Пролог

Белые кружева, ленточки и гофрированные широкие юбки на каркасах… С детства я мечтала об этом самом счастливом дне в моей жизни! О свадьбе. Жалко, конечно, что по законам нашего королевства я не имела права видеть жениха до того момента, как окажусь перед алтарем. Приходилось довольствоваться только рассказами милых фрейлин. Какими только эпитетами не одаривали они моего суженого, князя Ричарда с острова Хесты.

Остров Хесты… ходили легенды, что родившиеся там, в холодных льдах, способны любить вечно и беззаветно всю жизнь. Верный супруг… Судя по сбивчивым рассказам фрау Лидэн и фрау Кэтрин, он златовлас, как и я, ему лет тридцать, и у него есть много земель и родовой замок в пригородах самого северного города нашего государства. Причем, это не просто крепость на берегу моря, как у многих знатных особ… Замок князя Ричарда – пограничый. Говорили, что оттуда даже виден Край нашего мира. Так что, даже в стратегическом плане, мой брак считался очень выгодным.

Кроме того, князь образован и содержит при дворе гильдию ледяных магов. Наверное, отец не один год искал для своей дочери достойную партию… Для меня, наследной принцессы северного государства Нордэрд.

Меня вовсе не пугало, что будущий муж в два раза старше. Наоборот, я гордилась тем, что выхожу не за несмышленого мальчишку, а за зрелого человека, который сможет стать достойным преемником моего отца.

Я расчетлива. Может быть. Но на то я и принцесса. Маг, живущий у нас в башне, десять долгих лет холодными зимними вечерами занимался моим обучением, все время втолковывал в мою беззаботную златовласую головушку, что наследнице престола в первую очередь стоит думать о родине, и лишь потом о личном. Из его поучений следовало, что я – лицо Нордэрда, с меня берут пример все барышни не только при дворе, даже самая бедная прачка в маленьком городишке на юге мечтает стать такой же как я. Сомневалась я в этом, но магу верила.

В четырнадцать лет принцесса должна выйти замуж. Это еще один закон. Для чего? Я особо не задумывалась. В этом возрасте девочка в Нордэрде становилась совершеннолетней. Простолюдинки уходили от родителей и сами устраивали личную жизнь. Знатные же, или наследницы престола ждали суженых во дворцах и замках. Обычно у меня от женихов отбою не было.

Например, сын верховного министра, Карл, сватался ко мне раз двадцать. Только либо он, либо его отец чем-то не угодили королю, и мне стали искать другого жениха. Надеюсь, что нашли более достойного.

Сердце замирало в груди, когда я думала о нем, о человеке, с которым мне суждено будет идти по жизни, который станет отцом моих детей и будущих королей северных земель. Златовласый Ричард, герой нескольких войн, доблестный рыцарь… я просто-напросто извелась в ожидании.

И как только мой кучер вошел в покои и сказал:

– Карета подана, Ваше высочество!

Я кинулась бежать вниз по лестнице, напрочь забыв, что фрау Лидэн еще не до конца зашнуровала мое платье.

– Плохая примета, – схватилась за голову фрейлина.

Что за глупые предрассудки! Я выхожу замуж за самого лучшего мужчину во всех северных землях! Такую радость не сможет испортить какое-нибудь паршивенькое происшествие: то ли карета на камушек наедет, то ли торт окажется пересоленым, то ли священник в храме Единого закашляется, когда будет объявлять нас с Ричардом супругами. Ничего худшего незашнурованное платье невесты не могло предвещать. Я, счастливая, знала это наверняка.

Раздосадованная Лидэн и ее помощница догнали меня только на улице, когда я уже садилась в карету не без помощи уважаемого кучера.

– Торопитесь вы, госпожа, стать взрослой, – с некоторой укоризной в голосе сказала одна из фрейлин.

– Нет, нет, – покачала я головой. – Я спешу навстречу большой любви!

Карета тронулась, и я, сидя у самого окна, наблюдала за людьми моей страны, которые доброжелательно махали мне вслед и желали долгой счастливой жизни с будущим мужем. Мне говорили, но я не послушала. А ведь не следовало пренебрегать предрассудками.

Вдруг карета подскочила на одном из дорожных камушков так, что меня чуть ли не под потолок подбросило. Странно, никогда не думала, что на мощеных улицах Нордстерна встречаются такие ухабы. Чьи-то большие горячие руки схватили меня за талию, и я завизжала от неожиданности. Кажется, кричали и мои фрейлины. Какая-то сладкая мелодия, чье-то ласковое пение, казалось, несли меня в неведомую даль. Словно кто-то завернул меня в сотканную из лучей лунного света накидку и убаюкивал. Больше я ничего не помню…

Абсолютно ничего. Что-то тяжелое ударило меня по голове, звуки и приятные ощущения вмиг пропали, и я обнаружила себя в темной комнате. Я вышла замуж на следующий день после того, как пришла в себя. Только совсем не за Ричарда. И кто знал, что день моей неудавшейся свадьбы станет началом моего долгого и очень непростого путешествия…

Часть 1. Джунгли Негара

Постоянные шорохи, вопли, жутковатые хлопки. То совсем близко, то далеко. Беззаботные звери играли лианами, изредка приземляясь на тяжелые банановые листья. Кто это – длиннохвостики, мангусты, тигровые котики окинэко – не разобрать. Возможно, это маленькие лангуры бросались друг в друга подпорченными фруктами. Их тут в джунглях много. Час, другой, третий… Чьи-то когтистые лапки пробежали по гибкой сетке. Леопард в поисках очередной несчастной жертвы. Время тянулось бесконечно, и звуки природы давно уже начали казаться мне скучными и однообразными. А через некоторое время они стихли, а им на смену не пришли зловещие уханья ночных хищников. Где-то вдалеке выли волки и шакалы. Как же, полнолуние, а их роду только и дайте, что оплакать свою несчастную судьбу перед бледной как покойница луной.

О, как выглядит умерший, я прекрасно знаю. Никакие описания из древних фолиантов, что я читала в башне у мудреца, когда маленькой девочкой училась премудростям мира, и рядом не стояли с тем, что мне пришлось созерцать целую неделю.

Все это время день и ночь я определяла исключительно по звукам. Только пение птиц да вой серигала на луну говорили мне, когда настает утро, а когда – пора спать. И такое мне суждено до самой смерти. Надеюсь, что костлявая очень скоро вспомнит обо мне. Высшим не важно, что я сейчас больше чем в нескольких месяцах пути от родного Нордэрда. А я так хотела побыстрее умереть. От скуки я отмечала на стене ножом прожитые сутки. Кому это надо – не знаю. Возможно, через тысячи лет кто-нибудь раскопает гробницу раджи да расшифрует засечки, сделанные на стене. Хотя, нет. Даже такой роскоши мне не положено. Высшие будут до конца Света охранять покой умершего правителя.

Как я очутилась на другом конце света, почти не помню, но последние семь лет я жила на юге нашего замечательного Инселерда. Есть там такой островок Негара, подчиняющийся восточным землям Хигаши-но-Чикию. Так как остров большой, кокуо назначает тут правителя, или, как зовут его местные, раджу. Мне и суждено было стать однажды женой властителя острова. Мне, принцессе и единственной наследнице престола Нордэрда, не оставили выбора.

Некоторые во дворце думали, будто я вышла за раджу корысти ради, или чтобы переехать в теплые края. Однако все решили без моего участия. Меня увезли на юг в день моей свадьбы со знатным князем острова Хесты. Я так и не увидела своего суженого. Знал ли отец о коварном замысле его восточных соседей – навсегда останется для меня тайной. Заговорщики все подстроили так, что меня украли из кареты прямо из-под носа у дюжины охранников и фрейлин. Наверное, они очень сильно за меня переживали.

Да и я скучала по нянюшкам, старому мудрецу и многим другим, ставшим мне почти родными. Мой отец – рассудительный человек, вряд ли он жестоко наказал недосмотревших за моей каретой слуг. Но все равно, боязно мне за них. Да и меня на юге ждала вовсе не замечательная судьба. Лучше бы меня продали в рабство, честное слово. Потому что тогда меня бы не выдали замуж за престарелого раджу со всеми вытекающими неприятностями, связанными с соблюдением традиций островка Негара.

Через семь лет после свадьбы, когда старик скончался, меня в соответствии с обычаем оставили умирать в яме посреди джунглей. Да, забыла сказать, что о соблюдении этой традиции меня предупредили только в день похорон. Прекрасно понимаю, почему ни одна местная княжна не согласилась выйти замуж за пожилого правителя. Только когда я ходила по дворцу и рассматривала фрески с изображениями моих предшественниц, я и не догадывалась, почему все жены правителей были чужестранками. Точнее, я не понимала, почему ни одна жительница Негара не желала выйти замуж за обеспеченного раджу, который никогда и ни в чем не отказывал женщинам.

На Негара есть такое поверье: вдова знатного человека должна сидеть в гробнице мужа и готовить ему обед. Если через семь дней дух покойного не забирает несчастную женщину, то ками, высшие существа Негара, карают ее душу, и после смерти бедняжка не может попасть ни в ад, ни в рай. Чтобы верная жена не долго мучилась, народ придумал изощренное жилище – яму глубиной в десять размахов1, на дно которой опускали гроб с телом мужа, его нажитое добро и супругу. А каждое утро приходили слуги, снимали плетеную крышку-решетку и спускали вниз корзину овощей и фруктов, из которых вдова должна была приготовить блюдо для загробного мира. Может, ками, действительно, существовали, потому что каждый раз вся еда куда-то исчезала.

Я пыталась сидеть, не смыкая глаз, чтобы узнать, кто ест мои лакомства. Но как только я начинала слышать, будто кто-то снимает решетку, я засыпала и открывала глаза уже утром, когда передо мной стояла до верху заполненная корзина, а в голове не было иных мыслей, кроме: надо сделать ужин еще вкуснее, чем вчера. Мысли о смерти куда-то улетучивались и возвращались только к вечеру, когда делать было совершенно нечего, и я сидела на сундуке напротив гроба, с отвращением рассматривая золотую маску, прикрывающую изошедшее трупными пятнами лицо мужа. Я каждый день поднимала это украшение, чтобы протереть его лицо специальным бальзамом, что выдали мне жрецы перед погребением. И с каждым разом оно становилось все страшнее, а по яме распространялся леденящий душу смрадный запах, от которого у меня кружилась голова. Я боялась предположить, как я буду выглядеть после смерти. О моем теле никто заботиться не станет.

Умру я скоро, через пару дней. Потому что несчастной жене ками не позволяют даже опробовать приготовленную еду. Откушать пищу загробного мира – страшнейший грех, за который после смерти душа хозяйки подвергается страшнейшей каре. Еще недолго, и я исхудаю, не смогу готовить, и слуги раджи сбросят в мою яму факелы, и я сгорю вместе с телом старика и всеми его богатствами, так и не узнав, кто и для чего украл меня семь лет назад. За семь лет, что я провела на Негара, я поняла только одно – раджа оказался очень удивлен, когда ему привезли молодую жену. Это могло означать лишь то, что правитель острова не просил специально похитить для его девушку с севера, а оказался такой же жертвой обстоятельств, как и я.

Мне не попасть мне ни в ад, ни в рай, я не любила своего престарелого мужа, без особого усердия я нарезаю ему салат на могиле. Вряд ли он явится, чтобы спасти мою душу. Меня сожгут. И, к великому счастью, никто не увидит моего тела, покрывающегося синюшными пятнами.

И вот опять шелест наверху. Я чувствую, как руки отказываются двигаться, а перед глазами все плывет, словно в тумане, а трупный запах становится особенно ощутим.

Когда я открыла глаза – все было как обычно: спелые фрукты и завернутые в банановые листья, вымытые не кем иным, как жрецами в священной воде, корнеплоды.

Я попыталась встать, однако ноги отказались слушаться меня, и я упала ничком. Все. Конец. Милый раджа, сегодня ты в последний раз откушаешь мой ужин. Все понятно, почему рату Негара с первого же дня после свадьбы учат готовить. Знала бы – сбежала. Я сидела на сундуке, вжавшись спиной в стену, и тяжело дышала. Кто знал, что в один ужасный день мне придется умирать вот так: жертвой обычая. Гадалка из южных земель, которую однажды пригласил к себе в башню мудрый маг, предсказывала мне вовсе не такое будущее. Я не могла, не хотела вставать, и поэтому просто решила вздремнуть, надеясь на то, что кто-нибудь даст мне сил приготовить последний ужин.

Отлежавшись, как я поняла, несколько часов, я принялась очищать плоды от шкурок. Воды внизу было очень мало – только для полоскания очищенного. Зажмурившись, я грызла все шкурки, на которых оставалось хоть немного мякоти, чтобы мало-мальски набраться сил. Вряд ли отходы тоже относились к пище для загробного мира, поэтому особого греха в этом я не находила. Мое некогда красивое голубое платье с золотыми тесьмами выглядело, словно одежда прислуги, у которой не хватает денег купить отстирывающий порошок. Волшебные штучки стоят везде очень дорого. А на лице у меня – земля и липкий сок фруктов, к тому же оно покусано любопытными насекомыми, что не боятся ночами опускаться в погребальную яму.

Таково поверье: женщина во время жизни слишком легкомысленна, и именно она виновата в скорой кончине супруга. Искупить вину возможно только одним способом – работой. И когда жертва, измученная вдова, попадает в царство мертвых, ей и мужу воздается по заслугам. Поработала на славу – живи красиво, а коли нет – бродить тебе вечно за Краем и не найти покоя. Мне уже все равно, куда я попаду. В Нордэрде говорится, что после смерти человек переселяется в другое церство, что находится где-то очень далеко, где ему и воздается по заслугам.

И вот снова вечер. Последний в жизни принцессы Нордэрда. Завтра меня не станет, а на престол после кончины моего отца взойдет противный Карл, сынок верховного министра. Он всегда хотел стать родоначальником новой королевской династии северных земель. Вот и сбудется его мечта.

Я аккуратно поставила котелок на крышку гроба раджи и уселась в угол. Ну, может, хоть напоследок ками Негара откроют мне тайну, кого я кормлю по ночам. Последняя засечка на стене гробницы. Я пытаюсь выковырять грязь из-под ногтя. Зачем? Все равно я умру. Нет, коли я принцесса, у меня должны быть чистые руки. Но у меня ничего не получается, и ноготь ломается. Противно. Приходится откусывать его зубами. Видела я, как нищенки грызут свои ногти. Теперь я ничем не отличалась от них. Что я сделала? Перед кем я виновата, если мне пришлось пережить столько страданий?

Так, что там говорила южная гадалка: «Ты взойдешь на престол и станешь мудрой справедливой королевой, если у тебя хватит сил и отваги научиться тому, о чем не написано ни в одном фолианте!» Ее пророчество сбылось. Рату – это королева. Насчет мудрости не знаю, но справедливости по отношению к островитянам мне хватало. Что же касается таинственного знания – наверняка мудрец рассказал мне сию неписанную тайну, просто не обратил на нее внимания.

Шаги, те же самые, что и предыдущие восемь дней, скрежет открывающейся решетки. Затхлый запах мертвечины как всегда вырывается наружу вместе с убираемой преградой. И я чувствую, как опять кружится голова. Нет, никогда мне не увидеть ками.

Проснулась я от громкого чавкающего звука. Я не сразу сообразила, что это могло означать, а потом и вообще разочаровалась.

В тусклом свете чего-то зеленого я увидела высокого плечистого парня в красной бандане. Он сидел на гробу раджи и жадно жевал приготовленный мной салат.

– Ками? – прошептала я, с испугом глядя на него.

Нет, не ками. Судя по желтой рубашке, перетянутой ремнями и черным кожаным штанам, заправленным в грязные сапоги, этой личности до высшего существа, ой, как далеко. Будь я сейчас в лесах Нордэрда, то назвала бы этого мужика, рассевшегося в чужом захоронении как у себя дома, разбойником. Бегло оглядев его, я заметила, что у него на ремнях висело три увесистых меча: ятаган южан, древний фламмер из Эстэрры и катана из Хигаши-но-Чикию. Точно, не ками. Если те и владеют оружием, то не мечами с волнистым лезвием, что запрещены властями Нордэрда даже во время военных действий.

– Что ты тут делаешь? – прожевав мясо, спросил парень.

Из-под сползшей на глаза косынки на меня смотрели полные жестокости зеленые глаза не человека, а хищника. Все. Сомнений не остается. Разбойник. Где тут вход в загробный мир, дорогой раджа?

– Нуууу, – протянула я, – умираю. А вы – ками?

Я не оставляла надежды на то, что гробницу моего мужа посетил посто-напросто невоспитанный высший, который загребает салаты руками, а не ложкой. Тот, кого я назвала ками, сощурился, испытующе разглядывая меня, словно товар на ярмарке.

– Дура, – холодно констатировал он.

Он ошибается. Я принцесса, к тому же, высокообразованная. О чем я и поспешила ему поведать. И в итоге получила от незнакомца еще один «подзатыльник»: зазнайка-истеричка. Не была бы я такой, объясни кое-кто, спустившийся в мое последнее пристанище, что ему надо.

– Вы не ками, – я взяла себя в руки, – потому что высшие не грубят. Уходите отсюда. Потому что все, съеденное вами, я приготовила для них. Ками отнесут мой ужин усопшему мужу-радже в тот мир. А коли вы все скушали, то они заберут мою душу и выселят за Край. Поутру сюда скинут два горящих факела и…

– Дура, – покачивая головой, повторил гость.

Я тяжело вздохнула и села, прислонившись спиной к стене. Пусть наедается себе спокойный как в непреступном форте, а утром его подожгут вместе со мной.

Парень удобнее устроился на гробу, скрестив ноги, и неморгающим взглядом уставился в мою сторону.

– Вы хотите мне что-то сказать? – шепнула я.

– Пожалуй, – буркнул он, чуть шевеля губами. – Твои так называемые ками валяются без сознания рядом с ямой. Хочешь посмотреть, кто они?

– Да, – а какой еще ответ мог ожидать мужчина от женщины.

– При условии, что я никогда не верну тебя в яму.

О, ками. Они разгневаются, и будут преследовать меня и этого героя в красной бандане. Что я ему и сказала. Но в итоге он лишь усмехнулся. Его улыбка была страшна. Я поняла, разбойник случайно свалился в мое последнее пристанище. Да не простой бродяга с большой дороги, а житель Эстэрры. Говорят, выходцы оттуда наиболее жестоки.

Мое женское любопытство пересиливало. Он не боится ками. Но что он хочет от меня? Ему известно, что я принцесса Нордэрда, он, возможно, похитит меня и потребует выкупа. О, Боже Единый, о чем я думаю? Мне предлагают сбежать от смерти и вернуться домой, а я забиваю голову глупостями.

И я протянула ему исхудавшую руку.

– Поешь, – он резко толкнул меня в сторону гроба, где стояла тарелка с остатками салата.

– Нельзя! – я оттолкнула в сторону блюдо, и кусочки фруктов рассыпались по земляному полу.

– Ты в каких высших веруешь, девочка?

Он держал меня за обе руки и пристально смотрел мне в глаза. Я с рождения принадлежу Богу Единому, но на Негара меня заставили отречься и присягнуть на верность ками. А их, похоже, не существует. И если этот человек так презренно относится к религии восточных земель, значит…

– В Единого! – как можно более уверенно сказала я, но сразу заикнулась и про здешних.

– Ками и верования людей Негара – разные вещи. Высшие никогда не станут вмешиваться в дела низших без надобности. И тело какого-то престарелого раджи им совершенно не нужно!

Я опустилась на колени и подобрала пыльные остатки пищи на радость желудку. Скажи кто лет семь назад, что принцесса станет питаться извалянными в сухой земле бананами или манго, а еще и болтать с незнакомцами, вооруженными фламмерами, – я бы не поверила.

После того, как он запустил наверх ямы длинную веревку с крюком на конце, и поднял меня на поверхность, я увидела два очень знакомых мне бездыханных тела, одетые в длинные белые хламиды. Первый и второй телохранители раджи. Теперь у меня не оставалось сомнений: человек, который случайно оказался в гробнице, остановил гипно-магию слуг моего мужа.

– Ну и каковы твои ками? – пнул он под бок одного из них. – Если человеку не составляет труда пришибить их!

Они изрядно избиты, но могут прийти в себя в любой момент. Тот, что лежал ближе к моему спасителю, словно прочитав мои мысли, слабо застонал и попытался перевернуться со спины на живот. Я чуть было не закричала, словно передо мной не живой человек, а поднятый некромантом зомби. Сильная рука разбойника сжала мой рот, и он утащил меня за ближайшее дерево. За его стволом в три обхвата спрятаться не проблема.

– Стой и не двигайся! – шикнул он на меня.

Меня терзало любопытство, поэтому, прильнув щекой к шершавой коре, я выглянула из-за дерева, чтобы посмотреть за происходящим у гробницы мужа.

Почесывая разбитый затылок, начальник стражи поднялся и огляделся. Он попытался наклониться, чтобы взять под руки напарника, но тут же схватился за голову и опустился на колени. Наверное, у него кружилась голова. Мужчина тяжело дышал и тихо проклинал неведомого мстителя, явившегося про его душу. Второй стражник в скором времени тоже пришел в себя, поднимался он, правда, с трудом, опираясь на плечо товарища. Удобно устроившись, он принялся жаловаться единственному собеседнику на таинственного ночного невидимку, коим, как понимаю, и был случайно вышедший на кладбище разбойник.

Тяжело положив друг другу руки на плечи, стражники с трудом поднялись, и даже не посмотрев в открытую яму, медленно поковыляли в сторону города.

– Что теперь будет? – в ужасе шепнула я. – Они приведут подмогу!

– Не думаю, скорее, спишут на расшалившихся высших, – равнодушно заметил он, – и не появятся тут несколько лун.

– А вы…

– Вообще-то, я невоспитанный смертный, направлялся в Хутан в оружейную лавку, но решил немного срезать путь, свернул с дороги и пошел по джунглям. Я решил сэкономить и переночевать тут, а не на постоялом дворе. Откуда мне было знать, что этот лес – кладбище? Меня не интересуют дурацкие обычаи паршивого островка. Эти двое, – спаситель небрежно махнул в сторону, куда ушли слуги, – приложили к решетке ракушки гипно-магии, как я позже разглядел. А тогда я подумал, что они ищут зарытый в лесу клад. Я слишком любопытен, поэтому и стукнул их рукоятью катаны, чтобы посмотреть: что спрятано в яме. Вот так я и спустился к тебе, хоть поужинал немного.

– Мило с вашей стороны, уважаемый гурман с большой дороги, – я старалась держать себя в руках, но волнение не отпускало меня, – но что мы будем теперь делать? Куда пойдем?

– Спать! – пожал плечами спаситель.

Этим он ввел меня, мягко выражаясь, в ступор. А что, если телохранители моего покойного мужа, да позаботятся о нем ками, решат вернуться с подмогой? Но пока я думала, разбойник отошел к ближайшему дереву и, положив руки за голову, провалился в сон, и разбудить его я не смогла даже самым верным способом – визжанием в ухо. Лучше бы я осталась умирать на дне ямы. А может вернуться и умереть там? Представив, как мучительно гореть в огне, я решила отказаться от этой идеи.

Но если я хотела жить, я не могла оставаться на кладбище. Надо было идти прочь отсюда, не то телохранители вернутся с подмогой, и все старания моего подозрительного знакомого окажутся напрасными. Темнота вокруг угнетала. Далеко-далеко за листьями банана, как мне показалось, мелькнули зеленоватые глаза, и кто-то ужасающе ухнул. Сердце мое ушло в пятки, и я прижалась к дереву, у которого устроился на ночлег разбойник. Надо бежать, но там, за густыми зарослями меня ждет неизвестность, и никто не сможет помочь. Джунгли – жестокое место, выживает тот, кто сильнее. Тот, кто трусливее, рано или поздно находит свою смерть.

Следующая мысль оказалась еще более устрашающей – отстегнуть с пояса разбойника один из его мечей и присвоить его. Нет, я не воровка, и не собираюсь отбирать добро даже у негодяя. А мой спаситель был именно таковым, и в этом я не сомневалась.

Я набралась сил и зашла за дерево, а потом сделала несколько шагов по кустам, как вдруг прямо у меня перед глазами на землю свалилось что-то маленькое и пушистое, светящееся зеленым. «Нюю», – тихонько пикнуло оно, и исчезло в траве.

Выжидает. Понимает, что сейчас я до смерти напугана. Постоянно оглядываясь туда, где спрятался маленький пушистый комок, я двинулась дальше, пока передо мной не пролетело, зацепившись за лиану, нечто с красными глазами. Взвизгнув от неожиданности, я кинулась к тому месту, где уснул разбойник. Я крепко схватилась за его крепкую мускулистую руку и уткнулась носом в плечо. Изредка я, словно попавшая в ловушку кошка, оглядывалась по сторонам в поисках опасности и возможности скрыться, но постепенно сон сморил меня.

 

Проснулась я от лязга мечей. Когда я открывала глаза, то первое, что подумала – страшный лесной разбойник, явившийся ко мне ночью – просто нехороший сон. К несчастью, я ошибалась. Я сидела у того дерева, где несколько часов назад уснула рядом со спасителем. Он же, обнажив два меча, отбивался от пятерых хорошо обученных стражников моего покойного мужа. Невысокие черноволосые мужчины в белых одеждах двигались слаженно – один блокировал удар, а в это время другой нападал. Остальные пытались зайти со спины. Против такой тактики, как говорили придворные, не мог устоять даже опытный боец. А какой-то странник с большой дороги с легкостью отбивался от их хваленых клинков ятаганом. Разбойник выписывал своим мечом такие причудливые петли, словно он не сражался, а жонглировал факелами на Хутанской ярмарке. Выбрасывая вперед сверкающую на солнце катану, мой спаситель нападал на того, кто оказывался ближе.

Разбойник не собирался сдаваться на милость победителя. Я зажмурилась, когда стоявший ко мне спиной воин получил тыльной стороной меча в висок и тяжелым мешком осел на траву. Закрыв лицо руками, я отвернулась, чтобы не видеть крови, хлынувшей из бока другого моего стражника. Кому-то досталось по коленкам, между лопаток или под ребра. А один из пришедших в себя лже-ками, который следил за битвой из-за кустов, когда вылез из укрытия, получил секущим по горлу. Противно. Но такова война. Я никогда не понимала кровопролитных битв. А теперь я сама стала причиной нескольких смертей. Я даже поймала себя на мысли, будто страннику хочется, чтобы я спаслась, куда больше, нежели мне самой.

В детстве наставник что-то рассказывал о двумечном способе ведения боя. Мол, бравые воины из Хигаши использовали два клинка: один для атаки, другой – для защиты. С трудом я тогда, будучи маленькой девочкой, представила мужчину, в буквальном смысле слова вооруженного до зубов. Я не верила в сказки мудреца из дальней башни королевского замка. А он, оказывается, не врал.

Катаны да ятаганы, судя по их размерам, легче наших двуручных мечей. Но не это странно. Если мне не изменяет память, то никогда воины одновременно не использовали оружие разных народов. Оно и понятно – совершенно разная балансировка, заточка и способ нанесения удара. Наставник мой говорил еще, будто в каждом клинке спрятана частичка души земель, в которых он ковался. Поэтому и нельзя держать в левой руке огонь юга, а правой рукой ощущать дыхание востока. Не получится одновременно впитать в себя две разные души, одна из них если не предаст, то подведет. Если все, сказанное нордэрдским мудрецом правда, то получается, что странник с большой дороги во время битвы находится вне понятий о душах оружия и сражается, ведомый непонятной обычному смертному силой.

Спонтанную мысль «закричать» я отмела сразу же. Отвлечется мой спаситель, и слуги тут же схватят его и казнят на главной площади Хутана. Я, съежившись, молча следила за битвой с подоспевшими на подмогу покалеченным воинами.

Никогда за двадцать лет жизни я не видела, как один человек, пусть даже орудуя двумя мечами разного вида, мог бы справиться с толпой из полдюжины натренированных царских охранников. А у этого бойца отлично получалось. До такой ятаганно-катанной манеры боя вряд ли дошел какой-нибудь даже самый просветленный учитель из Хигаши. Подобное, скорее, явилось плодом воображения странника.

Парень словно предугадывал движения моих бывших подчиненных. Вот одного он полоснул по животу, второму рассек грудь, а третьего ударил тыльной стороной катаны по лбу. Охранники до того увлеклись битвой, что не обращали на меня уже никакого внимания.

Третье орудие лежало рядом со мной. А что, если помочь отбиться – проскочила в моей голове шальная мысль, и я попыталась расчехлить меч. Острые зубцы… Пила… это же фламмер, оружие древних. Лет триста назад подобные мечи запретили использовать во всем Инселерде. С тех пор такие лезвия и не ковали. Получается, что мой спаситель откуда-то достал древнюю железяку, с которой в бою мало-мальски умелому мечнику не будет равных. Если блюстители порядка увидят его с таким мечом – арестуют сразу же.

Но… за пять минут все было кончено. Все нападавшие служители дворца раджи лежали вокруг гробницы. А победитель поднял с земли сложенный в несколько раз лист желто-коричневой бумаги и, не обращая на меня ни малейшего внимания, прошел мимо.

– Э… спасибо вам… за жизнь… но… вы куда? – запиналась на каждом слове я.

Я бросилась следом, волоча за собой фламмер, спотыкаясь о корни деревьев, падая в холодную от утренней росы траву, хватаясь за деревья. Но все равно я настойчиво продолжала его преследовать.

– Хорошая была разминка, – потянулся он, не оборачиваясь. – Но в пригородах Хутана опасно. Моя голова слишком дорого стоит, чтобы отдавать ее за глуповатую принцессу в борьбе с ками-самозванцами.

Последняя фраза поразила меня как молния. Его голова слишком дорого стоит – это значит, что на него объявлена охота, по его следу всегда идет несколько желающих быстрой наживы. Понятно, почему он не хочет брать меня к себе в компанию.

Он подошел ко мне и бесцеремонно забрал свой меч.

– Но куда мне идти? – не унималась я. – В Хутане меня тоже ждет смерть! Равно как в Тепи, Утара и во всех восточных землях.

– А мне какое дело? – пожал плечами парень. – Спасибо за ужин и утреннюю зарядку, кстати. Из-за этого я не смогу теперь купить хутанский кинжал, какая досада.

Я осталась стоять как вкопанная. Ничего себе разминочка на восходе! Он покалечил дюжину лучших охранников раджи в одиночку, используя мечи разных народов. Интересно, в какой тайной школе учился он столь странному боевому искусству. Но отставать нельзя. Пусть он жестокий разбойник, а не благородный рыцарь, но это единственный человек на всем острове, кто не желает моей смерти. И в этом я была больше, чем уверена.

– Отвяжись от меня, – его недовольству не было предела.

– И не подумаю! Я поняла, почему вы не стали благородным рыцарем. Потому что те, спасая прекрасную даму, обязательно помогают ей добраться до родного замка, а потом женятся на ней. А разбойникам только денег бы побольше награбить! Я вам не интересна только потому, что у меня нет ни одного золотого в кармане. И на мне не заработать, да? А ведь привезите меня в Нордстерн, и мой отец заплатит за меня вдвое больше, чем блюстители порядка предлагают за вас. Принцессы дорого стоят!

– Хватит тараторить! – разбойник схватился за голову и, наконец, обернулся ко мне.

Ну какая из меня принцесса? Грязная оборванка, сбегающая от судьбы в джунглях Негара. Мне стало до того стыдно за свою пламенную речь, что я потупила взгляд. Сердце сжималось от одного вида героя-разбойника с тремя мечами.

– Мне не нужны деньги, – сплюнул он в сторону. – И я не граблю первого встречного путника. Ровно как и не насилую девушек, будь то горожанки или странницы.

Он умолк ненадолго, но страх не отпускал меня. Я всем сердцем с детства ненавидела лесных разбойников, которые нападали на честных путников и обирали до нитки. Такие люди пойманных девушек пускали по кругу, а потом продавали подпорченный товар в рабство. Может, начинающие и не промышляли подобными низкопробными делишками, но реалии жизни не терпели благородных разбойников.

– Честь не позволяет мне. Будь у меня замок, герб и доспехи, назвался бы я благородным рыцарем. Но, увы, быть им не романтично. Рыцарь спасает одну единственную даму, привозит ее в свое королевство, женится на ней и… становится скучным и неинтересным князем и отцом десятка таких же, как и он сам. Рыцарь совершает подвиги ради славы, это скучно. Быть вечным странником привлекательнее.

– И грабить всех подряд? – уперев руки в боки, заявила я.

Его головушка больших денег стоит, не отпущу.

– Я никогда не нападаю первым, – сказал он это чуть слышно и опять оставил меня позади. – Зачем бить беззащитного? Зачем грабить того, кто потом и кровью заработал деньги? Но закон леса, гор, джунглей и диких дорог везде один и тот же – если не убьешь ты, то сведут счеты с тобой.

Ничего не понимаю. Подозрительный парень. Я, аккуратно ступая, шла за ним след в след. Он не оборачивался, но чувствовал мое присутствие, поэтому спокойным тихим голосом, что могла расслышать только я, продолжал рассказ.

– Атаковать безоружного, а тем более, безоружную – трусость. Многие считают себя разбойниками именно поэтому и хвастаются подобным заработком. Жалкие твари.

Он знает себе цену, усмехнулась я про себя. Хорош парень. Посмотрим, что он еще наплетет.

– Я совершаю подвиги только для того, чтобы жить дальше, чтоб увидеть еще один восход и… впрочем, не важно. Люди называют меня разбойником. Пусть, если им так удобнее. Но я вечный странник, я сам не знаю, куда иду. Мне приходится убивать, но только тех, кто поднимет руку на меня или мою собственность. Так что, если ты не вредишь мне, то и я тебя не трону.

Я остановилась, широко открыв рот. Если припомнить произошедшее в пригородах Хутана, получалось, что я его собственность! Вряд ли дворцовые слуги такие глупцы, чтобы нападать на спящего разбойника. Или все же…

– Знаю, почему ты удивляешься!

Он ушел уже довольно далеко, поэтому говорил достаточно громко. Какой проницательный. Мне даже страшно находиться рядом с таким человеком, но выбора нет.

– Я уже говорил, что не терплю, когда нападают на безоружных. И трусы, которые решаются на подобную подлость, недостойны завершить свое дело. Короче, я провожу тебя до Бата в южных землях, а дальше думай сама. Мне не нужен компаньон, ясно?

Я успела догнать его. Странный человек. И в первую очередь – этот тон, которым он говорит со мной. Такое чувство, что он сторонится людей, хотя самоотверженно помог мне спастись от неминуемой смерти. Этот человек – одно большое противоречие. Он говорит много, по его словам ясно, что некогда он жил среди благородных, что ему знаком кодекс чести. Но в то же время у него нет дома, он идет, куда ему захочется и не доверяет даже премного благодарной принцессе, слово которой нерушимо для жителей северных земель. Он идет по дорогам Инселерда, сражая наповал любого, вставшего на пути, но где его дом? За что он борется?

Вопросы мучили меня. Больше всего, правда, меня волновал совсем другой мужчина: мой жених с островов Хесты. Долгими вечерами я сидела в саду, думая только об этом человеке, лица которого мне так и не довелось увидеть. Перед свадьбой мне говорили, что это достойнейший муж во всех северных землях и самая лучшая кандидатура на место наследника престола. Но почему-то этот благороднейший человек так и не пересек весь мир, чтобы спасти свою невесту. Или он смирился с моей участью и решил не разрушать этот совершенно ненужный брак. Как жаль, что он не явился спасти меня из плена, что так легко отдал меня в жертву юго-восточных обычаев. Интересно, он нашел себе супругу? Глупая мысль – конечно, он давно женат и воспитывает достойных наследников. А вот если бы он приехал за мной на Негара и вытащил из гробницы... Надо срочно вернуться в Нордстерн, вдруг он долгие семь лет дожидался меня или пытался отыскать.

– Идем! – спаситель протянул мне руку.

Разбойник хочет быть другом принцессе. Что же, пусть так. Он не боится, что я сдам его в тюрьмы Нордэрда, а ведь именно это я и сделаю, только моя нога ступит на родную землю. Потому что иначе не положено. Для того чтоб не попасть в эту дурацкую ловушку он и провожает меня всего-навсего до Джанубтераб. Он умен и дальновиден, надо учесть! Ничего, уговорю его пересечь Централь и добраться до одного из южных городков Нордэрда. Далее его судьба окажется в моей власти.

Я не сделала и шага к нему.

– Незнакомец, – гордо подняв голову, произнесла я, – вы не представились и не сообщили мне, что вы променяли на недели пути до Бата. Вы же хотели купить клинок в Хутане!

– Ничто, – пожал плечами он, подойдя ко мне, и снял повязку с глаз.

Дальше я не могла и слова вымолвить. Щеки загорелись, словно к ним приложили горячие камни, и язык я чуть не проглотила. Я никогда не видела такого красивого лица. Его худой подбородок и орлиный нос, целеустремленный взгляд светло-зеленых глаз пленили меня. Настоящий житель Эстэрры, только высоковат и из-под косынки торчат светло-голубые волосы, коими отличались рожденные в Хигаши. Ах, если бы он еще снял бандану, то такого и с принцем можно легко перепутать.

– Я просто странник, потерявший свое прошлое. Я иду из ниоткуда в никуда. И имя мне Сорро, что значит «тоска»2. Мне все равно, куда идти, и пусть у меня будет цель в путешествии хотя бы на один месяц. Вряд ли я найду вою прошлую жизнь. А хутанский кинжал… ну, обходился же я без него несколько лет!

Он смотрел в сторону, во тьму леса, туда, где сквозь широкие листья растений не пробивалось и лучика солнечного света. Его профиль, такой правильный, красивый, царственный. Наверное, у этого человека в жизни была не одна женщина, плененная его дикой красотой. А что, если этот мужчина, измученный странствиями и страданиями, и есть тот самый князь Хесты, который семь лет искал случая выкрасть меня, свою невесту? Вряд ли. Сорро не похож на северянина.

– Я ничего не помню о своем прошлом, принцесса. Ни имени, ни дома. Все, что я умею – сражаться за жизнь. Я пришел в себя на восточных берегах Нагаи, это такой длинный остров к северу отсюда. Почему я там очутился – не знаю. Там был только я, мои три меча и дикая Ню.

– Нюю! – послышалось как бы изнутри Сорро, и вдруг из нагрудного кармана его рубашки выскочил и приземлился на плечо маленький зеленый котенок величиной с девичью ладонь.

В этом крошечном комке шерсти я узнала то странное существо, что спугнуло меня ночью. Надо же было струсить при виде такого прелестного животного.

Ню – нэко из лесов Хигаши, которая нашла потерявшего память парня на берегу моря и привела его в чувства. Он никогда не забудет тот момент, когда открыл глаза и почувствовал, как шершавый кошачий язык ласкает его щеку. Ему хотелось позвать кого-то, но ни одно имя не всплыло в его памяти. Он не помнил даже, кем он был. Только уверенное движение руки, владевшей любым из трех мечей, навсегда осталось в его разуме. Он сам нарек себя Сорро от тоски по утерянному прошлому. Но это случилось позже. Был ли он принцем, крестьянином, пиратом или разбойником – он не знал. Сколько он помнит себя – у него был шрам через всю грудь, от правого плеча и до левого бока. А еще – красная бандана, которая, как решил сам для себя парень – ему дорога больше, чем жизнь. Это единственный предмет, сохранившийся при нем с того дня, как он пришел в себя.

– Это ужасно, – обнимая дерево, сказала я.

Слезы наворачивались на глаза после того, как я услышала историю разбойника.

– Не распускай нюни! – то ли это приказ, то ли попытка поднять дух.

Я не поняла. Не успела понять.

Сорро прыгнул во тьму леса чуть правее меня. Что там было? Я медленно повернула голову, и ужас объял меня. Держа эстэррский фламмер обеими руками, разбойник отразил удар катаны одного из моих слуг.

Догнали-таки.

– Похоже, зарядка не окончена, – усмехнулся мой внезапно приобретенный телохранитель.

Он резко отскочил от обескураженного толстяка в длинном белом одеянии и, взмахнув мечом, одарил напуганного охранника полным ярости взглядом. На мгновение мне показалось, что в глазницах разбойника загорелся демонически алый огонь ярости.

– Не простят тебя ками, Сорро, – прошептал слуга.

Чуть слышный щелчок заставил меня навострить уши. Тут что-то нечисто. Слуги раджи никогда поодиночке в джунгли не ходят, а мой спаситель, естественно, этого не знает.

– Но высшим не дело пачкать руки о разбойников Инселерда, – недобрым тоном произнес мой слуга, – да и рату нашу они не пожалуют.

«Ну и слава тебе, Единый», – перевела дух я. Нужны мне ваши ками как волку ошейник.

Еще один щелчок. Это ловушка. Только какая – я не предполагала. Я посмотрела в сторону и попыталась найти источник странных звуков.

Листья почти не шелохнулись. Но опять – чик, тик. Слабое движение. Белые одежды. Их много. Но как об этом сказать разбойнику? Были бы мы оба магами, я бы воспользовалась мысленной речью. Но, увы, меня Единый не наделил ни малейшими способностями к волшебству.

Если магия не дана тебе, значит, тебе в ней нет нужды, думай, изобретай, если хочешь жить, – пронеслось у меня в голове.

– Не предполагал, что заработать сто тысяч золотых будет так просто, – потирал руки начальник охраны.

Прямо на нас из зарослей стали выходить один за другим стражники, и в руках у них были вовсе не катаны, а… железные трубки, нацеленные на меня и моего спасителя.

– Откуда они взяли огнестрельное оружие из Централи? – ни жива ни мертва прошептала я, вцепившись в руку Сорро.

– Ты права, рату Анжелика, – довольная улыбка не сходила с лица противного толстяка, которого я несколько дней назад еще и верным слугой называла. – Оружию из Града не может противостоять никто во всем Инселерде. И используется оно в Хутане для публичных казней. Так что, господин Сорро, вам оказана огромнейшая честь умереть от стальных стволов, сделанных в столице мира.

Я закрыла рот руками. Все кончено, мы погибли. Лучше бы я не шла за ним следом. Поймали и убили бы только меня. А теперь в Инселерде будет одним опасным разбойником меньше! Ой, чего это я переживаю? Ну да, сто тысяч золотых достанется не в казну Нордэрда, а этим религиозным фанатикам с Негара. И изменить я ничего не могу. Благородных рыцарей в близлежащих землях не имеется, спасти меня, кроме этого странника, некому.

Десять бывших подчиненных медленно подняли стальные стволы и прицелились прямо туда, где стояли я, Сорро и толстяк. Последний поднял руку и отошел чуть в сторону, что под прицелом остались только мы с разбойником.

Я зажмурилась и, пока я жива, начала мысленно читать молитвы Единому. Вряд ли мои желания так быстро долетят до Небес, но тексты священных песней облегчали душу. Я понимала, что мы обречены, и еще крепче закрыла глаза. Но вдруг я почувствовала, как ноги отрываются от земли, и что-то несет меня все выше. Вокруг раздаются гулкие хлопки, но это не мешает моему стремительному полету. И только когда поняла, что стою на чем-то твердом, я осмотрелась. Что я ожидала увидеть? Наверное, пустыню, в которой вместо песков и барханов – мягкие облака: голубые, розовые, изумрудные. А рядом со мной, расправив белые крылья, парили бы Единый и его ангелы.

Но я как была в джунглях Негара, так я там и осталась. Только стояла не на траве, а на толстой ветке в нескольких размахах от земли. А рядом со мной… нет, не Бог, и не высший-хранитель, а разбойник Сорро и зеленая длинношерстная нэко (как называли на востоке кошек).

Он с презрением посмотрел вниз, где у ствола валялось несколько продолговатых серых предметов, а стрелки спешно заряжали ружья.

– И это хваленые ружья, сделанные гномами для Централи!

Он плюнул на землю.

Из рассказов наставника я знала, как быстро летают железные пули. От них есть одно спасение – спрятаться за скалу. Гипотетически можно бежать, как говаривали мудрецы востока, уподобившись осеннему листу, летящему по ветру. Тогда стрелок не сможет прицелиться. Скорее всего, Сорро и воспользовался этим приемом. Интересно: как он смог прыгнуть так высоко? Неужели взобрался по лианам?

– Нет ни одного оружия, от удара которого я не могу уйти, – вздохнул он, искоса посмотрев на меня.

– Нам надо срочно бежать. – Констатировал он и обхватил меня за талию.

– Руки прочь от принцессы! – я залепила ему хилую, но пощечину.

Он посадил зеленого котенка в карман рубашки и покрепче ухватился за лиану, равнодушно бросив мне:

– Хочешь жить?

– Д…да! – вытаращив глаза от страха, прошептала я.

– Тогда смирись с тем, что придется со мной немного пообниматься.

Уговорил, парень с большой дороги.

Что было после – запомнится мне на всю жизнь. Потому что, наверное, ни одна принцесса, кроме меня, никогда не испытывала ничего подобного.

Я летела. В буквальном смысле слова! Воздух ласкал мои щеки, словно шелковая пелена окутывал прохладой мое тело сквозь платье. Спиной я чувствовала, как ровно бьется его сердце, сердце разбойника Сорро. Он так спокоен? Нет, вряд ли. И тут я поняла – он уверен в том, что у него все получится! Одна лиана, другая. Он, словно всю жизнь проведший в джунглях Негара, ловко бросал ту, на которой он прилетел, и хватался за следующую, неподалеку растущую живую веревку.

Обозленные стражники не отставали. Они, рожденные на Негара, с детства учились передвигаться подобным образом. Поэтому стража так быстро и нашла нас, когда мы, мягко выражаясь, гуляли по джунглям от кладбища на север. И теперь преданные усопшему радже слуги настигали.

– Лика, – обратился он ко мне, фамильярно, не «госпожа Анжелика», и опять на «ты», что немного унижало мое высочество, – мне эти дураки очень надоели, а тебе?

Я ничего не ответила. А Сорро и не нужно было: он бросил очередную лиану и прыгнул на первую попавшуюся толстую ветку, перекинув меня через плечо, словно мешок.

– Эй, гадские стражники, – крикнул он на все джунгли, – таких приставучих тварей как вы, я давно не встречал.

Какой он, все-таки грубиян. Но придется потерпеть, потому что сама я с этого острова живой вряд ли выберусь.

– Как я понимаю, дюжина телохранителей дохлого раджи очень хочет, чтоб я надавал им пинков?

И он рассмеялся так, что мне стало жутко. Странный человек меня защищал, ничего не скажешь.

Я резко обернулась на треск. Три моих бывших слуги спрыгнули с лиан на нашу ветку. Не успели телохранители долететь до нас, как раздался свист клинка, вылетающего из ножен, и все трое полетели вниз, найдя в таком позорном отступлении единственный способ спасения от смерти. Вряд ли они после падения не останутся калеками. Бедные негарцы, они погибнут от переломов шеи и спин. Однако поразмыслить о несчастной судьбе религиозных фанатиков мне не дал еще один взмах разбойничьей катаны.

Оставшиеся в живых стояли на ветках размахах в пяти-восьми от нашего дерева, дрожа выглядывая из-за стволов.

– Ну, кто следующий? – крикнул Сорро, но ему никто не ответил. – Тогда у меня нет на вас времени. Ню!

Маленькая изумрудная нэко вынырнула из нагрудного кармана хозяина.

– Моя окинэко! – тихо сказал он, и миниатюрное животное спрыгнуло с его плеча.

Когда же лапы Ню достигли земли, она была уже в три размаха в холке.

– Ч…что это? – заикаясь от удивления, спросила я.

Кажется, я начинала понимать, каким образом мы очутились на ветке, когда в нас стреляли мои слуги: пока кошка странника принимала свою большую форму, он, взяв меня на руки, быстро бежал, сбивая стражу с толку, а потом, оседлал окинэко, которая подняла нас на несколько размахов от земли. Невероятно! Сказать по правде, у раджи при дворе жили нэки разных мастей, но ни одна из них не могла так легко оборачиваться в окинэко.

Комментировать происходящее неуловимый разбойник, как и следовало ожидать, отказался. Он опять схватил меня в охапку, спрыгнул на спину кошке-оборотню, и животное помчалось прочь с места последней нашей заварушки, довко огибая стволы деревьев.

Теперь мы перемещались по лесу намного быстрее, чем на лианах и, тем более, пешком. Почему Сорро сразу не оседлал свою питомицу, я спрашивать не стала. На этот раз я была уверена, что слуги не настигнут нашу компанию в третий раз.

Разбойник молчал, он сидел, скрестив руки на груди, и не держался за кошку. Экая мальчишеская уверенность. Многим бравым рыцарям у него бы подучиться ребячеству. Подобные выходки приводят принцесс в восхищение. Даже если эти прекрасные особы сидят на той же кошке, крепко обняв своего спутника за пояс, чтоб случайно не свалиться, и чуть не кричат от ужаса.

Ню мчалась очень быстро, как не могут лошади. Сколько размахов мы одолели за те мгновения, что несла нас окинэко – я не знаю, считать расстояния не умею. Хотя, нет, вру, не мгновения. Мы скакали весь день, пока уставшая Ню под нами не превратилась в маленького котенка. Сорро свалился ничком на землю, чуть не врезавшись лицом в толстый ствол. Прекрасной принцессе, то есть мне, досталась мягкая посадка на его тело. Ню, скорбно мяукая, наверное, раздосадованная тем, что не сумела довезти нас до морского берега, сидела на широком листке папоротника.

Разбойник, не обращая на меня ни малейшего внимания, потер ушибленный лоб. Как меня поражает его эгоизм, он только что оттолкнул в сторону принцессу Нордэрда, бедняжка приземлилась сами знаете на какое место, ушиблась, а он… нет, только посмотрите на этого наглеца! Он встал и потянулся.

– Э, Лика, тебе не больно? – удивленно посмотрел он на меня, запутавшуюся в странном растении с длинными лианами.

– Ее высочество Анжелика в полном порядке, – я шмыгнула носом.

Я наврала. Но если бы я стала ныть про отбитые бедра, которые вскоре покроются вовсе не украшающими мое прекрасное высочество синяками, Сорро бы просто поместил меня в личный черный список особо занудных и плаксивых личностей. Сам-то он боли, казалось, совсем не чувствовал.

Представить только, какую боль он пережил, когда некто рассек ему грудь. Смотреть не могу на этот шрам, который его владелец, как мне кажется, стремится всем демонстрировать и по этой причине не застегивает рубашку.

Не буду лукавить, мне нравятся мускулистые мужчины в обтягивающих одеждах или, вообще, с обнаженным торсом. Но этот комплимент я оставлю на прощание с Сорро, если ему удастся избавиться от моего ненавязчивого присутствия в Бате.

– Я же вижу, Лика, что не все с тобой в порядке. Прости Ню. Она у меня слабенькая еще. Тренировок не хватает.

Кошка, нюкая и някая, сидела у меня на коленях и урчала.

– Признала, – улыбнулся Сорро, поглаживая крохотную спинку животного большой грубой рукой.

Рука… Утром она убивала, а сейчас ласкает беззащитное животное. Странный разбойник. Ладно, хватит ныть об одном и то же. Да, странный. Но пока такой сильный человек на моей стороне, и предлагает помощь, нечего его подозревать во все-Инселердском заговоре.

– Можешь развести костер? – он сидел, тупо глядя перед собой.

– Да, если вы уверены, что нас не найдут.

И я сняла с пояса стальную палочку с серебряным наконечником, артефакт, подарок крестной.

Я не была рождена волшебницей, но моя покровительница на день моего десятилетия подарила эту маленькую незатейливую штуковину. Она не делала ничего особенного. Если подуть в дырочку, то наконечник загорится синим пламенем. С ее помощью я и готовила в гробнице раджи вкусные обеды для так называемых ками.

Я сложила в кучку нарубленные разбойником ветки и подожгла их. Палочка тем и была замечательна, что могла заставить гореть даже влажную древесину в джунглях.

– Волшебница? – искоса посмотрел он на меня.

Меня ужасал этот взгляд загнанного хищника. Его немного раскосые большие глаза таили в себе не один секрет. Ох, непростой человек мне достался во спасители. И все потому, что на Негара никогда не забредал ни один рыцарь!

– Нет, это артефакт, – тихо ответила я, наблюдая за игрой язычков пламени.

– Предлагаю поспать.

Спорить с ним я посчитала глупым. Если Сорро захотелось вздремнуть, он может совершенно спокойно устроиться на ночлег, даже если в десяти размахах от него развернется кровавая баталия. В этом я уже успела убедиться прошлой ночью.

Мне было не по себе. Разбойник дал мне отнятую у стражников карту Инселерда, посоветовав разобраться, где мы находимся. Так что я стала первой в нашем мире принцессой, вопрошавшей «куда путь ляжет» отнюдь не у гадалки.

Как и следовало ожидать, ни пальмы, в которую чуть не врезался Сорро, ни других близрастущих деревьев там никто не изобразил. Разве можно уместить густой лес в детальной прорисовке на островке Негара шириной в два моих пальчика и такой же длиной? А те деревья, которые изобразил картограф чуть севернее столицы Хутана и немного южнее Тепи и Утара, не имели ничего общего с виденными мной растениями.

Поняв, что пути к морю, сидя у костра, я не найду, я тоже решила поспать. Я не боялась, потому что я не так много не знала о джунглях и хищниках. Но вскоре мне довелось расширить собственный кругозор. Проснулась я затемно, услышав громкий хруст практически над ухом. А когда у меня за спиной раздался ужасающий рык, я завизжала что было мочи. Никогда не понимала, почему по природе своей мужчина сразу хватается за меч, а женщина орет. Наверное, так она избегает кровопролития – хищник перепугается и убежит. Впрочем, не время думать об инстинктах и эффекте неожиданности.

Ню в форме большой пампушки скакала вокруг костра словно мяч, изредка очень сильно ударяя по гигантским черным теням. Это точно были не преследователи из Хутана. Вообще, атаковали нас далеко не люди. Тени походили на окинэко, только со слишком длинными для кошек ушами. Зубы хищников сверкали в свете догорающего костра.

Я огляделась в поисках Сорро, но не нашла разбойника и сердце защемило в груди. Сказать по правде, я немного перепугалась, хотя тут же прогнала возникшую мысль. Не могли же странника сожрать страшные лесные жители? Его, кто так легко справился с дворцовой стражей! Но не успела я подумать о незавидной судьбе Сорро (и своей, кстати, собственной), как неподалеку раздался лязг ятагана. Разбойник спрыгнул с пальмы, раскрутившись так, что голова не может не закружиться, и искромсал в куски тех хищников, с которыми еще не успела справиться пушистая Ню.

– Спи, маленькая, – ласково шепнул мне он, укрывая чем-то плотным, спасающим от назойливых ночных насекомых.

Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности как тут, в диких джунглях. Пусть думает гордый герой, что прекрасная дама не видела его подвига.

Странник разбудил меня с первыми лучами солнца. Про ночное происшествие со страшными животными он ни словом не обмолвился. Разбойник сидел перед костерком и, словно эстэррский повар, поджаривал на вертеле аппетитный кусок мяса. Еще одно доказательство того, что Сорро – выходец с запада.

– Ну что, хорошо спалось? – приветливо улыбнувшись, спросил он.

Его тон был слишком спокоен, и я обрадовано кивнула.

– Вот и славненько, – пропел мой товарищ стоимостью в сто тысяч золотых, – хочешь попробовать зайчатинки? Хосаги вкусны, особенно с томатным соком, жаль, что у меня его нет.

– Кто такие хосаги? – я, конечно, не дурочка, но животных из восточных земель совершенно не знаю.

– Хосаги – это зайцы, так зовут их в Хигаши и на островах. У меня создается впечатление, Лика, что ты не семь лет тут жила, а только вчера из астрала выпала.

Не люблю, когда принцесс обижают. Я не виновата, что престарелый раджа дальше дворца меня не пускал, и фауну здешних лесов я знала только по приготовленным на королевской кухне блюдам.

Правда, хосаги повара раджи почему-то не зажаривали. Эти восточные зайцы оказались на редкость вкусными. Мне очень захотелось попробовать их мяса и с томатным соком, только я не представляла, каким образом его можно доставить сюда из Эстэрры3.

– Вы умеете готовить, – констатировала я.

Он ничего не ответил на мой комплемент, и лишь впился зубами в массивный кусок. Под его ногами валялась уже не одна обглоданная кость несчастного животного. Ел разбойник столько, сколько ему хотелось, и он вовсе не задумывался о том, что от такого количества мяса можно растолстеть. Мне хватило одной передней лапки хосаги. Подкрепившись, я принялась складывать плащ моего провожатого, пока он поглощал остатки завтрака.

– Так, куда идем? – проглотив последний кусок, спросил он.

А я-то откуда знаю? Окрестностей на карте не изображено. Где север, я и не догадываюсь, хотя идти надо определенно туда. В Утара мы сможем найти что-нибудь плавучее и пересечь море. Тем же самым можно разжиться и в Тепи, но этот город дальше от земель материка.

– Все-таки, все принцессы… – хотел было выругаться Сорро, но, посмотрев на Ню в моих руках, сжалился и сплюнул под ноги. – Так, мы на острове, следовательно, куда бы мы ни шли, выйдем к морю.

Это хорошо. Однако если мы окажемся у южного моря, то там нас будут ждать стражи из Хутана. Если мы очутимся на востоке – то там найдем дикие берега, бескрайнее море, течения, ведущие к Краю, на северо-востоке, возможно, выйдем на Тепи.

Если мы отправимся к западному берегу – пожалуй, неплохо. Нам нужно плыть прочь с Негара, чтобы достичь материка. Плыть – хорошо сказано, когда у нас с Сорро нет даже маленькой рыбацкой лодочки.

На севере нас ждет Утара – дикий город. Но каково то ожидание? Сто тысяч золотых за голову моего спутника? Известие о рату, сбежавшей с могилы мужа? Если нас там узнают, точно не пожалуют.

– Но у разбойников судьба такая – являться в город, отдыхать, и продолжать свой путь так, как ему нравится: на корабле с пиратами, под сеном в телеге крестьянина, с труппой бродячих артистов или в виде придворного шута местного князька. Так я добрался с Нагаи сюда и собирался плыть обратно в Хигаши, ведь тут я не нашел самого главного – моего прошлого.

– Ладно, – улыбнувшись, сказала я, – вперед! Если все время идти от Хутана на север, мы придем в Утара.

– Замечательно, принцессочка, – развел руками мой разбойник, – а ты подумала над тем, что мы вчера сломя голову убегали от твоих сумасшедших слуг и не следили, направляемся ли мы на север, или повернули обратно на юг.

– Ню бежала очень быстро, – я улыбнулась, поглаживая милейшее создание восточных земель, – если бы мы случайно повернули обратно, то уже давно бы достигли мраморных стен Хутана.

– И то верно. Предлагаю идти вперед. Если нам повезет, то мы скоро достигнем Утара. Если нет – выйдем на берег и посмотрим, с какой стороны садится солнце.

Очень умно! А почему бы сейчас не посмотреть, где светило взошло и, таким образом, найти север. Да-да, пусть даже иногда я ищу деревья на карте как обделенная смекалкой женщина, но временами на меня тоже находит озарение.

Сорро, услышав мои домыслы, усмехнулся. Я не поняла, что ему могло не понравиться. Он, задрав голову, долго смотрел на уходящие в небо вершины деревьев, а потом залез на ближайшее дерево. Как же я сразу не догадалась, что в глубине леса практически не видно неба. Ничего, через несколько дней пути я обещаю научиться правильно ориентироваться в пространстве и разбираться с картой.

Уже через несколько минут мы удостоверились не только в том, что идем, к нашему счастью, в нужном направлении, но и в том, что до Утара осталось не более полудня пути. Над горизонтом разбойник приметил фиолетовую дымку. Значит, до морского побережья совсем недалеко.

Приободренные хорошими новостями и предвкушая скорое отбытие с острова, мы зашагали прямо на север. Я старалась не говорить много с разбойником. Он был печален и задумчив. На меня это навевало мрачное настроение. Хотя, нет, хуже того, что я пережила на кладбище Хутана, вряд ли что может случиться в моей жизни.

Я пыталась припомнить произошедшее со мной семь лет назад. Мы ехали в гостиницу, где меня ждал жених. Кучер остановился на главной площади, и вдруг в карету прыгнул невысокий сутулый старичок в черном кимоно, типичный житель Хигаши-но-Чикию (или его я додумала за те годы, что жила на Негара). Я вскрикнула, но он взмахнул правой рукой, и в моих ушах раздалась невиданной красоты мелодия. Мне стало так сладко от этих звуков: журчание ручья, пение южных птиц, улюлюканье неизвестных мне зверушек – музыка природы магическими нитями оплетала мое тело. Все вокруг озарилось розовым светом, я перестала видеть фрейлин, карету, сутулую спину кучера, и только старичок из Хигаши стоял напротив.

«Тебя призывает наш раджа, да будет он здоров и бодр двести лет», – поклонившись, сказал он и пропал.

А когда я открыла глаза, я сидела на коленях перед троном моего мужа. Вокруг все было так умиротворенно и безопасно, что вместо того, чтобы бежать из южного дворца, я принялась рассматривать вычурные орнаменты под потолком. Я понимала, что меня украли, воспользовались магией и переместили далеко-далеко от дома. Но я ничего не могла поделать. Стоило только хутанским вельможам сказать, куда меня перенесли, как я поняла – чтобы попасть домой, придется пройти весь мир. Стоп. А ведь Сорро тоже потерял прошлую жизнь! Получается, чем-то наши судьбы похожи. И тут мне в голову опять пришла странная мысль, будто Сорро – это мой жених с острова Хесты, что его тоже похитили, лишили памяти, но он нашел в себе силы сбежать, и теперь ищет не только свою суженую, но и прошлое. Глупость, да, но вдруг. Я попыталась наивно выложить все свои догадки страннику: вдруг да поможет ему вспомнить о прошлом.

Какими бы радужными ни были мои надежды на взаимопонимание с его стороны, но я дождалась только пренебрежительного взгляда в мою сторону и реплики: «Хватит думать о всяком идиотизме, глупая принцесса!»

Ну, коли от него поддержки ожидать не стоит, буду думать сама.

Добрались мы до города после обеда. Покушали, правда, в джунглях не менее плотно, чем в завтрак. Бедный тот длиннохвост, что попался на пути у голодного разбойника.

Мы с Сорро стояли на высоком холме, в тени деревьев. Тропа резко вела вниз, к берегу, где на узкой полоске не поросшей густыми изумрудными растениями суши люди выстроили маленький городок.

Восточные поселения очень сильно отличались от северных. Когда жители Нордэрда стремились соорудить большой дом из массивных камней, используя куриные яйца в качестве связующей жидкости, обитатели Утара обходились маленькими деревянными избушками на тонких столбиках, вбитых в землю. Крыши строений они накрывали соломой и не жаловались даже на частые для Негара дожди, от которых такая крыша не была и малейшим спасением.

– Так, мы совсем не похожи на местных жителей, – констатировал Сорро, глядя на город. – Я тут был, и знаю, как относятся к странникам вроде нас. Не жалуют.

– И что предлагаешь?

– Принцессе не мешало бы переодеться, чтоб ее никто не узнал. Это раз! Мне тоже – это два. Не мешало бы подкрепиться – это три. И хорошо поспать – это четыре.

– А найти лодку, чтоб уплыть до материка? – о самом важном, похоже, парень забыл.

– Это пять! – загнул он мизинец и поднял вверх сжатую в кулак правую руку. – Жители Утара, трепещите, Сорро Красная Бандана явился в ваш город.

Как страшно! Знаю я этого разбойника. Не так он ужасен, хотя если посмотреть, сколько он съедает за один раз, то жителям самое время прятать годовые запасы пищи, не то после нашествия этого парня наступит голодуха.

– Так, в Утара не носят тряпичной одежды. Они облачаются в листья из этого леса.

Очень мило, ничего не скажешь. Похоже, за несколько лет до Сорро тут побывал некий модник и украл все ткани.

– Это же хорошо, – шепнул разбойник, – не надо тратиться на тряпки. Только позволит ли принцесса сделать ей красивый костюмчик?

– Я сама как-нибудь! – надулась я и зашагала подальше от этого извращенца.

Все мужчины одинаковы – им бы только женщину полапать за самые интересные места и посмотреть, как выглядят… фу, какие непотребные мысли.

А если серьезно, то пора бы заняться гардеробом, жительница Утара. Я принялась осматривать причудливые растения джунглей, и мой взгляд остановился на цветке с круглым бутоном, из которого как раз бы сделать чашечки для лифа.

Я несмело потянулась к стеблю. Но стоило моим пальцам коснуться экзотического растения, как вдруг я поняла, что мне нечем дышать, и я лечу куда-то в пустоту.

Странное ощущение продолжалось недолго. Я и закричать-то толком не успела, когда почувствовала, что сижу на земле, а рядом со мной стоит Сорро. Разбойник вложил ятаган в ножны и тяжело вздохнул:

– Может, помочь хотя бы с выбором растений?

Оказывается, тот замечательный цветок питался всем, что находится поблизости, и движется. Он увеличивался в размерах до двух размахов и глотал несчастную жертву. Однако благодаря стараниям разбойника, отвратительное растение оказалось разрубленным на две части, а я разжилась чашечками для лифа, которые мне не подошли.

Вообще, идею с одеждой из листьев пришлось забросить. Может, и привыкли жители Утара к загорелому парню с голубыми волосами, одетому в юбку из листьев поверх закатанных до колена штанов, но по мне так странник выглядел просто смехотворно. Да и по трем большим мечам и неснимаемой с головы косынке не так сложно узнать разыскиваемого преступника.

– Костюм не удался, – скептически заверила я Сорро.

– А мне даже нравится.

– Пусть получилось красиво, – хотя в эстетическом вопросе я тоже сомневалась, – но вы не стали похож на жителя Утара. Если вам нравится навлекать на себя неприятности и выставлять себя перед публикой несмышленым юнцом, я вас не смею задерживать, – я гордо задрала нос, – но тогда я скажу вам спасибо за спасение и попрошусь на какое-нибудь судно.

– Ну-ну, – ухмыльнулся разбойник, все же снимая с пояса смехотворный наряд утарца, – так тебя и возьмут. Денег у тебя нет, делать ты ничего не умеешь, только салаты шинкуешь да громко орешь, увидев в кустах тень хосаги. В лучшем случае ты окажешься в эстеррском Доме Счастья.

Я невольно сглотнула. Уж об этом Доме я была наслышана – притон для барышень легкого поведения и место, куда продают невостребованных рабынь со всего света. Ясно, что принцессе там делать совершенно нечего.

– Хочу без лишних проблем добраться до дома, – как можно более спокойно заявила я, – давайте вести себя словно приезжие торговцы.

– Считаешь, так будет лучше, принцесса? – искоса посмотрел на меня Сорро.

– Конечно! Я с севера, вы – с запада, вместе мы приезжали на Негара за какими-нибудь южными травами. Завернем ваши мечи в листья, будто это и есть наш товар, который мы везем на родину. Как такая идея?

– Скучновато, – зевнул странник, – но если принцессе кажется, что такое приключение будет самым для нее безопасным…

Довольная улыбка расползлась у меня по лицу, и я кивнула. Прекрасно, мой спаситель подается убеждению, а это значит, что в скором времени я отучу его ввязываться в бессмысленные авантюры.

В итоге мы завернули мечи Сорро в листья, из которых разбойник пытался сделать себе наряд, а с концов закрыли наши «травяные сборы» разрубленным бутоном цветка-людоеда. Получилось вполне правдоподобно.

Помнится, похожие травяные свертки доставляли во дворец моего отца. Торговцы с Негара говорили, что таким образом они перевозят северянам приправы для мясных блюд. Только одним сверток с мечами отличался от товара утарцев, что я видела в детстве: он у нас получился слишком большим. Но, думаю, удастся как-нибудь убедить любопытных, что внутри именно травы и коренья.

Счастливая Ню радостно мяукала и везла меня на своей спине, а разбойник погонял нэко в бок нашим свертком.

Лес давно уже остался за нашими спинами, и мы спускались вниз к городу по каменной лестнице с крутыми ступенями. Невысокая растительность с мелкими желтоватыми листочками, казавшимися клейкими, захватила весь склон и стремилась поглотить и лестницу, сооруженную людьми. Наученная горьким опытом с чашечками, я боялась и прикоснуться к этим нежным цветам.

Откуда Ню взяла эту царственную походку, коей шествовала вниз к морю – я не знаю. Но мне в голову вкралась мысль, что и зеленый котенок в свое время потерял память, а теперь частичка ее вернулась. Нет, все это бред. Не может дикая лесная кошка оказаться ездовым животным какой-нибудь правительницы восточных земель. Это просто обстановка такая: лестница, растущие по краям высокие деревья, царственная особа на спине.

Мимо нас поднимались к лесу местные жители, как шепотом пояснял мне Сорро – за материалами для одежды. Носили они короткие платья из того же растения, в которое мы завернули мечи разбойника.

– А вас точно не узнают по бандане? – шепнула я ему, когда мимо нас никто не проходил.

– Немало людей в Инселерде повязывают голову косынкой! – он крепко прижал к груди сверток. – Вот если бы у меня на поясе висело три меча… Лика, это ж надо было догадаться так спрятать мое оружие!

Я чуть не возгордилась своей догадливостью и покраснела от смущения.

А он, обогнав Ню, поспешил спуститься к городу.

Его беспечность и пустота в душе как-то не вязались друг с другом. Я ушипнула кошку за ухо и попросила ее прибавить ходу, но, похоже, жара сморила ее, и Ню быстро уменьшилась в размерах. Из-за трансформации милейшей я, как и следовало ожидать, приземлилась на лестницу и в очередной раз отбила бедра и то, что чуточку выше.

– Сорро, вы…

Так хотелось сказать слово «придурок», но воспитание не позволяло. Это разбойник бы выразился и не извинился, а я принцесса. Хотя он не виноват, что его кошка не может сохранять свою крупную форму, когда везет на своей спине принцессу.

– Ничего, все в порядке, – хихикнула я, заметив его грозный взгляд, и сбежала к нему вместе с Ню на руках.

На северном берегу, на открытом склоне оказалось очень душно. Я слышала, что на Негара после обеда стоит несносная жара при тяжелом влажном воздухе, но ни разу не приходилось мне выходить на палящее юго-восточное солнце, ибо жене престарелого раджи положено было после обеда отдыхать с любимым мужем в дворцовых садах. Как ни странно, но в южном Хутане жара не ощущалась так, как тут.

– Вот поэтому жители и ходят тут полуголыми, – пояснил разбойник, перекидывая рубашку через плечо, – так что, когда мы доберемся до постоялого двора предлагаю тебе переодеться.

– Было бы во что, – потупилась я, разглядывая грязный подол голубого шелкового платья.

– Найдем! – заискивающе улыбнулся мне спаситель, и я почему-то подумала – украдет у кого-нибудь, а мне потом это носить.

Но ничего не поделаешь: лучше в ворованном, но чистом, нежели позорнее рабыни выглядеть. Мне ничего не оставалось, как кивнуть и поблагодарить разбойника. В его глазах я нашла чуть различимый упрек: «Ты слишком плохого обо мне мнения, принцесса!» Может, и так. Я совсем не знаю Сорро.

Проходившие мимо нас местные оглядывались на наш большой сверток. Один мужчина, судя по всему, из охранников, носивший на голове шапку из листьев, даже бросил нам вслед: «Не много ли нарубили, торгаши эстеррские?» К счастью, он не стал проверять содержимого свитка, так как спешил куда-то к причалу.

Утара оказался огромным городом. Это издали мне подумалось, будто тут просто деревня. Стоило нам ступить на улицы города, дороги которого были сделаны из связанного стеблем к стеблю тростника, и пройти по нескольким переулкам, как я поняла, что ошибалась.

Пусть городок и занимает небольшое пространство суши, но это не мешает строить узенькие, в два размаха шириной дороги, вдоль которых люди перемещались на таких же окинэко, в которую опять превратилась Ню.

Я вертела головой направо и налево, боясь пропустить малейшие детали однообразной архитектуры Утара, если хижины со стенами, сплетенными из мелких прутьев, можно было бы назвать столь громким словом. Глаз мой не цеплялся ни за одного человека в платьях из листьев.

– Постоялый двор за поворотом! – махнул он рукой и скрылся за углом.

Ню рванулась следом. Кошечка привыкла, что у нее на спине гордо восседает хозяин, поэтому она не позаботилась о том, что такой резкий рывок может оказаться для меня опасным. Я чуть не свалилась с ее спины. Еле-еле мне удалось крепко уцепиться руками за холку кошки-скакуна.

