"Тр-р-рб-б-бр-р-рк-кр-р-р-упчхк-к-к-тр-р-р. .." - говорил-чихал-кашлял голландский оверлок, выплёвывая красиво обшитую кайму ковра. В мастерской витала пыль, весело танцуя на солнечных лучах. В шикарном букете ядовитых запахов доминировал ацетоновый клей. Но "запах" денег, разумеется, преобладал.

- Ну что, - хмыкнул мастер, глянув на очередь за мутным окошком, - половину отправим в магазин, пусть оплатят в кассу, м-м? А остальные...

- Не-е-е, - отозвался напарник, - пускай все в кассу платят: по червонцу, по пятнарику. А что сверху, то наше. Ну как?

- Ты гений, - одобрил мастер.

- Эй, - крикнул из очереди кто-то новоприбывший. - Почём работа?

- По деньгам, - сварливо ответил мастер.

- Два "рваных" за метр берут, - хором пояснила очередь.

Витала пыль. Витали запахи. К полудню запах денег совершенно забил все остальные. Очередь рассосалась. Охранник, он же напарник, замкнул решётку на окне и с алчной ухмылкой на роже повернулся к мастеру. Тот хмуро пересчитывал деньги; толстая пачка аппетитно шуршала в его грязных пальцах. Напарник-охранник расплылся в улыбке, закурил и сладко отметил:

- Хороший денёк.

- На, - буркнул мастер, протягивая отсчитанную половину.

- Давай, давай, - рассмеялся охранник-напарник. - И не рычи так. Не будь здесь меня, ты хрена бы чего заработал. Вот завтра придёт другая смена, там старшой вредный, охранникам не доверяет. Будет сам торчать туточки. Так пусть хоть весь город к тебе сбежится со своими коврами, ты ни копейки в карман не скинешь. А со мной - другое дело. И волки не голодают, и овцы по списку представлены. Так-то. Вот скажи, для чего я сюда поставлен?

- Чтоб меня обдирать, - хмыкнул мастер.

- Глупец, - хохотнул напарник-охранник. - Люмпен с куриными мозгами, вот ты кто. Я даю тебе возможность подзаработать помимо зарплаты. За это ты должен быть мне благодарен, всего-то. Я же много не требую: честную половину. А ты брюзжишь.

- Ладно, - вздохнул мастер, - айда на обед, столовка через двадцать минут закроется.

- Да ну на фиг! Столовка... Хлев. Пошамкаем в пельменной, а?

- Ну уж нет. В хле... в столовке дешевше раз в десять.

С дешёвым обедом мастер управился гораздо быстрее, чем напарник с пельменями. Вернулся он на рабочее место, начал ниточки собирать, лезвия перекладывать. И тут окно деликатно задребезжало. Мастер, сыто урча, распахнул раму и сквозь запертую охранником решётку уставился на одинокого клиента:

- Н-ну... ик!.. Чо?

С виду клиент показался не ахти какого разряда: плюгавенький старичок в затрапезной рубашечке, грязноватых джинсиках и кепчонке неопределённого цвета и материала. Под мышкой у неперспективного клиента притаился столь же неперспективный половичок, на который, вероятно, и кошка побрезговала бы нагадить.

Мастер зевнул, икнул, ухватился одной рукой за прутья мелкой решётки, другую запихнул себе в пасть и демонстративно заковырялся в несвежих зубах.

Клиент вежливо кашлянул в кулачок.

- Еыу-у-у, - сказал мастер, не вынимая руку изо рта.

Клиент смиренно извинился и попросил повторить сказанное на каком-нибудь языке планеты Земля. Мастер на это удивился, вынул руку и перешёл на удобоваримое наречие:

- Я говорю: пееерееерыыыв, мать твою за ногу.

- Понял, понимаю, - радостно закивал клиент. - Но мне срочно требуется... Сколько стоит ваша работа, уважаемый? Скажите, я возмещу и за беспокойство...

- Двести долларов за метр, - отчеканил мастер, внутренне расхохотавшись.

- Окей, окей, - согласился клиент без тени юмора и, повергая мастера в состояние нестояния, вытащил из кармана грязных джинсиков пачку стодолларовых купюр.

- Эт-т-то за работу, - прохрипел мастер, еле ворочая языком. - А ещё охраннику... пять раз по двести... ик!.. за то, чтоб решётку открыл.

Клиент беспрекословно согласился...

Пельмень застрял в горле охранника-напарника, когда он увидел в дверях пельменной мастера с вылезшими на лоб глазами и с языком, болтающимся до пупа.

- Скорей, - пробулькал мастер, захлёбывась потом. - Баксыыыы!..

"Т-р-р-бр-р-р-кхр-р-р..." - пел голландский оверлок. Мастер с напарником кряхтели над зачуханным ковриком клиента и матерно молились всем богам, каких знали, чтоб не подошёл кто-нибудь к окошку и не шуганул тысячедвухсот¬долларовую шлюху-Фортуну. Мастер злобно косился на охранника-напарника, терзаясь мыслью, что, как ни крути, а делить придётся пополам. Клиент выстукивал блюз ногтем по подоконнику.

"Рб-бр-р-р..." - сказал оверлок и заткнулся. Мастер аккуратно прижёг синтетическую нитку, передал половичок клиенту, благоговейно принял двенадцать вожделенных купюр и только после этого обрёл дар речи.

- Спасибо, спасибочки, приходите ещё, приходите! - заорал он клиенту.

Тот взглянул на мастера несколько озадаченно, потом вдруг заулыбался, взмахнул руками и покачал головой, приговаривая:

- А-а... Ходить, двигать ногами... Нет-нет, увольте. Я, знаете ли, неимоверно ленив, ходить, как вы изволили выразиться, не люблю, да...

С этими словами клиент развернул свой вытертый-перевытертый половичок, уселся на него, поджав ноги, и... У мастера отпала нижняя челюсть. Впрочем, спустя мгновение он захлопнул её и, длинно сплюнув, равнодушно констатировал:

- Фокус.

- Не-е-е, - потрясённо прошептал напарник-охранник. - Летит... Ох, бляха-муха! Летит!.. Улетел.

- Фокус, - повторил мастер и зашелестел долларами.

Охранник-напарник повернулся на звук, с полминуты разглядывал купюры, затем произнёс, отнюдь, не потрясённо:

- Давай-ка сюда мою половину.

 

Лето 2001 Корч