"…УМНОЖЕНА БУДЕТ СЛАВА РОДИНЫ…"

 

В августе 1913 года редакция газеты "Наша Нiва", обращаясь к выпускнику Горецкого землемерно - агрономического училища Максиму Горецкому писала: "Очень благодарим за Ваши произведения, которые Вы нам прислали в последнее время. Мы верим, что через Вас умножена, будет слава Родины нашей, если только огонь, который горит у Вас, будет далее разгораться".

Эти слова оказались пророческими. Прозаик, драматург, учёный, литературный критик, лингвист, переводчик Максим Горецкий внёс ценнейший вклад в развитие национальной культуры белорусского народа.

Это было не стремление к “многостаночности” и самоутверждению. Он понимал, что на протяжении несколько

веков было прервано полноценное функционирование национального литературного языка, культуры и стремился, предчувствуя, что ему отведено судьбой мало времени, успеть, как можно больше сделать.

По мнению многих белорусских литературоведов его по праву относят к классикам белорусской литературы. Вслед за Я.Купалой, Я.Колосом и М.Богдановичем.

К сожалению, имя Максима Горецкого ещё не совсем известно русскому читателю. Почему? Да потому что с 1930 года он был оторван от литературного процесса, его книги запрещались, а в 1938 году его расстреляли.

Так уже сложились жизненные обстоятельства, что за сорок пять лет своей жизни М.Горецкий побывал и жил, к сожалению, не по своей воле во многих городах. Однако те отрезки жизни, которые связаны с городом Горки, что на Могилевщине (Беларусь), занимают особое место в жизни писателя.

Тут он получает образование в землемерно - агрономическом училище, присоединяется к литературе и пишет свои первые произведения. Сюда он приезжает уже известным писателем и литературоведом, создаёт многочисленные произведения и научные работы.

Публикуемые ниже материалы – не биография писателя. По мнению автора, её написание – дело для научного коллектива литературоведов.

Автор предлагает читателям свои архивные находки, собранные воспоминания родных и людей, близко знавших писателя. Всё это собиралось на протяжении 35 лет. Часть материалов было опубликовано в статье "Талантливый сын Могилевщины" (журнал "Неман", №7, 1993), в книгах "Раскопки около Горецкого Парнаса" ( на бел. языке), вышедшей в Горках в 2001 году, "Литературный музей Максима Горецкого" ( краткий путеводитель), Орша, 1997, статьях опубликованных в материалах Горецких чтений (1992-2006 гг.).

 

Ученик землемерно - агрономического училища

 

Максим Горецкий родился 18 февраля 1893 года в деревне Малая Богатьевка Мстиславского уезда Могилевской губернии в крестьянской семье.Родной брат писателя, академик АН Беларуси Гавриила Иванович в воспоминаниях "Слова пра брата i настаўнiка" писал: "Большая крестьянская семья отца и дяди Якова состояла из 12 душ, жила в одной тесном доме с замшелой соломенной крышей, с земляным полом и маленькими окошками на одно стекло

Жили бедно, каждый кусок хлеба был на учёте. Работали много и тяжело. Часто болели.

Но в этом доме маленький Максимка был на всю жизнь очарован дивными сказками тёти Крестины, тихими песнями своей матери Ефросиньи, в сказках и песнях познал он тяжёлую историю социального и национального подневольного белорусского народа".

Сыновей в семье было четверо и всем нельзя было прожить на отцовской земле. Родители решили, чтобы Максим учился, сам выбирался в люди. По окончанию церковно-приходской, а затем учительской двухклассной учительской школы Горецкий получает право учить грамоте деревенских детей. Но учителю было ещё мало лет, и он работает в отцовском хозяйстве.

Однако мысли о дальнейшей учёбе не покидают Максима. И чтобы продолжить образование он поступает в Горецкое землемерно-агрономическое училище.

В фонде Горецких учебных заведений Национального архива Беларуси мы нашли "Дело о присвоении звания землемера-агронома Горецкому Максиму Ивановичу" (Фонд 2260, опись 2, дело 1734).

В нём прошение Максима "...допустить меня к испытательному экзамену". Оно датируется 19 июня 1909 года. Внизу подпись и Горецкий адрес: улица Зелёная, дом Яковлева.

Дальше из архивного дела видно, что на запрос директора училища от 25 июня 1909 года, Горецкий уездный исправник под грифом "Секретно" сообщает, что "...крестьянин Максим Иванович Горецкий за время проживания его в Горках с сентября 1908 года ни в чём плохом замечен не был".

Из справки видно, что почти целый год до поступления в училище, М.Горецкий жил в Горках по улице Зеленая. Биографы писателя не знали этого факта. А где же эта улица была в Горках? Для этого посмотрим на план города, который в своё время нами был найден в Национальном историческом архиве Украины. Когда сопоставим его с современным планом города, то мы видим, что это улица имени 40-летия Октября. В 1993 году она была переименована в улицу имени Максима Горецкого.

А с кем репетировался Горецкий? По воспоминаниям его дочери – Галины Максимовны, он занимался с репетитором А. Креером. Из истории революционно движения в Горках известно, что А. Креер был одним из организаторов в Горках социал-демократической группы. Затем, как в своё время сообщил нам Я. Аболин, один из активных участников революционного движения в 1903-1907 гг. "...Креер в годы Первой русской революции отошёл от революционного движения. Жил в Горках и занимался репетиторством. Он имел большую библиотеку, которой пользовались не только его ученики, но и учащиеся Горецких учебных заведений. Иногда у него проводились литературные вечера".

Почему понадобился репетитор? А дело в том,что в училище был очень большим конкурс на бесплатные места, а знаний, полученных ранее, видимо, было не достаточно.

В сентябре 1912 года под псевдонимом "Беларус" М. Горецкий опубликовал в газете "Наша нiва" небольшой материал о большом конкурсе в землемерно-агрономическое училище, где на 60 мест было подано более четырехсот заявлений. "Можно сказать, – писал он, – что ученики съезжаются из всех уголков России, ибо бедняков заставляет тут искать образование то, что училище имеет шестьдесят 180 - рублёвых стипендий".

Когда Максим узнал, что его зачислили в училище, он, обрадовавшись, решил не дожидаться утра и немедленно сообщить об этом родителям.

Как рассказал нам, его брат, Г. Горецкий, он шёл всю ночь пешком и пришёл домой рано утром очень усталый и весёлый. Для всей семьи это известие также было большой радостью. В то время быть землемером в деревне считалось очень почётной и престижной профессией. Получали они и высокую заработную плату.

В архивном деле мы не нашли материалы о том, как проходили годы учёбы М.Горецкого. Правда в "Деле…" №543 этого же фонда в "Ведомостях о переводных экзаменах учеников землемерно - агрономического училища в 1912 г." мы нашли, что М. И. Горецкий имел " отлично" по 23 предметах и практике, 4,5 (была и такая оценка) по почвоведению.

За годы учёбы он получает не только специальность, но и приобщается к литературе. Как вспоминал его брат Гавриил, в училище под руководством Максима было создано "небольшое общество любителей белорусской литературы. Выписывали "Нашу Нiву", читали "Тараса на Парнасе", стихи Янки Купалы и Якуба Колоса. Активными членами кружка были А. Сухой, И. Овчинников и В. Белохвостиков".

Кстати Андрей Сухой о совместной учёбе в училище и работе в кружке оставил интересные воспоминания "З юначых гадоў". В них он писал: "Ближе знакомились, сближались учащиеся в пансионате (так назвалось общежитие), где мы жили, питались, готовили уроки. Среди нашего молодого кружка я как - то сразу выделил Максима по его серьёзности в каждом деле и отношениях к друзьям. Вскоре нас объединил и общий интерес к белорусскому печатному слову (Максiм Гарэцкi. Успамiны. Артыкулы. Дакументы. Мн., 1984. С.63-65).

Интересно, что Андрей Сухой ещё во время учёбы в училище опубликовал в газете "Наша Нiва" (№19-20, 1912) под псевдонимом Николай Мокрый материал о Горецкой версии авторства поэмы "Тарас на Парнасе".

Литературный кружок существовал и после того, как М. Горецкий окончил училище. Об этом автору рассказывал Г. Горецкий. Свидетельствует об этом и фотография членов кружка, которая датируется 1915 годом (она экспонируется в музее истории Белорусской государственной сельскохозяйственной академии). На снимке видно – один из учащихся держит в руках газету "Наша Нiва".

Члены кружка не только читали "Нашу Нiву", но и писали в газету не большие заметки. Писал и Максим Горецкий.

