Замок с щелчком размагнитился, отпустив тяжелую дверь подъезда, противно запищал домофон. Человек в бежевом плаще, таком, в каких ходят в кино, зашел в старый сталинский дом, подождал, пока автодоводчик закроет дверь вновь, и только потом пошел к лестнице.

 

Всегда странно себя ощущаешь, думал он, когда кто-то заходит в подъезд одновременно с тобой, идет к лифту, а затем стоит в кабинке и ждет тебя: «Вы поедете?» Господи, а если я маньяк? Или грабитель? Вы для этого меня ждете – чтобы я вас грохнул или забрал сумку? Или вы сами грабитель – и сами хотите меня ограбить?

 

Он вспомнил, как видел в интернете запись, снятую камерой наблюдения в одном подъезде: приоткрывается входная дверь, видно уголок вечерней улицы, заходят девушка и молодой человек, она подходит к лифту, нажимает кнопку, они ждут, и видно, что они просто зашли одновременно, а не вместе. И в этот миг он хватает ее за голову, швыряет на землю и начинает бить ногой по голове, потом берет сумку с еле дергающегося тела и убегает.

 

Мужчина вздохнул. Почему-то в искренность и доброжелательность людей – в том числе тех, что спрашивают «вы едете?» - он давно не верил.

 

Поэтому удобно жить на втором этаже – да, у тебя нет балкона, твои окна недалеко от земли, так что тебя видно снизу, к тебе можно залезть… Но зато тебе не надо ездить на лифте. И ты видишь всех, кто подходит к дому.

 

Но есть одно но – на лестничной клетке, достаточно большой, первого этажа всегда сидит компания. Это подростки, студенты –непонятно кто – которые всегда занимают чуть не всю лестничную клетку, кто-то живет в этом подъезде, кто-то нет, кто-то приходит, кто-то уходит, кто-то курит просто, кто-то курит дурь, кто-то сидит с пивом, у кого просто девочка на коленях… Очень разношерстная компания, из тех, что всегда вызывают недовольство у бабушек. Наш герой их тоже не жаловал. После них постоянно оставались окурки, изрисованные стены, надписи, последнее время откуда-то стали появляться свастики. Стул, который кто-то выносил, чтобы сидеть, когда куришь, постоянно оказывался сломан – хотя тут он был не уверен, что это «подъездные». После того, как один товарищ из САНРЕМА сказал, что на клетках нельзя ничего держать – даже цветы, – он решил, что стул – это могут быть и таджики-уборщики. Ну правила у них, что поделать, не со зла ведь.

 

Однако он их не трогал. Да, когда они сидели на клетке, то и мусор выносит, и курить приходилось идти на клетку этажом выше. Но это пустая мелочь. Он знал это.

 

Когда он дошел до лестницы, то ощутил, что рука сама сжимает один из ключей, самый длинный, концом вперед, а мышцы готовы ткнуть им любое препятствие – проклятые профессиональные привычки. На клетке сидело двое – парень из стандартной компании и девушка, которую он раньше не видел. Парень жил в том же доме, на первом этаже. На нем домашние шорты, какая-то майка, большие тапки, в руках домашний телефон. А девушка… Они постоянно меняются, так что пока он поднимался, к ней он даже не стал присматриваться. Так, молча окинул взглядом. Парню с первого этажа он тоже ни слова не сказал, только глазами пересеклись. Потом он дошел до своей двери, ощущая на спине взгляд девушки, вставил сжимаемый ключ в скважину, зашел в совместный с соседями тамбур, закрыл дверь тамбура – потом дверь квартиры – и уже только внутри он наконец выдохнул, прислонился спиной к двери и сполз на пол. Сегодня был тяжелый день.

 

 

- Слышь, а что это за перец?

- Перец… Ты где слов-то таких набралась, дура?

- Пошел ты. Так что за мужик?

- Ну так, живет здесь. Ему лет 25 – не сильно нас старше.

- Важный какой. Прям лопнет сейчас… И давно живет?

- Сколько себя помню.

- А че сноб такой? Вы ни слова не сказали. Хрена ли он не здоровается – все здороваются, а он нет?

- А он нет.

- И че вы с ним тогда не…

- Нет. Закрыли тему. Он всегда так.

- Б.., да ты видел, как он на тебя посмотрел? И на меня зыркал! Я думала, он хочет нам головы оторвать. И ты говоришь…

- Да. Молчи, пока не выгнал тебя отсюда.