Она дико вскрикнула, ну естественно, я ее больно дернула за шерсть. Будет потом рассказывать в лесах Нагаи, что принцесса северных земель – жестокое создание, чуть не выдравшее у нее два больших клочка шерсти.

Я решила очень просто. Раз у меня не получается спокойно ехать на спине окинэко, я лучше пойду рядом. Ню тут же превратилась в маленького котенка и устроилась у меня на плече. Так мы и завернули за угол и зашли в заведение, над крышей которого на всех пяти диалектах Инселерда было написано «Гостиница».

Это здание, построенное из камня, возводили западные или северные мастера, ну, или архитекторы из Хутана, которые строили дворец моего раджи. То был единственный дом в Утара, если не считать здания городского совета, сооруженный из камня, и имевший два этажа. Окажись плетеные конструкции куда более крепкими, не сомневаюсь, и гостиницу бы соорудили из веток. Я с облегчением вздохнула, что не придется спать в шалаше (иначе жилища местных я назвать не могла).

Как и на любом северном постоялом дворе, на первом этаже утарского дома для гостей располагался ресторан, а на втором – комнаты. Гостиница была единственным, пожалуй, местом в городе, где собирались приезжие: то ли гулять по Утара им было неприятно, то ли дел в городке у них не имелось, но в просторном зале ресторана все столики были заняты людьми в эстэррских или нордэрдских одеждах. Как ни странно, но торговлей во всем мире занимались именно мужчины с запада и севера. Южане чаще нанимались в пиратские банды, а восточный народ и, вообще, всегда стремился держаться особняком и не торговать с соседями.

На потолках висели деревянные вертушки, помогавшие проветривать помещение, в котором курили пираты, выпивали разбойники и нюхали волшебные травы маги. То есть, и разбойники могли покурить, и пиратам не чужда была выпивка, а я вообще, не различала, кто из посетителей ресторана купец, кто преступник, а кто просто-напросто странник. На лицах у людей никто подобных сведений не написал.

– Эй, Лика, иди сюда! – услышала я знакомый голос, а вскоре нашла и столик, за которым сидел разбойник и махал мне вымазанной в подливке рукой.

– Сорро, простите, я вас потеряла, – хватаясь за голову, притворилась я.

Но мой взгляд не отпускал его грязной руки. Все правильно, невоспитанный разбойник не приучен пользоваться приборами. Я бы куда больше удивилась, если бы странник предстал передо мной с начищенными вилкой и ножом.

Мне очень захотелось разыграть перед всеми роль госпожи, разыскивающей своего верного слугу. Однако зрителей не нашлось. Ни один посетитель гостевого заведения не оторвался от своего дела, чтобы удостоить мой замечательный спектакль своим вниманием.

Я села напротив разбойника и аккуратно опустила на стол Ню.

Он уже успел заказать несколько порций мясного и одну тарелку творога с клубникой, рядом с которой аккуратно лежали две деревянные палочки, кои и использовали на востоке вместо вилок. Последнее, он обрадовал, для меня.

– Ненавижу клубнику! – чуть не заорала я.

– Прости, но всем девушкам нравится эта ягода, – улыбнулся он.

Откуда столько уверенности? Наверное, уже спасал пару принцесс, которые были без ума от этой противной ягоды. Лично у меня после нее на руках высыпают большие красные пятна. Только об этом я Сорро говорить не стала. Пусть думает, что я просто не люблю клубнику, а то еще воспользуется моей слабостью и закормит до потери сознания, а потом надругается, он же разбойник.

Запах постоялых дворов мне никогда не нравился, даже тогда, когда я ребенком сопровождала отца в Нордстерне. Он нередко проводил рейды по городу и проверял подобные заведения. Однако эта, южная, гостиница во многом в лучшую сторону отличалась от Нордэрдских. Тут меньше пили и курили: и без того душно. Но запахи магических листьев рами, которые вдыхали маги, здесь были более стойкие. Оно и ясно: в Нордэрде народ согревался спиртным, а тут больше растительности, в том числе и волшебной.

Как ни крути, а листья рами не лучшим образом действовали на меня, девушку, чувствительную к любым дурман-запахам. У меня перед глазами все начало кружиться, и я не заметила, как опустилась головой на стол и уснула.

Видел ли то, что со мной случилось, Сорро? Вряд ли. После того, как разбойник съел все заказанное, наверняка, он заказал еще столько же, пока не набил желудок до отказа.

Я уже говорила, что мой спутник – беспечное создание. Так вот, в гостинице на всех стенах висело по плакату с его изображением и подписью «Разыскивается Сорро Красная Бандана, награда сто тысяч золотых». Он же, будто бы не замечая этого, спокойно сидел на самом видном месте ресторана и кушал блюда из морепродуктов: одно за другим. Рядом с плакатами Сорро висело еще с две дюжины на других людей, но за изображенных на них разбойников и пиратов предлагали куда меньшие суммы. Правда, я часто ловила себя на мысли: «Хочешь надежно спрятать вещь – положи ее на самое видное место!» – наверное, и мой спаситель руководствовался этим принципом.

Одним словом, я уснула, потеряла сознание, или… не знаю, что со мной случилось.

Я стояла в темноте, и на меня сверху направили луч света. Такого нельзя сделать ни свечой, ни факелом, разве что прожектором из Централи. Но дальше этого пучка света была тьма кромешная. И вдруг рядом со мной сверкнула молния, пространство засветилось розовым, и передо мной очутился высокий мужчина в белом плаще.

– Где я?

Он стоял и молчал. Его серебристые длинные почти до колена волосы развевались на ветру, что дул только в пределах его пучка света. Он посмотрел сверкающими золотом глазами на меня. Мурашки побежали у меня по спине, но я не закричала, мне стало страшно.

– Принцесса Анжелика, – чуть слышно сказал он.

– Кто вы?

– Тебе не место на Негара.

– Почему?

– Потому что твоя судьба, принцесса, не здесь! Тебе нужно срочно уехать отсюда.

Я открыла рот, потеряв дар речи. Незнакомец достал из-за спины длинный посох со сверкающим золотом набалдашником и стукнул им у своих ног.

– У нас, ками, нет времени, чтобы говорить с людьми.

– Ка…ми… – повторила я за ним, но он не слушал моих слов.

– Одно скажу наверняка – раджу убили. Но их мишенью была ты.

– Сорро, – шепнула я, думая на разбойника.

Этим могло объясниться многое.

– Этот идиот, простите за грубое слово, принцесса, оказался в лесу случайно и спутал все мои планы. Я хотел отправить тебя в Нордстерн той ночью.

Так сделайте это сейчас! Хотя… нет, какая же я дура, если ками вернет меня домой, то я не смогу принести в казну родных северных земель ста тысяч золотых. Решено – я еду домой исключительно с Сорро. Нет, не так, пусть ками перенесет в Нордстерн и меня, и странника.

Ками – высшее существо – конечно же, прочитал мои мысли. Он стоял и дружелюбно улыбался моим наивным раздумьям. А, может, он видел и мое будущее, только не в его силах было сказать мне об этом.

Я безнадежно опустилась на колени перед ним, но он только прикоснулся посохом к моему плечу.

– Я о многом хотел бы рассказать тебе, будь у меня свободное время: как ты попала на Негара, кто такой этот разбойник, чего тебе стоит опасаться, а чему – довериться, что тебя ждет в Нордстерне… Но, увы, сейчас мне пора, Анжелика. Ты сделала свой выбор.

– Постойте!

– Лика, добро пожаловать на палубу!

Голос ками становился все более грубым, пока не превратился в голос разбойника. Я приоткрыла глаза. Тишина и свежий воздух вокруг. И легкое покачивание, словно в колыбели…

Уже давно тьма спустилась на землю, а на небе сверкали перламутровые звезды. Дневная жара спала, и приятный теплый ночной ветерок ласково играл моими длинными распущенными волосами.

Я сидела на полу, прижавшись к чему-то деревянному, плохо обтесанному, а прямо напротив, широко расставив ноги, стоял Сорро в кожаных штанах и желтой рубахе. Я медленно положила руку себе на колено и обнаружила, что одета я вовсе не в шелковое платье. Я опустила глаза и заметила, что пока беседовала с ками, кто-то успел переодеть меня в кожаные красные штаны, высокие черные сапоги до колена и белую шелковую рубашку с широкими рукавами. Типичный пиратско-разбойничий костюм. Можно и не догадываться, у кого такая манера одеваться!

– Сорро! Что со мной? – дурман листьев рами, которых я нанюхалась в гостинице, уходил медленно, и я пока туго соображала.

– Ты уснула. А потом началось самое интересное.

И вот что поведал мне разбойник.

Он отнес меня в комнату и велел Ню присматривать за мной. Сам он отправился к причалу, чтобы найти корабль, на котором можно было бы пересечь Юго-восточное море.

Пока было светло, изображающий из себя опытного торговца разбойник мирно прогуливался вдоль пристани да изучал все, что там было пришвартовано. Судно дозорных ему пришлось не по вкусу, как он сам сказал: слишком много оружия и маловато еды. Несколько рыбацких лодчонок, вообще, сразу оказались вне внимания бравого разбойника. Самое идеальное – вдвоем на таком пересечь море. Судя по расстоянию до полуострова восточных земель, мы могли бы доплыть до столицы за несколько суток. Ну, как же Сорро проживет без еды? Поэтому не стал разбойник нанимать лодки честных (или не очень) рыбаков.

Массивные торговые галеоны ему тоже пришлись, к счастью, не по душе: кто-то затребовал слишком большую плату за проезд, кому-то и вовсе не захотелось связываться с человеком, желавшим увезти с острова подозрительно большой сверток с травой и кореньями. Подозревали контрабанду, поэтому и не брали к себе на борт торговца с не очень честным, надо сказать, взглядом. А некоторые, узнав в своем клиенте Сорро Красную Бандану, пытались хитростью заманить добычу к себе на палубу, только странник, знававший уловки моряков, успешно избавился от всех подозрительно заманчивых предложений. Недаром за моего разбойника объявлена столь большая награда – не купился он на лесть торговцев и на уговоры пиратов. С должной осторожностью он выбирал корабль для принцессы.

Опасение, что путешествие с незнакомым экипажем может оказаться для принцессы вовсе не безопасным, подтолкнул разбойника к решению угнать какое-нибудь судно. Опять он действовал противозаконно. Если бы я не спала, я бы ему не позволила! Правда, а чего плохого в том, что мой личный разбойник делает это для моей безопасности? Того гляди, он уведет из-под носа у какого-нибудь маститого парня его развалюху, и повысят награду за Красную Бандану. Это значит, что казна Нордэрда пополнится не на сто тысяч, а на более значимую сумму! Так что, я смирилась со стилем поведения моего провожатого. Тем более, мне льстило, что красивый парень подарил мне целое судно!

До самого заката он не смог найти того, что нужно, хотя и обошел всю пристань. Он собрался было ни с чем возвращаться в гостиницу, чтобы подождать еще пару деньков, как вдруг его окликнули двое утарских мальчишек.

– Дядя, вы ищете кораблик? – хором спросили они.

– Ну да, – пожал плечами Сорро. – Только не очень большой, и с провизией на несколько дней.

– Вон там за мысом несколько дней стоит на якоре одна бригантина, – прикрыв рот рукой, сказал один из детей.

Разбойник не обратил на это внимание. Ну, хихикает дитятко, и пусть.

– И на ней нет ни одного человека! – подхватил его друг.

– А коли там нет никого, то вы, дяденька, можете взять ее и плыть туда, куда вам нравится!

Сорро немного расстроило то, что он не украл, а взял опустевшее судно. Хотя, по дороге до указанного места парень успел много чего надумать и решил, что ему во владение перепадет корабль-призрак, а это уже романтично!

За мысом, действительно, на якоре стояла бригантина из красной эстэррской сосны. Однако мальчишки ошибались. Стоило Сорро ступить на палубу, как перед ним возник некто худой с тяжелым двуручным мечом наперевес. А вскоре подтянулась и остальная команда – пятеро пьяных моряков, от которых несло перегаром чуть ли не до самого Хутана. Разбойник сразу же подумал, что мальчишки специально заманили его в ловушку, чтобы подзаработать на его буйной головушке. Получался идеальный расклад: дети провожают Красную Бандану подальше от города, пираты вяжут опасного преступника, сдают его властям Централи и получают награду.

Но стоило Сорро начать драться с моряками, как он понял: они не контролируют себя и настолько пьяны, что еле держатся на ногах. Поэтому разбойнику не составило труда оглушить моряков, повязать их и высадить их на берег. Смехотворная команда из пяти человек. А их капитан, вестимо, тот мужчина с двуручным мечом, полностью лишен качеств, присущих вожакам. Одним словом, если и хотели эти пираты заработать на голове Сорро, то они явно недооценили силу противника, за что и поплатились. И мне совсем не было жалко эту маленькую банду. Правда, на месте разбойника я бы лучше оставила пьяных пиратов на борту, потому что в отличие от нас, они умели хотя бы управляться с парусами! А мой спаситель не только высадил на берег шкипера и прочих членов команды, так еще и на радостях не стал рассматривать знаков на задранных парусах и спущенных флагах, а поспешил за мной и Ню.

 

– Так что, мы уже плывем в Бат? – я не могла закрыть рта от удивления.

– Ну… – почесал Сорро в затылке, – в некотором смысле. Я поднял якорь, и корабль поплыл на север.

– Стойте! – заорала я как резанная. – А вам известно, куда мы причалим, если отправимся из Утара прямо на север. Там находится столица Хигаши, Хиноде-токай. И туда нам не надо!

– А ты карту Инселерда знаешь, принцесса? – так лукаво глянул он на меня, что я заподозрила неладное.

Было слишком темно, чтобы рассматривать начертанное на бумаге, поэтому Сорро ограничился словами и напомнил мне, что дорога до Бата по морю займет около месяца. Обрадовал рыцарь принцессу! Да сойдем мы на сушу в столице этого ненавистного государства Хигаши-но-Чикию, раджа подвластных земель которого похитил меня из кареты.

Раз уж дело зашло о путешествии по восточным землям, то почему бы не поплыть сразу на север вдоль Нагаи. Пара месяцев пути, и мы достигнем самого южного города Нордстерна, Жерна, обиталища пещерных троллей, что куют для Централи металлические орудия.

– Нет, туда мы не поплывем! – решительно заявил Сорро.

– Почему это?

– Хигаши – горная страна.

– Эстэрра тоже, – парировала я. – Если не хотите карабкаться по горам, придется плыть по морю. А через Хигаши-но-Чикию – быстрее. Вы же знаете два мыса Эстэрры, «Врата Инселерда». Придется их огибать.

Я не очень разбиралась в животных юго-восточных земель, в отличие от немало повидавшего за годы странствий Сорро. Поэтому и не ведала о том, что моря у берегов Хигаши населены более чем тысячей разновидностей морских монстров, которым труда не составляет превратить наше суденышко в груду щепок. Да и в горах этой страны обитало немало непобедимых, по словам моего спутника, духов. Народы восточных земель, насколько я помнила из детских книжек, что мне давал читать придворный учитель, всегда отличались богатой фантазией. Это было на руку многим не очень порядочным магам, и те зачастую давали жизнь фантазиям уроженцев Хигаши-но-Чикию. Но раньше я думала, что гигантские змеи, пестрые драконы и нэки, имеющие по три-четыре формы, – выдумки сказочников.

Теперь же, когда у меня на плече все время восседала маленькая Ню, способная превратиться в агрессивно настроенную пампушку или в ездовое животное, я готова была поверить и в двуногую мохнатую хито-сару, и в птиц с крыльями в дюжину размахов, и во все то, что я раньше считала сказками народов Хигаши-но-Чикию.

– Ладно, поедем в Нордэрд через Эстэрру, – согласилась я.

– Слушай план капитана, принцесса – скомандовал Сорро, подняв к небу руку с ятаганом.

Хорошо, с буйными не спорят. Будь капитаном, хотя главная тут я! Стоит мне ступить на земли Нордэрда… я уже говорила, что ждет этого выродка с большой дороги.

Он, не обращая на меня ни малейшего внимания, спокойно прошел на нос корабля. Я поднялась и направилась следом.

Восхищенным взглядом я рассматривала высокие мачты теперь уже моей бригантины, ее черные паруса и флаг, на которых белой краской был нарисован череп и две скрещенные кости. На голове у черепа пиратский художник изобразил красную корону.

– Сорро! – заорала я. – Вы зачем пиратский корабль… угнали?

– Пиратский? – зевнув, он обернулся ко мне, а потом посмотрел на развевающийся флаг. – Ну и ладно, так даже интереснее. Да, кстати, мы взяли курс на север?

Он так резко сменил тему, что я сама забыла о метках нашего корабля.

– Нам нужно высадиться в Хиноде-токай, чтобы потом пройти на запад до Кёкая, это такой городок у подножья гор, границы Централи, а потом вдоль берега добраться до мыса Бат. Послезавтра утром, если будет попутный ветер, мы достигнем столицы, ну, и неделю-полторы займет путь по суше. Идет?

Что я еще могу сказать? Карту в темноте не разглядеть, но планы разбойника кажутся довольно-таки складными и безопасными. Главное, долго не задерживаться в столице. Ведь там живет кокуо, правитель, которому подчинялся мой раджа, и ему очень может не понравиться, что рату Негара сбежала из гробницы.

Образ ками не выходил у меня из головы. Я просто-напросто влюбилась в этого элегантного мужчину в плаще покроя Централи: с рукавами и широким поясом на серебряной пряжке. Раскосые глаза высшего внушали мне столько доверия, сколько не свойственно ни одному человеку. Как жаль, что наш разговор оказался столь короток. Это в Утара прошло несколько часов. Для меня беседа с ками продлилась считанные минуты. Высший покровитель ждет, когда я вернусь домой. Он мог во мгновение ока перенести меня в Нордстерн, но жажда наживы взяла верх, и я опять нахожусь рядом с разбойником. Я променяла безопасное возвращение на долгие скитания по неведомым мне краям. К тому же, пока я нахожусь в восточных землях, где меня считают сбежавшей преступницей. Только сейчас я поняла, какую глупость я совершила. Придется расхлебывать собственные ошибки. Может, и к лучшему.

Негара – самый крайний из островов Инселерда. С запада он отрезан полуостровом восточных земель, с севера – длиннющим Нагаи. Неприступное место, но в то же время гиблое. Тут самое лучшее – тюрьму строить, никто не сбежит. Восточнее только Край океана, туда плывут лишь пираты в поисках сокровищ. Такой же Край есть и на юге, западе и на севере. Хотя… нет, на севере море покрыто коркой льда, и граница мира, собственно, тоже. Но ни один человек, будучи в здравом рассудке даже по льду не отправился посмотреть, что там находится.

Мимо меня прошел Сорро и, сев с другой стороны мачты, принялся готовить матрасы для сна. Так, пока он бодрствует, надо спросить, как пройти в каюты, а то я не хочу спать под звездами. Но я не успела. Ладно, не велика потеря: судно все равно пустое, вряд ли со мной тут что-то случится.

Я стояла на корме и смотрела, как остров Негара с его дикарскими обычаями уходит за горизонт, как огоньки Утара тают во тьме ночи. Широкая дорожка оставалась на воде от нашего корабля. Серебряный лунный свет отражался по следу, расплываясь в непонятной форме, и в этом отражении я вдруг заметила лик являвшегося мне ками. Он проскользнул в блеске луны, кажется, улыбнулся мне, и снова исчез в ту страну, куда людям никогда не попасть.

Так начиналось мое морское приключение: в компании опасного преступника, на пиратском корабле, в неизвестном направлении. Только через несколько месяцев я смогу ступить на мостовые Нордстерна, если все сложится удачно. Но я плыла прочь от семи лет кошмара, на свободу, домой. То была моя первая и, надеюсь, последняя в жизни авантюра, потому что нам, принцессам, не положено плавать на пиратских кораблях и снисходить до разговоров с разбойниками, за которых объявлена немалая награда. Еще неделя, и недружелюбная мне страна Хигаши-но-Чикию останется за спиной, и ужасный сон закончится. Потом нужно будет только убедить Сорро пойти со мной.

Мечты овладели мной, и я не заметила, как уснула, прислонившись к фальшборту. Мне снилось, что я бежала по волнам рядом с пиратской бригантиной, Сорро рассекал катаной морские волны. Потом он взял красную краску и превратил корону на черепе в бандану и объявил, что мы теперь не бродячие странники, а пираты Юго-восточного моря, и пока не найдем сокровища Золотого Дракона, мы не сможем достичь Джанубтараб. И вдруг в моем сне появился новый голос.

Я раньше его не слышала, и принадлежал он девушке сомнительного воспитания. Скорее всего, особа эта была еще и нетрезва.

– Роджер, Роджер, ик, мы уже отплыли к восточному Краю?

Нет, спасибо, вот туда мне даже во снах не надо!

Часть 2. Коварные духи восточных земель

От услышанного весь сон как рукой сняло. Уже светало. Воздух казался влажным, тяжелым, холодным, несмотря на то, что мы плыли по южным морям. Глаза открывать очень не хотелось, а фраза насчет восточного Края не давала покоя.

Края Инселерда – место, куда не следует заплывать. Что творится там – никто не знает, потому что еще ни один человек, пересекший границы мира, не вернулся обратно. Среди пиратов ходили слухи, будто там хранится немало сокровищ, и только трусливые морские преступники не мечтали уплыть из Инселерда в их поисках. В банды напрашивались иногда и разбойники типа Сорро. Их брали неохотно, потому что те не владели ни одним из морских искусств.

Если я попаду за Край, можно писать пропало, Нордэрда мне не достичь даже в следующей жизни. Но я во сне отчетливо слышу фразу, когда пропитый женский голос зовет некого Роджера и спрашивает его об отплытии именно в это проклятое место. Все ясно, что делают пираты в Утара – это их последний приют в нашем мире, дальше их ждет Край.

Когда я привыкла к свету и туману, то сумела разглядеть, что творится на палубе. Спиной ко мне стояла невысокая девица в тонкой шелковой рубашке до бедер, держащая в руке бутылку из-под рома, а лицом к ней (и ко мне) – Сорро с направленным на нее клинком.

– Как тебе подарочек, Лика? – с издевкой поглядывая на незнакомку, спросил он.

– Роджер! – протянула девица и кинулась разбойнику на шею. – Мой милый Роджер!

Сорро вовремя убрал меч в ножны, чтобы неадекватно соображающая особа не покалечилась о зигзагообразное лезвие и, стиснув зубы, простонал:

– Я не Роджер!

– Капитан! – не унималась она.

– Что это значит? – топнула ногой я, схватив подозрительную личность за плечи. – Кстати, Сорро, с добрым вас утром.

Разбойник с сожалением посмотрел на меня. Румянец покрыл его загорелые щеки, и он поднял глаза к небу, моля Единого избавить его от пьяницы.

Но полуголая девица не отпускала его. Как я поняла, она приняла Сорро за своего капитана Роджера, в которого, скорее всего, была влюблена.

– Ты что, похож на их босса? – вопила я.

Разбойник крепко взял ее за плечи. Ее длинные рыжие волосы копной упали на лицо, и большие глаза цвета вишни виновато смотрели из-под сбившихся прядей. Встреть я такую особу на улице, в жизни не подумала, что она преступница – лицо-то доброе, только щеки обветвенные.

– Разуй глаза, деваха! – орал он. – Я не ваш вонючий Роджер. Я Сорро Красная Бандана. И теперь это мой корабль!

Благодаря последней фразе, пьянчужка мигом протрезвела. Она выпрыгнула из его объятий и, прижавшись спиной к мачте, заорала.

– Роджер, у нас на палубе выкуп!

Сорро же стоял и свысока смотрел на нее. Какой Роджер, на палубе три человека: странник, я и эта подозрительная личность, штурвал подперт шваброй, а бригантина плывет на север, если за ночь не сменился ветер. И как бы громко девица ни кричала, народу не прибавилось и ситуация не изменилась.

– Нет тут ни Роджера, ни кого-либо из твоей шайки, малышка, – ухмыльнулся разбойник, извлекая из ножен фламмер.

Этот меч, по моему мнению, был самым опасным и выглядел страшнее остальных. Девушка вжалась плечами в мачту и, не в состоянии кричать, заревела.

– Ты убил их, разбойник с большой дороги?

Чтобы не терять престижа, Сорро подтвердил сей факт, хотя на его лице читалось: «Надеюсь, пьяница поверит». Я же готова была поспорить, что никого он и пальцем не тронул. Правда, откуда я так решила, если до того, как обнаружила себя на палубе, я беседовала с ками, и мое тело отдыхало от этого мира. А что, если россказни моего спутника о том, будто он нашел необитаемый корабль – ложь? Да какая разница, меня он не тронет, потому что я ему вредить пока не собираюсь. Вот доберусь до Нордстерна… но это случится не скоро.

Оказывается, пьянчужка являлась штурманом этой бригантины. Кличка ее – Рэтти, что в переводе с языка Централи, означало Крыска. Так называли ручных крыс, которых держали некоторые жители Града для забавы и ловли подковерных ящериц и насекомых. Настоящее свое имя рыжая говорить отказалась, бросила только, что оно не имеет никакого смысла, а в море все друг друга величают по прозвищу.

Когда банда Роджера Алой Короны прибыла в Утара перед отбытием к восточному Краю, пираты решили отпраздновать последнюю неделю в Инселерде. Пили дней пять напролет. Штурман Рэтти была единственной женщиной в команде из двух дюжин сильных мужиков, как она сама рассказала. Она и раньше любила горячительные напитки, и иммунитет к спиртному у нее был очень сильным. На четвертый день попойки, как она сама объяснила, она была пьяна в рым4, и не соображала, что творится вокруг.

Вся жизнь для нее превратилась в постоянный сон с небольшими перерывами на нужник. Она не обращала внимания, пировал ли Роджер и остальные ее товарищи на палубе, или давно отправились в увеселительные заведения Утара.

Пришла в себя Рэтти тогда, когда почувствовала, что корабль плывет, рассекая волны. Она вышла на палубу, чтобы проветриться после пьянки. Так девушка столкнулась нос к носу с вооруженным Сорро. А что было дальше, я уже видела.

И все это сбивчиво она поведала нам.

– Ладно, – улыбнулся разбойник, – пошутил я. Угнал я твой корабль, малышка. Думал, что он пустой. Ну, связал дюжину пьяных матросов да боцмана, оставил на берегу как ненужный хлам, а тебя, увы, не нашел, а то валялась бы там же. Откуда мне было знать, что госпоже штурману главарь вашей шайки пожалует отдельную комнату?!

Я перевела дух. Слава тебе, Единый, что на совести этого ужасного человека нет ни капли крови.

– Верни его в Утара, – повелительным тоном сказала Рэтти, сев под мачту.

– Нет, – резко заявила я.

– Роджер Алая Корона будет мстить тебе, Сорро, и умрешь ты в муках, – предупредила девушка, сощурившись.

Но у нее не получилось напугать парня. Он звонко рассмеялся и заявил:

– Я только прокачусь на развалюхе твоего любимого Роджера до Хиноде-токай, а дальше ты, малышка, вернешся в Утара и отплывешь за Край со своей бандой. Хотя… – он замялся, – такую симпатичную девушку я бы туда не отпустил. Ты ведь не хочешь умирать! По глазам вашим вижу – не хочешь!

Рэтти, услышав эти слова, покраснела и потупила взгляд. Она начала мямлить что-то нечленораздельное, заревела, а потом довольно четко рассказала о своем житье с капитаном. Удивляюсь, как Сорро удалось разговорить эту девушку.

Не надо быть большим знатоком мужской психики, чтобы догадаться, зачем на пиратском корабле держали молоденькую женщину вопреки всем предрассудкам.

Рыжая Рэтти была родом с Архипелага Буи, из северо-западного моря. Родители ее умерли, когда девочке не исполнилось и десяти, и воспитывал ее старший брат. В пятнадцать его купила банда Роджера, и подневельный выпускник морской магической школы за год дослужился до штурмана. Говорили, он погиб в пьяной драке на второй год плавания. Тогда сестра и явилась на борт к Алой Короне. Она переоделась братом и запугивала убийц, и сперва даже капитан не заметил подмены. Все открылось через несколько месяцев, когда Рэтти отказалась идти в баню на одном из островов, а Роджер силой затащил ее туда и раздел.

С того дня пиратская жизнь рыжей штурманши превратилась в ад. Капитан, кок, два канонира, плотник, доктор, рулевой, боцман и даже абордажная команда и прочие мелкие подчиненные расписали по дням, кто когда проводит вечер с прекрасной женщиной.

Сначала ей понравилось, что столько пиратов уделяет ей внимание. Драгоценности, лучшая морская еда, отдельная каюта и даже собственный душ: о таком многие девушки на суше могли только мечтать. Но с каждым днем восторг улетучивался. Морские волки вместо галантности брали численностью. Когда кок первые две или три «вечера наедине» просто кормил ее вкусными блюдами и подходил к близким отношениям со штурманом очень аккуратно, матросы особо не церемонились и, начиная с одного «прекрасного» дня, начали использовать свои смены по расписанию для развлечений вчетвером. Но самым извращенным из всей банды Алой Короны, естественно, оказался капитан.

Каждый «свой» вечер он давал Рэтти испить грога (якобы приготовленного специально для него коком), и девушка забывала обо всем, что творилось с ней. После свиданий с капитаном матросы тыкали ей в спину пальцами и о чем-то хихикали. Конечно, подобные развлечения команда устраивала только в те дни, когда бригантина плыла в открытом море, и опасности сесть на мель почти не было.

На все вопросы: «Тебе не нравится» – девушке приходилось говорить клишированное: «Почему вы так подумали, капитан, я счастлива на этом корабле!» Иного Роджер и не подразумевал: он выделил девушке для работы самую большую каюту и всегда покупал бумаги для карт, точнейшие секстаны и однажды даже осчастливил штурмана игрушкой из Централи под названием «электрокомпас». Правда, игрушка просуществовала недолго. Через пару десятков дней она окончательно вышла из строя, и разгневанный капитан выбросил дорогую штучку в море, проклиная при этом Град и тамошних ученых.

– Так чего ты вешалась мне на шею с воплями «Мой любимый Роджер»? – не понял Сорро.

– Я… – замялась пиратская путана, – я боялась, что он на палубе. Ну, капитан. Верните бригантину в Утара. Потому что он нагонит нас, у него кроме этого суденышка есть еще и каравелла! Месть его будет страшна, и оставшиеся в живых позавидуют мертвым. Еще ни одному человеку, даже магу, не удалось поймать его. Пятьсот тысяч – вот награда за его голову!

Девушка закрыла лицо руками и заплакала. Мне никогда не были симпатичны пираты. Но эта рыжая штурман растопила лед в моем сердце. Сначала разбойник Сорро, теперь пиратствующая девица Рэтти, что же дальше будет? Стану я не королевой Нордэрда, а повелительницей вод морских, пиратской воительницей или предводительницей воров и грабителей.

– Получается, Рэтти, – я обратилась к ней, – Сорро спас тебя от капитана-тирана.

– Нет, – резко сказала она, – от Алой Короны нельзя уйти живым. Мой брат погиб, как мне кажется, из-за того, что попытался убить Роджера. Думаете, я спроста попала на этот корабль? На «Огненную стрелу»! Я хотела отомстить за Карла.

– Наивная девочка, – рассмеялся разбойник. – Запомни раз и навсегда: с пиратами нельзя играть в следователей и соглядатаев. Нехорошо это заканчивается. Так что, тебе придется вернуться. А если твой извращенец Роджер спросит, где ты была вместе с кораблем – наври ему чего-нибудь.

Глупый наивный Сорро. Окажись все так просто, не стала бы Рэтти каждую ночь отдаваться пиратам-извращенцам и нашла бы способ свести счеты с убийцей брата. И вообще, я бы ей не верила, будь она хоть трижды очаровательна. То она бросается на шею первому встречному, изображая любовь к капитану, а то вдруг расписывает о жизни с оным такими словами, что ее хочется взять с собой, увезти на Архипелаг Буи и выдать замуж за благородного рыцаря.

Поэтому, в отличие от моего спутника с большой дороги, я решила относиться к рыжей красавице с еще большим подозрением.

Ближе к полудню девушка привела себя в порядок. Она приняла ванну, пришла в себя после тяжелого похмелья и приоделась. Это поутру мне показалось, что пиратская путана – обычная лохматая девка. К обеду на палубу вышла самая настоящая западная принцесса.

Ее длинные немного вьющиеся волосы были заколоты красивой штуковиной из белой ракушки с темными шипами, а сама девушка надела голубое платье и белый камзол с золотыми погонами. Как бы ни презирал народ пиратов, но и у них была своя форма. Например, подобный камзол обычно носили помощники капитанов. Так что, возможно, эта женщина – главная на бригантине. Непростая у нас добыча на палубе.

Однако Сорро меня не слушал. Его поразила красота распутной морской девы, и он перестал обращать внимания на меня, благовоспитанную нордэрдскую принцессу. Он честно назвал свое имя, хотя Рэтти запомнила его еще с первого разговора.

Бортовой соглядатай, ничего иного не скажешь. Я же решила не открываться и перевела свое имя на утарское наречье – Бидадари. Разбойник вытаращил глаза и попытался сказать правду, но тут у меня с уст сорвалось такое некультурное, скорее даже пиратское:

– Заткнись, урод!

И я заехала ему коленкой в уязвимое место. Бравый разбойник согнулся пополам и проклял меня перед Единым, а Рэтти пропустила мимо ушей то, что мой спутник назвал меня Ликой.

– Ну, Бидадари, ты даешь! – хлопнула она меня по плечу.

Подобный жест свойственен близким друзьям, но я не хотела быть подругой этой молодой, но видавшей многое женщине. Меня не отпускало чувство, что она может завести нас в гиблое место и сдать банде Роджера Алой Короны.

Хитрая крыса, как и следовало ожидать, не стала нападать сразу. Она, словно вертихвостка, крутилась вокруг лежавшего на залитой солнечными лучами палубе Сорро, и выполняла перед ним роль опытного кока, потчуя моего спасителя блюдом, что в землях Хигаши зовется сушами – рисом с кусочками красной рыбы, завернутым в большой черный блин. То ли на бригантине остались заготовки для лакомства, то ли крыска сама его приготовила, – мне она не распространялась.

Вообще, Рэтти смотрела на меня подозрительно и презрительно. Она не удостоила меня ни одной фразой после «Бидадари, ты даешь!» и занималась только охмурением разбойника. Складывалось впечатление, что она мне не доверяла. А что, аккуратная девица, не то, что некоторые, чувствует, что я способна довезти преступников до Нордэрда и сдать властям за большие деньги. Уважаю, хотя и боюсь погони.

К полудню хозяйка корабля вытащила на палубу парусиновое зеленое полотно, на которое любезно уложила Сорро, сняла с него рубашку и принялась массировать ему спину, втирая очень вкусно пахнущий бальзам. Парень с довольной улыбочкой просил Рэтти продолжать. Так и отравить недолго. Помнится мне рассказ отца, когда моя прабабушка приказала прислуге втереть в тело моего двоюродного дяди ядовитый крем. Это было сделано для того, чтобы мой дед унаследовал трон. Таким же точно образом и Рэтти могла избавиться от Сорро, а потом спихнуть меня в море и вернуться с судном к своему капитану. Тогда в глазах Роджера она будет выглядеть героиней.

Я была единственным человеком на палубе, который мало-мальски следил за окружающей обстановкой. Странно, как пираты Роджера Алой Короны добились стольких успехов, если их штурман занимается всем, чем угодно, только не своими прямыми обязанностями.

На наше счастье на небе не было ни облачка. «Огненная стрела», рассекая лазурные волны, верно летела по тому курсу, что установила Рэтти. Ей очень понравилась идея Сорро со шваброй, и девушка решила воспользоваться ею, чтобы не постоянно находиться у руля. Жаркий южный ветерок ласкал мои золотистые пряди, и я уже совсем не обращала внимания на то, как пиратка лишила бдительности самого сильного члена нашей немногочисленной команды.

Сорро лежал на палубе в тонких летних штанах, а его одежда и мечи валялись под боком. Комзол Рэтти, словно еще один флаг развевался на одной из рукоятей штурвала, за которым следила я (чтобы швабра случайно не выпала), ничего в управлении судном не понимающая. Сама путана сидела на краю покрывала и рассказывала раскрасневшемуся разбойнику очередную байку из своей богатой на приключения жизни. Я и не предполагала, что этого человека так легко обворожить.

Интересная парочка: он потерял свое прошлое, а теперь спокойно прохлаждается, она украдена у самого страшного пирата в мире и тоже позволяет себе отдохнуть. Наверное, у этих преступников так принято – расслабляться в любой момент, когда есть возможность. Но как бы ни была красива морская крыса, мне она стала противна с первого взгляда, и я предусмотрительно держалась от нее на расстоянии. И, как оказалось, не зря.

Как все произошло, я и сообразить-то не успела. Наш корабль вдруг подскочил на волне и резко упал на воду.

– Лишь бы не дыра в обшивке! – вскочила Рэтти, бросаясь к штурвалу и, естественно, отталкивая оттуда меня.

Сразу же она приказала Сорро бежать в трюм проверять, не появилось ли пробоин. Но разбойник, казалось, ничего не слышал: он так разморился на солнышке, что вставать и делать что-либо ему не хотелось.

В результате корабль мотнуло в сторону, а мы с Рэтти увидели такое, что заорали одна громче другой. Громадная черная тень накрыла нас с ног до головы. Да что там, нас, всю палубу. Я боялась посмотреть на то, что заслонило нам солнце, но все же решилась.

Прямо перед нами из воды встало огромное животное с продолговатой зеленой мордой и зубами высотой с человека. Его озлобленные желтые глаза с круглыми черными зрачками уставились одно на меня, а второе на Рэтти. Ну все, конец.

И тут нас заслонила широкая спина разбойника.

– Так, это еще что за сельдь-переросток? – зевнув, сказал он, задрав голову.

Он что, пытается пошутить, когда нас с легкостью может сожрать морское чудовище?!

Раздался лязг стали, и разбойник обнажил фламмер. Это только мне казалось, что он расслабился и потерял бдительность, нет, Сорро и его мечи никогда не расстаются.

Страшный морской монстр издал грозный рев и, раскрыв пасть, устремился прямо на нашу палубу. И тут произошло то, чего не ожидала не только я, но и Рэтти. Мечник ловко запрыгнул на нос чудища и полоснул его промеж глаз. Перламутровые пластинки, служившие покровом для животного, мелкими кусками разлетались по палубе. Мы с Рэтти, прикрывая головы руками, пятились все дальше и дальше от места сражения. Я слышала только, как Сорро произносил странные заклинания, когда колотил напавшего на бригантину монстра мечом. Скорее всего, эти слова заостряли меч разбойника, потому что раны, наносимые морскому чудищу, становились все глубже, и уже кроме чешуек, в нас летели и капли зеленой крови.

Этот то ли крокодил, то ли змей, то ли еще кто, уже потерял желание атаковать наше судно и, воя, извивался в воде, заставляя «Стрелу» подпрыгивать на высоких волнах, в то время как разбойник, с трудом удерживая равновесие, ждал подходящего момента, чтобы спрыгнуть с носа умирающего зверя обратно на палубу. Я и штурман крепко держались за фальшборт и громко орали. Больше от нас все равно никакой пользы не было. Зато Сорро отлично справлялся с упокоением гиганта. Несмотря на то, что палуба под ногами ходила ходуном, он твердо приземлился на ноги и упруго вскочил, занося фламмер для очередного удара. Какими отточенными, выверенными до каждого шага казались его действия, будто разбойник с самого рождения держал в руках тяжелый меч и тренировался денно и нощно на монстрах, подобных этому.

Вскоре мы с Рэтти перестали кричать, и восхищенно смотрели на то, как ревущее животное, медленно уходит под воду, дабы не связываться с жестоким человеческим защитником. Нескоро это создание снова выйдет на поверхность, чтобы подкрепиться человеческим мясом.

Уставший Сорро резко вложил меч в ножны и, равнодушно пройдя мимо меня, прижал к вспотевшей груди маленькую рыжеволосую путану. Мне все равно, не люблю я ни разбойников, ни пиратов, но почему меня так бесит его отношение к этой девице? Рэтти, наобнимавшись вдоволь, подошла к рулю и сверила курст по прикрепленному к штурвальной стойке компасу. Я же, чтобы не нервировать себя созерцанием откровенных отношений между людьми «вне-закона» спустилась в каюты и заняла уголок капитана Роджера.

Неужели кто-то думал, что нордэрдская принцесса станет спать на гамаках матросов!? Нет, нет, и еще раз нет – исключительно капитанское место! Кстати, я же являюсь и предводителем всей миссии «Возвращение Анжелики на родину», если кто забыл.

Пройдя по всем жилым помещениям корабля, я поняла одно: начальник любил себя больше, чем остальных вместе взятых. Когда все его подчиненные спали в двух-трех кубриках на гамаках при полном отсутствии всяческих удобств, Роджер занимал огромнейшую комнату, в которой имелась широкая двуспальная кровать, дубовый шкаф, стальной сейф, где и хранились, как я понимаю, карты островов сокровищ и бортовой журнал. А на большущем дубовом столе хаотично были разбросаны важные документы и письма.

На стене, прямо над кроватью, капитан развесил шкуру короткошерстного морского животного, серебристого в черные пятнышки, толстую плетку и тросы, которые заплел причудливыми узлами.

После того, как я увидела последнее, мне стало не по себе. Почему-то вспомнилась флиртующая с моим личным разбойником Рэтти, и сердце сжалось, когда я вспомнила ее рассказы.

Пусть пирует девица с Сорро на палубе, празднуя победу над страшным морским зверем, мне все равно. Я продолжаю жить, и это замечательно, и теперь я уверена, что с этим бравым парнем мне ничего не страшно. Надо будет только попросить у Централи награду раз в десять больше объявленного за моего бравого героя.

Я села за капитанский стол, достала чистый листок и аккуратным почерком описала все произошедшее со мной за последние несколько дней. Я никогда не вела дневники: в детстве не было никакой необходимости, а во дворце раджи дни ничем не отличались друг от друга, поэтому писать одно и то же – оказалось бы пустой тратой времени. Зато теперь приключения обещали сыпаться на мою голову одно за другим.

Красивые буквы ложились одна за другой на толстые желтые листки, фрейлина Джулия научила меня писать еще в малом возрасте. Теперь же меня увлекла не просто запись произошедшего со мной, а еще и начертание самих букв. Я так увлеклась этим занятием, что только хорошая встряска вывела меня из забытья.

Корабль опять мотало из стороны в сторону. Я, еле удерживаясь на ногах, добралась до двери и выглянула на палубу. Выходить туда у меня пропало всякое желание после того, что я увидела. Пока я занималась дневником, настала ночь, и корабль наш освещали два фонарика: на корме и на носу. Они прямо-таки плясали. Окинэко, стиснув зубы, тянула на себя шкот, а хозяин пытался привязать трепыхавшийся на ветру грот к рее. Рэтти стояла у штурвала. Сильный ветер развевал мокрые пряди ее волос, и уже успел сорвать и отдать в пасть моря ее красивую заколку. Казалось, девушка была нага: под сильным дождем ее тонкое голубое платье облепило тело и казалось прозрачным. Но девушка, мертвой хваткой вцепившись в штурвал, не замечала этого. Она стремилась развернуть корабль так, чтобы ветер дул в корму. Да, я прочитала все бумажки со стола капитана и теперь немного разбиралась в устройстве корабля.

– Что случилось? – крикнула я, но ветер подхватил мой голос и унес его в морские просторы, подальше от Сорро и штурмана.

Ни один не оглянулся на меня. Мне стало невообразимо стыдно за то, что они вдвоем борются со стихией, а я, хоть и принцесса и мне по статусу не положено ничего делать, сижу себе и пишу мемуары в капитанской каюте.

И все же мне довелось поучаствовать в этом приключении. Ни Сорро, ни Рэтти не заметили, как перед носом корабля образовался черный смерч, закрутивший морские волны в высокую воронку. Я видела несколько подобных явлений, когда с балконов в Хутане наблюдала за беснующимся зимой морем, однако в такой близости от себя смерч мне пришлось созерцать впервые. Он закручивал в себя все, встречающееся у него на пути. Не удивилась бы я, если вдруг и наш корабль разлетелся бы на мелкие щепки и продолжил движение по спирали летящей катастрофы.

Однако те серо-голубые смерчи, что рушили все на берегах острова Негара, вовсе не походили на этого черного, с позволения сказать, монстра, у которого, как мне показалось на мгновение, есть и рот, и нос, и всепоглощающая пасть, которую он разинул в предвкушении мокрой древесины, пиратского флага и трех человеческих тел.

И тут передо мной выскочила Ню в форме окинэко и начала злобно шипеть на разбушевавшуюся стихию, будто та была действительно, живым организмом. Благодаря кошке, на меня обратил внимание Сорро и кинулся к воронке, доставая на ходу катану.

Да и Рэтти тут же подбежала ко мне с просьбой присмотреть за штурвалом. Ладно, мне не жалко. Только страшно.

Эх, и нелегко это было, удерживать бешено рвущееся из рук колесо. Если бы мне это не удалось, Сорро с Рэтти пришлось бы отдирать от оси штурвала мои останки. Я, несомненно, была слабее штурмана, и мои руки не так уверенно удерживали руль. Однако я сумела найти устойчивое положение собственного тела. Да, сначала ноги скользили по мокрой палубе, я постоянно падала. Справиться со скользким полом мне помог плетеный из сушеной травы коврик, за котрым мне пришлось ползти до грота и обратно. Но зато после того, как я постелила творение утарских женщин под ноги, я могла не волноваться, что мою косу случайно намотает на штурвал при очередном падении.

Если бы мне суждено было просто удерживать руль, все оказалось бы слишком просто. Рэтти, доверившая мне работу рулевого, в несколько прыжков добралась до носа корабля и воздала руки к небу, словно южная жрица. Она опустила голову и начала, перекрикивая ветер, петь на непонятном мне языке.

Я старалась не отвлекаться от вверенной мне работы, но мне так хотелось дословно заучить песню, сложенную на таинственном языке древних.

Песнь ее получилась недолгой, но зато по ее окончании, в ладонях девушки засиял бело-голубой шар, который она направила прямо на смерч, а затем резко скомандовала мне:

– В сторону!

Не важно, в какую именно, и я, вспоминая действия нашего штурмана, начала крутить колесо вправо. Корабль послушался меня, и начал медленно поворачиваться. На большой скорости пронесся он мимо только что застывшего посреди моря айсберга.

Тут же шторм стих, облака начали рассеиваться. Сорро, отпустив канаты, стягивающие паруса, подошел к сидевшей на коленях Рэтти и поднял ее на ноги. Девушка, словно тряпка, повисла в его объятьях.

– Она израсходовала все силы, – сказал он, унося уснувшую в каюту.

Я же, первый раз в жизни ставшая свидетелем использования мощной магии, не могла выпустить штурвала из рук. Придворные фрейлины и маг-лекарь из Нордстерна не могли сравниться по силе со штурманом Алой Короны: их волшебства хватало, пожалуй, только на разогрев котлов, очистку помещений от пыти да лечение простудных заболеваний приближенных короля. О боевых магах мне доводилось слышать лишь легенды – будто в боях им не было равных, и что самые сильные волшебники способны одним заклинанием сразить с сотню неприятельских воинов. Однако после подобных действий, магам приходилось туго: они очень долго восстанавливали силы, а те, кто не рассчитал удар, могли и погибнуть. Окажись Рэтти на войне (коих в Инселерде не было лет триста), то вне всякого сомнения, вражеские войска бы опасались этой девушки. Она очень сильна, если смогла обратить смерч в ледяную глыбу. За любое колдовство назначена цена, учил меня мудрец в высокой дворцовой башне. Ничто в нашем мире не берется ниоткуда и не уходит в никуда: если ты прочел заклинания, ты должен заплатить за них своей силой. Наставник рассказывал мне про одну волшебницу, которая ценой собственной жизни спасла королевство на островах Буи. Очень надеюсь, что Рэтти не умерла, когда заморозила бушующий смерч. Как бы мне она не была неприятна, но смерти она после подобного поступка вряд ли достойна.

Обеспокоенная, я спустилась в каюту штурмана. Изголовье кровати освещала единственная лампадка, и в ее медово-оранжевом свете я видела только бледное как простыня лицо девушки и медные руки Сорро, расстегивающие пуговки на платье. Он бережно освободил грудь девушки от одежды и взял флакончик с бальзамом, что стоял на тумбочке у кровати. И тут раздался звук разбившегося стекла. Баночка с зельем выпала из рук разбойника, а он сидел, зажав в левом кулаке подвеску с шеи пиратки.

– Марина, – прошептал он, сжав медальон в кулаке. – Я не дам тебя продать во второй раз!

Он зажмурился, и даже при тусклом свете я заметила скупую мужскую слезу на его щеке.

– Вы что-то вспомнили? – чуть слышно спросила я, боясь разбудить Рэтти.

– Может быть… – глядя на подвеску, сказал он.

Что за мысли в сей момент витали в голове у разбойника, я не могла и предположить. Наверное, какое-то короткое, словно молния, воспоминание, связанное с этим украшением, проскочило в его голове и исчезло. И только имя… Марина… вспыхнуло и запомнилось.

– Она похожа на одного человека.

Сорро встал и пнул под кровать остатки баночки.

– Есть бальзам? Ах да, ты не волшебница.

– Какой? – широко открыв глаза, спросила я.

Наверное, я выглядела полной дурой. Сорро обнял меня за талию и проводил за дверь. В этот момент мое сердце как-то неестественно быстро заколотилось, но я, глубоко вздохнув, утихомирила маятник жизни.

Когда он закрыл за собой дверь, то взял меня за плечи и объяснил.

– Неужели принцесса не знает, что магам после колдовства требуется смазать грудь восстанавливающим бальзамом, не то их заклинание банально высосет всю жизнь.

Старец в башне рассказывал подобное, но я не особо слушала его, потому что сама не была наделена магической силой, а за других тогда беспокоиться как-то не хотелось.

Я кивнула, мол, поняла я все, и отправилась в капитанскую каюту: уж там-то должно было найтись лекарство для Рэтти.

Но все мои поиски по шкафам Роджера закончились безрезультатно. Да, я нашла кучу полезных вещей: карты государств, несколько огнестрельных стволов из Централи, розовые капсулки с неизвестным мне лекарством и многое другое. Один ствол, самый легкий и маленький, я спрятала себе за широкий пояс: коли магией не отличаюсь, хоть оружие будет. Розовые капсулы я тоже предусмотрительно засунула в глубину кармана, ровно как и лупу, увеличивающую картинки во столько раз, во сколько захочется, стоит только провести рукой по окружности ее обода. С помощью этой лупы я очень сильно увеличила Негара и окрестности Хинодэ-токай, однако, масштаб карты остался вне зоны моего понимания.

Как раз за рассматриванием карты и застал меня вошедший Сорро. Он был доволен, потому что ему удалось найти еще одну банку с бальзамом и натереть им тело девушки.

У меня от души отлегло: по крайней мере, никто не погиб.

– Только это, Лика, – предупредил меня разбойник, – ты сильный бардак тут не разводи! Мы же обещали вернуть корабль Роджеру в целости и сохранности с живым-здоровым штурманом.

Я согласилась, но как только разбойник покинул мое жилище, принялась за старое. Пробудившееся во мне любопытство невозможно было усмирить, и я продолжила перерывать ящики рабочего стола Роджера. Да, я принцесса, но эти преступники: Рэтти и Сорро, – не лучшим образом влияют на мои манеры. Вот я уже роюсь в чужих вещах и запасаюсь ими, словно воришка. Хотя… чего расстраиваться – мне эти предметы нужны только для того, чтобы добраться до дома, потом я могу вернуть их владельцу вместе с большой наградой и скрепленной королевской печатью благодарностью.

О чем я и поспешила оставить записку в одном из опустошенных шкафов за подписью: «Анжелика, принцесса Нордэрда». Пусть знает морской тиран, какую честь оказала ему особа королевских кровей, воспользовавшись этим судном.

Набрав целый узел полезных вещей, я легла и попыталась уснуть. Пуховое одеяло господина Роджера располагало ко сну, однако, я не могла сомкнуть глаз. Как только сон пытался взять меня в свой сладкий плен, передо мной вставала обнимающаяся парочка: Сорро и Рэтти, и я бежала прочь, в явь и, тяжело дыша, смотрела на темный деревянный потолок собственной каюты.

– Успокойся, Лика, – шепнула я сама себе, – ну влюбился он в эту рыжую крысу с первого взгляда, тебе-то что? Муж он тебе будто!

И снова это неприятное видение. Нет, Сорро мне не безразличен. Точнее, моему глупому сердцу, которому не ведомо, что он преступник, а я – принцесса.

В конце-концов я уснула, и открыла глаза от ласкового похлопывания по плечу.

– Сорро, я тебя люблю, – прошептало мое сердце, а разум тут же встрепенулся, заставив меня подскочить на месте.

На меня по-доброму смотрели красные глаза Рэтти, и я почувствовала, как мне стыдно за мое сердце.

– Ты спала два дня, принцесса, – улыбнулась она, не обращая внимания на сказанное мной.

Эти разбойники в чем-то так замечательны. Окажись на ее месте любая придворная дама, она бы за мое признание в любви навек бы перестала со мной разговаривать и начала бы убеждать, что это она любит Сорро, а не я. Пиратке же, как мне показалось, вообще, все равно было кого любить, и собственности из разбойника она не делала.

Я быстро оделась и вышла вслед за Рэтти на палубу. Сорро стоял, прислонившись к мачте и поглаживал устроившуюся у него на руках Ню. Штурман же, как и полагается, отошла к штурвалу, потому что выравнивать курс на судне было некому. Того глядишь, оставил бы разбойник на борту всех пиратов, и проблем меньше возникло бы. Вдруг среди них нашлась бы еще парочка сильных магов, способных защитить нас от чудищ Хигаши-но-Чикию.

– Я успокоила демона моря, принцесса, – вывела меня из раздумий Рэтти произошедшее в ту страшную ночь. – Я не ожидала от себя подобного. Мне показалось, что с отсутствием Роджера моя магия стала сильнее. Но если бы мне не удалось, мы бы погибли.

– А почему ты тогда взялась читать заклинание? – любопытство мое не знало границ.

– Это была наша единственная надежда, Лика. Не попытайся я спасти судно, смерть оказалась бы неминуемой. Выбирая из двух условий, я склонилась в сторону того, где теплилась хоть какая-то надежда. Ты бы сделала то же самое, если бы чувствовала, что у тебя есть способ победить чудовище.

Хорошо сказано, только я в первый раз в жизни слышала об этом монстре. Рэтти, снисходительно мне улыбнувшись, решила поведать историю о звере морском. Сорро уже рассказывал мне о разных существах, населяющих Хигаши-но-Чикию. Так вот, демон, по рассказам штурмана, являлся тем, кто посмел потревожить его слуг, монстров, созданных богатым воображением жителей восточных земель, и материализованных благодаря специальной магии. Он не имеет тела и всегда является в виде смерча. Все, что нужно ему – жизни тех, кто посягнул на его собственность.

– То есть, мы должны были позорно сдаться и стать обедом первого водного дракончика? – почесала я затылок.

– Да, типа того, – Рэтти сверила курс с компасом.

– Наивный глупец, – фыркнула я.

– Но теперь он года три не сможет никому навредить, – хихикнула моя собеседница.

Зато потом разозлится и бросится искать по всему Инселерду маленькую, но сильную волшебницу, которая посмела заморозить его посреди моря. Я поспешила высказать свою догадку Рэтти, однако та рассмеялась.

– Не получится! Первое, я через семь дней буду уже за краем вместе с Роджером. Второе – демон моря никогда не станет искать того, кто смог сковать его.

Самоуверенная особа, ничего не скажешь. Лишь бы она не сдала нас Алой Короне как рабов.

Сорро, отпустил Ню на палубу и подошел к нам и всмотрелся вдаль, где становились все более различимы гористые берега. И через некоторое время перед нами предстали отвесные серые скалы, уходящие высоко в небо, а у самой кромки воды большим пестрым пятном простиралась столица восточных земель.

– Хиноде-токай уже близко, Рэтти, пора бы сменить флаги.

– Приступай, – повелительным тоном скомандовала штурман, и мой личный разбойник быстро спустил черный флаг, отвязал его и вскоре поднял на верхушку мачты белую материю с красной каймой, знак эстэррских торговцев.

Пока он занимался нехитрой маскировкой пиратского судна, я мерила длину палубы шагами, так как больше все равно делать было нечего. И тут у меня возник очень интересный, настороживший меня вопрос: «Почему такая сильная волшебница как Рэтти не могла покрыть коркой люда капитана и всю его банду?» Но ответа на него я пока не знала. Только подозрения все глубже прокрадывались в душу.

Чем больше мы приближались к берегу, тем выше мне казались скучные серые скалы, на которых, словно кукольные, устроились яркие невысокие домики столичных жителей. Лишь одна гора поросла чем-то нежно-розовым, и на ее вершине красовался внушительных размеров дом в несколько этажей. Скорее всего, он принадлежит правителю, – подумалось мне. Красное строение с пятиярусной крышей, с гордостью возвышалось над городом и морем, олицетворяя величие правящей династии.

– На большом корабле только три человека – подозрительно! – заключила я.

– А кто сказал, принцессочка, – ухмыльнулась Рэтти, – что я не сгружу вас двоих в шлюпку и не заверну судно обратно на юг?

– Даже не откушаешь на постоялом дворе? – удивилась я.

Мало я знала об этом мире. Оказывается, в Хигаши, по словам штурмана, не имелось ни одного такого заведения. Все гостиницы располагались при чайных домах и держались очень сильными магами, которым рыжей крыске очень не хотелось появляться на глаза. Почему – а потому что эти волшебники могли запросто узнать ее сущность. Еще одна тревожная нотка – девушка скрывает от нас слишком много, как бы она не сдала нас капитану.

– Да и не хочу я кушать, – отмахнулась она. – Кроме того, у меня в этом городе дурная слава, и это основная причина моего отказа.

– Ладно, договорились, – вежливо улыбнулась я Рэтти, – мы, словно рыбаки, уплываем на шлюпке, а ты тут же отчаливаешь обратно.

– Если что, мы пойдем на запад до Кёкай, – встрял Сорро, – а потом на юг – в Бат.

Детская наивность! Он же только что дал наводку целой банде непобедимых пиратов на прекрасную принцессу северной страны! И я, наплевав на все хорошие манеры, заехала разбойнику по затылку.

– За что? – чуть не плача, посмотрел он на меня, словно обиженный котенок.

– За все хорошее! Хотела напомнить, что кто-то обещал мне безопасное путешествие.

– Бидадари, да ты прирожденный пират! – думала, что похвалила меня, Рэтти.

Еще этого мне не хватало.

Я обиделась и спустилась в капитанскую каюту посмотреть, не осталось ли там еще каких полезных вещей. Но, ничего не найдя, я снова вернулась к спутникам. Так мы и стояли на носу, разглядывая красные крыши с задранными к небу уголками приближающейся к нам столицы восточных земель. Никто не хотел прощаться первым.

Кто такая Рэтти? Я боялась ее, но как человек рыжая повелительница льда в глубине души была мне приятна. Она могла натравить на нас банду Роджера – это ужасно. Но как она понимала меня, не обижалась за то, что я бессознательно любила Сорро, в котором и сама пиратка души не чаяла. Сорро. Странный человек – он назвал ее как-то Мариной. А что если… они знали друг друга… а вдруг разбойник – тоже из банды Роджера? О, Единый, к каким людям я попала! Ничего, не справлюсь! Отпущу Рэтти подобру-поздорову. Она знает, куда мы направимся, и может привести мне крупную добычу – Роджера Алую Корону, и если мне удастся уговорить пирата привезти меня в Нордстерн, то казна моей страны пополнится на весомую сумму в шестьсот тысяч. Искоса я посмотрела на будущих заключенных: Сорро и Рэтти. И я пыталась убедить себя, что мне их не жалко. Я ненавижу преступников. Даже если не знаю, за какие грехи Централь готова дать такую большую награду за их головы.

Слышал бы мудрец из башни мои наивные измышления, давно бы велел прекратить эту бессмысленную игру с огнем. Но я была одна, без фрейлин и наставников, и мне предстояло принимать решения самой. Пожалуй, я попала в самую лучшую школу, где приходится учиться жизни на собственных успехах и ошибках.

Но надо прощаться. Рэтти подвела меня, Сорро и Ню к одному из бортов и молча показала на шлюпку, которую мы можем отцепить.

– А как же Алая Корона? – забеспокоилась я. – Он же недосчитается!

Но штурман только отмахнулась, заверив, что убедит пирата, будто шлюпку оторвало во время шторма. Слабо я в это верила, но девушке, не один год плававшей на корабле, виднее, как ей врать на предмет отсутствия лодки. А Рэтти ведь еще не знала, что я взяла на время некоторые предметы ее капитана. Не сомневаюсь, Алая Корона придет в ярость, когда не досчитается кое-чего из своей коллекции оружия или розовых пилюль. Но и его подчиненная даже не усомнилась в моей порядочности и не стала проверять содержимое серого мешка из парусины, который я перекинула через плечо. Нехорошо, Лика – воровка. Но мне нужно выживать, поэтому и стараюсь.

– Идем, Лика! – крикнул мне Сорро, устроившийся на веслах.

Не без помощи Рэтти я перелезла за борт и, зажмурившись, чтоб не закружилась голова от взгляда на пляшущие волны, устроилась на корму шлюпки. Вскоре ко мне на колени приземлился и легкий зеленый комок, нэко Ню. И только после этого, раскачиваясь, шлюпка стала спускаться на воду. Бедная девушка, ей приходилось крутить такой тяжелый рычаг. Но разбойник не мог помочь ей: не раздвоиться же ему. Пусть лучше сидит на веслах и везет меня в Хиноде-Токай, нежели возвращается на Негара с подозрительной рыжей волшебницей.

– Готово, капитан! – отрапортовала Рэтти, когда лодка уже мерно раскачивалась на волнах.

– До встречи, рыжая! – подмигнул штурману разбойник, и Рэтти, утерев слезу, помахала нам. – Надеюсь, Роджер не сильно разгневается на тебя за прокат корабля.

– Я тоже на это надеюсь, – всхлипнула она.

А дальше Сорро налег на весла и целый час греб к берегу, стараясь не смотреть вслед уплывающей на юг бригантине. Нелегко расставаться с товарищами. Только подобное слово у меня пока не вязалось с рыжей штурманшей. Для меня она еще не доказала свою верность, чтобы записывать ее имя в список лучших друзей.

– Вы… влюбились в нее… – робка спросила я, искоса поглядывая на разбойника.

– Нет, Лика, – холодно ответил он. – Мне кажется, что я слышу в ней голос прошлого.

– Поэтому вы хотите быть ближе к ней?

– Да.

– Я ее боюсь, она уплыла за капитаном. Вы не задумывались, почему она не атаковала его и команду магией, хотя, могла бы?

– Нет, она никогда не вернется к Роджеру, – уверенно заявил Сорро и, не обращая на меня ни малейшего внимания, продолжал грести. – Побоится. И правильно сделает. Она придет к нам.

Я подняла брови от удивления. Такой проницательности от странника я не ожидала. Ладно, посмотрим, кто окажется прав. Только спорить я с ним не собираюсь. Я прикусила губу и смотрела на лазурное небо с плывущими по нему воздушными белыми облаками. Сейчас самое время загадать желание. Если Рэтти вернется с Роджеру – мой путь домой окажется коротким и безопасным, а коли сбудутся слова Сорро – вот тут я не смогла придумать. Загадывать что-то неприятное не хотелось, а вдруг сбудется. Но и второе хорошее желание противоречило обряду загадывания. Шальная мысль проскочила вдруг в моей голове – если Рэтти к нам вернется, значит, путь домой будет тернист и не легок, но в конце его мы все что-нибудь да найдем. Размыто и не так радужно, как первое желание. Должно исполниться одно из двух, если до Единого добрались мои мысли.

Мы высадилась на узком пляжике в пригородах Хиноде. Оставив шлюпку в качестве подарка тем, кто ее случайно найдет, отправились в сторону города.

В отличие от Негара, тут хоть и светило солнце, но было вовсе не жарко. От серых камней словно веяло прохладой, да и морской бриз не отличался теплотой. Холодные синие волны разбивались о прибрежные скалы. А чахлые желтые растения, пробившиеся сквозь твердь камня наружу, казалось, чахли в этой сыроватой прохладной серой пустыне. Всего несколько дней мы плыли на север, и так сильно изменились пейзажи. Такой уж климат у нас в Инселерде: за морем. Хребтом или просто на противоположном берегу реки уже другой.

Унылые крестьяне в мятых коричневых робах словно непосильную ношу везли за собой телеги на колесах с половину человеческого роста. Где они выращивали столько зерна, коим грузились, для меня пока оставалось загадкой. Интересно, где в этих скучных серыех пустошах прячутся очаги плодородия.

Горожане, особенно прогуливающиеся по центру столицы, очень сильно отличались от уморенных перевозкой мешков крестьян. Эти люди в длинных светлых халатах медленно шли, прикрывая головы тонкими бумажными зонтиками, словно холодное солнце могло напечь им головы. Некоторые из них останавливались посреди улицы и обсуждали некое торговое судно, что развернулось и уплыло на юг, не дойдя до города совсем немного. Прохожие говорили, как ожидали, что большое судно привезет к ним в город новые ткани с Негара, доски из джунглей или какой другой товар. Я прекрасно понимала, о каком судне шла речь. Нет, так называемые торговцы не везли в восточные земли ничего. То была наша бригантина, сомнений не возникало.

Я шла, оглядываясь по сторонам. Жители столицы окидывали меня подозрительным взглядом и о чем-то перешептывались. Понимаю, Сорро подарил мне костюм пирата, меня таковой и считают. Словно у меня на лице клеймо стоит: «Лика – пират!» Да еще и эти вещи в мешке, сто раз себя прокляла, что украла их у Роджера. Все равно – предметы эти были взяты на всякий случай, и применения большинству из них я не знала.

Мне были не знакомы обычаи и законы Хигаши, поэтому я и боялась. Зато Сорро как всегда был невозмутим. Он взял меня за руку и затащил в магазин с одеждой, если верить по двум вывешенным у порога ярким халатам, потому что узорчатые буквы восточных народов я не разбирала.

– Эти платья называются кимоно, – пояснил он, – показывая мне шелковые наряды, которые носили местные жители.

Я никогда в жизни не видела еще таких красивых шелков: розовых с фиолетовыми полосами, на которых черным художник изобразил изящные силуэты деревьев, а синим – высокие горы.

Сорро скрылся за ширмой и вскоре вышел оттуда в красном, как и его косынка, кимоно, на котором деревья художники изобразили белой краской. Только черные сапоги с широкими носами и три меча выдавали в нем чужестранца.

– Госпожа, – обратился ко мне продавец, маленький лысый старичок в черном одеянии в серую клетку, – не угодно ли вам тоже подобрать себе платье.

– Да, мне вон то, зеленое, – я подошла к изумрудному кимоно, – на котором золочеными нитями мастер вышил солнце и дракона, а серебристыми – изящную ветку с маленькими листочками.

– Вкус, достойный джоуоу-сама5, – почтенно сказал продавец.

Не знала я тогда еще, что джоуоу-сама на местном наречии – королева.

Выбранное мной платье сильно облегчило кошелек Сорро, но я сделала вид, что не заметила выражения на его лице, с которым он прощался с украденными на корабле монетами.

Наряжать меня вышла хозяйка дома, как представил ее продавец, Нико-сама. Это была невысокая черноволосая женщина, в желтом кимоно с розовым поясом. Она отвела меня в дальнюю комнату, где и занялась моей внешностью. Обряду облачения уделялось тут огромное внимание, будто ками денно и нощно следили за одеждами жителей.

Не знаю, что делал Сорро все это время, но я почувствовала себя принцессой в первый раз за последние два десятка дней. Заботливые нежные руки Нико-сама втирали в мое тело чудно пахнущие мази, когда я, раздетая лежала на бамбуковом коврике. Сначала мне казалось, что вокруг холодно, но после массажа я поняла, насколько ошибалась. Хозяйка магазина нарядила меня в выбранное мной кимоно и повязала белый пояс, а потом принялась укладывать мои золотистые волосы в духе местных традиций.

– Почему вы так заботитесь обо мне? – набралась, наконец, храбрости спросить я.

Я не видела лица Нико, но почувствовала, как она по-доброму улыбнулась.

– Принцесса, потому что тебе удалось разглядеть истинный рисунок.

– Что? – ничего не понимая, спросила я.

– Умирая, мать наставляла мне, – тихо сказала Нико, проводя гребнем по моим волосам, – чтобы я или мои потомки продали сей наряд только женщине, которая увидит в хитросплетении золотых и серебряных нитей дракона, присевшего на ветку.

– Получается… – ахнула я, прикрывая рот рукой.

Я не на шутку испугалась.

– Ничего страшного, – погладила меня по затылку хозяйка, – возможно, ты сумела разглядеть узор потому, что ты чужестранка. Девушки восточных земель называли это платье сущей безвкусицей. Я бы с радостью убрала его с продажи…

Я резко повернулась, что Нико не успела зафиксировать мою прическу черной блестящей палочкой и отстранилась.

Наверное, мое лицо выражало такой неподдельный страх, что бедная женщина вжалась плечами в тонкие стены из папируса.

– Я что-то не то сказала?

Мое невинное лицо заставило ее успокоиться, и разулыбавшаяся Нико подошла ко мне и села на пеструю подушку.

– Понимаете, северная принцесса, из поколения в поколение у нас передается одно наставление, – чуть слышно сказала она. – Продать зеленое кимоно с драконом только той, кто узнает среди узоров легендарное существо.

Я, хлопая ресницами, не спускала с нее любопытных глаз. Но, увы, Нико не стала распространяться. Если выбранный мной наряд настолько ценен, то я сочту за честь получить столь шикарный подарок из рук восточных жителей. Хорошо, что они во мне не узнают сбежавшую рату и не желают скорой моей смерти.

– Как погляжу, девочка, ты пока ничего не знаешь, – прервала молчание хозяйка, – а я не могу открыть ни одного секрета, потому что мне ничего не известно. Тебе придется раскрыть тайну этого кимоно самой. Скажу одно – написанное три тысячи лет назад пророчество, начало сбываться: ками спустились на землю, демон морской повержен смертной, а принцесса возжелала вернуть себе шкуру дракона.

Теперь уже я чуть не снесла тонкие стены гостеприимного дома. Нико не путешествовала с нами, но она знала и о моем сне, и о подвиге Рэтти. Чешуя дракона не выходила из головы. Я самопроизвольно провела рукой по бедру и почувствовала, что кимоно мое сшито не из обычного мягкого шелка. Мои пальцы коснулись мелкой чешуйки. Но, глядя на наряд, я не отличала в нем боевого одеяния.

– Если интересно, – прошептала мне хозяйка, – я знаю всего один куплет:

 

Когда взлетит над тленным миром Он, –

Кто ростом будет выше гор Централи, –

Воскреснут Королева и Дракон,

Которые веками мирно спали.

Значит, все, что произошло со мной – не случайно. А что, если и мое похищение на Негара, и лишение Сорро памяти – тоже звенья этой цепи.

– Мне кажется, что на этом кимоно вышит тот самый Дракон из песни. Всего в ней четыре куплета. В каждом из них поется про какие-то события, что ведут мир к гибели или процветанию. Что из предреченного сбылось, а чему еще предстоит произойти – мне не ведомо. Старец, которому явилось провидение, спрятал куплеты по одному в каждой стране, чтобы злые силы не смогли воспользоваться песнью в своих целях. Последовательность куплетов тоже не известна. Но ее нужно восстановить, потому что стихи скрывают в себе самое могущественное защитное заклинание Инселерда.

Мне стало страшно, но я решила не показывать вида, и еще раз погладила бедро и приласкала дракона:

– Считай, что принцесса положилась на тебя.

Интересно, он слышал? Хотя больше всего меня волновала Нико, которая рассказала мне, фактически первой встречной девушке, чуть ли не все древние тайны мира. Получается, теперь она надеется на меня, а это кимоно – не просто наряд, в котором я пару дней буду ходить по восточной столице, но и какой-то сильный артефакт. Если верить мудрецу-наставнику, то волшебные вещи всегда находили своих владельцев и не ошибались. Значит то, что кимоно досталось мне, было предначертано Судьбой. Кимоно – одежда восточных земель, семь лет назад меня похитили и перенесли именно на восточный остров. Получается, неминуемая встреча артефакта и его хранителя была предписана задолго до того, как я положила глаз на красивое изумрудное одеяние.

