- О, вот и наш эталон! – встречает врач с каким-то ядовитым взором. - Сейчас первичку, и к психологу на тесты. Звоню провожатому.

Пока любуется моим языком, лезет в горло, хвалит давление и всё такое, пришёл детина. Взятый им пакет как-то съёжился.

«Скорая» листает кварталы, бьющие меня напряжением. Детина тоже не радует. Листаю память, где выделены две сюжетные линии: друг и любимая. Вот злое перекрестье! Теперь иначе вижу оброненные фразы. Её - о моих не ахти гонорарах. Его - о пользе для крутого бизнесмена эффектной спутницы. На свадьбу не позвали, я в контуженном одиночестве...

Подъезжаем не ко входу - к воротам с надписью рукою «Центропсих». Психологи шутят! А охранник с автоматом. Серьёзно тут! Детина ведёт, отпирая хитрым ключом отсеки гулкого коридора. Вот и психолог, какой-то грустный. Указал на кресла и смотрит мои бумаги, хмыкая.

- Сильно грабит издатель? Кому служит плеватель? Где должен быть памятник вам?

Опять чёрный юмор!

- Как и его грабят. Плевки - бесплатный пиар. Лучше деньгами сейчас.

Надвинулся с молоточком. Замечаю, как блестит? Да. Молоточек вспух и как жахнет! Удивляюсь, а психолог успокоился и сидит себе, хмычет. Детина где? Хмыч вскочил с пистолетом! Ведёт через те же замки. Садимся в другую машину, без медицины. Пистолет топорщит его карман и мешает формулировать мои вопросы. У стража дёрнулись бровь и автомат. Властный кивок ему - выпустил.

- Хм, могу влиять... Ну что такое!

Тормозит. Автобус, везущий детей с интенсив-продлёнки, и сам зевнул, не уступил машине с гербом управы. От сирены прыгнул на нашу полосу. Теперь все на месте, да не задеть бы колясочника на провисшем переправочном тросе. Всё-таки остановка: пешее меньшинство, дождавшись своего часа, спешит перейти за минуту и орёт на помеху-старушку. Из машин бухает музыка с мини-новостями о больших заварушках.

- Хм, простите, не до объяснений было. Ответы не сошлись с описанной участковым врачом манией величия. Эта история с ООН! Какая-то поддержка мирового интеллекта, выбор эталонов психофизиологии, от писателей вы, подтверждения нет... Гипноз сказал о видеовызове к врачу, якобы получившему директиву. Кстати, у нас психиатрия... Когда вы заговорили о другом, я выгнал санитара, но что-то он уловил. Я решил выручать вас, пока не началось более серьёзное... Охранник, пожалуй, очухался... Ага, за нами хвост!

Переход свободен, но впереди наползает злая туча тёток, лязгающих кастрюлями. Успеваем проскочить. Хвост тоже, но его успели использовать как ударный инструмент.

- Хм, начинается ночь гнева.

Следом за сумерками идут светоплакаты. При них - униженные чиновником и оскорблённые рынком, много вкалывающие и мало получающие, голодающие против здоровья и закаляющиеся поневоле, фирменно надутые и вульгарно ограбленные, зелёные от овощной химии и голубые от нового контрацептива, брошенные с детьми и детьми забытые... А вот полиция, свирепо сверкая снаряжением, изготовилась против всех, кто не спрятался и тем виноват.

- Город ваш пациент, - шучу с перепугу по-чёрному.

- Вот анализы!

С визгом огибаем холм мусора и плакат «Нюхайте сами за эти деньги!» Хвост зацепил - и погребён.

- Хм, как нанюхаются, поедут по адресу. А я сворачиваю - знаю, куда. И мы оба знаем, что медлить нельзя. Ну что же, если желание Пигмалиона могло оживить, то почему силой мысли не улучшить живое? Галатея ещё статуей приняла за главное дорогие вещи. Хорошо, что вы ставите впереди любовь! Почему я решил помочь? Сам страдаю без любви и вижу, как много бед без неё.

В просвете улицы старый маяк.

- Хм, буду прикрывать!

У моря легко поломаться в темноте: каменюки, ржавое железо, расщепленные брёвна и доски. Но я тут свой. Устраиваемся в выемке над водой.

- Ещё продумать надо.

Погружаюсь в мысли. Но всплываю: голос.

- Писатель, принимай гостя!

- Какой сюрприз! - кричу, вскакивая.

- Стоять! - тихое, но железное. - Он щедро заплатил за ваше пребывание.

Нарушаю приказ: ноги не держат.

- Как нашёл?

- Дома нет. Догадался.

- Чего ночью?

- Сейчас объясню.

- Давай!

- Кричать, что ли?

- Безлюдно же! Извини, не могу отойти.

- Не можешь отойти?.. От неё!

- От не-й-ё?

- Ну, хватит! Куда ещё бегать суке. Чем опять приманил? Чем перебил бабки в психушке? Но отсюда не уйти! Братки обложили. Хочешь лёгкой смерти, выходи.

Тишина. И тихое:

- Хм, в темноте вряд ли сунутся. А я в готовности. Мой пистолет заставит вздремнуть на свежем воздухе. Шлифуйте пока. Пусть получится как надо!

Тучи рывками обнажают угли, как отражения свар земных. Морю беспокойно в кошмарах, ползущих от суши. Вдали вопли города, близко понукания далёкого друга.

Чуть проступил маяк. Прежде указывал путь сюда, теперь - отсюда. Это и антенна? Я раздумывал тут, и был мне голос: менять надо с начала. Мы можем вместе. Его сила, моё умение развить сложный сюжет. Чтобы соответствовать, я изучил груду литературы. И вот ещё чуть-чуть уложить в голове.

Поднимается кружок апельсина над бирюзой. Как тот коктейль, что тянула любимая в наше милое время! Рыбы плещут, птицы поют и травы пахнут. И это хорошо. Чего не скажешь о смерти, двинувшей на забавно вооружённого защитника, и о городе, остывающем дымами после адской ночи, и о глобальном раздрае.

Я готов. Небо кричит громом, молния бьёт в маяк! Оттуда бежит золотистое марево. Свернуло всё вокруг меня - и остриём конуса на голову. Тяжко! А помощь моя нужна аккуратная. Новое в начале истории должно растечься вверх по её страницам, сохраняя как можно больше, но чтобы люди не плодили дурную энергию, от чего портится жизнь, отдаляется Луна, расползается Вселенная.

В начале будет Слово. И Слово будет Любовь.