А.Сухой в воспоминаниях писал, что Горецкий один из первых среди нас начал писать по-белорусски корреспонденции и небольшие материалы из жизни могилевских крестьян, посылая их в редакцию "Нашай Нiвы".

Так,в материале "У першы дзень кастрычнiка" М.Горецкий очень интересно описывает ярмарку в Горках. Он отмечал, что "...народ вокруг живёт не богато, ибо мало земли, а фабрично-заводского промысла или какого –нибудь другого нет и да железной дороги далеко, а водки пьёт местный крестьян очень много. Страшнейшее пьянство и среди городских крестьян".

Далей М. Горецкий с большим сожалением пишет, что"... на грустные мысли о будущем крае наводят эти обычаи".

В материале "Весткi з Горак" (23 мая, 1913) автор рассказывает о медицинском обслуживании в городе. Он пишет: "...уже второй месяц в Горках работает летучий отряд по глазным болезням.

Каждый день около земской больницы большая толпа людей, больных на глаза, наиболее бедных крестьян. Беларусь слепа и душой и телом..."

Известно, что из этих небольших заметок и материалов и начинался литературный путь М. Горецкого

Под своими материалами он подписывался: "Беларус",

"М. Беларус", "Максiм Беларус", "М.Б.". Свою фамилию он поставил только под сообщением о трагическом случае в Горецком училище, когда один из учащихся не выдержав издевательств инспектора, покончил жизнь самоубийством.

25 января 1913 году в газете "Наша Нiва" появился его первый рассказ "У лазнi" (в бане). В нём писатель красочно описывает быт белорусской деревни, сельскую баню, её тесноту и убогость. В рассказе анализируются понятия "интеллигенция", "долг перед народом". Студент, приобщившийся к городской культуре (и культуре вообще), приезжает на каникулы в родную деревню и впервые со всей остротой осознает "мизерность быта" и "мизерность духовной жизни" породившей его среды. Он задумывается – почему перед баней нельзя положить кладку и все год за годом топают по грязи?.. "Распанел !" – единственная реакция на подобные вопросы.

Почему именно бане посвятил он своё первое произведение? На наш взгляд это было вызвано тем, что М. Горецкий мог сравнить, как живут его односельчане и как жил он и ученики училища.

Кстати в нашем распоряжении есть два полярных мнения о жизни в училище. В октябре 1905 года в коллективном протесте высшему начальству учащиеся так описывали свои бытовые условия: "Посмотрим на здание, где находится целая сотня молодых жизней. При входе в пансион каждый поражается теми нечистотами и тяжёлым воздухом, которые там господствуют. Происходит это от тесноты помещения: в четырёх спальнях, где может помещаться не более 60 учащихся – спит 100 человек…"

Сохранились и воспоминания Н.Н. Гончарика, бывшего ученика училища, который в последствии стал доктором биологических наук, профессором, член-корреспондентом АН БССР, заслуженным деятелем науки БССР.

В книге “Шлях ад пачатку стагоддзя” он вспоминал: "Каждую субботу на кроватях менялось бельё и ложились чистые рубахи и брюки, чтобы с ними идти в баню. Верхняя одежда, как и разное другое, в том числе и постельное и нательное закреплялось за учеником.

Бани имелись две. Одна, каменная, находилась не далеко за жилыми строениями и предназначалась для учительского персонала и других работников, которые обслуживали школу. Для учащихся имелась другая, деревянная баня, которая находилась немного ниже за первую..."

Во время встречи с Г. Горецким, который также окончил Горецкое землемерно-агрономическое училище я спросил, почему имеются такие противоположные мнения о бытовых условиях в училище. На что он ответил, что всё дело в том, в каких условиях ученик жил дома.

Для тех, кто спал дома на палатях или на печке, по три-четыре человека вместе, кто ходил в баню, которую описывал его брат, бытовые условия в училище казалсь "раем".

Известно, что на каникулы он приезжал домой. Его племянница Лидия Шнарская (она сейчас проживает в д. Малая Богатьевка) бережно хранит в памяти все, что ей рассказывали о знаменитом родиче. К примеру, по рассказам свекрови, студента М. Горецкого на каникулы ждала вся деревня. Весельчак и заводила, он неплохо играл на музыкальных инструментах, особенно хорошо на скрипке. В доме Горецких частенько устраивались танцы.

В июне 1913 года встал вопрос о распределении на работу. В архивном деле мы находим письмо заведующего землеустроительной частью землеустроительной комиссии Могилевской губернии на имя директора училища.

В нём идёт речь о том, чтобы "... не отказать Максиму Горецкому подать прошение о приёме его на службу в Могилевскую губернию". Указывалась и сумма годового оклада - 300 рублей.

Можно предположить, что Максим учитывая, что рядом был родной дом, и была, возможность помогать родителям вёл предварительные переговоры в Могилеве.

Однако направление получил в Вильно. А в Могилёв директор училища сообщил, что М. Горецкий получал казённую стипендию и обязан "Отслужить по направлению …количество лет, равное годам, пользования казённой стипендией".

В архивном деле сохранилась копия аттестата:

общеобразовательные предметы – отлично;

сельское хозяйство - отлично;

землеустройство - отлично;

природоведческие предметы - хорошо.

"При этом, - отмечается в аттестате, проявил особый интерес и оказался компетентным в геодезии и коренном улучшении земель".

На аттестате надпись: "Оригинал получил 29 июля 1913 года. Максим Горецкий".

 

Работа в Вильно, служба в царской армии

 

Осенью он едет в Вильно. Как говорил автору его брат Г. Горецкий, Максим был рад тому, что едет в Вильно. Ведь именно там располагалась редакция газеты "Наша Нiва". А у него уже тогда зародились мысли о продолжении литературной работы.

Интересно, что из этого города М. Горецкий присылает 4 января 1914 года в канцелярию Горецкого училища открытку, где просит сообщить, нет ли ему пакета из Шамовского волостного управления (в этой волости находилась его родная деревня Малая Богатьевка – В.Л.). Сообщает он и свой адрес: Вильно, губернская чертёжная, Горецкому.

Виленский период жизни М. Горецкого был коротким – всего один год, но очень плодотворным. Ведь именно в Вильно выходит первый прозаический сборник, который автор назвал лаконично, но вместе с тем и символично: «Рунь». Как известно "рунью" в Беларуси называют всходы озимых.

Часто "рунь" после бесснежной зимы или весенних заморозков погибает. «Рунь» Максима Горецкого не погибла, она выжила и удивила читателей своей необычностью и оригинальностью.

Читатели, литературные критики сразу поняли, что в белорусскую литературу пришёл настоящий мастер.

В 1914 году писатель поступает на службу в царскую армию. Об этом периоде жизни писателя в "Гiсторыi беларускай дакастрычнiцкай лiтаратуры" говориться:

" Летом 1914 года писатель должен был идти на военную службу. Чтобы укоротить время нахождения в солдатах, он подаёт заявление о зачислении в "вольноопределяющиеся". Так в царской России назвали воинов, имеющих среднее или высшим образованием, отбывающих воинскую повинность добровольно и на льготных условиях.

Вскоре начинается первая мировая война. Писатель принимает участие в боевых действиях.

18 сентября 1914 года, в рубрике "Наши писатели и общественные деятели на войне" помещена его фотография с надписью: "М.Горецкий, писатель-мистик, родом из Могилевщины (каморник) землемер".

Почему его называют писателем-мистиком? Скорее всего, за психологизм его рассказов. Известно, что Горецкий разрабатывает свои первые темы преимущественно в психологическом разрезе. Особенно характерна для него проблема душевного раздвоения на почве столкновения интеллекта и подсознания.

Во время войны М. Горецкий служит связистом артиллерийской батареи, принимает участие в боях в Восточной Пруссии, где получает первое ранение. После госпиталя он почти на месяц направляется долечиваться в свою родную деревню Малая Богатьевка, затем попадает в госпиталь в Москву, а оттуда – снова на фронт.

Затем учёба в Санкт-Петербургском военное училище, и опять на фронт, и новое ранение…

Интересно, что свои дневниковые записи «На империалистической войне» он начинает писать не после всего пережитого, а по горячим следам событий, в которых принимает непосредственное участие.

Книга имеет подзаголовок «Записки солдата 2-й батареи №-ской артиллерийской бригады Лявона Задумы». Отдельным изданием эта книга вышла в 1926 году (была переиздана в 1987), и критика тут же поставила её в один ряд с романом «Огонь» Анри Барбюса.