И тут в комнату вошел Сорро. Нико откланялась и оставила нас наедине, сказав, что это просторное помещение, в котором из мебели был лишь стол высотой чуть ниже колена, – наш ночлег. Разбойник поклонился гостеприимной хозяйке.

– Эй, Лика, чего ты им сказала, раз они так трепетно к тебе отнеслись? Вроде они не знают, кто ты.

Не стоит пока говорить страннику, что мое кимоно не совсем обычное. Не то еще захочет продать мой ценнейший артефакт в ближайшей лавке. Одним словом, я решила промолчать и пожала плечами.

Для начала не мешало бы разобраться, частью какой легенды является кимоно с драконом и почему именно я смогла разглядеть на нем дракона, когда остальным этот наряд представлялся безвкусной вышивкой. Больше всего меня пугала мысль, будто кому-то стало известно, что я хранитель золотого дракона, и он всеми силами желает избавиться от меня и заполучить артефакт себе да уничтожить весь Инселерд? Размечталась, героиней себя возомнила! Пророчество вскружило голову и я тут же решила, что я спаситель мира. Какие глупости! Кимоно, скорее всего, просто используется для обольщения молодых князей, и кроме приворотной магии в нем ничего нет. А вот песня, которая пересказывает все наши приключения в юго-восточном море, не дает покоя: словно кто-то подглядывал за мной, Рэтти и Сорро и в качестве неудачной шутки попросил хозяйку магазинчика зачитать нам пророчество.

Мне так хотелось, чтобы мои наивные мысли были правдой. Только в глубине души засел неведомый мне кто-то и шептал, что я просто тешу себя ложными надеждами.

Решено, мне надо срочно возвращаться домой, и не через Джанубтераб, как хочет Сорро, а через горы на север до Винтера: и быстрее, и надежнее, что бы там ни говорили всякие разбойники о страшных монстрах. Только в Нордстерне, в собственном дворце, мне будет воистину спокойно. Там я соберу армию, и мы двинемся по миру собирать куплеты старого предсказания.

– Сорро, – решительно заявила я, – сейчас же выдвигаемся на север.

– Но мы обещали Рэтти… – попытался встрять он.

– Клятва какой-то гулящей пиратской девице стоит больше жизни единственной наследницы престола Нордэрда? – я вскочила, руки в боки. – Если вы так считаете, паршивый разбойник, то я сейчас же отправлюсь к кокуо и, первое, попрошу у него помощи, защиты и содействия.

Я надеялась на то, что он кинется мне в ноги, умоляя забыть эту затею, но он спокойно сидел, скрестив руки на груди, а его Ню нарезала круги вокруг стола.

– Иди, мне же легче, не надо будет доставлять в Бат зазнавшуюся истеричку.

Я, шмыгнув носом, гордо прошествовала мимо него и вышла в город. Хоть и настало время обеда, кушать мне совершенно не хотелось. Пусть Ню лакает молоко из глиняной миски, а спасший меня несколько дней назад от смерти уплетает за обе щеки черные блины из водорослей, у меня есть незавершенное дело, и пока я с ним не разберусь, меня не привлекает ни одно из национальных лакомств Хигаши-но-Чикию.

Возвращение домой так близко! Стоит только подняться в гору до королевского дворца.

Теперь, когда на мне было одеяние местной жительницы, на меня не таращились и не рассматривали меня так, словно мое лицо было им знакомо по розыскным листам. Некоторые даже спрашивали дорогу до какой-нибудь улицы, в некое заведение или к неизвестной мне достопримечательности – Пасти Дракона. Нет, я не местная и с трудом разбираю восточный диалект.

Не стоит забывать, что я была одета в шкуру дракона. Кто-то из встречных припоминал это платье, висевшее не один год в лавке у Нико. Эти люди долго провожали меня взглядом, а иногда кричали на всю улицу:

– Смотрите, нашелся покупатель тому самому кимоно!

Я тешила себя мыслью, что никакого страшного пророчества или ужасного заклинания с моим нарядом не связано, а люди так бурно реагируют на меня только благодаря дороговизне моего кимоно. Шкура на самом деле выглядела очень дорого, и слова продавца о достойном принцессы выборе могли быть истиной.

Возможно, даже мои золотые волосы не выдавали во мне чужестранку, ведь жители восточного государства отличались от остальных народностей Инселерда разноцветными волосами. Красили они их специально или это было от природы – я не знала, и пока меня это не особо интересовало. Куда неприятнее оказалось идти по улице, где разговаривали на незнакомом тебе шепелявом наречии. Несмотря на большое число выражений из всеобщего языка, введенного в Инселерде лет сто назад, до сих пор жители Хигаши заменяли некоторые названия и титулы устаревшими словами. Мне иногда казалось, что, прибыв в восточные земли, я очутилась в другом мире.

Но я поставила перед собой цель и хотела во что бы то ни стало достичь ее. Высокий дом с малиновыми, красными, розовыми крышами-уровнями – вот куда я стремилась. У кокуо была очень серьезная охрана, поэтому так легко простая смертная, коей я сейчас и являлась, и подойти к его дому не могла.

– Почтенные стражники, – сдуру обратилась я к плечистым парням в белых рубашках и красных юбках, державшим тяжелые длинные катаны. – Я принцесса государства Нордэрд, и я хотела бы повидать кокуо-сама.

Наивность. Конечно же, стражники усмехнулись моим словам и вежливо попросили уйти подальше от оцепления. Печально. Глупо было на что-либо надеяться. Принцесса в одиночку бродит по улицам соседнего государства – бессмыслица! Без телохранителей и свиты – где такое видано? Только такой глупый человек как Сорро мог поверить на слово, что я особа голубых кровей.

Ни с чем я вернулась в дом к торговцу и села напротив разбойника, который до сих пор со страшной скоростью поедал черные блины и даже не предлагал мне попробовать.

– Повидала кокуо? – равнодушно спросил он, проглотив очередной блин.

– Нет.

По его лицу скользнула насмешка.

– А хочешь?

Он еще спрашивает!

 

Весь день мы провели в гостях у продавца одежды и его замечательной жены, а к вечеру Сорро переоделся, собрал всю нашу поклажу и расплатился с хозяином. Еще одна причина, отчего я не люблю разбойников – они путешествуют ночью, когда нам, принцессам, положено спать. Ню бежала впереди и пыталась завести дружбу с каждой встречной зверушкой.

Еще днем, прогуливаясь по городу, я приметила, что многие жители Хиноде держат при себе маленьких мышек, котиков, собачек, зайчиков. Не удивлюсь, если эти милашки могут превращаться в крупных монстров типа Ню и сражаться за жизнь своего хозяина.

Сначала Негара, потом столица Хигаши – я узнавала о родном мире все больше и больше, и мысли о том, что двадцать лет я жила отрезанной от всего этого, угнетали меня. Я прекрасно знала о Нордэрде и его обычаях. Попав в плен к радже, а именно этим словом я бы назвала свое замужество, я потеряла даже это. Смешно сказать, что я была рату и ничегошеньки не ведала о собственном народе и государстве. О мире я знала мало – только названия земель и как выглядели коренные жители. Остального принцессе Нордэрда мудрый наставник рассказать не успел.

Нэко семенила маленькими зелеными лапками впереди нас, но никто из зверушек не собирался заводить с ней дружбу. Наоборот, питомцы столичных жителей, только завидев киску разбойника, прятались за подолами кимоно своих хозяев.

Алое солнце садилось за высокими черными силуэтами гор. Где-то там, далеко на западе, возвышается над Инселердом Град, столица мира, но отсюда не видно даже границ Централи. Облака, окрасившиеся в закатных лучах в насыщенный фиолетовый цвет, поблескивали золотым. Крыши домов приобрели завораживающий оттенок, а по стенам то тут, то там, ползли черные полоски вытянутых теней прохожих.

Мы поднимались все выше и выше в гору. Море цвета рубина, а именно таким оно выглядело вечером, осталось далеко внизу. С той улочки, по которой мы сейчас шли, открывался замечательнейший вид на восточную столицу. Разноцветные фонарики, подвешенные по краям крыш домов, с высоты смотрелись словно яркое полотно, сброшенное к морю. Днем, когда я шла той же дорогой, я не впечатлилась увиденным. Зато сейчас я отставала от разбойника и Ню. Я свешивалась через деревянные перилла, чтобы впитать в душу только самые лучшие воспоминания от Хиноде, запах черных блинов с красной рыбой, доносящийся чуть ли не из каждого дома, пестрые, но такие красивые одежды местных жителей, которые мне показались воплощением вида на столицу с верхних улиц.

– Лика, – кому надо к королю? Тебе или мне?

– Мне, – наконец-то отвлеклась я от созерцания прекрасного.

– Тогда слушай мой план! – приказал Сорро.

Да как он смеет говорить таким тоном с принцессами! Ладно, если он поможет мне без проблем добраться домой, то я так и быть не буду сдавать его властям.

 

Стражники несли свой караул: мечи наготове, взгляд устремлен вдаль единственной улицы, ведущей к воротам. Мышь захочет пробежать – пресекут. Другими путями во дворец и не попасть – кокуо избрал для своего дома самую высокую гору, поросшую густым лесом из низкорослых, но ветвистых колючих деревьев с розовыми лепестками и огромными, размером с ладонь, белыми цветами. Как наследница престола, я еще днем оценила правильный выбор властей. В такое жилище сложно будет проникнуть даже самому опытному убийце. Но мне, чтобы добиться аудиенции с королем, предстояло именно тайком очутиться в тронном зале.

Идею проникнуть внутрь вместе с продовольствием Сорро отверг сразу же. Телеги проверяются дважды, и чтобы проехать незамеченными сложно сделать это даже в бочке с дегтем. Как он рассказывал, в этом дворце имеются очень интересные ворота, которые способны посчитать, сколько душ прошло через них. Он уверил, что это одно из изобретений ученых из Централи. Если это так, то устройство не обмануть.

Откуда это было известно разбойнику, я спрашивать не стала: наверняка устраивал грабительский набег на короля.

– Ню! – скомандовал он.

И котенок, спрыгнув с его ладони, обратился мохнатым шаром, или как назвал эту форму хозяин, борунэко.

– Лика, наверх! – второй приказ, и я оседлала меховушку.

Так началась наша операция «Принцесса Лика у кокуо». Первый шаг сделал разбойник. Он выскочил из зарослей и побежал с катаной на стражников. Те на мгновение стушевались, и только после того, как он ударил парочку из них обратной стороной меча, кинулись в атаку. Делали они это, словно напоказ, красиво взмахивая клинками, картинно прыгая и произнося заученные пафосные фразы на местном наречии.

Завершив действо, они встали по краям дороги, склонив головы перед победившим их разбойником, причитая:

– Ритуал окончен, мы обязаны пропустить почтенного Шинигами6.

Эта фраза спутала все наши планы. И Ню, мигом превратившись в большую кошку, прошествовала мимо охраны. Нас принимали не за тех, кем мы были на самом деле. Что же, пусть так, лишь бы добраться до покоев правителя. Я хотела было что-то спросить, но Сорро, склонив голову, молча прошел мимо стражи, ведя за собой кошку, на которой ехала я.

Меня крайне настораживало происходящее. Конечно, не могло не радовать то, что получилось избежать совершенно не нужной резни со слугами кокуо, но на душе все равно скребли и кошки, и нэки: что-то стряслось во дворце, коли слуги встречают нас как высших. Да и разбойник не проронил и слова с того момента, когда стража приняла его за духа Смерти.

И тут я увидела страшные ворота из Централи. В темноте они светились ужасающе-яркими красными кругляшами, а их зловещий черный силуэт будто приглашал нас с Ню пройти под их аркой, только конца этого пути я не представляла. По стенам, прилегающим к воротам, предусмотрительно пустили колючее вьющееся растение, шипы которого я сумела разглядеть в красных вспышках света, мигающего вверху арки.

Сорро тоже устроился на спину к Ню, обхватив меня за талию сзади.

– Перепрыгнем их! – шепнула я кошке единственное верное, как я поняла, решение.

Ведь врата запросто отличили бы нас от Шинигами, и тогда пиши пропало.

И нэко, спружинив обеими лапами от земли, взмыла в воздух.

Разыгравшееся любопытство заставило меня поднять голову. Ух, лучше бы я этого не делала. Я вцепилась ногтями в голую грудь Сорро и боялась отпустить его.

Сильный порыв ветра вырвал две деревянные спицы из моей прически, и я проследила за полетом палочек. Земля ушла из-под наших с Ню ног и стремительно удалялась во тьму ночи. В ужасе я зажмурилась и пришла в себя только когда почувствовала, как меня что-то тянет вверх, заставляет взмыть в небо. Обычное приземление после прыжка, уточняю, после очень высокого прыжка.

Ню удачно миновала ворота и твердо встала на все четыре лапы, стряхнув нас со спины.

– Невоспитанная шкурка! – попыталась я качать свои права. – Да как ты обращаешься с Нордэрдскими принцессами!

Но зеленая зверушка мигом уменьшилась в размерах и легла на живот посреди чистой мостовой, намекая: «Маленьких не бьют». В желтом свете факелов служебных пристроек я ясно видела, какими гладкими камнями выложили дорогу ко дворцу.

Я сделала пару шагов, и стук подошвы о камень привел меня в ужас: нас найдут, пленят, приведут к правителю как воров, и тогда я не смогу никого убедить, что я бежавшая из неволи принцесса.

– Ню, – позвала я нэко, и она тут же подбежала ко мне и принялась тереться о ногу.

– Понимаешь, я принцесса, а не разбойница, и этот метод… – я потупила взгляд.

Но кошки не умеют разговаривать, поэтому Ню лишь муркнула в ответ.

– О, Шинигами, что случилось с вашим скакуном?

Я с трудом успела спрятать недоумение, царившее на моем лице, когда услышала тоненький голос. Девушка в темно-синем кимоно, стояла, склонив голову на манер стражников. Она из служанок – почему-то подумалось мне.

Ню мгновенно приняла свою большую форму, и мы с разбойником вновь оседлали кошку.

Я не особо много знала о Шинигами. Скорее, единственное, что мне было известно о них – то, что они высшие, отвечающие за проводы души умершего в соответствующие миры.

– Я отведу вас к окну покойного, о, Шинигами, – поклонилась служанка и пошла в сторону эвкалиптового сада, а Ню последовала за ней.

Играть в богов – опасно, но раз уж тебя назвали высшим, надо идти до конца. И там тебя ждет либо безжалостное разоблачение, либо признание. Боюсь, нам суждено первое. Какой высший, скажите мне, станет ходить в красной бандане и расстегнутой рубашке с выражением лица «А мне море по колено»?

Пока я рассуждала про себя о сходстве Сорро с высшими, служанка остановилась у окна, расположенного размахах в пяти-шести от земли. Понятно, что Ню предстояло совершить прыжок, не то какие из нас Шинигами.

Окинэко, зашипела на девушку и, спружинив лапами, взмыла вверх, точно так же, как и при перепрыгивании ворот. Я зажмурилась и опять крепко обняла Сорро, только так мне было более-менее спокойно.

Через пару секунд Ню твердо встала на ноги, а я открыла глаза. Мы были в комнате, разукрашенной красивыми фресками: с черными деревьями на фоне фиолетовых гор и оранжевого неба.

Помещение освещал единственный факел, что держала невысокая хрупкая девочка. Ей было тяжело, но ей не хватало роста, чтобы поместить светильник, куда ему и положено, на стену.

Она, облаченная в белое кимоно7, сидела перед футоном8 и плакала. Через тонкий белоснежный шифон, покрывающий ее голову, серым пятном просвечивали черные волосы.

Погостив всего один день в семье из Хигаши, я знала, что так одеваются здесь только в дни траура.

– Здравствуйте, – я нарушила тишину и ступила в узкую полоску света, – я гостья с севера, принцесса Анжелика.

– Шинигами! – упала на колени девочка, бросив факел на каменный пол, и поползла ко мне.

– Меня звать Анжеликой.

– Шинигами Анжелика, – всхлипывая, она обхватила мои ноги, что ни взад, ни вперед не шагнуть. – Вы пришли за мной, и я готова уйти вслед за отцом.

– Так, она моя ученица, почтенная госпожа, насчет банкета обращаться ко мне, Канашими-сама! – наглым тоном заявил Сорро, как я поняла, придумав себе какое-то странное имя.

В проеме окна на фоне медного серпа луны я различила силуэт разбойника, стоявшего гордо и непринужденно рядом с Ню.

Я краем глаза успела заметить, что в постели лежало что-то, накрытое белой материей. А, судя по словам девочки, – это было тело ее отца, правителя Хигаши. Не иначе как… Если бы во дворце скончался кто-то другой, слуги не стали бы вести себя настолько странно и устраивать всякие ритуалы у ворот. Сначала умер раджа, через две недели убили кокуо, – интересно, есть ли между этими событиями связь? Насколько я помню из истории Инселерда, никогда правители не покидали мир живых практически одновременно.

– Никто не управляет стражей, они делают то, что им нравится, – спрыгнув на пол, заявил Сорро, оглядывая комнату, в которой он очутился.

Парень без комплексов, он подошел к постели, поднял факел и заглянул под белую материю. Увидев то, что там лежало, он чуть не уронил огонь на себя и вскрикнул.

– Кокуо убит, – прошептал он. – Кто-то вырвал его сердце.

– Шинигами, заберите меня с собой, – молила девочка, глядя то на меня, то на разбойника. – Потому что завтра они придут за мной!

Интересная, надо сказать, ситуация. Короля уже некоторое время как нет в живых, а в городе ничего, как будто, и не слышали. Да и неспроста нас путают с высшими.

– Вы высшие, у вас есть большой зверь, который спустил вас с неба на землю. Мои стражники исполнили танец, в котором пытались поймать вас, как и положено в ритуале, они смиренно сдались вам, о высшие, чтобы вы забрали жизнь усопшего кокуо. Но возьмите и меня с собой! Я хочу умереть от вашей руки!

Ну-ну, отрубит Сорро тебе голову катаной, малышка, ты этим ничего не добьешься, только Централь повысит награду за разбойника. Хотя, это мне на руку, но не подобной ценой.

– Так, в мои планы не входит подработка Шинигами! – возмутилась я, но разбойник пихнул меня в бок, и я решила не распространяться на эту тему и не пытаться объяснить принцессе Хигаши, что я человек.

– Анжелика, – усмехнулся Сорро, – начинающая высшая. Давай, расскажи ей, девочка, что мы должны сделать. Ибо Шинигами больше слушают людей, нежели своих родичей.

Даже в темноте я поняла, что принцесса удивилась. Она тут же попыталась вспомнить все легенды и песни о духах смерти, желая убедить меня, что я – очень глупый их представитель, и должна слушаться не ее, а своего мужчину.

Насмешила, моего мужчину! Разбойника! Хотя я постаралась с невозмутимой гримасой на лице выслушать принцессу до конца.

Отца ее, как рассказала девочка, убила некая женщина в черном плаще. Она несколько дней гостила в доме, представившись послом правителя Централи. Как и положено гостье из далеких земель, она привезла и вручила кокуо несколько скрепленных печатями документов. Но что этой особе было нужно от кокуо – никто, даже советник, не смогли разузнать. Она должна была сегодняшней ночью выехать в южные земли – так говорила централка. И за последним ее ужином во дворце кокуо она на глазах у всех подошла и пронзила грудь правителя длинной острой иглой. Ее даже схватить не успели. Убийца словно растворилась в воздухе, сказав принцессе: «Субару-сама, завтра я вернусь за тобой!» Случилось это на закате. Прошло не больше часа, это означало, что настоящие Шинигами должны были прийти за телом правителя с минуты на минуту. Надо спешить! Но принцесса не унималась и молила нас забрать ее с собой, потому что незнакомка обещала вернуться и про ее душу. После того, однако, как Сорро задал ей пару наводящих вопросов – все встало на свои места.

Не нравились мне обычаи восточных земель, поэтому изучение Хигаши я откладывала год от года. Например, никак моя душа не могла принять того, что наследство передается ближайшему родственнику по мужской линии.

– Ну и что! – пожала плечами я, глядя на девочку.

– Я не хочу выходить замуж за Ичиго-сана, – она прижалась ко мне еще сильнее.

– Он что, престарелый? – я перенесла свои проблемы на принцессу другой страны.

Как я поняла, ей было лет десять, не больше. Это значило, что замуж она смогла бы выйти только через четыре года. В Хигаши, как и во всем Инселерде следили за тем, чтобы обряд бракосочетания проходили девушка старше четырнадцати и юноша старше семнадцати.

– Нет, – покачала головой принцесса. – Он властолюбив, тщеславен, и ненавидит меня. А я хотела быть любящей женой, родить сына, и тогда бы корона перешла от отца к моему ребенку. Но теперь я уже никто, понимаете, Анжелика, Канашими? Теперь ближайшие родственники будут искаться у моего троюродного брата, Ичиго-сана. И я стану обычной горожанкой, потому что не выйду за него ни за что. А еще… я любила отца… почему эта женщина пронзила его сердце? Шинигами, неужели вы не видите, что это несправедливо?

Я погладила ее по голове, и тонкая ткань, служившая ей платком, упала на пол. Моя рука ласково трепала нежными пальцами ее тонкие, словно шелковые нити, волосы. Как я ее понимала: у нее было все, и она этого лишилась. Как я хотела ей помочь, только не знала – как, потому что сама была никем.

Только в глубине души что-то подсказывало мне, что женщина в черном уже далеко отсюда, и нам нужно спешить на юг, но не в Бат. Если я хочу предотвратить убийство малека в Джанубтераб, следует направиться в столицу. Интуиция? Мыслесвязь с ками из Негара? Нет, я просто припомнила, что за несколько дней до смерти моего мужа вельможи только и говорили, что о супруге президента Централи. Дворцовый этикет острова Негара не позволил мне видеть ту женщину. Но сейчас я начала подозревать, что между посещениями центральцев и смертями правителей имеется связь.

Я бы взяла эту девочку с собой в путешествие по Инселерду, но дом ее был тут, и вряд ли бы принцесса согласилась… хотя нет, она была не прочь уйти с Шинигами, куда бы они не увели ее.

– Я тебя прекрасно понимаю. Но я не возьму тебя с собой, – отрезала я.

Человеку, а особенно принцессе, надо иметь сильный характер. Я свой немного успела закалить в путешествии с Сорро, но и то пока считаю себя избалованной неженкой.

– Почему? – девочка преградила мне путь.

– Потому что есть жизнь после смерти, – заявила я. – Пошли, Канашими. Нам пора. Нужно найти убийцу короля. Не знаю, почему, но я этого хочу!

Я совершенно не понимала себя. К тому же мне было жалко оставлять девочку на произвол судьбы, но как я боялась встречи с настоящими высшими. И разбойник, взяв меня на руки, направился к окну, присвистнув Ню.

– А как же мой… мой… отец, – расплакалась принцесса.

Но Сорро нашелся:

– Я сейчас спущу на землю уважаемую Анжелику, а потом…

Но он не договорил.

Мощный поток ветра снес нас к противоположной стене комнаты. Помещение мигом заполнилось ярким светом. И мы смогли разглядеть почтенную принцессу, брошенную слугами в самый трудный момент ее жизни. Не представляю себя на ее месте: мой отец лежит мертвый, и ни одна фрейлина не подойдет, чтобы разделить мое горе, потому что все ждут некого Шинигами. Ужас просто! Мы в Нордэрде перед Единым так не унижаемся.

Ню зашипела, и тут я отвлеклась от исказившегося в ужасе круглого бледного лица принцессы на большого серого волка. Наша окинэко, словно бык, уперлась передними лапами и не желала подпускать красноглазое чудовище с острыми стальными рогами. А рядом с волком стоял… высокий худой синекожий человек в белом кимоно.

Он выглядел потрепанным, изрядно избитым. Правый рукав был оторван, и высший засунул его за пояс, по подолу, создавалось впечатление, прошлось две дюжины человек, а на выглядывающем из-под взъерошенной фиолетовой челки лице сияло несколько малиновых пятен, как я догадалась, ушибов. Словно Шинигами ввязался в большую кабацкую драку в Эстэррской забегаловке. Привык, несчастный, что стража ему поддается.

– Что это значит? – окинул он меня и Сорро холодным взглядом. – Это вы явились раньше меня…

Зеленые глаза высшего горели ненавистью, меня парализовало от страха.

– Спутать меня с этим сопливым нелюдем?! – ляпнул Сорро.

В окно, вслед за высшим, уже лезли изрядно побитые охранники и прочие слуги. Принцесса Хигаши, закрыв рот руками, отступала к футону, на котором лежало тело отца. А мы стояли и не знали, что делать дальше.

– Мы тоже Шинигами, – хихикнул разбойник, для парня не существует ничего святого. – Только из другой банды. Рад представиться, Канашими-сама! И меня сюда вызвали раньше!

– Прекрати! – все, пора кончать с его разбойничьей наглостью.

Бедная принцесса от страха спряталась за большую расписную вазу, что стояла в углу, обхватив оную руками. Стражники в погоне за Сорро и Шинигами выскочили в темный коридор, за ними последовали и Ню с волчком. Так получилось, что наша кошка схватила меня за пояс и усадила себе на спину.

Вышло все откровенно тупо. Шинигами был разъярен на нас за то, что его не встретили с должными почестями и побили, словно самозванца. Высшие настолько, получалось, разленились, что обряд сражения со смертью стали воспринимать достаточно формально. И когда духу пришлось столкнуться со стражей, которая уже пропустила одного Шинигами во дворец, он не смог оказать достойного сопротивления королевской охране. Только стражники, казалось, были лишены всяческих чувств и действовали как куклы, которым внушили, что они должны делать в той или иной ситуации.

Как поступать в подобном бедламе – никто охранникам не доложил. В итоге одна половина уважаемых воинов гонялась за Сорро, а вторая – за высшим. Расскажи кому, что я видела подобную погребальную церемонию, никто и не поверил бы ни единому слову.

В итоге разбойник прыгнул на спину Ню, и мы выскочили в окно, подобру-поздорову. Но Шинигами не отставал, поэтому окинэко пришлось совершить очередной гигантский прыжок и приземлиться на первый уровень крыши.

Там Сорро слез с кошачьей спины и встал лицом к луне, широко расставив ноги, ожидая своего высшего противника, а Ню подняла меня до третьего уровня, чтобы мужчины невзначай не ранили северную принцессу в бою.

Вскоре появился и наш противник. Он тоже спрыгнул со своего скакуна, и волк уселся на четвертом уровне.

Солдаты, слуги и прочие придворные зеваки столпились внизу и перешептывались, вестимо, загадывая, какой из Шинигами победит.

Синее, почти черное, небо. Фиолетовые, отливающие свинцово-серым, ночные облака. Медный серп ущербной луны. Красная крыша. Тени двух сильных воинов. Романтика… в книжках, что я читала в детстве, художники очень часто рисовали подобные картинки. Неужели они были свидетелями подобных ночных битв?

Перекинувшись несколькими изобличающими фразами на тему, кто из Шинигами фальшивый, оба обнажили катаны. Было страшно за моего разбойника. Его противник явно превосходил по силе. Однако я переживала только за Сорро, за моего глупого Сорро. Я стояла, прижав руки к груди, широко открыв рот, и зажмуривалась только когда Шинигами опасно заносил свою катану над головой моего разбойника. Если высший убьет его, что же будет со мной?

Разбойник мастерски уклонялся от ударов Шинигами, и сам пытался атаковать противника. Вряд ли он хотел убивать того, кто выше его, человека, по происхождению, но истинных намерений Сорро я не знала.

– Ты хорош, – сделал ему комплимент высший, прыгнув на второй уровень, чтобы отдохнуть от битвы.

– Ты тоже, – ухмыльнулся тот, пряча катану в ножны.

– Сдаешься, самозванец? – усмехнулся в ответ Шинигами. – Давно пора.

– Нет! – сказал – как отрезал.

Хорош характер, оценила я. Будь он принцем, выскочила бы за него замуж даже без отцова согласия. Такой король Нордэрду не помешал бы. Но, увы, этот парень – разбойник, а значит, не видать ему королевских почестей.

Пока я раздумывала о его характере, Сорро извлек из ножен ятаган.

– Шинигами, – его тон был резким, отрывистым, – не в первый раз встречаюсь с вами. И знаю, чего вы боитесь!

– Ха, ятаган! – рассмеялся его противник. – Кривой одноручный клинок из Джанубтераб! Нашел, чем пугать.

– Что же, есть на свете один ятаган, которого боятся все Шинигами, – глаза разбойника словно светились алым, когда он неморгающим взглядом сверлил противника.

– Но тот клинок не держать в руках…

Высший не договорил, а я чуть в обморок не упала, когда услышала стук стали о крышу. Сорро стоял, подняв вверх руку, державшую только рукоять от ятагана. Само лезвие покоилось с миром в водостоке. Все. Проиграл мой разбойник. Меньше надо было строить из себя героя Инселерда.

Но не все оказалось так просто. Да, купился высший на то, что мечник достал испорченное оружие и кинулся на него, размахивая изо всех сил.

– Высшие живут в каждом государстве Инселерда, – тихо говорил волк, сидевший прямо надо мной.

А Шинигами тем временем несся в сторону Сорро, готовясь нанести смертельный удар.

– Оружие северных народов – ледяной посох, западных – двуручный меч, южных – ятаган, а восточных – катана. Никто не может противостоять им. Только тот, кто подчинит своей воле легендарный клинок или посох, способен выжить в схватке с высшим. И чтобы человеку уничтожить Шинигами…

Сорро и глазом не повел в ответ на громкие высказывания волка.

– Умри! – катана шинигами безжалостно приближалась, свистя на ветру, к шее разбойника.

Но его не волновало поведение высшего. Он закрыл глаза и обрывисто произнес:

– Это Даномхерев9!

И из пустой рукояти ятагана рыжим пламенем вылетело лезвие в несколько размахов длиной. Сорро мастерски взмахнул новым мечом. Он не хотел убивать Шинигами, от просто сбил высшего с ног, и тот упал с крыши. Я стояла, потеряв дар речи.

– Теперь ты понял, что я могу уничтожить тебя! – с насмешкой в голосе сказал Сорро высшему, которого поднял обратно его верный волк. – Но я не хочу делать этого!

Легендарный меч, одно из четырех оружий Инселерда, пламенем покачивалось на слабом ветру, всегда готовое пойти в бой, однако, его владелец лишь взмахнул рукой, и пламя исчезло.

– Человек, ты поступил мудро, что не убил меня, не то мой дух овладел бы тобой до конца дней, – тихо сказал высший. – Я притворился, что поверил, будто бы ты мой собрат-шинигами. Мы, высшие, друг друга чуем далеко. Я знаю и то, зачем явился ты в этот дом. Принцесса Нордэрда привела тебя сюда, Сорро Красная Бандана.

Разбойник сделал шаг назад, а на его лице, как я смогла разглядеть, читался неподдельный страх. Высший играл с ним, и явно преимущество было не на стороне моего товарища.

– Ты поступил благородно, спася беззащитную женщину. Но не забывай, твоя голова стоит недешево, чтоб бесславно сложить ее из-за юбки.

– Моя драгоценная голова, – хихикнул Сорро, – не потеряет цены из-за принцессы, не волнуйся, Шинигами.

А он дерзок, и это мне все больше нравится в нем.

– Твои амбиции достойны похвалы, юнец. Но мы, высшие, хотим тебя предупредить: неспроста убит раджа, так же не случайно настал конец и кокуо. Не знаю, сможешь ли ты помочь принцессе, о тебе ли сказано во втором куплете песни, но все равно береги Анжелику больше, чем собственную жизнь.

– Вы хотите сказать, что существует заговор против правителей? – догадалась я.

– Тахану не смог защитить раджу, – поджав губы, сказал высший. – Видит Единый, я хотел спасти кокуо. Но мое время – ночь. И меня опередили.

– Что это значит? – спросила я.

– Скоро поймешь, принцесса. Надеюсь, хотя бы танри из Джанубтераб, диос из Эстэрры да ваш нордэрдский Гот спасут своих правителей.

С этими словами он оседлал волка и скрылся за облаками.

– Я ничего не понимаю, Сорро! – Ню спустила меня на первый уровень крыши, и я тут же кинулась в объятья разбойника. – Я не хочу, чтобы убили моего отца!

– Я тоже, – он погладил меня по голове, – но чует мое сердце, в Инселерде не все спокойно.

Я боялась отпустить его и стояла, обнимая того, кого должна была ненавидеть за его происхождение. Внизу шептались слуги убиенного короля, душу которого почему-то забыл забрать Шинигами. Что они обсуждали, не волновало ни меня, ни Сорро, ни тем более Ню. Маленькая нэко сидела на краю крыши и печальным взглядом, словно собрата, провожала гигантского пса, на котором прилетал высший.

– А ты, случаем, не высший, Сорро? – задала я давно мучающий меня вопрос.

– Вряд ли. Но, надеюсь, что обычный человек.

Снизу доносились недовольные вопли слуг. Да, самозванцу, способному победить высшего, как и следовало ожидать, не были рады, но кидаться в драку никто не спешил. При дворе нам делать было больше нечего, но вот вернуться в город, чтобы сесть в лодку и отправиться вверх по течению реки в сторону западного городка Кёкай, оказалось проблематично. Как минимум, нам для этого требовался либо портал, либо набор из плащей-невидимок, либо опытный маг, способный отвести взгляды толпы, полчаса назад чуть не растерзавшей Шинигами, а теперь желающей выплеснуть весь гнев на меня, нэко и Сорро.

Решение пришло само. Мои руки, сами того не желая, вытянулись в стороны, и из широких рукавов кимоно начали сыпаться мне под ноги маленькие золотые капельки.

– Что это? – шептала я.

Но никто не отвечал. Толпа внизу умолкла, и все сели на колени, целуя землю. Но и невозмутимый Сорро уставился на меня, как на невиданное зрелище.

А капли, тем временем, вились вокруг меня странным потоком, собираясь во вполне различимую форму: птицу с большими крыльями и похожим на рога хохолком.

И только когда сказочное существо, сошедшее словно со страниц книжки с восточными сказками, опустилось перед нами и сложило на спине крылья в десяток размахов, я поняла, что передо мной золотой дракон.

Холодный ночной ветер продувал меня насквозь, и только теперь я заметила, что стою на крыше в одной тонкой белой робе, в нижнем белье.

– Принцесса, – склонил передо мной голову дракон, прикрыв тяжелыми веками красивые изумрудные глаза, – куда нести вас?

– На запад! В Кёкай! – еще не оправившись от удивления, произнесла я.

И тут же я и Сорро оказались схваченными за шиворот и брошенными на спину фантастическому зверю.

– А ты еще говорила, что не волшебница, – хмыкнул разбойник.

Он прав, магии во мне столько же, сколько у него хороших манер.

– Держитесь крепче! – скомандовало легендарное существо.

Где оно пряталось – я боялась и подумать: маленькое шелковое полотно с золотистой вышивкой вдруг певратилось в такого гиганта. Наверное, скрывающия дракона магия очень сильно сдерживает его размеры и к тому же прячет от посторонних глаз.

Сорро, скрестив руки на груди сидел, ни за что не держась, точно так же, как он восседал на Ню, когда мы неслись по джунглям, а я обняла его за талию, так как не нашла, за что еще можно было уцепиться.

Дракон подлетел к окну принцессы и скомандовал девочке забраться на спину. Очень странно, но я ничего не имела против новой спутницы, если того хочет мой покровитель.

Как я понимаю, я многое упустила, потому что после того, как дракон взмыл к фиолетовым ночным облакам, я не открывала глаз до тех пор, пока он не приземлился.

– Где мы? – спросила я спасителя, когда он опустил крылья, чтобы мы с Сорро и принцессой могли спуститься на землю.

Летели мы недолго, не больше четверти часа, но Хиноде остался далеко позади. Моя нога ступила на голую скальную породу. Даже в темноте я без труда разглядела, что вокруг нас – скалы, и ни одного растения не пробивалось сквозь камни.

– Я еще очень слаб, принцесса, – с грустью в голосе сказал дракон. – Поэтому все, что я смог – унести вас из города. Я спал три тысячи лет и многое забыл за столь долгий срок. Я ждал тебя, избранная. И надеюсь, ты поможешь мне вспомнить утраченное.

Прямо как в песне, что прочитала мне Нико: «Воскреснут Королева и Дракон, которые веками мирно спали».

– Я ничего не понимаю, – шепнула я, чтоб разбойник и девочка не услышали.

– Не бойся, принцесса, я расскажу тебе как-нибудь об истинной правительнице Инселерда, о появлении Централи, о том зле, что проникает в наш мир. Настала пора остановить тех, кто…

Он не договорил. Его красивые изумрудные глаза потухли, и дракон погрузился в сон. Вдруг его тело вспыхнуло так ярко, что я зажмурилась. Когда я открыла глаза, на мне было зеленое кимоно, повязанное желтым поясом, а дракон-спаситель смотрел на меня с вышивки.

– Только не говори мне, что ты – воплощение королевы драконов, – шепнул Сорро, оглядываясь по сторонам, будто нас мог кто-то подслушать.

– Не надо глупостей, я принцесса Нордэрда! – улыбнулась я.

– Значит, вы не Шинигами, обманщики, – расплакалась девочка, и нам пришлось ее унимать и рассказывать разные истории, чтобы успокоить ее.

 

Мы поднимались вверх вдоль бурной реки. Ее коричневые воды, перенасыщенные горными породами, стремительно неслись вниз, в Хиноде-токай, чтобы потом вырваться на свободу и смешаться с лазурью морских вод.

Однообразная природа Хигаши нагоняла на меня неимоверную тоску. Я не понимала, как можно жить среди голых серых скал и уродливых деревьев с маленькими некрасивыми листочками. Тот же Негара прельщал меня куда больше своими дикими джунглями.

В первый же день пути Сорро настоятельно попросил меня переодеться, так как ему стало жалко шкуру дракона после моего третьего или четвертого падения на коленки. На мое счастье, борунэко успевала устроить мне мягкий матрац, и я отделывалась легким испугом. Так что я продолжала путешествие к западной границе в одеянии, а-ля пиратка Анжелика. Коленки моих кожаных штанов вскоре оказались изодранными из-за многочисленных падений на камни, и мой рыцарь повязал мне на ноги две мягкие тряпицы, падать на которые было не так и больно, и которые почему-то не рвались.

Как я завидовала принцессе Субару. Она, сидела на спине у Сорро, обхватив руками его шею, а ногами – грудь. Так и хотелось назвать девочку ожившей походной сумкой.

Ню наотрез отказывалась везти нас, превратившись в нэко, потому что она – животное леса, а от прогулок по каменной пустыне материка у нее сильно болели подушечки на лапках.

На третий свой ночлег в каменных пустынях Хигаши мы устроились прямо напротив небольшого городка, расположенного по другую сторону реки. На ночь глядя, Сорро не решился переходить коричневые воды вброд, а решил отложить посещение Фонку, как он назвал это поселение, на утро.

Я устроилась очень удобно и вскоре, завернувшись в теплую шкуру дракона в обнимку с Субару, уснула. И ко мне явился золотой дракон.

– Спасибо, Лика, – отцовским тоном сказал он мне, преданно глядя в глаза.

– За что? – не поняла я.

– За то, что ты не догадалась заставить меня перенести вас в Фонку.

А ведь точно, можно было додуматься, и тогда бы мы спали на постоялом дворе, пусть даже он и был бы обустроен в странном для меня стиле Хигаши-но-Чикию.

– Не расстраивайся из-за пустяков, Лика, – низким басом сказал дракон, – не портить тебе настроение я пришел. Я хотел рассказать о Централи. Да, спал я три тысячи лет. Многие думают, что я не видел ни одного сна. Но они ошибаются. В моих видениях прошла вся история Инселерда, и я знаю больше, чем любой мудрец этого мира. Так вот, Централь…

Централь появилась на картах двести лет назад. Доселе высокие непроходимые горы и озеро Миррор в самом сердце материка назывались Гномьей страной. Там добывалось все золото нашего мира, и никто не смел ступить в шахты, кроме гномов-землекопов. Но однажды с неба упал крылолет. Может, те, кому он принадлежал, называли его иначе, но для нас, жителей Инселерда, эта вещь с тех пор именуется так: большая металлическая штуковина с широкими крыльями, когда летит – от нее воя – как от стаи драконов. Из этой железной птицы выселилось на высокой горе над Миррор десяток человек. Все они лишены были магической силы. Все их могущество было в крылолете и еще нескольких подобных штуковинах. Некоторые люди, обделенные магическим даром, перебирались в Централь из других государств. Там они чувствовали себя куда более сильными и уверенными в себе. Гномов вытеснили в горы, и те, света белого не видя, добывали золото, большая часть которого оставалась в городах Централи. О, да, это сейчас там остался только Град. А в прошлом, к ряду сто лет, существовало пять или шесть поселений центральских жителей. Но они со временем исчезли с карты Инселерда, потому что люди потихоньку перебрались в богатый, бурно развивающийся Град. Я никогда не любил тамошних обитателей: ради наживы, они готовы пойти на все. Они и пальцем не шевельнут, если им не заплатить… Я не видел ни одного человека из Града, для кого жизнь ближнего ценилась бы дороже собственной.

– Остальное я расскажу тебе в следующий раз, принцесса, – шепнул мне на ухо дракон, – сейчас почти утро, тебе и выспаться не мешало бы. А то сны, знаешь ли, не помогают человеку отдохнуть. И вот еще что… оставь Субару в Фонку. Это для нее хорошее убежище. Централь не догадается искать принцессу тут.

Когда я проснулась, было уже за полдень.

– Ну ты, Лика, даешь! – смеялся Сорро, вертя над костром речных рыбешек.

Субару с превеликим удовольствием поедала разбойничьи блюда.

Зато я мне рыбы не очень-то и хотелось. Посмотришь на цвет воды, из которой она выловлена, не только аппетит пропадет, то и вообще дурно становится. Пусть разбойник со своей Ню уплетают за обе щеки да потчуют Субару. Я же подожду, пока мы переберемся в Фонку, и там пообедаю.

Представлю только, как мне приходится полоскать рот коричневой водой, так возникает желание нарушить «первое правило сохранения здоровья принцессы» и не чистить зубы.

И тут до меня вдруг дошло, что и в городке всю рыбу ловят вот в этой же реке. Надо было попридержать Сорро первые три дня нашего путешествия, чтобы он не так быстро уничтожал запасы из Хиноде.

– Сорро, – обратилась я к разбойнику, – не посветите меня в дальнейшие планы?

– Идем в Фонку, – пожал плечами он.

Сказать это оказалось легче, чем сделать. Я наотрез отказалась переходить реку вброд. Получалось, что страннику в таком случае пришлось бы нести на плечах меня, нэко, которая по определению воды не переносит, Субару и три здоровенных меча. Боюсь, с такой ношей он бы прошел от силы три шага. Сорро он развернулся и сбросил всю поклажу, кроме катаны, на берег. Я не понимала, что он собрался делать, но вскоре…

Этот странный человек убрал стальное лезвие меча и призвал легендарное оружие Хикари10.

Я понимаю сражаться им против высших, но не подозревала я, что этим лезвием можно крошить скальные породы. В три взмаха Хикари вырвал из земли крупные камни, и ветер сбросил их в реку. После того, как взбудораженная вода улеглась, я смогла различить мост в полразмаха шириной через реку. Агрессивные темно-коричневые волны ударялись о серые камни, покрытые тонким мхом: одна порода не пропускала другую.

– Пошли, Лика, Субару, быстро! – Сорро схватил меня за руку, пока я не успела сообразить, что произошло, и что от меня требуется, и мы побежали по узенькому мосту.

Противные холодные брызги летели мне в лицо, я закрывала щеки рукавом и переставляла ноги практически инстинктивно. И вдруг услышала вскрик моего спасителя:

– Гадство!

Мое королевское любопытство заставило меня обернуться. Вода, которой преградил путь разбойник, как и следовало ожидать, разделилась на три потока: один обогнул каменный мост справа, другой – слева, а третий бросился напрямую, обдав нас с ног до головы, после чего я почувствовала себя жертвой заклинания Рэтти.

– Сорро, вы… у вас в голове вместо мозгов обрезки гнилого бамбука!

Он посмотрел на меня как на последнего предателя и, тяжело вздохнув, прошел на берег, пиная воду.

– Подожди, Лика, – сквозь зубы процедил он и поднял Хикари над головой.

Я не успела ничего сообразить, как нас с Субару окутало ярким светом и перенесло на несколько размахов вперед. От удара коленками о землю, я чуть не крикнула:

– Что… это…

– Сила Хикари не только в его лезвии, но и в воздухе, через который он пронесся.

– Почему ты не мог сделать это на противоположном берегу? Или у тебя память насчет способностей собственного оружия тоже отшибло? Безмозглый мечник!

Кажется, я переборщила и с переходом на «ты», и про амнезию зря напомнила. Он отошел от меня подальше и сел на землю, подняв глаза к небу. Я ничего не говорила и устроилась рядом.

– Вот мы и стали друзьями, – улыбнулся Сорро, обхватив меня за плечо, – ты перестала «вы»-кать, что меня несколько раздражало. А про мечи свои я не забуду никогда. Просто пока воздух не услышит зов Хикари, им нельзя управлять.

– Понятно, прости.

– Будем считать, что безмозглый мечник забыл, как назвала его принцесса-истеричка. Пошли!

– А Лика любит Сорро, и Сорро любит Лику, – шепнула Субару, но я не стала обращать внимание на посторонние реплики.

 

Город Фонку встретил нас закрытыми окнами, запертыми дверьми и брошенными улицами. Мои шаги эхом пустоты отдавались в сердце. Пыль, поднимавшаяся от моих ног, медленно оседала обратно, и мне казалось, что я слышу, как каждая пылинка ударяется о землю. Тонкие листы скомканной бумаги, подхваченные ветром, словно перекати-поле, летели от одного края улицы до другого. Никто не вышел, чтобы встретить нас.

– Это Сорро, – шепнул кто-то и тут же скрылся за углом.

Разбойник мигом удостоил взглядом тот переулок, откуда донеслись сии слова, но в тени никого не оказалось.

– Выходите, не бойтесь, мы пришли сюда с миром! – подняв стальное лезвие катаны к небу, крикнул он так дико, что я перепугалась: как бы у него связки не лопнули.

Субару прижалась ко мне. И наши глаза встретились. Я боялась, но страх принцессы был еще сильнее, и я поняла – надо защитить девочку.

Но никто не открыл окон и не вышел на улицы.

– Нююююю, – тоненько пропищала нэко и спрыгнула с плеча хозяина.

Какова же оказалась реакция этого безмозглого мечника, когда он резко оттолкнул меня к стене, а сам извлек из ножен ятаган и с двумя мечами на изготове предстал перед бегущей на него толпой.

Я поджала ноги и боялась издать малейший звук, когда мой спутник и его животное, принявшее крупную форму, дико крича, бросились прочь от преследующей толпы. Я прижимала голову Субару к груди, чтобы она не могла видеть ничего, кроме белого шелка моей рубашки. Мы сидели за большим чаном под стеной одного из домов. Так, если я не последую за Сорро и окинэко, то жители Фонку подумают, будто бы я – его пленница или, еще хуже, сообщница.

– Знаете что! – он резко развернулся. – Я же сказал, что не убивать я пришел.

Но его не слушали. А когда слова разбойника оставляют без внимания, то это опасно для здоровья. Два лезвия разной формы сверкнули в лучах солнца, и через минуту улицы Фонку превратились в поле сражения. Отбивайся Сорро от нескольких дюжин здоровых мужиков в поле, он бы не выстоял. Но благодаря возможности прятаться за дома, торговые лавки и разные крупные предметы, оставленные на улице, разбойник ловко побеждал одного нападавшего за другим. Было видно, что он не убивал, а лишь бил тыльной стороной мечей, чтобы недоброжелательные жители городка просто пришли спустя некоторое время в себя.

– Я пришел сюда, чтобы отдохнуть с дальней дороги! – словно резаный зверь, взвыл Сорро, а Ню поддержала его своим кошачьим фальцетом.

– Отдохнуть? – раскрылось окно в доме, спиной к которому стоял разбойник. – Всегда пожалуйста!

– Правда? – на его грозном лице мигом засияла улыбка, и мечник, прихватив в охапку тяжелую окинэко, бросился в дом, а мы с Субару последовали за ним, боязливо оглядываясь на расходящихся по домам побежденных воинов.

Пригласившая нас в дом женщина была очень похожа на жену торговца из Хиноде, только немного моложе. У нее под ногами все время вертелся маленький худенький мальчик со светлыми голубыми волосами. Ребенок крепко сжимал в руках толстую палку, которую смело называл катаной и хвастался перед Сорро, что он тоже умеет драться. Он был ровесником Субару, может, чуть младше.

– Научи лучше Лику, – хихикнул разбойник, и мальчик переключился на меня.

Пока его мама готовила нам черные блины и горный чай с жасмином, ребенок принялся учить меня началам кендо: боевой стойке, как правильно держать меч, как следует защищаться. Восхищенная принцесса любовалась мной.

– Парень, – обратился к нему Сорро, – да ты не знаешь, что главное в кендо.

Мальчик удивленно посмотрел на него, а он, подойдя к распахнутому окну, выходящему в задний двор дома, молча разглядывал маленькие листочки вишни, растущей в саду у хозяйки.

– Томойо, – прошептал он чуть слышно.

Хозяйка, будто стрелой пронзенная, повернулась в его сторону, но, подумав, что ослышалась, продолжила сыпать цветы жасмина в коричневый чайник.

– Юкки… – было второе произнесенное им имя, и тут уже мальчик встал как вкопанный.

Он знал имена этих людей: женщины с розовыми волосами и добрыми желтыми глазами, мальчика, словно две капли воды похожего на него: с такой же медной кожей и светлыми голубыми волосами, – словно маленькая копия разбойника. Большой плакат, изданный в Централи, в котором обещали сто тысяч золотом за голову Сорро, висел на самом видном месте, над кроваткой ребенка. Что бы это все значило? Память вернулась к нему? Но я отбросила все догадки, потому что мечник заговорил с мальчиком об искусстве кендо:

– Понимаешь, Юкки, мало иметь уверенность в победе. Тебе не хватит никаких сил, и не помогут приемы и удары, если ты не научишься слушать ветер, если не научишься отражать дуновение ветра своим клинком.

Слушать ветер? Это невыполнимо. Я схватилась руками за голову. Петь я с горем пополам научилась, хотя и звуки музыки различала я с трудом. А теперь оказывалось, чтобы быть хорошим мечником, надо иметь более тонкий слух. Кошмар!

– Сорро, ты что наделал? Теперь твоя девушка никогда не научится кендо! Она испугалась! – дергал его за подол рубашки Юкки, а Субару мило хихикала, прикрывая рот ладошкой.

– Ну и что, принцессам кендо владеть не положено, – зевнул он.

– Чай и суши готовы, – отвлекла его от произнесения обидных фраз хозяйка дома, и мы сели обедать.

Зная потребности моего спутника, я отложила к себе поближе три блинчика, и принялась за обед, предварительно пожелав принцессе, хозяйке и ее сыну приятного аппетита, а то некоторые забыли.

О, каким красивым был ярко-зеленый цветок из крема, выдавленного хозяйкой из холщевого мешочка. Он сиял, словно украшение на пирожном, прося: «Испробуй меня, Анжелика!» Съев один блинчик, я сковырнула эту прелесть с бамбуковой салфетки и сунула в рот. Как я мечтала, что вкус зеленой розочки расцветет у меня во рту букетом ароматов, но, увы, увы… Совершенно безвкусное, не отдающее никаким ароматом масло, смешанное с песком, вдруг вспыхнуло у меня на языке, что заставило меня выплюнуть еще не размазанные по зубам остатки.

– Лика, что с тобой, – открыл рот от удивления Сорро.

– Не ешь эту… ядовитую пироженку, – задыхаясь огнем, прошептала я.

Он поковырял палочкой в таком же цветочке у себя на салфетке, и сделал усилие, чтоб не рассмеяться.

– Ты что, приняла васаби11 за сладости?

Томойо, услышав это, закрыла лицо руками и бросилась на кухню, и вскоре принесла оттуда кувшин, до краев заполненный вишневым соком.

– Пей, все пей, – взволнованно кричала она.

И я, поняв, что только в этом сосуде мое спасение, жадно впилась губами в кувшин и выпила почти половину, когда огонь у меня во рту потух.

– Ой, гостья из Нордэрда, – покачала головой хозяйка, – простите, что не предупредила о наших национальных приправах.

– Ничего, все нормально! – я успокоила ее.

– Не все сладко, что похоже на торт, – многозначительно изрек Сорро, проглатывая очередной блин, помазанный зеленым кремом из хрена. – Не всяк в блестящих доспехах достоин называться благородным рыцарем.

Субару кивала.

Пока Сорро уплетал за обе щеки приготовленные специально для него блины, хозяйка поведала нам очень странную историю. Оказывается, разбойник теперь числится в Фонку местным героем. От такого заявления он чуть блином не подавился. А я едва не рассмеялась, когда узнала, что толпа, с которой сражался странник, – воровская банда, нанятая духами камня, цветов и реки для контроля над городком. Это печально, но демоны хитростью выманили всех мужчин из города и, затуманив их разум, заставили нападать на город изо дня в день и грабить собственных жен, бить детей. И безобразие это продолжалось без малого три дня. Что нужно было духам от горожан – никто не знал. Скорее всего, сумасшедшие развлечения отвергнутых высших, коими было большинство духов во всем Инселерде.

Я смотрела в окно, как жены забирали своих раненых, раскаявшихся любимых мужей по домам, и тут мое сердце кольнуло:

– Томойо, – взволнованно спросила ее я, – а чего вы не ищете своего мужа?

Женщина закрыла лицо рукой и отвернулась. И только когда я увидела ее трясущиеся плечи и услышала срывающийся на плач голос, поняла, что задела за больное.

– Он погиб, госпожа Анжелика. Это был сильный храбрый человек, очень похожий и внешне, и душой на Красную Бандану. Он спасал мир от злодеев и мерзавцев и был гордостью кокуо. Мой муж часто встречался со смертью лицом к лицу. И мне кажется, он изменил мне с ней.

Пока Томойо рассказывала историю своего мужа, Сорро широко открытыми глазами смотрел то на нее, то на Юкки, и мне казалось, что по его щеке скатилась скупая мужская слеза.

– Извините, – шепнула я, – и спасибо за гостеприимство. Но нам нужно спешить в Кёкай. Если я когда-нибудь окажусь в Хигаши, я обещаю не обойти ваш дом стороной. Это слово принцессы Нордэрда.

Томойо крепко обняла меня и шепнула на ухо:

– Не думала только, что Смерть так прекрасна.

– Не говорите больше этих страшных слов, – буркнула я. – Ужасней смерти нет ничего.

Сорро молча прошел мимо меня. Спящая Ню вольготно устроилась у него на плече.

– Да, и еще, – я подтолкнула Субару к хозяйке, – высшие попросили доставить девочку в Фонку. Не могли бы вы присмотреть за Субару-сама, да отблагодарят вас за проявленную к ней доброту высшие, Томойо-сан.

Женщина поклонилась, а по лицу нашей недавней спутницы скользнула грустная улыбка.

– Так надо, Субару, – шепнула я нашей недавней спутнице. – Так мне сказал золотой дракон.

Она не могла ослушаться высших, как и любой другой житель Хигаши.

– Удачи, – хозяйка обняла девочку за плечи, а Юкки закрыл за нами дверь.

На улице стояли шум и гам. Нас принимали за местных героев и в каждом доме норовили угостить чем-то особенным.

К выходу из Фонку, в итоге, мы добрались только к вечеру. Спать не хотелось ни мне, ни разбойнику. Мы были сыты, и накопленного нами провианта (если запретить Сорро поглощать пищу в неконтролируемых количествах) должно было хватить с лихвой не то, что до Кёкая, до которого оставалось дня четыре пути, но и до Бата. Кроме того, разбойник перепробовал все сорта предложенного ему пива, фруктового вина и рисовой водки и теперь был навеселе.

Про встречу с грустной вдовой Томойо он уже напрочь забыл и шел по дороге, напевая героические баллады и неся Ню за шкирку. Про то, что три дня с нами путешествовала дочка кокуо, он уже не вспоминал. Изредка он поднимал несчастную нэко, и та жалобно мяукала.

Но наша беззаботная прогулка закончилась сразу, как только Фонку скрылся из виду. Вдруг на дороге, по которой мы шли, сзади и спереди выросло по скале размахов в десять высотой. Сорро сперва попытался обойти препятствие, но в итоге перед его носом возникло еще несколько подобных глыб.

– Что за фигня, ик? У меня в глазах двоится?

Он извлек из ножен Хикари и изрубил в пыль все глыбы. Порода поддавалась подозрительно легко, и рассыпалась в пыль от легчайшего прикосновения. Ой, зря странник это сделал, потому что на месте громадин возникли новые, еще более высокие.

– Что? Я стал ростом меньше придорожного камня?

– О, здравствуй, пьяный мечник.

Мы подняли взгляд на глыбу позади нас.

Там гордо задрав длинный нос к небу стояло невысокое существо с большими как тарелки глазами, закутанное в красную мантию.

– Нюююю! – издала боевой клич наша кошка, в прыжке преобразуясь в борунэко.

Меткости ей было не занимать, и вскоре виновник нашей задержки ничком свалился с собственного пьедестала. Странно, что при падании с высоты десятка размахов, он не ушибся.

– Как вы смеете так обращаться с Ива, духом камня.

– Простите, почтенный дух, – я решила вступить в словесный бой. – Но ни я, ни Ню, ни Сорро не сделали вам ничего, а вы нам препятствия на дороге чините.

– Постойте, – он поднялся на ноги и, цокая копытцами, подошел ко мне, – а кто слуг наших распустил?

– Мухахахаха! – поток смеха Сорро было не остановить. – И зачем мне, разбойнику, твои слуги, это Роджер Алая Корона их себе в рабство захватил.

Так, очень интересно: когда он напьется, у него голова лучше работает. Надо будет учесть на будущее.

– Правда? – сверкая глазами, спросило существо.

– Клянусь гербом Нордэрда, – положив руку на сердце, сказала я. – У Алой Короны был артефакт, коим на солнце он мог выжигать магию восточных духов.

И я, засунув руку в мешок, вытащила лупу, способную изменять масштаб. Если вспомнить рассказы мудреца о забавах простолюдинов, то уличные мальчишки в Нордстерне долгими детними днями любили ловить лупой солнечный свет и выжигать на дощечках свои имена. Я не сомневалась, что и лупа Роджера обладала таким же замечательным свойством. И как только солнце вышло из-за облака, я поймала лупой солнечный луч и направила его в лоб Сорро. Сначала странник стоял, ничего не понимая, но я подмигнула ему, мол, подыграй. Только он не торопился ничего говорить. Тогда мне пришлось брать инициативу в свои руки, и я начала читать выдуманное на ходу заклинание:

– О, Сорро, Красная Бандана, ты больше не принадлежишь ни себе, ни своему бывшему хозяину, отныне ты в моей власти и выполняешь все мои приказания. Присягни мне!

Глаза разбойника расширились, и он попытался было возразить. Но чтобы не испортить предствление, я продолжила:

– Теперь я твоя новая хозяйка!

И я кивнула, в последней надежде, что Сорро все-таки дойдет разыграть спектакль с духом гор.

– Видите, господин Ива, – протянула ему лупу я, – он даже слова не может вымолвить. И сейчас он будет делать только то, что прикажу ему я. Большого труда нам составило украсть у грозного пирата столь сильный артефакт. И мы готовы предложить его вам, Ива, взамен на нашу свободу.

Дух некоторое время с подозрением смотрел на Сорро, будто подозревая обман. Но я еще раз направила луч солнца на лоб так называемому слуге и приказала пасть ниц и целовать землю у моих ног. К моему счастью, спутник понял, что я пытаюсь обмануть каменного глазастика, и последовал моим указаниям.

Я протянула лупу и поклонилась Ива:

– Если вы нагоните Роджера, что ушел в Хиноде Токай вдоль реки, вы сможете сделать его вашим рабом!

Какой-то жутко наивный дух нам попался, он, к нашему счастью, купился на наши байки и бросился к реке догонять корабль пирата, заткнув приобретенный артефакт за пояс. Ну-ну, попутного ему ветра до самого Негара. Интересно, что произойдет, если это создание найдет Роджера?

– Лика, как ты догадалась? – шепнул мне разбойник, когда дух гор скрылся за ближайшим холмом. – Ну, как ты придумала воспользоваться лупой?

Я настойчиво попросила Сорро, чтобы он в своем пьяном пении не упоминал о тупости одного из монстров Хигаши, а потом честно призналась:

– Я принцесса или кто? Это простейший обман, на который постоянно идет король, когда к нему приходят неудачливые пахари. Им только и можно подарить что-то бесполезное и сказать, что оно наделено магической силой. Обрадованный крестьянин, не умеющий полагаться на свои силы, тут же убегает из дворца и прекращает жаловаться. Ведь когда в очередной раз он является и говорит, что артефакт не действует, король просто отвечает, что крестьянин не научился пользоваться королевским подарком. Пристыженный уходит и никогда больше не возвращается.

– Но это же жестоко, – нахмурился Сорро.

– Представь себя королем, – тут же парировала я, – к которому за день приходит с десяток людей, которые желают стать богатыми, не приложив и малейших усилий. Думаю, мудрейшее решение в данном случае и заключается в лже-артефактах.

Однажды мой отец подарил ленивому пахарю плуг с золотыми рукоятями. Естественно, крестьянин положил орудие на самое видное место в доме и ждал, когда он станет богатым. Но не приносил плуг ни золотого в хозяйство этого человека, и тогда он снова явился к королю, а тот заверил: «Как же плуг, лежащий во дворе может принести в твой дом богатство, глупый крестьянин? Если бы ты им пахал, а потом сеял в рыхлую почву семена, тогда бы мой подарок приносил богатство в твой дом…» Так отец и воспитывал завистливых бедняков, которые являлись к королю за милостыней и материальной помощью, учил, так сказать, работать. Мой же прием против Ива чем-то напоминал поведение отца. Одно я не представляла: что я буду отвечать духу, вздумай он в гневе вернуться ко мне.

Пару часов мы шли без приключений, пока темные воды горной речки не встали стеной на нашем пути, выйдя из берегов.

– Я Кава, дух реки, – раздался низкий женский голос.

Ну вот и новые проблемы. Надеюсь, что она послана не Ивой.

Да уж, если она так же прекрасна, как и ее воды, я готова от души посмеяться над ней. Духом именно этой грязной реки мне представлялась рыба с человеческими ручками и ножками. Фу, противно. Это у нас в Нордэрде речными-озерными духами называли прекрасных русалок. Тут же я могла ожидать чего угодно.

– Виноваты, – я упала на колени перед водной стеной.

Приходилось отвечать и за себя, и за пьяного Сорро, который громко распевал не самые приличные баллады.

– Простите глупого мечника за то, что он построил мост через реку, чтобы провести по нему прекрасную принцессу.

И тут ко мне из-за стены вышел самый настоящий ужас. Такого уродства я не могла себе предположить даже в самых страшных фантазиях. Духом этой опротивевшей мне реки оказалась большая, в человеческий рост, фиолетовая свинья с пятачком яркого розового цвета.

– Ваша головоломка с камушками мне пришлась по душе! А вот за то, что вы обманули духа камня…

– Почтенный Ива не сумел воспользоваться ценнейшим артефактом! Я расстроена! – я надула губки.

– Да как вы смеете обижать принцессу! – заорал Сорро, хватаясь за ятаган.

Он бросился на свинью, а та принялась убегать, играя с человеком в догонялки. Разбойник размахивал мечом, вкладывая в удары, пожалуй, всю силу, но он так и не смог ни разу коснуться духа реки.

Пока он бессмысленно расходовал свои силы на попытку усмирить фиолетовую свинью, я решила подумать: если Сорро покалечит или убьет духа, нам от этого добра не ждать, тем более, вряд ли Кава окажется вкусной закуской. Если случится поединок, и Сорро в нем победит, то на нас разобидятся все духи Хигаши, и уйти живыми из этого государства у нас не получится. К тому же вряд ли поздоровится жителям Фонку. А это значит, что свинку надо бы спровадить подобру-поздорову вслед за ее глазастым любопытным Ивой.

– Эй, уважаемый дух мутной реки! – окликнула я монстрика.

Свинья обратила на меня внимание, и в этот момент схлопотала от Сорро серьезную рану бедра.

– Я понимаю, что река – ваше владение. И знаю, почему вы решили, будто бы пираты должны были уходить по реке – потому что они водоплавающие. Но Алая Корона обманул вас, и ведет ваших рабов по суше до самого Хиноде, где собирается сгрузить их на корабль и увезти за край.

Хлопая глазами от удивления, мои россказни слушала не только препротивнейшая свинья, но и Сорро с Ню развесили уши.

– Предлагаю вам помочь Иве и отвоевать пленников у пирата. Вы водный дух, и труда вам не составит догнать судна Роджера даже в море. Но уничтожить грозного преступника можно только его оружием.

Я искоса посмотрела на застывшую и внимательно слушавшую меня свинку и медленно извлекла из мешка еще один предмет, украденный мной из каюты Роджера. Если теперь пират вздумает обвинить меня в краже, при мне почти не останется ценных вещей, что я позаимствовала у него. И, что самое интересное, все предметы из пиратской каюты мне очень пригодились, правда, не совсем по назначению.

Свинья не спускала глаз с начищенного ствола.

– Прошу прощения, – я улыбнулась уголками губ, – не смогу показать, как действует этот артефакт, но вот отсюда, – я ткнула пальцем в дуло, – вылетают заговоренные шарики. И если попасть ими в жертву, она умрет. Шариков внутри очень мало, поэтому следует приберечь их для встречи с Роджером.

И я протянула ствол свинке. Та, словно человек, уселась, прижав жирными ягодицами маленький кручкообразный хвостик и посмотрела на передние лапы: у нее нет пальцев, как у человека, а копытами не то, что выстрелить, но и взять оружие не получится. Горькие слезы текли по щекам у Кавы, и тогда я, ухмыльнувшись, попросила открыть свинку рот и положила дуло на зубы.

– Можно и языком нащупать курок да выстрелить! – уверила я духа.

Несколько минут напряжения понадобилось Каве на то, чтобы удобно уложить оружие Централи во рту и просунуть язык в дырочку с курком.

– Теперь ты не сможешь говорить, – грустно вздохнула я, – но зато сможешь отомстить пирату за своих слуг. Удачи, Кава!

Я стояла, терпеливо ожидая, когда дух реки поднимется и поплетется на восток по течению реки. Одна неверная гримаса, некорректно сказанное слово – и гнев этого создания мог запросто обрушиться на нас. На мое счастье фантазии жителей Хигаши не знали об изобретениях Централи, и их можно было подкупить на волшебные вещи с таким же успехом, как и безграмотных нордэрдских крестьян.

Кава не успела скрыться с наших глаз, как я махнула рукой Сорро и Ню, и мы побрели дальше. Так, если верить рассказам Томойо, остался еще один дух, Хана. И пора бы менять тактику, не то плохо будет. Да и из позаимствованного у Роджера у меня оставалась баночка с розовыми пилюлями, которые еще неизвестно, как действовали. Яд это или какое другое зелье – я не знала.

На наше счастье растительность вокруг была бедная, и вряд ли дух цветов устроился бы на ночлег на стелющемся деревце с редкими фиолетовыми листочками, подложив под голову тоненькую подстилку из мха. Интересно, как он выглядел – похож ли он на эстэррских дриад или перед нами предстанет поросший лишайником шагающий выворотень с кустом акации вместо прически… Надеюсь, что если нам и суждено встретиться с этим плодом воображения жителей Хигаши, он не напугает меня своим уродством. В глубине души я надеялась увидеть доброе красивое существо, потому что цветы, даже росшие в серых пустошах Хигаши, не могли быть ужасны.

Ночь сдавала свои позиции, и небо становилось все светлее, когда я оглядывалась назад, замечала, как яркая оранжевая полоска света все выше и выше поднимается над горизонтом.

– Я устала, – тяжело осела я на выступающий у дороги камень. – Ты, Сорро, как хочешь, а принцессе захотелось отдохнуть.

Мы шли вечь вечер и ночь почти без передышек, боясь встречи с третьим разгневанным рухом. Но он все не показывался, словно ожидал подходящего момента для нападения. Я не могла идти дальше. Еще не много, и я мертвецом упаду на камни и просплю несколько дней, совершенно не заботясь о том, что дух цветов может утащить меня в свой плен или убить.

– Лично у меня сил хватит до самого Кёкая! – беспечно говорил Сорро.

Я не успела и слово сказать, как разбойник, приказав мне расслабиться и попробовать уснуть, взял меня и понес. Вот уж чего не ожидала, так это того, что меня всякие разыскиваемые государственные преступники на руках носить будут. Благородные рыцари, куда вы все запропастились? Не то мне суждено будет стать королевой воров, а не Нордэрда.

Я обхватила руками его шею и положила голову на его горячую грудь, что его сердце мерным стуком убаюкивало мою уставшую душу. Кем бы этого человека ни называли люди, а мне с ним было очень спокойно. Он нес меня бережно, шел медленно, и каждый его шаг, словно покачивание колыбели, убаюкивало меня. Так я и не заметила, как явь и сон смешались.

Мне грезилось или то было наяву: мы с Сорро бежали, взявшись за руки через пшеничное поле, а над нами в лазурном небе порхали яркие бабочки. Их крылья величиной с ладонь взрослого человека порой закрывали солнце, а их тени прыгали по полю безо всякого порядка. Золотой дракон, ослепительно сверкающий на солнце, летел высоко в небе, будто бы играя с бабочками. Я засмотрелась на эту красоту, перестала следить за дорогой и, споткнувшись о камушек, упала на землю, увлекая за собой и разбойника. Он перевернул меня на спину и ласково посмотрел на меня своими светло-зелеными глазами. Чуть заметная улыбка скользнула по его лицу.

– Не бойся меня, Лика, – говорил его низкий уверенный голос, – не важно, каким словом называют меня в толпе. Людей много, а слов – мало. Ты ведь меня любишь… правда…

Я хотела сказать «нет», казалось, мои губы готовы были произнести это слово, но этот взгляд, которому я не могла сходу дать верное определение, скорее, преданный, с долей укоризны, приправленный достоинством и благородством, не давал мне сделать этого. Может, я хочу сказать «да»? Забывать о том, что он разбойник, что за его голову назначена высокая цена, я тоже не хотела.

– Разберись в себе, Лика, – будто шепнул кто-то третий.

И я зажмурилась… или, наоборот, открыла глаза. Но поле золотистой ржи пропало, превратилось в серую каменную пустыню земель Хигаши. Я лежала под уродливым тоненьким стволом невысокой вишни, пробившейся сквозь камни на волю. А рядом, шагах в пяти от меня, образовалась ярко-зеленая полянка с мягкой травой, распускающимися пестрыми цветами, в центре которой на коленях сидел Сорро в одном нижнем белье, а над ним ворожила (а иного слова я не смогла придумать) зеленокожая девушка с белыми волосами.

Из ее пальцев возникали толстые лианы, которыми она опутывала упругое мускулистое тело разбойника. А он, не двигаясь, ничего не говоря, смотрел на нее, словно на идола. Девушка плясала вокруг его тела, изредка задевая его плечи полупрозрачной юбочкой. Так вот какая она, Хана12, дух цветов, догадалась я. Только еще эстэррские или нордэрдские дриады были в состоянии одурманить мужчину подобным образом. Если бы нашелся смелый чародей, что созвал бы северных и западных духов на турнир по охмурению первого встречного путника, то они, конечно, смогли бы запросто тягаться с Ханой в своем искусстве. Но таковых состязаний не проводили, и цветочные феи и духи любви никогда не покидали своей родины. Я знала одно – мужчина, попавший во власть такого духа, не в состоянии избавиться от морока сам: эти коварные существа пробуждают в нем инстинкты, заглушают его разум, и даже Хикари, фламмер и Даномхерев беспомощно лежали на траве, обвитые шипастой лианой. Если Хана добьется близости с Сорро, то парню уже не видать нашего мира. Он попадет в сети вечного забытья и неги, и будет до конца дней своих жить в царстве духов цветов. Ни один бравый рыцарь еще не смог победить прекрасных духов. Помнится только, как читал мне наставник об одном герое, склонном к любви с мужчинами, на которого не подействовали чары дриады. Но и этот герой оказался поражен красотой лесной девы. Он взял ее с собой, чтобы выдать замуж за родного брата. Только дриада иссохла в дороге и умерла.

