В ней не было ничего особенного. В хозяйственном магазине таких, как она, за день перебывает тысяча, похожих одна на другую, будто вылитых по одному шаблону. И она была именно такая - простая, безо всяких там новомодных прикидов и выкрутасов. Обыкновенная. И в этом она не видела ничего обидного. А что? Находят же они свое счастье в жизни? И она не хуже. Лучше или нет – это неважно, главное, что не хуже, значит, вполне могла рассчитывать на свою долю тепла и тихой семейной радости. Она и не ожидала никаких чудес, не требовала к себе особого внимания. Она вообще-то и не умела требовать. И она знала, конечно, выходя в свет, что к таким, как она особо не присматриваются, красота – не ее конек, и потому она зарубила себе на носу, что главное для ее счастья, чтобы она в хозяйстве пришлась к месту. И все-таки она была еще молода, полна сил и стремлений наполнить светом и уютом семейный очаг, потому надежда встретить своего избранника грела вполне оправданно и очень скоро она повстречала Его. Они поселились вместе в небольшой, но вполне подходящей для тихого семейного счастья его однокомнатной квартирке. Жизнь ее как будто удалась, грех было бы жаловаться. Все у них было, как у всех: он уходил каждый день по каким-то своим делам, а она ждала его дома. Потом он возвращался и ел свой ужин у телевизора. Бывало, он приходил домой с товарищами, и тогда они все вместе просиживали до утра с песнями под гитару, утопая в папиросном дыму. Иногда он уезжал на все выходные с друзьями, и тогда она оставалась совсем одна. Но она не обижалась. Она знала, зачем она живет с ним – чтобы ждать, когда он вернется, и была этим счастлива. Она не спрашивала – где он бывал и как его дела. Сам он ничего не рассказывал. Да это ей было и не нужно. Для нее за пределами дома существовали только хозяйственные магазины и супермаркеты. Она просто ждала его. День за днем. Провожала и встречала. Смотрела, как он ест подогретый ужин, и как у него потеет затылок – то ли от удовольствия, то ли оттого, что еда слишком горячая. Так они прожили год. Потом второй. Потом третий. И она по-прежнему встречала и провожала его.

Однажды он уехал, как всегда не предупредив, насколько. Она честно его ждала. Прошли выходные. Но он не возвращался. Прошла целая неделя, а его все не было. Настали следующие выходные, а он так и не появился. «Может, он отправился в поход с товарищами? Да нет – вон рюкзак валяется в углу, и спальник на веревке сушится. Кстати, надо бы его с балкона убрать, а то теперь по утрам роса». Она не привыкла волноваться за него. «Ведь он всегда приходит домой. Значит, придет и в этот раз. По-другому просто не бывает! И потом, он такой большой и сильный – что с ним может случиться? Нет, конечно, с ним все в порядке». Но он все никак не приходил.

Это было очень странно жить без него. Она не знала, куда себя деть и чем занять, мысли лезли ей в голову одна за другой, когда их становилось слишком много, забывались и снова лезли. «Интересно, а земля думает про то, что солнце куда-то уходит, а потом возвращается обратно? Или вот, хотя бы деревья…» Она смотрела в окно и ждала. А он не шел и не шел. В воскресенье днем заморосило. И дома сразу повеяло сыростью. «Спальный мешок промокнет. Надо снять. А зачем? Его все равно нет». Она глядела в серое небо, – это все, что было видно из их окна, если смотреть прямо перед собой. За неделю она уже привыкла ждать не только его, а просто ждать: когда небо начнет равномерно темнеть, а потом в одну минуту как-то сразу побуреет от включившихся уличных фонарей, когда осядет туман и появятся первые звезды, а потом снова начнет заниматься серостью день. Сейчас она глядела в бурую хмарь, стараясь не думать ни о том, что он не пришел, ни о том, что она сейчас совсем одна, ни о мокнущем уже под настоящим дождем спальнике, ни о том, что ей хотелось сейчас кричать, чтобы не чувствовать себя одной. Она никогда раньше этого не делала и теперь удивлялась своему желанию, которое все росло и росло, чем больше она об этом старалась не думать. «Тайсон! Домой! Тайсон! Мальчик, иди ко мне. Домой! Тайсон, детка! Иди к маме! Домой! Я сказала, сукин сын!.. Тайсон! Падла! Кому сказала! Марш домой, скотина!..» - это Люська с третьего этажа истошно заорала на своего черного с рыжими подпалинами той-терьера, такого же визгливого, как она сама, с противным характером и неправильным прикусом. Соседка орала, а пес не шел. «И он тоже… Что же такое с нами происходит? А ничего такого. Каждый живет своей жизнью, параллельно, не пересекаясь с другими, только сопровождая друг друга иногда, случайно совпадая маршрутами, которые у каждого – свой… каков же мой? Чего я жду? Кого?» От мыслей ей стало неприятно и неуютно. Она не привыкла думать. «Я не буду думать. Нет. Надо делать то, что я умею лучше всего, то, что нужно, и тогда будет то, что должно… кто это сказал? Какая разница. Кажется кто-то из его друзей. У него веселые друзья. Неужели они тоже вот так могут пропасть? Стоп. Не думать. Делай, то, что умеешь лучше всего…» Ту-тук-тук-тук, ту-тук-тук-тук. Поезд прошел. Как она раньше не слышала? Стук колес поезда ее отвлек. Она нашла новое развлечение в том, что стала слушать, а не только смотреть и ждать. Тем более, что исчезающий и появляющийся день она уже достаточно изучила, что могла бы, пожалуй, работать его личной секретаршей, назначая рассветы и закаты, фонари и соловьев.