К 115 – ой годовщине со дня рождения М.Горецкого в Минске вышла аудиокнига М. Горецкого «На империалисти-ческой войне». Актер и режиссер белорусского радио Олег Винярский, который записал диск, считает, что эта аудиокнига — первая интерпретированная посредством радио искусства работа Горецкого. Диск создан по произведению, заметки для которого писатель написал во время первой мировой войны на фронте, "под взрывы снарядов".

"В своем произведении – отметил А. Винерский, - Горецкий передал характер человека, который попал на войну. Для меня было самым значительным, что Горецкий приходит в эту атмосферу, где почти, что все русские люди, и остается там белорусом".

По его словам, "этот человек воплощает в себе как раз тот тип белоруса, которого мы все хотим". "Во-первых, это открытость, искренность, во-вторых, правдивость, потому что он не мог обманывать, и третья черта — это сочувствие и милосердие к человеку", — подчеркнул актёр.

Октябрьскую революцию 1917 года М.Горецкий встретил в Смоленске, где работал комендантом жилищного отдела Смоленского городского Совета. Он много пишет, сотрудничает в газетах" Известия Смоленского Совета", "Дзянніца", " Вольная Беларусь".

В этот период он вместе с братом Гавриилом издаёт "Руска - беларускі слоўнік". Об этом событии его брат вспоминал: "Брат составил и издал в Смоленске небольшой русско-белорусский словарь, я помогал ему, работая в это время стенографистом областного Совнаркома".

С августа 1918 года М. Горецкий работает в газете "Звязда", редакция которой в начале переезжает в Минск – столицу образованной БССР, а затем в связи с созданием Литовско-Белорусской республики в Вильно. Так начался второй виленский период его жизни.

В Вильно он был свидетелем падения Литовско-Белорусской ССР, оккупации города немцами. Этот период жизни он красочно описал в книге "Виленские коммунары".

В Вильно М. Горецкий работает преподавателем белорусских учительских курсов, в белорусской Виленской гимназии и редактором-издателем газеты "Беларускія ведамасці".

Сохранились воспоминания бывшей ученицы М. Горецкого – Веры Масловской. Через многие годы, она, вспоминая про своего учителя, писала: "…Он преподавал на курсах историю белорусской литературы. Рассказывал о путях белорусской литературы, про людей, что её создавали, увлечённо, интересно. Свою любовь, заинтересованность умел передать нам, молодым курсантам. Запомнились его слова: "Идите избранной дорогой отважно, пусть не покидает вас высокая идея служения своему народу…"

Второй виленский период был плодотворным в литературном и научном отношении. Он пишет и издаёт там драматическую повесть " Антон", " Гісторыю беларускае літаратуры" и другие работы.

Отметим, что, написав историю белорусской литературы, М. Горецкий проделал огромную работу. Теперь она по плечу только большому коллективу авторов.

Этот период писателя знаменателен и тем, что в это время он познакомился с Леонилой Чернявской, которая работала учительницей младших классов в белорусской гимназии. Кроме преподавания в гимназии, она была составителем книги для чтения "Родны край". Об этом узнал Максим и пришёл к ней, чтобы познакомиться с учительницей и предложить свои произведения. Первое знакомство определило их судьбу. Они полюбили друг друга и в июле 1919 года поженились.

Замужество не остановило её творческую работу. В дальнейшем она стала детской писательницей, автором книг "Варка"(1928), "Андрэйка","Бяздетухна"(1930), "Апавядані"(1930,1983),"Жук"(1960, "Казёл Мэка і кудла (1979) и многих других.

 

Работа в Минске и первый арест

 

В 1923 году М.Горецкий вместе с семьёй переехал из Вильно в Минск. Об этом событии в журнале "Полымя" (1923,№7-8) было опубликовано сообщение: "В октябре месяце приехал из Вильно в Минск известный белорусский писатель Максим Горецкий, В Минске он занят преподаванием белорусоведения на рабочем факультете Белорусского университета и лично работает над созданием нового курса "Гісторыя беларускае літературы" по заказу Комиссариата образования. Максим Горецкий также готовит к печати свои беллетристические произведения".

В один из приездов в Горки его дочери Галины Максимовны, я спросил, почему семья вернулась в Беларусь? Что её отец не знал об отношении Советской власти к интеллигенции, о репрессиях которыми она подвергалась после октября 1917 года?

На мой вопрос она ответила, что мать рассказывала ей, что они почти всё знали. И сомнения были. Но они очень скучали по Беларуси, волновались за своих родных. Кроме того, у Максима были большие творческие планы – он уже тогда планировал писать свою главную книгу – "Камароўскую хроніку".А для этого нужно было приехать домой, поехать в экспедицию в Сибирь.

В первое время его основной работой в Минске было преподавание на рабфаке университета.

Сохранились воспоминания бывшего студента М.Горецкого – К. Кулакова, в последствии актёра Русского драматического театра БССР. Он вспоминал: "Не могу и сегодня не вспомнить своего близкого и милого учителя, благодаря которому 55 лет назад связал свою жизнь с театральным искусством, ведь он один из первых привил мне любовь к театру".

В январе 1925 года М. Горецкий был утвержден действительным членом Института Белорусской культуры, а с марта того же года работал там по совместительству научным секретарём литературной комиссии.

Известно, что в этот период жизни он часто встречался с писателями А. Баборекой, В. Дубовкой. Про одну из таких встреч М. Горецкого с В. Дубовкой вспоминал писатель А. Якимович: "Эта встреча мне запомнилась на всю жизнь. Максим Иванович готовил тогда к переизданию свою "Гісторыю беларускае літаратуры" и хотел обсудить с Дубовкой первый раздел этой книги – народное творчество… Это был разговор двух знатоков высшего, что называется, класса в этом деле… Не нужно и говорить, что встреча эта произвела на меня большое впечатление. Я думаю, что мой интерес к белорусскому фольклору начался как раз с этой встречи…"

В Минске, в это время выходят из печати его книги: "На імперыялістычнай вайне", "Досвіткі".

 

Заведующий кафедрой в Горках

 

Снова М.Горецкий приезжает в Горки уже известным в Беларуси писателем и учёным. До этого времени на территории Белорусской государственной сельскохозяйственной академии сохранился дом, где жила семья Горецких. Его дочь, Галина Максимовна, вспоминала: "Наш деревянный дом, двухэтажный, желтоватый, стоял около химического корпуса академии, ближе к дороге, за которой спускался луг к реке…

За рекой – дендрологический парк. Сюда отец ходил с детьми. Разговаривал, показывал что-то интересное, мы угощались кисленькой заячьей капустой…

В трёхкомнатной квартире нашей всегда, как и в Минске, гостил кто-то из родни. Приезжали из Малой Богатьевки, Славного. Отец помогал всем, чем мог. Посылал в Малую Богатьевку деньги родителям, братьям: на строительство дома, на покупку коня, молотилки, домашних вещей и другие дела…

Ещё воспоминание: также в Горках читает отец мне, больной, рассказ Шолом Алейхема "Ножик". Какие то люди в комнате вместе со мной слушают. Читал с восхищением, по - мастерски. Потом в семье нашей, когда кто-то болел, любили повторять с "Ножика": "Он чихнул семь раз и воскрес из мёртвых". Некоторые произведения Шолом Алейхема в слух читал и поздней. Любил рассказ "Немец", смеялся, читая. Взял из его слова для эпиграфа к 12–му разделу 2-й части "Вiленскiх камунараў". (Галiна Гарэцкая. Наша сям'я. 1919-1923 гг.// Максiм Гарэцкi. Успамiны. Артыкулы. Дакументы. С.26, 27).

Изучая жизнь и творчество М.Горецкого, мы нашли в фондах государственного архива Могилевской области личное дело преподавателя академии (фонд 536, опись 2, дело 97).

Анализ документов этого дела позволяет уточнить многие факты из жизни писателя. В первую очередь становиться известная точная дата начала его работы в Горках - 1 февраля 1926 года, а также то, что он был направлен в академию постановлением Наркомата образования БССР от 25 января 1926 года.

В марте того же года в личное дело легло удостоверение от 9 марта 1926 года, которое было выдано ректором Коммунистического университета Беларуси Гельтманам, где отмечалось, что М.Горецкий действительно работал в Высшей партийной школе, а затем в Коммунистическом университете Беларуси им. В.И.Ленина в качестве руководителя предмета – белорусский язык и литература сроком с 1 октября 1924 года по февраля 1926 года.