А тем временем Хана все ближе и ближе подбиралась к Сорро, нужно было что-то предпринимать. Жалости к страннику я не испытывала: такой сильный воин, да попал под действие глупейшего морока. Но лишиться разбойника я не могла. Почему – я не стала задавать этого вопроса! Если мужчина не в состоянии поднять руку на прекрасную даму, то сделать это должна женщина. Только как – интересный вопрос. Я крутила в руке баночку с пилюлями пирата Роджера. Удастся ли мне оболтать этого духа точно так же, как Каву и Иву? Да и какими бы свойствами наделить эти розовые горошины, чтобы Хане они пришлись по душе?

«Нет ни одного оружия, против которого я оказался бы бессилен!» – эти слова Сорро звенели у меня в голове. Ошибаешься, оно есть, и имя ему Хана.

И я аккуратно ступила на зеленый ковер, сотканный духом цветов. Похотливая цветочная дамочка даже не обратила на меня внимания.

– Отдай моего мужчину! – вырвалось из моих уст то, чего я меньше всего от себя ожидала.

Игривый, почти детский смех Ханы стал ответом на мое заявление. Но я повторила его, чем еще больше развеселила духа. Страстная, не знающая стыда девица крутилась вокруг волевого мужчины, попавшего в ее сети, срывала с его мускулистого тела последние одежды и ласкала его, будто он – уже ее собственность.

Наблюдая за всем, что вытворяла с разбойником телом дух цветом, я вспоминала, как служанки раджи обучали меня искусству обольщения мужчин. Нет, не время предаваться воспоминаниям, особенно связанным с теми немногими моментами, когда я предавалась страстной любви по всем правилам, описанным в древних манускриптах острова Негара. Этот плод фантазии жителей Хигаши не умел и половины того, чему научили меня в годы замужества за нелюбимым человеком. И я понимала, что превзойти ее в искусстве любви мне будет очень просто. Только до сегодняшнего дня я считала, что Сорро будет последним человеком в списке претендентов на мою постель.

– Он мой! – в последний, третий, раз крикнула я и изо всех сил оттолкнула Хану, массирующую бедра разомлевшего разбойника.

Дух отлетела в сторону, а я мигом очутилась напротив Сорро и вцепилась обеими руками в его плечи. Он смотрел на меня стеклянным взглядом, а на его смуглых щеках играл румянец. Мои длинные пальцы, словно от ненужной одежды, освобождали его от пут Ханы. Но как только моя рука коснулась его голого бедра, словно что-то щелкнуло в моей душе, я почувствовала, как вмиг стала иной, не такой, что была еще минуту назад.

Мое дыхание стало более глубоким, а в глазах стояло только его очарованное по-детски наивное лицо, губы, которые притягивали к себе. Некому было спросить: «Лика, что с тобой?» Некому было вывести меня из этого странного состояния, которое начинало мне нравиться. Мне казалось, будто лианы обвивают уже мое тело, проникают под одежду, в кожу, становятся частями моих костей, а желание забрать к себе, в себя своего мужчину становится навязчивой идеей. Моя спина распрямилась, и я легким движением руки расстегнула кофточку. Я раньше не замечала, как красива и упруга моя собственная грудь. Но тут его большая, только что освобожденная от пут Ханы рука нежными холодными пальцами прошлась по ней, а другая такая же ледяная освобождала мое тело от кожаных брюк.

«Я не хочу быть духом», – крутилось в моей голове. Пусть даже и таким прекрасным, как этот. Я человек, и ничто больше. Лианы вмиг выпрыгнули из моего тела, стоило мне оформить свою мысль, но я не изменилась, не стала вновь холодной рассудительной женщиной, оттолкнувшей Хану от разбойника. Мне нравилось то, что мне показала дух Цветов: его ласка, страстные поцелуи, – все, что он делал со мной.

– Он мой, и я не отдам его тебе, Хана! – крикнула я, когда моя голова коснулась мягкого пледа травы, а в глаза ударил яркий солнечный свет.

Я никогда не испытывала того, что мне довелось пережить в этот день. Во дворце раджи я чувствовала себя неудачницей, которой искусство любви причиняло только боль. Я и не представляла, что все это может быть намного прекрасней, приятней, что близость с желанным мужчиной одурманевает до головокружения. Лианы снова опутали мое тело. Но теперь я была не одна. Я чувствовала его рядом со мной: твердый, словно камень, пресс, крепкие руки, но такие нежные и горячие губы. Хана будто связывала нас вместе, желая утащить в свое сладостное царство, я готова была кричать, когда, ее лианы, казалось, готовы впиться в наши тела. Я и, возможно, он пытались избавиться от пут, но одни лианы рвались, а на их месте образовывались новые.

«Что я делаю? Что со мной творится? Зачем? Почему?» – неизведанное пугало меня, пусть даже и нравилось мне все больше и больше. Новые путы разрывать оказывалось все легче и легче. И я не почувствовала, когда вдруг мир взорвался вокруг нас, звеня в моих ушах колокольчиком: «Я забираю только тех странников, кто не любим! Похоже, я ошиблась!»

Когда я окончательно пришла в себя, то обнаружила, что сижу на коленях на широком в плоском камне. Мои пальцы коснулись маленькой пуговки на полурасстегнутой блузке. Сапоги и брюки валялись чуть поодаль, под кривым стволом сакуры, а рядом со мной, бережно укрытый шкурой дракона, аккуратно одетый, спал мой разбойник. Его большие мечи, скрученные толстой лианой, кои растут только на Негара, были приставлены к стволу дерева чьей-то заботливой рукой.

Я сидела и любовалась его спокойным лицом, и что-то внутри меня говорило – все в порядке, все так, как и должно быть. На темнеющем небе появлялись первые звезды. Я, одевшись, залезла под одно с ним кимоно. Шкура дракона – интересная вещь – она увеличивается в размерах, когда ее не хватает и съеживается, когда чувствует, что ее много. Так что, нам одного кимоно хватило на двоих. Я, прижавшись холодной щекой к его орлиному носу, тихо шепнула то ли себе, то ли ему:

– Сорро, ты не один в этом мире. Я тебя никому не отдам.

Маленькая Ню, о которой я совершенно забыла, вылезла из нагрудного кармана рубашки разбойника и легла между нами.

 

Проснулась я от бившего в мои глаза яркого солнечного света. Я не узнала долины, в которой я уснула рядом с Сорро. Какая, вообще, долина, если я лежала, укрытая толстым одеялом в просторной комнате.

Я резко встала с футона, на носочках я подошла к окну и раскрыла бамбуковые ставни. Шум портового города мигом ворвался в мое неизвестно откуда взявшееся жилище. Дом, в котором я находилась, располагался высоко над морем, и из моего окна раскрывался не менее замечательный, нежели в Хиноде, вид. Однако крыши домов в этом городе отличались своим разнообразием: то ярко-красные, то фиолетовые, то черные или даже ослепительно-белые. Море тоже сверкало бриллиантами волн, а высокие мачты торговых судов мерно покачивались из стороны в сторону.

Город, в котором я очутилась, располагался в небольшой бухте, окруженной высокими, уходящими под облака горами, одетыми в белые снеговые шапки. Те, что слева, казались гигантскими стражами, отделяющими поселение от другого, чуждого ему мира. Ровным строем эти громилы уходили за горизонт, и где-то совсем далеко, в голубой дымке я с трудом различала их силуэты, поворачивающие в сторону и стелящиеся параллельно этому берегу.

– В ясную погоду отсюда видны берега Джанубтераб, – услышала я низкий бархатный голос у себя за спиной.

Сорро обнял меня за плечи и прижал к груди. Его руки обхватили меня за талию, и я почувствовала, что он меня не собирается отпускать, что, достигнув того берега, он не бросит меня в Бате, не отвернется от меня. Что-то неуловимое произошло в наших с ним отношениях, похожее на сон или мечту. Мысли мои путались, и поэтому я не могла дать ни одного разумного объяснения происходящему.

– Вот такой он, Кёкай, – сказал он, прикоснувшись грубой, ощетинившейся щекой к нежной коже моего лица.

– Мне нравится здесь… но я не помню, как я тут оказалась.

– Ничего страшного, принцесса. Ты сняла с меня дурман Ханы. У тебя получилось лучше, чем у опытной волшебницы из Хигаши. На такое человек, лишенный магии, способен только, когда…

Я посмотрела на него полными надежды глазами. Я так хотела, чтобы он объяснил все те сны и видения, которые посещали меня в последние два дня, но он только поцеловал меня в кончик носа и шепнул на ухо:

– Неужели ты еще не поняла, Лика?

– Но я не волшебница…

– Не обязательно быть магом, чтобы творить чудеса.

Часть 3. Пески и солнце

В горах ни один человек не проложил и тропинки. Так рассказывали нам с Сорро местные жители в чайной, где мы обедали. Никто не решался пройти вдоль моря через Граничные Горы ни в Централь, ни в Джанубтераб. До Града из Кёкай отправлялся крылолет: один в три дня. А вот в южные земли обычно уходили под парусами.

– Эх, опять придется подыскивать судно, – скептически протянул разбойник в ответ на полученную информацию.

Хозяйка трактира, зеленоволосая худая женщина в синем кимоно, с укоризной посмотрела на моего друга, а потом намекнула, что ей ничего не стоит подмешать в суши снотворного и погрузить его сонное тело на крылолет до Града и получить награду.

– Нет, Котори-сан, – я одарила ее пристальным целеустремленным взглядом, – это моя добыча!

Она рассмеялась мне в ответ, а я подмигнула разбойнику, мол, так сказать будет лучше. И я принялась на полном серьезе внушать хозяйке чайного дома, что я везу преступника в Нордэрд, что его в тюрьму именно в северных землях, а я обогащу казну родной страны на сто тысяч золотых. Одно я не учла – слишком спокойно мой пленник воспринимает свое незавидное положение. Правда, Сорро тут же нашелся и объяснил:

– На севере очень мягкие законы, и меня в скором времени отпустят. Так что, жители других земель смогут еще потягаться за мою головушку. А пока я решил обогатить казну уважаемой Анжелики.

Звучало все это несколько странно и надуманно. И по лицу Котори-сан я поняла – вряд ли она поверила в наши выдумки. Только говорить о морской переправе мы больше не решились и стали пугать хозяйку переходом через горы.

– Но, девушка, – обратилась ко мне соседка Котори, повариха, – нельзя идти в горы. Их природа известна только гномам, а люди, пусть даже и маги, там пропадут. С одной стороны бушует море, с другой, – услышав малейший шепот, к вашим ногам стремится лавина. Еще ни один житель Хигаши, желавший попасть в южные земли этим путем, не вернулся обратно. Дотуда десяток тысяч размахов. Будь здесь равнина, дошли бы вы за полдня.

Выслушав все россказни, Сорро уговорил меня не лезть в горы и подождать, когда приедет Рэтти, но я согласилась потерпеть только один день. На душе скребли кошки: а что, если эта рыжая ведьма вернется к своему хозяину. Она, способная заморозить Демона Моря, еще не расправилась со своим боссом и не сбежала от него – вот что настораживало. Кроме того, Ива и Кава не замедлят напасть на «Огненную Стрелу» по нашей же наводке. А еще я сожалела, что не удалось натравить на эту банду любвеобильную Хану. Примись этот дух за дело, Рэтти бы до конца дней своих благодарила меня за избавление от Роджера. При условии, конечно, что крыска с ним не заодно.

Как и говорила моя королевская интуиция, корабля под флагом Алой Короны в бухту не вошло. Поэтому ночью, расплатившись с Котори-сан, мы покинули гостиницу.

Провожали нас, словно в последний путь.

Горная тропка через границу начиналась очень высоко над уровнем моря. Сказать по правде, я устала подниматься по извилистой тропинке и до верхней границы города, а ведь еще нас ждали тысячи размахов спусков и подъемов. В темноте сложно было разглядеть не то, что заветный берег южных земель, а ближайшую гору, покрытую увесистой белой шапкой из снега.

– Ну что, Лика, Джанубтераб ждет нас? – протянул мне руку Сорро.

В свете луны и отблесках кёкайских фонариков его глаза страшно сверкали. Да, я понимала, он разбойник, но он протянул мне руку помощи, он защищал меня. Не важно, что о нем думают другие. Меня он не сбросит с высокой горы в пропасть. Но повода, подвигшего его провожать домой принцессу, я не видела. Человек без родины и семьи, которому некуда возвращаться, решил помочь мне. Пускай. А я постараюсь защитить его от нападок охотников за головами. Если получится.

Почему за всю историю существования Инселерда никто не додумался соорудить вдоль тропы перилла и вымостить дорогу – я не понимала. Сначала, правда, горная дорожка шириной в размах, не больше, показалась мне довольно ухоженной и удобной. Окинэко Ню, конечно, если бы и протиснулась между двух скал, то с большим усилием, ободрав свою драгоценную светло-зеленую шерсть. Поэтому крошечное кошачье создание с восточного острова Нагаи, словно королева, восседало на плече моего провожатого.

Вскоре дорога стала непроходимой. То ли красивых камней хватило у жителей Кёкая на полсотни размахов, то ли уходящие за облака горы, расступившиеся узким ущельем, угнетали, но путь вскоре стал походить на обычную пустошь восточных земель: сплошь и рядом камни, которые приходилось перелазить или обходить, трещины в земле и прочие подобные неприятности.

– Нам надо пройти это ущелье затемно, – предупредил меня Сорро, – потому что днем тут можно сойти с ума. Не смотри вверх, если хочешь живой добраться до юга.

Я кивнула, но в темноте вряд ли он разглядел мой ответ. И мы продолжили идти, хватаясь руками за каменные стены, спотыкаясь и падая. Время потеряло для меня счет: камни, камни, камни и ничего, кроме них и широкой спины моего спутника. О, если и дальше дорога окажется такой же, то я сойду с ума, как и те мастера, что бросили прокладывать путь через Граничные Горы.

Сколько раз мы поднимались, а сколько спускались – я сбилась со счету, но к утру Сорро вывел меня к морю.

Пройдя по ущелью, мы достигли небольшого мыса, с которого был виден на востоке Кёкай в оранжевых лучах восходящего солнца (воистину красиво), а на западе... О, лучше бы я туда не смотрела. На нас надвигались чёрные тучи, спустившиеся почти до подножий гор. Кажется, то была не гроза, а Тьма взяла гром и молнии в свою власть, и поглощала все на своем пути. Серо-белые горы, что я видела вчера в ослепительных лучах солнца, страшными тенями просвечивали через тучу.

– Нехорошо дело, – констатировал Сорро. – Но надо идти вперед.

Наша площадка, на которой разбойник мечтал переночевать, располагалась размахах в двадцати от берега. Посмотреть вниз меня заставило только любопытство. Когда я это сделала, кстати, очень пожалела. Жестокие волны, выкрасившиеся под цвет тучи, рваной белой пеной разбивались о безжизненную серо-синюю скальную породу, прибивая к берегу умерших рыб, вырванные со дна водоросли и прочую мелочь.

– Я боюсь, – прошептала я.

В ответ на это Сорро уверенно взял меня за запястье и поставил на ноги. Я не чувствовала силы в коленях, но он заставлял меня идти. Тропа через горы пролегала прямо над морем. Разбойник тянул меня вперед, во Тьму, в тучу, из которой то тут, то там вылетали и вонзались в каменную породу молнии. Я шла, прижимаясь спиной к скале, а мои глаза упирались в бушующие волны в двадцати размахах от меня.

Дорожка стала настолько узкой, что можно было ползти только боком.

– Ты боишься? – только и спросил он, глядя мне в глаза.

Я не смогла ответить, я надула щеки и кивнула, словно маленький ребенок.

Он остановился и снял бандану. Ветер жестоко играл его короткими волосами, а я стояла и пыталась ухватиться руками за малейшие выступы в скале, ломая ногти. Мне казалось, что этот поток воздуха может запросто ухватить меня и унести куда угодно, только не домой.

– Тебе лучше этого не видеть, – шепнул мне на ухо спутник, а потом красная ткань закрыла мои глаза.

Прикосновение его губ к моей щеке и это: «Лика, все хорошо, теперь тебе не будет страшно», – меня не успокоили, и я для надежности закрыла глаза. Когда он дергал меня за руку, я переставляла ноги, а потом ползла телом вдоль уже намокшей от дождя скалы, пытаясь левой рукой найти выступ, травинку или ветку деревца, за которое можно было бы уцепиться. В моей памяти всплывал весь хребет: неужели вот так, мелкими шажками, разодрав пальцы в кровь, мне придется передвигаться до конца?

И вдруг я чуть не сорвалась. Нет, то был не камень под ногами, тропа, хоть и ставшая скользкой от дождя тут не при чем. У меня прямо над головой раздался взрыв и я, кажется, потеряла равновесие и подпрыгнула на месте. Успокоилась я только тогда, когда поняла – за спиной скала, а под ногами земля.

– Лика, никуда не уходи, – взволнованный голос Сорро.

Лязг стали, пара взрывов. Ой, что это? Я хотела снять косынку с глаз, но боялась и рукой пошевелить: а вдруг я отпущу правую руку от выступа в горе, а мои ноги поедут вниз, и я упаду в море?

Но все же любопытство пересилило, и я спустила бандану на нос. Лучше бы я этого не делала: такого ужаса бы не увидела.

Из черной тучи вышла «Огненная стрела» и подплыла вплотную к берегу. Если судно способно так близко подобраться к скалам – какая же там глубина – подумать страшно. Я было обрадовалась и несмело помахала белой фигурке у штурвала освободившейся правой рукой.

Но моя радость была недолгой, то оказалась вовсе не Рэтти, стоило только приглядеться. Ледяную волшебницу, вскоре я разглядела, привязали у основания мачты. Ее руки вздернули наверх, в тело на несколько раз обмотали сверху и снизу груди. Веревки так сильно сжимали девушку, что должно быть, она мучилась и от этого мотала головой из стороны в сторону. И мне казалось, что она стонет от боли, хотя разбивающиеся о скалы волны заглушали тонкий женский голосок. Мне стало так жалко несчастную девушку, которую Сорро подставил перед капитаном. Повернуть бы время вспять, высадили бы мы Рэтти на Негара вместе со всеми.

С корабля в нас летели ядра, а Сорро, вытащив из ножен Хикари, отбивал их в разные стороны. Такие мощные потоки создавала легендарная катана. От постоянного гула уже начинала болеть голова. И еще я боялась: лишь бы какое шальное ядро случайно не попало в меня. Мелкие, но острые камушки раскрошенных гор летели во все стороны, и я пыталась закрыть от секущего града хотя бы лицо.

– Что это значит? – перекричала я.

– Когда жу у них закончатся ядра!? – отбив очередной снаряд разбойник повернулся ко мне.

То было скорее досадное восклицание, нежели вопрос. От нечего делать мы осмотрели весь корабль и нашли склад, где хранились несколько десятков ящиков с порохом и боеприпасами. Я еще сказала ему тогда, что с такими запасами нам не страшны никакие пираты при условии, что мы умеем стрелять.

Это в его духе. Не спорю. Но если пираты станут вести огонь из нескольких орудий, то никакой Хикари не поможет разбросать все ядра. Да и не факт, что стрелок не попадет в меня.

– Лика, пошли! – скомандовал вдруг он.

Он обхватил меня за талию и взмахнул мечом.

Воронка, образованная ласковым потоком ветра, охватила нас и опустила на палубу «Стрелы».

Раньше сражался только Сорро, а теперь и мне выпала нелегкая доля. Как я тебе благодарна, мой глупый разбойник.

– Это они угнали наше судно! – грозный рык у меня за спиной, несомненно, относился к моему спутнику.

И я, вжав голову в плечи, повернулась.

Передо мной стоял сам Роджер Алая Корона, гроза морей Инселерда. Он оказался на две или даже три головы выше меня, толстый и неповоротливый. От его накаченных рук малиновый плащ покроя Централи чуть ли не расходился по швам.

Мое дыхание участилось, и я попятилась прочь от поражающего все вокруг взгляда его черных глаз из-под золотой короны.

– Так вот какая эта дура-принцесса, что оставила мне письмо и украла мои таблетки.

Так, спокойно Анжелика, ты хочешь сдать властям этого пирата, и пополнить казну Нордэрда наградой за его голову, поэтому тебе не стоит пасовать перед этим выродком и нужно показать себя отважной охотницей за головами.

– Извините, господин Роджер, но…, – я попыталась найти объяснения, но из тысяч разных вариантов, я не смогла выбрать ни одного.

Я чувствовала, что не смогу с ним договориться, и поэтому делала шаг за шагом в сторону мачты, в то время как Сорро, я успела заметить краем глаза, успешно справился с рулевым и двумя матросами. Нет, он не убивал, он старался выбить оружие из их рук и оглушить, в крайнем случае нанести не смертельную, но достаточно болезненную рану.

– Если ты на самом деле принцесса, – продолжал разговор Роджер, когда рядом с ним будто ниоткуда появилось два маленьких худеньких то ли человека, то ли эльфа-заморыша, – то мы выгодно продадим тебя на рынке рабов в Джанубтераб или в «Дом счастья» в Эстерру.

– Я не товар, – шептала себе под нос я, понимая, что в ближайшее время мне ничего хорошего не светит.

– А это уже не тебе решать, – хихикнул капитан судна.

Мне и думать расхотелось, что же он сделал с Рэтти за доклад обо всем произошедшем десять дней назад. Капитан отказался от плавания за Край, решив поначалу расправиться с похитителями штурмана. Вряд ли волшебница разыскала нас по собственной воле, а то бы ее не привязали к мачте. Хотя, кто знает эту хитрую крысу, не исключено, что она пошла на такие жертвы с единственной целью – инсценировать перед нами свою невиновность. О мотивах Рэтти я задуматься не успела.

Между мной и капитаном вдруг пробежал Сорро и изо всех сил ударил по веревкам, накрученным вокруг мачты, чтобы рыжая волшебница могла освободиться.

– А этому, – Роджер ткнул в сторону моего разбойника, – я пять лет назад обещал, что если еще раз попадется на моем пути в компании с Мариной, быть ему проданным на…

Но пират не договорил, потому что встряла я:

– Люди не товар!

– Ошибаешься, маленькая невинная принцессочка! Хотя… – он почесал в затылке, а два его прислужника злорадно хихикнули, – если ты не вернешь мои таблеточки, последнего определения у тебя не будет. Магия Централи…

– Лика, ты украла его виагру? – приоткрыв один глаз, прошептала Рэтти, – Так вот почему этот кошмар прекратился?

Я ничего не понимала в таблетках капитана, и взяла их из любопытства, даже не предполагая, где они сделаны. Я просунула руку в свой мешок, висевший на бедре, но сколько бы там не рылась, баночки с пилюлями я так и не нашла. Я нахмурилась и принялась усерднее перебирать свитки и деньги, но баночки среди них так и не появилось. И тут я вспомнила о произошедшем с Ханой. То, на что я не обратила внимания в ту ночь. Дух цветов уростила Сорро одной розовой пилюлей, а баночку забрала с собой, намекнув, что ей зелье понравилось. А когда я поцеловала разбойника, то ощутила во рту сладкий привкус вовсе не слюны, а какого-то цветочного зелья. А вот после я ничего не запомнила.

– Отдай мне таблетки, принцесса, и я так и быть сброшу тебя в море, лишу рабского позора, – зубоскалил Роджер.

Я пятилась от него, вжав шею в плечи, а рядом со мной, шерсть дыбом, шипела большая Ню.

– А не пойти бы тебе на хрен, толстая пиратская задница?

Сорро отпустил Рэтти, а потом вытащил катану с обычным лезвием.

– Повышай себе цену, – ухмыльнулся пират и взял из рук одного из прислужников ятаган.

Я робко подползла к штурману, которая еще не полностью отошла от боли и разминала затекшие запястья. Телохранители капитана вжались в стенку бака. Я бы постеснялась называть таких вот людей защитниками: сам капитан был куда сильнее и могущественнее них. Эти двое, скорее, для виду стояли рядом с ним и изображали из себя приближенных особ. Из-за грота выглядывали боцман и остальные пираты, а на посреди палубы началась дуэль.

Пираты поставили у штурвала бочку, на которую предложили складывать золотые в две кучки – ставки за выигрыш одного из противников. Правда, куча была там только одна – «за Роджера».

– Позвольте, – я достала из мешка два золотых, – я поставлю на своего спутника.

Жаль, что на небе не светило солнце, а то бы маленькие монетки ослепительно блестели бы в моих лучах. Я знала, что это вызовет смех у негодяев, поэтому положила денежку обратно и повернулась к Рэтти, из-за спины которой робко выглядывал мальчик лет двенадцати.

Черноволосый ребенок на голову ниже меня, одетый в яркий полосатый халат, жалобно смотрел на меня, а пираты, устроившиеся вокруг бочки, гоготали, тыча в него пальцами.

– Откуда он, – тихо спросила я у штурмана.

– Вылез из кубрика, – шепнула она, – первый раз его вижу.

– Ясно.

Пока мы перешептывались, Роджер успел нанести первый удар, но Сорро зажал ятаган между двух мечей и отвел руку капитана в сторону. Это было только безобидное начало. Что происходило дальше, я постараюсь не вспоминать даже в страшном сне.

Палуба превратилась в поле битвы. Я не на шутку испугалась, что эти двое потопят корабль, и тогда вряд ли кто останется в живых. Следующим ходом Сорро влез на такелаж и поманил за собой Роджера. Тот сдуру купился, а разбойник в это время перерезал веревки у себя под ногами, и когда пират ударился лицом о грот-мачту, спрыгнул ему на спину и ловким движением меча отбросил ятаган противника на несколько шагов.

Казалось, что мой мечник выиграл, Рэтти, как и я, восхищалась его стилем. Никто и сообразить не успел, как Сорро спрятал катану в ножны и достал фламмер.

– Ну что, ржавая корона, – злорадствовал он, – ты слабак!

Он занес эстеррский меч над шеей пирата, и тут случилось то, что никто не предвидел: ни мы, ни раздосадованные столь быстрым проигрышем капитана пираты.

Сорро и сообразить не успел, как поваленное тело перевернулось на бок и бросило в упавшего разбойника огненный шар. Только инстинкт защитил Сорро: он выставил вперед ятаган, и огненное заклинание противника впилось его лезвие. Даномхерев, только не настоящий получился.

– Думал, что меня легко одолеть? – фыркнул Роджер, но Сорро в ответ на это лишь резко взмахнул ятаганом, сбивая пламя. – Ты сильный противник, но меня не победишь!

По лицу разбойника скользнула насмешка, и он бросился на врага, заготовив для него специальный удар катаной и фламмером одновременно.

– Хочешь еще парочку шрамов? – хихикнул Роджер.

Рэтти, плача, закрывала рот руками и шептала под нос: «Милый Сорро, не погибай!». Я не успела вставить ей ничего язвительного о «милом Сорро». Лицо мое вытянулось от удивления, когда разбойник поднял руки вверх, а лезвия его мечей свалились под ноги.

– Фламмер, получается, – тоже легендарный, – догадалась я.

Я не видела лица Роджера, размахнувшегося своим клинком, на лезвие которого он наложил огненное заклятие. Тьма и Свет, белое и черное лезвия чуть не полоснули грудь пирата крест-накрест, но он отразил удар. Тяжело дыша, Сорро спрятал легендарные оружия в ножны и, вытерев со лба пот, посмотрел на противника. Ни единой царапины, что очень странно.

– Я же говорил, Красная Бандана, ты не победишь меня даже легендарными мечами, потому что я…

– Он носит на шее орихалковый медальон, – тихо сказала Рэтти, – поэтому никакая магия на него не действует. А мечом не пробить его слоновой кожи.

– Эээ, – зевнул стоявший рядом с нами мальчик.

Он поднял на меня наивные желтые глаза.

Пока мы с Рэтти глядели на ребенка, битва на мечах продолжалась. Она была явно не в нашу пользу, и Сорро не делал ничего, чтобы повалить капитана, он защищался, откладывая собственную смерть на несколько минут.

– Девчонки, вы не этот медальон имели в виду?

Мальчик поднял руку, в которой на цепочке покачивался кулончик величиной с грецкий орех. Спросить, что это и откуда взялось, мы не успели, потому что мгновение спустя мальчик держал в руках... увесистое оружие Роджера.

Сам пират оглядывался в недоумении, таращась на руки, из которых пропало оружие. Конечно же, он и не догадывался глянуть в сторону бака. Но только Сорро, настроенный исключительно на победу в битве, воспользовался замешательством противника и проткнул ему плечо фламмером. А дальше – пинок в живот, и пират летит спиной вперед в бушующие прибрежные волны.

– Ну, кто следующий? – разбойник спросил это с таким выражением на лице, что пираты сами предпочли забраться в шлюпку, которую Рэтти с разбойником помогли им спустить на воду.

– Прям как в сказке, – схватилась за голову Рэтти. – Неужели он не мог прийти раньше, года два назад?

– Без понятия, – вздохнула я.

Наш маленький спаситель доволок ятаган капитана до кормы и помахал им уплывающим «крысам», которые с великим трудом затаскивали в шлюпку раненого капитана:

– Добро не забыли?

Разбойник ловко взял чужое оружие и запустил им в шлюпку. Я поразилась его меткости. Ятаган Роджера, со свистом долетел до цели и пронзил одного из прислужников пирата чуть ли не в сердце.

– Ты кто? – я посмотрела в сторону ребенка.

Вымотанный Сорро снял рубашку и, задрав голову, глотал капли дождя, тяжело дыша. Рассуждать сейчас с ним об еще одном оставшемся на палубе пирате бесполезно. Отдышится и спать заляжет.

– Я Сунна, – мальчик протянул нам с Рэтти руку.

Он опустил серую шапку с козырьком почти на нос и прошел в каюту капитана. Вот наглость! Это мой корабль! Мой, между прочим, разбойник, отвоевал его для меня! А этот ребенок присвоил себе мое имущество! Я это просто так не оставлю.

Когда я вошла в каюту Роджера, Сунна сидел на столе, поджав ноги. У меня за спиной стояла Рэтти, но я делала вид, что не замечала ее.

– Ты заместитель капитана? – съязвила я.

– Нет, – ответ пришел от штурмана, – я этого наглеца в первый раз вижу.

– Я из Джанубтераб. Точнее, из столицы тамошней, Шамсмадены. – Прожевав куриную ножку из тарелки Роджера, ответил пацаненок. – Я отправился по свету искать ходячую легенду, потому что нашему малеку, ну, по-вашинскому, королю, грозит опасность.

Я подняла брови от удивления – странный король в южных землях: отправить в опасное путешествие несмышленого безграмотного ребенка. При слове «несмышленый» Сунна нахмурился и, размахивая костью с недоеденными кусками мяса, начал медленно говорить:

– Вы где тут видите желторотика-несмышленыша? Кто тут не дорос до крышки стола капитана Роджера?

Когда мы с Рэтти успокоили маленького бунтаря, он продолжил рассказ. Оказывается, Сунна было шестнадцать, несмотря на его рост в неполные полтора размаха. Правитель доверил ему столь важную миссию не просто так. Юноша был сыном фаворитки-волшебницы и претендовал на должность первого советника. Дар свой он унаследовал от матери. Сунна не знал, кто его отец, воспитывала его и развивала магический дар мать, а малек прикладывал все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы мальчик вырос достойным гражданином Джанубтераб.

А дар Сунна был очень страшен. Родился он телепатом, как и многие не очень богатые маги из южных земель. Подобные возможности беднота использовала для воровства. Способности свои мальчик открыл в пять лет, и сперва не мог контролировать появление чужих вещей в руках или в карманах. Любой предмет, который мало-мальски нравился Сунна, мог без особых проблем переместиться к нему со скоростью мысли. Вполне возможно, что и знатные южане смогли бы воспользоваться подобной магией, сделать ее разрушительной, но Единый устроил так, что в богатых семьях дети-телепаты не рождались.

Так, Сунна показал нам с Рэтти, каким образом на нем оказалась мокрая желтая рубашка Сорро. Мы рассмеялись от того, что на его маленьком теле одежда большого размера свисала словно на чучеле, чем опять невзначай обидели сына фаворитки.

К четырнадцати годам Сунна стал известен в Шамсмадене не только как достойный ученик королевской школы, но и как искусный фокусник. Но когда несколько месяцев назад к правителю явилась некая женщина в черном плаще, единственное свое спасение король нашел в маге-телепате. Так невысокий сын простолюдинки-наложницы стал стремительно продвигаться по служебной лестнице. Таинственная гостья из Централи начала принуждать правителя под страхом смерти подписывать документы на передачу некоторых островов, а позже президент и его посланница стали покушаться и на материковые владения.

Малек стал видеть в мальчишке защитника престола. Некоторое время посланница даже не подозревала, кто так искусно крадет у нее документы. Король и малолетний советник, называемый правителем «сыном» вдвоем читали письма президента, скрепляли их печатью и провожали женщину в Град. Но стоило посланнице предстать перед Президентом, как у нее из рук неведомым образом пропадали все бумаги.

Немного времени потребовалось центральцам на то, чтобы разобраться в чем дело и отправить в Шамсмадену приказ на арест малолетнего королевского приемыша. Так жизнь Сунна оказалась в опасности, и королю ничего не оставалось, как отправить мальчишку странствовать по миру в поисках защитников.

– Он прочитал мне строки из песни, что хранится в сокровищницах Шамсмадены, – чуть шевеля губами прошептал воришка. – Он сказал, что это ключ к поиску!

– Что-то типа «Воскреснут королева и дракон, которые веками…»

Я не договорила. И без того большие глазища Сунна таращились на меня так, будто я прочитала ему «Гимн Смерти».

– Это первый куплет, – сказал он, – в Джанубтераб хранится другой:

 

Пусть время и бежит быстрей их ног,

А Инселерд ждет роковых событий.

Спасут его Юг, Запад, Север и Восток –

Четыре незаконных жизни нити.

 

Мы с Рэтти переглянулись. Да, я совсем забыла, что штурман была не в курсе последних событий: она не знала ни про шкуру, ни о куплете, что мне напела Нико в Хиноде, ни о смерти правителя Хигаши. Не было известно ей и про маленькую девочку Субару, которую мы спрятали в городке Фонку у бывшей возлюбленной (как мне казалось) Сорро.

– Я позже все объясню, – отмахнулась я от нее. – Сунна, это не второй куплет, потому что во втором сказано про Красную Бандану или кого-то на него похожего.

Шамсмаденский вор посмотрел на меня с пониманием.

– Я отправился искать Хранителей, – пояснил он, – спрятался в трюме этого корабря в Бате, потому что посчитал, что Алая Корона не станет бороздить море на дырявом корыте. Кроме того, на ихней бригантине вряд ли меня стали бы искать преследователи малека. Я не думал, что есть на свете пираты, способные чуть ли не голыми руками расправиться с Роджером. И что мне тепереча делать? Мне нужно в Кёкай!

Спасибо за комплемент, воришка, но я до сих пор не считала себя преступницей. Вот уж с кем поведешься, тем и назовешься: пират, вор, разбойник и принцесса, – хороша компания. Да, если меня вычеркнуть из этого списка, получится почти как в песне, только три незаконных жизни: Сунна с юга, Рэтти с запада, а Сорро – не знаю, откуда. Но я прогнала эти странные мысли прочь – какие из этих троих легендарные герои и хранители? Скорее всего, время благородных рыцарей прошло лет двести назад, а теперь мир спасают бродяги.

– И где ты собирался их искать, малолетка? – в дверях появился недовольный Сорро.

На его шее тотчас же повисла Рэтти и расцеловала его лицо. На редкость разбойник не уснул после битвы. Он устало отодвинул прилипчивую девушку и прошел в каюту.

– Так, где ты нашел малолетку, Красная Бандана, якобы самый лучший рубака в Инселерде... – возмутился Сунна, шествуя по каюте в рубашке разбойника, надетой поверх халата, – который так и не смог победить Роджера без моей помощи?

– Сорро, дорогой, это шамсмаденский советник, – я повисла на шее у разбойника, мило улыбаясь.

Краем глаза я заметила, как Рэтти, бросила в мою сторону недовольный взгляд.

Глупый мечник не понял намека о высоком положении нашего нового спутника, и скандал по поводу роста и возраста мальчишки разразился с новой силой. А когда Сунна, наконец, утихомирился, он повторил присоединившемуся к нашей компании Сорро свою историю, я зачитала свой куплет и записала обе части песни на первом попавшемся под руку пустом листке. Теперь мы все четверо знали страшную тайну Инселерда. Надеюсь, среди нас нет предателей.

 

Пока мы выясняли отношения со своим новым знакомым, благодаря попутному ветру «Огненная стрела» отплыла на юг, что Граничные горы скрылись за горизонтом. Пираты, несомненно, пытались вернуться на судно. Как рассказывал Сорро, они даже пробовали стрелять по собственному кораблю из мелких дул. Странные они: ни себе, ни людям. А один особо догадливый зацепился за борт кошкой и пытался по веревке перебраться со шлюпки на ют. Несчастный не подозревал, что разбойник обернется на шум, перерубит канат, и пират отправится на дно. Не повезло этому человеку. А с Красной Банданой шутки плохи. Вот так Роджер Алая Корона стал посмешищем всех морей, омывающих берега Инселерда. С законами пиратов не поспоришь – коли нашелся тот, кто завоевал твой корабль, стыд тебе и срам.

Гроза, бушевавшая над нами у берегов Хигаши, тоже осталась далеко позади. И мы все вчетвером смотрели на серые облака, сквозь которые пробивались золотые лучи солнца.

– Красиво, – мечтательно протянула я.

Но поддержала меня только Рэтти. С каким бы подозрением я не относилась к этой женщине, но что-то в ней было такое, чего не у каждого дворянина найдешь. Рыжая с должным вниманием относилась ко всему, что происходило в природе. Она постоянно следила за каждым облачком на небе и за каждой волной в море. Она объясняла это особенностями своей работы. Может, и так.

К вечеру мы заметили приближающийся берег. Нет, не те желтые пустынные земли, что мы проплывали весь день. Сейчас на суше были хорошо различимы низкие постройки.

– Это Бат? – спросила я, вопросительно глядя на своих спутников.

Сорро, надув губы, отрешенно смотрел вперед, перебирая пальцами по рукояти ятагана. Рэтти в какой уже раз совмещала обязанности штурмана и рулевого, искоса поглядывая на разбойника и желая не упустить момент обнять его в очередной раз. А Сунна высунулся за борт, внимательно рассматривая белые дома с плоскими крышами, словно видел он этот город в первый раз.

На Хигаши-но-Чикию эти земли совершенно не походили. Не только город, но и природа выглядели совершенно иными. Да, мы приближались к пустыне. Но то были уже не каменные пустоши восточных земель, а песчаное поле, выжженное жестокими лучами южного солнца. В эти земли не доходили тучи, что оставляли всю влагу на Негара или в Хигаши. И только редкие лысые, как казалось издали, деревца, разнообразили холмистую песчаную равнину.

– Да, это Бат, – подтвердил Сунна, когда наш корабль уже подходил к пристани.

Как и в Хиноде, Рэтти и Сорро задолго до входа в бухту сменили пиратские флаги на торговые и без проблем получили разрешение пришвартоваться на ночь.

Нас встретила толпа мальчишек в длинных пестрых халатах. Некоторые из них сидели на бочках у портовых сооружений и, тихо перешептываясь, постоянно тыкали в сторону нашей бригантины. Наверное, обсуждали вопросы судостроения. Особо любопытные мотались под ногами, любопытно расспрашивая, кто мы такие да откуда.

Я не знала, что им ответить. Но тут меня отодвинул Сунна.

Он, одетый в широкие белые штаны чуть ли не до пят и светлую жилетку в красные полосы, вышел к любопытствующим. В нем сразу узнали местного и посторонились. А когда у паренька в руке вдруг возникли мой кошелек и золотые цепочки Рэтти, дети, вообще, бросились врассыпную.

– Решили общипать моих друзей? – крикнул мальчишка на весь порт. – Пока я с ними, у вас ничего не получится.

Малолетние воришки забились по углам, словно мыши, сбежавшие от большого голодного кота, и с ужасом в глазах наблюдали, как наш спутник вернул мне кошелек, а украшения – штурману.

– Осторожней надо, – буркнул под нос Сунна, направляясь к опустевшей под вечер площади. – Воровская магия – тутася одна из самых развитых.

Наши лица вытянулись, и мы кивнули нашему новому товарищу, мол, будем в следующий раз аккуратнее.

Посреди главной площади красовался фонтан, несколько выбивающийся из простенькой архитектуры провинциального южного городка: девушка в длинном платье, выливающая воду из кувшина. Словно центральские архитекторы приложили свою фантазию к созданию не только этой вычурной статуи, но и всех магазинчиков, выходящих на площадь, а также двухэтажного постоялого двора, куда мы дружно и отправились.

В отличие от восточных гостиниц, в Джанубтераб придерживались классического варианта: комнаты на втором этаже, стойбища – на заднем дворе, только столовая была на свежем воздухе. Гости сидели за каменными столами, а чтобы никто не сгорел на солнцепеке, над рестораном натянули большую материю, белую в красную полоску, под цвет жилетке Сунна.

Из-за ужина мы едва не остались без денег, потому что Сорро решил испробовать все мясные блюда, которые владелец гостиницы умел готовить. Но зато наговорились мы вдоволь.

– Как вы поняли, господа Хранители, – обратился к нам Сунна, – нам срочно надо в Шамсмадену.

– Значит, наутро отплываем, – тут же заметила я, но сразу же я поймала на себе недовольный взгляд Рэтти, а через минуту мне пришлось выслушивать длинную географическую справку о том, что путь по морю займет в два раза больше времени, нежели по суше.

– Значит, оставим корабль тутася, а потом вернемся, – сообщил Сунна.

– Извините, – скрестив руки на груди, обиженно скривилась я, – вы, молодой человек, торопитесь, значит, спасать вашего короля, а судьба моего отца интересует одну меня?

– Ага, – вытаращив глаза, помотал головой наш новый спутник.

– Ошибаешься, Сунна, – я грустно посмотрела на повара, что готовил ужин для посетителей. – Мой отец в не меньшей опасности. Да, мы потратим неделю на то, чтобы разобраться с заговорщиками у тебя на родине. Но после нам надо будет спешить дальше, а не возвращаться назад.

Рэтти, подперев щеку кулаком, смотрела на нас полным серьезности взглядом. Она бурчала под нос нечто невразумительное, а иногда оформляла свои мысли в весьма ясные предложения. Основной идеей, как я поняла, было то, что «Огненной стреле» нужно очутиться в Шамсмадене именно в тот день, когда нам нужно будет отплывать.

Мы раскрыли карту, и штурман маленьким женским пальчиком провела по предполагаемому пути нашего путешествия: из столицы южных земель, через острова западного моря на север, а далее пешим ходом через горы в Нордэрд. Как все просто, когда все земли родной страны нарисованы на листе бумаги, помещающемся на стол. Две-три секунды, и ты дома. И как жаль, что на самом деле мы находимся только в самом начале пути.

– Чего тут думать? – чавкая, Сорро окинул взглядом разложенную рядом с ним карту. – Делать надо!

Он напрямую прочертил пальцем путь от Бата до города Морек, что был в двух днях ходьбы от морского побережья.

– Нам надо попасть сюда, – озвучил мысль разбойник, а потом по речке спустимся в эту вашу Шамсмадену.

– Можно маленький вопрос? – ухмыльнулась Рэтти, устремив в сторону разбойника полный любви и преданности взгляд.

Сорро, набив рот до отказа, кивнул, и принялся за национальные лакомства восточных земель.

– Каким образом корабль мы протащим по суше?

Когда разбойник закончил расправляться с очередной тарелкой мяса, он весьма подробно рассказал о своих идеях. Не ожидали мы от него подобного. Нас мучил единственный вопрос, который, кстати, я, сощурившись, и задала ему:

– И как ты это представляешь?

Чем пустыня не море? Эта мысль и подтолкнула Сорро к его открытию. Да ничем она, практически, не отличается. Только вместо воды – песок. Где-то он лежит достаточно плотно, и человеку не составляет труда пройти по земле. А где-то он зыбуч, и поглощает все, что оказалось рядом. Так почему бы тогда не плыть по пустыне, как по морю?

– Потому что это суша! – Рэтти удостоила горе-изобретателя щелбаном.

Странная она: то бьет, то любит.

Сорро насупился и, многозначительно сказав: «Мдаааааа», – продолжил излагать свой план. Похоже на то, что он не только ел, но и думал за троих.

Коли корабль не может плыть по песку, то почему бы не запрячь верблюдов, что паслись на заднем дворе гостиницы и заставить их волочить судно.

– Я, конечно, понимаю, – Сунна чуть не хохотал от услышанного предложения, – что верблюдов в Джанубтераб используют для перевозки товаров, но я не думаю, что даже десяток ентих животных сможет дотянуть «Огненную стрелу» до Морека. Да несчастные животные от таковской ноши скончаются, не пройдя и трети пути.

Раскатистый хохот двух мужчин за соседним столиком заставил меня обернуться. Мне было стыдно за своих друзей вне-закона, которые прилюдно позволяли себе говорить подобные глупости. Верблюды, запряженные в корабль – это какой должна быть фантазия. Я, конечно, не сомневаюсь, если Сорро сможет найти выводок горбатых лошадок, как я поняла, верблюдами звали именно их, запредельной силы, то подобная упряжка нас не только до Морека, а и до Шамсмадены дотащит. Однако вряд ли на постоялом дворе подобные водились.

Четыре женщины, что ужинали вместе с хохотавшими, прикрыли лица руками и тоже засмеялись. Какой позор для принцессы, сидеть в неподобающем ей одеянии рядом с простолюдинами в каком-то сомнительном заведении и служить посмешищем для шуток провинциальных южанок.

– Вы это, – хихикая, сказал один из соседей, – колеса бы к кораблику приделали.

– А что? – почесал в затылке Сорро. – Идея!

Он вскочил из-за стола, засунул в карманы все, что можно было съесть, а остатки завернул в карту. Рэтти, увидев такое надругательство над единственным имевшимся у нас изображением земель Инселерда, чуть не залепила ему пощечину, но парень уклонился и ухватил штурмана за руку.

– Верну я тебе карту, не волнуйся.

– Главное, в качестве лаваша не проглоти! – фыркнула Рэтти, отдернув руку.

Сорро, как я поняла, очень сильно обиделся на прекрасную рыжеволосую пиратку. Он молча вышел из-за стола и быстро отправился по узкой улочке, ведущей в гору. Впрочем, свое обещание он выполнил: доставил меня в Бат и мог быть свободен. Но я почему-то считала иначе. Разбойник не мог просто так встать, развернуться и уйти. Этот заботливый человек, который во что бы то ни стало стремился обеспечить принцессе безопасное возвращение домой, уходя бы точно попрощался и посоветовал, куда мне следует отправиться, чтобы добраться до дома. Да и сердцем я чувствовала, что не мог Сорро вот так просто бросить всех нас. Тем более, с недавнего времени нас четверых стало объединять какое-то странное дело, связанное с интригами Централи.

На улице уже стемнело. В Бате не горело ни одного фонаря, и поэтому различить очертания домов возможно было только благодаря тусклому свету из зашторенных окон и серебряным лучам ночного светила. Мы отставали от целенаправленного разбойника. За третьим поворотом так и вообще, потеряли его из виду, а когда очутились в тупике, Сунна, тяжело вздохнув, заметил, что разбойник где-то успел перепрыгнуть через забор, чем и запутал наши следы.

Я, прислонившись к холодной серой стене, горько заплакала.

– Ничего, вернется, – хихикнула Рэтти, – как погляжу, вы стали закадычными друзьями за время путешествия по Хигаши. Я даже ревную.

Я почувствовала, как щеки наливаются жаром, и закрыла лицо руками. Мельком я увидела, как штурманша и сын фаворитки переглянулись. Все, теперь еще и шуточки будут отпускать, что принцесса Нордэрда влюбилась в страшного лесного разбойника. Хотя, не скрою, Сорро мне очень нравился. По крайней мере, он мне намного симпатичнее, нежели эти двое.

Мы медленно спускались к морю, пытаясь в темноте найти если не нашего сбежавшего спутника, то хотя бы его следы. Однако Сорро как сквозь землю провалился.

Только дойдя до причала и удостоверившись, что бригантина наша в полном порядке покачивается на волнах, мы немного успокоились.

– И куда только он мог пойти, – грустно сказала я, глядя на звезды.

Но ни Сунна, ни Рэтти не могли мне дать ответа. Хотя, сын фаворитки дернул меня за рукав, и я наклонила к нему ухо.

– А давайте я сделаю так, что Сорро прибежит сюдася через минуту.

Почему бы и нет – пожала плечами я. И паренек, закрыл глаза, недолго постоял, сосредоточившись, а потом вдруг на его плечах повисла желтая рубашка разбойника. Мы с Рэтти сразу догадались, что задумал малолетний проказник, а тот мило улыбался нам.

Но обещанного проявления Сорро не произошло. И Сунна, сбросив рубашку на землю, еще раз сосредоточился на своих телепатических мыслях. Через мгновение парень держал в руках кожаные штаны нашего разбойника.

– Если он и сейчас не явится, я не знаю, что и делать, – хихикнул он.

Я живо нарисовала в воображении разбойника с тремя мечами в сапогах и… нижнем белье. Более нелепого вида представить было просто невозможно. Но… наш товарищ все равно не явился на главную площадь. О, если бы он, полуголый, тайком попытался проникнуть в гостиницу, мы бы заметили: вход мы видели как на ладони.

Пока я думала: почему Сорро не появляется, Сунна успел утащить и сапоги разбойника.

– Остались только трусы, – ржала без умолку малиновая как свекла Рэтти.

– Увы, я не могу их украсть, – грустно вздохнул Сунна. – Я могу перенести в пространстве токма ту вещь, что я видел.

И тут меня посетила гениальная идея:

– А мечи его ты тоже видел! – крикнула я от радости чуть ли не на всю площадь.

– Ну… могу попробовать.

Он сложил в кучку все наворованное и сосредоточился на оружии моего разбойника.

– Так, – обессилено вдруг произнес парень, – катана неуловима, моя рука не может коснуться ее рукояти.

Ничего, есть еще два меча.

– Фламмер горяч, и я боюсь обжечься, – вторая неудача.

Хороша защита на его оружии, что ни один вор не может взять в руки.

– А вот ятаган, – протянул Сунна, и вдруг в его руке начали проявляться контуры третьего меча разбойника.

Что-то шло не так, но я не могла понять, что именно. Когда Сунна перенес на главную площадь одежду разбойника, она очутилась тут мгновенно. Меч же появлялся очень странно: сначала мы с Рэтти увидели самый обычный ятаган, а потом он вдруг вспыхнул. Мне показалось, что в янтарных зрачках нашего спутника играли алые огоньки пламени. Сунна широко открыл рот и сжал появляющуюся в воздухе рукоять обеими руками. Пламя загоралось вдоль его лезвия. Где-то я уже такое видела…

– Даномхерев? – тихо прошептала я, беря Рэтти за руку.

Я чувствовала, как подгибаются коленки, но из последних сил старалась держаться на ногах. Мне было страшно, и очень хотелось очутиться под прикрытием спины кого-нибудь смелого. А тем временем воришка уже держал в руке сформировавшееся пылающее лезвие и, по его перепуганному лицу было видно, что он не знает, как ему быть.

– Сорро в опасности?! – сдавленно проговорила я, думая, что Сунна вырвал оружие у сражающегося разбойника.

Но ответ пришел сам собой. Не прошло и минуты, как на площадь под ритмичные крики: «И, раз, и, два!» – медленно выехал громадный строительный кран на каменных колесах. Такие сооружения, как нашептала мне Рэтти, в Джанубтераб использовали для строительства гробниц в пустынях. Краны были настолько массивны, что для их передвижения использовали силу не меньше, чем десятка рабов.

Сначала мне показалось, что кран на площадь выкатился… практически сам. С десяток мускулистых мужчин в грязных шароварах, толкали массивное сооружение. Не сомневаюсь, что попросил приволочь громадину в центр города не кто иной, как Сорро. Только где он за пару часов своего отсутствия сумел найти столько помощников?

Странник, одетый в длинный зеленый халат в красную полоску, вышел из-за крана и с нескрываемым любопытством уставился на невысокого хрупкого паренька, что держал его меч… его легендарный меч. А уставшие помощники, тяжело дыша, утирали пот на лицах.

– Что это… значит? – еле выдавил из себя разбойник.

Он выдохся не меньше наемников и еле держался на ногах. Правда, от вида Сунна с ятаганом вымотанный странник, казалось, набрался сил.

На нас смотрели сотни любопытных зевак из гостиницы и прилегающих домов. С десяток мальчишек прибежали вслед за краном, который разбойник умудрился протащить через весь город. Неудивительно, что и горожане последовали за мужиками, которые волокли кран, в ужасе подумав, что кто-то умер, и ему срочно требовалось построить гробницу. Однако все у причала были в целости и сохранности, если не обращать внимания на обезумевшего шамсмаденского воришку, который не мог выпустить из рук огненный меч. Некоторые горожане в ужасе захлопывали ставни, боясь, что огонь с оружия, что держал в руке Сунна, перебросится на их жилица. В толпе я слышала обрывки фраз про Даномхерев, каких-то Хранителей, наглых воров и просто шарлатанов, которые в тяжелые для южных земель времена посмели устроить ночное представление с бутафорским легендарным оружием. Одним словом, нас окружила самая обычная толпа зевак – одних интересовал кран, других – воришка, а третьи явились в порт только потому, что там собралось немало народу.

– Но… – Сорро подошел к маленькому южанину как можно ближе. – Только я могу использовать силу этого меча…

– Это мое оружие, – шепнул воришка, окинув разбойника полным ненависти взглядом.

Я прекрасно видела, что мальчишка не собирался атаковать странника. Казалось, Сунна участвует в ментальном поединке с мечом, оказашимся у него в руках, пытается подчинить себе оружие.

Любопытство публики было накалено до предела. Предвкушая зрелище, они с открытыми ртами они следили за тем, как высокий мужчина в красной повязке на голове извлекает из ножен оружие восточных воинов, но только кроме рукояти и гарды там ничего нет. Словно носил с собой человек, приволокший на палубу кран, бутафорские клинки. Только мне было известно, что это Хикари, дегендарное лезвие света и ветра. Зеваки ахнули, когда вместо стального лезвия образовалась ослепительная полоска.

На площади стало светло, как днем. Красные отблески огня Даномхерев и синие блики Хикари отражались от стен домов. И только черное ночное море тихо плескалось за нашими спинами.

Битвы, которой так жаждали обыватели, не произошло. Разбойник прекрасно понимал, что южанин одержим мечом, и стоит выбить оружие из его рук, мальчишка придет в себя. Закрыв глаза и сосредоточившись, Сорро очертил перед собой круг мечом, а парнишка в ужасе отступил. Несмотря на то, что он оказался под властью легендарного меча, сознание его боялось смерти.

– Ничего, малыш, – спокойно сказал тот, – не убивать я пришел.

О, мне бы спокойствие этого человека, который, узнанный половиной города Бат, наделавший тут много шума, может без нервов подойти к одержимому артефактом мальчугану.

Еще один взмах легендарной катаной, и смерчем закрутились маленькие голубые огоньки, слетевшие с лезвия. Воздух набирал обороты, а когда Сорро направил меч в сторону несчастного воришки, маленькая стихия сорвалась с места и окутала своей магией пытающее лезвие Даномхерев. Через секунду обычный ятаган лежал на мостовой, а мальчишка, скрестив руки на груди, в ужасе смотрел на разбойника, убравшего катану в ножны. В холодном свете Хикари мне показалось, что на глаза маленького проказника навернулись слезы.

– Что… что это было? – заикаясь, выдавил Сунна.

– Не знаю, – буркнул Сорро, забирая ятаган.

Толпа зевак плотным кольцом окружила нас, наемников и притащенный разбойником кран.

– Ну и что вы натворили с моими вещами? – фыркнул разбойник. – Сумку вы мне немного облегчили, только зачем?

Он показал на кучу одежды и сапоги.

Значит… мы не раздевали Сорро, а брали предметы из его вещевого мешка, поняла я. Теперь ясно, почему он не примчался после первой же пропажи. Да и ятаган значительно облегчил ему ношу. И только по счастливому стечению обстоятельств сын фаворитки не сделал ничего страшного, взяв в руки легендарный клинок.

Рэтти ради интереса подошла к Сорро и попыталась притронуться к рукояти ятагана. Как она сказала мне – ради эксперимента.

– Фу, – отдернула она руку, – иссушающие пески заберут мою жизнь, если я возьму его в руки.

– Значится, – шепнул Сунна, не обращая внимания на зрителей, – ты не можешь прикоснуться к нему?

Рэтти кивнула.

Зато я припомнила, как совершенно спокойно перекладывала, хоть и тяжелые, но совершенно безвредные для меня оружия.

– Тут что-то не так, – подозрительно посмотрел на спутников Сорро. – Думаю, отгадку мы сможем найти только в Шамсмадене.

Он посмотрел на кран, который, я не сомневаюсь, выдержал бы наше судно. Вот только смогло бы это строительное сооружение передвигаться само, без помощи ветра – хорош вопрос.

– Сорро Красная Бандана, – перешептывались вокруг, – хорошая нажива…

В этом городе нам больше нечего делать: из-за любго угла мог выскочить охотник за головами и похитить разбойника. А это, ой, как некстати, когда мне открываются новые таинственные тайны легендарных артефактов, моих спутниках и будущем всего Инселерда. Вряд ли простому горожанину удастся схватить странника, умело орудующего легендарными мечами, но есть и хитрости, на которые способна пойти любая женщина: отравить, усыпить или притупить бдительность. На самом деле Сорро очень слаб, и мне, чтобы спокойно добраться до дома и предотворатить заговор против моего отца, следовало защитить в первую очередь синеволосого странника.

Несмотря на все толки, Сорро совершенно не было дела до толпы.

Подмигнув нам, он приказал наемникам довезти кран до причала и снять стрелу. После он вытащил из ножен легендарный Хикари и направил потоки ветра так, что в море образовалась воронка, а «Огненная стрела» поднялась в воздух. Одно не рассчитал странник: силы его меча не хватило, чтобы поднять и переместить целое судно. Мелкие камни, коими он преградил путь реке под Фонку были не так тяжелы и велики. Поэтому судно лишь покачивалось на расшалившихся волнах, а толпа зевак, только что желавшая схватить разбойника и сдать его властям Централи, с открытыми от удивления ртами ждала продолжения захватывающего действа. Так хотел разбойник, чтобы бригантина приземлилась на плоскую платформу крана. Но у него ничегошеньки не получалась. Силы в мускулах оставалось все меньше, и Хикари светился все тускнее. С каждой попыткой судно поднималось все ниже над водой, надежды почти не оставалось.

А покорные рабочие молча стояли и наблюдали за странными действиями их нанимателя, хотя, по их лицам было видно, что они хотели помочь ему.

– Где он вас нашел? – спросила я мускулистого мужчину, что стоял ближе всех ко мне.

– Господин Сорро предложил каждому мешок золотых, – подняв испуганный взгляд черных глаз, сказал наемник, – если мы поможем ему.

– Хорошо, – холодно сказала я. – Ты имеешь честь говорить с принцессой Нордэрда, а Сорро – мой подручный…

– Чтоо? – возмутился разбойник, спрятав Хикари в ножны. – Я к тебе не нанимался, Лика.

В этот момент «Огненная стрела» плюхнулась на воду, обдав край причала очередной волной.

– Но, – я посмотрела на звезды, пытаясь придумать разумное оправдание, – ты мне не муж, не брат и не отец. Твое происхождение не позволяет быть моим другом. Поэтому ты у меня в услужении, и помогаешь мне безопасно добраться до дома. В последнем, правда, я все больше сомневаюсь.

Сорро потупился, смущаясь – его гордость попрана – некогда неуловимый, непокорный разбойник оказался всего-навсего слугой, причем, добровольно. Рэтти, я заметила, нахмурилась, потому что понимала, какого статуса удостоится она. И только Сунна невозмутимо стоял чуть поодаль, держа в руках украденные рубашку и штаны разбойника, и внимательно слушал все, что я говорила.

– На самом деле, – я не спускала глаз с наемника, – я хотела лишь сказать, что слуги Сорро в свою очередь являются моими. И это значит, что и подчиняться вы будете мне. Готовы ли вы слушаться принцессу, уважаемые наемники?

Я окинула взглядом всех. И они хором заверили, что я являюсь их полноправной хозяйкой.

– Тогда, чтобы не тратить силы господина Сорро, – продолжила я, – давайте развернем кран, зацепим судно крюком и поднимем его на платформу. Но есть одна маленькая проблема.

Я густо покраснела и потупилась. Мне казалось, что сотни любопытных глаз уставились на меня в ожидании умного приказания. Но я не так хорошо разбиралась в механике, чтобы сказать, как правильно зацепить судно и вытащить его на сушу.

– У меня есть предложение, – встряла Рэтти. – Давайте обвяжем корабль канатами, которые и будут тянуть наши наемники. А чтобы не повредить киль и обшивку корабля, Сорро будет создавать воздушную подушку с помощью Хикари. Должно сработать!

Меня одолевало уважение к штурману. Поймав одну корявую мысль, она смогла ее оформить наиболее реалистично. Не приходилось теперь ухищряться и цеплять крюк крана за палубу или грот, что мне представлялось очень слабо.

А толпа тем временем не расходилась по домам и ждала зрелищ. Коли хотят, они их и получат. Сунна с разбойником, сбросив халаты и обувь, прыгнули в воду, а мы с Рэтти забрались на палубу и ловили веревки с привязанными на концах камнями и перекидывали их на противоположную сторону. Наемники же крепко привязывали грузы к новым канатам и забрасывали их в море, где, подныривая под днище, работали Сунна и Сорро. После того, как с два десятка веревок опоясывали судно, мы все их связали, и волшебница надежно укрепила их на бушприте, заковав в массивный ледяной шар. Ночью в южных землях достаточно прохладно, поэтому те несколько минут, что наемники будут тянуть ремни, результат заклинания не растает.

Когда все мы вернулись на причал, я приказала рабам взять по ремню и приготовиться тянуть их. А Сорро тем временем нацепил на мокрое тело халат, подошел к краю палубы и достал из ножен Хикари. За то время, что мы обсуждали последовательность действий и обматывали «Стрелу» веревками, разбойник успел отдохнуть, и поэтому легендарное лезвие у него в руках вспыхнуло с новой силой и ему неплохо удалось поднять судно из воды.

– Сторонись! – крикнула я разбойнику, когда бригантина чуть ли не задевала его голову, и он отступил в сторону, стараясь сохранить направление ветра, создаваемого мечом.

Все получилось за считанные секунды: корабль стоял посередине платформы крана. Топла аплодировала нам. Зеваки и думать забыли, что перед ними Сорро Красная Бандана и его сообщники. Мы представлялись им лицедеями, устроившими незабываемое представление.

Когда народ уже начал расходиться, разбойник залез на палубу и заметил, что судно не мешает привязать веревками к платформе, после чего сбросил наемникам несколько веревок, предварительно перекинув их вокруг бушприта.

И только после того, как Рэтти припечатала льдом и эти веревки, странник сбросил нам веревочную лестницу, а потом с помощью Ню поднял паруса и тоном капитана приказал:

– Рэтти, курс на Морек!

– Постойте! – крикнула я, указывая на толпившихся рядом с краном наемников. – А как же они?

– Вы свободны! – махнул рукой Сорро, забыв обо всех обязательствах перед наемниками.

– Нет, так дело не пойдет, – возмутилась я, – мы берем всех с собой. Вчетвером на судне нелегко, матросы лишними не будут. Да ты с ними еще не расплатился!

Не слушая ворчания разбойника, который вовсе не собирался брать с собой лишних людей, я сбросила вниз только что убранную лестницу и приказала всем нашим новым слугам подниматься на борт. А ведь они уже начинали роптать и обсуждали, где бы взять острые кинжалы да наброситься на обманувшего работодателя.

Публика окончательно разошлась по домам только после того, как пришедшая в себя после удивления штурман направила подозрительную конструкцию в сторону самой широкой улицы Бата.

Так мы остались без ночлега. Но зато мы прибудем в столицу на несколько часов раньше и, возможно, это и станет спасением для правителя южных земель.

Я бы никогда не поверила, что кран может сам передвигаться, если бы не ехала на этой хлипкой конструкции.

Сорро отвел нас с сыном фаворитки в капитанскую каюту и принялся расспрашивать о произошедшем с мечом, а десяток наемников мы поселили в кубрике, благо, гамаков там после команды Роджера осталось предостаточно. Зато теперь было, кому стоять на руле, сворачивать мачты и мыть полы. Именами этих людей я не интересовалась и ни разу больше не обращалась к ним с просьбами. Наемники пока и не думали предавать нас, потому что обещанная разбойником плата – мешок золота – понятие растяжимое.

Мы сидели за столом и обсуждали произошеднее в порту. Ни я, ни воришка, не могли ничего сказать наверняка. Ну, утащили меч, а он вдруг вот так…

– Слышал я, – подозрительно глядя на южанина, сказал странник, – будто мечи эти подчиняются только Хранителям.

– Значит, ты втройне хранитель! – подмигнула я разбойнику.

– Нет, скорее, ни единожды, – тяжело вздохнул парень.

Он опять погрузился в раздумья о прошлом. Но он ничего не смог припомнить. Он все время твердил, что мечи были при нем с самого момента, когда Ню спасла его на Нагаи, и что все три слушались его. Однако лишь Хикари был способен бесприкословно выполнять волю хозяина. Не обязательно было звать этот меч по имени. Договориться с фламмером и ятаганом требовало от парня значительных сил.

– А ты ничегошеньки не чувствуешь? Ни жара, ни холода? – поинтересовался Сунна и тут же припомнил свои попытки забрать катану и фламмер.

– Нет, – пожал плечами разбойник, – просто они не всегда делают то, что я хочу.

– А Рэтти? – тихо спросила я. – Она тоже чувствует мечи. А я – нет.

– Лика, значит, ты – самый обычный человек, а не Хранитель.

– Всего-навсего хозяйка шкуры Золотого Дракона, – ехидно напомнила я. – И всего-то принцесса северных земель.

– Это не обсуждается, – пояснил разбойник. – Ты для мечей – самый обычный человек. А Сунна и Рэтти – нет. Возможно даже…

…они наследники истинных хозяев артефактов. Вот что сказал Сорро. О себе-то он не помнил, а легенды Инселерда он знал прекрасно.

Когда Рэтти, научившись управляться с сухопутным судном, спустилась в нашу кают-компанию, Сунна поведал нам легенду. Я смутно помнила ее. Кто-то из наставников мне рассказывал об этих событиях давно минувших дней, но я всегда считала подобные истории не больше, чем сказками.

Три тысячи лет назад Инселерд переживал не лучшие времена. На центральные земли напало полчище великанов. Они свалились откуда-то с неба в ложбину между гор. Монстры построили на горе город, назвав его Градом, а потом отправились завоевывать весь мир. Но в те дни существовало немало легендарных героев. У каждого из них было по могущественному артефакту, способному победить даже самого сильного противника. Но великаны тогда стали для Инселерда новой расой. Неизведанной.

Немало героев погибло, сражаясь с ними. Пока четыре наследных принца нашего мира не скрестили свои оружия против общего врага.

Говорилось в легенде, что у северного короля был ледяной посох подчинения, у восточного – меч ветра и света, у южного – огненный клинок свободы, а у западного – огонь тьмы, до этого спящий в утробе земли. Четыре несовместимых стихии и четыре противоречивых силы встали против иноземцев, и пал Град. С тех пор на поле битвы образовалась большая яма, и она со временем стала заполняться кристально чистой водой из подземного источника. Так через тысячу лет спустя и образовалось озеро Миррор.

Никто не уцелел в том сражении. Легендарные артефакты покоились на дне горного озера вместе с костями героев и побежденных завоевателей. Говорили, что как бы легко ни было достать мечи со дна озера, как бы ясно не видел их очертания всяк, заплывший на середину водоема и посмотревший вниз, никто, кроме наследников родов древних правителей не мог прикоснуться к артефактам. Останки не одного охотника за легкой наживой покоятся на дне коварного озера.

Три тысячи лет спали артефакты. До сих пор наставники королевских, графских и княжеских детей рассказывают эту страшную легенду своим наследникам. Не перевелись еще герои, возомнившие себя потомками погибших давным-давно Хранителей. Столько людей пропадает в Централи. Но один человек, Сорро Красная Бандана, каким-то образом достал три орудия. И если бы он помнил хоть что-то о своем прошлом, возможно, мы бы смогли отыскать и четвертый артефакт.

– Получается, – заключила я, – Сунна – наследник древнего рода Хранителей?

– Ентого быть не может! – вскочил воришка.

– Но это так, – сказал Сорро. – С этим надо смириться, малыш.

– Так, кого тута назвали желторотым птенцом??? – вопль мальчишки, наверняка, разбудил в пустыне всех змей и скорпионов, мимо которых проносился наш сухопутный корабль.

Проносился – это образно сказано. В те недолгие минуты, что я проводила на накаленной палубе, я видела, как наш корабль обгоняли не только караваны, но и пешие, ведшие за уздечки мулов, верблюдов или лошадей. Если бы и мы не стали держаться за свое судно, то достигли бы Морека дня за два. А так на преодоление пустыни нам потребовалось без двух дней десяток.

На жаре мы старались не появляться. Рэтти сверяла курс по ночам, когда приятная прохлада остужала перегретый за день воздух. Как красиво выглядела ее стройная фигура в длинном платье при серебряных лунных лучах. Высокая стройная девушка держала в руках глобус звездного неба и что-то измеряла на нем циркулем.

А днем мы сидели в каюте Роджера, ненадолго отлучаясь в камбуз, чтобы пообедать и отдать приказания наемникам. Столько тяжелой работы теперь перелегло на их плечи.

Сорро скривился, когда я начала пытаться привязать древнюю легенду к произошедшему с ним несколько лет назад. Но мне казалось, что неслучайно у разбойника имеется три легендарных меча, и так же неспроста он может спокойно контролировать силу каждого из них. Окажись у него нордэрдский посох, то и он бы подчинился воле разбойника.

– А что, если Сорро и нашел все четыре артефакта? – предположила я, пытаясь найти поддержку в глазах Рэтти и Сунна.

Но ни пиратка, ни вор, ничего не могли дополнить, а разбойник, слушая предположения о собственном прошлом, недовольно фыркал и бросал не самые лестные фразы в мой, кстати сказать, адрес. Я уже стала забывать того нежного заботливого Сорро, который в Кёкае обнимал меня и говорил, что есть вещи сильнее магии. Вспомнив об этом замечательном эпизоде из личной жизни, я поспешила заметить:

– Раз есть нечто сильнее магии, то…

И тут же я остановилась взглядом на грустных глазах Сорро. Он, прижав маленькую Ню к груди, ласково гладил котенка по спинке. Нет, я опять говорю что-то не то.

Каждое утро мы начинали с одного и того же обсуждения, но все наши мысли толпились в тупике: у Сорро откуда-то есть три легендарных артефакта, где четвертый – он не помнит. Сунна может контролировать Даномхерев, значит, мальчик – дальний родственник легендарного героя. Рэтти – тоже одна из Хранителей. Разбойника слушается катана, значит, он наследник восточного правителя. На этом все. И в то же время кто-то уничтожает королей, одного за другим.

На исходе седьмого дня нашего путешествия Рэтти радостно крикнула, когда я рассказала о правителях Негара и Хигаши:

– А что, если этот кто-то задумал уничтожить всех королевских наследников, чтобы никто не смог воспользоваться артефактами?

– Вполне логично, – заключила я, но тут же вспомнила о древней легенде.

Там говорилось, что схороненные на дне Миррор мечи можно было видеть с поверхности. И каждому в Инселерде известно, кто расхаживает на свободе с тремя легендарными артефактами.

– Во-первых, – Сорро поднял вверх указательный палец, – до встречи с одной нордэрдской принцессой я ни разу не использовал истинную силу мечей. Во-вторых, если я действительно взял их со дна Миррор, то в Централи могут подумать, что я собираюсь отдать артефакты их владельцам. Поэтому за меня и назначена такая большая цена – меня хотят остановить!

– То есть, – вступил в разговор Сунна, – некто из Централи боится, что истинные наследники древних героев получат то, что им принадлежит по праву, и сделают что-то, некоторым невыгодное, так?

