Любая тварь, питающаяся жертвами, чтобы продлить или улучшить собственное существование, несомненно является представителем тёмных сил. (Фрэнсис Вилсон) Если человеку дать абсолютно всё, то ему всё равно будет чего-то не хватать. (автор) Горящие в полный накал под потолком люминесцентные лампы, забранные в матовые пеналы, монотонно гудели, самозабвенно освещая респектабельное убранство магазина. — До завтра, милые, — добродушно улыбаясь, вежливо сказал хозяин, закрывая входную дверь и сдержанно задвигая железный засов. Стерев с лица дежурную улыбку, он облегчённо вздохнул. Разразившаяся темень, как чёрная вата, приникала к стёклам. Ветер с той стороны тихонько завывал и давил на холодной прозрачности мягкие белые хлопья, которые, плавно кружась, словно мёртвые мотыльки, бесшумно опускались с поднебесной выси и утомлённо парили в рассеянном свете уличных фонарей. Пластмассовая табличка «Закрыто» ещё мелко покачивалась и аккуратно тёрлась о стекло двери углами, создавая ощущение, будто кто-то по нему нежно поскребывает когтями. Складный человек, приподнявшись на носках, изо всех сил потянулся вверх, ослабил узел галстука и возбуждённо прошёл за прилавок, слегка пританцовывая и производя нелепые телодвижения. Эти первые тихие минуты после нервно-суетливого рабочего дня, всегда будили атмосферу какой-то защищённости, отрешённого покоя и волнительного предвкушения. В этот период он очень чётко осознавал, что подразумевает собой выражение: «Человек может быть самим собой, только в полном одиночестве». Сейчас общество самых близких, или даже любимых, людей, напрягло бы и не позволило бы воцариться тому ощущению релаксированной ублаготворённости, которое установилась сейчас в опустелом помещении. Весь обслуживающий персонал уже покинул магазин, устало разойдясь по домам. Директор, как всегда, остался, мотивируя привычную задержку – трудоголической чертой характера, подсчётом наличности и утряской мелких деталей бизнеса. Он расцветно преуспевал, имея сеть своих магазинов одежды, в которых одевалась если и не городская элита, то люди всё же довольно-таки состоятельные. Бизнесмен подошёл к ровной стене, сработанной под евростандарт, и отодвинул в сторону небольшую залаченную репродукцию, изображающую примотанного к коричневому стволу безкожного Марсия. В образовавшемся проёме засверкал стальной гладью маленький сейф, до предела утопленный вглубь. Подушечки ухоженных пальцев проказливо забегали, набирая код. Магнитный замок пригласительно щёлкнул и он изящно отворил тяжёлую дверцу, на задней стороне которой было выбито красивым рельефным шрифтом: «В каждой избушке свои погремушки». Наличность из кассы тут же перекочевала в недра сейфа, а оттуда хозяин жизни извлёк початую бутылку дорогой водки, томатный сок и кругленькую баночку. Неторопливо смешав себе «Кровавую Мэри», он дотянулся до выключателя, щёлкнул клавишей и плавно опустил своё жилистое тело в мягкое кресло. В это время года темнело рано и директор упоительно наслаждался тишиной родного помещения, погружённого в размытый полумрак. Подсвеченные зеленоватым неоном витрины, перед одной из которых он сидел, не позволяли с улицы разглядеть внутренности магазина и поэтому бизнесмен спокойно – из полутьмы своих владений – отслеживал умирающую жизнь улицы, где споро проносились немногочисленные машины, торопливо проходили редкие прохожие, полусонно светили завитушные фонари, а ветер как бы замер в ожидании, чтобы ночью свирепо разослать снежные вихри по голым проспектам и раздражённо рассыпаться круговоротом зябкой колкости. Мужчина тихо поглощал алкоголь маленькими глоточками, которые разливались по телу согревательной приятностью, не дурманящей голову, а наполняющей окружающую обстановку зыбким уютом. Прикончив коктейль, он отставил в сторону пустой бокал, взял в руки баночку и отщёлкнул плоскую крышечку. В предчувствии Экстазного Момента, хозяин жизни стал неспешно натирать лицо и руки кремом оригинального состава. Завершив эту процедуру, он уверенно поднялся и вальяжной походкой проследовал к средней витрине. Размеренно подойдя к ней, бизнесмен ласково открыл боковую дверцу и осторожно проник внутрь. На территории, замкнутой с обеих сторон толстыми чистыми стёклами, недвижно застыли в напряжённых позах четыре манекена. С одного края «женщина» и «мужчина» демонстрировали бальный вариант наряда, а с другого – офисно деловой стиль. Хозяин, разбив пару деловых манекенов, взял громоздкого «мужчину» под мышку и тяжко поволок его в глубину магазина. Наклонно прислонив его там к вешалке, он быстро освободил манекен от одежды, а потом разделся сам. Вдруг его насторожило какое-то незаметное вибрирование в кислороде. Резко развернувшись в сторону постороненнего изменения, бизнесмен чутко прислушался всем телом. Извне, с улицы, шумливо доносились разнородные звуки, но внутри больше ничто не колебало нерушимость воздушной тишины. Избегая лишних движений, он привычно облачился в деловой костюм. После этого, подойдя к широкому зеркалу в полный рост, хозяин жизни неподвижно замер, в точности скопировав позу манекена. Пытливо вглядываясь в своё отражение, он