Рукой Максима Ивановича на удостоверении написано, что других документов он не имеет. Внизу подпись: действительный член института Белоруской культуры.

Большой научный интерес представляют несколько анкет и опросных листов, которые заполнял М.Горецкий и которые храняться в его "Личном деле". Так, на вопрос "образование?", он пишет: "землемерно-агрономическое училище в Горках", самообразование и Виленский университет (только слушал лекции)".

Отвечая на вопрос " профессия?", он в одной анкете пишет – учитель, в другой – история белоруской литературы.

Рукой М. Горецкого составлено краткое описание жизни за последние 15 лет: до 1913 года - учился; 1913-1914 гг. – землемер на Виленщине; 1914-1917 гг. - на войне; 1918-1919 гг. – работал в советских газетах; 1919-1923 гг. – учитель в Виленской белорусской гимназии; 1923-1925 гг. – учительствовал в Минске (рабфак, комвуз).

Из анкет также видно, что в 1922 году он привлекался к судебной ответственности польскими властями "... за редактирование газеты "Белорусские ведомости " и "коммунизм".

Научный интерес представляет его список трудов. Известный писатель и научный работник, Максим Иванович был очень скромным. Так, на анкете, написано " научные работы", а рукой Горецкого добавлено "популярные".

Этот список необходимо очень хорошо изучить биографам писателя, так как там названы работы, которые не известны были до настоящего времени. Например, рукописная работа "Беларускi этнаграфiчны зборнiк, песнi i прымаўкi" (з нотамi), сабраныя па ўсёй Беларусi ў 1922-1926 гг." и статья "Гiсторыя беларускага тэатра ў першай палове XIX ст.". Последняя была сдана в альманах белорусского государственно театра в 1924 году.Но альманах, как известно, не был издан.

Из документов и опросных листов также видно, что он свободно владел польским языком, а в армию пошёл служить 1 июля 1914 года и служил младшим фейерверком в артиллерии, участвовал в боях и был тяжело ранен. В 1922 году он принимал участие в съезде учителей белорусских средних школ в Вильно, был делегатом краеведческой конференции от Инбелкульта.

Летом, для сбора материала М.И. Горецкий ездил в Сибирь и на Дальний Восток. В архивном деле храниться удостоверение, выданное ректором академии 24 июня 1926 года. В нём указан маршрут научной экспедиции: Горки-Москва-Томск-Благовещенск и обратно. Высказывалась просьба: "ко всем учреждениям и товарищам оказывать т. Горецкому всяческую помощь".

Из заявлений, которые находятся в личном деле, видно, что в октябре 1926 года он ездил на литературную конференцию, организованную Белорусским государственным университетом, а с 5 по 12 июня 1927 года в командировку в Москву.

В октябре 1927 года Максим Иванович от имени научных работников академии приветствовал XI съезд Коммунистической партии Беларуси.

В стенографической отчёте: "XI з'езд Камунiстычнай партыi (бальшавiкоў) Беларусi 22-29 лiстапада 1927 года” (Мiнск, 1928) на стр. 244-245 мы находим текст его выступления:

"Товарищи! - начинал он свою речь,- мы приехали из далёких Горок, чтобы присоединиться к поздравлениям, которые были тут от представителей белорусских рабочих и крестьян…" Далее он рассказал съезду о работе, которая проводилась в академии по изучению белоруской истории и языка, по воспитанию студентов.

Александр Степанович Вечер (затем академик АН Беларуси) один из многочисленных студентов академии, которые учились у М. Горецкого вспоминал: "С чувством огромного удовлетворения узнали мы, что лекции по белорусской литературе на нашем курсе будет читать известный белорусский писатель Максим Горецкий. Некоторые из нас были знакомы с его произведениями.

Лекции Максима Ивановича отличались глубоким содержанием, большой эрудицией, народным юмором, популярностью. Через некоторое время на их стали приходить студенты из других курсов и факультетов. Как никто другой, он привил нам любовь к белорусской литературе, которую я пронёс через всю жизнь..." (Э. Iофе. Штрыхi да партрэта. //"Маладосць", 1973, №2, C.152.).

К этим воспоминаньям следует добавить, что А. Вечер в 1931 году издал первую книгу стихов, в 1977 – вторую, а в 1978 был принят в члены союза писателей Беларуси.

Писатель Юрий Павлович Гаврук, который работал с М. Горецким на одной кафедре в Горках: "Я мало, знал людей, которые бы так любили свою работу, так отдавались ей всей душой. Он старался собирать и песни и сказки, и народную лексику. Создавать сборники, словари, учебники. Он очень старательно всё изучал... Всё, что делал, делал капитально, вкладывая душу". (Максiм Гарэцкi. Успамiны. Артыкулы. Дакументы. С.77).

В эти годы при академии активно работал литературный кружок – Горецкий филиал "Аршанскага маладняка". М.Горецкий активно помогал литературной молодёжи, особенно в издании сборников "Аршанскага маладняка", которые печатались в академической типографии.

Один из бывших членов кружка – Н.Н. Гончарик вспоминал, что деятельность членов кружка "...встретила самые добрыя отношения и получила большую и полезную помощь со стороны заведующего кафедрой беларусознания, высококвалифицированного литератора и литературоведа Максима Горецкого…

...Заведующий кафедрой Максим Горецкий оказывал всегда добрую и авторитетную помощь "молодняковцам" филиала. Это были частные обращения к нему за советами отдельным молодняковцев, или это была помощь широкой общественной работы филиала..." (Максiм Гарэцкi. Успамiны. Артыкулы. Дакументы. С.69-70).

В последствии, М.Горецкий издал литературно-критическую книгу «Маладняк» за пяць гадоў. 1923-1928» (Мн..1928) в которой проанализировал творчество многих горецких "молодняковцев"

Работая в Горках, Максим Иванович, поддерживал дружеские отношения с директором библиотеки академии Демьяном Романовичем Новиковым.

Заслуженный деятель культуры БССР Д.Р.Новиков в 1973 году рассказал автору этой статьи: "…Максим Горецкий часто заходил в библиотеку. Читал газеты и журналы, новинки литературы. Много книг брал с собой домой. При этом меня всегда удивляла широта его кругозора и энциклопедичность знаний.

Поработав час – второй, он выходил на прогулку. Очень любил гулять по липовой аллее, которая росла на горке "Парнас".

Однажды, это было не задолго до его командировки в Сибирь, я встретил Горецкого, когда он гулял на " Парнасе". Я сообщил ему о литературе по истории и экономике Сибири, которую по его требованию подобрали сотрудники библиотеки. Он рассказал мне о планах своей командировки. На прощание я спросил его, почему он выбирает это место для прогулок. Усмехаясь, Максим Иванович ответил: "Что не говорите, а где лучше всего может чувствовать себя писатель, как не на "Парнасе"…

С большой охотой, и по моему приглашению, приходил он на литературные вечера и конференции читателей, которые организовывала библиотека. Интересно рассказывал об истории литературы, о творчестве писателей, читал и свои произведения. Особенно часто читал он "Тараса на Парнасе", стихи Я. Купалы, Я. Коласа и М. Богдановича. При этом меня и всех читателей удивляло то, что все стихи читал он на память".

Горецкий период жизни был очень успешным для Максима Ивановича, как для писателя, так и для его жены. Его дочь, Галина Максимовна, писала автору этой статьи, что "... В это время печатались в газетах "Звезда" i "Савецкай Беларусi" рассказы Леонилы Чернявской (жены М. Горецкого - В.Л.).

Тут, в Горках, работали родители мои над переводами В.И.Ленина и Е.М. Ярославского. В 1928 году вышел сборник песен, записанных от Е.М.Горецкой (матери Максима Ивановича–В.Л.), которая часто гостила в нашем Горецком доме. В этот период мой отец написал статьи о творчестве Я.Коласа, М. Лынькова, З. Бедули. В журнале "Октябрь" был помещён его большой обзор белорусской литературы...".

В августе 1928 года закончился срок, на который он был командирован в Горки. М.Горецкий подаёт заявление ректору академии заявление, где пишет: "Прошу уволить меня от работы в академии с 1 сентября этого года. В своё время я давал согласие на работу в академии на протяжении 2,5 лет, и срок этот сейчас окончился. Считаю, что преподавание белорусизации в академии находится в таком состоянии, что в 1928-1929 учебном году работу могут вести т.т. Гаврук и Медёлка". Заявление было заслушано на заседании правления академии 12 сентября 1928 года.

И с середины сентября Максим Иванович работает уже в Минске.