Вполне возможно! Этот мальчик рассуждает как неплохо обученный политик. Подобные знания дают обычно наследникам престола, а не сыновьям фавориток. Хотя, если малек доверяет этому мальчику найти легендарных героев, то осведомленность Сунна вполне объяснима.

– В Централи сейчас живут люди, полностью лишенные магического дара, к тому же, прилетевшие в Инселерд из другого мира, – вспомнила я историю, рассказанную Золотым Драконом.

Меня внимательно слушали все трое.

– Эти люди, – продолжала я, – приглашают к себе в Град всех извне, кто неспособен колдовать. Они обещают несчетные богатства и прибыльную работу.

– А еще они сделали большой пляж на острова Сахра, что к востоку от Шамсмадены! – встрял Сунна.

Это было интересно, и мы, развернув пропитанную жиром карту, что Сорро использовал в качестве салфетки, нашли довольно крупный остров рядом с восточным рогом Джанубтераб. Южные земли были похожи на перевернутую вниз голову циклопа: Шамсмадена – «глаз», находящийся в бухте, а к востоку и западу от столицы шли два практически одинаковых рога, на краях которых располагались города Фавр и Шаркфавр. Как рассказал нам Сунна, поселения эти были словно братья-близнецы похожи друг на друга. Только восточный Шаркфавр в последнее время развивался более стремительно, потому что именно оттуда отправлялся маленький кораблик, называемый в Централи «паром» до пляжей на острове Сахра. Остров же Централь откупила у Джанубтераб лет пять назад, и местным жителям там не разрешалось ничего иного, как работать на доставление удовольствий отдыхающим из горного Града.

– Ну, развлечения градцев, думаю, нас не интересуют, – заключила я.

– Ага, – кивнул Сунна, – кстати, еще они купили три острова на западе и изменили их границы. Один стал абсолютно круглым, другой – квадратным, а третий – треугольным. Названия им дали на эстеррском наречии, но суть тех мест ничем не отличается от нашего Сахра. Не удивлюсь, если Централь рано или поздно купит для постройки увеселительных городов Негара или, например, Ребане.

Когда воришка произнес название города с архипелага Буи, Рэтти вздрогнула и начала говорить, что этому не бывать. Ни один коренной житель архипелага не продаст себя в рабство каким-то выходцам из другого мира.

– А теперь подумаем, – насупился Сорро.

Я никогда не предполагала, что разбойник будет сидеть и долго оценивать ситуацию: раньше он предпочитал сразу действовать. Правда, будучи в плену жары и бескрайних песков, он остался словно взаперти от кипящей жизни. И, видимо, желание сделать что-нибудь полезное, пробудило в нем мыслительный процесс.

– Подумаем вот о чем, – повторился Сорро, – Централь ничего из себя не представляет – это раз. Магии у них нет – это два. Самомнение у них выше, чем у самого злого демона Инселерда – это три. Они жаждут абсолютной власти – это четыре.

– И поэтому у них есть мотив, чтобы уничтожить правителей всех земель и назначить главами государств своих людей!

– Правильно, Лика, – улыбнулся мне разбойник, – но может оказаться, все намного серьезнее. Неспроста они ищут меня. Если бы Централи просто оказалось нужным сменить власть во всем Инселерде, они бы банально свергли королей да превратили бы нашу веками прекрасно существующую монархию в их дерьмократию.

– Во чтооо? – хором спросили мы с Сунна.

Сорро только усмехнулся в ответ.

– Дерьмократия, принцесса Нордэрда, она же рати Негара, это форма власти, принятая за абсолют, в Централи. Оно называется несколько иначе, но по отношению ко всем четырем землям Инселерда это именно дерьмо, простите за ругательство, Ваше высочество.

Я уже давно смирилась с тем, что мои спутники считали грубые слова нормой. Сначала я пыталась научить их выражаться более пристойно в моем присутствии, но получалось плохо. Сорро иногда мило улыбался на мои недовольные реплики, но это не останавливало его через пять минут вставить в речь очередное словечко.

– Значит так, – продолжал разбойник, – Централь жаждет власти. Это ясно. В Граде прекрасно знают, что три из четырех легендарных артефактов у меня. Поэтому на меня объявлена охота. Я один против Града не могу сделать ничего. Два меча в моих руках – самые обыкновенные, даже если я использую их истинную силу. Да, я могу сбить траекторию всяческих металлических шариков, что вылетают из этих, как их там… пулеметов, что ли… Мне ничего не стоит, расшвырять подобные пульки при обстреле. Но не это пугает Централь. У них столько механических штук, которыми можно уничтожить меня, что мне иногда становится страшно. Например, если они усыпят меня и сбросят в летящего крылолета на горные вершины, я погибну. Им не нужна моя смерть. Они ищут то, что я украл у них. Артефакты!

– Потому что если ты отдашь оружие Хранителям, Централь снесут с лица земли. И все, что там строили двести лет, окажется в…, – Рэтти деликатно промолчала о гипотетическом местоположении жителей Централи со всей их цивилизацией после применения четырех артефактов.

Хотя, я прекрасно предполагала, что она имела в виду. Почти месяц общения с людьми вне-закона, делал свое дело, я начинала понимать все их грубые высказывания с полуслова. Только сама пока держалась: воспитание не позволяло выражаться их языком.

– Вполне возможно! – подтвердил Сорро. – И поэтому они уничтожают не только королей, вместо которых они посадят своих начальников, но… вспомним Субару.

Образ черноволосой девочки с белом кимоно до сих пор не выходил у меня из головы. Я почему-то была уверена, что в доме у Томойо маленькой принцессе ничего не грозит. Но Субару, этот ребенок говорил о том, что странная женщина в черном, убившая ее отца, обещала вернуться и за ней. Почему незнакомка не убила ребенка сразу – я не могла найти досойных объяснений. Видимо, были на то какие-то причины.

– Да, – озвучила свои мысли я, – женщина из Централи уничтожает и прямого наследника, чтобы тот не смог воспользоваться артефактом и отомстить за отца.

– Однако в Централи не учли одной мелочульки, – хихикнул Сунна.

– Какой? – хором спросили мы, не сводя с него удивленных глаз.

Мальчишка хихикнул, но ничего не сказал. Помолчав несколько минут, он повторил стихотворение из пророчества.

Пусть время и бежит быстрей их ног,

Инселерд ждет роковых событий.

Спасут его Юг, Запад, Север и Восток –

Четыре незаконных жизни нити.

– Все еще не дошло? – он смотрел на нас, словно мы были отборными глупцами. – И в Централи не поняли. Но тебе ли, принцесса Анжелика, не знать о том, какие интриги обычненько плетутся во дворцах.

Я все равно ничего не понимала. Может, тут, в Джанубтераб, где династии сменяли одна другую каждые триста-четыреста лет, что-то и плелось, но нашему королевскому роду была тысяча лет, и я могла гордиться чистотой своей крови и родственной принадлежностью к древним героям.

– Как-то у вас в Нордстернском дворце все наивненько. Я бы сказал, по-детски. Чисто и непорочненько, – Сунна начал говорить витиевато и все равно не лишал свою речь двусмысленности, – но вам ли, разбойник и пират, не знать и не догадаться?

Эх, ладно, этот хитрый вор еще обведет нас всех вокруг пальца. Судя по тому, что ему подчиняется Даномхерев, он – наследник давно погибшего героя. И это пока все, что мне известно. Значит, нам надо беречь Сунна как зеницу ока и не подпускать к нему ни одного жителя Централи. Сорро, как оруженосец, тоже должен быть аккуратен. Я, не спорю, взяв в руки нордэерский посох, тоже стану рядом с Сунна и смогу сразиться против Града. Потому что я, должно быть, чистокровный потомок того героя, что изгнал завоевателей три тысячи лет назад. И не важно, что оружия других земель не признают меня. Кроме того, мне покровительствует Золотой Дракон, и он не даст меня в обиду.

Как все запутано. Я уже перестала и думать о скором возвращении в Нордэрд. Над Инселердом висит немалая угроза и, что самое интересное, я – одна из тех, кто способен отразить ее. Если я вернусь домой, то в скором времени меня найдут люди из Централи и уничтожат вместе с отцом. Я так не хочу умирать. Но еще больше у меня нет желания отдавать родину в руки пришельцам.

Пока я странствую, я в безопасности. Пока я одета как пират, никто не заподозрит во мне принцессу и никто не убьет меня. И тут на меня нашло озарение!!!

Какой же опасности подвергал себя Нордэрд, когда заботился о чистоте крови потомков! Эстерра, Хигаши и Джанубтераб, где династии сменяли одна другую, рисковали куда меньше. «Незаконная нить жизни», внебрачный наследник короля, вот что это значило! Очевидно, что пришелец, узнавший о легендарных оружиях, в первую очередь уничтожит наследников королевской семьи. А как спрятать единственную надежду на спасение, если не лишить ее титула. «Король», «малек», «кокуо», «раджа» – это всего лишь слова, выдуманные людьми. Ими можно назвать любого. А кровь не подменишь!

Получается, в жилах Сунна течет кровь легендарного героя. Малек прекрасно знает об этом, поэтому и не спускает глаз с фаворитки и ее наследника. Прибывшие из Централи убийцы, несомненно, нападут на того, у кого на голове корона и на его наследника. Они не обратят внимания на низкорослого воришку, чьи предки тысячи лет назад занимали трон! Гениально!

Теперь Сорро – черная лошадка. Он ничего не помнит. Почему? Это надо будет выяснить. Но ему очень легко подчиняется Хикари. Возможно, он тоже потомок героя.

Остается найти четвертого, жителя Эстерры. Мне почему-то хочется, чтобы им оказалась Рэтти. Но… она не может прикоснуться к фламмеру, а это значит... что она моя дальняя родственница. Напряги память, принцесса, кто из твоих предков имел детей на стороне? Только пока я не стану рассказывать никому о своих догадках. Нужно сначала узнать, что именно замышляют в Централи. Одно знаю наверняка – ничего хорошего.

– Морек, Морек, – радостно кричала Рэтти, вбежав в каюту.

– Курс на юг, штурман, в сторону от города, – приказал Сорро.

Мы с Сунна уставились на него, как на ненормального. Я к тому же очень удивилась – а почему бы нам не передохнуть и не купить еды. Но разбойник тут же пояснил свой план.

Дело в том, что спускать корабль на воду в центре города не стоит. Это привлечет немалое внимание жителей. Достаточно того, что из Бата уже давно прилетела весточка о том, что Сорро Красная Бандана колесит по пустыне на водоплавающей бригантине в сторону западных городов Джанубтераб. Не исключено, что в Мореке нас уже дожидались люди из Централи, готовые доставить не только моего разбойника с оружием, но и всех нас, в Град. Я не прочь оказаться там, только сейчас не время. Еще многое для меня не известно.

Если мы попадемся, то точно не спасем малека – это раз, и сами окажемся на краю гибели – это два. Ситуация, не достойная потомков легендарных героев, правда?

Корабль на колесах бешено мчался вниз с холма. Темные воды южной реки приближались к нам с неимоверной силой. Мы все выскочили на палубу, чтобы посмотреть, как вновь неша бригантина окажется в воде, но я от страха зажмурилась, представив, что в самый ответственный момент корабль войдет бушпритом в песок, и нас всех раскидает по горячему южному песку. Но этого, к счастью не произошло. Разогнавшись, судно вошло в воду, где резко затормозило, когда волны доставали чуть ли не до палубы.

– Ох, если бы не ил, – вздохнула Рэтти, – нас бы вынесло на противоположный берег!

Мы набрали достаточную глубину, чтобы плыть, только тяжелая платформа тянула бригантину ко дну. Осталось только приказать наемникам перерубить канаты, что удерживали колеса. После этого «Огненную» подхватили сильные речные волны, и нас стремительно понесло на юг.

– Хочу есть, – констатировал разбойник, повязав на голову красную бандану.

Что и следовало ожидать. Подниматься в Морек? Или через два дня голодовки прибыть в столицу? Сказать по правде, и я чувствовала себя слабой, да и наемники наши казались вялыми. Когда на судне набралось с полтора десятка ртов, еда уходила быстрее, чем бы достигали очередного города. Капитан, то есть, разбойник-самозванец, решил двигаться только вперед.

– Возвращаться – плохая примета! А против нас и так много людей.

Что же, вперед – так вперед! Я так хотела, чтобы все закончилось как можно скорее.

Река Азрак по мере нашего приближения к южной столице становилась все шире. Ее терракотовые волны быстро несли нас по своему течению. Я никогда в жизни не видела такой воды, но разбойник что-то рассказывал о том, что Азрак берет свое начало в горах, и цветом своим обязана глине южных граничных гор.

Жара, от которой мы мучились в пустыне, и не смела отставать, а рядом с водой, казалось, становилось еще невыносимее в знойные полдни. Так, незаметно для себя, мы перешли на ночной образ жизни.

Одной такой ночью, когда мы сидели на палубе в свете фонарей, прикрепленных к верхам мачт, я и заметила на суше нечто странное.

На восточном берегу Азрака стояла чуть различимая в ночи фигурка и махала нам зажженным факелом.

– Оно просит помощи? – спросила я у рыжей морской крысы.

Рэтти, как и я, пристально смотрела на незнакомца, но отвечать не торопилась.

– Плывем мимо, – решил за нас Сорро.

– Нет, – Сунна был с ним совершенно не согласен. – А если это кто-то из дворцовых? Господин Тавах и танри не простят мне, если я оставлю нашего подданного в беде.

Прикрывается королем и высшими. Если честно, то я бы поступила точно так же, несмотря на то, что спутники стояли на своем. Мы с низкорослым южанином взяли свое: разбойнику и пиратскому штурману не переубедить двух, пусть даже и молодых, политиков. Несмотря на все предупреждения Сорро и Рэтти, я, приказала нашим наемникам подойти как можно ближе к берегу.

– Эй там, в пустыне, – крикнул разбойник (а ему больше ничего и не оставалось делать), – если путь ваш лежит в южную столицу – залезайте к нам на палубу.

Как мы успели разглядеть, махала нам молодая женщина в длинном черном балахоне. Услышав приглашение от плечистого мужчины, она бросила факел в воду и, усевшись на что-то плоское, поплыла к нам, загребая воду руками.

Я не могла рассмотреть в темноте: был ли то плот из тростника или каких других древесных материалов, или предмет, сотворенный магией. Как только плавсредство женщины достигло нашей веревочной лестницы, она мигом забралась на палубу и убежала на ют, даже не поздоровавшись и не поблагодарив за спасение ее драгоценной жизни.

Но это было быстро исправлено. Не прошло и минуты, как четыре любопытных путешественника стояли рядом со свернувшейся в клубок, словно черная пантера, женщиной, а наемники робко топтались поодаль, тоже желая познакомиться с таинственной незнакомкой.

– Кто вы? – сухо спросил Сорро.

– Южная женщина, сбежавшая от мужа, – тихо сказал комок и задрожал.

Плечи ее тряслись, и слышались слабые всхлипывания.

– А почему вы сбежали? Как очутились в пустыне? – это уже мои вопросы.

Она, не показывая лица и не смотря в нашу сторону, пробубнила чуть ли не под нос себе:

– Он меня бил и насиловал, насиловал и бил. Я не смогла жить с ним и сбежала.

Обычный пьяница-дебошир, констатировала я. Но Сунна рассказал мне о местных обычаях. Оказывается, женщина в Джанубтераб считалась одним из низших существ. Муж выбирал себе жену на ярмарке невест. После свадьбы девушка должна была носить черный халат, платок, покрывающий голову, и полупрозрачную ткань на лице. Так вот, почему почти все женщины в Бате кутались во столько материй. Изменой считалось, если другой мужчина, не родственник, увидит лицо замужней женщины.

Получалось, к нам на палубу забралась верная жена. Возможно, у нее не было платка, чтобы закрыть лицо, поэтому она и сидела в уголке, скукожившись. Верная-то верная, а муж у нее – грубиян.

– А никак нельзя развестись? – я вспомнила наши нордэрдские порядки, когда нелюбимые супруги имели право попросить у высших свободу, разойтись и жить с миром.

Но что дозволено на севере считается страшнейшим грехом на юге. Сунна поведал нам всем, что в Джанубтераб даже после смерти супруга вдовец или вдова не могут жениться или выйти замуж повторно. Здесь люди верят в судьбу. И если та привела мужчину на ярмарку невест именно в тот день, когда он и нашел себе молодую жену, то союз сей должен заключаться навеки.

Мы оставили нашу гостью до утра и отправились спать, когда и положено, то есть, ночью. Зато с восходом солнца мы вновь окружили облаченную во все черное гостью. Наши наемники, казалось, целую ночь отирались рядом с гостьей, пытаясь ее разговорить и утешить, только наутро я заметила, что у одного глаз подбит, у другого расцарапана щека, а у третьего отсутствовал передний зуб… Оказывается, наша несчастная женушка вполне способна задать мужикам жару. Странно, что она не смогла дать отпор своему мужу-дебоширу. Но в тот день я почему-то не обратила на этот факт должного внимания. Возможно, зря.

Она так и сидела, не показывая лица, как у нее только руки и ноги не затекли. Сорро прекрасно понял, что женщина ослаблена, и потянул ее за плечи к себе. На что надеялась эта худая высокая девушка, когда забиралась к нам на корабль – не мне знать, но того, что на палубе окажется силач вроде Сорро, она точно предвидеть не могла.

А разбойник поставил ее не ноги и пристально уставился в ее светло-голубые глаза. Посмотреть внимательно – это создание мог назвать южанкой только сумасшедший. Она не походила не только на жительницу Джанубтераб, но и на уроженку любой другой земли Инселерда. У сбежавшей жены были яркие красные волосы, подстриженные так коротко, как и мужчины в Нордэрде не стригут. А у меня на родине мужчины носили волосы до плеч. На ее худом бледном лице не читалось и капли кошмара от того, что незнакомый мужчина посмотрел ей в лицо.

Как мне шепнул Сунна, коренная жительница Джанубтераб сразу бы отвернулась. А эта не спуская глаз с разбойника, оценивала его взглядом.

– Кто ты, дроу подери? – Рэтти потянула странную ночную гостью к себе.

– Оставьте меня в покое, – буркнула девушка, и больше ничего не говорила.

– «Огненная стрела», – Сорро потянул несчастную женушку к себе и заключил ее в объятьях, – не то место, где можно отсиживаться до самой Шамсмадены и не сказать и слова. Кто ты, откуда, зачем тебе надо в столицу?

Думаю, у разбойника было больше вопросов, просто он их приберег на потом.

Гостья поправила черный южанский балахон на худых, как можно было разглядеть даже из-под толстой одежды плечах, и уселась обратно в свой угол.

– Ладно, расскажу.

Вот и хорошо, с Сорро лучше не спорить.

Кани, как она представилась, действительно, была замужем за богатым местным жителем. Еще одним откровением беглянки стало то, что она родилась в Милагро, но в скором времени переехала с родителями в Централь. Это объясняло ее необычную болезненную внешность. И я, и Сорро, и наши товарищи слышали, будто жители центральских земель настолько обленились и положились на своих железных помощников, что истощали. Девушку, оказывается, обманули. Родом Кани была из не очень богатой семьи. Так что, достигнув совершеннолетия, она первым делом оформила разрешения на выезд за граничные горы и отправилась искать работу в зонах отдыха. По договору, что составили с ней работодатели, она должна была несколько лет развлекать посетителей одного ресторанчика на Сахре. Подобный заработок не очень обрадовал хрупкую централку, но отказываться было смерти подобно, да и деньги хотя бы на возвращение домой отсутствовали. Так бы и работала Кани, если бы одним из клиентов девушки не оказался южный работорговец, который похитил ее с острова и отвез на ярмарку невест в Минаю, что расположена к северу от места отдыха центральцев. Там, как говорила сбежавшая жена, ее и продали Маэзу.

Первые несколько месяцев Кани в нем души не чаяла. Она даже радовалась, что кто-то увез ее из ресторанчика от назойливых клиентов в этот дикий южный городок. Она ни разу не ходила на берег, чтобы посмотреть на улетавшие с Сахры крылолеты, в одном из которых она должна была возвращаться домой. Самое страшное не заставило себя долго ждать. У мужа не пошли дела с работой, и он начал с горя много пить. А когда перебродивший виноград брал его разум под свой контроль, молодой жене и попадаться на глаза мужу было страшно. Он рвал на ней одежды, привязывал несчастную женщину руками и ногами к столбам на веранде, а потом при людях, показательно избивал.

Слушать подобное было очень страшно. А мне, кстати, слабо верилось в подобные ужасные россказни. Слишком хорошо выглядела беглянка для несчастной жертвы. Подозрительно беспечно было ее лицо, когда она говорила об ужасах пережитого. Не сравнить ее с Рэтти, которая, глотая слезы, сбивчиво пересказывала нам свое житье-бытье со злым капитаном, а по вечерам смазывала полупрозрачным голубеньким зельем шрамы на спине и бедрах.

Но гостья развеяла мои подозрения тем, что прошла уже неделя, как она сбежала из Минаи, и все синяки успели зажить, а эмоции притупиться.

– Ну что же, будешь другом, Кани? – я протянула девушке руку.

И та, потупившись, пожала мне ее. Слаба она была, пальцы с трудом сжали мою ладонь.

А потом я проводила нашу новую подругу в каюту и рассказала обо всем, что произошло с нами. Мои товарищи одарили меня при этом каким-то недобрым взглядом, но я их уверила, что все будет замечательно: Кани надо как можно скорее сбежать из Джанубтераб, она в политические игры Централи не вовлечена, так что, бояться нам нечего.

– Я плохих людей за тысячу размахов чую, – подмигнув Сорро и Рэтти, – сказала я.

Лукавила. Да! Признаюсь. Да, я ошиблась в разбойнике и пиратке. Я не сразу начала доверять им. Но хорошего человека я всегда выделяла из толпы. А раз моя интуиция подсказала, что Кани можно верить, то не возникло опаски раскрывать перед жительницей Централи все карты. По крайней мере, если вдруг нам понадобится пройти в окруженное горами государство, то это женщина нам обязательно поможет.

Уже через час несчастная жертва мужниных побоев мило улыбалась всем нам, несмотря на то, что мои спутники не желали с ней и словом обмолвиться. Поэтому я осталась единственной доброй душой, способной поговорить с Кани. Я прекрасно понимала, что окажись девушка в Шамсмадене в южной одежде, ее тут же отправят обратно к мужу, поэтому я не придумала ничего лучше, как переодеть ее в костюм одного из матросов.

Кани смущенно посмотрела на меня, когда я достала тряпки пирата из сундука в дальнем углу каюты, и попросила выйти. Что я и сделала.

Как только я поднялась на палубу, на меня набросились все мои спутники и наемники. Кем они меня только не называли. Даже не хочу и повторять всех тех нелестных слов, что я выслушала. Вкратце – я в их глазах предстала не очень умной женщиной с мозгом курицы, у которой на лбу написано: «Жертва». Но я все равно не хотела верить, что сделала неописуемую глупость и раскрыла цель нашего путешествия этой подозрительной девице. Ладно, поскорей бы выдался случай, чтобы Кани могла проявить себя. Вот тогда я с гордостью заявлю Сорро, что моей интуиции доверять не только можно, но и нужно.

К следующему утру течение донесло «Стрелу» к белым стенам южной столицы.

В лучах ослепительного солнца было больно смотреть не только на блики на воде, но и на песчаные высокие стены Шамсмаденского дворца. И только Кани нацепила на глаза какую-то странную штуковину черного цвета, из-за которой, как сказала девушка, ей было совершенно не больно смотреть на яркие лучи.

Медленно, но верно, наша небольшая бригантина вошла под высокие, своды. С голубых, желтых и красных мозаик на нас сверху смотрели принцы и принцессы, жившие тут сотни и тысячи лет назад. Опустить головы нас заставил только грозный тон стражи:

– Кто такие? Зачем прибыли?

На переговоры, естественно, вышел Сунна, который представил нас гостями Его величества Таваха.

– Мы направляемся к берегам Джанджомы, а по пути решили сообщить Его величеству о наших успехах.

Сунна, как я поняла, был уважаемым молодым человеком в этом городе. Потому что после его слов, стражи медленно открыли перед нашим кораблем ворота, а когда вода заполнила порог, мы смогли войти в город.

Медленно проплывали мимо нас невысокие белые домики бедноты, украшенные пестрыми мозаиками особняки знати. И с нескрываемым восхищением я любовалась высоким дворцом на западном берегу. Туда мы и отправимся, когда устроим «Стрелу» в порту. Вдоль берегов медленно прогуливались невысокие южане в белых одеждах. Усатые коренастые мужчины вели под руки закутанных в разноцветные покрывала жен. Незамужние девушки щеголяли в полупрозрачных нарядах. Странно, но факт: эти тоненькие красотки в блестящих лифах, парчовых кототеньних юбочках с длинными прозрачными оборками не сегодня, так завтра окажутся отданными замуж за кого-нибудь из этих веселых пареньков. Например, за одного из той компании, что на восточном берегу кидают сухари в воду. И преобразится мальчишка в красных шароварах и расстегнутой жилетке, облачится в длинный белый халат. Странное место и очень неожиданные традиции.

– А вот там на лавочке сидит вдовец, – показал нам Сунна.

Только Кани было совершенно неинтересно посмотреть на худого мужчину, который, сидя на скамейке, вдыхал пары, как объяснил наш местный житель, кальяна.

– Это он так пытается вызвать к себе душу умершей супруги.

Я вспомнила, как несколько южан в Утара вдыхали пары рами из подобных кувшинчиков. Делали они это как раз рядом с тем столиком, за которым сидели мы с Сорро. И мне тогда стало очень плохо.

– Дурацкие традиции. Неужели никто по любви не женится?

– Почему же? – пожал плечами воришка. – Каждый может жениться по любви. Но только если женщина не вышла замуж до восемнадцати лет, то ее против воли отправляют на ярмарки невест. А то если она не выйдет замуж до двадцати пяти, то ее сочтут никчемной и выдадут за шакалов. И это не народ придумал, это так танри прописали в нашем законе.

Жестоко. Не намного лучше, чем на Негара. Наверное, чем южнее земли, тем более странные законы придумывают эти высшие.

К полудню мы пришвартовали наше судно в порту и сошли на землю.

Как и в Бате, к нам было подбежала толпа воришек, но Сунна тут же разогнал их, украв у одного из парнишек штаны. Пристыженный щипач мигом скрылся за ближайшим углом, да и остальные мигом ретировались. Зато… о, ужас, пока мы разбирались с ворами, куда-то исчезла Кани.

Она стояла рядом со мной и вдруг я обнаружила вместо нее пустое место. Был человек и испарился. Тут же я получила от спутников укор: «Мы же тебе говорили…» А дальше с вариациями: она лишь попутчик, наемница из Централи, хитрая интриганка, разведавшая все и вся о целях нашего путешествия.

Да, нехорошо получилось. Я, рассказала врагам обо всем, что мне известно. Я дура с куриными мозгами, как назвали меня давеча друзья.

– Но почему она тогда нас не убила? – удивилась я.

– Очень просто, – хихикнул Сорро, – не пришло еще время расправиться со мной, Сунна и тобой. Потому что…

Он посмотрел на толпу зевак-встречающих и молча прошел мимо них в тот переулок, куда нас уже давно звал Сунна.

– Почему? – не унималась я, когда гладила приютившуюся у меня на плече Ню.

– Элементарно, Лика, – на лице разбойника играла зверская улыбка, – мы единственные, кто может взять в руки легендарные артефакты. Она скорее заманит нас в Град, использует как инструмент в своих жестоких планах, и лишь потом убьет или отправит в другой мир.

– А что, другие миры существуют? – в моих глазах разгоралось любопытство.

– Почему бы и нет, – сказала Рэтти, – за Краем все может быть. Думается мне, что там намного лучше, чем в Инселерде, раз оттуда еще никто не вернулся.

– Или намного хуже, – вздохнула я.

– Выше нос – приказал нам Сунна, и мы продолжили подниматься ко дворцу Таваха.

 

К счастью нашему, мы не опоздали. Убийца еще не прибыл ко двору. Малек, его прекрасная жена и юная принцесса Захра, как представил ее нам Сунна, встретили нас в роскошном тронном зале и накормили поистине королевским обедом. Давно я не ела душистого мяса быка со сливами, политого оливковым маслом. А ароматные красные вина в последний раз я пила только в Нордстерне, потому что на Негара этот напиток был по строжайшим запретом высших.

Правители южных земель – гигантоманы. Им нравились просторные высокий дворцы, все залы которых украшены желными лотосообразными колоннами. Взглянув по своды, начинаешь думать, что попал в сказочный сад, в котором растет и постоянно цветет несколько сортов лотосов, а среди них живут рыжие кошки.

Пока я разглядывала причудливые рописи на потолке, сын фаворитки, которую я, кстати, так и не увидела, поведал правителю обо всех наших догадках и не упустил даже случай с Кани.

– Если та женщина и несет в себе опасность для Инселерда, – уверенно заявил король, – то мы должны встретить ее во всеоружии. И у меня для этого есть план.

Господин Тавах предстал передо мной идеальным правителем своего государства. Во мгновение ока он успел придумать хитрый план, как ускорить прибытие убийцы во дворец.

– На воле мы ее поймать не сможем, – закончил он свою речь. – А в стенах дома королевского – труда не составит. Особенно, когда на нашей стороне такой сильный человек, как Красная Бандана и такой проворный юноша, как мой Сунна.

Я заметила, что воришку король всегда называл «своим», на что его супруга и молоденькая Захра всегда отвечали недобрыми полными зависти взглядами. И я, кажется, кое-что поняла. Возможно, Сунна не понимал этого или не хотел видеть. Но, по-моему, оно было настолько очевидно, что принцесса с маликой просто насмехались над наивным юным дипломатом Таваха.

К вечеру «Огненная стрела» покинула город. Судно провожали громко, с песнями, обращенными к танри. По городу пустили слух, будто на бригантине с севера приплыли демоны, которые вознамерились уничтожить сложившиеся веками обычаи южных земель. Две девушки: рыжая и златовласая, Красная Бандана и несколько наемников, стояли на носу, с достоинством выслушивая все обидные слова в свой адрес и ничего не предпринимая.

Песни орали настолько громко, что все, находящиеся на «Стреле», слышали их до самого выхода из южной бухты. И только, когда судно завернуло за горный западный берег, можно было вздохнуть спокойно. Тишина и благодать!

 

За окном уже стемнело, и на небе загорались первые звезды.

Тавах сидел на кровати. Жена уже давно уснула, а к малеку сон не приходил. Две золотые кошки в изголовье его ложа бездушными истуканами смотрели на висевшее на стене зеркало. Он прочитал не одну молитву высшим защитникам: котоголовому мужчине и шакалоголовой женщине, хранителям рода. Эти две фигуры изображались на всех дверях и воротах в Шамсмадене. Как рассказал мне Тавах, когда двоих высших свергнут, настанет конец южным землям.

Малек прошелся по комнате и встал напротив окна.

– Я знаю, что ты там, выходи.

Он смотрел на налившееся алым, словно кровью, закатное солнце, а приятный теплый ветер дул ему прямо в лицо. Тавах чувствовал, что убийца где-то рядом, но он давал ему шанс сделать первый шаг, попытаться нанести смертельный удар. Он на пару шагов отступил от окна, как раздался свист. Через мгновение, рядом с Тавахом на коленях стоял Сорро. Его катана упиралась в пол, а под ногами у малека валялся железный предмет, называемый в Централи пистолетом.

Еще свист. Теперь уже парень-защитник не выскочил из-под кровати, а просто взмахнул мечом. Еще один такой же.

Стрелок не успевал прицелиться, как странник, не уступавший ему в скорости, подхватывал оружие ветром Хикари.

Пистолеты из Централи. Подобными штуками пользовались и прислужники раджи, когда гнались за мной и Сорро по джунглям. Стоп! А откуда у моих бывших подданных иноземные игрушки? Еще одна загадка, надо будет рассказать об этом разбойнику. Мои негарские слуги всегда пользовались катанами или краби, а тут вдруг металлическими шариками стрелять начали.

Сорро тяжелым взглядом смотрел на женщину, стоявшую в нескольких шагах от него. Он заслонял плечистой спиной маленького нескладного правителя, так что, прежде, чем убить его, женщине пришлось бы уничтожить сперва странника.

Хрупкая худенькая женщина боялась встретиться взглядом с невесть откуда взявшимся телохранителем. Она опустила руки и принялась застугивать ремни вокруг узких штанин черных брюк, словно ничего только что не произошло, и явилась она сюда просто так, на чашечку горячего шоколада.

Я сидела за шторой, на кровати короля с длинной железной палкой наготове. А рядом со мной – Сунна.

– Это Кани, как же я ошиблась в этом человеке, – шепнула я, разглядывая красноватую короткую стрижку убийцы.

Но воришка не стал меня корить в такую трудную минуту и, выглянув в ту щелку между занавесками, откуда я наблюдала за происходящим с центральской обманщицей, решил устроить небольшое представление.

Чувства юмора у шамсмаденского воришки было не занимать. Когда он оставлял карманников без штанов и награбленного, с девушкой-убийцей он решил поступить еще более жестоко. Сунна украл у нее черную куртку из тонкой кожи.

Девушка оторопела, когда осталась в одном белом лифе. Этих секунд замешательства хватило для того, чтобы разбойник, толкнул ее в темный угол и приставил острие катаны к горлу убийцы.

– Кани, – стиснув зубы, сказал парень, – ты предала, ты обманула нас.

– Я… – тихо сказала она, – Я не Кани… Я не знаю никакой Кани.

– Охотно верю, – усмехнулся разбойник. – Ты нам представилась как Кани.

Он провел лезвием меча по ее шее. Аккуратно, чтобы не задеть и не ранить.

Со спины к Сорро подошли и король с супругой, довольные успехом спонтанно придуманной операции.

– Не важно, как ее имя, – а он мудр, и это вызывает во мне восхищение правителем южных земель.

На лице убийцы, как мне показалось, не было и тени испуга. Мы с Сунна, как и малика, вышли из своего убежища и стояли рядом с захваченной пленницей.

– Мы не будем делать много шума, – заключил правитель, – никто из жителей этой страны не должен знать о грозящей мне опасности. И я не хочу, чтобы кровь женщины из Централи пролилась в моем дворце. Мне не нужны скандалы.

Даже в темноте я заметила, как преступница расслабилась. Однако она все равно боялась Сорро. И это правильно. Когда мой разбойник полон ярости, к нему лучше не подходить.

– Сунна, – сухо бросил правитель стоявшего рядом со мной мальчишке, – пригласи сюда Нефертари.

Воришка кивнул и мигом покинул комнату. Пока он бегал по поручению правителя, малика успела рассказать нам с Сорро, что Нефертари и есть та самая фаворитка. Королева говорила о ней столько нелестного, что пойманная убийца усмехалась над рассказом властвующей персоны. Сам же Тавах, кажется, смущался, когда узнавал все новые и новые подробности из своей жизни и биографии фаворитки.

О, эта женщина была прекрасна! Я отлично понимаю малека, который променял худощавую не очень симпатичную малику на эту женщину. Судя по возрасту ее сына, было Нефертари не меньше тридцати пяти, но выглядела она как двадцатилетняя невеста: не заворачивалась в платки, как замужняя, носила юбку с полупрозрачной оборкой, а ее шею украшали драгоценные колье из десятков разноцветных камней. Надо будет спросить еще у Сунна, почему его маму, незамужнюю, не скормили шакалам. Хотя… ответ лежал на поверхности – фавориткам даже закон высших не писан.

Больше всего меня поразили огромные янтарные глаза этой женщины. Лицом маленький воришка явно пошел в мать, зато телом – в отца. Я уже догадалась, кто им был. Даже Сорро с нескрываемым восхищением смотрел на фаворитку: на ее густые черные волосы, заплетенные в сотни мелких косичек, на упругую высокую грудь, изящные очертания талии, украшенный жемчужиной пупок, округлые бедра, по которым струился полупрозрачный синий шелк. Пожалуй, только в душе бессердечного такая женщина не способна разжечь огонь желания. Хватка разбойника ослабла, чем и воспользовалась коварная убийца. Она мигом выпрыгнула из угла и достала из-за пазухи еще один пистолет. Но… спешка никогда не была на руку человеку.

Не отдавая контроль своим действиям, я ударила посохом по запястью женщины, и она, не ожидая такого поворота событий, разжеле пальцы и выронила оружик. Кое-чему я, все-таки, научилась у разбойника. Самозащитой для принцесс мы, кстати сказать, занимались все время, что ехали на колесах до Азрака, да и когда спускались по реке, я не прекращала тренировок. Меч в руках я держать смогу нескоро, а вот отбивать палкой летящие в меня и моих друзей предметы, я научилась прекрасно.

– Дрянь! – бросила нелестное мне Кани (или это была просто похожая на нее женщина).

Она прицелилась в меня и готова была выстрелить, как вдруг сзади ее обняла госпожа Нефертари. Глаза фаворитки засветились янтарем, а ее гибкие руки крепко сжимали в своих объятьях централку. Я зажмурилась от яркого света, а когда открыла глаза, то преступницу обнимала уже не любовница Таваха, а высшая, женщина с головой шакала. Плененная преступница дрожала от страха. А танри шепнула себе что-то под нос и положила руку ей на лоб. Раздался громкий хлопок, и убийца растворилась в воздухе вместе с высшей.

– Что… это… было? – не поняла я.

– Все в порядке. Обычная магия выдворения из страны. Навеки. Больше нога этой женщины не сможет ступить ни в Джанубтераб, ни на один из островов, некогда принадлежащий нашим землям. Я говорю не только о западных Анхе и Джомджоме, но и о купленной Централью Сахре.

Все оказалось так просто. Однако, большую роль сыграл эффект неожиданности. Рэтти инсценировала наше отплытие из Шамсмадены и обещала дождаться нас в Фавре. Все жители и гости южной столицы поверили, будто приплывшие с севера правдоискатели, вооруженные легендарными оружиями, убедились в том, что с Малеком все в порядке, и отправились дальше, в Эстэрру. Но не тут-то было: горожане видели только корабль штурмана и наряженных в наши одежды наемников. Издали невозможно было разглядеть, что вместо нас с Сорро на палубе стояли два южанина-наемника в париках. Мы же затаились во дворце, дожидаясь, когда заглотившая наживку преступница пойдет на убийство. Она медлить не станет – а зачем? Коли правдоискатели плывут в Эстэрру, ей надо прибыть туда раньше. Тут-то она и попалась. Теперь на запад она все равно попадет, но на этот раз – из Централи, потому что, по словам Таваха, фаворитка отправила девушку именно туда.

– Вы сожительствуете с высшей? – все-таки задала мучивший вопрос я.

– Нет, Нефертари – обычная южная волшебница. Чтобы сила ее достигла апогея, она принимает образ высшей. А мой сын, как и любой мужчина Джанубтераб…

Значит, я все-таки угадала. Низкорослый воришка – наследник престола. Самого Сунна с нами тогда не было. Он отпросился побыть с матерью, чтобы восстановить ее силы после колдовства, и Тавах охотно отпустил мальчика. Оказывается, воришка не знал, кто его отец. А малек это старался скрывать. Он доверчиво посмотрел в глаза сначала мне, а потом Сорро и попросил нас до поры, до времени не рассказывать пареньку о его родословной.

– Да он и сам догадался, – вздохнул разбойник, – ему подчиняется Даномхерев. Иного доказательства и не нужно.

– Ошибаетесь, господин Красная Бандана, – улыбнулся малек, – то, что Сунна подчиняется древний меч, говорит лишь о том, что мой мальчик – наследник древних героев и Хранитель, коих во всем Инселерде тысячи. Скорее всего, это досталось ему от матери, потому что среди моих родственников нет Хранителей, это я знаю наверняка.

Он ни капельки не удивился, что у нас при себе имеется целых три древних артефакта. Или то была выдержка правителя, или он что-то знал. Меня это настораживало и пугало.

Мы проговорили с малеком до середины ночи, пока я тихо не уснула на широком твердом плече разбойника. Правитель Джанубтераб поведал нам обо всей истории его страны, которая уже целую тысячу лет носит дурную славу как родина воров и пиратов.

Магические способности, это я знала еще с детства, передаются по наследству и зависят от страны, где был рожден волшебник. Например, у меня в Нордэрде чаще всего рождались маги-посошники, как я их называла. Эти люди (или полукровки, потому что многие любили жениться на эльфийках) могли колдовать при помощи артефактов: волшебных палочек, а чаще – посохов. Эстэррские колдуны, как Рэтти, чаще всего рождались боевыми магами. Они черпали энергию из себя, очень быстро истощались и умирали молодыми. Но их колдовство всегда считалось очень сильным. В Хигаши маги и колдуны славились одушевлением фантазий. А вот на юге незаурядные способности уходили в область так называемой телепатии.

В отличие от остальных волшебников, телепаты и телепорты были невосприимчивы к такому поглотителю магической силы, как орихалкон. Поэтому Сунна и смог украсть у Роджера талисман, которым пират контролировал Рэтти.

Ясно, что с подобными способностями, мальчишки из Джанубтераб пользовались большой популярностью у пиратов. Преступники проводили немало дней в прибрежных городах южных земель, рассказывая подрастающему поколению воришек, как замечательна жизнь за Краем и что море – это увлекательнейшее место во всем Инселерде.

Правители других земель уважали малека, несмотря на то, что его маги становились лучшими из пиратов во всех морях нашего мира. Кроме преступников, Джанубтераб поставлял в мир ящики с песком и красивейшие ткани ко дворам всех княжеских и графских родов Инселерда. Я прекрасно помню, как в детстве фрейлина подарила мне голубое платье с зелеными прозрачными оборками, вышитыми странными для Нордэрда нитями. Я тогда спросила ее, кто сшил этот замечательный наряд, а служанка принялась рассказывать про далекий-далекий юг.

Тогда я и не думала, что настанет день, и моя нога ступит на южные земли.

– У нас нет врагов, – говорил малек, – я подписал мирные соглашения и с востоком, и с западом, и с вашим отцом, принцесса Анжелика. Не забыл я и про Централь.

Зато Град про ваши бумаги уже не вспоминает. Если мои предположения верны, то правительство пришельцев постарается убрать Таваха незаметно и быстро. Вот только мы помешали.

Одну убийцу мы с позором выслали из страны. Я не сомневалась, что она отправится на запад. Но стоило ли оставлять правителя одного?

Я, кажется, думала во сне.

Когда меня разбудил Сорро, день уже клонился к вечеру.

– Ну что? – спросила я его. – Отправляемся в Фавр?

Он поцеловал меня в щеку, и я улыбнулась, погладив его грубую щетинистую скулу.

– Нет, – чуть слышно сказал он. – Господин Тавах приказал отвезти нас туда по заливу, а не через дельту реки. Мы будем там через сутки. А Рэтти понадобится четыре дня, чтобы обогнуть рог полуострова.

– Ну, подождем, – я погладила Ню, свернувшуюся клубочком между нами.

– Нет, – сказал, как отрезал. – Малек Тавах в опасности, Лика, ты не понимаешь? Мы выгнали одну наемницу. А сегодня-завтра появится еще кто-нибудь. Ты что, не знаешь, как быстро летают крылолеты?

Про этих железных птиц из Централи я прекрасно знала. Они прилетали и к нам в Нордстерн, когда отец устраивал встречи правителей всех государств. Только малек не приезжал к нам, потому что путешествие на север стоило ему полугода пути. Я помнила невысокого кокуо в красном кимоно, короля Эстэрры – статного дроу с длинной черной косой, предводителей гномов и эльфов, а также подстриженных под одну гребенку господ из Града. Им, как они сами говорили, хватало пары часов, чтобы преодолеть горы Нордэрда на крылолете.

Получается, и до Джанубтераб из Града два-три часа лета на стальной птице. Значит, если Централь отправила наемника, то он уже ходит по Шамсмадене и кушает сладкую чурчхэлу, обдумывая свои коварные планы.

К ужину мы вышли к правителю. На нас, как и на всех приближенных малека, был накрыт стол. Даже о Ню слуги позаботились и организовали для нее огромную пиалу с мясом отборных южных драконов. Наша питомица тут же приняла крупную форму и принялась уплетать за обе щеки предложенные лакомства с такой скоростью, что слуга малека еле успевал подкладывать ей в тарелку свежеприготовленные кусочки.

Еще одна несчастная кухарка обслуживала Сорро, который не отличался прожорливостью от своего котенка. Сунна, хихикая, рассказывал матери о моем разбойнике, изредка тыкая в него пальцем. Воспитание – как у дворового воришки. Никогда бы не подумала, что этот паренек принадлежит к знатному роду.

После плотного ужина мы с Сорро опять решили поговорить с правителем в его личных покоях. Когда мы вошли, слуга запер за нами дверь и покорно ожидал, когда мы закончим разговор. Жизнь правителя висела на волоске, и нам было бы очень неприятно, если бы он погиб из-за нашего недосмотра.

Но наши опасения оказались напрасными. После первого же покушения ворота города принялись охранять с двойной силой, а выходцев из Града, вообще, предусмотрительно не пропускали, мотивируя отказ эпидемией малярии, что может быть опасна для организмов пришельцев из северной страны. Не знаю, верил ли кто-то из отправленных домой гостей города в подобные россказни, но ни одного центральца на улицах Шамсмадены не осталось.

Когда в первый день нашего приезда я еще встречала в городе мужчин в черных костюмах и женщин в неприлично коротких юбках: такие наряды ни один южанин себе не позволил бы, – после покушения на малека всех чужестранцев как ветром сдуло за граничные горы. Стража обо всем позаботилась.

– Подобной лжи нам хватит еще на несколько дней, – сказал Тавах, – для вас это ничтожно мало. Вы в лучшем случае доберетесь до Джамджомы или Гора. Оттуда до западных земель еще с десяток дней пути. Но, прекрасная Анжелика, Ваше высочество…

Мне показалось, что малек готов был в тот момент упасть мне в ноги.

– Ваше высочество, принцесса Нордэрда, – умолял он, – я буду оберегать нашу столицу от Централи, сколько смогу, пока не перестанет биться мое сердце. Я понял, что Град способен подкупить слуг. Но мы готовы защищаться. Если вы с Красной Банданой останетесь во дворце, то не сможете предупредить Эстэрру и Нордэрд. Это куда страшнее, чем моя смерть. Завтра мои слуги тайком вывезут вас в Фавр. Счастливого вам пути.

– Спасибо, – надо же, не думала, что разбойники могут быть вежливы с правителями.

Сорро подмигнул мне. Мол, учишь ты меня, принцесса, хорошим манерам, скоро и благородным рыцарем стану.

– И еще, – малек еще не все сказал, – я хочу доверить вам две самые дорогие вещи, которые у меня есть. Первое – это сын. Когда в Инселерде станет спокойно, он вернется в Шамсмадену и займет мой трон, если я не доживу до того дня.

Я кивнула. Бедный Сунна. Ему придется не только узнать, но и принять всю правду о своем происхождении. Я не представляла этого мальчишку на троне. И это исправить можно было одним способом – попытаться в силу собственных возможностей воспитать в нем разумного политика за оставшиеся дни нашего путешествия.

– Вместе с Даномхерев, господин Сорро, – добавил Тавах.

– Не волнуйтесь, Ваше величество малек, отдам я артефакт его владельцу, – уверил правителя разбойник, – когда мальчишка научится совладать с ним.

– Но у меня есть еще одно семейное сокровище, которое не должно погибнуть в войне за власть.

Мы с Сорро переглянулись, а малек встал с подушки и направился к выходу из комнаты. Мы тоже повскакивали со своих мягких расшитых перин и последовали за ним. Слуги, провожали нас поклонами, но лица у них были такими, будто за дверью нас ожидала сама смерть.

Тавах и два его телохранителя вели нас куда-то глубоко вниз по узкой лестнице. Если вспомнить мой дом, то в таких глубоких подвалах отец хранил только самое ценное: реликвии и алмазы с острова Хесты. Но мой дворец не уходил так глубоко под землю, как этот. Сколько же правителей прошло по этим лестницам за тысячи лет существования дворца, сколько призраков бродило этими дорогами в поисках покоя. С каждым шагом мне становилось все страшнее. А когда перед нами открылась в полутьме маленькая комнатушка, посреди которой стоял золотой саркофаг, я обеими руками впилась в крепкое плечо Сорро и уткнулась носом в его спину, чтобы только не вдыхать этот гнилостный запах, что исходил от тела.

– Я боюсь… мертвецов, – прошептала я.

Маленькая Ню лизнула мне щеку, но вместо ободрения я еще пуще перепугалась, и чуть не завизжала, представив, что сзади ко мне подкрался еще один забинтованный мертвец.

– Вот, – гордо показал малек на саркофаг. – Наша королевская реликвия. Мумия Шамсхайята, юного последыша героической династии.

Слуги подняли крышку, на которой я разглядела круглое лицо с большими синими глазами, наверняка, образ того парня, что покоился с миром.

– Посмотрите! – пригласил нас с Сорро Тавах.

Тьфу, еще я на мертвецов не любовалась, пусть даже и королевского происхождения. Я недовольно посторонилась.

Малек принялся уговаривать меня, и собственноручно подтащил меня к саркофагу. Когда я посмотрела на то, что там лежало, я чуть не осела на пол, пораженная. Мумия, что лежала там, не казалась давно протухшей и разложившейся. Она была замотана белейшими бинтами и даже одета в светло-голубую набедренную повязку на красном поясе. На груди у Шамсхайята висело тонкой работы золотое украшение в форме солнца с одним глазом. И только две черные пустые глазницы, не замотанные бинтами, внушали неподдельный ужас.

– Мы заботимся о нашей мумии, – хвастался Тавах. – И я не хочу, чтобы центральцы нашли ее в наших сокровищницах. Потому что древняя легенда Джанубтераб гласит: когда исчезнет с лица земли последний из правящей династии Героев, Шамсмадена уйдет под воду. Поэтому мы во дворце так бережно и храним мумию, чтобы она не загнила…

– Глупость какая, – фыркнула я, недовольно глядя на любопытных Сорро и Ню, которые щупали мумию и заглядывали ей под бинты, и разбойник явно не верил, что мертвое тело могло так хорошо сохраниться за тысячи лет.

Тем более, Сунна был живым наследником этих Героев, мог спокойно держать Даномхерев… Шамсхайят, как я поняла, оказался последним наследником престола, а героическую кровь будущим поколениям передала женщина. Так, пока жив Сунна и пока у него есть потомки, столица южных земель не погибнет. Но малека и его слуг сложно было переубедить: именно мумию этого Шамсхайята требовалось беречь как зеницу ока. И правитель южных земель не придумал ничего лучшего, как подарить свое наследие нам с Сорро.

Я вжалась спиной в стену и заорала:

– Мертвецов у меня на судне не будет!

– Если вы не согласитесь, будете до конца дней своих оберегать крепость Шамсмадену от Централи и далее от захваченных Градом остальных государств Инселерда.

Получалось, что забрать мумию – наш единственный выход из этого дворца.

Мой наивный разбойник шутки ради, пока господин Тавах рассказывал мне о транспортировке гроба до судна, успел вложить в руки Шамсхайята Даномхерев. Ой, зря он решил проверить, являлся ли мертвец при жизни Хранителем. Меч вспыхнул сразу же, как его рукоять коснулась бинтов. Но огонь его не сжигал ни мумию, ни ее одежд.

И тут я чуть в обморок не упала. Руки мумии зашевелились и сжали меч мертвой хваткой. Я заорала, будто меня собрались убивать, и бросилась наверх, чтобы проснувшаяся от долгого сна мумия не смогла меня покалечить или уничтожить.

Захра, малика, Нефертари и Сунна, – все они встретились у меня на пути, но ни одному из них я не ответила, что со мной произошло. Они лишь провожали меня полными удивления и непонимания взглядами.

Я вбежала в свою комнату и закопалась в постели.

– Ну что ты, Лика, – услышала я нежный голос Сорро у себя над ухом.

– Не подходи ко мне, идиот! – не выдержала я, назвав разбойника грубым словом.

– Лика, милая, прости, я только решил проверить слова малека и посмотреть, что станет, если древнему правителю дать в руку легендарный меч.

Не показывайте больше мне эту забинтованную образину в юбочке. Пожалуйста! И не говорите о ней! Тоже пожалуйста! Пусть разбойник балуется с новой игрушкой. Но я велю загрузить ее на «Стрелу» в самую дальнюю каюту и повесить туда три замка. А лучше – четыре.

– Мертвец ожил! – вопила я. – Допроверялся!

На что мой спаситель ответил, что мумия уже две тысячи лет, как полуживая. Она днем спит, а ночью выходит на прогулку по дворцу. Тоже мне, фамильное привидение нашлось! Поддержание искусственной жизни в теле Шамсхайята являлось обязательным условием для того, чтобы море не затопило столицу южных земель. Для этого правители приглашали лучших некромантов из Эстэрры.

– Лика, ну все, я забрал у него меч…

Он достал из ножен ятаган и покрутил им в руке. Я, конечно же, повернулась, чтобы удостовериться. Меня все еще трясло от увиденного.

А разбойник, спокойно усадив Ню на окно, молча снял с пояса три легендарных артефакта и бросил на окно рубашку.

– Ты что, все еще боишься нашего нового спутника? – чуть слышно спросил он.

Я, сжимая подушку, в ужасе смотрела на него, боясь и слово сказать. Он так спокойно относился к этой мумии, будь она самым обычным живым человеком.

– Она не страшная… – сказал он, проведя пальцем мне по подбородку, а его теплое дыхание ласкало мою щеку. – Ну, успокойся ты, маленькая.

Я попятилась, пытаясь отвернуться. Мне так хотелось побыть одной.

– Если ты боишься этого принца, мы запрем его в дальней каюте.

Сорро прижал меня к своей широкой груди и поцеловал в лоб. И мне стало намного спокойнее.

– Моя маленькая Лика, – прошептал он, укладывая меня на кровать. – Никакая реликвия из Шамсмадены не станет для меня дороже тебя.

Глаза мои закрылись, и я почувствовала еще одно прикосновение его горячих губ. Нет, это неправильно. Принцессам нельзя целоваться с преступниками. Но почему-то так мне было спокойнее. И вдруг в мое тело, кажется, вернулся дух Ханы, оно стало горячим до кончиков пальцев, и я, сама того не желая, крепко обняла разбойника.

– Мне с тобой так спокойно, – сказала я.

До утра я не вспоминала о мумии.

С первыми лучами солнца служанки без спросу вошли ко мне в комнату. Без спросу. Мои нордэрдские фрейлины хоть стучали, а южанки, видимо, считали нормой заходить тихо и неслышно. Я бы и не смутилась, когда, открыв глаза, увидела прекрасных девушек в полупрозрачных юбках, будь я одна.

Я же спала в обнимку с разбойником, вместо подушки используя его грудь. Ню устроилась у меня в ногах. Но это еще ладно… а вот наша одежда, как я успела заметить, валялась вокруг кровати, словно мы, поддавшись минутной страсти, не давали себе отчета в своих действиях. Вообще-то, так и случилось. Я, краснее банданы моего разбойника, скрестила руки с зажатой в кулаки шелковой простыней на груди, рассерженно глядя на служанок. Те тоже прекрасно поняли, что оказались совершенно в неподходящее время там, где их не ждали. А теперь будут рассказывать всему дворцу о постельных похождениях северной принцессы. Стыд и позор.

Когда девушки, всей душой желавшие помочь Ее высочеству одеться к завтраку, покинули комнату, я быстро натянула на себя пиратский костюм и, причесавшись и умывшись, решила выйти к завтраку в гордом одиночестве.

С Сорро я не обмолвилась ни единым словом. Впрочем, это было совершенно несложно, потому что разбойник постоянно что-нибудь да жевал.

– Ну что, госпожа Анжелика, – вежливо обратился к нам малек, – Сорро убедил вас взять с собой в путешествие нашего общего знакомого?

Как я поняла, Тавах не хотел распространяться о том, что он решил отдать нам мумию. Я поймала его обреченный взгляд. Этот человек прекрасно понимал, что каждый день может оказаться последним в его жизни. И только мы с Красной Банданой стали его последней надеждой на спасение если не жизни, то родины.

– Да, все будет в порядке, – сухо ответила я, не спуская глаз с разбойника, жевавшего очередную мясную отбивную.

К обеду нам предоставили галеру с тремя десятками гребцов. В единственную каюту Сунна силой мысли перенес золотой саркофаг с мумией. И когда все было готово, паренек подошел к правителю.

Бородатый малек, одетый в ярко-красный балахон, крепко обнял наследника и сказал ему что-то на ухо. Судя по обескураженному лицу, Сунна, мальчик узнал правду и хотел остаться с отцом, но тот велел двум слугам опустить юношу на галеру, как бы тот ни сопротивлялся.

– Все будет хорошо, Сунна, – крикнула я парню, который уже наполовину раздел борющихся с ним слуг. – Ты ведь уже не маленький, чтобы сидеть дома с папочкой?

Последняя фраза подействовала именно так, как я и ожидала. Парень толкнул в грудь сначала одного слугу, потом другого, и прыгнул в галеру. А когда он остановился напротив меня, то гордым тоном произнес:

– Правильно, Ваше высочество Анжелика, я уже взрослый!

Пока он бравился передо мной, гребцы успели отвезти галеру на такое расстояние, что воришка оказался просто не в состоянии спрыгнуть на землю. А к вечеру он вообще, свыкся с мыслью, что все так и надо.

Сунна очень много времени проводил наедине с Шамсхайятом. Один раз я даже застала его за очень странным занятием: паренек разговаривал с мумией, словно с куклой. Ну, ладно, если его утешают подобные выходки, почему бы и нет.

Алое южное солнце бросало на землю последние лучи, когда я, устроившись на носу, грустно смотрела на окрашенные в кроваво-красный волны западного залива. Я не заметила, как оказалась не одна. Случайно повела рукой, и… уперлась пальцами в твердое бедро. Когда я подняла глаза на соседа, то встретилась с тоскливым взглядом разбойника.

Парень обнял меня и прижал к груди.

– Не надо, Сорро, – я отстранилась.

– Я не нахожу себе места, если ты не рядом со мной, – он потупил взгляд, рассматривая носки собственных сапог.

– Зачем все это… ну, что творится между нами? – я не смотрела в его сторону.

– Наверное, так надо… судьбе…

– Ты меня не любишь, Сорро. Тебе не идет быть слабым.

Чисто из женского любопытства я бросила взгляд в его сторону. И пришла в ужас. Его лицо вытянулось, а на глазах, кажется, блестели слезы. Нет, мне показалось, такой мужчина не мог просто так взять и разреветься, хоть платочек подавай.

– Ты вообще, не любишь людей, – продолжила я. – Ты изменяешь им со смертью.

Эти слова Томойо, адресованные женщиной ее мужу, запали в мою душу. Был ли ее супругом Сорро или кто-то другой – не важно. Но эта фраза как нельзя лучше подходила моему разбойнику.

– Нет, Лика, – он положил голову на мое хрупкое плечо, а я поняла, что как бы тяжела она ни была, мне очень приятно, когда он прижимается ко мне, – я люблю драться со смертью. Но я ненавижу ее. И как-нибудь мы сразимся с ней вместе. С тобой. Правда?

Небывалая уверенность, мне показалось, охватила мою душу, и я выпалила то «ДА», которое разбойник так хотел услышать. А он еще раз поцеловал меня. Это неправильно. Но мне так нравится прикосновение его губ к моей щеке, меня уже перестает раздражать его грубая щетина, и я так хочу, чтобы наше приключение никогда не заканчивалось, потому что, добравшись до Нордэрда, наши пути разойдутся. Пусть даже к тому времени и отменят награду за голову смелого разбойника, но этому парню никогда не стать благородным рыцарем, и никогда ему не носить щита с собственным гербом, а еще ему никогда не быть моим мужем.

Что-то я размечталась. То ли закат, то ли обнимающий меня мужчина так на меня действовали. То ли тихие взмахи весел нашей галеры… Но я еще так далеко от дома. И, что самое страшное, чем ближе я к родине, тем больше опасностей поджидает меня впереди. И даже свободный некогда разбойник, сделавший одолжение, пообещав проводить дурочку-принцессу до Бата, уже никуда не торопится.

– Томойо – моя сестра, – шепнул мне на ухо Сорро, – а муж ее…

– Эй, голубки, чего воркуем? – услышала я где-то надо мной голос Рэтти, и все мысли о мгновенном возвращении памяти к разбойнику улетучились.

Я подняла глаза и увидела, что наша галера подошел вплотную к «Огненной Стреле», и штурман была несказанно рада нас видеть. Наши наемники помогли нам взобраться на бригантину, а Сунна, опять же с помощью телепорта перенес мумию с галеры на палубу.

– Так, – руки в боки, Рэтти посмотрела на нашу добычу, – и зачем мне на корабле полупротухший мертвец?

Часть 4. Острова Западного моря

В море жара казалась еще тяжелее, чем в пустыне. Влажный душный воздух давил на плечи и голову, и я ощущала себя погруженной в вязкую массу, из которой не выбраться. И только к вечеру приятная прохлада давала телу немного отдыха.

Наше судно мчалось против течения, устремившегося к южным городам Джанубтераб. И, несмотря на то, что мы шли на полных парусах, нам потребовалось дней семь, чтобы достичь берегов ближайшего острова. Удача сопутствовала нашей маленькой компании, и ветер, казалось, дул именно туда, куда и нужно было Рэтти, но и это не помогало окончательно победить силы природы.

На второй день плавания Сунна решил нарисовать нам новый флаг. У всех нашлись свои причины для ненависти к пиратским парусам Алой Короны. Сразу же, как мы отплыли из Джанубтераб, Сорро безапелляционно заявил о переименовании завоеванного судна.

Нет, он не позиционировал себя пиратом и не хотел становиться морским волком. Но и судно наше он решил назвать не менее гордо, нежели прежде – «Белой Акулой».

– Белые акулы, – грустно глядя за горизонт, сказал разбойник, обращаясь то ли ко мне, то ли к Рэтти, – никогда не нападают первыми.

В этом названии был весь Сорро. Двумя словами он выразил свое отношение к жизни и закону. И теперь Сунна, вымазавшись в краске до самых ушей, рисовал на черной материи, что мы вытащили из каюты капитана, большую белую рыбину с острыми зубами. Ню бегала вокруг полотнища, вымазав лапы в краске и оставляя на флаге аккуратные белые кошачьи следы.

О присутствии на судне Шамсхайята я потихоньку начала забывать. Сказать точнее, Сорро просто запирал меня в каюте Роджера с наступлением темноты, и я спокойно спала, когда оживающий последыш отправлялся на прогулку по палубе. Мне казалось, что Рэтти и Сунна похихикивали над моей трусостью, но когда я наивно пыталась расспросить их об этом, они подозрительно переглядывались и начинали активно поддерживать меня: живой мертвец на палубе – не к добру.

– Ну что, будем заходить в бухты перед Анфом? – на седьмой день нашего плавания спросила Рэтти.

– Может, дойдем до… Немико? – посмотрев на карту, предложила я сделать остановку на острове Гора, принадлежащем Эстерре.

Таким образом, я хотела побыстрее добраться до западных земель и расспросить пусть даже отдаленно обитавших жителей о делах при королевском дворе.

– Не думаю, что енто хорошая идея, – покачиваясь на стуле и глядя в потолок, изрек Сунна.

Почему? Я ничегошеньки не понимала. Но тут же стала слушателем лекции по тактике и логике, а заодно узнала кое-какие новые подробности о родном мире.

Берега Джомджомы, природой созданного в форме большого черепа, в отличие от трех островов Эстерры, имеющих четкие очертания правильных геометрических фигур. Только пару сотен лет назад, когда в Инселерде был возведен новый Град, и появились крылолеты, люди смогли увидеть это чудо природы: остров-череп. Жители двух крупных городов Джанубтераб, Анфа и Анха, а также народ из деревень, испугавшись предрассудков, поспешили переселиться на материк. Не важно, что названия их родных поселений не имели ничего общего со смертью, они не хотели жить на черепе, считая это дурным знаком. Остались только авантюристы и люди, которым было нечего терять.

Позже, когда карты, нарисованные Централью, распространились по всему Инселерду, путешественники предпочли, вообще, оплывать этот остров стороной. Да и сама природа, казалось, располагала к этому. Два сильнейших теплых течения огибали Джомджому: одно с юга, другое – с севера. Благодаря им не каждый решался заплыть в тихие теплые воды островов страшной формы, несмотря на то, что два озера-глаза черепа славились своей чистотой, а их вода считалась целебной. Когда-то череп и его челюсть, – были вторым культурным центром в Джанубтераб. А сейчас нам расположилось практически отдельное государство.

Заброшенный суеверными людьми город Анф, кстати говоря, переименованный так потому, что находился на месте носа черепа, стал столицей всех преступников.

Я ахнула, когда услышала это.

– Не волнуйся, – хлопнула меня по плечу Рэтти, – я уже была на Джомджоме с Роджером и, уверяю тебя, бояться нечего.

Мое вытянутое от удивления лицо стало очередным вопросом для штурмана. Да, она правильно прочитала мои эмоции и продолжила рассказ.

– Все дело в том, что на Джомджоме есть негласное правило: мы тебя не трогаем, а ты – нас. Там не действуют законы всего Инселерда – факт. Разыскиваемого преступника там ловить не будут, даже если награда за его головушку…

Рэтти многозначительно гляула в сторону Сорро, который, уподобившись Сунна, раскачивался на стуле и смотрел в потолок.

– А что я? – сощурился разбойник. – Я не маньяк и никаких заговоров не устраивал, а меня ищут по всему Инселерду. Мне даже за несколько лет пришлось учиться драться тремя мечами, иногда используя разные клинки в паре, что практически невозможно. Из-за постоянных преследований я жил в безлюдных восточных пустошах, стараясь ни с кем не общаться.

– Не причитай как старая бабка, – скомандовала штурман, – давай лучше я расскажу до конца о порядках на Джомджоме.

Если выбросить из повествования Рэтти все личные переживания, выходило, что на острове каждый путник может задержаться не больше, чем на три дня, а потом он обязан уплыть. Следующий раз ему разрешат ступить на земли острова только через полгода.

Градоначальник Анфа, бывший пират, который перестал ходить по морю из-за плохого здоровья, и его помощница вели запись всех приезжих и строго следили за порядком. И как бы пираты ни нарушали законы в Инселерде, уставы острова Джомджома они соблюдали всегда. Может, это странно. Но единственный во всем мире островок безопасности не хотели терять даже морские волки.

– А я начинаю понимать, почему нам следует высадиться в Анфе, – я посмотрела на каждого из спутников по очереди, и, как мне показалось, все хотели задать мне один и тот же вопрос: «Ну и почему?» – Все очень просто, ребята. Три дня нас никто не будет искать – это раз. Остров, каким бы он ни был независимым, находится под властью малека – это два. И это значит, что Кани не сможет настичь нас – это три.

– И мы сможем хорошо подкрепиться и набраться сил! – добавил Сорро.

– В том числе, – согласилась я. – Те, кто делают из еды культ, смогут покушать… Но самое главное, за эти три дня мы узнаем у пиратов о последних новостях нашего мира.

– А ты, принцесса, – штурман одарила меня полным уважения взглядом, – оказывается, неплохо соображаешь…

Так решено было входить в бухты-зубы Анфа. Да, я не оговорилась, потому что южная гористая гряда Джомджомы на карте именно их и напоминала.

Нам не пришлось менять паруса: белую акулу на черном пятнистом фоне еще никто в Инселерде не видел, да и в Анфе доброжелательно относились к любому мореплавателю. Скрываться не имело смысла. Оставив наемников следить за порядком на судне, мы спустились на берег.

В отличие от шумных городов Джанубтераб, на пристань Анфа не выбежали даже воришки и зеваки. С первого взгляда пиратское пристанище казалось вымершим городом: хмурые серые дома без окон, красные песчаные дороги… будто жизнь здесь замерла на уровне древности. И только несколько десятков кораблей в нашей и соседней бухтах, на которых развевались черные пиратские флаги с черепами, говорили о том, что жизнь тут есть, и идет она по полной, стоит только добраться до первого трактира.

– Нас не встречает даже старик Соджо? – вспомнив имя градоначальника, я спросила у Рэтти.

– Если бы он встречал каждую шайку типа нашей у моря, то он бы давно скончался, – хихикнула пиратка. – Идем в зеленый дом!

Она показала мне на небольшую каменную будку, выкрашенную в дикий зеленый цвет. И чем темнее становилось на улицах, тем ярче светился этот дом. Готова поспорить, что краску Соджо и его помощники купили в Граде, потому что из природных материалов, даже с помощью магии, подобное безобразие сделать невозможно.

Такого доброжелательного градоначальника, как дед Саджо, я никогда не встречала. Даже в те дни, когда я путешествовала с отцом по нордэрдским поселениям, мне доводилось сталкиваться лишь с грубиянами-взяточниками или заевшимися лентяями. Старичок с острова Джомджома, хоть и выглядел устрашающе: с перевязанным черной повязкой глазом, кривым носом и щербатым ртом, – но что-то в нем было такое особенное, доброе, человечное.

– Ну, – сиплым пропитым голосом начал Соджо, перебирая бумаги на столе, – кто на этот раз?

Он пристально посмотрел единственным глазом на Рэтти, что спряталась за спиной у Сорро. Ой, и недоброе что-то было в этом взгляде, только я не поняла – что именно.

– А Крыса-Марина уже была у нас четыре месяца назад.

Ничего себе память! Рэтти, закрыв рот руками, отступила. Всё, плакали наши планы. Нашего штурмана не пустят на остров, надо что-то делать. А лучше всего соображается у разбойника на голодный желудок.

Да-да, Сорро, скорчив хитрейшую гримасу, чуть ли не уткнулся носом в лицо старичку и прошипел:

– Это невозможно. Мы захватили эту честнейшую девушку в плен месяц назад! Вы с кем-то путаете нашу Риту.

Дед поднялся из-за стола, и мы услышали, как что-то цокнуло об пол.

– У него нет обеих ног, – шепнула мне на ухо Рэтти.

Сделала она это так, что старик и глазом не повел, думаю, он даже не расслышал и не понял, что штурман абсолютно все о нем знает.

– Крыса-Марина, – начал между тем старик, сверля глазом нашу спутницу, – личная вещица Роджера, Алой Короны.

– Нет! – вскрикнула я, что бледная как поганка помощница старика, только что вышедшая из дальней комнаты с кипой бумаг, отстранилась и ахнула от удивления. – Рэтти теперь мой штурман. А я – принцесса Нордэрда. И вы, уважаемый Соджо, смеете отказывать царственной особе и ее свите в ночлеге?

Я, ухмыльнувшись, посмотрела на своих друзей. Что же, когда ничего не помогает, можно воспользоваться и положением.

– П…простите, Ваше высочество, – развел руками старый пират, – но наш закон гласит…

– О, как это необычно слышать о соблюдении законов из уст пирата, – я искоса посмотрела в него. – Кажется, наш мир скоро станет идеальным государством, чему я буду искренне рада.

Старик, как мне показалось, был непреклонен, и Рэтти не могла получить визу на Джонджому еще целых два месяца. Нет, не стоит упрекать пиратов в доскональном соблюдении порядка, решила я. Эта мысль пришла мне в голову по одной простой причине: у меня был козырь, который старик Соджо покрыть не сможет.

Я придвинула стул и села напротив градоначальника. Мой взгляд в тот момент был тяжел как никогда, а мои спутники, словно прочитав все мои мысли и поняв все мои намерения, смиренно стояли, склонив головы.

– Представьте себе, господин Соджо, – начала я переговоры, – что настанет день, когда весь Инселерд подчинится Централи, властям которой нет дела до предрассудков.

– Да что вы, госпожа принцесса, – ахнул старик и оглянулся на примостившуюся у дверного косяка помощницу. – Такое невозможно. Люди без предрассудков мигом завладеют нашим островом и сделают из него очередной Серк или Пятру.

– Вы абсолютно правы. За исключением одного, – я подняла указательный палец, – такое возможно в очень скором времени.

Мне было жаль пожилого пирата, но я не знала, как еще уговорить его пустить Рэтти в Анф. Бедный-несчастный Соджо чуть за сердце не схватился, когда услышал мои слова, но я продолжала вводить его в курс дела. Не желаете пропустить нас с миром, мы вам поведаем все, зачем пришли. Страшно? Тогда пропустите нас четверых и десять наших наемников, и мы будем рады стараться спасти мир для вашего же блага.

– Пожалуй, я разрешу госпоже Рите, – хитро глядя на штурмана, согласился, наконец, старичок, – ступить на этот остров.

