К дороге привыкаешь. Не так, как к хорошему, но все равно быстро. Особенно, когда компания подходящая. И мне было даже немного жаль, что путь подошел к концу. Все леса, мелкие деревушки и паромы остались позади -- сегодня на рассвете мы вошли в Эдо. Девять дней минуло, как я покинул старую столицу. Будь я один -- дошел бы и за три. А обычному человеку необходимо две недели... Сейчас я бы согласился и на более долгий срок -- с такими-то спутниками -- но время поджимало, и беспокойство не оставляло меня ни на минуту. Я почти не испытал облегчения, когда увидел воды Сумидагава<1>. На берегу этой реки давным-давно сенсей рассказывал мне, как следует вести себя в доме Онки, хозяина Эдо. Он хотел представить меня своему брату, чтобы я при этом не ударил в грязь лицом. Теперь советам и наставлениям неоткуда было взяться, но я счел за лучшее присесть на берегу и вспомнить слова учителя.

Мои спутники, не желая мешать, занимались своими делами. Кори бродила по мелководью, загребая песок пальцами ног. Айоко бросала в воду плоские камешки. А Иситари, похоже, погрузился в медитацию -- его лицо выражало глубокое состредоточение и покой.

А я вспоминал свою первую -- и единственную - встречу с Онкой. Тогда он произвел на меня неизгладимое впечатление. Хи-но тэмма с улыбкой ками... скупой на жесты и слова, но сияющий небывалым внутренним светом. Интересно, он изменился с тех пор? Прошло больше столетия.... Даже Япония уже не та, что прежде. Но разве может это беспокоить ками? Их не должны трогать мирские дела и заботы...

Меняются люди, дома, названия городов. Но в Эдо, недавно получившем именование Токио, всегда остаётся островок безопасности, где ныне я надеялся обрести новый смысл существования.

И все равно было немного страшно. Что скажет брат моего учителя? Захочет ли помочь? Не откажет ли в защите?

В любом случае, мне стоит идти туда одному...

Эту мысль я незамедлительно озвучил спутникам. Айоко и Иситари согласно кивнули, а вот Кори фыркнула, словно я собирался на вечеринку, а её с собой не позвал. Глупая лисица. Ну неужели так сложно понять, что в доме у старого хи-но тэмма её присутствие будет неуместным и даже оскорбительным? Сначала надо самому всё разузнать, а потом уже тащить за собой разношерстную толпу.

-- Подождите на постоялом дворе. И постарайтесь не высовываться, пока не получите весточку.

-- Конечно, Широ-сан - ответил за всех Иситари.

Похоже, только он понимал всю двойственность моего положения.

Какое счастье, что я мог оставить нашего нового знакомца приглядывать за девочками. От него просто веяло уверенностью и спокойствием. Этим Иситари очень напоминал Юкимару. Не внешне, и не характером, а отношением к жизни. Мне подумалось, что эти двое могли бы поладить, если бы встретились. Я многое бы отдал, чтобы узнать, где сейчас мой брат. Но судьбе было угодно держать меня в неведении.

-- Поторопимся. Мне нужно успеть явиться к хозяину города до заката.

Гостиница, в которой решили остановиться мои попутчики, ничем не выделялась из числа прочих. Разве что, чай местный мне понравился. Я растягивал удовольствие, пил его маленькими глоточками, долго расспрашивал служанку, мял в руках горячую салфетку... В общем, делал всё возможное, чтобы оттянуть визит к Онке. Мне было страшно. Захочет ли хозяин Эдо говорить со мной? Не прогонит ли в гневе, узнав, с кем я пришел? К обвинениям и брани я был готов, но не мог найти ни одного подходящего оправдания. И вдобавок опасался, что как только окажусь лицом к лицу с Онкой, меня покинут остатки смелости. Так бывает, когда язык словно прилипает к гортани, и остается только молча опускать глаза.

Трое товарищей с сочувствием наблюдали мои метания. Краем глаза я заметил, что Айоко подливает ещё чая в мою чашку.

Солнце перевалило за полдень, но уверенности не прибавилось. Скорее, наоборот. Я уже готов был малодушно отложить визит к хозяину Эдо на следующий день, когда вдруг на моё плечо легла лёгкая рука и знакомый голос произнес:

-- Рока-кун<2>? Какая приятная встреча!

Я вздрогнул и резко обернулся, едва не перевернув чайник.

-- Не может быть! Наоки-сан, Вы?