На этом можно было бы окончить рассказ о втором периоде жизни М. Горецкого в Горках, если бы не один факт из биографии писателя, о котором пришлось услышать 23 апреля 1996 года на V Горецких чтениях от народного поэта Беларуси Нила Гилевича. Ему в своё время об этом рассказал Ю. Гаврук. Факт этот свидетельствует о мужестве и принципиальности писателя.

"Пригласили из Минска, - говорил Н.Гилевич, - на встречу с преподавателями и студентами писателей. Горецкий был инициатором приглашения и главным организатором встречи. Приехала большая группа писателей, официально – во главе с Тишкой Гартным (Жилуновичем). И был Янка Купала в составе этой писательской бригады. Студенты, преподаватели с большим волнением ждали дорогих гостей, готовились к встречи. И всё - таки она не состоялась. Гаврук тогда, как и Максим Иванович, работал в академии доцентом и был непосредственным свидетелем того, что случилось. Так вот, та встреча сорвалась по вине капризности Тишки Гартного. Он тогда сильно чувствовал себя не только как литератор, Но, видимо, и как государственный и общественный деятель. Что-то не хватило ему в той ситуации, той же "шляхетнасцi", по - видимому и его капризы стали причиной того, что встреча не состоялась. На Гартного мог подействовать только Янка Купала. И Максим Иванович очень просил подействовать на Гартного, чтобы переломить ситуацию и чтобы встреча состоялась. Не знаю, из каких соображений, так сказал Ю. П. Гаврук, Купала не стал диктовать свою волю Гартному. С тем и поехали, и вернулись в Минск писатели. И на завтра Горецкий отослал Купале подписанные ему книги. Купаловские книги. В знак возмущения и протеста. Ну, вот так – даже Купале он не простил того, что, по его мнению, нельзя было простить: оскорбление читателей, щёдрых людских сердец. Представляете, как легко ему было вернуть книги Янки с автографами".

Как нам в своё время рассказала преподавательница кафедры П. Мядёлка, Т. Гартный обиделся, что на железнодорожном вокзале их встретил Ю. Гаврук. Хотя он и объяснил, что ректор академии находиться в Минске, а М. Горецкий на занятиях – Т. Гартный сильно обиделся.

Кроме того, при отъезде, Т.Гартный этот факт воспринял это как оскорбление и начал говорить, что он будет жаловаться руководству республики.

Зная характер Т. Гартного, М. Горецкий решил сам проинформировать ЦК КПБ об этом случае.

В архиве храниться письмо на имя секретаря ЦК КПБ Вильгельма Кнорина:

 

"14.II. 1928.

 

Уважаемый товарищ Кнорин!

 

Вы, наверное, уже знаете, какой дикий случай позволили себе в Горках члены "Полымя" под командой Тишки Гартного. Мало того, вчера я узнал от преподавателя рабфака т. Сопранкова, а сегодня со слов ассистентки кафедры белорусознания т. Медёлки, что Жилунович, выезжая из Горок, угрожал сделать какие-то перемены в составе администрации академии, ибо не выехали "лично на вокзал встречать его [...]

Возможно, что Жилунович захочет, между прочим, построить свою расправу и на том, что тут были враждебные отношения к белорусской культуре… считаю, однако, на этот раз своим обязательством засвидетельствовать, что никаких и ни с какой стороны враждебных отношений ни к белорусизации, ни к белорусским писателям тут не было, а был только нелепый в наших условиях, хамский по своей психологии, поступок Жилуновича и зависимых от него, слабовольных или испорченных, как Дударь людей". М.Горецкий.

Каков был результат этого случая, и письма М. Горецкого мы не знаем. Но М.Горецкий не был злопамятным. И когда при проведении партийной чистки Тишку Гартного собирались "вычищать", Горецкий, несмотря на их конфликт, заступался за него как мог.

 

Работа в Минске, первый арест и ссылка

 

С 1 сентября 1928 года М. Горецкий снова работает в Минске, в Институте Белорусской культуры, преобразованной в 1929 году в Академию Наук БССР.

Активно занимался он и литературной деятельностью.

Однако в это время в Беларуси начала свёртываться белорусизация, начались нападки на белорусских писателей, которых стали называть "нацдэмами".

Под колесо этих нападок попал и М. Горецкий. В начале это была критика в печати, а 18 июля 1930 года он был арестован по выдуманному органами НКВД делу "Союза освобождения Беларуси".

10 марта 1931 года решением НКВД был вынесены не судебный приговор 86 осужденным по этому делу. В приговоре под №39 сказано:

"Горецкий М.И.– 37 лет, белорус, белорусский писатель, учёный специалист БАН:

а) в период с 1924 . по день ареста состоял в литературной группе к / р организации" СВБ" и проводил задачи этой организации;

б) направлялся центром организации в Горки для работы по созданию филиала в Горецкой СХА, т.е. совершил преступление, предусмотренное ст.76, применительно к ст.64 УК БССР (ст.58-11, применительно к ст.52-2, УК РСФСР). Виновным себя не признал".

Приговор по его делу – пять лет ссылки. По тем временам он был "мягкий". Его брат Гавриил в 1930 году был приговорён к расстрелу, который в мае 1931 года был заменён заключением в ИТЛ на 10 лет.

Отбывал ссылку М.Горецкий в городе Вятка ( Кирове). Работал землекопом на стройке, техником на заводе учебного оборудования, техником-калькулятором в тресте

"Вяткастрой", техником в землетресте.

В 1932 году к нему приехала жена Леонила Устиновна с детьми – дочерью Галиной и сыном Леонидом.

Жизнь семьи в ссылке была очень тяжёлой. Дочь писателя об этом периоде жизни вспоминала:"1932-1933 годы были голодными…Отец однажды принёс грача, кем-то убитого. Мама сварила его в супе, подсыпав туда просяную крупу. Сама есть не смогла. Папа попробовал только, а мы, дети всё съели…"

Несмотря на тяжёлые жизненные обстоятельства М.Горецкий находил время для творчества – работал над романом "Віленскіе камунары" ( впервые был издан в 1965 году в Минске) и своей главной книгой –"Камароўская хроніка".

Во время ссылки (4 марта1935года) умерла его мать – Ефросинья Михайловна в деревне Малая Богатьевка. Но разрешения выехать в Беларусь на похороны он не получил. Таков был порядок для ссыльных в СССР.

 

Учитель русского языка и литературы

 

18 июля 1935 года окончился срок ссылки М.Горецкого. Его жена вспоминала: "…Можно было податься поближе к родине, поближе к границам Беларуси. Ехать в Минск искать там работы он не отважился, ибо знал отношение некоторых писателей к себе".

К этому следует добавить, что Максим Иванович понимал, что возвращаться в Минск или другое место в Беларуси было опасно, ведь на родине он числился "буржуазным националистом", "нацдемомом" и в таковом качестве был подвергнут политическим репрессиям и изгнан из родины. Книги его были запрещены.

Однако и жить после освобождения в значительном удалении от Беларуси ему не хотелось, поэтому он направился в г. Смоленск, рассчитывая найти работу в одной из школ.

В Смоленске накануне нового учебного года мест уже не было. Но тут опальному писателю повезло. Он случайно познакомился с заведующим РОНО Песочинского района, который пригласил его учителем русского языка и литературы в среднюю школу, тогда еще единственную в городе Песочня, с населением более 10 тыс. человек.

Средняя школа размещалась в нескольких кирпичных и деревянных зданиях на ул. Ленина и Набережной Верхнего озера.

В Песочню Горецкий приехал 1 сентября 1935г. и сразу же приступил к работе. Он вел уроки русского языка и литературы в 5-10 классах (26 часов в неделю), а также имел классное руководство.

В начале вместе с ним в Песочню приехал сын Леонид, а в ноябре жена Леонила Устиновна с дочерью Галиной. Вся семья Горецких поселилась на частной квартире по ул. Ленина, дом №48 (он сохранился до настоящего времени), в пяти минутах ходьбы от школы.

По сохранившимся воспоминаниям учениц Максима Ивановича – Р. А. Горбатенко, А. В. Михалевой, дочери Галины, коллеги по работе Я. И. Трегубова известны подробности педагогической работы Горецкого, названного одним из мемуаристов "Учителем милостью Божией".