Этого я и добивалась. Помощница Соджо тут же принесла нам яркие зеленые, прямо под цвет дома начальника, медальоны и велела без них в город не входить. Что же, пришлось надевать. Также мы получили подробый план города, и уже через десяток минут заказывали ужин в шумной таверне в самом центре Анфа. Наши наемники устроились за дальними столиками, где сразу нашли себе собутыльников, оказавшихся не менее азартными игроками в кости.

Если бы кто рассказал мне месяца два назад, что в мире есть место, где собираются все преступники, чтобы отдохнуть от своих зверских приключений и мирно кушают баранину, я бы не поверила ни единому слову. Но зато после сегодняшнего я твердо решила, что когда я стану правительницей Нордэрда, то я обязательно устрою подобное поселение на одном из островов Пунто, что у северо-восточной Грани.

Мы сидели в самой обычной таверне, где не в меру пили северные и западные путники в грязных кафтанах, несколько восточных странников, облаченных в черные шелковые халаты, искали утешение в навязчивом запахе от выкуриваемых листьев рами. От негарских курильниц меня начинало клонить ко сну. Красавицы-официантки в длинных клетчатых юбках, словно бабочки порхали промеж тяжелых дубовых столов, разнося еду и выпивку посетителям. Всюду слышался смех, пьяные песенки и громкий говор. Где-то в дальнем углу сиплым басом кто-то рассказывал о своих похождениях в северных морях, а его перебивал писклявый женский голос, просивший поведать о сказочной рыбе и жемчужинах. А в воздухе все отчетливее чувствовался сладковатый запах курений. Устроившийся у меня за спиной маг в эстеррском черном капюшоне, надвинутом на лоб, полной грудью вдыхал запахи рами через трубку в ярком расписном кувшине. Как он походил на постояльца из Утара… И опять я не заметила, когда попала во власть странного магического запаха. Моя голова упала на стол, а я провалилась в сон.

Мне показалось, что из моего вещевого мешка вылетело что-то маленькое зеленое и окутало с ног до головы. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то обнаружила себя стоящей в длинном темном коридоре. О, я была облачена в шкуру Дракона, сверкающую на мне своими золотыми украшениями, а напротив меня – мой старый знакомый, красавчик ками в компании какого-то страшненького уродца с красными глазами на черном лице и танри с головой шакала. Да, я поняла, что ко мне явились высшие, но почему это всегда происходит в ресторане, когда я нахожусь под властью запахов волшебных курений.

– Это и есть Анжелика? – спросила танри, протянув мне руку.

– Да, – тихо отозвался ками. – Нам нужно срочно доставить ее в Нордстерн.

– А вы мое мнение спросили? – тихо поинтересовалась я.

Как-никак, не очень люблю, если за меня решают, пусть даже и высшие. С того дня, когда я в первый раз встретилась с ками, многое изменилось. У меня появился Сорро, которого я теперь просто так не отпущу. Я не могла даже помыслить о том, что в один день мы должны будем расстаться. Кроме того, со мной была Рэтти, которую я уже стала считать подругой. Да и Сунна, наследник престола южного государства, на долю которого… нет, на долю всех моих новых знакомых выпала незавидная участь.

– Я не могу оставить их. Мы должны спасти Инселерд… – прошептала я, когда танри подошла ко мне.

Чем-то она напоминала мне Нефертари, но и многим неуловимо отличалась от волшебницы-фаворитки. Ее узкое синее платье с блестящими тесьмами обтягивало стройную фигуру. Я загляделась на неземную красоту высшей, и весь страх куда-то улетучился, стало легко и спокойно. И меня не пугало, что у этого шикарного тела на плечах – голова шакала.

– Тебе нужно домой, Анжелика, – повторил ками, бросив на меня грустный взгляд.

– Мы так решили, – подошла к нему танри, – он, я и шинигами. Нельзя тебе играть со смертью. Так ты быстрее погубишь Инселерд, понимаешь? Мы, хранители, не можем допустить подобного. Это нам подобает спасать мир, а не вам, людям!

– А что вы знаете про артефакты силы? Мечи Света, Тьмы и Огня и посох Льда? Что вам известно о песни Инселерда?

Нет, я не хотела сдаваться высшим вот так просто, у меня не было и малейшего желания бросать друзей.

– О, королева драконов, – ками склонился передо мной на колени и поцеловал мою руку.

Никогда не думала, что те, кто стоят на одну ступень ниже Единого, вот так просто будут преклоняться перед обычным человеком. Но я принцесса, мне надо привыкать, любой правитель общается с высшими, хранителями Инселерда.

– Не в твоих это полномочиях, Анжелика, – покачала головой танри, а уродец-шинигами поддакнул.

– В моих! Вам, высшим, нет дела до богоненавистников из Централи, которые задумали свергнуть правителей Инселерда, уничтожить артефакты и стать властителями нашего мира. Вы живете в других мирах, и вам на самом деле не хватает времени, чтобы заботиться о нас!

– О, если бы нам не хватало времени, королева драконов, – вздохнул ками, скорчив наигранную гримасу, – мы бы не явились к тебе столь надолго. Хотя, в чем-то ты права, не спорю.

Им не нужны действующие артефакты, им хочется разлучить меня и других Хранителей. Не к добру это. Я не должна позволить высшим отправить меня на родину с помощью их магии. Пока я вместе с Сорро, в какие бы дурацкие переделки я не попадала, сколько бы мумий не везли мы на борту корабля, я в безопасности. В Нордстерне я не смогу сейчас защитить себя. Там все будут знать, что я принцесса, наследница, владеющая артефактом.

Мои мысли ручейком перетекали в головы всех троих высших. Я прекрасно знала это, но все же продолжала думать, о чем хотела.

– Ты не воспользуешься ни одним из орудий, королева драконов, – холодно заявила танри.

– Почему? – у меня по спине пробежал холодок.

– По простой причине. Не может один человек подчинить себе два сильнейших артефакта. Не то его магическая сила разорвет на клочки. Ты королева драконов, не смей и прикасаться к посоху Льда.

Ками и Шинигами кивнули в подтверждение ее слов.

– Но Сорро… – начала я.

Однако ничего я спросить не успела, высшие растаяли прямо перед глазами, а вместо длинного коридора, где они устроили мне аудиенцию, я увидела перед собой деревянный потолок.

Я осмотрелась и обнаружила себя в тесной каморке. Где-то в углу горела лампада, а в крохотное окошко пробирался теплый ночной воздух. Я неуклюже встала с твердой, кажется, каменной, кровати и вышла из комнатушки на улицу.

Оказывается, я спала в одном из многочисленных домишек Анфа на берегу одного из озер. Я узнала очертания невысокий домов-пещер острова для пиратов.

Где я и что со мной спросить было не у кого. Ни Сорро, ни Рэтти ни даже Сунна не остались рядом со мной, пока я спала. Что, кстати говоря, очень подозрительно. Обычно мои товарищи не бросали меня в гордом одиночестве. Я вытащила из вещевого мешка шкуру Дракона и закуталась в нее. Почему-то после давешнего сна мне хотелось именно этого.

– Ты правильно сделала, Лика, что не поддалась на уговоры высших.

Шкура вспыхнула на мне, и уже через мгновение на берегу озера передо мной порхал большой золотой дракон.

– К ним следует прислушаться. Они никогда не врут, – тихим баском сказал мой артефакт, – но они ни разу никому не сказали правды. Они эгоисты и делают только то, что им на пользу.

Значит, убить меня как можно скорее – это их цель. Не думаю, что высшие настолько недальновидны, что не понимают, чем мне грозит возвращение в родной Нордстерн. Этот народ все просчитал! Когда мы с Сорро были на Утара, ками решил не возвращать меня домой по простой причине: двое в море не имели никаких шансов выжить. Но когда высшие поняли, насколько силен мой разбойник, и что мы знаем слишком много, они решили нас разлучить. Да, я не сомневаюсь: какие бы приключения не ждали нас на островах и в Эстерре, мы доберемся до Града и положим конец власти пришельцев. Но почему высшие против такого исхода – первый вопрос.

– И почему они не смогли отправить меня в Нордстерн? У них же больше силы, чем у меня, даже если я управляю тобой.

– О! – дракон взмахнул крыльями и приземлился рядом со мной, подставив мордочку так, чтобы я могла ее погладить, – Высшие всесильны, но за это они платят тем, что они неспособны решать собственные проблемы без согласия людей.

– То есть, получается, если я буду против возвращения в Нордстерн с помощью магии, ками никогда не перебросит меня туда, так? Он будет являться мне во снах, уговаривать меня, склонять на свою сторону, но…

– Пока ты не скажешь свое «Да», они не в силах что-либо сделать. Он будет приходить к тебе так часто, как только сможет. Он поведает тебе свои планы, скрыв их истинную сущность. Высшие умеют пользоваться словом так, что рано или поздно убедят любого.

– Но как мне спастись от них, мой покровитель? – а дракончик знал очень много.

И ответ не заставил себя долго ждать:

– Листья рами с Негара, что любят курить некоторые волшебники. Их запах открывает людям, обделенным магией, дверь в царство высших. Просто не вдыхай запах этих листьев, и ты будешь ограждена от общения с ками.

– А как она пахнет? Как я могу…

Но дракон мне не ответил, он грустно покачал головой и подмигнул мне зеленым глазом. Единственное, что я могу сделать в этом случае – просто не заходить в рестораны, уговорить Рэтти приносить мне еду в комнату. Так я буду ограждена от этих странных листьев рами и никогда не смогу поддаться чарам высших, у которых свои интриги. Кстати, а моя штурман, насколько я помню, никогда не курила. Думаю, эти листья помогают не всем магам. Не помню, чтоб мне в детстве рассказывали о волшебных курениях. Да и когда я жила на Негара, я только один раз услышала от монахов о том, что высоко в горах произрастает невзрачное деревце, заварив чай из листьев которого или приготовив курительную смесь, маг может сильно увеличить свои способности. Ладно, об этом позже, а пока…

Я взмахнула рукой, и мой дракон тут же вернулся на зеленый шелк кимоно, дарованного мне в восточных землях.

– Ты проснулась, Анжелика? – тихий зловещий шепот у меня за спиной заставил меня обернуться.

Но я никого не увидела. Я быстро скомкала наряд и затолкала его в вещевой мешок.

– Кто тут?

Я боялась любого, кто мог бы позвать меня, не показываясь мне на глаза. Я доверяла только своим спутникам, больше никому. А теперь вдобавок я была одна, брошена на острове, кишащем пиратами, разбойниками и прочими людьми вне закона, оставленная даже собственными товарищами.

– Не подходи ко мне!

Я осмотрелась. В небе сияла ущербная серебристая луна. Грустно подмигивали звезды. Черная гладь озера-глаза была подозрительно тиха. И только куст у самого берега, казалось, скрывал от меня позвавшего.

– Сорро… Рэтти… Сунна!!! – крикнула я в ночную тьму, оглядываясь на пустые черные окна домов на набережной.

Никто не отзывался.

– Шамсхайят, – зловеще прошептало мне существо за спиной.

Я резко обернулась, забыв даже завизжать от страха.

Передо мной стояла ожившая мумия, опираясь на длинный крючковатый посох. Бинты на ее руках немного ослабли, и можно было разглядеть серо-бурую плоть, некогда бывшую полным жизни телом. Хорошо еще, что я встретила его на улице, и ветерок не давал его смрадному запаху окутать меня.

Ноги отказались слушаться меня, и я осела на землю.

– Не бойся меня, Анжелика, – шипело чудовище в древних одеждах, – я не хочу тебе зла. Мне просто скучно стало на корабле без вас всех. Сунна каждый вечер рассказывал мне о ваших приключениях. Но уже третий день, как принц не является ко мне.

Третий день! Вот что застряло у меня в голове. Как долго я пролежала без сознания, вдохнув дурманящий запах проклятых рами.

Оказывается, Шамсхайят потерял нас и на третий день одиночества отправился рыскать по городу. Нюх у мумии оказался отменным, и он нашел домик, в котором мы остановились. Однако там была только спящая я. Последыш наблюдал за мной из-за окна, и когда я пришла в себя и поболтала с дракончиком, он решил сам пообщаться со мной, несмотря на все предостережения Сунна, что я до смерти боюсь живых мертвецов.

– Понимаешь, Анжелика, – мумия переминалась с ноги на ногу, – если они оставили тебя одну спать, а сами куда-то пошли, значит, произошла какая-то неприятность, понимаешь? И твои друзья в опасности.

Какой бы неприязни я ни испытывала к Шамсхайяту, но невозможно было не признать его правоты. И мы решили срочно найти пропавших товарищей, пока еще не поздно, пока они живы. Хотя, я не сомневалась, что Сорро не из тех, кто спокойно даст в обиду своих товарищей.

Я бежала рядом с ковыляющей мумией. О, как я недооценивала присутствие живого мертвеца в нашей компании. Народ шарахался в стороны, завидев мумию. Даже когда Шамсхайят зашел в ресторанчик, от которого очень сильно разило рами, мне пришлось встречать не мумию, а толпу обалдевших посетителей, которые, расталкивая на ходу остатки пищи по карманам, выбегали из заведения.

Наследник древнего престола вышел последним, обтрепанный и обескураженный.

– Принца тут нет! – разочарованно вздохнул он.

Но, как ни странно, явление мумии в ресторан помогло нашим товарищам. Все перепуганные пираты бросились, естественно, в бухту, чтобы поскорее убраться с казавшегося таким гостеприимным острова.

Особо отличались, не спорю, новички, первый раз в жизни прибывшие на остров. Откуда им знать, что Шамсхайят – не дух Джонджомы, который призван охранять территорию от особо опасных преступников.

Вышли мы в порт немного позже толпы из ресторана и увидели весьма интересную сцену. Несколько небольших суденышек пытались поскорее убраться из гавани, а на пристани…

Напротив нашего корабля стояли Сорро, Рэтти и Сунна. Казалось, что они сильно устали. Шамсмаденский вор уверенно держал Даномхерев, и взгляд его не пылал безумием, как в прошлый раз. Разбойник вытянул вперед фламмер наизготове, а штурман держала руки наверху, готовясь прочитать очень сильное заклинание. Зачем драться на Джонджоме – этого я не понимала, пока не увидела их противника.

Высокий плотный мужчина с черными как смоль волосами, одетый в ярко-красный плащ центральского покроя. Встретив его раз, я уже никогда не перепутаю его ни с кем. Роджер Алая Корона собственной персоной. На его грозном лице играла злобная ухмылка. Некоторые из пировавших в ресторанчике, как и следовало ожидать, были из банды этого, казалось бы, непобедимого пирата.

– Не мешайте мне, куда все прибежали? – Роджер не успевал следить за снующими наемниками. – Кому сказано было ждать до утра в «Пьяной камбале»?

Однако капитана никто не слушал, а мы с Шамсхайятом решили предусмотрительно переждать за бочками.

– Красная Бандана, я знал, что трус вроде тебя приедет сюда, чтобы зализать раны, – оттолкнув пару матросов от себя, бывший капитан нашего судна вышел вперед. – Ты слишком слаб, чтобы противостоять мне. И я отвоюю свое судно. Я вызываю тебя на реванш. Завтра в открытом море. По курсу на Гора.

– Это не в моих интересах, – сплюнул Сорро, – мне неинтересно сражаться с однажды мной побежденным.

Ню в своей крупной форме фыркнула, царапая когтями землю.

– Ты не знаешь, за что будешь сражаться! – рявкнул пират. – Джо, Кирк, покажите мою ставку!

Два труса, уже забравшихся на палубу каравеллы, сбегали в сторону фок-мачты и вытащили на бак связанную по рукам и ногам маленькую хрупкую девушку, в которой я тут же узнала Кани.

– Если ты проиграешь, Красная Бандана, – громогласно заявил Роджер, – тогда я заберу ваши ничтожные жизни и свой корабль. Но если случится невероятное, и ты опять победишь, – пират хихикнул, – я отдам тебе эту девку.

– Ха, – Сунна скривился в усмешке, – а если мы ее возьмем сейчася без боя, то делом вашей чести будет убраться с ентого острова и никогда больше не ступать на енти земли.

Я не заметила сперва, только сейчас разглядела, что на пристани стоял, опираясь на плечо хрупкой помощницы, и дед Соджо.

– Вы, господин Роджер, – принц Джанубтераб был крайне вежлив с пиратом, – нарушаете закон Джомджомы. А я, как представитель правящей династии, не могусь…

– Какая-то безграмотная малявка мне указывает?! – разгневался пират, доставая кинжал из-за пазухи.

– Какой-то зазнавшийся пират смеет грубить наследнику престола!

Даже мне, сидящей за бочкой, стало жарко от его испепеляющего взгляда. Не контролируя себя, Сунна поднял Дономхерев. Разбойник было закричал: «Не надо!» Но только мальчишка не слушал его. Паренек делал то, что считал нужным.

Но принц не стал убивать Роджера, грозно взмахнув легендарным артефактом, он убрал ятаган в ножны.

– Именем Таваха, да будут долгими егоны дни на ентой земле, вы нарушаете законы свободного острова Джомджома: нельзя договариваться и проводить дуэли тута и вблизи островка. Кроме того, вы лично оскорбили особу из королевской семьи. Посему в присутствии уважаемого градоначальника Соджо я запрещаю вам и вашей команде двадцать лет ступать на земли островов Черепа.

После произнесенных слов парень поднял руку, и у него в ладони засверкали ярким зеленым светом все медальоны-визы, выданные стариком команде Роджера. Наверняка пиратская команда явилась сюда позже нас и, чтобы не навлекать беды, Соджо выдал визы и Алой Короне: мало ли, вдруг Рэтти была подослана грозным пиратом.

– Отныне любой из вашей команды, кто посмеет пересечь западное течение, будет предан морской пучине!

Старик поднял руки, и я заметила, как чуть видимые синие молнии сорвались с его пальцев и направились в сторону Роджера и его команды.

– Тогда встретимся за течением через неделю! – хмыкнул пират, одарив недобрым взглядом моих друзей. – А если вы не приплывете, то будете названы посмешищем всех морей Инселерда.

– Постойте, – усмехнулся Сунна, – но был уговор, что дуэли не будет, коли мы заберем енту девицу без боя.

Команда пирата соглашалась на все условия, лишь бы побыстрее уплыть с этого острова. Они помнили, как из ресторана их выпроводила неизвестно откуда взявшаяся мумия. Это только Алая Корона не обращал на подчиненных никакого внимания. Странно, что они до сих пор не устроили бунта и не сменили капитана, на кого-нибудь занимающемуся не только собственными темными делишками.

А шамсмаденский вор и спрашивать не стал. Он пристально посмотрел на пленницу, и не прошло и минуты, как она была в объятьях парнишки.

– Вы, кажися, забыли, как лишилися орихалкона, – ехидно заметил Сунна, передавая девушку в руки разбойнику.

Пират ничего не ответил. Он бросил на паренька испепеляющий взгляд, и в его руке вспыхнул огненный меч. О, это нечестно с его стороны. Роджер нарушал не только законы Джомджомы, но и только что прочитанный указ. И это не будет лукавством, если я скажу, что таким образом он поставил на кон собственную жизнь.

Кани завизжала и сжалась в комочек, а державший ее Сорро грозным взглядом смотрел то на пирата, то на его новое судно, решая, с чего бы начать. Зато Сунна уже достал из ножен Даномхерев и отбивал удары врага.

– А ты неплохо владеешь мечом, – похвалил его Роджер, отражая очередную огненную плеть. – Но огонь – страшная стихия, мой мальчик.

Сунна сделал несколько шагов назад, чтобы отдышаться и перехватить рукоять ятагана. Он прекрасно понимал: ему не тягаться с этим пиратом, – но больше никто не помогал ему. Разбойнику Сорро пришлось отправиться на палубу вражеского судна, чтобы усмирять беснующуюся команду Роджера, которая нахальным образом решила метать в нашу немногочисленную компанию горящие шары, а канониры заряжали пушки, чтобы, о, Единый, разнести всю пристань.

Старик Соджо, дрожащими руками упираясь в костыли, с ужасом смотрел на происходящее, боясь и слово вымолвить, зато его помощница все время причитала:

– Завтра на Джомджоме будут новые законы. Пираты… для них никакие правила не писаны…

Возможно, она права.

Рэтти помогала Сорро и Ню ледяными стрелами. Когда они попадали в раскаленные шары, те превращались в воду и оборачивали заклинания абордажной команды и остальных помощников Роджера в летящие мокрые головешки. Получить такой по голове тоже не особо приятно, но синяк – намного лучше, нежели обгоревшие волосы.

Разбойнику пришлось бегать сломя голову по палубе и в один момент, когда он размахнулся двумя имевшимися у него мечами, кто-то из пиратов пробил своим заклинаниек палубу и… Сорро свалился в трюм.

Вот это поистине плохо. Рэтти тут же закончила обороняться от летящих на остров шаров и с криком: «милый Сорро, только не умирай», – кинулась на вражеский корабль. Не прошло и пары мгновений, как на палубе красовалась композиция из дюжины замечательных ледяных статуй «Пираты южных морей». Не стоит попадаться на пути у разгневанного мага.

Когда с врагами было покончено, штурман позвала Ню на палубу, а та в свою очередь вытащила из дыры Сорро. Этого я, увы, из-за бочки видеть не могла. Я только заметила, что Рэтти стояла и все время дула на ладони.

– Я не могу взять Оскурид, меч Тьмы, – крикнула она разбойнику, – он не мой. Понимаешь, любимый?

– Ну и ладно! – доставая из ножен фламмер, заявил Сорро.

Вскоре оставшиеся на палубе и не угомонившиеся пираты уже разбегались по палубе и прыгали в воду, лишь бы избежать встречи с клинком Красной Банданы.

– Что же, твои дружки великолепны, наследничек! – ухмыльнулся Роджер, бросивший битву с воришкой, когда увидел, что происходило с его командой.

Лучше бы он больше не сталкивался с нами в морских просторах: команда была бы целее. А теперь в Царстве Мертвых будет ждать душу Алой Короны целая толпа его наемников. Нелегко придется жестокому пирату после смерти. Заслужил.

– Я не хуже! – стиснув зубы, выдавил парнишка, пытаясь полоснуть пирата по груди.

Но у него опять не получилось. Пятнадцатилетнему мальчику, который почти не занимался фехтованием, нелегко справиться с опытным огненным магом.

– Отойдите все! – рявкнул Сорро так, что даже мы с Шамсхайятом прижались друг к другу, словно мышки перед нападением разъяренного кота.

Рэтти, держа практически не стоявшую на ногах Кани за плечи, повела девушку в сторону дедка Соджо, что пятился в сторону центральной улицы Анфа. А там столпились практически все, что ночевали в городе.

– Уходите! – повторил разбойник.

– Шамс, – шепнула я мумии, и мы бесшумно встали и тоже побежали к центральной улице. – Напугай этих зевак!

Древний наследник южного престола покосился на меня, только в его пустых черных глазницах не читалось никакого упрека, а на лице в принципе не могло проявиться ни единой эмоции, но все равно я чувствовала, что мумия не очень рада моему приказу.

– Прошу тебя, – повторила я, – не то им будет очень плохо!

Мумия в ответ оскалила свои желтые зубы и обернулась к пиратам, стоявшим у нас за спинами и наблюдавшим за тем, как Сорро, словно совершая какой ритуал, поднимает вверх двумя руками фламмер. Я и сама не предполагала, что произойдет дальше, только в глубине души билась мысль: беги и спасай всех, кого можешь.

Когда в зеваки увидели медленно надвигающуюся на них мумию с поднятыми кверху руками, некоторые бросились прочь, создавая давку. Некоторые, особо любопытные, пытались задержаться и посмотреть, что будет, но их увлекла за собой паникующая толпа. Только Рэтти держала визжащую централку и не давала ей последовать за перепуганными зеваками. Штурман медленно пятилась в мою сторону. А Соджо с помощницей, хоть и перепугались не меньше остальных, выглядывали из-за ближайшего угла. Старик все время причитал, что его зеленый домик сейчас полыхнет алым пламенем. Как я хочу, чтобы этого не случилось.

От мыслей меня отвлек громкий взрыв. Дабы сберечь уши, я закрыла их ладонями и резко обернулась в сторону пристани.

Я глотала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. О, увиденное мной было ужасно! Не спорю, что и на лицах Рэтти и Кани, Соджо и его помощницы читался точно такой же неподдельный ужас. И только Шамсхайят гордо стоял и любовался происходящим. Да, у мертвецов нет никаких чувств. Горячий пульсирующий воздух, что обжигал наши щеки, играл его разорванными одеждами, но ему было все равно, он хихикал.

– Сорро, – осела я на колени, поняв, кто оказался в самом центре этого взрыва.

Лентой воспоминаний пронеслось все, что пережили мы вместе: его равнодушие при первой встрече, заботу обо мне, как о маленькой, заигрывания Рэтти, магия Ханы и остальное… Одна картина из прошлого сменялась другой, и я испугалась, что в скором времени все это исчезнет, пропадет вместе с Сорро, который пожертвовал собой ради всех нас.

– Сунна, – скорее потому, что его не было рядом, назвала я его по имени. – Сорро, мой Сорро.

Случись подобное месяц назад, мне было бы все равно. Ну, погиб самый известный разбойник Инселерда, и ладно. Меньше преступников стало в мире. А сейчас горячие слезы обжигали мне щеки.

– Сорро, Сорро… – шептала я под нос.

Но никто не отвечал. Даже те, кто стоял неподалеку, не подходили ко мне. И я чувствовала себя одиноко в этом большом жестоком мире. На уцелевшую часть пристани сыпались маленькие колючие искры. А черные остнки портовых сооружений полыхали в огне, пепел и дым от которого медленно распространялся по городку.

И вдруг я услышала уверенные шаги у меня за спиной. Кто-то быстрым шагом направлялся к пристани. Нашелся-таки смельчак – подумалось мне в первое мгновение. Я подняла глаза, полные страха. Нет, я не хотела этого, просто кто-то внутри меня приказал мне обернуться.

К нам из темноты ночного города вышли две фигуры: маленькая хрупкая в шапочке с козырьком, принадлежащая Сунна, и высокая плечистая с волнистым мечом в правой руке, в которой я сразу же узнала Сорро.

Я не поняла, как ноги сами заставили меня вскочить и побежать навстречу, кинуться ему на шею и омыть слезами его грудь.

– Ты жив, слава Единому, – не отдавая контроль себе за тем, что говорю, пролепетала я.

– Я не умру, пока воздух Инселерда сотрясают такие люди…

– Ты убил его?

– Нет. – Сухо ответил он, посмотрев мне в глаза.

В его светлых глазах играли коричневые отблески пламени, а на лице была добрейшая из всех гримас, какие я только видела у Сорро. С таким выражением лица отцу бы с ребенком играть, а не говорить со спутницей после тяжелой битвы.

– Но он же настигнет нас еще и еще! И он станет еще коварнее! – я не понимала разбойника.

– А кто я такой, чтобы лишать жизни пусть даже очень плохого человека?

Его слова будто кол вошли в мою душу. Сорро старается не убивать. Но что он тогда сделал? После того, что произошло с пристаню, остаться там в живых невозможно. Да и каким образом разбойник с воришкой оказались так далеко от взрыва – я не представляла.

– Простите, Соджо, – тихо сказал странник, подойдя к градоначальнику, – пришлось выбить зуб у черепа.

Все мы, ничего не понимая, уставились на Сорро.

Оказалось, что меч Тьмы, легендарное оружие западных земель, способно кромсать почву. Применять его стоит с большой осторожностью, так как оно единственное из всех легендарных артефактов способно изменить ткань мироздания. Ни ветер, ни огонь, ни лед не могут сдвинуть землю или иссушить море. Получилось так, что Сорро отрезал от Джомджомы один маленький полуостров, куда Сунна загнал отступающего Роджера. И земля отправилась в свободное плавание по океану. Конечно, магия темного меча устроена так, что остров вскоре остановится и станет просто третьим в архипелаге Джомджома, расположившись между Черепом и Скулой. И будет жить там один-единственный человек, пират Роджер.

Алая Корона пытался отбиваться, бросая на пристань огненные шары, и один раз он промахнулся, попав заклинанием в бочку с зажигательной жидкостью. К счастью, Сорро успел быстро среагировать и перенес себя и Сунна с помощью меча ветра на пару кварталов выше от причала. Ударной волной этого взрыва, наверняка, задело и Роджера, что тот перестал атаковать. Еще одна версия – маг исчерпал себя и упал без сознания. Зато в обоих случаях, если пират очнется, его будет ждать пренеприятнейший сюрприз. А коли когда-нибудь найдется человек, что спасет пирата с необитаемого острова, нам всем придется очень несладко.

– Хорошо, что Шамсхайят с нами тута, – вздохнул Сунна. – Ему низзя погибать.

– Ох, и натворили вы тут, – развел руками Соджо, подойдя к нашей компании, – не будь Сунна королевским послом, пришлось бы мне и вас лишить визы. Но…

– Белая… Акула… – понятно, что Рэтти заботилась только о своем судне, и то, что говорил сейчас градоначальник, ей было совершенно не интересно.

– С ней все в порядке, – улыбнулся Сорро, прижимая меня к груди, – мы не последние глупцы, чтобы уничтожать в битве наш корабль. Тем более, мы думали, что Шамсхайят там… Кстати, его туда не мешает доставить до рассвета, не то плоть нашей мумии сгорит на солнце.

Остатки ночи ушли на то, что Рэтти без устали колдовала и тушила разрушения на главной пристни. Ей помогали и других водяные и ледяные маги, отыскавшихся при помощи Соджо среди гостивших на острове пиратов. А когда о побоищах в порту напоминали лишь закопченные стены близлежащих домов, за дело взялись волшебники, восстанавливающие испорченные предметы: они очищали стены от сажи, возвращали вывороченные камни на мостовую, выправляли сорванные взрывом ставни и двери... И только чье-то судно с обгорелыми парусами и мачтами никто не брался доставать со дна и чинить. Не повезло кому-то, лишился судна.

Зато «Белая Акула» спокойно дожидалась нас в соседней бухте. Как бы пьяны не были наши наемники, но им удалось в общем переполохе пробраться на палубу и увести бригантину за ближайший мыс. Судя по сбивчивым рассказам южан, правда, я поняла, что пришлось им нелегко, и судно они спасли только чудом попав на гребень одной из высоких волн, вызванных взрывом. Не удайся им этого, наше судно имело все шансы упокоиться в прибрежных водах Анфа.

Как только наследник уложил мумию спать, он зашел в штурманскую каюту, где отдыхали все мы: я, Рэтти, Кани и Сорро, – уставшие, но желавшие немного обсудить сложившуюся ситуацию.

Наш выигрыш, девушка по имени Кани, сидела на коленях, дрожа от страха, несмотря на уговоры штурмана: «Крепись, деваха, мумий наш хороший!» Как я ее понимала: сама до недавних пор ненавидела Шамсхайята. А если б не он, неизвестно еще, как бы сложились судьбы Инселерда. Как-никак, а мумия прекрасно выполнила предназначение талисмана-защитника.

– Может, выпьем? – Рэтти достала из ящика под кроватью бутылку чего-то крепкого.

Принцессам подобные напитки строго противопоказаны. Остальным – можно. Невзирая на то, что уже пошел четвертый день нашего пребывания на Джомджоме, и визы наши закончили свое действие еще утром, мы устроили большой пир на палубе «Белой Акулы». Я могла не бояться, что снова вкушу запах рами, потому что у нас на судне никто не выкуривал листья высокогорного деревца, чтобы повысить свои способности. Да, кстати, надо будет порасспросить Рэтти об этой гадости. Не нравится мне, что я засыпаю на несколько дней от этого запаха и общаюсь с высшими.

Напились все, как любит говорить Рэтти, в рым. Даже наследник престола, он же шамсмаденский вор, малыш Сунна, осушил не одну бутылку. Ню, вообще, прикладывалась к тазику, до краев заполненному ромом, а потом самопроизвольно меняла формы и даже цвет. Одним словом, моя компания ничем не отличалась от любой другой пиратской банды. И только я стояла на палубе, глядя далеко за горизонт, где синели горы на острове Скулы. Не хотелось мне веселиться. Пока мои друзья не знали об охоте ками. Но скрывать столь страшную новость, мне казалось, опасно.

Рэтти вовсю обнимала Сорро, а пьяный разбойник называл штурмана моим именем и гладил по голове. Смотреть на это всем было весело, и Сунна с Кани по-доброму смеялись над ничего не соображающей парочкой. Только меня подобные забавы не веселили. Карсная Бандана всегда был нежен только со мной, и мне очень не хотелось, чтобы мое место заняла пусть даже очень хорошая, но другая женщина. Сколько бы я ни пыталась оттащить штурмана от разбойника, у меня ничего не получилось. По уши влюбленная в него девушка не желала спать в другом углу каюты.

Когда мне наскучила эта пьяная компания, я решила спуститься в трюм, в дальнюю комнату.

Свечу я зажигать не стала. Нет, не от того, что боялась прожечь дыру в корабле, а просто в свете не было надобности. Я подошла к саркофагу, где, скрестив руки на груди, спал последыш Шамсхайят.

Он существовал в таком виде уже больше тысячи лет. Но не усталость парня интересовала меня. Я аккуратно прикоснулась к холодному туго забинтованному запястью.

Бинты на лице мумии зашевелились, и вскоре на меня смотрел страшный черный глаз. А потом и второй.

– Привет, Шамс. Ты один у нас трезвый остался. Давай поболтаем?

– А о чем? – лениво протянул он, медленно поднимаясь из саркофага.

– Например, о тебе. Почему ты считаешься талисманом Джанубтераб? Почему с твоей кончиной настанет конец и твоей родине?

Если бы у мумии могли быть хоть какие-то эмоции, клянусь, сейчас бы Шамсхайят скорчил кислую гримасу: «Опять вы за старое». Но, увы, забинтованная физиономия не выражала ни единого чувства, и только в интонации мумии я уловила нотки обиды.

– Придумали все это. Им-то, может, и спокойно так жить. А мне противно. Воскрешают меня каждые пятьдесят лет. А я лежу и думаю: когда же конец, когда я умру. И считаю. Минуты… часы… дни… годы…

– То есть, если ты умрешь, Шамсмадену не затопит морями.

– Если я умру, – изрек юный некогда правитель, – то мне до этого точно не будет дела. А я очень хочу умереть. Надоело это жалкое существование.

Я не могла не понять его эгоизма. Я вспомнила себя, сидящей в глубокой яме на острове Негара. Никогда мне не забыть тех страшных дней, когда я точно так же хотела уйти в мир иной и не мучиться. Но мне было уготовано всего лишь семь дней, а не тысяча лет с хвостиком. Я только представила себя проклятой на тысячелетия, и мне стало настолько жаль Шамсхайята, что возникло желание поскорее убить мумию. Например, для этого бы подошло огненное заклинание пирата Роджера. Он быстро и без хлопот мог уничтожить древнего наследника.

Лед Рэтти вряд ли помог бы. Это живого человека можно заморозить, а мертвец холода не чувствует… Попросить Сорро зарубить мумию. Да он не послушает. И Сунна не позволит так жестоко обойтись с семейной реликвией. Все же хорошо, что у нас в Нордэрде нет такой дурацкой традиции мумифицировать тела предков.

– А давай, Шамсхайят, не будем тебя воскрешать, когда придет пора.

– Ну и ждите пятьдесят лет. Десять дней назад обновили все заклинания. Будь проклят тот день, когда меня зарезали. Лучше бы я женился, детей воспитал, дожил до самой старости…

Так он умер молодым! Точно, я совсем позабыла.

– Знаешь, Шамс, – я взяла его за руку, и мне уже не было страшно, что мой собеседник – мумия древнего правителя, – я помогу тебе умереть, если ты этого хочешь. И похороню надлежащим образом. Только… – тут я замялась.

Мне не хотелось выступать в роли убийцы. Но условия я придумать не могла.

– Лика, – вломился вдруг в каюту мумии разбойник.

Таким пьяным я его не видела даже после пребывания в Фонку. Он еле держался на ногах, за поясом у него была заткнута бутылка рома, а под ногами маячила заплетающаяся в четырех лапах Ню.

– Прогуляемся до озера?

Мне стало поистине страшно. Я испугалась живого человека, а не мертвеца. Мне показалось, что Сорро, каким бы добрым он ко мне ни был последний месяц, спьяну мог сотворить со мной что угодно.

– Прогуляемся до кроватки, – сощурившись, сказала я. – Ты поспишь, а потом сходим на озеро.

– Нет-нет…

Как жаль, что я не владею магией и не могу усыпить его. Что пьяному в голову стукнет, того не избежать.

– Что же, Шамс, поболтаем позже, – разочарованно сказала я, обнимая Сорро за талию.

Жизнь – сложная штука. Меня никогда не воспитывали для общения с нетрезвыми людьми. Меня всегда наставляли, что те, кто напивается, не достоин человеческого сострадания и даже прощения. Это теория. На практике выходило иначе. Отчего-то я до боли в душе жалела разбойника. Я понимала, почему он напился, но готова была устроить его отдых наилучшим образом. Собственноручно, без всякой прислуги и фрейлин. Ужас, в какие дебри завела жизнь принцессу. «Особа королевской крови должна уметь понимать простолюдин», – как-то сказал мне наставник. «Да, я их буду прекрасно понимать», – поклялась я в тот день. Нет, не понять человека, пока не прочувствуешь его душу. Когда Сорро залез на кладбище Хутана, он был мне не понятен, далек и не ведом. Сейчас свершилось чудо, и я готова была исполнять все прихоти этого разбойника с большой дороги.

Пока мы шли до общей каюты, Сорро орал и просился на озеро. Как я смогла справиться с его силищей – не знаю, но парня очень легко удалось устроить на кровати, укрыть одеялом и приказать спать. Рэтти и Сунна уже давно, простите за выражение, дрыхли по разным углам. Да, я не могу назвать сном засыпание в позе головой вниз и ногами за плечами, что выбрал наследник Джанубтераб. Да и штурман спала, свернувшись, словно котенок, и посапывала.

Напротив окошка сидела Кани, утирая нос платком.

– Мы зря спасли тебя, предательница. – Мне не нравилось присутствие этой девушки на нашем судне.

– Я сказала вам чистую правду. Тогда… когда мы плыли вниз по реке.

– И попыталась убить…

И тут меня осенило. Я вспомнила слова Таваха и Нефертари. Убийца не сможет ступить на земли Джанубтераб. А Джомджома, хоть и независимые острова, но подчиняются южным землям и малеку. Посему Сунна и смог огласить указ о запрете Роджеру на въезд. А раз Кани способна спокойно прогуливаться по острову, значит, не на нее наложено заклинание переноса.

– Меня похитил этот страшный мужик, с которым вы так играючи расправились.

– Прекрасно, – протянула я. – Во-первых, не так уж и играючи, а изменив карту мира и нарушив устои мирного острова. А во-вторых, кого мы тогда видели во дворце у правителя Джанубтераб, не подскажешь, избиенная женушка?

– Пока все спят, – шепнула Кани, – я расскажу тебе все…

Она наврала. Нагло наговорила нам лжи о муже-извращенце. Не за тем она явилась в южные земли.

Как и многие жители Града, Кани умела управляться с маленьким крылолетом. И когда мы нашли ее в пустыне, оказывается, девушка чуть не разбилась на своей «птичке». Она летела в Шамсмадену, но случайно попала в резкий восходящий поток воздуха, ее закрутило, и девушке еле удалось приземлить крылолет на брюхо.

– Я же подплыла к вам на крыле моей машинки, – словно упрекая, заявила она.

– В темноте не углядишь. Скажи лучше, зачем ты направлялась в Шамсмадену и почему нам врала.

Второе явно следовало из первого. Оказывается, Кани, эта красноволосая девушка в странном синем костюме, была воином некой таинственной оппозиции.

– А что такое «оппозиция»?

– Те, кто против политики властей. Понимаешь, Лика, – вздохнула моя собеседница, – власти последнее время совсем с ума посходили. Многие жители Инселерда мечтают попасть в Град, купить там маленькую квартирку. Даже не дом, понимаешь, а маленькую комнатушку и нужник на двадцатом этаже в каком-нибудь полуразрушенном доме.

Двадцатый этаж?! Подумать только! Во всем нашем мире выше трех этажей строить боялись. В замках, на сооружении которых работали лучшие архитекторы, позволялось построить пять этажей и башни с винтовыми лестницами раза в три выше основного здания. Но чтобы возводить такие большие дома… и чтобы в них потом жить…

– Ты удивляешься. Но это возможно. Однажды побывав в Граде, многие стремятся вернуться туда как можно скорее. Однажды сев на крылолет, ты уже не захочешь ехать на лошади или в телеге. В Централи нет той магии, что используется в Эстэрре, Джанубтераб, Нордэрде и даже в Хигаши. Там, вообще, колдовство отсутствует как вид. Никто не способен прочитать и простейшее заклинание снятия зубной боли или излечения бессонницы. Ни у кого не получается зажечь огонь крошечным файерболом. Но сама столица словно пропитана магией. Как иначе объяснить повальное стремление в наш город. Ну ладно, я отвлеклась. Значит, о властях.

Я была права, президент Центральной демократической, а не дерьмократической, как говорил Сорро, республики в открытую заявлял через магические ящики на весь город, что в скором времени он станет властелином Инселерда. Способы узурпации власти он, естественно, не оглашал. Нечего простой народ пугать, особенно, крестьян, которые совсем недавно побросали свои хозяйства в разных странах и перебрались в Централь, чтобы заработать больше денег на прожитье.

– А откуда ты знаешь о средствах достижения цели?

– Понимаешь, – моя собеседница потупила взгляд, будто говорила о чем-то постыдном, – у меня есть сестра-близнец. Кила предана президенту душой и телом. Она готова пойти за Край Инселерда ради своего господина.

Меня словно ножом резануло: сестра-близнец! Вот, оказывается, кого мы видели в тот вечер во дворце у Таваха! И, что самое обидное, как последние глупцы поведали ей о Кани.

– Ничего страшного, – перевела дух девушка, когда я рассказала ей обо всем, – Кила знает, что я против захвата власти. Нас только сотня против тысяч. Мы почти ничего не сможем сделать!

– Неправда! – я вскочила со своего места, дико заорав. – Если есть хотя бы один искатель справедливости, он добьется своего! Одно спорно: какая из этих справедливостей гуманнее. За что боретесь вы, Кани?

Девушка моргнула и принялась утирать навернувшие на глаза слезы.

– Да не знаю я… мы за жизнь, против смерти и убийств, да услышит нас Единый. Мы не хотим, чтобы власть доставалась тому, кто ее хочет. Потому что править миром должны Хранители, избранные высшими.

– Ты права, – я села рядом и обняла девушку за плечи, – и поэтому у Инселерда есть оружие против миллиона. Четыре артефакта, королева драконов и древнее пророчество защитят нас от амбиций вашего президента и Килы. Ты видела, на что способен Оскурид, меч Тьмы?

Моя собеседница охотно кивнула.

– Хикари и Даномхерев не слабее. Если мы найдем владельца Оскурида и Иссептер, ледяной жезл, то Инселерд будет спасен. Магия Централи потухнет перед мощью пророчества.

– Хотелось бы… – мечтательно прошептала девушка, засыпая у меня на коленях.

 

Ей Высшие укажут путь прямой,

Пред ней убийца преклонит колени,

Ей спутник грозный будет дан, такой,

Что битвы с ним страшатся даже тени.

 

Напевала Кани, засыпая. Ритм стиха показался мне знакомым… Как хорошо бы эти четыре строки вписались в наше заклинание. А если это и есть то, что мы ищем? Но… откуда могут знать пророчество те, кто пытается противостоять Централи? Это же непростительно, если кто-то в правительстве центрального государства узнает полный текст песни Инселерда, текста, который хранился по куплету в каждом государстве. Я знала уже отрывки из Хигаши и Джанубтераб.

– Откуда этот куплет? – напрямую спросила я у Кани.

Но она уже сладко спала. Я аккуратно накрыла Кани одеялом, переложив ее голову с плеча на подушку, а сама, закутавшись в шкуру Дракона, вышла на палубу.

Уже смеркалось. Медаль-виза у меня на груди совсем потухла. В темноте она уже не светилась едким зеленым. Плохо дело, заметят меня смотрители острова, выпроводят или сдадут в Джанубтераб властям. Но эти мысли вскоре выветрились у меня из головы. Я знала, куда иду. К озеру. К черному озеру в середине острова.

До него от пристани час пешком, я сошла по мостику с корабля и быстро направилась туда. Старалясь закутаться в кимоно, чтобы никто не видел моей просроченной визы, я чуть ли не бежала по городу. Не знаю, оборачивались ли мне вслед прохожие. Но несколько похотливых пиратов свистнули мне в спину, кто-то просил остановиться. Я не могла медлить, мне хотелось как можно скорее пообщаться с драконом.

И только когда я миновала город, я успокоилась.

Я стояла на большой поляне, там же, где вчера меня нашел Шамсхайят. Оглядевшись, я позвала всех моих спутников, а заодно и Соджо. Но никто не отозвался: либо они предусмотрительно затихли в кустах, выслеживая меня, либо не умудрились отправиться за мной. Мне очень хотелось второго.

Я взмахнула руками и выпустила своего дракона.

– Приветствую тебя, принцесса Анжелика, – склонил передо мной голову золотой Дракон.

Я напела ему куплет, подслушанный у Кани.

– Ты знаешь это?

Он кивнул.

– Это второй куплет пророчества. Песня Инселерда.

– Но… – я недоумевала, – откуда девушка из Централи, знает его? А что, если Песню Инселерда напевают в их государстве на каждом углу в качестве гимна? Тогда достаточно притащить в их город четыре артефакта и все разлетится Демонам на радость!

– Тихо, тихо Анжелика, – тихий голос дракона, наполненный мудростью веков, меня успокаивал.

Он сел на воду и провел по ней крыльями, создавая волны.

– Запомни, принцесса Нордэрда, моя повелительница, никогда слова Песни не могут быть доверены безответственному человеку. Высшие этого не позволят. На Песни лежит древнее заклятье. Только посвященный может сказать текст посвященному.

– Получается, что Кани – посвященная. Такая же, как и я, Сорро или Сунна?

Медленный, но уверенный кивок дракона стал мне ответом. Одного я не понимала: если эта крашеная девушка родом из Централи, то как она могла стать посвященной одной из четырех сторон Инселерда.

– Не забывай, – намекнул мне дракон, – что в Централь съезжается люд со всего мира. Возможно, и родители Кани прибыли туда из Нордэрда или Эстэрры.

Надо будет ее расспросить. Еще один повод для разговоров.

– Мне пора, мы не одни, – быстро ляпнул дракон, превращаясь в узор на кимоно.

Я только и успела закутаться в наряд из Хигаши да обернуться, как очутилась в крепких мужских объятьях.

– Что за… – я и слова не успела вымолвить, как мой взгляд встретился с холодными зелеными глазами Сорро.

– Я знал, что тебе нравится природа у озера, Лика.

Проспался. И его былая нежность вернулась.

– Ага, особенно золотая луна, – соврала я, глядя на небо.

На самом деле скалистые берега черного озера, пусть даже и целебного, меня совершенно не прельщали, ровно как и прогулки в одиночестве под луной. Меня волновал вопрос, и я узнала на него ответ у мудрейшего советника. И я совсем забыла, что обещала Сорро пройтись с ним до озера.

– Ты за мной следил? – шепнула я ему на ушко.

– Именно, – улыбнулся разбойник. – Потому что обещания надо выполнять.

Тоже мне, рыцарь благородный нашелся. Сам-то давеча жестоко расправился с пиратом, отломив от острова целый кусок, а теперь клонит непонятно куда с клятвами и обещаниями.

Я легко освободилась из его объятий и подошла к воде.

– Понимаешь, Сорро, мне очень тяжело на душе. Мы впутались в очень нехорошую историю. И с каждым днем смерть все ближе подбирается к нам. Я имею в виду не только себя и тебя! Это касается и Рэтти, и Сунна и даже спасенной нами централки! Нам надо уходить из Анфа. Завтра на рассвете, а еще лучше, прямо сейчас разбудить Рэтти и уплывать на север, к Гора, в Эстэрру. Нам надо спасти родные земли.

– Поэтому я и не хочу быть принцем какой-нибудь державы, – милым тоном заметил он, обнимая меня за плечи, – вы, короли, вечно ратуете за спасение родной страны. А мы, простые люди, живем так, как нравится… Неужели Анжелике не хочется хоть одну ночь побыть простолюдинкой.

Его большие пальцы нежно прошлись по моей шее, откидывая волосы через плечо, а его горячие губы прикоснулись к мочке уха.

С ним мне спокойно. Он живет, как ему нравится. Он любит того, кого он хочет. Для него нет границ и запретов. А еще у него нет памяти…

– Сорро, прекрати, – я отошла в сторону, – нам никогда не быть вместе. Не тешь себя наивными надеждами, будто я брошу Нордэрд и выйду за тебя замуж. Не ври мне и про Томойо и Юки. У тебя уже есть семья. Зачем тебе я? Скажи правду!

Она опять обнял меня. Какой настойчивый.

– Лика, у меня нет прошлого, нет будущего, есть только настоящее. А сейчас со мной рядом ты. И я хочу…

– Глупости! Любя меня, ты предаешь Томойо!

– Сестра будет только счастлива, если я женюсь.

– Я прекрасно вижу, что она тебе далеко не сестра. И что у нее растет твой сын.

– Племянник, – Сорро был непреклонен.

– Кому ты врешь, милый? – вздохнула я, освободившись из его объятий.

– Она жена Су, моего лучшего друга, мне она сестра. Мы с ним отправились в Централь, чтобы достать из Миррор артефакты и перепрятать их в четырех странах Инселерда. Мы работали на президента, тебе уже Кани рассказывала. И мы справились… почти справились с нашей задачей. Су достал из озера все четыре орудия. Он был обычным человеком, и мечи с посохом ничего не могли ему сделать. Но когда к артефактам прикоснулся я… следующее, что я увидел, была Ню, лизавшая мое лицо. И так начались мои годы странствия по Хигаши в поисках Су и моей памяти.

Я не смогла и слова вставить в эту исповедь. Мало того, что разбойник меня обманывал все наше путешествие, притворяясь умалишенным, стукнутым по голове, контуженным и потерявшим память, так он еще был в курсе дел Централи и работал на ненавистного мне президента.

– Я подслушал, что говорила худенькая, – он имел в виду нашу спасенную спутницу, – когда вы с ней болтали в каюте. И, знаешь, Лика, можешь обвинить меня во лжи и прочих грехах, но я… после истории Кани… я почему-то сразу вспомнил произошедшее семь лет назад, когда я восемнадцатилетним пацаном полез с лучшим другом в Миррор. Точно как я вспомнил и сестру в Хигаши, и Марину, с которой свела меня судьба на Буи…

– Нельзя так быстро все вспомнить! – заорала я. – Ты врешь! Ты предатель!

– Успокойся, маленькая, – обнял он меня, – я не обманываю тех, кого люблю!

– А ты что, меня любишь? – вытаращила я на него глаза.

И не ожидала услышать:

– Да!

И это короткое, но меткое слово слилось с долгим поцелуем, после которого я забыла и об артефактах, и о грозящей нам опасности, и о чудесном исцелении Сорро от забытья. Зато сама в него впала чуть ли не до самого утра.

«Слава Единому, никто не видел, что мы делали у озера», – думала я, спускаясь утром к кораблю.

Соджо уже нетерпеливо прогуливался вдоль пристани, намекая, что нам давно уже пора отчалить от его острова, несмотря на то, что мы спасли сие место от хама всех времен и народностей Инселерда.

Я, не глядя ни на кого, красная как рак, поднялась на палубу под руку с разбойником.

– Поднять паруса! – отдал он команду.

И Ню, превратившись в окинеко, тут же бросилась к грот-мачте выполнять приказание хозяина вместе с нашими наемниками.

А может, Сорро не наврал. Как тогда чудесно, что память вернулась к нему. Только… теперь оставалось найти Су, что не вернулся к любящей жене и сыну, разгадать, отчего мой любимый разбойник лишился памяти, и что стало с Иссептером. А еще нужно спешить в Эстэрру на всех парусах, чтобы спасти от смерти короля. Дел невпроворот! Действительно, не стоит задерживаться на архипелаге Джомджома.

Кстати говоря, оплывая Череп, мы видели на горизонте маленький островок, которого не было, когда мы направлялись в Анф. Наверное, там и сидел пират Роджер, если его не подобрала на борт верная команда. Одна тощая пальмочка, что некогда возвышалась на одном из мысков Черепа, тонкой хрупкой фигуркой плавала посреди океана. Жалко мне это растеньице, но ничего не поделаешь, им пришлось пожертвовать ради наших жизней и будущего Инселерда.

А через несколько дней мы подплыли к скалистым берегам, украшенным темно-зеленой шапкой леса. Это был один из южных островов Эстэрры, Гора.

– Наконец-то мы отдохнем от этой качки! – услышала я за спиной.

Я обернулась. Там стоял, потягиваясь, Сорро. Наши наемники свместе с Сунна убирали паруса, а Рэтти о чем-то увлеченно разговаривала с Кани. Через час-другой мы ступим на земли Эстерры. Я жила в предвкушении теплой встречи с бургомистром, который, не сомневаюсь, если бы не помог нам добраться до северных земель, то хотя бы устроил на ночь в достойную гостиницу. Однако остров Гора готовил нам не очень приятный сюрприз.

Обернувшись на глухой бум, я отшатнулась, тут же очутившись в объятьях разбойника. Я бы закричала от неожиданности, но от страха я не могула и звука выдавить. Вдали над портовой крепостью поднималось черное облачко дыма. Что это было, я не успела сообразить, потому что через мгновение какой-то предмет бухнулся в волны рядом с кораблем и поднял фонтан брызг.

– Ядро, – констатировал разбойник.

Кани пристально вглядывалась вдаль через подзорную трубу. Стреляли, как ни печально, из города, поэтому Рэтти пришлось резко менять курс и вместо того, чтобы оплывать остров справа и причаливать в порту Немико, мы решили пришвартоваться на незаселенном берегу острова, поросшем густым сосновым лесом.

Наверняка до Гора дошли слухи о произошедшем на Джомджоме, и нам решили устроить подобающую встречу с фейерверком.

К вечеру мы-таки нашли место, чтобы причалить. Сделать это пришлось на противоположном городу берегу, уходящем в море отвесной скалой, чем-то напоминающей мне перевалы после Кёкая. В море не искупаться, глубина тут у берега такая, что когда мы вышли из шлюпки, вода была нам по колено.

– И что теперь? – спросила я, хотя и подозревала, что выбирать дорогу придется самой.

– В Немико за провиантом! – Сорро вытянул руку на восток.

Судя по карте, на острове располагалось еще несколько деревень и замков, где, думаю, можно было бы найти не худшие гостиницы и еду. Одно нас остановило – дорога, что шла по берегу, вела именно в главный город острова, столь недружелюбно встретивший нас.

Ню решено было оставить на борту вместе с командой и мумией, чтобы они смогли при случае защитить «Акулу» от любопытных, если такие вдруг найдутся. Заодно я положила рядом с котенком и шкуру Дракона, попросив своего подопечного защитить кошку и матросов в случае опасности. Я ни капли не сомневалась, что Дракон сделает все, чтобы зеленая пушистая малышка и остальное наше добро остались целым и невредимым.

По нашим расчетам, идти нужно было всего лишь ночь. Спать нам не очень хотелось, потому что именно этим мы и занимались, пока Рэтти отчаянно боролась с силой течения, уносящего нас обратно к берегам Джэанубтераб. И только штурман, усталая, все время протиравшая красные от недосыпа глаза, плелась сзади.

Я тоже решила замедлить шаг и подошла к Рэтти. Слишком бодро шагали Сорро и Сунна, очень быстро бежала за ними Кани, и пиратская крыска не успевала шевелить ватными от усталости ногами. Простой четыре дня без сна у штурвала, и не так на бок заваливаться захочется.

Извилистая лесная дорожка, вытоптанная тут неизвестно зачем, вела прямо на восток. Тогда я почему-то не задумалась над тем, что дорога не может вести ниоткуда в никуда, что тропа не могла появиться специально для нас, и уходила на север к какому-нибудь поселению, не обозначенному на общей карте Инселерда.

– Что вы тащитесь как сонные черепахи? – то и дело оборачивался Сорро, а я ему шипела в ответ, что не мешало бы двинуться в путь утром, а не в сумерках.

Когда ночь полностью вошла в свои права, Рэтти сделала над собой усилие и отправила летать над головами путников маленького светлячка. Толку от слабого заклинания почти не было. Мы только и могли, что различить коричневую землю под ногами и силуэты высоких сосен, величаво стоящих вдоль дороги, словно колонны храмов-гигантов из Джанубтераб.

Причуды климата: если посмотреть на карту, то Немико находится немногим севернее Морека, сожженного солнцем, и чуточку южнее охлажденного каменными пустошами Фонку. Однако, несмотря на это, здешняя растительность была такой же густой, как и джунгли острова Негара, но чем-то неуловимо отличалась от влажных лесов острова, что чуть не стал мне могилой.

Я шла, держа Рэтти за руку, и думала вовсе не о проблемах нашего мира. География увлекала меня. И я заметила, что заплутала, только после того, как посмотрела вперед и не увидела маячащей спереди ярко-желтой рубашки разбойника.

– Сорро! – позвала я во тьму, но никто мне не ответил.

Сон Рэтти будто рукой сняло. Она вытянула руки, готовая в любое время наслать заклятье, и огляделась.

– Кани, Сунна, Сорро! – заорали мы теперь уже хором.

И тут у нас за спинами раздался топот копыт. Мы не успели ничего сообразить, как обе оказались усаженными на лошадей. Меня обнимал какой-то гигантский доспех с перьями на голове, да и Рэтти сидела в руках у такого же, только облаченного в плащ.

– О, прекрасные девицы, похищенные страшным разбойником Сорро Красной Банданой! – заявил тот, что держал мою подругу. – Вы должны быть благодарны рыцарям Горским, что они спасли вас из плена.

– Из которого мы спасать не просили, – буркнула Рэтти в ответ на пафосную речь, лившуюся из-под забрала ее «спасителя».

– Вообще-то, мы просто… – я не успела договорить.

Кони синхронно заржали, развернулись и поскакали прочь по тропе, по которой мы плелись в сторону города уже несколько часов.

– Сорро, спаси нас! – вопила я, но почему-то похитителей в доспехах не настиг ни ветер Хикари, ни земные трещины, порожденные Оскуридом.

Больше мы с Рэтти ничего сказать не смогли. Моя подруга, уставшая до смерти, просто-напросто заснула от мерного топота копыт и покачивания в седле, а я, испугавшись скорости, на которой несся вороной конь моего якобы спасителя, прижалась к его груди. Скачка напоминала мне погоню на острове Негара, когда я, точно также обнимая Сорро, неслась верхом на его Ню.

Берега мы, к сожалению, не достигли, иначе бы я тут же свистнула на помощь не только окинэко, но и наемников, и Дракона, тогда бы похитителям принцесс мало не показалось. Я готова была сопротивляться, однако, чем больше мы удалялись от места похищения, меня все сильнее клонило в сон. А когда мои глаза, смыкаясь предательски, заявили разуму: «Все, не разбудишь нас больше», – я только и успела подумать, что похитители работают на Килу и Централь.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей под высоким бархатным балдахином. Ностальгия. Воспоминания нордэрдского детства огромной волной нахлынули на меня. Я приподнялась на локтях, и тут же промеж штор появилась приятная маленькая мордашка малолетней фрейлины.

– Госпожа изволит одеться? – спросила она.

Я тут же опустила глаза и увидела, что на мне была лишь тонкая шелковая рубаха до пят, лучшее одеяние для спящей принцессы.

– Да, пожалуй, – согласилась я, на мгновенье подумав, что похищение меня на Негара, Сорро и заговор против всего мира – это только дурной сон.

Пробуждение не заставило себя долго ждать. Только я вылезла из постели, нарядилась в шикарное бальное платье, коих я не одевала почти семь лет и вышла в зал заседаний, я столкнулась взглядом с еще более красивой, нежели я, принцессой. Высокая рыжая девушка с забранными в большой хвост волосами и золотыми украшениями, вовсю щеголяла в темно-зеленом наряде, прикрывая носик веером. В этой ослепительной красавице я узнала не кого иного, как Рэтти, моего штурмана.

Нет, не могла эта девица просто так появиться в Нордстэрне, а это значило, что как я на острове Гора, где меня и сморил сон.

Мы встретились с Рэтти взглядами.

– Что это значит? – стараясь сдерживать эмоции, спросила она.

– Мне бы кто объяснил, – пожала плечами я.

Но скоро мы нашли ответы на оба волнующих нас вопроса.

На три пустующих в конце зала трона прошли их хозяева: грузная женщина в шикарном фиолетовом платье, расшитом бриллиантами, и терракотовом плаще с соболиной отделкой и два худых вовсе не привлекательных молодых человека в начищенных турнирных доспехах. Странно видеть такие наряды не на ристалище, а на официальном приеме.

Если судить о человеке по его внешнему виду, то о женщине можно было сказать лишь одно – пренеприятнейшая личность. Ее золотые кудряшки, кажется, завитые с помощью магии, как-то небрежно свисали и обрамляли квадратное лицо с заплывшим подбородком и не менее заплывшими под раскормленными щеками глазками-бусинками. Парни, наоборот, представляли собой эталон худобы. Еще чуть-чуть, и от них останутся только два скелета с выпученными глазами: у одного зелеными, у другого – карими.

– Приветствуем вас, о прекраснейшие принцессы, в родовом замке Планина. Мне, герцогине Катрин и моим сыновьям Магаре и Капра, очень приятно встретить вас.

«Лучше бы я вас не видела», – стрелой пролетела мысль в моей голове. И только благодаря хорошему воспитанию, я не стала говорить гадости этой ужасной троице.

– Позвольте молвить перед всеми жителями нашего замка, красавицы, при каких обстоятельствах мои доблестные сыновья, благородные рыцари, застали вас.

Мы с Рэтти переглянулись и решили хранить молчание. Выставлять сынулей этой тучной герцогини злостными похитителями у меня не возникло никакого желания.

– Мамуль, позволь мне сказать, – встал с золотого трона тот, кого Катрин назвала Магаре.

И он начал заливать, будто бы он вместе с отрядом отправился в лес на охоту и увидел, как Сорро Красная Бандана ведет пленниц в Немико. Да-да, с чего бы тогда пленницы шли за ним с такой охотой, к тому же, не будучи связанными, ослик ты наш? Дальше Магаре начал во всех подробностях описывать, как он опустил на нас полог невидимости, чтобы Сорро и его сообщники не могли увидеть, в каком направлении ушли пленницы. На его лице, чем-то отдаленно напоминающем ослиную морду, читалось столько искренности, что ее с избытком хватило бы для переубеждения всех Эстеррских наперсточников прекратить свой обманный промысел. Героический поступок, ха-ха, и рыцарь ты благородный, Магаре, действуешь исподтишка, совершенно не разобравшись в ситуации, для того чтобы… устроить свою личную жизнь и обзавестись красавицей женой! Как-то оно благородством не отдает! Читала я книжки о воистину славных рыцарях, которые совершали подвиг для своих красавиц, после чего те выскакивали за рыцарей замуж, потеряв головы. Но почему-то Магаре мне представлялся вовсе не таким. Да и Рэтти слушала рассказ герцогенка как хорошо продуманную брехню, простите за выражение.

Капра смиренно сидел на троне и поддакивал, подливая масла в огонь и дополняя рассказ брата пикантными подробностями: как тот перехватил одну принцессу за талию, как поцеловал спящую Рэтти и так далее.

– Заметь, Капра, – с толикой злобы Магаре посмотрел на брата, – это был мой подвиг. Ты свой совершишь только через два года, когда тебе исполнится двадцать лет!

Я чуть не рассмеялась. Мое воспитание не позволило вести себя как разбойничьей любовнице, коей я в последний месяц и стала. Но чтобы спокойно слушать о запланированных подвигах этих двух бравых мужчин и ни разу не хихикнуть, нужно было иметь поистине крепкую выдержку.

– А чего же ты, Магаре, – холодным тоном спросила расхваставшегося сына герцогиня, – не принес нам голову Красной Банданы? Неужто тебе не известно, какая награда обещана за этого человека?

– Простите, мамочка, – рыжая челка прикрыла глаза на склонившейся повинной головушке молодого человека, – но вы же сами говорили, что подвигом рыцаря считается спасение прекрасной дамы из лап страшного разбойника.

Получается, Магаре и его свита, а заодно и младший братишка, такой же бестолковый, как и старший, отправились на охоту, уточек стрелять, а случайно встретили нашу компанию и похитили двух девушек, то есть, спасли из лап страшного разбойника Сорро. О! Если Красная Бандана узнает, где держат нас мамочкины детки, то он от этого замка камня на камне не оставит, а нас с Рэтти спасет от этих умалишенных.

Когда-то я мечтала о том, что для меня совершит подвиг благородный рыцарь. Вот и домечталась, дожила я до подвига во имя меня, но почему-то совершенно не рада произошедшему. Отчего-то мне хочется, чтобы спас меня не этот полудохлый парнишка, у которого на плечах доспехи еле держатся, а разбойник. Как ни крути, в Сорро куда больше благородства, чем в этой семейке вместе взятой.

– Да, – подтвердила Катрин утверждение сына, – спасение дамы из лап страшного лесного разбойника – подвиг. И ты после этого обязан жениться на той счастливице, что стала твоей. Но в «Правилах Поведения Благородного Рыцаря» есть еще одна оговорка: ты не сможешь жениться на своей избраннице, пока не сдашь властям обидчика. Иначе подвиг не будет засчитан, понимаешь?

– Ой, забыл, – растерянно заявил Магаре.

Этим он опять чуть не насмешил нас с Рэтти, но мы играли роли учтивых принцесс и не показывали никаких эмоций по поводу разгоравшейся семейной драмы.

– Кстати, – штурман все же не выдержала, – а сын ваш, госпожа Катрин, спас двоих принцесс. А это значит…

Глаза герцогини и ее сыновей расширились мгновенно. Что и говорить – поняли они, какую оплошность совершил Магаре. А Рэтти и рада озвучивать:

– Получается, что и жениться он должен на обеих!

Мы обменялись гордыми взглядами. Эк, мы ввели в замешательство семейку герцогини.

Правда, пауза длилась недолго, и ее прервал возглас младшего рыцаря.

– А почему бы тогда не зачесть подвиг нам обоим и не поделить невест поровну? Одну Магаре, другую – мне.

Всегда я не любила людей, которые распоряжались чужими судьбами. И маленький герцогенок с рыжей козлиной бородкой поставил на себе как личности жирный крест в моем понимании. Такой человек мало того, что титула не достоин, так и меня в качестве супруги ему никогда не видать, пусть даже по возвращению в Нордстерн отец будет сватать меня именно ему.

Но свататься и не пришлось. Якобы воспитанный герцог ткнул в мою сторону пальцем:

– Я заберу тупую блондинку, чтобы любимейший брат не отягощался ее глупой болтовней. Потому что в «Правилах Поведения Благородного Рыцаря» говорится, что количество мозгов блондинок…

Он не договорил. И слава Единому. Рэтти, разгневавшись на такое оскорбление в мой адрес, влепила пощечину младшему герцогу. Она не принцесса, ее поведение не ограничено этикетом, ее не сдерживают никакие глупые правила, придуманные людьми для того, чтобы жить было тяжелее.

Катрин, с ужасом глядя на свалившегося на пол сынулю, что держался рукой за ушибленную щеку, не знала, что и сказать. По справедливости, ее отпрыск откровенно хамил гостям, выставляя себя не в лучшем свете. А по ее герцогской справедливости, Рэтти побила ее кровинушку, и не достойна была становиться женой старшего сына.

– Мама, эта стерва меня ударила. В «Правилах» сказано, что рыжие – ведьмы и язвы. Я не хочу, чтобы она жила в нашем замке!

– А мы можем и вместе уйти, – мечтательно глядя в потолок, заявила я, – тем более, что подвиг не засчитан.

– Ну уж нет! – герцогиня вскочила с трона и направилась к нам.

Мы сжались, словно пташки перед нападением грозного кота, но она лишь взяла нас с Рэтти за руки.

– Мой сын женится на вас, прекрасные принцессы, правда, Магаре?

Испуганный предостережениями хамоватого братца и напором матушки, рыжий парнище только и смог, что покорно кивнуть, вытаращив глаза как осел, на которого вылили чан холодной воды.

– Свадьба через десять дней! – прокричала Катрин на весь зал, чтобы объявление слышали и слуги, толпившиеся в самого входа в зал для аудиенций.

– Лично мне всегда нравились брюнетки, задрав нос к потолку, заявил младший брат.

В его тоне чувствовалась непомерная зависть старшему, только он не высказывал ее.

Почему свадьбу не назначили на завтра, мы в скором времени поняли: оказывается, за отведенные десять дней Магаре было поручено поймать и привести в замок Сорро Красную Бандану. Кажется, веселье только начиналось.

Какой бы серьезной не была наша миссия, какие бы опасности нас не преследовали, но в замке Планина мы могли хотя бы еще немного отдохнуть и набраться сил перед серьезным испытанием, а заодно проучить слабохарактерных рыцарей.

Мы с Рэтти переглянулись, а потом она шепнула:

– Посмеемся над этими хилягами?

– И отобьем у них охоту жениться на случайно спасенных девушках! – добавила я. – Только не надо переусердствовать. Читала я лет в тринадцать одну книжку…

Тогда после визита представителей Президента, отец подарил мне книгу. Как он мне рассказал тогда – то была самая популярная книга во всей Централи. Называлось творение пришельцев «Леона и наивный жених» в честь главной героини и ее возлюбленного. Девушка, коренная жительница Централи однажды очутилась на одном из островов архипелага Буи. Спас ее от смерти один из северных князей. Вспоминая всех владельцев замков на том острове, я так и не нашла того, кто стал прототипом для благородного рыцаря центральской сказки. Конечно, согласно «Правилам Благородного Рыцаря», мужчина обязан был жениться на госпоже Леоне. Только, вот незадача, рыжая централка вовсе не хотела выскакивать замуж в свои двадцать пять и считала себя девушкой, еще не готовой к семейной жизни. Старуха! Я ее еще тогда не поняла. Одним словом, девица начала вести себя не как порядочная принцесса, а как законченная стерва: строила князю всяческие препоны, грубила гостям, гоняла демонов вокруг замка. И это несмотря на то, что несчастный (а будешь после помолвки с такой счастливым) князь каждое утро дарил ей новое платье и букет цветов, что девушку эту охраняли два тигра, купленных специально на Негара, и так далее… Впрочем, Леона противилась своему браку с князем, но в то же время не хотела покидать его замка. Для того чтобы закрутить более-менее интересную концовку, автор написал, будто на замок напали страшные демоны, а Леона их перестреляла из своего пулеметного оружия, что всегда носила с собой. После князь хотел на ней жениться, а она, наставив во всем дворце ловушек и капканов, считая, что слугам и князю будет весело в них попадать, сбежала на другой остров в поисках очередной жертвы своих выходок. На последней странице книги я прочитала, что автор написал целых пять романов про свою горячо любимую героиню. Я испугалась, что каждый год послы Президента будут дарить мне эти книжицы, однако, жизнь моя сложилась иначе.

– Только давай не будем вести себя как централки, ладно? – убедительно попросила я Рэтти, а то с нее станется.

Пока я увлеченно рассказывала все, что осталось в моей памяти о книжке из Централи, мы дошли до моей комнаты, устроились на широченной кровати и попросили прислугу не беспокоить нас до самого обеда. Нет, мы не были пленницами. А это значило, что могли свободно бродить по дворцу и делать все, что нам захочется, ведь мы со штурманом считались тут уважаемыми гостьями.

Жалко, конечно, что Рэтти не могла послать телепатического письма кому-нибудь из оставшихся на свободе спутников. Она была боевым магом, а не почтальоном мыслей. Как нам сейчас не хватало мыслесвязи, чтобы молча обдумывать коварные планы побега от «благородных» рыцарей.

Как бы меня ни учили хорошим манерам, этикету, культуре одеваться и общаться, но при мне никогда не водилось книжки с «Правилами для принцесс», которыми мне следовало руководствоваться всю мою сознательную жизнь. Получается, если следовать этим правилам, жизнь превращается в существование. Ты, твой брат, сосед, друг – все живут по налаженной кем-то схеме. В двадцать лет совершил подвиг, женился, в двадцать два обзавелся детьми, причем, старшим обязательно должен родиться сын и так далее… И кому-то, если серьезно относиться к Катрин и ее сыновьям, подобная жизнь нравится.