- А чем он таким заслужил-то?..

 

Подъездный замолчал. Он редко вспоминал тот случай. Да и когда вспоминал – старался забыть. Вновь и вновь. Тем не менее это было – и установилось взаимное уважение. Мужчина не трогал подъездных, они, сдерживаемые парнем с первого, не трогали его.

 

Тем временем у себя в квартире мужчина снял плащ, отпустил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, дошел до кухни, зажег огонь под старым чайником и сел на табуретку. Взъерошил волосы, расстегнул ремешок кобуры, висевшей на плече, снял оружие. На окнах не было штор, но он как-то не особо боялся, что за ним кто наблюдает: напротив было только одно здание – большой бассейн через дорогу. А там только три окна, через которые можно было его увидеть – это баскетбольный зал, плюс мужская и женская раздевалки. Даже если кто и станет смотреть, все будет честно: вы посмотрели, как я тут сижу, я рассмотрел, какие у вас, простите, грудь и соски.

 

Он закрыл на мгновение глаза, провел руками по ребрам, сзади по шее, покрутил голову туда-сюда, разминая ее, потом открыл глаза и взял в руки пульт. По телевизору показывали новости – сегодня там-то, там-то произошло убийство того-то, того-то, по слухам управлявшего деятельностью преступной группировки такой-то… И прочие глупости. Все неправда, подумал он. Не один он в машине ехал, там еще было четыре бугая – двое с ним в машине, двое еще в одной сзади. Да и другие детали. Но организации ведь не нужны лишние свидетели, поэтому новости будут говорить про одного человека. Пусть все решат, что он был где с другом каким – тот его внезапно и порешил. Или сам ехал-ехал, да и думал, как жизнь его неправильно повернулась – да и достал пистолет…

 

А мы – санитары леса, и никто не должен знать. Так думал мужчина, и вспомнил тот случай…

 

 

Это было около года назад. Тогда он только-только закончил работу над заказом одного авторитета – там много было деталей, много явок, много лишних людей, охраны, все постоянно все проверяли, меняли маршруты… Но в конце он его выследил. Выследил, устранил – такая работа. Но где-то – он даже не заметил, где – он наследил.

 

Он как всегда подходил к подъезду, оглядывая улицу и двор. Никого. Только мамы с малышами в песочнице возятся. Днем вообще мало на народу – все работают, учатся, бабушки ходят по больницам… Зашел в подъезд. Поднялся по лестнице. На клетке никого. Подошел к двери.

 

Стоп. Дверь приоткрыта. Хорошо, издали заметил. Почему? Сосед курить выходил? Нет, он бросил… Нет, дочь его курит… Так, она часто открывает… Но нет, всегда закрывает. А вот он, случается, забывает закрыть - возраст уже. Но дверь сама закрыта – просто ключ забывает повернуть, закрыть… Почему?

 

Он медленными шагами подходил, держа пистолет в кармане плаща – чтобы если кто пройдет, не испугался. Мимолетный взгляд на лестничную клетку этажом выше – никого, вроде. Рядом с дверь чуть помедлил. Тянет руку к ручке… Внутри шорох. Черт, глазок!

 

В этот миг дверь с той стороны сильно ударили, похоже, ногой. Он отлетел от нее и упал на пол, развернувшись лицом – падение спиной выбивает воздух из легких – рука выпустила пистолет, чтобы успеть выскочить из кармана и упереться в пол.

 

«Откуда они узнали?» - пронеслось у него в голове, когда чьи-то руки схватили его за спину, подняли и перекинули через парапет на лестницу. Его перевернуло, он ударился спиной о сетку, закрывающую шахту лифта и упал на ступени. Только тогда он смог их разглядеть – двое, большие, в спортивных костюмах, один его кинул – второй натягивает перчатки. Сейчас за пистолетом полезет. Кино насмотрелись, качки гребаные. Он старался собраться, но тело ныло – он не мог пока встать, боль шла через ребра, через позвоночник – прямо в голову, бедро тоже ныло. Но ничего, вроде не сломано. Однако стресс, посттравматический синдром – в голову льет слишком много крови, ничего не соображаешь, все перед глазами передергивается кровавой пеленой. Держись, надо всего пару секунд не терять сознание.