Его дочь вспоминала: "...Отец имел много уроков в школе, читал лекции по литературе в заводском клубе и красноармейцам в военкомате, вел занятия по ликбезу. Организовал литературный кружок, в который входило 42 ученика, старался заинтересовать их историей родного края. Отец учил самостоятельности в поисках, выводах. Учил анализу литературных произведений, учеников старших классов, учил конспектировать его обзорные лекции в классе и некоторые литературные материалы дома. Конспекты проверялись учителем, рассматривались на уроках. Много учили наизусть. Учил декламации, он и дома декламировал или читал вслух то, чем увлекался".

Я. И. Трегубов был коллегой М. Горецкого. Он вспоминал: "...Все привлекало в этом человеке. Очень приятная внешность, приятный тембр голоса, ровный тон разговора, который, однако, не прятал внутренней взволнованности, когда высказывалось твердое суждение по какому-нибудь вопросу, убежденность в высказываниях. Во всем чувствовался необычайно интересный, талантливый человек - человек, который на целую голову выше нас, тех, кто работал рядом с ним".

В дни празднования 100-летия писателя нашлись бывшие ученицы Максима Ивановича, которые, вспоминая о нём, говорили: "…В нашу школу пришел очень скромный, тихий человек, ничем не примечательный, пока его уроки не стали для нас полным наслаждением. Как много он рассказывал нам всего, чего не было в учебниках. Даже русский язык стал нашим любимым предметом. Но этот праздник длился недолго ( А. В.Михалёва).

"...С первых уроков новый учитель пришелся нам по душе. Полюбили мы вначале учителя, а потом и его предметы. И особенно литературу, потому что Максим Иванович очень интересно и капитально рассказывал о писателях, их творчестве. С годами многое забылось, стерлось в памяти, но ощущение того, что в моей жизни был Учитель - человек светлый и честный, вероятно, останется навсегда (Р. А. Горбатенко).

Однако долго поработать в школе не удалось. В истории тоталитарного государства наступил 1937 год…

 

Дело №13036 из архива Российского ФСБ

 

Долгое время считалось, что М.Горецкий умер в 1939 году в посёлке Вожель Коми АССР.

Однако рухнул СССР. Приоткрылись архивы КГБ. И изучая в начале 1992 года в архиве КГБ Беларуси дело писателя-земляка Василя Коваля, пришла мысль – а не нельзя ли найти дело М. Горецкого? На что сотрудник КГБ сказал, что в нашем архиве его нет, но можно сделать запрос в ФСБ России. Что мы незамедлительно и сделали. Но оказывается, ещё раньше такой запрос сделал племянник М.Горецкого, академик Р.Г.Горецкий.

Оказалось, что дело "По обвинению гражданина Горецкого Максима Ивановича по ст. 58, п.10, ч.1 УК РСФСР" находиться в архиве ФСБ Калужской области. Вскоре оно поступило в КГБ Беларуси.

Первым с ним познакомился и детально изучил Р. Г. Горецкий, который в газете "Лiтаратура i мастацтва" (9,16 октября 1992 г.) опубликовал большую статью о гибели М.Горецкого.

Через некоторое время и автору этой статьи разрешили ознакомиться с этим делом.

И вот передо мной обыкновенная папка из картона с датами: начата 3.XII.1937г. - окончена 22.XII.1937г. В ней должно было быть 60 листов, но 8 пропало.

К тому же нет первых страниц. Что было на них? Мы не знали этого до того времени, пока исследователь Н. Ильюкевич не нашел в архиве ФСБ России не достающих страниц. Это были так называемые "оперативные материалы", которые направляли органы НКВД на "разработку" Горецкого" (см. Н. И. Ильюкевич. Максим Горецкий //”Край Смоленский”. 1993, № 9-10).

Скорее всего М.Горецкий, попал под надсмотр НКВД уже сразу после того, как отбыл пятилетнею ссылку в Вятке ( Кирове) и приехал в Смоленск, где получил направление на должность учителя в городской посёлок Песочня ( позднее его переименовали в город Киров).

Кстати в его "Деле…" ( лист 18) и подшито это направление от 31.08.1935 .Оно, вероятнее всего было в личном деле учителя М.Горецкого, но после ареста, вместе с его автобиографией, попало в "Дело…".

Из автобиографии, которая датируется 8 ноября 1936 года видно, что "...Прежде чем просить Запоблано направление на работу, я обратился в НКВД ( в г. Смоленске), преграды не было" (лист 21).

Кроме того, известно, что 22 июня 1935 года М.Горецкий получил паспорт, который позволял ему селиться во всех местах (городах), кроме определенных особым списком. Кстати этот паспорт, вместе с "Личной книжкой запасного Рабоче - Крестьянской Красной Армии" в особом конверте находится в "Деле…"

Что же, органы НКВД запретить работать в школе учителем М.Горецкому не могли, ибо это был ещё 1935 год.

Но под свой надсмотр взяли!

На эту мысль наводят документ, подшитый в "Деле…". Под шифром "Абсолютно секретно" начальник 5-го отделения 4 отдела НКВД по Западной области от 9 января 1937 года писал начальнику Кировского районного отделения лейтенанту Карасёву: "Предлагаем срочно выполнить наш № 7524/5 от 16.XII.1936 г. о Горецком" (лист 17).

Прошло меньше месяца, и уже в очень сердитом тоне вновь Карасёв получает письмо: "В четвёртый раз просим выполнить наш №45245/5 ад 16.XII.36 г. о Горецком". Несвоевременный ответ по такому важному делу мы оцениваем, как вашу оперативную слабость. Если не в состоянии выполнить наше задание в отношении Горецкого, сообщите, мы выделим оперативного работника на место, который это сделает" (лист 20).

Видимо, что в этом письме сделана ошибка. Нужно читать не №4524, а №7524/5. Скорее всего, это номер приказа, принятый ещё 16.XII.1936г.?

В чём его сущность? И почему он не был сразу выполнен? Настораживают слова из письма: "...по такому важному делу..." !?1

Ещё бы, белорусский писатель, "нацдем", "враг народа", осужденный в 1931 году по делу "Союза освобождения Беларуси", который отбыл ссылку появился на территории области. Могли ли спокойно смотреть на это сотрудники НКВД? Тем более что на пороге был 1937 год, а из Москвы рассылались разнарядки на истребление "врагов народа".

Как видимо, нужен быт повод, для того, чтобы пустить дело в "разработку". И такой повод нашелся.

В НКВД узнали, что ещё в марте 1937 года с жалобой на М. Горецкого было послано письмо бывшего учителя П.П.Васильева. Коллега по школе, учитель физики и математики П. П. Васильев написал письмо (по сути, публичный донос) в газету "Правда" о "вражедебной деятельности" М. Горецкого. Редакция газеты 19 марта 1937г. переслала письмо Васильева со своей "сопроводиловкой" в Смоленский обком партии.

На следующих листах "Дела №13036" мы видим, что на бланке редакции газеты "Правда" за подписью члена редколлегии Бегового письмо, в котором он 19.03.1937г. пишет в Смоленский обком ВКП (б) о том, что редакция газеты получила письмо учителя математики и физики П.П.Васильева, где вскрывается вражеская деятельность учителя М. Горецкого. Она выражалась в том, что "…на вечере памяти Ленина докладчик, преподаватель литературы Горецкий М.И. назвал троцкистско-зиновьевскую банду оппозицией и сказал, что в нашем обществе ещё имеет место эксплуатация человека человеком.

Он в прошлом белорусский националист, который недавно вернулся из ссылки. Ученики в школе делают контрреволюционные надписи. На плакате о вечере памяти Ленина написали: вход 1 рубль…(лист 7).

Это письмо было рассмотрено Смоленском обкомом ВКП (б). Однако факты не подтвердились. Более того, было принято решение П.П.Васильева из школы уволить.

Тогда он решил, уже уехав из Кирова, написать непосредственно о "контрреволюционной деятельности" М.Горецкого в НКВД.

Тут же в деле № 13036 подшита "Докладная записка учителя средней школы Васильева П.П." (листы 8-9). Из неё известно, что он начал работать в школе с октября 1936 года, а с октября 1937 года - заведующий учебной частью. И "неоднократно ставил вопрос… о положении политико-воспитательной работы...".

Далее в записке читаем: "Директор школы тов. Азаров (комсомолец) сообщил мне, что по распоряжению Савельева (преподавателя истории, он же работник райкома) доклад будет делать преподаватель литературы (??!!) Горецкий М.И.

…В своём докладе Горецкий допустил ряд грубейших выпадов против партии и Родины… Я написал в "Правду", и меня обвинили, когда моя заметка была передана в обком ВКП(б) для расследвания. Чем закончилось расследование мне не известно: меня сняли с работы". На записке и обратный адрес: "Москва, Леонтьевский, 4, дом учителя, общежитие".