Жизнь вокруг суетилась и вертелась: пацаны так же, как и неделю назад вопили от счастья во дворе, доводя какую-то зверюгу до исступления, может быть, Тайсона, деды, матюгаясь, забивали «козла» в беседке, время от времени поезд отстукивал свою токкату. Она по-прежнему ждала. Смотрела в окно и слушала, но уже не так, как раньше, она опять стала размышлять о том, что услышала и увидела. «Может быть, я надоела ему? Такая верная и послушная, и такая… неинтересная. И потому он ушел к другой… Нет! Он ушел, потому что хочет, чтобы я сама, ну конечно! потому что я сама должна это понять и измениться! Но ведь было все так хорошо, разве нельзя было как-то по-другому… я бы постаралась сделать все, как он хочет – и смотреть, и слушать, и думать! Все!.. Нет. Что я такое говорю. Это не то. Я поняла. Поняла! Поняла? Значит я изменилась... Значит, ему пора вернуться!..» Но он не возвращался. Она прогоняла мысли, которые крутились и крутились где-то поблизости, будто мухи, налетая сразу стаей, как только она давала слабину, и кусая еще злее, чем раньше. «Я так больше не могу! Нельзя же столько ждать!.. А почему нет?.. Ах! Зачем я так несчастна! Даже слезы мои никто не увидит и не пожалеет меня!» И до того ей стало грустно и безнадежно темно на душе, что даже плакать - и то перехотелось. И звуки, которые раньше развлекали ее, теперь пролетали мимо и терялись, будто в пустоте, не находя отклика. Ничто не радовало ее.

В понедельник следующей недели ей стало казаться, что может быть, ее избранник никуда и не уходил, а это она умерла. Как-то безучастно она наблюдала, что творится вокруг, и ничего ее не трогало. Совсем ничего. «Разве не вся моя жизнь была в нем одном? Разве возможно без него смотреть, слушать и думать? Нет, невозможно. Значит, это не он ушел, а я! Умерла. Как же это случилось?! Почему я не помню?! Страшно подумать, а ведь я даже не помню, как это случилось, как я умерла...» И вдруг она почувствовала, что на нее кто-то смотрит.

- Добрррый веччр!

- Что?

- Я грррю, добрррый вечччр!

- Но… как вы сюда попали?

Это был самый обыкновенный мотылек. Ночной мотылек. Ей показалось, будто он чуточку заикается. «Я сошла с ума! Я говорю с бабочками! Хотя, если я уже умерла…»

- А вы тут недавно?

- Балкон у вас сслегка открррыт…

- Ах, балкон...

- Я смотрррю, вы загрустили. Напррасно! Уж мне поверрьте! Мы все – гости на этом прразднике жизни.

- Понимаете, когда остаешься совсем одна… А что, правда, заметно, что я грущу?

«Зачем я переспрашиваю, если сама знаю, что правда».

- Но вам совсем не идет уныние. Вы созданы для ррадости! Для света!

- Понимаете, я очень сильно его люблю, я никого не знаю кроме него и…

- С чего начнем?

- Что начнем?

- Ррразвлечения конечно! Флирррт!

«Развлечения? Флирт?! Наверное, я в рай попала. Какие-то странные ангелы тут, полная копия ночных бабочек… Хм…»

- Ну вот и прекрррасно! Перррвая улыбка! Очень рррад!

- А вы по развлечениям видимо большой специалист?

- Милая баррышня! Мое серрдце на ччасти рррвется глядеть на вашу грррусть. Если бы только я мог вам показать, как вы прекррасны, когда светитесь счастьем. Если бы вы увидели себя со стороны!.. Клянусь! Вы бы загорелись еще ярче!. Ах, давайте веселиться! Так мало вре-времени… у нас так мало времени, чтобы трратить его на грусть.

- Вы так хорошо говорите! А знаете, мне никогда ничего подобного не говорили…

- Люди. Чего вы ххотите. В это трудно поверрить, но вы знаете, некоторрые убеждены, что им намерряно жить вечно! Если бы кажждый из них мог хотя бы один день прожжить мотыльком, о! я уверррен, тогда они поняли бы...

- Ах, как приятно! Говорите еще! Говорите!

- Им не дано понять вашу молчаливую щедрость! Но сколько тепла!..

- Ах! Вы распаляете мое сердце! Говорите же еще что-нибудь!

- О! Ваш свет так прритягателен, проззрачен, будто свет луны. Тот, кого он коснулся однажды, будет пленен навсегда. И не может быть другого счастья, чем коснуться теперь самого источника света…

- Я не знала, что несколько ласковых слов могут разжечь такой огонь. Боже мой!

- На всей земле вы та самая… Я вас лю…

- Нет! Ничего не ждать взамен! Вот и вся хитрость! Весь ответ! Ах! Как я счастлива, что поняла это! Любить – в этом весь смысл жизни!.. - Вот, что отличает ее от других. Нет, теперь она не серая и невзрачная домашняя хозяйка, ожидающая изо дня в день по привычке своего хозяина, а она – это сама любовь! Единственная!..

Вдруг послышался какой-то металлический звук. Такой знакомый… Щелк! Дверь открылась… и на пороге появился Он. С огромным букетом лилий. Ее любимые цветы…. Вернулся! Сердце ее готово было лопнуть от радости. Она все поняла! И Он вернулся!..

- Ну вот мы и вместе, любимая!..

- Да, любимый, - сказала входящая вслед за Ним незнакомая ей женщина. Дверь захлопнулась за ее спиной… - Ах!..

- Бах!..

Искорка отскочила от лопнувшей лампы и так же мгновенно погасла.

- Не бойся! Это всего лишь лампа… - прошептал он в темноте. – Единственная моя!..