Никак не ожидал встретить в Эдо эту темноглазую красавицу. Хотя... После того, как Осака оказалась захвачена кланом Хиго, неудивительно, что жившие там хи-но тэмма, решили оставить город. Наоки-сан прекрасно ладила с Кэно-сенсеем и частенько бывала у нас в гостях. Улыбчивая изящная женщина, она прекрасно знала, какой эффект её красота производит на окружающих. Иситари так вообще рот разинул от восхищения, даже палочки для еды из рук выронил. Кори насупилась и пнула его локтем. Разумеется, всё это не укрылось от насмешливого взгляда Наоки-сан.

-- Ты представишь меня своим товарищам?

-- Да-да, конечно... Это Хаяси Иситари из Камакуры...

Наоки-сан чинно поклонилась.

-- А это Кори и Айоко... Мы путешествуем вместе. Друзья, разрешите представить вам Наоки-но Фуюми.

-- Рада познакомиться!

Наоки-сан присела за наш столик и я, улучив момент, шепнул ей на ухо:

-- Не упоминайте моего настоящего имени, госпожа. Здесь меня знают как Широ.

Она улыбнулась и едва заметно кивнула.

-- Ты сильно изменился. И времена меняются. Может, и впрямь, пришла пора брать другие имена, Широ-кун?

Кори навострила уши. Мне не нравилось, что она так явно пытается подслушивать чужые беседы, и потому переменил тему.

-- Наоки-сан, давно ли вы в Эдо?

-- Уже больше месяца. После того, что случилось с Кэно-доно, я сразу уехала из Осаки. Здесь в Эдо живет мой брат, и Онка-доно разрешил остаться. Кстати, ты был у него уже?

Я покачал головой.

-- Нет, как раз вот собираюсь...

-- Хочешь, сходим вместе?

Предложение было совершенно невинное, но я отчего-то покраснел, а негодяйка Кори возмутилась вслух:

-- Значит, нас ты не берешь, а ей можно!

-- Молчи, глупая. - вполголоса одернул её Иситари. - Не видишь что ли, Наоки-сан тоже хи-но тэмма, как и Широ.

-- Вижу я всё. - лисица задрала нос и отвернулась.

-- Простите её, госпожа. - Айоко успела извиниться за дурное поведение подруги раньше, чем я.

Но, казалось, Наоки не заботили подобные мелочи. Она даже не повернулась в сторону Кори, пропустив резкие слова мимо ушей.

-- Думаю, нам есть о чем поговорить по дороге. Ты ведь знаешь, что Юкимару тоже здесь?

Я подпрыгнул на месте.

-- Здесь? В смысле, в Эдо? У Онки-доно?

Наоки кивнула.

-- Похоже, я принесла добрую весть?

-- Вы не представляете, насколько я счастлив это слышать!

Всякая неуверенность пропала. Я отставил недопитый чай и поднялся. Скорее, к Онке. Если Юкимару там, я готов выслушать все, что угодно -- лишь бы увидеться с ним.

-- Идемте же! Скорее!

Я боялся показаться невежливым, подгоняя Наоки, но ноги сами едва ли не бежали по направлению к Акасаке - туда, где находится дом Онки.

Наоки улыбалась и шла нарочито медленно. Я никогда не понимал эту женщину. Она приходила в гости, когда мы ещё жили в Осаке, и всякий раз ей удавалось смутить меня -- даже, когда я обещал себе, что ни в коем случае не поддамся. Невозможно было понять, когда она насмехается, а когда говорит серьезно. Думаю, сенсей тоже не знал этого наверняка. Пристальное внимание Наоки вгоняло меня в краску, а отсутствие оного удручало. Случались дни, когда она была слишком печальна и сосредоточена, тогда я чувствовал себя лишним, уходил в свою комнату и надеялся, что они с сенсеем обсудят свои важные дела и позовут меня пить чай. Иногда она заявлялась, когда сенсей был в отъезде, приносила сладости, рассматривала мою небрежную каллиграфию, рассказывала новости. А я просто не мог поверить своему счастью...

В те давние дни я был влюблен в неё -- горячо и безнадёжно, и к тому же был настолько наивен, что питал тайную надежду на взаимность. И ужасно ревновал её к сенсею. Теперь самому смешно, да.

Наоки об этом, конечно же, знала, но предпочитала не затрагивать опасных тем. За это я был ей очень благодарен.

-- О чём ты думаешь, Рока-кун? - её голос вернул меня к реальности.

Видимо, сосредоточенное молчание слишком затянулось, и поспешил извиниться.

-- Прошу простить меня...я слишком часто думаю о прошлом.

Она потрепала меня по щеке.