Из записки видно, что обиженный за освобождение от работы П.Васильев писал уже из Москвы, и что своё освобождение от работы он связывает со своим письмом в "Правду".

Сотрудники НКВД дали команду и письмо в газету "Правда" из архива Смоленского обкома ВКП(б) было передано в их ведомство.

Теперь у НКВД уже имелись два документа о "контрреволюционной деятельности" М.Горецкого.

Таким образом, появился повод для возбуждения против Горецкого уголовного дела по ст.58, п.10, ч. 1 (контрреволюционная деятельность и шпионаж).

Что же за человек был П.П.Васильев и почему он написал в газету "Правда", а затем в НКВД на М.Горецкого?

Через 20 лет, 5.XII.1958 года, когда дочь писателя Галина Максимовна написала Генеральному прокурору СССР заявление о реабилитации отца, был опрошен В.Ф. Чугуноў, заместитель директора по хозяйственной части.

О А. П. Васильеве он сообщил следующее: "Он работал в нашей школе не долгое время…но показал себя как хвастун, который много говорил, но мало делал. Кроме того, своим поведениям он показал себя с отрицательной стороны: в Кирове он проживал один, без семьи, на частной квартире и часто к себе приводил женщин. На этой почве у него были скандалы с хозяйкой квартиры. Весь преподавательский коллектив школы старался избавиться от Васильева, и он быстро был уволен и из Кирова выехал не известно куда.

…считаю, что записка написана в результате того, что его сняли с работы, а он как хвастун и карьерист, наверное хотел отомстить нашим преподавателям".

Вот такой человек написал на М.Горецкого письмо в газету "Правда" и НКВД.

27 октября 1937 года органы НКВД посчитали, что этой "Записки..." и письма в газету "Правда" достаточно для ареста "врага народа".

Было составлено постановление: "Я, начальник Кировского РО НКВД сержант гос. безопасности Быстров, рассмотрев материал на гражданина Горецкого Максима Ивановича, 1893 года рождения, Малая Бачацьевка Мстиславского р-на БССР, по национальности белорус. В 1922г. арестовывался польскими властями, перебежчик. Осужденный к 5 годам лишения свободы за участие в контрреволюционной организации белнацдемов, образование имеет высшее, работает учителем средней школы в гор. Кирове.

Принимая во внимание, что он подозревается в антисоветской деятельности, а поэтому руководствуясь ст. 145 ГПК.

Постановил:

Гр-на Нарецкого Максима Ивановича арестовать и содержать под охраной в гор. Сухиничи"( лист 25).

Отметим, что писаший это постановление очень торопился, ибо ошибся и в месте рождения и даже не правильно назвал фамилиюМ.Горецкого.Кроме того, М.Горецкий не был перебежчиком. Он вместе с семьёй официально переехал в Беларусь.

3 ноября 1937 года выдаётся ордер на арест М.Горецкого, который и был проведён в ночь с 3 на 4 ноября. Во время ареста уполномоченный Прудников вместе с понятыми составили "Протокол обыска" (лист 28). Из него видно, что у Горецкого забрали личную переписку на 282 листах, 42 конверта, паспорт и военную книжку.

Как мы уже отмечали, паспорт и военная книжка находятся в "Деле…", а вот переписка, по-видимому, погибла.

На протоколе обыска М.Горецкий написал: "Замечаний по проведению обыска мной не выявлено, но считаю, что взяли материалы, которые не могут быть "найденными для доставления в НКВД".

Наверное, этим он хотел подчеркнуть, что свою переписку он не прятал. Её просто "взяли", а не " нашли".

Арестованного М. Горецкого, как вспоминала его жена Л. Чернявская ("Памятка", // "Полымя", 1990, N 1. С.174-175) держали в подвале отдела милиции города Кирова. Почему - то решение о заключении его в тюрьму города Сухиничи не было выполнено, а в самом городе Кирове, тюрьмы не было.

В Кирове начались допросы. Из их протоколов (листы 31-32) от 6 ноября 1937 года видно, что кроме обычных вопросов насчёт фамилии и места рождения и т.п. М.Горецкий подробно ответил на вопросы, о своей работе начиная с 1917 года.

Тут исследователи жизни писателя найдут очень интересные факты из его биографии, которых нет даже в подробной "Летапiсi жыцця i творчасцi"( Мiнск, 1993).

Второй раз Горецкого допрашивали только 20 ноября 1937 года. Этот допрос в архивном деле назван "Дополнительные показания обвиняемого" (листы 34-35).

Был задан вопрос: "Следствие имеет сведения, что вы, после ареста в 1922 году польскими властями в Вильно, были завербованы для шпионской работы в СССР в пользу зарубежных стран и на подрыв могущества СССР".

Что же в 1937 году обвинение в шпионаже было уже штампом. Шпионами были и рядовые колхозники и члены политбюро ВКП б) и крупные полководцы.

В ответ М.Горецкий заявил, что в 1922 году был арестован польскими властями. Однако "для шпионской работы в СССР на пользу Польши, или какой либо другой страны не вербовался и шпионской деятельностью я в СССР не занимался…"

На второй вопрос: "Следствию также известно, что вы, работая в Кировской средней школе, проводили контрреволюционную работу". М. Горецкий ответил: "Контрреволюционной работой не занимался, а тем более проживая и работая в Кировском районе".

Последний вопрос был о вечере, посвященному памяти В.И.Ленина. Следователь привёл факт, что во время доклада М.Горецкий "...высказал свои убеждения, направленные на защиту троцкистко - зиновьевской банды".

На это М.Горецкий сказал: "Да, я 22 января 1937 года доклад о В.И.Ленине делал. Но в защиту троцкистко-зиновьевской банды ничего не говорил".

Как видно из протокола "Обвиняемый от подписи отказался, и дальнейшие показания также давать отказался".

Видимо Максим Иванович понял, что в отношении его судьбы вопрос уже решен, и отказался от подписи протокола.

Уже из этого факта видно, что воля писателя не была сломлена, и в сложившихся обстоятельствах этот отказ от сотрудничества со следствием был единственно возможной формой протеста против несправедливого обвинения. Принимать правила игры, предложенные ему энкэвэдэшниками, каяться и просить прощения у "рабоче-крестьянской власти" Горецкий не захотел, и в этом проявилось его огромное личное мужество и нравственное величие.

В деле № 13036 находятся также протоколы двух свидетелей "враждебной деятельности" М.Горецкого. Так, 15 декабря 1937 года был опрошен М.К. Мишуткин, сосед М. Горецкого по квартире, старший инспектор сельскохозяйственного банка (лист 11-12). Он заявил, что в беседе с ним М.Горецкий говорил: "Трудно представить, что Советский Союз останется долго существовать. Международные отношения сложились так, что Советский Союз неизбежно должен быть побежден капиталистическими государствами...".

20 декабря 1937 года допросили второго свидетеля П.А.Першину, заведующую хозяйственным отделом Кировской средней школы. Она также "подтвердила" контрреволюционную деятельность Горецкого, который отказался быть членом местного профсоюзного комитета школы а, кроме того "...Горецкий обрабатывал учеников в контрреволюционном направлении, заставлял писать контрреволюционные стихи и письма...".

Один из таких стихов, в маленьком конверте (лист 24) находится в деле М.Горецкого.

Отметим, что рядом с протоколами допросов подшиты написанные рукой М.Горецкого "Автобиография" и "Выписка" из второго тома "Литературной энциклопедии", изданной в Москве в 1929 году (лист 22-23).

Видимо, они были взяты следствием из личного дела учителя, ибо датированы ещё 8 октября 1936 года.

В автобиографии мы находим интересные факты из жизни М.Горецкого, которые касаются его учёбы и работы в Горках. Так он пишет, что " В 1909 году подготовлен (почти бесплатно) у Горецкого репетитора А.И. Креера, поступил в Горецкое землемерно-агрономическое училище ( при конкурсе в 400 заявлений на места).

Тут по курсу русского языка мы капитально изучали психологию, логику, русскую и западноевропейскую литературу (преподавал Е.К. Ктитарев, автор ряда трудов по русской литературе)".

Выписка из литературной энциклопедии М.Горецкому вероятно потребовалась, так у него не было документов подтверждающих его образование (известно, что он начинал учиться в Смоленском археологическом институте, Виленском университете).

А для работы в школе необходимо было подтвердить своё образование и педагогический стаж.

