Мы не закончили разговор. А, по сути, никогда и не начинали. Ты не любила, когда мы говорим о наших отношениях. Ты их боялась. Ты хотела пустить все на самотек. Чтобы можно было спать вместе, но утром просыпаться отдельно. Чтобы разговаривать, но не раскрывать душу, не показывать ее изнанку, хотя, по моему мнению, только так можно вытряхнуть накопившуюся пыль, как из пылесборного мешка пылесоса. Ты сама не расстегивала молнию на своей душе, а только чихала от вылетающей из моей души пыли.

Дочихалась.

Послала меня подальше.

И правильно. А как ты еще могла реагировать на мой напор? Как говорится, на любое действие найдется противодействие. На любовь найдется противотанковый еж, колючая проволока и мины.

Кстати, о минах. Я тебе никогда не говорил, но даже если бы сказал, ты не поверила бы. Так вот, ты навсегда самая лучшая девушка в постели! Это аксиома, обсуждению она не подлежит. Ну, а что обсуждать, когда от такого с ума можно сойти! Дело не в физике и механике, тут все лежит не в технических, а гуманитарных плоскостях. Конечно, можно объяснить, почему после секса может кружиться голова: кислород там, все такое... Но я то знаю, что не в кислороде дело. Просто дышать так глубоко можно только с тобой. Задыхаться!

Я видел, что твои глаза светились, когда мы встречались. Ты старалась сдерживать улыбку, и это было очаровательно. Ты забывала в это время о том другом человеке, который причинил тебе столько боли, что ты решила прикрыть лавочку и не строить ни с кем отношения. Если представить меня филателистом, то получалось так, будто каждый вечер я подхожу к магазину, где можно купить редкие и необыкновенно красивые марки, а на двери магазина висит большой замок, даже не замок, а он заколочен досками крест на крест. А свет там горит. Кто-то там сидит, и, возможно, был бы рад меня видеть, поговорить.

Твои глаза светились... И это несмотря на то, что ты искала поводы не видеть меня. Чтобы я не прислонялся к стеклу магазина, где продают марки, не дышал на него, не складывал руки, образуя окошко, чтобы увидеть того, кто прячется там, за дверью.

Тук-тук-тук. Откройте. Тук-тук-тук. Сердце стучит. Открой, любовь моя!

Закрыто.

А мое сердце нетерпеливо. Любить – так любить, а нет – значит увядать. Недаром на дворе была осень. Время увядать.

Ты все решила – по вечерам в магазине свет не горел. Кто-то спустился в подвал.

Да хрен с ними, с марками, если там есть кто-то! Живой человек! Родная душа. Родная душа в подвале от меня спряталась. Нормально, не?

Если да, значит все же время увядать. Сбрасывать листья, склонять голову, ежится от падающего снега. Закрывать свой магазин, спускаться в подвал и там засыпать, свернувшись калачиком – признак одиночества. Интересно, а сколько людей спят калачиком, то есть в позе эмбриона? Сколько таких магазинчиков закрывается? Кризис? Финансовый или любовный?

Ничего не поделаешь, магазинчик закрыт. Ты так решила. Это ответ, это вместо слов. Это я не закончил разговор, а ты все сказала. Я просто не мог с этим смириться все это время. Я никогда и не смирюсь с этим. Значит, разговор с моей стороны никогда не будет законченным.

Я переворачиваю табличку с надписью «открыто» оборотной стороной, где написано: «закрыто». Понимаю, что это нечестно.

Закрыто на обед. Но ведь и в антикварных магазинах должен быть обеденный перерыв.