-- Не один ты, поверь. Всё слишком странно нынче. Раньше мне казалось, что большие перемены -- удел людей. А у нас всё спокойно, размеренно, обыденно даже. Времена меняются, и только мы остаемся прежними. Но кажется, теперь что-то сломалось в самом мироздании...

-- Думаете, это оттого, что в Японию пустили гайдзинов? Но ведь они не все плохие...

Наоки кивнула.

-- Я знаю, что Кэно-доно общался с чужеземцами. Вернее, с одним из них, так?

-- А вы разве не встречались с ним?

-- Что ты, что ты, - отмахнулась она. - Твой учитель так берёг покой заморского гостя, что других посетителей в эти дни отказывался принимать.

Я задумался, припоминая.

-- Поначалу так не было... а потом... наверное, что-то произошло между ними. Потому что когда господин Курисуто жил у нас, то даже мне было запрещено появляться на гостевой половине дома.

-- Вот видишь, от гайдзинов сплошные неудобства! - Наоки рассмеялась.

А я недоуменно захлопал глазами, пытаясь понять, как это смех может быть веселым и горьким одновременно.

-- Хотела бы я, чтобы всё стало по-прежнему...

Иногда я поражался, насколько чувства и слова этой женщины созвучны с моими. Она словно мысли читает... Мне оставалось только согласно кивнуть и сжать кулаки, чтобы прогнать наворачивающиеся слёзы. Рядом с Наоки я всегда ощущал себя совсем ребёнком. Не слишком умным, не слишком воспитанным и чересчур наивным.

-- Как вы думаете, Онка-доно будет сильно злиться на меня?

Она покачала головой.

-- Нет, что ты. Хозяин Эдо ни на кого не злится. Он очень мудрый. Не бойся, всё будет хорошо. Главное, расскажи ему всё, что знаешь, без утайки. А потом выслушай ответ.

-- Конечно. Я так и собирался сделать.

-- Вот и чудесно.

Наоки замялась, словно хотела сказать что-то ещё. Я замер в ожидании, но она только головой покачала .

-- Рока, знаешь... Если вдруг случится так... ты можешь узнать кое-какие вещи, в которые тяжело поверить. Это может быть тяжело и больно, но... я прошу, не делай ничего такого, о чем потом пожалеешь. Обдумывай слова прежде, чем бросаться ими. И, пожалуйста, доверяй во всем Онке.

Признаться, ей удалось меня напугать. Если всё ещё серьезнее, чем я считал, то... Но к чему тогда готовиться? Неужели, нас ждет война кланов или ещё что похуже?

-- Наоки-сан... если есть нечто, о чем мне лучше знать, я хотел бы услышать это здесь и сейчас...

-- Ох, Рока... - похоже, она уже пожалела о сказанном. - Меньше всего я бы хотела стать разносчицей плохих вестей.

-- Сегодня вы сказали, что мой брат находится здесь, в Эдо. Эту радость ничто омрачить не сможет, не сомневайтесь..

Наоки вздохнула.

-- Прежде, чем говорить, могу я задать тебе один вопрос?

-- Конечно!

-- Скажи, Рока, а чему тебя учил Кэно-сэнсей, пока вы жили в Осаке?

Вопрос меня удивил, если не сказать больше. Я не ведал, что это -- праздное любопытство, или... Но скрывать мне было нечего. Особенно после такой милой встречи...

-- Кэно-сэнсей считал меня не слишком способным учеником, однако я не могу пожаловаться на недостаток образования. Я изучал каллиграфию и боевые искусства, а также историю и географию. Мы много беседовали о филосовских учениях, но их смысл часто ускользал от меня. Наверное, поэтому мне плохо давалось оммё-до...

-- Плохо давалось? - Брови Наоки удивленно взметнулись вверх. - Но у тебя же прекрасные задатки, я это заметила ещё в нашу первую встречу. Расскажи, что ты умеешь?

Я постарался припомнить уроки и наставления. Выходило, что их было не так уж и много.

-- Сэнсей учил меня магии пяти первоэлементов, рассказывал об их соотношении и равновесии. Я знаю, как работать со стихией дерева, могу лечить не слишком тяжелые телесные недуги, а также немного влиять на природные явления. У меня, правда, не всегда получается... Ещё могу написать защитные фуды... и, наверное, всё...

-- И сколько же времени длилось твоё обучение оммё-до?

Я прикинул в уме, и ответил:

-- Лет двести... кажется... Кэно-сэнсей поначалу не позволял читать свитки из его библиотеки, потому что мои внутренние силы находились в дисгармонии. Вы, наверное, слышали, я был болен с рождения, и только колдовство учителя позволило мне выжить...

-- Ты знаешь слишком мало. - отрезала Наоки.

