Нынче ветрено и волны с перехлестом. Иосиф Бродский Нынче тихо. Это прямо как-то ново. Почитай уж третьи сутки не воюем — Крутим всяк хвосты посланникам Эола. Не иначе как затишье перед бурей. Вот, решил потратить с пользой час досуга, Написать из тенедосского залива: Хайре вам, моя любезная супруга! Пусть к вам будут наши боги справедливы. Как там жизнь в глухой провинции у моря? Что Итака наша — выгодно ль торгует? А народ? Довольны, сыты, зря не спорят? Верно, пьют? Пусть пьют — уж лучше, чем бунтуют. Вы всё шьете? Бабьи хлопоты — известно. Сын, поди, теперь совсем уже мужчина? За меня не беспокойтесь, слава Зевсу, Я живой, местами даже невредимый. Если скажут что про Паламеда — правда. Пусть паршивец знает внука Автолика. По делам, как говорится, и награда. Быть убийцей мне милей, чем быть убитым. Мы опять несем серьезные потери, Что ни день, то недочет среди героев. Эти гады крепко в городе засели — Не подступишься ни с берега, ни с моря. А на днях был случай скверный: слышу шепот За спиной. Смотрю: Ахилл весь бледный с виду. Я к нему, кричу: «Дружище, ты чего тут?!» Он: «Стреляли…» и того… то бишь к Аиду. Хоронили — пели, пили, чтоб забыться. Тут и впрямь рассудком тронешься от страха. Об одном прошу: уж если что случится, Для меня не возводите кенотафа. Скоро ночь. От моря резко пахнет влагой. Холодает, ветер сменится, наверно. Кстати, я ахейской армии на благо Ход конем второго дня придумал верный. Мысль проникнуть в Трою тайно, без опаски Поимела одобрение в народе. Ох, недаром я юнцом от козопасов Получал не раз по наглой рыжей морде. Будет утро, будет зрелище и пища Для ворон… Кто не умрет, тех покалечат. Обещаю на троянском пепелище Осушить ритон вина за нашу встречу. Вот триера развернулась носом к мысу, Значит, время. С нами вестники Эола! До чего у фразы этой дивный смысл: «Я вернусь домой в Итаку скоро»! Скоро… P.S. Тут средь нас какой-то бегает со свитком... Вроде слеп, а сам все видит — хрен что спрячешь! Если будет вам болтать про нашу битву, В шею шельму — денег хочет, не иначе. |