************ Я любил покой гостиниц: Ни любовниц, ни жены. Где гостили и гнездились, И рожали строки сны. Где за рубль метят в гости Пушкин, Лермонтов и Блок. Где тоска меня не бросит Даже среди вшей и блох. Я люблю покой гостиниц, Парю кости в простынях... Лишь к утру срока явилась …в гипсе и на костылях. ************* Когда причал моих ошибок зальет волна моих наград, я буду бесконечно рад, что грусть высокого пошиба явилась в образе багра. Когда волна моих успехов Сметет причал моих трудов, Врагам – не одолжу я слов, Друзьям – не пожалею смеха Над зыбкой аурой стихов. Когда утихнет гром побед В моем бесславном океане, Я затащу в постель обманом Тоску – подругу долгих лет, Пока рука на стих не встанет… ************* Когда выходят на парад Мои восторженные тени, Бросает злобно первый ряд: - Ну, он, конечно же, не Гений! А перезревшее дитя Того, Серебряного века… Но я всегда любил стиляг И среди них искал успеха. А «первый» снова верещит: - Зачем он лезет на вершину, Ему б в реке ловить лещи, Ему б настойку на рябине… Мне ж нипочем ни вой, ни смрад, Читаю все, хотя не просят. И вновь выходят на парад Мои разнузданные кости. Поэтам Серебряного века Я рыжей головой Есенина, Пробитым сердцем Маяковского Назло веревкам с сальным воском Готов излечивать Рассею. Где мастерил куплеты Хлебников – Иль находил слова за пазухой?! – Пшли прочь, холеные нахлебники, На рожах чьих одни лишь праздники! Для вас я шеи не намыливал, Мой «браунинг» – ребёнок чистый, Вы не ищите: - Что, мол, выменял? – По-Велимировски речист! Не МЮЛлер я! Не М.Ю.Лермонтов! Я весь в заплатах, как пороках, Я вижу, как трезвеет вермутом, «Двенадцать» сочиняя Блок! Как рыщут ястребы да выстрелы За ласточкою Мандельштама, Как разбивали морды приставы О косяки «Осипших» штампов. Я кровью смерть поэтов сплевывал, Я как Серега баб любил! Стоял под маской Гумилева Над пастью собственной могилы. А вам, что Гений, что повеса В рязанско-рощинской глуши, Весь мир пугаете Дантесом С дырявым фартуком души. Но сколько обжигать мне уши О холод ваших лживых губ?... А вы Есенина послушайте, А вы поправьте Вовке чуб… За каждого – петля иль дуло. В неравном выступил бою. Но смерть, пожалуй, – та же Дура, Ведь я их голосом пою! Белый дым «Огонь – планета, искры – месяцы, Мой век… А дым костра похож на лестницу Наверх!» Ольга Офицерова - Почему люди умирают? - Потому что они устают жить… (И.Арт) А дым костра похож на лестницу Наверх. А дым костра – флагшток предвестника Победы. Огонь сжигает островки Уставших душ, И разделяет нас и их – Не нужных. Земных ночей не нужно Света маяка, Не нужно Пушкина и Понтия Пилата. Не нужно памяти Неспелых лиц зарниц, Забытых памятников, И фронтовых петлиц. А белый дым – он словно Парусник Души. Плывет кораблик, не спо- собный согрешить. Плывет кораблик мой в небесно-синий Храм, И снова дождь рекой По восковым щекам. А дым костра похож на лестницу Наверх. А дым костра – как нож над островом Надежд… На поезде СВ На сонном поезде СВ Найду забытый полустанок «Привет, - шепчу ему, - Привет», Сойду, прислушаюсь, останусь. Останусь у желАННОЙ рощи, Чернявой и коротко стриженной, И с Гумилевской Черной площади Уйду просить руки у вишен. Здесь был, когда сочились ягоды, С полвека и полгоря – больше, Когда завистливыми взглядами Судили "дерзкие" калоши. Когда наивны были, ветрены, В лицо смеялись непогодам, Когда нас жарили на вертеле В глухих скворечниках Ягоды… Вот зреет в облаке туманном Заря Серебряного рока, И пляшет муза Мандельштама Под строевые ноты Блока… Ложится бронзовый Акрополь В ладонь с Волошинской лампадкой… И я хотел быть белым тополем И обнимать зарю украдкой. Простите, Боги и насмешники, Не клюйте, вековые вороны, Что не нашел приют у грешников, Что выбирал тропинки вольные. Пустите на бульвары сонные Мою серебряную душу, Я прошепчу стихи не сорные, И сердцем снова будут слушать. И сердцем снова станут плакать – Как будто пули в нем засели – Над «белой ночью» Пастернака, Над рыжей Родиной Есенина… Наш поезд мчится, он не спит. Стучат колеса в ритм куплета. И голос в рупоре хрипит: «Мы – дети Золотого века!» * * * «Ты подаришь мне смертную дрожь… И меня навсегда уведешь К островам совершенного счастья» Николай Гумилев К островам совершенного счастья Ты меня позови, позови… Проведи через годы ненастий И мгновенья Великой любви; Вдоль стены пережитых забвений Сквозь пороги неласковых вод; Через слезы ночных откровений И тюрьму завидущих болот; По горам упоительной власти, По морям, где затерянный дом – К островам совершенного счастья, К пустырю, где мой крест над холмом. О.Э.М. «Мы шли по Пречистенке…, свернули на Гоголевский бульвар, и Осип сказал: «Я к смерти готов…» (из дневника А.Ахматовой) Пречистенский мост, как остывший погост, Гоголевский бульвар, Последний романтик – живой, в полный рост, Осунувшийся стиховар. «Верь, Анна, Не страшно, я к смерти готов,– Смерть – тленная грусть. И пусть. Мой Ангел парит высоко-высоко, Он выучил свод наизусть». Но Бог был лукав, не сдюжил помочь, А Ангел спалил крыло. Не троньте! Кровавые руки – прочь, Нависшие над челом! Услужлива лесть, сыпуча зола, И голос СТИХает, ОСИПший. Задушена песнь степного орла Над расцветающей вишней… Весна – через дуло больничных палат И кладбища тел и пуль. И где бы не спешился ссыльный этап: «Анна, я жив! Аллилуйя!» И просится эхом из "славного" прошлого Ваш не стареющий штамп, Ну, скажите нам что-то, что-то хорошее, Осип Эмильевич Мандельштам! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