Я опустил глаза, сгорая от стыда, но она продолжила мысль:

-- Кэно не разглядел твоего истинного потенциала, и оберегал тебя без нужды. Нет ничего хуже, чем способный ученик, которого не ценили по достоинству. Кажется, он не слишком-то ревностно относился к своему долгу...

У меня перехватило дыхание. Как же так? Кэно-сэнсей ошибся? Но он же не может ошибаться!

-- Учитель был очень добр ко мне, и снисходителен к недостаткам... - начал я, но Наоки только отмахнулась.

- Он вечно недооценивал окружающих. Кичливый и напыщенный тип, всегда уверенный в своей правоте. Я только теперь поняла, что не надо было его слушать открыв рот, и верить каждому слову. За это поплатились все: и ты, и я... А твоего ненаглядного Кэно сгубила собственная самонадеянность. Один против трёх из Хиго-кэ -- что может быть глупее?

Я схватился за голову.

-- Нет, сэнсей не такой! Это... это я во всем виноват... Если бы я лучше учился и смог помочь ему в тот злосчастный день....

Наоки тяжко вздохнула.

-- Не обвиняй себя, мальчик, ты тут совершенно не при чём. Твой учитель, насколько мне известно, был отличным колдуном и прорицателем. Не знаю, почему он не увидел истинного положения вещей... Может, и впрямь хотел умереть...

Только природная вежливость не позволила мне наговорить ей грубостей. Но я не мог позволить кому-бы то ни было рассуждать о покойном сэнсее в таком тоне.

-- Наоки-сан, вы в самом деле считаете, что он мог предвидеть свою гибель?.. Я уверен, учитель не хотел умирать! Никогда не поверю, что он нарочно подставился...

Моя собеседница поморщилась, словно съела что-то очень кислое.

-- У Кэно было много странностей, поверь. Но, правда твоя, я никогда не замечала за ним склонности к самоубийству. Только к преувеличению собственной значимости. Припомни-ка, что именно он сказал тебе, прежде, чем принять бой?

Слова учителя всплыли в памяти, словно всё произошло только вчера.

-- Он сказал мне так: Рока, возьми ларец и беги. Сохрани его, и не отдавай никому, кроме меня, ясно? Даже если придется защищать ценой собственной жизни!

-- Странно всё это.- Наоки пожала плечами. - Может быть, Онка в курсе. Попробуй его спросить при случае. Но одно предельно ясно, Рока -- Все эти годы Кэно совсем не заботился о тебе. В нашем клане такого нерадивого учителя очень быстро поставили бы на место.

-- Хватит! - я всё же не выдержал и повысил голос. - Не хочу слышать об этом! Он спас мне жизнь, он был рядом четыреста лет, и для меня нет никого ближе и дороже!

Кажется Наоки-сан крепко обиделась, потому что за всю дорогу не сказала больше ни слова, зато сразу прибавила шаг, и спустя четверть часа мы оказались у ворот усадьбы хозяина Эдо.

Дом оказался не таким огромным, как я ожидал. Даже меньше, чем у Юкимару. Но здесь было так тихо и уютно, словно бы мы зашли не во двор, а в какое-то древнее святилище. Солнце выглянуло из-за туч, и согрело моё лицо. Я зажмурился от удовольствия, а когда снова открыл глаза, то увидел, что нас с Наоки уже ожидают.

Красивая девушка поклонилась нам, и солнечные лучи, отразившись в её шпильках, бликами легли на набеленные щеки. Красотой и богатством наряда она могла бы поспорить с самой Игами-химэ. Похоже, незнакомка и киотская лисица были ровесницами или около того -- те, кто застал даже самый закат эпохи Хэйян, всё равно выглядят как-то по-особенному.

-- Я Хошико, младшая дэси Онки-сама. - представилась она. - Добро пожаловать в наш дом. Онка-сама готов принять гостей.

Сердце замерло, пропустив удар, и снова забилось чаще. Вот я и добрался... Путь был трудным, но самое сложное -- впереди. Я верил, что сегодня прямо здесь решится моя судьба. Онка мудр и справедлив, он скажет, что нужно делать. Потому что если не он, то кто? Больше некому!

Хошико-сан провела нас в комнату и оставила одних. Наоки, как и подобает женщине, устроилась чуть позади меня, а я сел в церемониальную позу и сосредоточился. Все слова, как назло, повылетали из головы. Всю дорогу я сочинял, что скажу хозяину Эдо при встрече, но сейчас в мыслях царила ужасная неразбериха. Поэтому, когда Онка вошел в комнату, я смог лишь низко поклониться, стукнувшись лбом об пол.

