Когда-то в далекой печальной стране, Где вечная сырость - дожди и туманы, Где долго не лечатся язвы и раны, А старость приходит быстрее вдвойне. В глухом заточенье дремучего леса, Куда не доходят ни лесть, ни хула, Одна-оденешенька Эльза жила, Людей сторонясь или прячась от беса. Лохмотья дырявые - скромный наряд, Где дырка с заплаткой живут по соседству, С избушкой лесной перешли по наследству От бабки, усопшей лет десять назад. Та Эльза в народе блаженной слыла, Ее не пугались ни зверь и ни птица. Раз как-то крестьяне пришли к ней лечиться, Но Эльза не вышла и дверь заперла. Тогда в колдовстве обвинили ее. Она ворожит, мол, гниют урожаи. Кидали каменья, поджечь угрожали. И видел в ней каждый несчастье свое. Как водится - миром легко воевать. Но Эльзу спалить храбреца не сыскалось. Минули года, все на месте осталось, И Эльзу забыли уже вспоминать. Сначала дымок поднимался над лесом, Он был еле виден в безветренный день Встречался порой свежесрубленный пень. Сама по себе - нету к ней интереса. Однажды охотник, гуляка и мот, С толпою друзей, в предвкушеньи добычи, Преследовал дичь и нарушил обычай - Подъехал к избушке, где Эльза живет. Подворье давно заросло сорняками. Истоптано поле следами зверей. Вокруг никого. Скрип унылый дверей На ветхом столе береста с письменами: "Я Эльза, я дева, на мне нет греха. Простите за все - жизнь моя на исходе, Себя отдаю первозданной природе, Примите же дар от меня на века! Подарок мой прост - туесок с семенами. Обычная рожь - но в ней спрятан секрет: Зерно, как дитя, я растила сто лет. Ему не страшны злые ливни с ветрами. Растите, лелейте - грядет урожай Досель небывалый. Всяк, стар или молод, Забудет про страх, безнадегу и голод. Восстанет с колен мой безрадостный край!" Когда-то в далекой печальной стране, Где вечная сырость - дожди и туманы, Где долго не лечатся язвы и раны, А старость приходит быстрее вдвойне. В глухом заточенье дремучего леса, Куда не доходят ни лесть, ни хула. Одна-оденешенька Эльза жила, Людей хоронясь или прячась от беса. |