Живи весь Инселерд по подобной схеме, Централи бы ничего не стоило завоевать… эти земли… Какая страшная мысль! А надо будет выкрасть у жениха или его братца «Правила» и посмотреть, не в Централи ли издана эта настольная книга благородного рыцаря. Самый слабый враг – это тот, кто живет по заранее известной схеме, тот, кто не привносит в свою жизнь чего-то неожиданного, поняла я. Будь я самой обычной принцессой, которая падала в обморок от грубого слова, не переносила грязных крестьян в своем зале для аудиенций и презрительно относилась к разбойникам, меня легко было бы сломить. Я бы собственноручно упрятала в тюрьму Сорро и его товарищей, отдав в руки Централи ценнейшие артефакты.

А еще эти книжки типа «Леоны с принцем». Наверняка, не только в Централи народ учитывается подобными произведениями. Образ своенравной хозяйки из-за граничных гор вселялся не только в умы центральных девушек, которые во снах видели себя в образе Леоны, ими предусмотрительно потчевали и наследников династий в четырех странах Инселерда. Не удивлюсь, если послы прислали подобную книжку и Субару в Хигаши, и Захре в Джанубтераб, и ребятам из Эстэрры. Князьям и принцам нравятся леоны – коротко и ясно говорится в этих романах. Женитесь на таких, как наша героиня, и не будете знавать вы скуки! Как же! Весело точно будет, но… эти леоны потом сдадут замки во власть Централи!

Сладкие сказки, превращенные в быль, перестанут быть таковыми. Когда мне было тринадцать, я об этом не задумывалась. Хамка Леона с ее вульгарными примитивными шуточками не вызывала у меня симпатий, и я забросила произведение центральцев в дальний сундук, подумав: когда-нибудь дам почитать дочери.

Ну почему у меня только сейчас возникли эти мысли? Почему никто из правителей не догадался об этом раньше?

И тут меня осенило!!! Я испугалась собственных мыслей и поспешила поведать Рэтти о своих догадках:

– Люди не чувствуют опасности! Они не знают о планах Централи! Они считают пятое государство полноправным членом мирного содружества! А эта страна тем временем рассылает яд! Потчует им нас, заставляя жить по своим шаблонам! И эти рыцари… далеко не единственные жертвы самого страшного оружия Централи!

– Все может быть! – нахмурилась та. – Морально разлагающиеся рыцари – хитрый план центральских земель по завоеванию Инселерда. Да в тебе, Лика, живет поистине мудрый правитель!

– Управлять, значит, предвидеть, Рэтти, – шепнула я ей, потому что боялась, что слуги герцогов подслушивают нас, хотя, при их-то прямолинейности вряд ли… – если все так, как я тут навыдумывала, то надо срочно отправить указ в Нордстерн, чтобы хотя бы в нашей стране запретили ввоз подобных изданий из Централи и велели сжечь всю уже распространенную литературу.

– Только не торопись, Лика, – положила она руку на мое плечо, – сначала давай почитаем любимую книгу нашего с тобой жениха.

Да, это оказалось нелегко. Магаре использовал «Правила» как подушку, как подкладку на стул в столовой, как засов в нужнике и так далее. Одним словом, он не разлучался с настольной книгой ни на минуту. Поэтому подойти к оставшейся в гордом одиночестве книжке и посмотреть ее форзац не представлялось возможным.

Даже когда он отправился на охоту за Красной Банданой, он захватил кодекс с собой. Я представила, как этот осломордых, простите за выражение, зачитывает «Правила» перед Сорро, и расхохоталась первый раз за весь день, чем вызвала любопытство Рэтти. Впрочем, через минуту мы уже дружно покатывались со смеху.

Несколько дней бродили рыцари по острову. Мамочка же их, Катрин, не на шутку волновалась об их здоровье и каждый вечер, устраивая с нами несносные посиделки, рассказывала, какие у нее замечательные сыновья. Может, я бы и поверила в благородность обоих рыцарей, встреть я их месяца два назад. Но сейчас я их считала просто-напросто бесхарактерными людьми.

Не знаю, как Рэтти, но я почти не слушала россказней тучной герцогини. Мою голову заполонили куда более насущные мысли: Сорро не знает, что мы находимся в замке у этой парочки доспехов, что отправилась на охоту за разбойником. Это значит, что мой любимый спаситель запросто может стереть их в порошок. Правда, я тешила себя надеждой, что глупые герцоги заявят о нас в первую же минуту знакомства, и тогда события могут обернуться для нас каким угодно образом.

– Может, найдем в замке подковерную ящерицу и передадим с ней письмо для Сорро? – предложила я Рэтти, когда мы третий подряд вечер бесцельно гуляли в густых садах замка.

Я прекрасно помнила, что отец очень часто отправлял послания не с гонцами, а с маленькими зелеными ящерками, коих с легкой руки безвестного центральского политика стали назвать подковерными. На самом деле эти животные неким волшебным образом унюхивали местоположение адресата и стремглав мчались к нему. В отличие от посыльных, которых с легкостью можно было перехватить или обокрасть, маленьких проворных ящерок поймать практически невозможно, поэтому самые важные донесения в Инселерде отправляли именно с ними. Несомненно, в большом замке герцогов Горских должна была найтись парочка подкоерных существ. Специально, чтобы приманить ящерок, я утащила с ужина небольшой кусочек сыра и положила его у подножья кровати. Ну, а ящерицы, которым было все равно, кому служить, лишь бы за кусочек вкусного, через несколько минут прибежали в мою комнату. Так одна из них и оказалась запертой в шкатулке от косметики.

Рэтти, сорвав яблоко, уселась под грушевым деревом, громко чавкая. До сих пор удивляюсь, как эти герцоги распознали в ней принцессу – манер у штурмана как у дворовой девки.

– Пиши, если найдешь на чем! – пожала она плечами.

Я попросила подругу подождать, а сама отправилась в замок, прижимая к груди драгоценную шкатулку с ящерицей.

Так как мы не были пленницами, то нам разрешалось все, что угодно, и никто из прислуги не заподозрил неладного, когда я, буркнув: «Хочу написать стишок!» – взяла целую кипу бумаги, чернильницу и перо.

Мы даже не спорили, что написать нашему спасителю: «Сорро, мы стали невестами герцога Магаре. Замок его – на том же берегу, что и наше судно. Пожалуйста, сдайся в плен двум тощим рыцарям, явившимся за твоей головой. Анжелика и Марина».

Только пленником наш спаситель мог попасть в замок. А когда он очутится тут, то Магаре и его братику скучать явно не придется. Впятером мы устроим им незабываемое приключение в духе Леоны.

Рэтти крепко привязала к пятнистой спинке ящерицы записку с посланием.

– Беги на восток, в Немико. Когда увидишь человека в желтой рубашке, красной косынке на голове и с тремя мечами на поясе, сядь ему на левое плечо.

Ох, сомневалась я, что ящерица понимала человеческий язык, но надо было использовать единственный шанс связаться с друзьями, тем более, подковерная братия ранише людей не подводила. Я очень надеялась на это. Не зря этих крохотных рептилий использовали для доставки самых важных писем во всем Инселерде.

Еще два дня мы жили в ожидании новостей, и только к обеду третьего дня в столовую, где я и Рэтти кушали, прибежал слуга в длинном красном плаще и пригласил нас срочно отправиться к герцогине. Мы переглянулись. Надеюсь, получилось именно то, что мы задумали.

Быстро закончив с обедом, мы поспешили в зал для аудиенций.

– Ничему не удивляемся, все так, как и должно быть! – сказали мы друг другу, переступая порог красных, отделанных золотом дверей парадной залы.

На тронах, как мы и ожидали, устроились герцогиня и ее ненаглядные сыночки. Оба рыжих дурачка так и не снимали доспехов, прикрывая плечи и спину соболиными плащами. Как ребята не устали – это уже другой вопрос.

Зато посреди зала на коленях сидели те, кого мы и пригласили: Сорро, Кани и Сунна. Руки троих пленников были связаны, и они вряд ли могли самостоятельно встать, удержав равновесие.

Три меча Сорро висели на поясе у нашего жениха, чье лицо украшала гордая улыбка.

– Господа, – начал Магаре, – я собрал вас всех тут, чтобы вы уверились в том, что я выполнил все «Правила Поведения Благородного Рыцаря»: спас двух прекраснейших принцесс, поймал их пленителя и завтра сдам его властям.

Я посмотрела на Рэтти и поймала насмешливый взгляд ее алых глаз. Ничего, мы еще возьмем свое, уважаемый герцог, и вы нам не посмеете помешать в спасении мира от страшной напасти. Мы не слушали его витиеватой речи: и так знали, что Магаре хвастается всем своей исключительностью и выставляет героизм на показ. Только братик его и подельник Капра, не весел, завидует малолетний, что не ему досталась слава, полученная в этом подвиге. Ну и ладно, меньше позора потом на его душу выпадет.

Никто из наших друзей не оборачивался в нашу сторону, играли отлично, не выдавали себя. Главное, не прослушать, где запрет их словоохотливый герцог.

– Во-первых, – начал он, – я отправил подковерную ящерицу в Централь, и завтра к нам на Гора прилетит их штатный экзекутор, чтобы казнить паршивого Сорро и удостоить меня самой большой во всем Инселерде награды.

Ага, как же, убьют они моего разбойника. Размахнутся, а потом еще раз убьют. Только ничего у них не получится. Мы с Рэтти не зря придумывали наш коварный план. Сунна и Кани начали кричать во все горло, что они не виноваты в похищении принцесс, и что их следует помиловать.

– Во-вторых, – продолжил герцог, – подельников Сорро сделаем презренными рабами. До казни их предводителя они просидят в тюрьме, а потом будут работать на мою мать, меня, и моего брата не покладая рук.

Девушка-централка попыталась встать, но у нее не получилось.

Капра ехидно рассмеялся и подошел к ней.

– А ты симпатичная, – ухмыляясь, он взял Кани за подбородок, – не хочешь быть моей наложницей?

– Пожалуй! – да, она искала способ освободиться, молодец.

Кани стала нашей спутницей совсем недавно, но уже прекрасно понимала, что нужно всем нам. Еще один сообщник – замечательно.

Сунна бросил в ее сторону предательский взгляд, но освободиться не пытался. Этого молодого человека практически невозможно было поймать и удержать связанным. Укради он, например, доспех стоящего неподалеку герцога, и надень его на себя силой мысли, коя у Сунна была развита замечательно, веревки бы порвались сразу. Однако парень медлил. Ему хотелось остаться пленником.

А тем временем Капра уже вовсю лапал освобожденную Кани, бросающую нам дружеский взгляд.

– Что же, бери свою новую игрушку, сынок, – дала добро Катрин. – Только не смей жениться на этой простолюдинке. Свою жену ты найдешь во время подвига, как и твой старший брат.

Сорро терпеливо молчал. Будь он настоящим пленником, он никогда бы себе не позволил подобного унижения: стоя на коленях, молча выслушивать оскорбления в собственный адрес и любоваться, как эффектно смотрятся три легендарных меча на поясе щуплого герцога Магаре Горского.

– Ох, брат, прервал ты мою речь, – вздохнул наш с Рэтти будущий муж, – коли завтра мы уничтожим Красную Бандану, послезавтра у нас будет свадьба и пир горой. Слуги, все слышали? Срочно начинайте приготовления.

Стоявшие у нас за спинами работники замка скандировали и поздравляли наследника рода со скорой женитьбой.

– Стража! – рявкнул Магаре. – Отведите Красную Бандану и его подельника в дальнюю башню!

Ага, попался герцогский сыночек. Сорро вам скучать не даст! А я, нордэрдская принцесса, а не девка из Града, я вам такую шуточку уготовила, что вас еще долго от вида девушек трясти будет, Магаре Горский.

Разбойника и вора провели мимо нас, и мы только и успели, что обменяться дружескими подмигиваниями. Значит, ящерка выполнила-таки свою миссию и доставила письмо нашим товарищам.

Да, Кани несколько расстроила наши планы, нежданно-негаданно став наложницей меньшого, но, думаю, девочка справится с ним куда более эффектно, нежели героини градских романов. Ума не приложу, и чего рыцарям и герцогам так нравятся эти стервы.

– Пойдем в спальню, – тоном, не требующим возражений, орал Капра, таща Кани за собой.

– Постойте, почтенный герцог, – девушка уперлась каблуками в пол и вырвала руку из хилой хватки. – Вы хотите со мной переспать, так?

Кивок.

– Но спят ночью, не это ли сказано в «Правилах», кои зачитывал ваш уважаемый брат?

Мы уже собирались уходить к себе, чтобы немного пересмотреть план, когда услышали этот диалог.

– Вообще-то, да, – согласился Капра.

– Но тогда днем позвольте мне провести девичник с невестами вашего милейшего брата, а на закате ждите меня в своей спальне.

– Но вы же никогда не были у меня во дворце.

– Подруги проводят, они тут уже пять дней как живут, думаю, не заблудятся.

Я была поражена тем, как Кани отвязалась от своего надоедливого ухажера. А то я уже было подумала, будто нашей централке эстэррского происхождения нравятся худые бесхарактерные мальчики. Ничего не подозревающий Капра, естественно, отпустил девушку и отправился отдыхать в предвкушении незабываемой ночи.

Значит, что имеем: Сорро и Сунна в дальней башне, легендарные мечи у Магаре, времени у нас – до завтрашнего рассвета, пока на заднем дворе замка не приземлится крылолет из Града. Задачи – уйти целыми и невредимыми, вернуть артефакты, проучить глуповатых герцогов Горских и узнать, кто издает «Правила Поведения Благородных Рыцарей».

– Все понятно, Ваше высочество, – преклонили передо мной головы Кани и Рэтти.

– Ваши соображения и предложения.

– Я, – заискивающе глядя на меня, пропела оппозиционерка, – выкраду «Правила». Будьте уверены, всю дорогу до бухты Арены мы будем зачитываться этой книжицей.

Я и не сомневалась, что, будучи наложницей младшего герцога, эта девушка легко сможет завладеть уникальным изданием. Ах, как жаль, что она проведет ночь не с Магаре, у которого хранятся артефакты. Они для нас намного важнее, чем какое-то сомнительное писание.

– Кстати, Кани, может, расскажешь, как вы «попали в плен» к герцогам.

– Почему бы и нет, занятная история…

И централка, устроившись удобнее в красном бархатном кресле, начала рассказ.

Три дня кряду она с парнями отбивалась от назойливых рыцарей. Они преследовали их повсюду. Первые два дня – в лесу, на третий – в ресторане, когда Сорро решил пообедать. Лесные встречи не отличались одна от другой: сразились и разошлись. Ну, остался шлем Капра висеть на клене у дороги, ну, подбили глаза Магаре, ну, сломали их мечи, – на этом все и закончилось.

Но когда два рыцаря и дюжина слуг прервали обед Сорро, началась настоящая бойня. Сначала в крохотную герцогскую армию полетело несколько табуретов. В ответ на это благовоспитанные сыночки Катрин принялись кидать в наших спутников тарелки посетителей с супом и кашами, крича: «Подавитесь, проклятые разбойники!» Сунна шутки ради раздел догола Капра, чем вызвал восторг и смех собравшейся в ресторанчике публики. Пристыженному герцогу пришлось спасаться бегством. А вскоре к нему присоединился и старший брат, которого шамсмаденский вор также сначала раздел, а потом нарядил в платье кухонной работницы. Слуги, как и следовало ожидать, составили компанию своим нанимателям.

Несмотря на то, что Сорро пришлось расплачиваться моими деньгами за причиненные беспорядки, наши товарищи оказались в прибыли, потому что публика, обрадованная показанным спектаклем, начала платить троим гастролерам за фокусы. Почему, спрашивается? В ресторане, как и следовало ожидать, висел плакат о розыске Сорро. Гастролеры решили якобы продолжить свой спектакль, назвав его «Охотниками за Красной Банданой». Сунна искусно инсценировал сцену поимки страшного разбойника, чем «убрал» его со сцены, выведя на улицу через черный ход. Одним словом, посетители и официанты ничего не заподозрили.

А ночью Сорро проснулся оттого, что почувствовал холодок на плече. Он открыл глаза и увидел, как рядом с ним копошится маленькая зеленая ящерка с черными пятнами на спинке и привязанным к телу свитком.

Так друзья узнали о нашем местонахождении и на следующее утро приготовили отличнейший спектакль и для герцогов Горских.

Сорро и компания, расплатившись на постоялом дворе, отправились в лес. Как они и предположили, примерно через час пути на них напали уже знакомый герцог, его братец и наемники. Изобразив пьяных преступников, Сорро и Сунна несколько раз вяло махнули мечами, правда, чуть не поранили своими неловкими ударами Магаре и Капра, а потом сдались. Не заподозрив неладного (что-то разбойники слишком быстро пали духом), глуповатые герцоги связали всех троих и отправились в замок. Ну, а что было дальше, мы с Рэтти уже прекрасно знали.

– Вы молодцы, Кани, – похвалила я нашу новенькую спутницу.

Я давно перестала относиться к ней подозрительно, а после всего, произошедшего с нами в замке на острове Гора, я, вообще, стала доверять ей чуть ли не больше, чем самой себе.

– Сорро и Сунна займусь я, – этого я не могла доверить никому.

«Самое ответственное всегда возлагай на себя, – учил меня в детстве мудрец, – не вверяй этого даже самому верному своему другу!»

К мудрецам следует прислушиваться, они никогда не посоветуют вредного.

– Рэтти, а ты…

Сейчас нужно было бы сказать – «выкради артефакты» – но это задача из сложно выполнимых. Наша штурман не могла прикоснуться ни к одному из оружий, потому что они не давались ей в руки. Только Сорро мог спокойно взять все три меча, ну, или Сунна помог бы выкрасть Даномхерев.

– Но если Рэтти не может прикоснуться к Оскуриду, – начала Кани, – значит, ее оружие – Иссептер.

Как же я раньше не додумалась? Глупая моя голова. Я строю далеко идущие планы, пытаюсь вникнуть в интриги Централи, а не замечаю очевидного. Коли мечи обжигают руки Рэтти, значит, она хранитель. Если она не может взять ни одного из имеющихся оружий, значит, она хозяйка отсутствующего.

– Кани, а ты тогда владеешь именно Оскуридом! – в глазах моих загорался огонь вдохновения.

То, что централка – хранительница, я знала точно. Так мне сказал Золотой Дракон. Разбираться в хитросплетениях нордэрдского родового дерева я пока не стала. Коли Рэтти – хранительница, значит, кто-то из правителей отдал своего ребенка на воспитание семье с архипелага Буи. Или… простолюдинка оттуда родила наследника королевской крови. Что же, неплохо, коли все четверо хранителей далеки от дворцов правителей своих государств. Четыре незаконных нити жизни. Вот только четвертый куплет, который должна знать Рэтти… почему она до сих пор не сказала нам его текст.

И удостоила штурмана вопросительным взглядом.

– Что ты хочешь знать, Лика?

– Четвертый куплет песни! Он известен тебе.

Девушка потупила взгляд:

– Прости, – пробухтела она, – я его не помню.

Ярость злобным зверем разыгралась в глубине моей души, я схватила штурмана за плечи и начала трясти, словно тряпку. Она знает, только говорить не хочет.

– Лика, успокойся, – худенькая рука Кани сжимала мой локоть, – она не припомнит. Пока рядом с ней не окажется Иссептера, она не сможет сказать ни слова из этой песни.

Странно. Сунна говорил, будто песнь хранится во дворце, а Сорро и вообще, ничего не вспоминал, за него это сделала простолюдинка из Хиноде-токай. Наверное, она еще одна родственница моего разбойника.

– Ладно, – я отпустила Рэтти, – не время заниматься сбором легенд. Уже далеко за полдень, а нам еще нужно готовиться к побегу.

Девушки кивнули мне в ответ, и мы принялись обсуждать коварный план…

 

Когда стемнело, мы с Рэтти пробрались в дальнюю башню. Пахло тут, скажу, отвратительно. Не понимаю, как только семейство герцогов может терпеть, что у них в замке цитадель провоняла мертвечиной. Меня посетила мысль, что пленников тут просто не кормят и ждут, когда они помрут естественной смертью. Этакое ненасилие над ближними. Вроде, и не убивают никого, но смертная казнь процветает. Хороший способ не марать руки.

Мы стояли в самом низу винтовой лестницы с высокими ступеньками.

– Если мы попадемся, то сбежать будет некуда, там наверху – тупик.

Подруга кивнула мне в ответ, и мы осторожно ступили на лестницу. Вскоре мы стояли на широкой площадке, где в углу, в камере, засыпанной костями, сидели наши спутники, а рядом со входом в нее спал стражник. Парень, облаченный в такие же доспехи, как и его наниматели-герцоги, не подозревал, что кто-то способен освободить пленников.

– Наконец-то, – обрадовано шепнул Сорро, затыкая нос.

Да, я не подозревала, что мне придется заставлять парней сидеть полдня в столь смрадном месте.

– Сунна, давай, – подмигнула я шамсмаденскому наследнику, и он силой взгляда снял ключи от камеры с пояса у стражника и отворил дверь.

Вскоре заснувший охранник стал пленником, а мы вчетвером вместе с ключами спускались из башни.

– Лика, если честно, ты хорошо придумала насчет фальшивых пленников, – похвалил меня Сорро.

– Ничего, осталось забрать артефакты и бежать отсюда прочь! Кстати, посвятить вас в дальнейшие планы?

Разбойник с вором тут же остановились.

– Нет, – я махнула рукой, – позже, в комнате, а то еще свалитесь с этой лестницы.

Все шло гладко, словно по маслу. Ленивые слуги видели десятый сон, а мы тем временем готовили самый настоящий побег.

Хотя… рано я радовалась, только мы вышли из башни, как нам навстречу попались две служанки. Правда, получилось забавно. Так как мы с Рэтти шли позади, женщины увидели недавних пленников.

– Они сбежали! – заверещали напуганные кухарки, побросав на пол кастрюли.

Естественно, шум и гам быстро распространились по дворцу, и вскоре в коридоре и яблоку негде было упасть. Сорро и Сунна стушевались и застыли на месте, словно пойманные за нехорошим делом воришки. Они были настолько уверены в гениальности нашего плана, что, о, ужас, потеряли бдительность.

– Бежим! – заорала Рэтти, бросаясь в сторону нашей комнаты.

Мы втроем последовали за ней. И когда мы спустились вниз по пандусу, обгоняя десяток кухарок, наша замечательная штурман положила руку на пол и что-то буркнула себе под нос.

Не прошло и секунды, как пандус покрылся тонкой корочкой льда, и наша погоня скатилась вниз, образовав кучу-малу. Мы выиграли несколько спасительных секунд и бросились дальше. Теперь уже бежали мы не в нашу спальню, а к Кани, которая занималась исполнением прямых обязанностей наложницы.

Неприятно прерывать столь интимный процесс, но придется, не то девушка рискует остаться в замке навсегда. Ладно, еще обычная девушка, а не хранительница Оскурида. А после… нас ждал и сам Магаре с артефактами, вот где нам предстояла настоящая битва. Жаль, что Ню и золотого Дракона нет рядом, а то животные нам бы прекрасно помогли.

– Кани! Ты где! – завопили в голос я и Рэтти одновременно, когда приближались к покоям Капра.

Разбойник с воришкой остановились и тихонько ждали нас за углом. В этом крыле замка за нами никто не гнался. Мы, вообще, избавились от погони с дюжину поворотов назад, и у нас было несколько минут спокойствия в запасе.

– Кани, ты обещала сделать нам свадебные прически! – ахнула я.

– И ты говорила, что каждую из них ты будешь делать по три часа, – подыграла мне Рэтти.

Ответом нам было молчание. Мы-таки решились и заглянули в погруженную в тьму спальню. Никого там не обнаружилось: ни герцога, ни наложницы. Какая досада.

– Ну, что там? – шепнул, высовываясь из-за угла, разбойник.

– Никого, – пожали мы плечами.

– Давайте за мечами, потом найдем хранительницу, – фыркнул он.

Вообще-то он прав. Безоружные, мы с трудом могли защититься от желающих нашего пленения охранников.

– Что за шум? – протирая глаза, Магаре вышел из своей спальни.

Вот рыцарь благородный, смех да и только. Мне даже стыдно быть его невестой. Этот худющий парень, у которого ночная рубашка еле на плечах держалась, вышел к нам без оружия. Колпак свисал ему на нос. Парень еще не до конца проснулся, и с трудом соображал, что происходит вокруг. Я уверена, что все наши крики в адрес Кани прошли мимо его ушей.

Нет, бросаться на такого беззащитного хиленького мальчика с кулаками – жестоко. Подмигнув Сорро, высунувшемуся из-за угла, я повисла на шее у жениха:

– Милый, мы так скучаем по тебе!

Артистка из меня никудышная, но глуповатый герцог Горский поверил.

– Ах, – добавила Рэтти, – позволь нам провести с тобой предбрачную ночь!

Эта фраза разбудила нашего пленителя.

– Да-да, я родом из северной Эстэрры, – продолжила заливать моя подруга, – а там принято жениху и невесте проводить предбрачную ночь.

Я не сомневалась в силе штурмана. У нее отлично получилось затолкать полусонного герцога обратно в спальню и даже повалить на кровать. Магаре и не предполагал, что рыжая невеста – искушенная мужскими ласками женщина, и что она может сотворить с ним такое, чего он даже в срамном сне не увидит.

– Лика, милая, – Рэтти попросила меня отойти от нее с Магаре, – сначала я, первая невеста, землячка, так сказать, а ты приходи через полчасика.

Я покорно кивнула и закрыла дверь.

Конечно, наша штурман не собиралась делить ложе с этим существом, которое очень сложно назвать полноценным мужчиной. Но возбудить его у девушки получалось отменно. Не успела я дойти до угла, где скрывались друзья, как в спальне герцога раздался истошный вой, и мой жених пулей выскочил в коридор абсолютно голый, держась обеими руками за причинное место.

Я побагровела от того, что видела такой срам, хотя стоило привыкнуть, коли я имею дело с ворами и разбойниками, пиратами и незаконными переселенцами. В дверном проеме в одной рубашке стояла растрепанная Рэтти. В этот момент штурман как никогда была похожа на продажную девку, выскочившую в неглиже на улицу за очередным клиентом.

Магаре промчался мимо и скрылся за поворотом, зато Рэтти, подмигнув, проводила нас в спальню. Она быстро надела платье и сапоги, а потом кивнула в сторону сундука в дальнем углу, где и лежали три меча.

Ничего не говоря, Сорро забрал свое оружие.

– Уходим? – спросил он, не оборачиваясь.

– Надо найти Кани и невесту для нашего жениха, – вздохнула я, – кстати, Рэтти, ты что с ним сделала.

Штурман хихикнула мне в ответ:

– Приморозила ему одну важную часть тела.

Помолчав немного, она добавила:

– Ничего, не отвалится, заклинание пройдет, и он сможет любить девушек еще пуще, чем прежде.

Это меня обрадовало. Не хотелось вредить здоровью хозяина такого большого и красивого, кстати, замка.

Пока пристыженный Магаре не вернулся, мы покинули его спальню. Возвращаться в коридор было опасно, поэтому Рэтти соорудила небольшую ледяную горку из окна в сад, и мы спустились по ней.

О, припоминаю детство. В наших северных краях снег лежит полгода, и подобные горки и прочие сооружения из снега не умел делать только ленивый ледяной маг. А сколько радости мне доставляло кататься в праздник Смены года с винтовых горок, наблюдать за забавой с ледяной ямой, пытаться самой оседлать снежного дракона…

И эта маленькая, в два этажа, быстро растаявшая ледяная дорожка пробудила во мне столько воспоминаний. Вот вернусь домой, и первой же зимой устрою конкурс ледяных статуй для всех скульпторов Нордэрда. А раньше я так не любила длинную зиму. Ее начинаешь обожать, устав от лета…

А еще удача была на нашей стороне. Как только мы сгрудились внизу ледяной дорожке, я услышала размеренный ласковый голос Кани. Она читала какое-то длинное лирическое стихотворение.

– Тссс, – приложила я палец к губам и прокралась к ближайшему кустику.

Там, в белой беседке, грустно глядя на луну, сидел Капра, а рядом с ним – наша Кани, держа в руках «Правила Рыцаря» и вдохновенно читая стихи.

 

В этом мире безжалостном, где

Ты меня не успеешь спасти,

Чёрный вестник пройдёт по воде,

Рассекая чужие пути.

 

Саблей неба разрезав волну,

Он изранит следами песок;

Он помчится по серому дну

Под восторженный гул голосов.

 

Оставляя надежду среди

Безответно влюблённых сирот,

Ты за верой пойдёшь впереди

Остальных, не узнав, что та лжёт.

 

Ты не вспомнишь о нашей беде

До развилки чужого пути

В этом мире беспомощном, где

Ты меня не успеешь спасти.13

 

Каждый понимает любовь по-своему. Когда старшему брату нужны девушки для плотских увлечений, младший рад ночами любоваться луной и слушать голос прекрасной принцессы. Пожалуй, я в этот момент позавидовала Кани. Хотела бы я такого мужа, которому не чужды прогулки под луной. Мне уже двадцать, молодость уходит, а я так и не была замужем за любящим меня человеком, я так и не влюбилась по-настоящему. А Сорро… это какая-то безудержная страсть, чем-то похожая на настоящую любовь, но не имеющая будущего.

– Кани, милая, – я обошла куст и быстро направлялась к беседке. – Ты обещала нам с Рэтти сделать прически.

Девушка тут же оторвалась от чтения, и две пары умиленных глаз уставились на меня. И герцог, и его спутница были несказанно рады моему появлению.

– Пожалуй, я похищу у вас Кани, почтенный Капра Горский.

– О, надеюсь, к завтрашнему утру вы будете неотразимы, о, невеста моего любимого брата, – ответил он, – да приснится вам сказочная страна, в которой нет места злу.

Я улыбнулась и кивнула ему в ответ. Кани, не выпуская книгу из рук, подошла ко мне. Герцог же остался в беседке и отвернулся, наблюдая за серебряным диском полной луны. Он был настолько погружен в мечты, что не заметил, как легко у него увели из-под носа кодекс его с братом жизни. Зато мы тут же скрылись в ближайших кустах.

– Итак, – я по очереди посмотрела на друзей, – мы сделали тут практически все, осталось только покинуть замок и прислать нашему несчастному жениху незабываемый подарок.

 

Наутро в замке не нашли ни невест, ни пленников. Перед экзекутором из Града пришлось лишь руками развести, грустно причитая: «Сбежали, негодяи». А вечером случилось вот что…

«Странные они какие-то, – думала Катрин, – променяли моих сыновей на разбойничий плен и сбежали!»

Но тут ее размышления прервал радостный крик одного из охранников: «Госпожа, к вам прекрасная дама!»

В залу вошла невысокая девушка в длинном зеленом платье, кое шесть дней назад Магаре подарил рыжеволосой невесте. На руках гостьи были черные кожаные перчатки, густые смоляные кудри закрывали половину лица. Глаза ее прятались под густой вуалью, прикрепленной к изумрудного цвета шляпе с широкими полями.

«Кого имею честь приветствовать во дворце?» – учтиво спросила герцогиня, покосившись на насупленного старшего сына.

«Я княгиня Хайята, – шепотом представилась гостья, – я дочь градоначальника Анфа, старика Соджо».

«Большая честь встретить в нашем дворце такую гостью!» – развела руками герцогиня.

Девушка поклонилась, а на вопрос, о чем имеет честь она просить, просипела:

«Мне десять дней назад исполнилось восемнадцать, и отец отправил меня и моих слуг в Эстэрру, чтобы я нашла себе мужа, поэтому я и явилась в Горский замок, просить руки одного из ваших сыновей. Не знаю, известно ли вам, что в Джанубтераб предложения делает женщина, а не мужчина?» – герцогине показалось, что глаза гостьи сверкнули под вуалью.

После долгого разговора выяснилось, что слуги Хайяты сбежали, когда узнали, что в Горских лесах зверствует Красная Бандана. Так бедной девушке самой пришлось в страхе скакать на лошади через весь лес, чтобы просить руки уважаемого герцога.

«Мама, – очарованный загадочностью Хайяты, Магаре встал с трона, – коли я свершил подвиг и спас девушек от разбойников и пленил нелюдей, позволь мне жениться на этой красавице вместо тех двух вертихвосток!»

«Твоя жизнь, тебе решать!» – мудро ответила мать.

Хайята подняла вверх указательный палец.

«У меня одно условие, уважаемый жених! Каждый день с восходом солнца я буду ложиться спать, а после заката я буду вся твоя!»

Не заподозрив подвоха, герцог согласился. Слуги проводили красотку в ее комнату. Три дня жила Хайята в замке до свадьбы. Любопытных среди прислуги было хоть отбавляй, но пока солнце светило на небосводе, никто не мог открыть дверь, на ней висело сильное заклятие. Да и в окно подсмотреть не получилось – предусмотрительная Хайята задернула шторы. Вот такая загадочная женщина.

Куда было знать глуповатому герцогу Магане Горскому и его родственникам, что женится парень на шамсмаденской мумии, наряженной девицей. Не догадывался герцог и о том, что Шамсхайят – сильнейший маг прошлого, и обмануть наученное тысячелетним опытом полуживое тело практически невозможно.

Свадьбу сыграли на четвертый день. А дальше началась другая игра: каждую ночь очаровательная Хайята не то, что всеми способами старалась избежать спальни мужа, но и не показывала ему лица…

 

Все это мы узнали из записки, присланной нам с подковерной ящерицей из Горского замка. Как это маленькое зеленое создание пересекало море, оставалось для меня загадкой: то ли они летали, то ли плавали. Главное – ящерицы всегда верой и правдой служили отправителям писем. Наш корабль к тому времени был уже на полпути к порту города Арена, что в Эстэрре. Как я недооценивала семейную реликвию нашего Сунна, боялась ее, избегала всеми правдами и неправдами. А Шамсхайят так нам помог.

Наследник престола сам предложил отправить мумию в качестве невесты для герцога. Мы сначала испугались, не погибнет ли Шамсхайят в замке, но Сунна нас уверил:

– Скорее он убьет или выгонит из замка всех обитателей, нежели даст себя в обиду!

Да, мумия мечтала о смерти, но я, оставшись с наряженной в Хайяту реликвией Джанубтераб, поговорила и об этом. Я открыла перед полуживым человеком перспективу остаться в гордом одиночестве в замке и закончить свою жизнь через полсотни лет в полном спокойствии. Шамсхайят мне пообещал позаботиться о дурной семейке герцогов, дабы отомстить за нас с Рэтти, так бесцеремонно захваченных в плен. Да, мы с мумией нашли общий язык, и это было замечательно.

– Что же, – улыбнулась я, выбрасывая порванную записку за борт, – на острове Гора ребятам скучать не придется!

– Ровно как и нам, – убитым голосом констатировала Рэтти, – течение, что несет волны к острову Гора, сбило нас с курса, и мы вместо Арены приближаемся к пляжам Серка. А это земли Централи, смею заметить.

На горизонте виднелась рыжая полоса земли, вдоль которой на пристани под яркими лучами солнца сверкали белоснежные паруса маленьких судов. На таких в открытое море не уплывешь. Это значило только одно – все это были лодки для развлечений центральцев.

– Плывем отсюда, – посоветовал Сорро.

– Поздно, – вздохнула штурман, указав на два крохотных судна справа и слева от нашего. – Конвой. Убьем – они подводные бомбы на нас направят. Прогоним – тоже. Попались, плывем в крысоловку.

 

Часть 5. Царство цифр

То ли магия, то ли какая другая сила не давала нам сменить курса и уплыть прочь. Два одномачтовых судна провожали нас до пристани Серка. С моря и не поймешь – такой ли он круглый, как нарисовано на карте. В древних легендах говорилось, будто форма этого острова была другой, а именовался он каким-то длинным мудреным словом. Серком его назвали после того, как земля эта перешла под власть Централи.

Не знаю, как выглядели эти места лет триста назад. Такими ли яркими были песчаные желтые берега? Интересно, а раньше тоже столько людей отдыхало у кромки воды, что издали толпа казалась кишащей розовой массой? А эти изумрудно-зеленые леса, уходящие в гору, не считались ли в те далекие времена охотничьими угодьями императоров? Когда возвели массивную белую постройку на вершине горы, я и вовсе судить не могла, потому что на расстоянии не разглядеть было ее архитектурных изысков.

– Красиво, – протянула я, любуясь островом, похожим на вычурный торт.

– А тебе еще не нравилась Централь, – листая зачитанные за последние дни «Правила Поведения Благородных Рыцарей», сказала Кани. – Лика, ты же не бывала в этом государстве. А там – особая магия, она притягивает и располагает к себе. Уверяю!

-Ну-ну, – фыркнула Рэтти, – купили наши земли…

Она так посмотрела на новую спутницу, что мне стало не по себе. Ледяной маг и эстэррская простолюдинка, нашедшая свое предназначение в Централи, испепеляли друг друга взглядами. Маги, бывает, ведут поединок на уровне мыслей. Но тут, думаю, было нечто другое, ведь Кани не владела каким-либо волшебством. Мнения девушек о Центральном государстве совершенно не совпадали, но каждая готова была насмерть отстаивать свою точку зрения. Хорошо еще, что они перекидывались ненавистными взглядами, а не пускали в ход клинки и заклинания.

Кому из них верить: Рэтти, презирающей любые изобретения Централи, или Кани, про которую мы ничего не знаем, кроме того, что ее двойник пытался убить короля южных земель. Интуиция подсказывала, что централка вряд ли желает нам зла, но она еще не успела войти ко мне в доверие.

– Еда-еда, центральская еда, – бурчал под нос Сорро, наблюдая за своей кошкой.

Ню же, выдрессированная на поднятие и сворачивание парусов, помогла наемникам собирать канаты.

– Да-да, нас ждет еда, – странник решил помочь команде справиться с парусами, будто это каким-то образом могло приблизить момент прибытия на остров.

– Не боишься, что отравлена еда? – хихикнула Рэтти, проходя мимо.

– Думаю, если меня хотели убить, центральцы сделали бы это лет семь назад! – отмахнулся Сорро.

С конвоирующих кораблей за нами наблюдали охранники в одинаковых голубых рубашках и брюках. На спинах у этих людей красовались синие номера от одного и чуть ли не до ста тридцати. Какого-либо смысла или закономерности в числах я не нашла, равно как и не поняла, почему охранники похожи один на другого, словно вылеплены мастером по одной модели.

– Мы к вам с миром! – крикнула я высокому брюнету, что не сводил глаз с наемников и окинэко, убирающих паруса.

– Не важно, так положено по уставу острова Серк, госпожа, – бархатным басом произнес этот человек, потупив взгляд.

А он еще и смущается. Хорошее у него зрение, коли смог разглядеть эмоции на моем лице с расстояния десяти размахов.

– Расскажите подробнее.

– Мы проводим вас до таможни, а там вам выпишут визу на остров и презентуют свод законов. Три дня в вашем распоряжении. Можете хоть через час уплыть.

Три дня… прямо как на Джомджоме. Только когда угрюмый остров Черепа выглядел тихим и безлюдным, тут вовсю кипела жизнь. На золотистых пляжах Серка отдыхала не одна сотня человек, одетых вовсе не как путешественники. Рассекая волны, носились на ярких досках отдыхающие. По небу летало несколько маленьких крылолетов, ко дну которых привязали канат, за него держался человек, и, дико крича, парил над морем. Да, лишенные магии, готовы отдать все, чтобы подменить отсутствие дара сомнительными развлечениями.

– А я бы так полетал, – мечтательно сказал Сунна, пристально наблюдая за крикуном на канате. – Поднимаешься высоко над землей и смотришь вниз…

– Какой воробей не хочет стать орлом, – фыркнула в ответ Рэтти, – дрянь это, а не развлечение.

Зря она это сказала. Забыла, наверное, наша штурман, как шамсмаденский вор не любит сравнения его персоны с кем-нибудь очень маленьким. Хорошо еще, у парнишки не оказалось под рукой легендарного меча: Сорро предпочитал носить артефакты при себе, – не то бы Рэтти досталось на всю оставшуюся жизнь.

– Ты назвала меня ничтожной инфузорией, жалкая крыса? – взвыл мальчишка, и даже наши провожатые, удивленно переглянувшись, перегнулись через борта своих маленьких суденышек, чтобы посмотреть, кто у нас орет.

– И… извини, – отмахнулась Рэтти, – просто я боюсь летать без магии.

– Давно пора признаться, что трусиха! – задрав нос и надвинув на глаза кепку, изрек Сунна, отправляясь на ют.

Но он не дошел, потому что его чуткие уши уловили обрывок разговора с одного из судов-конвоиров: «Маленький, а шума как от великана с Пятры!»

Как и следовало ожидать, обиженный и униженный Сунна начал умолять Сорро отдать ему легендарное оружие, чтобы разрубить судно, с которого оскорбили Его высочество. Однако разбойник оказался более рассудительным, нежели малолетний наследник, и не стал вооружать разгневанного подростка. И правильно он поступил, только битвы с мирными служащими нам не хватало. Мы – «Белая Акула», а они нас не обидели.

– Понимаешь, Сунна, – разбойник крепко схватил трясущегося от гнева паренька, – научись держать себя в руках. Я не знаю, почему ты ростом не удался, возможно…

– Я удался! – завопил южанин, пытаясь вырваться, но от Сорро так просто не уйти.

– А если удался, то почему кричишь, когда тебя называют маленьким?

– Вот потому и возмущаюсь, – надулся парнишка, – что никто не замечает, что я высокий, почти полтора размаха.

Мы всей женской компанией рассмеялись, за что удостоились колкого взгляда нашего южного товарища.

– Если ты, став малеком, так же болезненно будешь относиться ко всему, сказанному в твой адрес, народ тебя любить не будет, – ласково заметил Сорро.

Парнишка потупился и отвернулся. Да, разбойник был прав, но принять этого наследник южного престола просто так не мог, гордость не позволяла.

– Пойми, Сунна, не важно, сколько в твоем росте размахов, сколько силы в мускулах, главное, что душа твоя добра, что ты любишь людей, какими бы они ни были, и что ты можешь мириться с собственной гордыней и спокойно относиться к собственной исключительности. Когда ты перестанешь кидаться на людей, что не заметили пары вершков в твоем росте… только тогда я смогу полностью доверить тебе Даномхерев.

– Все. Я научился ентому! – подпрыгнул на месте Сунна, чтобы казаться несколько выше.

– Неправда, – улыбнулся разбойник, – малышок…

Коротышка прикусил губу, а его руки затряслись. Горящим янтарным взглядом он впился в рукоять легендарного оружия, висевшего на поясе у разбойника, но Сорро вовремя схватил воришку за запястья, поэтому ятаган, исчезнув из ножен, просто-напросто упал на палубу.

– Уже лучше, ты молчишь, но нужно научиться подавлять желание расправы над обидчиком, – пряча ятаган в ножны, холодно бросил Сорро, – мелкие обиды ничтожны. Если ты будешь бить каждого, кто назовет тебя не так, как тебе хочется, ты в скором времени лишишься друзей и союзников и никогда не станешь любимым правителем своей страны.

Мы с восхищением слушали и наблюдали за этой сценой. В первую очередь я не понимала, откуда у разбойника могло появиться столько красноречия.

Наше судно уже приближалось к бело-голубым воротам таможни, и Сорро попросил всех собраться на палубе, готовым спуститься на земли Централи.

Чего я не ожидала, так это такого скорого прибытия в горячо нелюбимую мной страну.

В отличие от других портов, места швартовки на Серке были пронумерованы. Оно и понятно – легко запутаться в десятке одинаковых кораблей. Мы шли по причалу, и все время спрашивали друг друга, как не скучно центральцам. Пожалуй, номера на пристани и были единственным, по чему люди могли отличить свое судно от чужого. Из порта нас проводили в крошечный домик, огороженный колючей сеткой. На входе нам пришлось пройти через такие же ворота с красными мигалками, что я видела при королевском дворе Хигаши, а после мы очутись в комнатушке, очень напоминающей рабочий кабинет деда Соджо.

За таким же дубовым столом сидел начальник таможни, молодой плечистый парень с голым торсом. На его глаза была надвинута черная пластина, как и у нашей Кани, а его покрашенные во все цвета радуги волосы ничего, кроме смеха у меня не вызывали. Да-да, весьма интересный человек. Такого я, скорее, назвала бы лицедеем, нежели уважающим себя таможенником. В ушах по пять серебряных сережек, на каждом пальце по кольцу с гравюрой, а на шее – золотая цепь, – интересный облик, такого во всех посещенных мной землях не встречала.

– Чего приехали, недомаги! – фыркнул начальник, разглядывая бумаги на столе.

– Мы направлялись в Арену, – склонила голову Рэтти, – но течения отнесли нас на Серк, поэтому…

– Штурман-неумеха, – прервал ее таможенник, поглядывая на секретаршу, такую же худенькую и нескладную, как и наша Кани.

Эта блондинка в розовом лифе и коротенькой белой юбочке, почти не прикрывающей ягодицы, устроилась в дальнем углу и тыкала по кнопочкам на большой серой штуковине. Она достала из своего коробка с многочисленными кнопочками бумажку и протянула начальнику. Тот прочитал написанное и, скомкав листок, выбросил его в урну, ругнувшись на помощницу.

Не нравилась мне обстановочка на этом острове, но отступать некуда.

Мужчина встал из-за стола и, засунув руки в карманы своих ярких зеленых шорт с черными пальмами, прошелся вокруг нас.

– Централь – для центральцев, а всякие гастролеры из Инселерда только воздух тут портят! Хотя…

Он бросил короткий, но злобный взгляд в сторону Сорро, что стоял гордо, будто пропустив мимо ушей оскорбление таможенника.

Я, чуть не плача, пристально смотрела на лицо этого хамоватого человека, наполовину скрытое под черным стеклом. О, как я хотела ударить этого мужчину по широкой скуле, как я хотела закричать, глядя ему в глаза: «Почему вы унижаете жителей земель, на которых вы поселились!» Но, сжав кулаки, я боролась с гневом. Я следила за начальником, который все не мог решить, что с нами делать.

И в один момент я поймала на себе взгляд удивленных янтарных глаз… Сунна. Он, приоткрыв рот, наблюдал за тем, как я сражаюсь с собственным гневом, как я пытаюсь побороть желание уничтожить этого жалкого человечишку, оскорбившего мою родину.

Нет, я не хотела подыгрывать.

– Инселерд, – как можно спокойнее произнесла я, – объединенное государство. Серк – его часть. Этот остров вы имеете по милости короля Эстэрры. Так почему же вы так ненавидите коренных жителей?

Таможенник наклонил голову набок, раздумывая.

– Господин Терм, – нежным мелодичным голосом пропела его помощница, – прибыл крылолет из Града, нужно проверить визы. Давайте пропустим этих пятерых на остров, чтоб не усложнять отношения с Монтеррой и прочими провинциями. С условием, что они отдохнут здесь одну ночь и уплывут.

Провинции, значит, деревни? Завоеватели нахальные! Но тут я осеклась: не подобает принцессе так ругаться – это раз, не стоит тратить свой гнев на мелких прислужников – это два. Чтобы Централь не строила столь амбициозных планов, ее нужно обезглавить. А если даже Сунна и Сорро устроят тут резню, тем самым они только разозлят нашего неведомого пока врага.

Я уверенно положила руку на рукояти мечей разбойника и тихо сказала:

– Мы польщены вашим гостеприимством.

Причины, по которым я сказала это, позже пришлось объяснять Сунна. Не могла я хамить наместнику и секретарше, не было смысла устанавливать справедливость на отдельно взятой таможне. Иногда нужно стерпеть унижение, чтобы триумф оказался более приятным. Странно, что мальчика при дворе в Джанубтераб не учили дипломатии, или на юге совершенно другие правила этикета.

Когда мы вышли от таможенника, то столкнулись на улице с пестрой толпой центральцев, приехавших отдыхать на Серк. С виду эти люди совершенно не отличались от народа Хигаши, Эстэрры или другой страны, но просматривалось в них что-то общее, неуловимое, благодаря чему иначе, как центральцами, их назвать невозможно. То ли худые бледные лица, то ли короткие кожаные одежды, почти такие же, как и у Кани, то ли надменные физиономии, свойственные только царственным особам, – я не определила, что именно указывало мне на происхождение каждого из толпы. Нужно самим жить в Централи, чтобы лучше узнать окружающих, войти в их жизнь, и тогда, может, получится запросто отличить тех, кто некогда поселился на Миррор и отрекся от магического мира. Но нужно ли мне такое умение – весьма спорно. Не исключено, толпе были и люди, две-три луны назад прибывшие в неизвестный для них доселе город, но я не смогла выделить их среди нескольких десятков коренных жителей. Действительно, в Централи люди не умели колдовать, а само место и окружающая среда делали из некогда неумелых пропитых крестьян, скромных домработниц, охотников и торговцев совершенно другие образы. Их меняли одежда и стиль жизни.

Идя через эту толпу, мы чувствовали себя попавшими в другой мир, откуда не можем выбраться. Ничего не держало нас тут, но, коли прибыли, то хотя бы закупить продукты и покушать не мешает. Да, я не преклоняюсь перед едой, как это иногда делает Сорро, но принцесс не стоит морить голодом.

– Красная Бандана, – мы с Сорро остановились как вкопанные, услышав зловещий шепот за спинами.

Мы встретились взглядом с десятками лиц, уставившихся в нашу сторону. В глазах каждого центральца горел недобрый огонек, в сердце каждого билась надежда получить награду за голову моего спутника. А на пороге домика стоял таможенник, держа в руках знакомый плакат с портретом Сорро.

Толпе достаточно одного намека, чтобы начать потасовку. Бежать. Нет, мы не жалкие трусы. Но в то же время, если отдыхающие и силач-наместник набросятся на нас, то вряд ли мы уйдем отсюда живыми. Подобного исхода, конечно же, не хотелось, но как достойно выйти из сложившейся ситуации, я не представляла. Я принцесса, чтобы стать любимой королевой своего народа, мне нужно научиться искать самый безопасный выход как можно быстрее. Не знаю, смогла бы я придумать какое-нибудь решение, сидя в теплом дворце Нордстерна, но сейчас ни одна мысль не успела посетить меня, когда Сорро, почесав в затылке, устало сказал толпе:

– Какие вы глупые и алчные, кидаетесь на каждого встречного в красной косынке, желая разорить собственное государство. Скукотища. Между прочим, пока вы сидите в своей Централи и парите на крылолетах над облаками, в остальных странах вовсю идет состязание «Кто больше похож на Красную Бандану»… Победителя ждет достойный приз. Впрочем, пошли, Лика, условия можно прочитать в любом трактире Эстерры.

Он взял меня под руку и, не обращая внимания на толпу и градоначальника с секретаршей, отправился прочь.

Мы шли довольно медленно, но я чувствовала, что за нами никто не увязался.

– Мы выиграли несколько минут, пока начальник обдумывает сказанное мной, – хихикнул Сорро. – Идем быстрее покушаем, пока на нас не объявили охоту по всему острову.

Мы все дружно согласились, потому что еды на судне почти не осталось, и каждый из нас готов был съесть по несколько порций мясных блюд. Да и наемной команде не мешало бы доставить на палубу достойный обед.

Выйдя на золотые пляжи Серка, мы поняли, насколько выделяемся из толпы отдыхающих. Когда Кани и переодевшийся летние красные штаны Сорро еще как-то могли затеряться в толпе, но я, Рэтти и Сунна, казалось, даже выражениями собственных лиц и прическами выдавали в себе не очень желанных гостей из магических государств.

Кани, перекинув длинные сапоги через плечо, босиком бросилась к синей палатке с надписью «Шашлыки», а за ней последовал и странник.

– Что делать? – обреченно посмотрела я на штурмана, которой тот всучил сверток с рубашкой и кожаными брюками.

Та молча указала мне на бело-зеленую полосатую палатку, где продавались расписные ткани. Потом девушка перевела хитрый взгляд на Сунна и тихо спросила:

– Утащишь полдюжины тряпочек, а?

– Не вопрос, – пожал плечами шамсмаденский вор, и через мгновение у него в руках возникло несколько полупрозрачных платков.

– А теперь идем вон в те синенькие кабинки с улыбающимся солнышком и заматываемся в эти тряпочки, понятно?

Мы с Сунна кивнули. Выйдя из кабинок и оценив одеяния друг друга, мы удовлетворенно кивнули: из нас получились отличные отдыхающие – загоревшие (не важно, что в пустынях Джанубтераб), замотанные в модные платки с кисточками. Одно в нас выдавало путников без определенного места жительства – у местных отдыхающих в руках не было больших тюков с одеждой.

Ступив избалованной голой пяткой на раскаленный песок, я чуть не заорала.

– Сунна, – тут же приказала Рэтти, завидев, какую пляску выдает принцесса Нордэрда, – утащи еще тапочки на деревянной подошве.

Все-таки, иногда я согласна смириться с тем, что один из них вор, другой – пират, они заботятся обо мне лучше моих собственных фрейлин, коих я не видела уже больше семи лет.

Когда мы вошли в шашлычную, Сорро увлеченно обгладывал жареное мясо, а на столе рядом с ним лежала горка пустых шпажек. Кани, смакуя по ложечке фруктовый салат, постоянно ныла, что у нее не хватит денег расплатиться за разбойника. Как оказалось, наши золотые тут были не в цене, и в ресторанах да гостиницах принимали только деньги с так называемых пластиковых карточек. Наша спутница похвасталась оной – маленькая штучка помещалась на ладошке. На карточке были весьма реалистично нарисованы Центральские горы и лазурная гладь озера Миррор. И только по небу пролегала золотистая надпись Градский Банк Сбережений. Что бы это значило – я не очень представляла.

– Что будете заказывать? – мои наблюдения прервала очаровательная официантка в пурпурном платке, завязанном на груди крепким узлом.

– Шашлык и красное вино, – улыбнувшись, сказала я.

Когда девушка отошла, Сорро положил мне руку на плечо и шепнул:

– А тебе идет эта синяя ткань с ромашками.

Покраснев, я потупила взгляд и вцепилась в деревянную скамейку, будто она способна забрать из моей души излишки смущения. Пока странник осыпал меня комплиментами и рассказывал, какая одежда лучше всего подойдет мне к лицу, официантка принесла мой заказ. Однако покушать мне было не суждено.

Только я взялась за шашлык, а Кани расплатилась за обед, в палатку-ресторан вошли трое высоких плечистых мужчин, прикрывающих лица черными пластинами. В одном из них я сразу узнала скуластого таможенника. Плохо дело, наша шутка с конкурсом на звание Красной Банданы, кажется, нашла свое продолжение.

Сорро встал из-за стола, повязав на голову косынку, и недовольно ухмыльнулся:

– Что, решили признать меня победителем?

Интуиция мне подсказывала: таможенники настроены серьезно, на этот раз шутками мы не отделаемся, и наш розыгрыш с конкурсом не сойдет с рук.

– Обман наместника, – грубый бас одного из спутников начальника нарушил тишину, и все посетители ресторанчика удостоили нас любопытными взглядами, – воровство из торгового павильона, сокрытие собственных личностей, ношение холодного оружия без разрешения наместника. Да вы насобирали на такой штраф, что вам и своей головой не расплатиться, Красная Бандана.

Так, кажется, я начала понимать. Хозяин развлекательного курорта решил подзаработать. Он не хотел задерживать Сорро на таможне, потому что тогда награда досталась бы охране, что препроводила бригантину до гавани. Потом у него не получилось схватить нас из-за вновь прибывших туристов. Зато он воспользовался каким-то неведомым законом, чтобы оставить нас на острове на целую ночь, и за это время справиться с нами. Получается, он отправил нас в ловушку. А мы впятером сразу же в нее угодили.

Но ситуацию спас Сунна. Зря таможенник думал, что мы сдадимся ему без боя и позволим творить с нами все, что его душеньке угодно.

Этот наследник южного трона, одетый в красную набедренную повязку с кисточками и зеленый платок, смотрелся точь-в-точь как древний правитель его родины. Он залез на стол, словно на постамент. Тяжелый орлиный взгляд парнишки упал на начальника таможни.

Присутствующие в ресторане ждали развязки в предвкушении порции хорошего настроения.

Шамсмаденский вор, вытянув руку вперед, прищелкнул пальцами. Я знала, что для колдовства Сунна это не нужно, но чтобы придать происходящему немного зрелищности – маг всегда рад стараться.

Однако ничего не произошло. В руках у нашего друга не оказалось ни единой вещицы таможенника.

– Что, прокол? – хихикнул начальник, сверкнув золотыми зубами.

Да, должно быть, немало пришельцев из магических государств били ему по челюсти.

– Что, гаденыш? Не вышло меня раздеть? На Серке твои фокусы больше не удадутся, – открыл тайну наместник. – А сейчас у меня возникла мыслишка отменить и содеянное тобой колдовство.

И тут таможенник убрал пластину с глаз и всепожирающим взглядом уставился на нас с Рэтти.

– Нет! – заорали мы хором, понимая, что это означает.

Я скрестила руки на груди, думая, что это удержит ускользающую ткань, а штурман кинулась под стол к нашим тюкам с одеждой, чтобы достать хотя бы рубашки и шкуру Дракона. Естественно, заклинание касалось и Сунна. Публика вокруг засвистела, предвкушая наше прилюдное раздевание, а Сорро с Кани переглянулись.

– Ладно, я пошутил, – надвинул пластину на глаза наместник. – Хотя, рыжая и блондинка мне понравились.

Он еще раз прошелся взглядом по дрожащей мне и выглядывающей из-под стола Рэтти, а публика в ответ загоготала, высказывая различные предложения своему начальнику. Ни одно из них нам, конечно же, не пришлось по душе.

– Красная Бандана, если ты сдашься, мы оставим в покое твоих спутников, погуляют тут три дня и уплывут по своим делам.

– Пожалуй, я согласен на ваши условия, – вытянув вперед руки, Сорро встал из-за стола.

Я его не понимала. Интересно, он готов был пойти на смерть ради нас или что-то задумал?! Телохранитель (а кем мог быть этот великан) таможенника снял с пояса пару тяжелых наручников и подошел к разбойнику. Я прекрасно осознавала, что как только Сорро окажется в тюрьме, на нас прекратится всяческая охота: кому нужна любовница Красной Банданы и трое беглецов из разных стран. Опасности никакой мы из себя не представляли, за украденные платки мы могли и заплатить, не золото же с алмазами мы похитили, а то, что мы были владельцами самых сильных артефактов в мире, лучше пока промолчать. Но так как последнего никто не знал, мы могли быть свободны.

Если отбросить все мои чувства к Сорро, то нам ничего не мешало запросто обойтись и без разбойника в нашей миссии. Конечно, за его спиной спокойно, можно спать и не бояться, что тебя ночью ограбят или прирежут. Но он решил пожертвовать ради нас самым дорогим, что у него есть, единственным, что у него осталось после того, как он и Су достали артефакты со дна озера Миррор… свободой и независимостью.

Телохранитель поднес к вытянутым рукам разбойника тяжелые оковы, и вдруг, я даже не успела сообразить, как все произошло, Сорро резко опустил левую руку и вытащил из ножен Хикари.

Сильный ветер смерчем закрутил все в ресторанчике. Несчастным посетителям заведения ничего не оставалось, как выбежать на улицу, похватав самое ценное, что с ними было. Я тоже прижала к груди свой тюк с одеждой и шкурой Дракона, поняв, что заказ катафалка для Сорро откладывается на неопределенное время, и сейчас мы бросимся к причалу разыскивать «Белую Акулу».

Таможенник и его телохранители, закрыв лица руками, стремились устоять на месте и даже разглядеть что-то в кутерьме летающих тарелок, столовых приборов и недоеденной пищи. И только официантки да повара не оставались безучастными в этом хаосе: они стремились не отдать на растерзание телохранителям или нам свое имущество и носились по залу как угорелые, пытаясь поймать все тарелки до того, как они обрушатся на пол и превратятся в груду черепков.

Сунна указал нам на выход в кухню, и мы кинулись туда. Вслед я слышала крики:

– Не дайте им уйти!

Они перемежались и приказами:

– За ними!

Я ступила ногой в кастрюлю с десертом. Умудрилась я это сделать таким образом, что из посудины вываливалось все, кроме моей собственной ступни. Сорро тащил меня за руку, постоянно ворча о неуклюжести всех принцесс Инселерда, а мне-то что от этого? Кто устроил бардак и перевернул в ресторанчике все вверх дном? Хорошо еще, что у меня в кастрюлю не голова попала, а то бедные мои косы. Пришлось бы им несладко.

У черного хода разбойник-таки прижал меня к стенке и велел поднять ногу. К моей радости ему удалось избавить меня от кастрюли и… от шлёпанца на деревянной подошве. Жаль, красивый он был, с прозрачной лилией и плетеный из неведомого мне волокна. Я очень надеялась, что получу этот аксессуар себе на память… а так останется у меня один тапочек, словно у принцессы из красивой сказки. Только в отличие от той девушки, ко мне не приедет благородный рыцарь с условием: «Кому подойдет туфелька, ту и возьму в жены». Случится это по простой причине – второй тапочек никогда не попадет в руки таинственному жениху, а окажется выброшенным вместе с кастрюлей.

Чтобы было удобнее бежать, мне пришлось сбросить и второй тапочек. Оттого, что песок обжигал пятки, мне приходилось скакать по нему чуть ли не быстрее странника.

– Куда? – затормозила вдруг Рэтти, осматривая ошалелых отдыхающих, которые смотрели на нас как на ненормальных, устроивших на пляже настоящий погром.

Она бросала мимолетный взгляд на море, где, рассекая волны, мчалось несколько малюсеньких суденышек, болталась длинная желтая лодка с гогочущей полудюжиной людей, а под облаками парил крохотный крылолет. Потом она резко обернулась на чуть не разрушенный ресторанчик и торговцев, которые стремились унести свое добро от беды подальше. Таможенник со своими ребятами, как и мы, вышли из черного входа.

– Ну чего стоим? – сжала я кулаки. – Ради этого ли мы сбежали?

Я взяла Сорро за руку и ткнула в сторону высоких зданий справа от нас. Наверняка, там и были пристани, потому что слева я не могла разглядеть ни единой мачты – только длинный пляж, чуть-чуть закруглявшийся к горизонту.

– Точно, – крикнул он, и мы помчались прочь с пляжа.

– Стоять!!! – рявкнули у нас прямо за спиной.

Никогда не ожидала, что эти ребята с таможни окажутся такими проворными.

– И не подумаем! – показала им язык Рэтти и кинулась в противоположную сторону, сбивая с ног двух девушек, что оказались неподалеку.

Пока они не угодили лицами в песок, они благоговейно намазывали свои тела какой-то прозрачной жидкостью и напевали мотивчик о любви.

Сунна и Кани последовали за штурманом, а мы с Сорро кинулись в противоположную сторону. К сожалению, идея добраться до пристани как можно быстрее умерла, не успев толком родиться. Мы мчались вдоль берега, под ногами, вязнувшими в песке, мешались теплые волны, а за нами гнались трое мужчин, каждый ростом с Роджера Алую Корону.

Вслед нам раздавались недовольные крики простых отдыхающих, мол, мы ребенка толкнули, старушке выйти из воды спокойно не дали, двоим влюбленным испортили поцелуй, надувную игрушку распороли и так далее.

Не беги я прочь от преследователей, я бы себе подобного хамства не позволила.

– Эй, мужик, ты кто? – впопыхах крикнул Сорро на парня лет двадцати, который собрался класть на воду длинную пеструю доску в два человеческих роста.

– Серфингист, – пожал плечами молодой человек, не зная, то ли отойти, то ли дать своей доской нам по лбам.

Последнее предвещало немало жертв. А именно целых пять.

– Слушай, пофигист, – Сорро вырвал из рук паренька доску, предварительно посадив крошечную Ню на плечо, – очень надо.

– Но это для… воды… – серфингист ухватил разбойника за плечо.

– Правда? – мой спутник бросил приспособление на волны и тупо глянул на хозяина этого добра.

Я хотела бежать дальше, но Сорро не пускал, а таможенник с телохранителями настигали. Фора, которую дали нам пара ударов Хикари по воде и песку, почти себя исчерпала.

– Прыгай и лови волну! – кникнул разбойнику серфингист.

А Сорро ничего не боится, он схватил меня за талию и прыгнул поперек доски.

Как раз к берегу подкатила большая волна, и нас отнесло на пару размахов в море. К нашему счастью, охотники за головами не медлили отступать: один принялся убеждать несчастного серфингиста, лишившегося доски, что тот дал уйти в море целому золотому состоянию, а двое, пробежав с десяток размахов, нашли крохотный кораблик с шумным моторчиком (или как там эта штуковина в Централи называется).

Взревев, словно хищный зверь, эта штуковина устремилась за нами.

Я боялась, жутко боялась.

– Лика, стой уверенней, – несмотря на то, что Сорро меня крепко держал, мне казалось, что доска перевернется, и я свалюсь в морскую пучину.

Умирать мне, честно скажу, не хотелось. Я никогда не плавала и не представляла, как я спасусь, если вдруг упаду в море. Ню, которая сидела на плече у разбойника, впившись когтями в его голое плечо, получала на свою шкурку столько воды, что ее кошачьей натуре это не нравилось. Не думаю, что страннику было много приятного от когтей крохотного хищника, но он смиренно терпел.

– Главное, не бойся, – уверял меня Сорро, – стой и держи меня за талию, а я подниму парус.

И только сейчас я увидела, что у нас под ногами лежал свернутая белая материя. Как же мы раньше этого не заметили.

Пропустив одну волну, разбойник нагнулся и распрямил высокий, с человеческий рост парус. Я почувствовала, что доска стала устойчивее и начала намного увереннее скользить по волнам. Только скорость, несмотря на попутный ветер, меня вовсе не радовала. Двое наших преследователей настигали нас. Они махали кулаками и кричали вслед всякие гадости, а таможенник, крепко сжимая руками руль, уставился вперед, не желая сбиться с намеченного курса.

И сидеть бы нам с Сорро сейчас в тюрьме, если бы я не вспомнила про свой артефакт. Одной рукой обнимая разбойника, другой я достала из свертка зеленое кимоно и встряхнула им, краешком задев волны.

– Золотой Дракон, помоги мне.

Ослепительный свет ударил в глаза. Готова поспорить, что и нашим преследователям пришлось зажмурилиться и притормозить.

– Что прикажешь, принцесса Анжелика? – дракон парил над нашей доской.

– Унеси нас подальше отсюда, чтобы нас не смогли догнать, вот…

Я не договорила. Корытце, на котором плыли наши преследователи неслось прямо на нас. Даже Сорро заорал от ужаса. Мы бы погибли, не подхвати дракон одной лапой меня, а другой – разбойника.

Мы резко поднялись в воздух, и несчастная Ню, не удержавшись на плече хозяина, впилась когтями в его грудь так, что парень чуть не заорал от боли.

Лететь было неудобно, но иного варианта спасения я не придумала, да и странник не предложил. Считаю, что мы с Сорро получили куда больше впечатлений, чем отдыхающие, которых на канате таскает за собой крылолет. Паря в десятке размахов над землей, я видела, как ошарашенные центральцы смотрят ввысь и тычут пальцами в сторону дракона.

Отнес нас мой верный слуга вовсе не к пристани, куда Рэтти, Сунна и Кани наверняка добрались без особых проблем. Скорее всего, сейчас они вместе с наемниками готовили судно к скорейшему отплытию и погружали на борт мешок с едой, что удалось украсть шамсмаденскому вору.

Нас опустили на землю в саду высоко на единственной горе Серка, рядом с белоснежным круглым храмом. Вдоль стены этой постройки на расстоянии нескольких размахов друг от друга ходили невысокие лысые мужчины, закутанные в белые одежды. Наверняка, жрецы.

Я в своем пурпурном платке и Сорро в пестрых коротких штанах и черных сапогах чувствовали себя лишними.

– Зачем ты принес нас сюда? – тихо спросила я дракона, боясь, что кто-то из жрецов заметит нас, и после этого нам не поздоровится.

Приземлившись рядом с нами, мой артефакт протяжно произнес:

– Это сердце Серка, храм Пи, единственное место на острове, подчиняющееся не Граду, а Монтэрре. Жрецы поклоняются не президенту, а диосу, они чтят свои легенды и верят в древние пророчества. У вас получится отдохнуть тут.

– Но как же наши друзья? – не унималась я.

– Отдыхайте, Сорро и Лика, – дракон прикрыл глаза, – а я полечу на «Белую Акулу» и расскажу штурману о тайном ходе. А вы дня через два-три спускайтесь в самый глубокий подвал храма, мы будем ждать вас там.

Мы с разбойником переглянулись. Услышь я подобные планы из уст моих друзей, я бы, возможно, усомнилась. Но не верить дракону я не находила ни единого повода. Он знал все про Инселерд, ему были известны все тайные входы и выходы, и он хотел проводить нас по одному из них.

Я кивнула, не дождавшись ответа от Сорро и Ню, и дракон взмыл высоко вверх, наделав много шума.

Священники, что обходили храм, тут же обнаружили нас.

Немного испугавшись их, я отступила, но, поняв, что за спиной у меня лишь высокая живая изгородь, мне ничего не оставалось, как собраться с духом и произнести:

– Анжелика, принцесса Нордэрда, – поклонилась я перед немного опешившими от встречи с нами жрецами. – Мой спутник и телохранитель Сорро, Красная Бандана.

Услышав последнее, лысые мужички переглянулись, а потом оценивающим взглядом уставились на разбойника, словно решили рассчитать средний доход на человека за его поимку. У них этого не получится, я никому не отдам своего Сорро. И только я решу, сдавать мне его властям или нет!

– Мы пришли с миром, – продолжила я, – нам нужны лишь обед и ночлег.

О подвале я решила пока умолчать. А вдруг там хранятся сокровища острова Серк, и спуститься туда – величайший грех в понимании жрецов. Если это так, то нам никогда не суждено будет выбраться отсюда. Мы окружены курортами центральцев, единственное место, где наши взгляды на жизнь хоть как-то могут понять – этот храм, и делать из потенциальных друзей – врагов – глупо.

– Я вас понимаю, – упал передо мной на колени жрец, что стоял ближе всех, – Ваше высочество, вас ненавидят в Централи, и вам теперь не выбраться свободной с этого острова. Нас, жителей государств Инселерда заманивают на Серк, а потом начинают издеваться. Нас лишают судна, денег и всего остального.

Единственное место, куда могут уйти случайно зыплывшие в воды Серка жители магических стран – это храм Пи. Построили его двести лет назад моряки, попавшие в плен к наместнику острова. И велели тогда власти рассчитать точную площадь преобразованного Серка, дабы правильно платить налоги. Так жрецы храма Пи и занялись нелегким делом.

– Понимаете ли, о, послушники, – не слишком ли быстро жрецы приняли нас в свои ряды? – Пи, в честь которого назван наш храм, это такое число, которое помогает вычислить точную площадь круга. Думаю, вам известно, что есть радиус.

Жрец раскинул руками, показывая, вестимо, какой большой радиус у Серка. Мы с Сорро кивнули. Мне не известно, откуда у разбойника такие познания в науках, но основы геометрии мне преподавали в детстве, хотя помнила я мало и применения этому почти не находила. Откуда мне было знать, что однажды я воочию увижу, как эта наука используется на практике.

Инселердские мудрецы так и не вывели точной формулы, по которой можно было бы посчитать площадь любого круга, а в частности Серка. Да и Сорро чесал в затылке, раздумывая, как, зная радиус острова, точно узнать его площадь. Были бы мы на Пятре – умножили бы длину на ширину, а тут… остров-то круглый.

– Нужно умножить радиус на себя, а потом на магическое число, кое в Централи зовется Пи! – дал ответ на наши раздумья жрец, что взял нас под свою опеку.

Остальные служители храма продолжили свои работы под стенами, а этот невысокий лысый старичок решил посвятить нас в курс дела и разложил на траве с десяток листов, исписанных мелким почерком.

Магическое число, над поисками которого бились уже две сотни лет, оказалось не так просто найти. Когда-то для расчета площади священники предложили умножать квадратный радиус на три, как и делалось во всех землях Инселерда. Но центральцам результат не понравился, потому что кто-то из великих людей переплатил несколько золотых налога. И с тех пор пленники Серка постоянно уточняли это число.

– Мы подсчитали уже пятьсот дробных знаков, – тяжело вздохнул жрец, а в его карих глазах читалось столько обреченности, сколько не найдешь и у десятка смертников, – но это еще не все. Площадь считается не точно. Центральцы над нами издеваются, говорят, что из-за погрешностей обираются богатейшие люди их страны. И мы продолжаем исследования. Если вы нам поможете, то через месяц мы сможем сказать Граду пятьсот первую и пятьсот вторую дробные цифры!

