, во время чаепитий, я пересказывала Ларе прочитанные за последнее время книги, придумывала свои истории. Она умела слушать. Читать не любила и потому проявляла интерес к моим россказням. А для меня всегда важно было выговориться, поделиться с другими тем, чем обладала.

 

Удача! Повезло! Коварной собачке не удалось меня достать! Уже стучу в дверь!

Хорошее настроение, ранее отсутствующее в преддверии начала новой четверти, улучшалось с каждой секундой…

 

Я едва успела войти внутрь и снять пальто, как кто-то настойчиво забарабанил в окошко.

 

Вот радость! Друзья! Теперь станет ещё веселее!

Нет, они отказываются войти, заглянули, как у нас говорили - «на минутку», которая обычно растягивалась на часы…

 

Вновь прибывшие пытались что-то нам сообщить.

Не долго думая, я вскочила на узкий подоконник, открыла маленькую прямоугольную форточку и подставила ухо – не слышно.

Тогда, изогнувшись, высунула в проём голову.

 

Мои ноги в стоптанных хозяйских тапочках скользили по подоконнику, но это не помешало узнать новости.

Поговорили о пустяково -важном и… и я попыталась вернуться в тёплую комнату.

 

Надо сказать, что башка у меня всегда была большого размера. А знала я это потому, что, собираясь на море, никогда не могла купить резиновую шапочку для купания – ни одна не подходила. А в тот день длинные волосы были ещё и уложены по моде в дефицитную сеточку, которую удалось заполучить в подарок от дяди.

 

Моя голова, увеличенная причёской, назад в тепло и уют вернуться не захотела…

Сначала все весело посмеялись. Потом, когда посыпался снежок, призадумались. После неуспешных попыток вернуться туда, где я собиралась отлично провести время, призадумались.

И мне почему-то уже и взгрустнулось. Открытая наружу форточка больно била по лицу, не сопротивляясь ветру со снегом.

 

Ноябрьский день стремительно переходил в вечер. Вот-вот с работы должна была вернуться и подружкина мама, женщина добрая, но не любящая безобразий.

 

Лара попыталась втянуть меня обратно. Не получилось… Тогда она, для того, чтобы голова и шея всё-таки не оторвались от тела, начала укреплять мою позицию, подпирая меня книгами, подушками, собой….

 

Девочки, ранее собиравшиеся уйти, попробовали втолкнуть меня обратно. Они карабкались по кирпичной стене. Несколько раз им удалось добраться до моего лица, и пребольно ударить меня по лбу.

 

Шея одеревенела, голова покрылась снегом, а время шло. Улица была пустынна, на чью-то помощь рассчитывать не приходилось.

 

Кто-то позвонил в дверь. Каким-то непостижимым движением я изогнула шею и … оказалась на полу, потому что моя "живая подпорка" пожелала узнать,кто же там ещё заявился...

 

Много ли нужно человеку для счастья?!

Всего-то: чтобы глупая голова и несчастная шея по-прежнему составляли одно целое с невиновным телом, а остальное всё - приложится!

 

Этой истории лет, лет…