испытующе выискивал дефекты и недостатки обличья, а затем удовлетворённо хмыкнул и расслабился – их не было. Веско подмигнув самому себе, хозяин мягко направился обратно и теперь, в его кошачьей поступи, хищно засквозило что-то звериное. Амбициозно забравшись в витрину и заняв освобождённое место, он обратил своё лицо к «женщине»-манекену и застыл в профиль к улице, чтобы свет не отражался в блестящих глазах. Это был единственно уязвимый недочёт в его образе. Хозяин раньше пытался пользоваться солнцезащитными очками, но они притупляли ощущения в Экстазный Момент и он был вынужден отказаться от них. Всё остальное в его облике было безупречно, директор был вылитой копией манекена. Втёртый в кожу специальный крем, создавал иллюзию пластмассы с восковым оттенком. Хозяин жизни давно приучился задерживать дыхание и мог работать лёгкими, делая один вдох и один выдох в минуту. В общем, когда мёртво замирал, он ничем не отличался от своих соседей по витрине. Искристый снег вытягивающе завихрялся курящейся позёмкой на обледенелых тротуарах. Светофоры на угловом перекрёстке равномерно мигали, бликующе отсверкивая жёлтым светом в ближайших окнах. Запоздалые прохожие, точно иссякающие капли перекрытого потока, не задерживаясь, поспешно текли по улице. Терпения и выдержки ему было не занимать, хозяин мог так стоять часами. Несколько раз возле витрины, глазея на манекены, останавливались люди. Но рассматривая их боковым зрением, бизнесмен ощущал, что от них будет мало проку и умело ждал дальше. Они не устраивали его, лишь по ему одному известным параметрам, которые, вытекая из приличного числа Опытов, уже успели выстроиться в рядную систему. Хозяин жизни, как аллигатор у водопоя, ожидал свой источник энергии, свою жертву. В очередной раз елейно скосив глаза, на прилипшую к витрине юную пару, директор наконец, с глубоко сокрытым ликованием, понял: «Пора». Пухлый мальчик что-то на улице быстро объяснял красивой девочке, экспансивно жестикулируя и тыкая в витрину пальцем. Улучив момент, когда они оба смотрели на манекены, он дико исказил черты своего лица страшным оскалом и угрозно бросился к ним, прилипнув к стеклу всем телом. Оба ребёнка испуганно отпрянули назад, широко распахнув глаза на вытянутых лицах, синхронно вздрогнули телами, как будто через них пропустили ток высокого напряжения, и стремглав понеслись по заснеженной улице. Фффлопп. Стекло, как обычно, не помешало ему получить «инъекцию» их адреналина. Он выпрямился, судорожно поддёргиваясь, сделал шаг через дверку во тьму магазина и животрепещуще повалился на пол. Его колотяще затрясло в насыщенном оргазме конвульсий, а все вещи и предметы вокруг растечно потеряли черты реальности. Расширенные зрачки многослойно раздробились на множество светящихся игл, точно ирреально подражающих трамвайным электрическим вспышкам, а все его чувства и ощущения тысячекратно усилились. Он различал мельчайшие пылинки в текстуре развешанной одежды и микроскопические заусеницы на тёмном потолке. Слышал шебуршение крыс глубоко в подвале и сквознячное трение ткани о ткань на дальних вешалках. На манер, как к застарело атрофированному никотином обонянию, отказавшемуся от пагубной привычки, возвращается богатство запахов, так и его ноздревые «жабры» принялись улавливать самые тончайшие их оттенки, только все разом и непередаваемо мощно. Ярым наплывом из глубин утробы, во рту был розовато разлит пьянящий выхлоп водки и томатного сока. Сердце бешено трепыхалось, точно полная сил птица в силке, а в голове будто взрывались красивые бархатные бомбочки, напевно рассыпающие на поверхности мозга ни с чем не сравнимое блаженство. Несколько минут он свирепо катался по полу, закатив пылающие глаза и по-звериному рыча. Потом затих, мелко подрагивая всем телом. «Божественно, великолепно». Хозяин жизни смутно поднялся и, тяжело пошатываясь, добрался до прилавка. Не глядя, плеснул в бокал на три пальца водки, залпом выпил и жадно запил соком. Когда красноватая смесь тягуче проваливалась в желудок, он словно прочувствовал ностальгический отзвук об ушедшем Экстазном переживании, как тёплое воспоминание о раннем влечении к первой женщине, когда ты, забывая на миг о седине, видишь перед собой отдалённо похожую на Неё девушку. Грузно оперевшись руками о прилавок, директор замер, внимательно прислушиваясь к работе каждого внутреннего органа. Организм робко успокоился, полностью переработав порцию двух маленьких, адреналиновых «кусочков психики». Бизнесмен умиротворённо пошёл мыться и переодеваться, предопределяя логичное завершение вечера в виде ванны, кофе и тёплой супружеской постели. Сегодня повторять Опыт уже было бесполезно – это всё равно будет лишь жалкое подобие. Но мозг головокружительно плыл в радостном предволнении того, что завтра можно будет опять всё пережить. Споласкивая руки в горячей воде, энергетический вампир зловеще оскалился в маленькое зеркало над умывальником. P. S. Это Состояние было самой большой ценностью в его жизни. Без очередной дозы он испытывал болезненный дискомфорт, был агрессивен и не мог заснуть. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