– Но мы не умеем искать число Пи, – удивилась я. – В лучшем случае я могу помочь вашим женщинам на кухне, а Сорро посторожить у входа, чтобы никто не напал, когда ваши лучшие умы будут погружены в вычисления.

Но наши ожидания оказались напрасными, одержимый наукой жрец отказался от всех предложений и подвел нас к стене храма.

– Думаете, мы тут со счетами сидим? Длина окружности – это двойной радиус, умноженный на волшебное число. Это мы через сто лет наших опытов узнали.

Он сделал несколько шагов вдоль стены и продолжил разговор о том, что считают жрецы вовсе не с помощью костяшек, они измеряют длину окружности собственного храма.

– Помогите нам, подсчитайте, потому что как только мы узнаем последний дробный знак этого волшебного числа, наши служители станут свободными эстэррцами, мы сможем уплыть в Монтэрру, понимаете.

Окажись эти несчастные моими подданными, я бы разревелась на месте. Да и сейчас у меня по щеке скатилась большая слеза. Эти люди потратили всю жизнь на то, чтобы обходить храм вокруг, мерить длину пройденного пути и проводить вычисления. Готова поспорить, что в Централи уже давно всем известно точное значение магического числа, и что жрецов на Серке используют как достопримечательность в лучшем случае. В худшем – просто посмеиваются над ними14.

Пройдя три или четыре круга, я сбилась со счета. Сорро шел впереди меня за несколько размахов и вслух считал шаги. Мало от нас помощи. Очень мало. Разбойника то и дело окликал впереди идущий жрец и намекал, что считать шаги можно и потише. Не знаю, сколько лет он работает при храме Пи, но я бы тут не выдержала и двух дней.

Втайне я надеялась, что ночью жрецы не занимаются своими расчетами, а спят, потому что мы тут задерживаться не планировали и хотели как можно скорее заняться поисками тайного хода в подземелье. Говорить об этом служителям странного храма мне вовсе не хотелось. Как я успела подсчитать, вокруг здания ходило полсотни мужчин. Наверняка столько же женщин работало на кухне. А если посмотреть на вместимость нашего судна, то оно увезет и половины несчастных.

Зато, не раз сбившись со счета, я твердо решила, что как только доберусь до Эстэрры, сообщу их королю об унизительном положении коренных жителей на Серке.

Перед закатом, оказалось, верховный жрец, которого все гулявшие вокруг здания называли Главным Математиком, собирал всех под раскидистой яблоней у входа в храм.

Этот высокий мужчина с длинной черной косой сидел под деревом, одетый в широкий халат, чем-то напоминающий кимоно старцев Хигаши, и выглядел таким умиротворенным, что не хотелось его тревожить. Изредка он прикасался к своему талисману – золотому цилиндру длиной с мизинец, и что-то нашептывал. И только когда пришло время записывать результаты, верховный жрец оживился и развернул свиток.

Это плохо, я попалась, потому что я не считала шагов. Интересно, а как Сорро выкрутится? Оказалось, что наши мысли практически совпали: мы запомнили измерения первых жрецов и выдали их за свои. Не думаю, что все служители честно измеряли длину окружности храма по сто раз на дню, потому что результаты у многих совпадали.

– Хорошо поработали, новоприбывшие, – похвалил нас Главный Математик, – пусть Серхио проводит вас на кухню поужинать.

Уже смеркалось, когда мы вошли в храм. Вряд ли в этих мрачных круговых и спиралеобразных коридорах было светло днем. Мы быстро шли за провожатым Серхио, держа в руках самые обычные факелы, очень похожие на те, что имелись при дворе моего покойного мужа. Рыжие блики отражались от ровных стен, на которых я успевала читать только многочисленные строчки цифр, отделенные друг от друга цветными полосками. От них у меня кружилась голова, и я начала смотреть под ноги, но и там тоже не давало покоя это «3.1415926…» – всюду одно и то же число. Какая-то паранойя, одержимость, желание, скорее не для Централи, а для себя найти последний дробный знак этого проклятого числа. Но интуиция мне подсказывала – его нет. Каким бы длинным не было найденное число, оно никогда не окажется равным истинному Пи. Иначе его бы не назвали магическим, не заставили в насмешку над эстэррцами считать его две сотни лет.

Только о своих страшных мыслях я решила помолчать. Я лишь запомнила для себя о печальном положении жрецов и о том, что нужно побольше узнать про волшебное число, позволяющее точно посчитать налоги на острове Серк.

Ужин в храме оказался на редкость вкусным. Один яблочный пирог, приготовленный эстэррскими хозяйками, чего стоил! Девушки в клетчатых платьях, ничем не отличающиеся от официанток в ресторанах, хихикая, наблюдали за Сорро, который уплетал за обе щеки очередной, уже далеко не первый, кусок. Мне же хватило одного приторного пирожка, который я запила свежевыжатым грушевым соком.

– Все нормально, – отмахнулась обслуживающая меня повариха, – вчера я недосыпала сахар в тесто, сегодня – пересыпала. А в среднем – выдержала рецептуру.

Я удивленными глазами уставилась на эту женщину, которая, теребя пальцами фартук, произносила вслух странные слова, которые жрецы назвали формулами успеха.

– Ну все, Красная Бандана сыт и доволен! – разбойник поднялся из-за стола, утирая рот салфеткой.

– Камилья, проводи наших гостей в их комнату, – поклонился разговаривавший с нами жрец.

Я так и не узнала его имени.

Камильей оказалась молоденькая девушка, что подносила нам пироги. Она, взяв со стола канделябр, направилась в коридор, бросив нам стандартное: «Следуйте за мной». Мы, естественно, послушались.

Я еле волочила ноги. Готова поспорить, что и Сорро был не в лучшей форме. Мы даже не удосужились спросить: почему нам дали одну комнату и одну кровать на двоих. Столько всего мы пережили за день, что, зайдя в комнату, просто свалились на мягкие перины.

– Я сплю, – прошептала я, уткнувшись носом в плечо спутника.

– Я тоже.

Только под утро я поняла страшную вещь – нам надо срочно бежать искать лестницу в центре храма, и что на это занятие у нас совсем не осталось времени: так мы сильно устали за полдня работы, а сегодня нам предстояло с утра до самого вечера гулять вокруг белых стен храма. Хорошо еще, что пока нас не побрили. Но зато…

Я не успела до конца проснуться, как в нашу комнату пожаловала Камилья, у которой через руку было перекинуто две белых туники.

– Ваша одежда, гости…

Сорро удостоил рыжую эстэррку недовольным взглядом.

– На работу пора! Вам сегодня с утра измерять! Одевайтесь, Главный Математик вас ждет.

Когда она вышла, я быстро натянула на себя тунику. Она оказалась мне почти до колена, зато для разбойника его вещица стала неплохой рубашкой, правда, несколько длинноватой.

– Нам надо бежать отсюда, чем скорее, тем лучше, – шепнула я ему.

– Прекрасно знаю, но, – он покосился на мечи, – я не могу устроить тут бойню с мирными людьми, пусть даже и немного сумасшедшими. Думаю, ничего не случится, если мы спустимся в подземелья завтра.

Я очень на это надеялась. Делать было нечего. Нас с утра пораньше забрали на бессмысленные работы. К обеду мы честно сдали свои измерения Главному Математику, который, поразмыслив над моими экспериментами, читал под нас странное заклинание: «Среднее неплохо, дисперсия великовата». Что это значило – мне было не ведомо.

Неуклюжий человек в длинной белой робе и с золотым медальоном на шее, мне не очень понравился. Ничегошеньки не объясняет, и только записывает результаты чужих опытов и заставляет заниматься сомнительными исследованиями. Куда большую пользу приносит физический труд, а не утаптывание земли вокруг храма. Только объяснить это эстэррцу я не горела особым желанием. Нордэрдская принцесса я, это факт, но в западном храме я не имею власти над жрецом: для меня он чужестранец и имеет полное право не прислушиваться к моим словам и не выполнять мои указы.

Свалились мы спать, как и вчера, дружно, заснули быстро. Но зато к вечеру мы чувствовали себя отдохнувшими и могли ночь напролет заниматься поисками хода вглубь горы.

Работы второй смены экспериментаторов еще не закончились, поэтому жрецов в храме почти не было: утренние счетоводы спали до следующей смены, а Камилья и ее служанки занимались ужином на кухне.

Нам не составило труда пробраться в самое сердце храма, к алтарю, круглому возвышению в несколько размахов шириной посреди зала. На нем не написали ни одной хвалебной песни, восхваляющей высших, не оставили никаких рисунков об их деяниях, только украсили его абсолютно круглыми шлифованными опалами, – вряд ли подобное напоминало о религии Эстэрры, где во всех храмах присутствовали ярко раскрашенные молельни с портретами диоса и его последователей. Огромная кочка посреди абсолютно круглого зала с исписанными замысловатыми формулами стенами вовсе не вписывалась в традиции Западных земель. Под алтарем и находился люк, ведущий туда, где нас будут ждать.

Найти – это одно, а вот открыть и спуститься – это совершенно другое дело. Посреди алтаря чернела маленькая, толщиной в пальчик, дырочка – единственное отверстие в круглой каменной глыбе. Ключей у нас, естественно, не было. Ох уж этот дракон, который веками спал неизвестно где и внимал всю историю Инселерда своей шкурой: неужели он не знал, что храм этот – сборище сумасшедших, что уйти из него невозможно?! Вот так и доверяй собственным артефактам. Я со злости топнула по крышке. Нас ждало несколько дней скитаний по этому безумному дому в лучшем случае. В худшем же мы могли тут застрять до конца жизни. Да и Рэтти с компанией и наемниками снизу вряд ли смогли бы открыть люк. Ждать их тут – весьма опасное дело, потому что не пробыли мы в зале и пяти минут, как нас окликнули.

Меня бросило в холодный пот, и я резко обернулась. Могу сказать, что Сорро чувствовал себя не лучше.

– Что вы тут делаете? – у входа в залу стоял давешний жрец, что заботился о нас больше остальных.

Но тут же он сам и ответил на свой вопрос:

– Вы ищете выход, как я вас понимаю. Все мы знаем, что как только сможем открыть алтарь, так покинем Серк навсегда. Но этому не бывать! Запомните! Не бывать!

Он подбежал к нам, свалился на колени и принялся целовать круглое возвышение.

– Берегите его, это наш единственный выход! – воздал жрец руки к небу.

Мы тяжело вздохнули. Маленькая круглая дырочка посередине – скважина для ключа. Осталось только найти предмет, способный открыть люк. Я была уверена, что эта штуковина хранится в храме, но никто и не подозревает, что она – спасение сотен людей. Глупо, не спорю.

Спрятан ключ очень надежно, но, если подумать хорошенько, он должен лежать на самом видном месте. Центральцы – люди ленивые, никогда не придумают для хранения артефакта использовать яйцо в желудке курицы, а курицу посадить на вершину самой высокой сосны на одной из гор. Такое, скорее, свойственно нордэрдцам или эстэррцам, любителям красивых легенд. В Централи, как я поняла по жизни на курортах Серка, все было предельно просто, даже примитивно. А значит, стоит только посмотреть вокруг, и заметишь ключ.

Но не следует забывать и другого: тут люди двести лет в неволе занимаются наукой. И вряд ли они настолько глупы, чтобы не заметить очевидного.

– Да, кстати, – прервал мои мысли жрец, – через три дня назначено ваше посвящение и пострижение. На закате после расчетов в саду.

Он развернулся и пошел прочь.

– Стойте! – заорала я. – Вы хотите сказать, что я буду… лысой?

Мой рот не закрывался от удивления. Сорро без волос я еще худо-бедно представляла: какая разница, лысый он или волосатый, если все время на голове косынку носит. А вот я… без любимой-то косы!

– Ну да, меньше волос, больше интеллекта, – развел руками служитель, – нами сто пятьдесят лет назад доказана корреляция между длиной волоса и умом человека. Чем короче волос, тем ученый мудрее. Чем длиннее, тем…

Спасибо, обласкали. Если верить рассуждениям этого сумасшедшего, получалось, что мы с Рэтти самые глупые члены нашей команды.

– Но, поймите, Ваше высочество, – рассыпался жрец в извинениях, – как только мы сострижем все ваши волосы, вы сами увидите, как хорошо станет соображать ваша золотая головка.

– Простите, господин жрец, – съехидничала я, потому что мне уже надоели обычаи этого сумасбродного храма, – но это сейчас моя голова золотая, а после пострижения станет блестящей.

– Блестящей – тоже замечательно! – нашелся тот.

Я проскрипела зубами в ответ, но ничего говорить не стала: воспитание не позволяло. Окажись на моем месте Рэтти, она бы всех в храме расставила по местам и нашла пятьсот десятую дробную цифру этого несчастного числа Пи и доказала бы, что это и есть последний знак, несмотря на все лжетеории Централи.

Когда жрец оставил нас наедине, я покосилась на Сорро:

– У нас три дня, нам надо уходить.

– Догадываюсь. Если мы продержимся тут еще хотя бы сутки, то я свихнусь, – вздохнул мой спутник.

Я посмотрела ему на пояс, где неснимаемым грузом висело три артефакта. И я робко спросила у разбойника, нельзя ли разрубить люк с помощью Оскурида.

Но, увы, моя идея оказалась непригодной:

– Понимаешь, Лика, это меч Кани, – с сожалением вздохнул Сорро, – она может им и листок бумаги разрезать очень аккуратно. Но если я обнажу Оскурид… ты помнишь, что случилось на Джомджоме?

Такое не забывается. В тот день я подумала, что мой любимый разбойник погиб, защищая нас от Алой Короны.

– Ты же не хочешь, чтобы у нас на карте появилось два полу-Серка, а «Белая Акула» с нашими, кстати сказать, друзьями была похоронена в очень глубокой морской впадине?

Он сел на алтарь, скрестив ноги. Чем-то в этот момент Сорро напомнил меня, когда он спасал мою персону на Негара. Только сейчас почему-то он не бравился, не кричал, что ему море по колено, что он горы свернет ради девушки. Но он и не чувствовал себя обреченным. Он тоже думал. И, если теория жреца о длине волоса и скорости мысли верна, то соображать странник должен раз в двадцать быстрее, нежели я.

Насколько я поняла, легендарные артефакты контролируются разумом и волей их владельцев. Перепутать оружие – смерти подобно: как Сунна и Рэтти отдергивали руки от чужих мечей. Наверное, сила Сорро подавляла защиту Даномхерев, а вот западный меч в его руках превращался в разрушительное оружие, которое лучше не показывать жаждущим перекройки всего мира. Попади такая игрушка в руки злодею, от Инселерда останется один большой островной архипелаг.

– А что, если огнем попробовать, южным мечом? – предложила я.

Разбойник медленно поднялся и занес руку с Даномхерев над алтарем. Я отскочила за колонну, когда огненная стрела прошлась по люку. Но, увы, наши надежды оказались тщетными: легендарный меч не смог оставить ни царапинки.

Придется срочно искать ключ, пока нас не побрили в монахов.

Остатки вечера мы бродили по храму, изображая из себя любопытных гостей. Ключей, надо сказать, нашли мы очень много, но ни один из них не походил на узенький цилиндр, который требовалось вставить в люк на алтаре.

– Думаете, Лика, – обратилась ко мне Камилья, перебирая свою связку, – если бы у меня был ключ от алтаря, мы бы не сбежали на Эстэрру?

Как ни крути, она права. Свобода – одно из самых необходимых человеку богатств нашего мира, и променять ее на каждодневные измерения длины окружности вряд ли бы кто захотел, разве что один одержимый. Один, но не целый храм.

 

– Может, сбежим отсюда, Сорро? – прижалась я к его груди, когда мы лежали в комнате, раздумывая о ключе.

Он провел рукой по моим волнистым золотым волосам и ничего не ответил.

– Давай уйдем отсюда вниз. Почему ты сдаешься? Сорро!

– Понимаешь, когда я мерил шаги вокруг храма, я пытался найти ворота. Их нет.

А еще прошлой ночью, пока я спала как сурок, разбойник пробрался к забору в десяток размахов высотой, что ограждал храм, и попытался разрубить живую изгородь. Получилось ровно столько же, сколько и с люком. То ли сильная охранная магия сдерживала стены от мощных ударов, то ли технологии Централи дошли до той стадии, что металл и стены не поддавались даже легендарному оружию.

– Пока есть надежда на свободу, Лика, мы будем бороться.

Мое лицо обожгло его горячее дыхание, и он страстно поцеловал меня. Упершись руками в его грудь, я попыталась оттолкнуть от себя Сорро, но он был сильнее меня. Мое слабое сопротивление ничто по сравнению с его мускулистыми руками, вжавшими меня в мягкую перину.

– Отпусти меня, Сорро, – прошептала я, – нам нельзя быть вместе.

Я понимала, что мое тело хотело иного, но ему не знать, что мы из разных сословий, что разбойнику никогда не стать королем Нордэерда. Однажды я представила во сне, что он женится на мне. Связать отношения узами брака не так сложно: клятва перед Единым и высшими наших родных земель, и все. Хуже другое – мой статус и наследство. Я единственная дочь своего отца, я не могу отречься от престола: живу я в сложное время или в эпоху благополучия. Мне предстоит выйти замуж за одного из князей или герцогов Нордэрда, а не за разбойника из Хигаши, пленившего мое сердце… мне было тяжело говорить ему это: «Нет». Но так надо, на благо моей страны и всего Инселерда. Он никогда не согласится принять мое наследство. Мой дворец окажется тесным для его свободной души. И чтобы не было больно, нужно прекратить мои с ним отношения, чем быстрее, тем лучше.

Только мое тело не соглашалось со мной, ему нравились ласки сильных рук и прикосновения пухлых губ.

– Сорро, не надо, – шептала я.

– Я хочу…

– Я тоже, но… не надо…

Тело привыкло, оно знало, что ему делать, сердце полностью ему доверяло, и только разум корил: «Тебе будет больно, Лика, не отдавайся ему снова и снова».

– Нам… будет больно… прощаться… – шепнула я ему на ухо.

Не помогло.

– Ключ… нам надо искать ключ, если мы хотим…

Но в ответ я получила то, чего совсем не ожидала услышать от Сорро:

– Чем больше мы тут находимся, тем дольше мы вместе, Лика.

Его крепкая ладонь сжала мою расслабленную руку.

– Ты… одержим… этим… храмом… – тяжело дыша, говорила я.

А разбойник нашел способ заставить меня замолчать: страстный поцелуй взасос. О, Единый, мы теряем драгоценное время совсем не на то. Почему он меня не слушает, словно его телом вновь завладела Хана, обвив нас невидимыми лианами. И тут обжигающим огнем страшная мысль пронзила меня: ему тоже больно, он тоже не хочет расставаться. Меня любит совсем другой Сорро, не тот нахальный разбойник, что кушал мои снадобья на кладбище Негара. За полтора месяца странствий он стал совершенно другим человеком. То ли он вспомнил себя былого, то ли… нашел себя моей половинкой.

– Нам… нельзя любить, Сорро, понимаешь? – я ласково потрепала всклокоченные на затылке вспотевшие голубые волосы. – Давай останемся друзьями, пожалуйста. Хана помогла пробудить нам чувства, ей было все равно. А мне – нет. Я не хочу… делать тебе больно.

Я пальцем размазала холодный пот на его спине, вычерчивая между лопаток сердечко. Я понимала, что не могу без него, но в то же время, нужно было учиться забывать Сорро. Этот человек не приживется в Нордстерне. Если я хочу восстановить страну после предстоящей битвы, то разбойник мне не поможет.

– Лика, – кончик его носа коснулся моего.

Он закрыл глаза и чуть слышно шептал:

– У меня нет ничего и никого! Воспоминания, пробудившиеся в моей голове кажутся мне нарисованными, придуманными кем-то, будто это не моя жизнь, а сборище фактов из чужой биографии. С тобой я живу… так, как хочу. Неужели ты хочешь убить меня так рано? Я не могу жить без чувства к тебе.

Моя ладонь сама прошлась по его щеке, вытирая скупую мужскую слезу.

– Ты дала мне жизнь, Лика. Пусть короткую. Но дай ей продлиться чуточку дольше. Разреши мне быть твоим хотя бы до городских стен Нордстерна.

Я не хотела, но кивнула. Мое сердце ответило за меня. Или жалость. Или тело. Но никак не разум. Им я понимала, что никому не нужна будет принцесса, которая провела не одну ночь с разбойником. Некоторые северные князья, вообще, брали в жены только девственниц. Я отдала себя страннику из Хигаши, отдала не раздумывая свою душу и многое другое. И мне это почему-то нравилось.

И только мысль о ключе от люка не дала мне уснуть и забыть обо всем только что произошедшем. Сорро, после того, как мы выяснили отношения и договорились ничего не менять до конца путешествия, завалился на бок, и я не смогла разбудить его. Может, он только притворялся уставшим, и как только я засну, он бросится к забору храма с Оскуридом, чтобы вырваться на свободу.

Ой, если он это предпримет, острову Серк не повезет, ровно как и нашим друзьям, которые сейчас плыли к нам по подземному тоннелю. А если это так, то мне надо самой постараться найти ключ.

Закутавшись в простыню, я аккуратно ступила на холодный каменный пол.

– Ню! – донеслось тихое мяуканье из-под кровати.

Ой, я совсем забыла про питомицу моего разбойника. Неслышно топая, котенок направился в коридор вслед за мной. Я присела на корточки и подняла ее к лицу.

Кошечка еще раз тихо мяукнула.

– Ню, милая, поможешь найти один ключик? – шепнула я, получив в ответ то, что и ожидала, потому что котенок не умел говорить другого.

Как жаль, что я не понимала кошачий, а то, небось, наша зеленая нэко уже прекрасно знала, где спрятаны ключи от свободы.

Я посадила ее на плечо, завязала красную бандану разбойника на голову, спрятав под нее волосы, и отправилась в зал с алтарем.

В простыне и с повязанной головой мой силуэт казался похожим на очертания фигур послушников храма Пи, поэтому если кто из счетоводов случайно окажется в коридоре, не сразу распознает во мне гостью.

– Вот! – показала я котенку крохотную круглую дырочку посреди люка. – Можешь по запаху найти?

Надежда была слаба: за двести лет сколько людей не прошлось по люку, запах ключа, если таковой был, давно уже затерялся среди остальных. Да и Ню – кошка, а не собака, хотя я слышала, что и это племя прекрасно способно искать на нюх. В моей душе теплилась одна надежда: дух Хигаши-но-Чикию справится с этой задачкой. Я же ее не шестьсот восемнадцатый дробный знак числа Пи просила вычислить.

Ню, словно охотник, долго обнюхивала люк, а потом моментально обернулась окинэко и бросилась в коридор, что я едва поспевала за ней. Какой бы большой ни выросла кошечка, лапы ее все так же беззвучно ступали по каменному полу храма. Словно облако, пушистое создание восточных земель летело по круглым коридорам, пока не замерло на входе в одну комнатку.

Резко затормозив, я взялась за ручку и потянула красную дверь на себя. Как только я открыла ее, в голову мне ударил знакомый запах. Листья рами, опять они, но теперь в храме… Я подняла начавшие слипаться глаза и увидела в темном углу полуосвещенной комнаты сутулую фигуру в черном, держащую в руках большой темный посох.

– Ты… – просипела я. – Третий раз ты…

Больше я ничего не чувствовала. Я словно быстро-быстро летела головой вниз по бесконечному темному колодцу.

Курение… человек в черном… посох… Ню… зачем она привела меня к нему… откуда он взялся в храме?.. Вошел через тайную дверь? Значит, и мы с Сорро можем… Мои глаза сомкнулись, а когда я пришла в себя, то я стояла в гигантском зале, отделанном красным бархатом.

Хозяин помещения явно страдал манией величия, потому что колонны с десяток размахов высотой и с три-четыре – шириной – это ужасно давит на психику. Наверняка я заспалась, и Сорро вытащил меня из храма Пи, и я попала в плен к очередному одержимому женитьбой эстэррскому герцогу или ландграфу.

Только комната вовсе не походила на тронный зал. Нет, внешне все было нормально. Отсутствовали люди: герцог, его приближенные, советники, вельможи, прислуга, – хотя все они прекрасно поместились бы тут.

Слабый запах рами заставил меня вспомнить, что со мной произошло: как Ню привела меня в комнату к какому-то укуренному магу.

– Где я? Кто позвал меня сюда? – спросила я пустоту, не надеясь услышать ответ.

Но мои ожидания не оправдались.

Из-за колонны, вышел высокий загорелый мужчина с длинными черными волосами. Передо мной стояла мечта из моих детских снов, прекраснейший принц с царственной осанкой. Его узкие одежды из белой кожи, подчеркивали длинные стройные ноги, а на широкой груди висел талисман – орел с рубиновым глазом и с перьями-самоцветами.

– Вы кто?

– Диос, – он взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони.

Где-то я слышала это имя, это слово… точно, он высший. Такой же, как и шинигами, танри или этот… красавчик из Негара, который вошел ко мне в доверие.

– Что я здесь делаю?

– Я украл тебя, – спокойно сказал высший, устроившись на золотом троне.

Зачем он это сделал, я не понимала, но он, прочитав мои мысли, тут же ответил:

– Знаешь, Лика, я отступник. Как хочешь, так и понимай.

Час от часу не легче. Одни меня хотят отправить в Нордстерн побыстрее, другой меня крадет по дороге. Интриг больше, чем во дворце президента Централи. И если я завтра встречусь с Единым лицом к лицу, вряд ли удивлюсь сему факту.

А он, действительно, украл меня из лап Ками и сотоварищей. Хоть на этом ему спасибо. Как я не хотела, чтобы трое договорившихся высших использовали меня для достижения собственных целей. История становилась все запутаннее и, самое главное, я не понимала до конца своей роли и не представляла, как использовать артефакты.

– Прекрасно, что ты знаешь хоть о каких-то намерениях Ками, я поясню. Централь набирает силу. Только не магическую, а политическую. Один человек решил собрать вокруг себя весь мир, подчинить Инселерд своему могуществу. Однажды он прочитал древнюю легенду о четырех артефактах, способных изменить ход битвы. Этот человек понял, что если четыре государства и Королева Драконов объединятся, то они смогут воскресить древних Хранителей.

Так, это мы и без него знаем, что дальше-то? Мне надо торопиться, пространство, в котором живут высшие очень прожорливо, чем дольше я нахожусь там, тем больше времени проходит в моем мире.

– Рассказывайте быстрее, потому что…

– Я знаю, – успокоил меня Диос, продолжая…

Президент нанял двух человек. Один из них должен был достать артефакты со дна озера Миррор. Это случилось семь лет назад. Тогда еще не отступившийся от общего Совета Высший смеялся над потугами хрупкого мужчинки, когда тот пытался вытащить четыре сокровища. Но потом что-то ускользнуло от диоса и его коллег: артефакты исчезли.

Зато я знала частичку этой истории: Сорро и Су сделали за наемника всю работу, один погиб, а другой скрылся с тремя артефактами, а посох…

– Ис-септер, принцесса, – вздохнул диос, – достался наемнику президента, как это ни печально. О пути трех других мечей властолюбивый человек знал только одно – они в руках у человека в красной бандане.

– Сорро, – прошептала я, не на шутку испугавшись за разбойника.

Высший кивнул мне в ответ.

Дальше было хуже. Один за другим ками, танри и шинигами начали отворачиваться от Совета, и вскоре диос остался в гордом одиночестве. Только Единый, чье имя не дозволено называть вслух, понимал весь ужас сложившейся ситуации.

– Это сила Ис-септера, принцесса, – открылся Диос, – посох не только способен заморозить пламя. Ты же знаешь, что Хикари – меч света и ветра, Оскурид – меч тьмы и земли, Даномхерев – меч свободы и огня, а Ис-септер – посох покорности и льда. Даже мы, высшие, не способны устоять перед магией артефактов. Готов поспорить, что ками сначала хотел помочь тебе, но потом попал под влияние посоха. Пока это страшное оружие у президента…

– Постойте! – заорала я.

Мысли одна за другой, словно бусинки, нанизывались на одну нитку. Меч свободы не способен выпустить нас из храма, я не могу противиться воле высших, когда мои легкие заполняет запах рами, Сорро, как ни пытается, не может вспомнить, что с ним произошло на Миррор, – не все ли это звенья одной цепи?

Кто-то могущественный, в чьих руках Ис-септер, преследует нас с самого начала и играет нами, словно куклами! Он ведет нас к озеру Миррор, чтобы там мы привели в действие свои артефакты. Но этот таинственный человек не отдает нам самого сильного оружия, которое может подчинить себе любого, даже высшего… О, в руках Рэтти этот посох натворил бы немало бед в Централи. Как жаль, что он не у нас, а у какого-то незнакомца, что усиливает свое могущество вдыханием дыма курений.

– Возможно, ты права, Анжелика, – потупив взгляд, сказал диос, – тебе пора возвращаться. Пока надо мной не властен этот человек, я был бы для тебя советником. Жаль только, что мы больше никогда не увидимся.

Он снова поцеловал тыльную сторону моей ладони, и мои веки сомкнулись.

– Начинаем обряд посвящения, – услышала я вдруг и не поверила собственным ушам.

Опять я провалялась без сознания целых три дня, а Ню и Сорро так и не придумали, как выбраться из дурацкого храма.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя сидящей в центре большого круга, по которому стояли, опустив головы, с три десятка священников. Разбойник сидел спиной ко мне, такой же понурый, как и я.

– Сорро, – я окликнула его.

Он встрепенулся.

– Лика?! – удивлению его не было предела.

– Да, я, нам надо бежать, – шепнула ему на ухо я, причем сделала это так, что окружающим показалось, что я просто призналась парню в любви и чмокнула его в висок.

– Как? Пострижение сейчас начнется.

– Встанем и побежим, – пробормотала я, глядя на легкие белые облака, плывущие над нашими головами.

Три дня плюс еще три, да, друзья нас заждались в этом подземелье. Как бы они, вообще, не бросили идею терпеть холод, тьму и сырость, да не поплыли на Эстэрру самостоятельно.

– Глупо, – ответил мне Сорро не в продолжение моих мыслей о друзьях, конечно.

А в это время Главный Математик, он же верховный жрец, подошел к нам и снял с шеи длинный золотой цилиндр. Раскачивая им над нашими головами, он начал говорить странные слова, смысла которых я практически не понимала, набор звуков… неужели после пострижения я сразу начну вникать во всю их математику, что-то я сомневаюсь. И зачем мне нужно это среднее квадратическое отклонение, паравеличинные раскладки, квадрахитные критерии и полусезонные тенденции… Никакой цели, только ходить вокруг храма, высчитывая шаги, а потом проводить заумные вычисления, смысла от которых никакого. Издевка президента над доверчивыми эстеррцами, которые вывели тут не одну гениальную формулу ради недостижимой свободы.

– Не отрывайте взгляда от талисмана, – размеренным голосом напевал верховный жрец.

А я и без него внимательно рассматривала узенькую палочку, крутившуюся у меня над головой. Что-то она мне напоминала. Что-то очень важное и жизненно необходимое. Это украшение? Вряд ли… Мой разум перебирал образы, сопоставляя с ними этот крохотный предмет. И вдруг моя рука чуть ли не против воли потянулась за палочкой и схватила ее.

– Что?! Что это значит?! – взвыл верховный жрец, когда я уже стояла в полный рост, крепко зажав в ладони его украшение.

– Отдайте его мне, я знаю ему применение! – хихикнула я, глянув на Сорро.

Тот ничего не понимал, только гладил сидевшую на руках Ню. Это во мне откуда-то взялось столько проворства, что не успела я проснться и прийти в себя, как придумала способ расстроить планы сумасшедшего настоятеля.

– Сорро, Ню, бежим! – приказала я, ткнув в сторону большого зала, окруженного за рядами колонн.

Кошечка тут же приняла крупную форму, а разбойник мигом оседлал ее, и они помчались внутрь храма.

Меня подхватили за локти два жреца. Сколько бы я не дергалась, у меня не получилось избавиться от их хватки, словно у них вместо рук были железные тиски. Единственный шанс на спасение – разбойник, который стрелой пролетел мимо и, подойдя со спины, полоснул пленивших меня мужчин. Изувеченные, они свалились на землю, выпустив меня и скорчившись от боли. Как бы не изменился разбойник внутренне, но все равно он остался несравненным мечником. Вторым ударом катаны он перерезал шнурок, за который держал талисман верховный жрец.

И вскоре я уже сидела у него за спиной, прижимая к груди свое сокровище, ключ от люка.

– Что ты придумала, Лика? – вполоборота глянув на меня, бросил разбойник.

– Я случайно нашла ключ… Это он. Бежим отсюда.

Те, кому еще не досталось от Сорро, пытались взять Ню в кольцо, словно они не понимали, что крупная кошка без проблем перепрыгнет их через головы и беспрепятственно побежит к алтарю.

Кошка не успела затормозить, как мы соскочили с ее спины, и я уверено воткнула золотую палочку в отверстие в центре украшенного опалами алтаря.

Хорошо, что я стояла рядом с круглым возвышением, потому что все под нами задрожало, и ключ начал медленно погружаться в отверстие. Я то и дело оборачивалась, ожидая, что вот-вот в зал прибежит толпа жрецов, готовых жестоко покарать неблагодарных гостей. Разбойник тоже все время озирался, колотя пальцами по рукояти катаны, готовый в любой момент броситься в бой, чтобы защитить нас.

Услышав глухой хлопок, я заглянула внутрь. Крышка алтаря опустилась примерно на половину человеческого роста вниз и представляла теперь собой площадку, рядом с которой зияла абсолютно черная дыра, по краям которой торчали две скобы.

Собравшись с духом, я ступила внутрь, а потом начала пробираться в узкую дырку. С трудом нащупав ногами ступеньку, я встала. И тут я припомнила слова Сорро – не смотреть вниз с высоты, и зажмурилась. Немного спустившись вниз, я поняла, что стою на узкой винтовой лестнице с высокими ступеньками. Крепко вжавшись руками в поручни, я боялась и шаг сделать, пока не почувствовала, что за правую руку меня держит чья-то горячая сильная ладонь. Я знала – это разбойник и улыбнулась. Жаль, что он не видел этой улыбки.

– Пойдем быстрее, потому что нам не увезти отсюда всех жрецов.

– Да-да, – согласилась я, опускаясь на очередную ступень. – Главное, нам надо добраться живыми до Централи. Я тебе сейчас такого расскажу…

Правда, с новостями я решила потерпеть, пока не доберемся до «Белой Акулы».

Спускалась я, надо сказать, медленно. Я сбилась со счета ступенькам на триста какой-то и больше не возобновляла его. Мне казалось, что прошла я раз в пять больше с тех пор, когда бросила считать. Ох, и не любила я эту математику. Хотя, я очень хотела помочь несчастным пленникам храма Пи. Тьфу, совсем с ума сошла: я же люк им открыла, если хотят – они при желании могут бросить свои изыскания и уйти.

Я перевела дух только когда услышала звонкий голосок Рэтти:

– Наконец-то, а то мы подумали, что вас похитил этот черный хмырь!

Я встала как вкопанная. Я знала только одного человека в черном, и если штурману о нем известно…

– Он похитил нашу Кани, но Сунна вернул тут же ее обратно. Наверное, блокировка магии стояла только в присутствии наместника.

– Постойте! – Сорро спрыгнул с лестницы, осматривая все вокруг.

Наш тайный ход заканчивался просторной пещерой, с потолка которой на нас угрожающе свешивались серые сталактиты: вот-вот упадут. По стенам расползался чуть видный мерцающий всеми цветами мох, отчего тут казалось светло почти как днем. А в нескольких шагах от лестницы текла широкая река. И там на якоре стояла «Белая Акула», с борта которой нам весело махали руками Сунна и Кани.

Не прошло и недели, а я заметила, как изменились эти двое в наше отсутствие: низкорослый шамсмаденский воришка, и длинная каланча из Эстэрры с центральской пропиской. Они так нежно смотрели друг на друга, что я ни капли не усомнилась, что между этими, казалось бы, неподходящими друг другу людьми зарождалось очень знакомое мне чувство.

Эта женщина старше его, выше его, и совершенно без рода и племени, они тоже не могут быть вместе, как и я со своим разбойником.

– Пойдем, Лика, – обнял меня за плечи только что помянутый.

– А как же священники? – удивленно уставилась я на Сорро, и слезы навернулись на мои глаза.

Кучка сумасшедших математиков, помешанных на кругах и никому не нужном числе, вовсе не была мне симпатична, особенно после попытки обрить меня во время сна. Я просто относилась к ним как к плененным эстэррцам, которых нужно вернуть на родину.

– Нет! – отрезала Рэтти. – На «Белой Акуле» мы никого не повезем. Пятнадцать человек – и так многовато! Выход открыт, пусть спасаются как могут.

Вообще-то, она права. Верховный жрец носил на шее ключ от люка в алтаре. Знал ли он, что амулет и открывал путь к свободе, я не предполагала. Скорее всего, затуманенный разум отказывался осознавать этот простой факт. Странно, конечно, потому что больше ни один предмет в храме не походил на ключ от люка. Неужели ни один из верховных жрецов ни разу не пробовал найти применение своему амулету? Впрочем, этим людям центральцы внушили многое. Будь жрецы храма Пи моими подданными, я бы надавила на штурмана, и мы забрали бы хотя б половину из них, а за остальными потом прислали отдельное судно.

– Ладно, не берем, – немного подумав, ответила я и быстро поднялась на палубу.

Сорро и Ню, запрыгнув на палубу, помогли паре наемников с якорем. Как только груз оторвался от земли, наше судно подхватило сильное течение, и разбойник с помощниками еле успели затащить сходни на палубу.

Нерасторопные жрецы только начали спускаться с лестницы, когда «Белая Акула» стремительно уплывала по подземной реке. Кричали они или проклинали нас вслед, этого мы уже не слышали. Ни храм, ни этот остров меня больше не интересовали. Нужно было спешить. Неоткрытые тайны ждали нас: странный владелец Ис-септера, пропавший друг Сорро, интриги, плетущиеся во владениях президента…

Обо всем, услышанном от диоса, я успела рассказать друзьям, пока мы плыли по подземной реке. Рэтти и Кани, одна хмурее другой, переглянулись.

– В чем дело? – испуганно спросила я.

– Если, – ни жива, ни мертва прошептала штурман, – ты говоришь, что прокуренный маг пользуется посохом, значит, в его жилах течет кровь Хранителя, то есть он мой родственник. Но у меня нет никого! Карл погиб семь лет назад?! Я похоронила его!

Сорро и Сунна, задумавшись, смотрели вдаль, туда, где с неимоверной скоростью приближалось огромное пятно света. И вскоре «Белая Акула» вышла в море, несомая сильным течением подземной реки, пересекшей Серк через самое сердце круглого храма. Наконец-то мы смогли вздохнуть спокойно. Теплый попутный ветер влек нас к Эстэррским землям и новым неприятностям.

Да-да, неприятностям, потому что иное нас в ближайшее время ждать не могло. Мы потратили целый месяц на странствия по Юго-Западным морям и их островам. Скорее всего, король Эстэрры давно уже убит. Крылолеты намного быстрее кораблей, да и Кила с хозяином Ис-септера не сидят сложа руки. Поэтому чем скорее мы приближались к Порте, эстэррскому городку на полуострове наподалеку от Серка, тем больше плохих предчувствий посещало мое сердце.

Как разрушить все планы амбициозного президента с помощью артефактов? На этот вопрос мы, пятеро, давно искали ответ, но он никак не приходил, потому что слишком о многом было неизвестно. И открыть тайны нам предстояло именно в Эстэрре.

– Рэтти, – я села рядом с загоравшей штурманшей, – можешь вспомнить о своем брате, а?

Она грустно посмотрела на меня и начала рассказ…

– Мне было пятнадцать, когда Карл вернулся из очередного рейда с Алой Короной. В тот вечер мы сидели в ресторанчике в центре города. И тогда он сказал мне: «За мной охотится смерть, Марина!»

Тогда веселая девушка, мечтавшая стать поваром при дворе эстэррского короля, не предполагала, что брату на самом деле угрожает смертельная опасность. Он поведал сестре обо всех секретах, что узнал от пиратов. Всего два года назад Роджер купил парня как раба в Нортэ. Тот кошмарный день не уходил из памяти и у самой Марины.

– А как вы попали на материк, если всегда жили на архипелаге Буи?

Рассказ штурмана выглядел запутанным, словно она пыталась скрыть несколько эпизодов из своего прошлого.

Когда Рэтти, то есть Марине, было тринадцать, она мечтала о большом путешествии на материк, но Карл, оставшийся после смерти мамы во главе семьи, всеми правдами и неправдами запрещал ей и думать о подобных затеях. Он хотел, чтобы сестра выросла достойной хранительницей очага и заботливой хозяйкой. Только во снах тринадцатилетняя девочка-сорвиголова мечтала вовсе не о домашней жизни, ей снились далекие неведомые берега, магические поединки, но никак не замужество.

Нередко Карлу приходилось силком приводить сестру домой после прогулок на пристани: море хоть и манило, но считалось весьма опасным местом. Не раз брат предупреждал, что стоит кораблю уйти от островов, как он станет легкой добычей для пиратов: нажитое добро отберут, людей с захваченного судна продадут. Вместо страшилок о привидениях, старший брат болтал о том, как не вынесшие позора моряки, бросались в пучину вод, избрав смерть своим избавлением. Однако подобные байки не устрашали девушку: она с младенчества мечтала построить собственный корабль, набрать бесстрашную команду и отправиться рассекать бирюзу морских вод. Только брат не давал Марине сбежать из дома с путешественниками, торговцами, и даже с пиратами.

Карл учился в магической академии на защитника судов, а заодно – на штурмана. Так было заведено на Буи, что маги получали две профессии: волшебную и обычную. Сестре Карл не рассказывал ни об одной из своих специализаций. Он боялся, что та настолько воодушевится, что начнет уговаривать собрать экспедицию «за горизонт» на рыбацком суденышке, чтобы поиграть учебными заклинаниями с напавшей на них пиратской бандой.

Марина выбрала себе для изучения агрессивную ледяную магию. Если такой волшебник начнет серьезно практиковаться, то ему ничто не помешает увеличить число айсбергов в море. Да-да, способности Рэтти я уже имела честь видеть! Хорошая она была ученица! А в качестве второй специализации, как всем было известно, она тоже решила стать штурманом вне зависимости от брата. Это очевидно – подумал брат, когда узнал: построит себе кораблик и уплывет подальше от родного дома. Не хозяйка, а попрыгунья какая-то.

Как ни пытался он вразумить сестру, у него и не получилось. Зато теперь, когда он отправлялся в море сдавать экзамен, брат решил не секретничать и показать сестре, как он и сокурсники будут скрывать судно от пиратов. Он взял Марину с собой, потому что через два года и ей самой придется отправиться в море на практические экзамены.

Сначала девушка разобиделась на брата за то, что он, умеющий скрывать объекты от внимания посторонних лиц, не рассказывал, чему учился. Но очень скоро радость от предстоящего путешествия на юг до Эстэрры заставила простить все секреты.

Все на корабле было для юной Марины в диковинку: и штурмана она случайно обозвала пиратом, и магистра с учениками разыгрывала. Впрочем, веселилась она от всей души, забыв, что ей уже тринадцать лет и стоит быть серьезнее. Но ее непосредственность подкупала окружающих, и те лишь улыбались ее забавам.

Но за проказы сестры приходилось расплачиваться брату. Учитель не был рад безалаберному поведению учеников. «Не удивлюсь, если однажды ты окажешься на пиратском судне», – буркнул однажды наставник в адрес Карла. Как он был прав, только парню не хотелось подобной судьбы. Солько бы не оправдывался в тот день школяр, что не мог оставить дома сестренку одну, профессор не хотел его слушать.

Студентам не говорили, что их действия на корабле контролируются опытным магом, хотя основная защита возлагалась на плечи именно шестерых стажеров. «Да, морозить все вокруг куда проще, чем прятать корабль от пиратов!» – подумалось тогда Марине. Но она продолжала слушать наставления учителя. Как она поняла, по дороге в Нортэ, северный порт Эстэрры, судно должны были защищать Карл и сестрички-близняшки. Девчушки-хохотушки, по словам наставника, не отличались в учебе. Поэтому ее брата и назначили за старшего, чтобы из-за безалаберности девчонок не возникло опасной ситуации. Оставшихся троих учеников распределили на обратную дорогу, потому что из Нортэ купцы планировали везти много дорогого меха. Когда все было обсуждено, Карл и две его подопечных, которых Марина знала как лучших игроков в лапту, надели черные плащи и поднялись на палубу.

«Можно посмотреть?» – заерзала девушка на табуретке.

«Нет, – безапелляционно заявил учитель, – не то спугнешь духов защиты, и мы станем легкой добычей для пиратов».

О, зря маг сказал это. От последнего слова сердце у Марины забилось сильнее обычного, и она готова была пойти на все, только бы встретиться с морскими разбойниками.

Близняшки стояли на носу корабля. Их плащи развевались на сильном ветру. Это только в порту казалось, что волны высотой по колено. В открытом море природа более жестка. Девочки, которым учитель только и делал замечания, стали серьезней штурмана. Они подняли руки, закрыли глаза и стали читать защитные заклинания. Тем же самым занимался и Карл, только на корме.

Блестящие звездочки срывались с тонких девичьих пальчиков и, переливаясь на ярком солнце, улетали в воду. Если было бы разрешено наблюдать за магом-защитником, то его действия многие восприняли бы как красивое шоу, сравнимое с праздником прощания с летом. Однако поверья и предубеждения запрещали даже учителю и контролеру заклинаний наблюдать за таинством, продолжающимся немногим более пяти минут.

– Я никогда не забуду эту чудеснейшую магию, – шепнула Рэтти, немного оторвавшись от своего рассказа, а я поняла, что она нарушила таинство.

 

И только когда трое юных магов спрятали мантии в сундук в каюте, наставник спросил, насколько удачно все прошло. Студенты кивнули и уверили мага, что все сделано на славу. И сразу после одобрения учителя, близняшки сорвались с места и кинулись на палубу делиться впечатлениями с сыном штурмана, молоденьким юнгой. А Карл отправился искать сестру. Не придав ее пропаже должного значения, он тоже поднялся наверх и долго стоял на корме, наблюдая, как скрывается за горизонтом берег Ребане. Тогда до Нортэ оставалось три дня плавания. Контролер проверил заклинание, которое сплели юные маги, и остался доволен. Курсанты вздохнули с облегчением, а купцы с первого же дня предвкушали спокойное плавание до Эстэрры.

Марина, конечно же, нашлась. Не забрали ее духи защиты, как шутили близняшки. Чем занималась девочка в то время, когда брат и подружки читали заклинание – никто не знал, а она сама не открывала тайны, потому что боялась суеверного гнева.

Два дня плавание продолжалось без происшествий, но девочка, так и не повстречавшая пиратов, все равно была довольна своим первым путешествием. Несчастье произошло на третью ночь.

Наутро, когда Марина вышла из своей каюты, она опешила. Вместо торгового флага на мачте развевался пиратский: с черепом, скрещенными костями и красной короной. Вдоль палубы высокий мужчина в длинном плаще и два невысоких худосочных мальца уложили всех пассажиров и экипаж, связанных по рукам и ногам, а на корме стояли, обнажив мечи, с десяток грязных бородатых мужиков. Плена не удалось избежать и магу с учениками. Марина и задуматься не успела, почему ее не связали, пока она спала, как ее подхватили под локти и подвели к мужчине в красном плаще до пят, отделанном золочеными тесьмами и кистями.

У этого человека на поясе висело два кинжала и, о, ужас, отрубленная голова капитана торгового судна. Кровь капала под широконосые сапоги пирата, марая темно-зеленые штаны. То ли ему нравился такой дикий облик, то ли он не замечал происходящего. Рядом с ним, ссутулившись, крутились два тощих человека в белых рубашках и штанах до колена. Те самые подхалимы, которых я видела во время обеих встреч с Роджером, только тогда они были несколько моложе.

А глазах у Марины потемнело, и она чуть бесчувственной куклой не обвисла на руках и державших ее рослых мужчин, но те дали ей понюхать какой-то резко-пахнущей травы, и девушка приободрилась. «Пираты! Как я хотела увидеть их! Но не такими я их представляла!» – молнией проскочило в ее голове. Ей стало дурно от мысли, что человек в красном плаще возьмет Карла за волосы, а один из прислужников отрубит брату голову. Хотя сия мысль тут же улетучилась: убивать брата у пирата нет никакого резона, ведь выпускник академии не капитан и пока не штурман.

Тут за спиной у Марины раздался еще один дикий крик, и девушка с ужасом в глазах обернулась. Человек в черной куртке, обвешанной металлическими цепями, стоял на носу, высоко подняв к небу отрубленную голову штурмана, а двое бородачей, раскачав, бросили за борт бездыханное тело. «Так не должно быть! Это не романтики, а какие-то нелюди!» – крутилось у Марины в голове.

И тут девушка увидела корабль этого страшного человека. Мощные абордажные крюки впились в фальшборта торгового судна, что позволяло морским разбойникам без особых проблем буксировать наш корабль к уже видневшимся гористым берегам материка.

«Роджер, не трожь мою сестру!» – заорал Карл, когда увидел, как слуга пнул упавшую на колени Марину.

«Она мне нужна, – сухо ответил пират, оскалив зубы, – в отличие от всех вас, вашего вонючего капитана и его штурмана. Ей я окажу особую честь: оставлю в живых».

Марина, широко открыв рот, снизу вверх смотрела на ужасающего пленителя, но боялась и слово вымолвить.

«Значит, все погибнут? Даже Карл?» – пронеслось в ее голове.

Тут за учеников вступился наставник, и пират, прищелкнув пальцами, приказал своим слугам дополнить его коллекцию головой учителя. Что происходило дальше, девушка не видела, ей было противно наблюдать за тошнотворным действом. Она только запомнила последние слова замечательного мага: «Всех шестерых защитников объявляю успешно закончившими школу магии в Ребане». И после этого раздался тупой удар и сдавленный крик, подхваченный плачем близняшек, а заодно и парней-выпускников.

«Защитники, – усмехнулся Роджер, – они мне и нужны! Как и эта девка, что нарушила таинство наложения заклинания».

Удар ботинка в бок помог Марине выйти из ступора. По ее щекам текли слезы. Так вот, что произошло: она одним глазком подглядела из сундука за близняшками, а духи защиты оскорбились и проигнорировали хорошо расставленные заклинания.

«Раскаиваешься? – ухмыльнулся пират. – А в душе довольна! Потому что тебе больше никогда не удалось бы встретиться с Роджером Алой Короной!»

«Сестренка, зачем?» – глотая слезы, орал брат, которому, как она поняла, и жизнь стала не мила: сестра нарушила табу, его захватили в плен те, от которых не сбежать.

Но его не лишили головы.

Подплывая к берегам Эстэрры, Роджер сменил все флаги на купеческие. Чтобы скрыть следы преступления, его слуги вымыли от крови палубу. В итоге в порт два пиратских корабля входили как обычные торговые суда. Захваченным судном управлял рулевой Алой Короны. Марине вместе с выпускниками магической академии велено было стоять у него за спиной и наводить иллюзию, будто судном управляет не грязный бородач в вонючем камзоле, а стройный кудрявый блондин в белой рубашке, и вместо смурной гримасы на лице этого человека должна светиться лучезарная улыбка. Девушка не владела подобными способностями, поэтому для вида повторяла все жесты своих старших друзей. А в глубине души все подростки желали во что бы то ни стало придумать план побега, только этот экзамен по иллюзиям, устроенный пиратами, полностью поглощал их внимание.

Роджер Алая Корона частенько зарабатывал в Нортэ на работорговле. Он назывался купцом с южных островов, где по сей день промышляли рабством, и на законных основаниях сдавал на рынок в качестве товара людей с захваченных судов. На сей раз, он не стал продавать лишь Карла, которому заявил, что тот будет совершенствоваться в штурманском деле на его маленькой бригантине. Зачем пирату понадобился второй штурман – он решил не распространяться. Парень не хотел становиться пиратом, но согласился, в надежде на то, что ему удастся-таки уничтожить Алую Корону, а затем выкупить однокашников и сестру, которых облачили в белые рабские робы и на телеге повезли на главную площадь на аукцион. Пираты взяли новичка под руки и потащили на рынок.

– Карл мечтал увидеть Нортэ, пройтись по улицам с высокими домами из разноцветного кирпича, спеть хором с уличными шарманщиками и нарисовать углем мой портрет в заброшенном тупике… – глядя на облака, тихо говорила Рэтти, ей было нелегко вспоминать все в таких подробностях. – Никогда он и думать не желал, что ступит на земли материка пленником, и, что самое ужасное, случится это по моей вине.

Несмотря на то, что в Нортэ, в отличие от южных городов, рабство официально запрещено, народ все равно промышлял торговлей людей. Однако выкупленных мужчин хоть и признавали гражданами Эстэрры, но до смерти держали как слуг, а женщин зачастую отдавали в «Счастливый дом».

Торг начался с мужчин, и вскоре все захваченные купцы с Буи были проданы по богатым домам не только Нортэ, но и некоторых южных городов, и даже столицы. Возможно, кому-то из этих людей удалось отработать свою цену или сбежать на родину, однако многие потеряли свободу до конца своих дней.

После перешли к женщинам. Карл не хотел смотреть на площадь, он поймал себя на мысли, что боится встретиться взглядом с Мариной. Судя по мешкам денег, что предлагали за мужчин, ему никогда не выкупить сестру. Никто не успел назначить своей цены, как к рабыням вышла высокая женщина в розовом платье с белыми рюшами, накрашенная страшнее карнавальной маски. Она начала рассказывать товару о том, как прекрасен Дом, в который она желает всех выкупить, что все будут жить там припеваючи. Особо ей приглянулись грудастые близняшки, несмотря на то, что сестренки выглядели в тот момент хмурее тучи. Кроме этих двух девушек продавали жену кока и Марину. В принципе, женщина готова была выкупить всех четверых, несмотря на то, что жена повара казалась староватой для ее дома.

«Я, я куплю рыжую! – подняв кулак с немногочисленным богатством вверх, Карл бросился к рабыням. – Даю десять золотых».

Никогда брат Марины не видел подобных мероприятий и не предполагал, что за такие гроши не купить и ноготка маленькой девочки.

За сестру хранительница «Счастливого дома» предлагала две тысячи золотых. Карл попытался возмущаться, сказать правду, что сестру похитила банда Алой Короны, но пираты заткнули ему рот и заломили руки за спину.

Ведущий аукциона приказал гномам унести мешок денег, что предлагала владелица Дома, и поднял молоток, чтоб ударить в гонг и свидетельствовать о состоявшейся сделке, как вдруг…

«Десять тысяч за рыжую», – раздался громкий уверенный голос с задних рядов.

В толпе начали переглядываться, а потом разошлись, дико уставившись на высокого плечистого парня в желтой подпоясанной рубашке и черных кожаных штанах. Смотря под ноги, не обращая ни на кого внимания, он вышел в центр площади и опустил рядом с мешком женщины из «Счастливого Дома» еще более увесистый узел с чем-то тяжелым, судя по звуку, с деньгами. Лица его никто не смог разглядеть: на голову незнакомец повязал красную косынку, а на глаза – черную маску.

– Вот так я впервые увидела Сорро, – покраснев, Рэтти посмотрела на примостившегося рядом разбойника.

Тот лишь, поморщившись, отвернулся.

– Я уже вспомнил о нашей встрече, я не жалею, что спас тебя в тот день!

Ведущему ничего не оставалось, как объявить Сорро победителем торгов. Толпа безмолвствовала, потому что нарушения сценария неожидал никто. Гном-счетовод тут же выбежал к мешку женщины и отвесил ей две тысячи сдачи, и она, с обидой глянув на ниоткуда возникшего конкурента, увела за собой три покупки. Марина же стояла на постаменте в одной белой робе и не знала, что делать.

Карл было кинулся к ней, но пираты поволокли его на корабль. Последнее, что услышала от него наша Рэтти, было ее имя. Покупатель перекинул ее через плечо и побежал за ними, однако, догнать прислужников Алой Короны ему не удалось, и он притащил девушку в свою комнату на постоялом дворе.

Марина честно считала себя рабыней Сорро, а он просто решил спасти еще не проданную жертву. Когда он снял маску и косынку, девушка, широко открыв рот, забилась в дальний угол комнаты. На нее светло-зелеными глазами смотрело смуглое лицо уроженца восточных земель. Немало страшных легенд ходило про выходцев оттуда. Он прошелся рукой по коротким бирюзовым волосам и мило улыбнулся.

«Вы из Хигаши, человек-демон», – шептала Марина, чем только веселила спасителя. Это сейчас Сорро был ей симпатичен, пять лет назад его взгляд приводил девушку в ужас.

«Да, мои предки живут там. Но я не оттуда, и не из Эстэрры, не из Нордэрда, и даже не из южных провинций. Я ниоткуда, сам по себе, я ничего о себе не помню. И мне не нужны рабы. Я дорожу свободой и не могу смотреть на то, как лишают ее».

Один закономерный вопрос теперь мучил девушку: почему именно она, а не близняшки или жена кока, не две дюжины торговцев и моряков. Но на этот вопрос странник не дал ответа. Не успел. Дверь в его комнату выломали. На пороге стояло три фигуры: Роджер и два прислужника. Все, что успела сделать Марина, так это спрятаться под кровать, когда ее спаситель обнажил длинный узкий меч.

Пираты пытались силой забрать девушку, они уверяли Сорро, что тот нечестно выкупил ее, но странник не стал церемониться с морскими разбойниками, он взмахнул мечом, что воздух вокруг него запел.

«Бесполезно сражаться против Алой Короны, – хихикнул второй слуга, – сдавайся».

Капитан пиратского судна поднял вверх руку, и на его ладони образовался огненный шар. Но незнакомец не собирался никуда убегать, он сконцентрировал взгляд на лезвие меча, и как только пират бросил в него огненным заклинанием, полоснул по нему, что от созданного взмахом ветра, огонь потух.

Подобная защита очень разозлила Роджера, и он принялся кидать в противника один огненный шар за другим, но немолодой пират сильно проигрывал в скорости выходцу с востока. Однако морской волк не давал сопернику и малейшего шанса для атаки. Парень только и успевал отбивать заклинания, чтобы те не сожгли все вокруг.

И тут Марина выскочила из-под кровати и, хлопнув в ладоши, обрушила на Роджера мощный ледяной поток. И пират, и его слуги, взвыли от боли, когда холод начал проникать в их мышцы.

«Хорош, – развеял морозное заклинание Роджер, махая рукой прислужникам, чтобы те спрятали книнки. – На сей раз я дам вам уйти, но при следующей встрече я продам вас двоих втридорога. Только скажи мне, нахал, почему ты купил эту девку?»

«Не ваше дело, морской изверг!» – Марина заметила легкий румянец на его щеках.

«Достойный ответ», – ухмыльнулся пират, покидая комнату.

– А ты помнишь все дословно? – хмыкнул Сорро.

– Такое никогда не забудется, – всхлипнула Рэтти.

Так у Марины появился защитник. Он очень легко договорился с купцом из Эстэрры, плывшим на острова Буи за товаром. Мешочек с монетами перекочевал в руки торговца, и девушке пообещали скорое безопасное возвращение домой. Радоваться бы такой удаче, только на душе у Марины кошки скребли: по ее вине погибли люди, кто-то попал в рабство, а она вышла сухой из воды и теперь плыла домой, словно ни в чем не бывало. Она твердо решила, что с этого дня начинает новую жизнь, и будет во что бы то не стало пытаться освободить из неволи всех пленников Алой Короны. Быть пиратом – романтика, говаривали в портовых кабаках сами морские разбойники. Но Марина увидела все со стороны жертвы, и никакой романтикой тут и не пахло.

Незнакомец, окликнув расплакавшуюся девушку, протянул ей маленький золотой кулончик.

Рэтти ласково посмотрела на украшение, что пять лет носила при себе. Что бы ни произошло, она не собиралась расставаться с подарком от забывшего все Сорро. Это была маленькая подсказка на случай следующей встречи. А странник не хотел потерять связи с рыжей рабыней, купленной им в Нортэ. И мы прекрасно знаем, как они встретились с Роджером во второй раз, и что пират не взял реванш.

Всю дорогу до Ребане Марина думала, как бы спасти Карла и друзей, но никаких мыслей не приходило ей в голову. Брат приехал домой спустя два года…

– Он стал совершенно другим человеком, грубым, но сильным, и у него была цель в жизни, очень, надо сказать, страшная.

И Рэтти, вздохнув, продолжила…

 

Часть 6. Прошлое и настоящее

Причитающуюся ему долю Карл всегда пересылал сестре, чтобы она продолжала обучение в академии. Через два года Марина успешно сдала экзамен. На Ребане ее не считали виновной в смерти магистра. Все свидетели нападения Алой Короны остались в Эстэрре, а сама девушка не решилась во всем признаться перед судом. Из ее сумбурных показаний присяжные смогли сделать единственный вывод – пираты странным образом преодолели магическую завесу и выследили судно. К тому же кто-то из присутствующих на заседании заявил, будто бы ходит слух, что у Алой Короны есть амулет, поглощающий магию.

Марина часто плакала, вспоминая о наивной шалости. Во снах к ней являлись незнакомые люди в грязных робах и корили девушку в том, что из-за нее они обречены на смерть. Были ли то проданные в рабство моряки, или просто образы, созданные накрученным воображением, волшебница боялась и подумать. Только редкие визиты брата радовали ее душу, и в те дни она думала, что не все потеряно, и она сможет искупить свою вину. А когда в назначенный день дверь в доме Марины не отворилась и она не услышала задорного: «Эй, крыска!» – недоброе закралось в сердце девушки. Да-да, Крыской начал звать ее брат за внешнее сходство с одним любопытным персонажем из народной сказки, а девушка смирилась, приняв прозвище за наказание.

В тот день, когда брат не приехал к ней, она выбежала на пристань, надеясь не увидеть корабля Роджера: а вдруг еще не доплыли, вдруг передумали останавливаться в Ребане, вдруг… причин можно было придумать сколько угодно. Только все они потеряли смысл, когда Марина нашла глазами пиратский корабль с торговыми белоснежными флагами на мачтах.

Ошибки быть не могло, слишком хорошо девушка знала судно нанимателя ее брата. С самим Роджером она, конечно, общаться не стала, зато обо всех подробностях смерти Карла узнала от пары пьяных матросов, травящих друг другу анекдоты в припортовом кабаке. А вечером ей принесли мешок с личными вещами брата.

Марина знала, что тела умерших в море, покоятся на дне. Их заворачивают в саван и привязывают к ногам что-то тяжелое. Но не такую могилу хотела девушка для своего единственного родного человека. Она закопала на кладбище пустой гроб и заказала могильную плиту. Подобным образом поступали многие жители портового города, когда их близкие находили упокоение в волнах.

Так жизнь Марины перевернулась в очередной раз. Девушка не долго оплакивала судьбу ушедшего. Вернувшись с похорон, она, наконец, открыла мешок с одеждой Карла, и сразу решила, чему посвятит свою жизнь. Не сожалея ни о чем, Крыска взяла острый нож и одним махом обрезала косы. Совсем немного времени заняла у нее маскировка.

Но, поразмыслив, девушка не стала пороть горячку. Она терпеливо дождалась, когда пиратский корабль отчалит из Ребане, и терпеливо ждала его возвращения через несколько месяцев. Великое удовольствие доставила ей немая сцена, когда она, выдающая себя за Карла, стояла на пристани и смотрела как с «Огненной стрелы» на землю спускаются пираты, выдающие себя за торговцев.

«Карл?!» – опешив от удивления, спросил Роджер, глядя на невысокого рыжего парнишку.

«Он самый!» – браво ответила Рэтти, заметив, что сестра договорилась с местным некромантом, и тот поднял брата.

Капитан видел, как тело младшего штурмана бросали за борт, но он не предполагал, что ребанские маги способны воскресить человека, покоящегося на морском дне в нескольких днях плавания от острова. Несказанно обрадовавшись, Роджер кинулся обниматься с любимым наемником. Он извинялся за все, что сделал с парнем: так Марина узнала, при каких обстоятельствах капитан убил ее брата. Быстро смекнув, она начала строить коварные планы, как бы уничтожить этого человека. Убивать капитана ей не хотелось. Ее преследовала идея-фикс – заставить пирата почувствовать на себе то унижение, через которое проходили продаваемые им рабы.

Три года молоденькая мстительница, скрываясь под личиной Карла, подбрасывала во всех портах, куда заходила «Огненная стрела» улики, изобличающие Роджера в убийствах, совершенных во время пребывания банды в городе. Только с некоторых пор девушка стала замечать, как компромитирующие предметы стали играть лишь на повышение награды за пиратскую голову: власти Эстерры и Нордэрда не собирались арестовывать Алую Корону собственными руками.

 

– Карл отмщен, – тяжело вздохнула Рэтти, пристально смотря на кроваво-алый закат.

Пока она рассказывала о своем прошлом, мы не заметили, как прошел день.

– Да, – вздохнув, согласилась я.

– Как я и мечтала, – продолжила она, – мой спаситель однажды вернулся ко мне, и помог справиться с этим страшным пиратом. Только за это заплачена слишком большая цена.

Первый раз за столько дней общения с нами Рэтти всхлипнула и рукавом утерла слезы. Она всегда оставалась маленькой слабой женщиной, несмотря на все, что она взвалила на свои плечи: единственная женщина-штурман во всем Инселерде, она выжила под гнетом Роджера и отомстила за брата.

– А что случилось? – Кани любопытно посмотрела в глаза штурману.

– Я никогда не смогу иметь детей, – вздохнула девушка, – вы все знаете, что одна женщина в окружении двух десятков пиратов при всем желании не сможет остаться нетронутой.

– Что он с тобой сделал? – взбесился Сорро, схватив штурмана за плечи, но девушка лишь отмахнулась и устроилась в стороне.

Мы четверо, словно любопытные зверьки, уселись на пол вокруг Рэтти, ожидая того страшного, что она заготовила напоследок.

– С полдюжины абортов, – тихо сказала она, закрыв руками лицо.

Я слышала о нескольких казнях у нас в Нордэрде, когда приговор выносился старухам, которые помогали женщинам избавиться от нежелательной беременности, и безалаберным мамашам. Убивать младенца в утробе считалось страшным преступлением. Ни одна женщина в здравом уме не пошла бы на такое.

– Он делал это сам. Никого не просил. Ему было известно о смертной казни за подобные грехи, – все еще не смотря на нас, тараторила Рэтти. – Первый раз я сама по глупости попросила отпустить меня на суше в Нордэрде. Я хотела родить ребенка и пристроить его в дом для сирот, но капитан предпочел оставить меня на судне и убил дитя.

После этого две недели штурман пролежала в горячке и чуть не умерла. О следующих ее беременностях она уже так открыто не сообщала капитану. Когда-то он узнавал о положении своей работницы от судового доктора, или у кого-то из матросов оказывался черезчур внимательный взгляд. А однажды Марина скрывала свое положение целых шесть месяцев. Но все равно тому ребенку не суждено было родиться. Отговорки: «Я толстая, потому что ем много», – не помогли, и Роджер в один не очень прекрасный вечер спустил беременную Рэтти с лестницы на постоялом дворе в Жерне.

Это была последняя беременность штурмана. Прошел целый год после того случая, и она больше ни разу, как говорят пираты, не залетела.

– А возможностей представлялось много, я же говорила, – всхлипнула она, – получилось, что я отомстила за брата собственной жизнью, у меня никогда не будет наследника, мой род прекратится!

– Не расстраиваться! – Кани вдруг схватила штурмана за плечи и уверенно посмотрела ей в глаза. – В Централи и не такие недуги лечили! Полежишь два месяца в больнице, а потом выйдешь замуж за достойного человека и родишь здорового ребенка, я тебе обещаю!

Централка хлопнула Марину по плечу и уверенно кивнула.

Штурман и поверить не могла, что подобные чудеса возможны. Даже магия не могла излечить от бесплодия.

– Централь… – мечтательно протянула Рэтти. – Есть в ней что-то хорошее.

– Конечно, – наша столичная спутница взяла ее за руку и тоже уселась спиной к грот-мачте разглядывать появляющиеся на темнеющем небосклоне звезды, – это президент у нас не в меру амбициозный, а так… в Граде живет очень много хороших людей, как и в любом другом месте. Мы же поедем в Град?

– Обязательно, – штурман утерла слезы и посмотрела на меня.

Я ничего не могла сказать. Наверняка я знала лишь одно – человек с посохом, охотившийся за мной, – не брат Рэтти. Но в то же время он хранитель, значит, приходится дальним родственником штурману. Было бы глупо предполагать, что за тысячи лет у легендарных хранителей останется только по одному наследнику. Вроде, мы уже приходили к этому выводу: почти половина жителей Инселерда способна пользоваться силой артефактов. Но в то же время столько людей относились к легенде крайне равнодушно.

– Оружие выбирает оруженосца, – холодно ответил Сорро, поймав на себе мой вопросительный взгляд.

Он словно давно уже подготовил ответ, потому что сказал он эти три слова, ни минуты не колеблясь.

Но вопросов не стало меньше.

– Поверь мне, Лика, я знаю, что говорю, – он поднялся и расчехлил три меча. – Надевай Шкуру.

Я послушно кивнула и принесла свое кимоно из каюты.

Когда я вернулась, Ню терлась об ноги стоящих кругом моих друзей. Каждый, кроме Рэтти, держал в руках свой артефакт. Изолирующие магию маскировочные лезвия валялись чуть поодаль вместе с кожаным чехлом от фламмера.

– И что теперь? – не поняла я.

– Смотри! – Сорро поднял вверх свой меч Света, и я с трудом смогла различить очертания лезвия, созданного ветром.

Оружие подчинялось ему, я не чувствовала сильных потоков ветра, исходящих от лезвия. Разбойник не хотел, чтобы меч сейчас проявил свою мощь, он просто показывал всем свой клинок. Да и опасности в ближайшее время не предвиделось. На небе ярко светила серебристая луна, не закрытая ни единым облачком.

– А теперь Сунна! – скомандовал странник, и воришка тоже поднял меч над головой.

Я прекрасно видела, как на лице у парня проступали капельки пота, когда он дрожащими руками держал Даномхерев.

– Он сражается со своим вздорным «Я», – пояснил Сорро, – в его руках меч Огня – разрушительное оружие.

Настала очередь Кани. Она тоже очень боялась, поднимая Оскурид. Одно неверное движение, и это черное лезвие с зазубринами способно разрубить землю. Но в руках спокойной девушки Тьма колыхалась чуть заметным пламенем. Она сдерживала волю, и ее меч полностью подчинялся хозяйке.

– Ее тянуло к мечу, – тихо сказал разбойник, – поэтому ее крылолет и разбился в Джанубтераб, когда мы плыли по реке. – Меч нашел одну из своих хозяек и звал ее к себе. Жаль, что у нас нет Ис-септера, но я могу показать тебе секрет имеющихся мечей, Лика. Выпускай дракона.

Я взмахнула рукой, и меня закружило в вихре теплого ветра, устремленного куда-то ввысь. Высоко подняв голову, я протянула руки к небу, и в этот момент дракон словно соскользнул с росписи по шелку и вспорхнул выше звезд. Артефакты засияли еще ярче, будто они почувствовали и поприветствовали его. Теперь ни один из мечей не резал, он передавал дракону свой свет и, наверное, свои знания, а может – они разговаривали?

– Что это значит, Сорро? Откуда тебе это известно?

Сжав кулаки, я чуть не орала, пытаясь перекричать свист крыльев дракона. Я не понимала, что происходит вокруг меня. Словно меня перенесло на несколько тысяч лет назад, и я превратилась в воина, сражавшегося в древней битве.

Когда разбойник спрятал Хикари, а остальные – свои артефакты, Сорро подошел ко мне и тихо сказал:

– Я видел подобное в тот день, когда достал мечи из Миррор, – улыбнулся он. – Только там не было дракона.

– И что это значит? – хором завопили все мы.

Дракон опустился на палубу, подмигнув по пути Ню, и начал говорить тихим басом.

– Я запомнил вас, Хранители, теперь никто, пока вы живы, не сможет воспользоваться вашим оружием. И еще… – Он взмахнул крылом, закрывая луну. – Найдите Ис-септер. Пока я не знаю его хозяина, я не могу защитить его.

И дракон, сделав круг над кораблем, вновь распластался по росписи на кимоно.

Я ничего не по%