 

Он кое-как сполз – спустил себя, скорее – вниз по лестнице, уперся спиной в стену лестничной клетки и непослушными руками начал пытаться извлечь пистолет из кармана. Они шли к нему. Как-то они медленно идут, будто издеваются. Не говорят ни слова – зачем? Ведь и я, и они знаем, что они тут делают и почему пришли. Тот, из качков, что кинул его на лестницу, подошел и за грудки поднял его, оторвав ноги от пола. Мужчина так и не успел достать пистолет. Ноги беспомощно болтались в воздухе. Второй качок подошел и стал накручивать на ствол глушитель.

 

И тут внизу раздался щелчок замка, открылась одна из дверей. Раздалось шлепанье тапок по кафельному полу. Тот, что держал пистолет, зажал мужчине рот. Парень с первого этажа вышел на клетку почти в том же виде, что всегда, в зубах сигарета. Он остановился, прикуривая, и в этот миг увидел троих. Сигарета зависает, прилипнув к нижней губе открытого рта, пистолет с глушителем медленно наводится на парня – да, именно так он все и помнил – все происходило очень медленно, словно в какой-то замедленной съемке. Глушитель блестит от света из окна. Если сейчас выстрелить, то вряд ли кто услышит – дома почти никого нет. Поэтому он ходит домой днем. Поэтому они ждали его днем.

 

Мужчина дергает голову, и кусает бугая за руку, до крови кусает, чуть не выдирая клок мяса. Качок вопит от боли, прицел сбивается, и пуля ухает в потолок, обсыпая пригнувшегося парня штукатуркой. Крик. Почему крик? Что произошло? В этот же миг мужчина резко бьет лбом в нос того, что его держит. Тот чуть отступает – но и этого достаточно, чтобы оказаться на земле. Его отпускают. Но он тут же получает удар от того, которого он укусил – сильный удар в лицо. Он падает, ударяется головой о стену, оказывается на полу. А бугая сзади что-то сильно толкает, и он сам ударяется лбом в ту же стену, раздается какой-то неестественный хруст из области его шеи, и он начинает постепенно обмякать – это сзади толкнул его парень, впечатав головой в стену. И как он не убежал от страха? Храбрый паренек… Наемник видит, что по лицу и него ползет косая полоска крови… Откуда? А ведь мы с ним почти ровесники – думает мужчина, отползая от падающего на него тела, одновременно он старается побороть-таки карман и вытащить ствол. Второй бугай убирает руку от покалеченного носа и в ярости сносит парня, роняя его на пол. Видит, что ковши в мусоропроводе – те, которые открываются – на этом этаже не закреплены (у них просто нет болтов, и никогда не было, сколько жильцы помнят), берет один, вынимает его из дыры и заносит над головой, чтобы обрушить на парня. И в этот момент раздается выстрел.

 

 

От воспоминаний его отвлек резкий свист закипевшего чайника. Это было давно. Тогда они спасли друг друга – один случайно вытащил второго, второй избавился от тел и наложил повязки на все раны. Еще пуля – зацепила-таки ухо, второй накладывал швы. Сам – их на работе учат, да и как объяснишь огнестрельное ранение в травмпункте? Ему лишние проблемы нужны не были.

 

Два человека. Они живут в одном доме. Как настоящие современные соседи, они никогда не общались до. И никогда не будут общаться после. Один – спускающий свою жизнь дурак, сидящий в подъезде. Второй – наемный убийца «светлой» стороны, волк с привязанными к лапам ниточками. Похоже, что оба пустили жизнь немного не по тому руслу. Один сидит на подоконнике и курит, второй напивается перед сном, чтобы забыть всех, кого убил. А ведь они почти одного возраста. Они спасли друг другу жизнь – да, по вине второго поставленную в опасность. Но спасли. И потом забыли об этом. Это слишком большая морока. Это просто никому не нужно. Просто теперь они живут так же, как раньше. Компания сидит на клетке – он поднимается домой, сжимая в руке ключ, острием вперед. И никто не говорит ни слова. И никто ничего не знает. Он не смотрит на них. Они стараются не обращать внимания на него. Кроме новых людей в компании. Когда он сам выходит курить - он поднимается этажем выше, чтобы не персекаться с ними. И только один из всех знает, кто такой этот человек со второго этажа и почему он так себя ведет.

 

Но он никогда не скажет ни слова.