Вот почему в деле М.Горецкого – преподавателя академии, которое находится в областном архиве Могилевской области (ф.536, оп.2, дело.97) мы нашли его письмо, посланное ещё в декабре 1936 года в Горки. В нём он просил заведующего архивом подтвердить, что "…избирался доцентом, заведующим кафедрой..."

Но вернёмся к документам дела №13036. Как видно, следователи его больше не допрашивали. Им было достаточно улик, чтобы осудить его как "контрреволюционера и шпиона" и поэтому 21 декабря 1937 года его перевозят в город Вязьму, где и состоялся суд.

Однако и суда как таково не было. Его в то время заменяло заседание "тройки". Она и рассмотрела "обвинительное заключение", которое было составлено 22 декабря 1937 года (лист 36). Обвинение состояло из 3 частей: "Нашёл", "Обвиняется", "Полагал бы".

В первой части даётся биография, правда с ошибками, так, пишется, что в 1930 году он был осужден как руководитель "Союза освобождения Украины ".

Во второй части сказано: "будучи непримиримым врагом Советской власти, на протяжении ряда лет проводил контрреволюционную работу, высказывал террористические и контрреволюционные намерения, работая учителем школы, воспитывал учеников в контрреволюционном духе".

Исходя из этого, уполномоченный НКВД в 3-й части написал: "Следственное дело № 13036 па по обвинению Горецкого Максима Ивановича направить в НКВД для рассмотрения в несудебном порядке".

Наступил 1938 год – последний год в жизни писателя. 3 января 1938 года состоялось заседание тройки. Три человека решали судьбу другого человека.

Правда, на него было заведено "Дело…". В нём и храниться "Выписка из протокола № 85 заседания Тройки УНКВД Смоленской области" (лист 40).

Приведём его полностью:

"Слушали:

Дело № 13036 Кировского РО НКВД по обвинению Горецкого Максима Иванович, 1893 г., уроженца д. Малая Бачатьевка, Мстиславского уезда, БССР, из крестьян-середников, судимого.

Постановили:

Горецкого Максима Ивановича расстрелять.

Личную его собственность конфисковать.

Секретарь тройки (Антонов)".

Присутствовал ли М.Горецкий на заседании тройки? Не известно. Как рассказывали автору этого материала некоторые некоторые жертвы Гулага их часто вызывали только для того чтобы огласить приговор.

С 5 января он уже находиться в камере смертников. Как раз в это время в Вязьму приехала его жена Л.Чернявская. Она принесла ему передачу и в ответ получила короткую записку: "Спасибо за передачу. Получил всё. Отсылаю назад корзину и две рубахи. Заботься о себе. Максим". (Р.Гарэцкi. Расстрэл Максiма Гарэцкага, "ЛiМ", 1992, 16 кастрычнiка).

Это была последняя весточка от Горецкого. А 10 февраля 1938 года его не стало.

В "Деле…" подшит последний, самый трагический документ (лист 41).

"Выписка из акта № 85

Постановление Тройки НКВД СССР по Смоленской области от 6 января о расстреле Горецкого Максима Ивановича, 1893 г.р., приведено в исполнение 10 января 1938 года в 15 часов.

Секретарь Тройки НКВД Смоленской области Антонов".

Из воспоминаний узников Гулага известно, что расстреливали в основном ночью. Максима Ивановича расстреляли днём. Видимо ночью не справлялись...

Он уже погиб, но семье об этом не сообщили. На протяжении всего 1938 года его жена делала запросы в Вязьму, Смоленск и Москву, отправляла посылки и деньги. И только 31 марта 1939 года ей сообщили, что её муж умер от кровоизлияния в мозг 20 марта 1939 года в пос. Вожель Коми АССР" (Л. Чарняўская, Памятка. // ”Полымя”, 1990, № 1. С. 176).

Прошло 20 лет. Всё это время семья писателя жила надеждой, что может быть М.Горецкий ещё живой и будет реабилитирован. И когда началась "хрущевская оттепель" дочь писателя Галина написала 4 августа 1958 года заявление на имя Генерального прокурора СССР о реабилитации отца.

С этого заявления и началось следствие о реабилитации. Документы эти также находятся в деле № 13036.

4 декабря 1958 года были опрошены свидетели, которые давали показания в 1937 году. Так, И.К. Мишуткин признал свою подпись на протоколе 1937 года, но официально заявил: "Тех показаний, которые мне зачитали о Горецком, я никогда не давал и показания от 15.ХІІ.1937 не соответствуют действительности. Я считаю эти показания выдуманными…, заявляю, что никаких антисоветских проявлений со стороны Горецкого ни в разговорах, ни в поведении не примечал" (лист 43).

Свидетель П.А.Першина вообще заявила, что её подпись на протоколе не её и что "...ни одного факта из зачитанных мне показаний я не помню и не подтверждаю. Считаю, что протокол-допрос сфабрикован другой личностью, так как я в 1937 году в школе уже не работала… Горецкого - преподавателя совсем не знаю, и поэтому не могла иметь с ним никаких разговоров. В НКВД меня ни в отношении Горецкого, ни в отношении других лиц не допрашивали".

21 января 1959 года президиум Калужского областного суда принял постановление, в котором отмечалось, что обвинения, основанные на показаниях Мишуткина и Першиной, с которыми очных ставок не проводилось, было фальсифицировано. Суд постановил М.И.Горецкого реабилитировать.

Прошло более 50 лет, как трагически погиб писатель. С целью найти место его захоронения автор этой статьи в ноябре 1992 года поехал в Вязьму.

От железнодорожного вокзала к тюрьме ( улица Дмитриева гора) ведёт прямой путь через улицы Новосадовская и Кашина. По ним, видимо и вели в конце 1937 года арестованного М.Горецкого. В тюрьме сохранились довоенные корпуса, где в неволе находился писатель. К сожалению, места, где хоронили расстрелянных найти не удалось.

Старожилы, которые живут рядом с тюрьмой, подсказали, что напротив тюрьмы раньше было кладбище. Там, может быть, и хоронили расстрелянных в тюрьме.

В январе 1992 года в районной газете "Вяземский вестник" автором этой статьи был опубликован материал "Тут погиб М.И.Горецкий". На статью откликнулся краевед А.Фёдоров, который сообщил, что до войны были ещё одно кладбище – тюремное, которое находилось рядом с тюрьмой.

Хоронили расстрелянных и в карьере, который был недалеко от тюрьмы. А. Федоров вспоминал, что однажды в карьере, когда брали песок, были найдены десятки останков погибших. Власти дали команду захоронить их на городском кладбище.

В последние годы кладбище было закрыто, а рядом построили целый микрорайон многоквартирных домов.

10 февраля 1993 года около карьера торжественно, при участии делегации писателей и деятелей культуры Беларуси был открыт памятник всем жертвам Гулага.

На памятнике надпись: "Предположительно на этом месте, где похоронены сотни известных и неизвестных людей, жертв репрессий, находится прах известного белорусского писателя, ученого и педагога Максима Ивановича Горецкого".

В Горках 18 февраля 1993 года во время республиканских торжеств по случаю 100-летия со дня рождения М.Горецкого была открыта мемориальная доска на корпусе № 3 Белорусской государственной сельскохозяйственной академии (автор М. Янушкевич). В 1993 году доска была установлена и доме в Горках, где в 1916-1928гг. жила семья писателя.

В 1993 году в деревне Малая Богатьевка был открыт литературный музей М.Горецкого ( филиал республиканского музея Белорусской литературы).

Его имя было присвоено Горецкой районной библиотеке и улицам в Минске, Горках и Мстиславле. С 1995 года в корпусе № 3 Белорусской государственной сельскохозяйственной академии работает музей- кабинет М.Горецкого.

В Минске М.Горецкому установлен памятник, а на здании Инбелкульта, где он работал – мемориальная доска.

Международной организацией ЮНЕСКО при ООН 1993 год был объявлен "Годом М.И.Горецкого".

 

* *

*

По свидетельству историка И. Кузнецова, «из 540-570 литераторов, выступавших в белорусской печати в 1920-1930г., большевики репрессировали не менее 440-460 (80%), а если учитывать тех, кто вынужден был покинуть родину и, по сути, перестать участвовать в литературном процессе, получится, что репрессиям подверглись не менее 500 авторов».

Максим Иванович Горецкий был одним из тех, кого уничтожил тоталитарный режим.

Писатель погиб. Но живут его произведения. Он доказал, что не смотря на трагическую жизненную судьбу, именно им было умножена слава Родины.