Какое-то время слышался лишь шорох одежды и дыхание присутствующих, а потом древний хи-но тэмма обратился к нам. Голос его был тихим и слегка усталым.

-- Встаньте...оба.

Я неуверенно поднял глаза и выпямился. Онка ничуть не изменился за эти годы -- остался таким, как я его запомнил -- тонким, изящным, светлым. Он сидел в непринужденной позе и улыбался отстранённо, но приветливо. Наши взгляды встретились, и я вздрогнул. Хозяин Эдо смотрел словно сквозь меня. По спине пробежали мурашки. Я едва удержался, чтобы не обернуться и не посмотреть, что же такое он углядел там, позади?

Наоки подошла ближе, и я только сейчас заметил в её руках коробку с цветной тушью, завернутую в красивый платок.

-- Благодарю Вас, Онка-доно. Мы с братом счастливы жить в вашем городе, и в знак вечной признательности, примите наш скромный дар.

Она поставила свёрток перед хозяином Эдо, и он благосклонно кивнул, едва скользнув глазами по подарку, но ничего не ответил.

-- Онка-доно, - Наоки снова поклонилась, - будет ли мне дозволено повидать Юкимару-доно? Я хотела выразить ему своё сочувствие по поводу случившегося в Киото...

Древний хи-но тэмма покачал головой.

-- У Юкимару дни удаления... Не беспокойте его.

-- Да, конечно. Простите мою назойливость. Разрешите откланяться, я не хочу мешать вашей беседе.

Она замешкалась, ожидая ответа, но Онка молчал. Его пальцы сосредоточенно раскрывали и складывали веер, словно в этих движениях был какой-то смысл. Мне показалось, он прислушивается к чему-то такому, что ведомо лишь ему одному.

Наоки стрельнула взглядом в мою сторону и направилась к выходу. А я вдруг понял, что сейчас она уйдет, и тогда... я останусь совсем один.... Стоило больших усилий сдержаться и не остановить её. Но это было бы крайне невежливо. Мне оставалось лишь мысленно попрощаться со старой знакомой.... А потом мы остались с хозяином Эдо наедине.

Я набрал воздуха, намереваясь сказать хоть что-нибудь, подходящее к случаю, но в этот момент фусума раздвинулись, появилась Хошико с чайным набором. Очень кстати, надо признаться, потому что в горле у меня пересохло, как в летний жаркий день.

Свежезаваренный янтарного цвета чай сильно горчил, но после него оставалось сладковатое послевкусие. Это настраивало на нужный лад.

-- Онка-сама, мне нужно многое Вам рассказать...

Онка улыбнулся подбадривающе, и меня как прорвало. Я излагал ему всё, что мог вспомнить: с момента, как чужаки из клана Хиго пришли к нам в Осаку и до сегодняшнего утра. Возможно, в моём рассказе было множество ненужных подробностей, но он не прерывал меня и не переспрашивал. Только кивал, когда я запинался на полуслове. Хошико подливала чай, в остальном её присутствие не ощущалось.

Когда я закончил говорить, мы долгое время сидели молча. Я начал было опасаться, что от меня ждут ещё каких-то слов и уточнений, а сказать мне больше и нечего.

Но тут Онка отставил чашку в сторону, достал из мешочка гадательные палочки и принялся раскладывать их перед собой.

Я не знал, что и думать. Может, зря я пришел? Он, словно, не замечает меня. Для кого я это всё рассказывал, если теперь мои слова не находят отклика? Пока я размышлял, Онка успел перебрать палочки трижды, а потом задумчиво произнес:

-- Всё сходится... Это был долгий... путь... И я тебя... не осуждаю.

В этот момент я, как ни силился, не смог сдержать слёз. Вместе с ними уходили боль, отчаяние и стыд. Ответ на незаданный вопрос значил для меня больше, чем десяток утешений. Когда я снова смог говорить, то выдал то, с чего и нужно было начинать беседу.

-- Онка-сама, я очень прошу... позвольте мне остаться в Эдо под вашей защитой, жить и пить кровь в вашем городе...

Пауза в разговоре затянулась. Я знал, что подобная манера общения свойственна хозяину Эдо. Крайне скупой на слова, он отмерял их, как иные роняют камни в озеро. Оставалось лишь ждать, пока круги разойдутся, и водная гладь успокоится.

-- Ты... можешь... остаться.

Я кивнул, не в силах даже поблагодарить его должным образом. Оставалось множество вопросов, на которые я так и не получил ответа. С которого же начать? Спросить, что мне теперь делать? Как отвоевать обратно город и отомстить за Кэно-сэнсея? Как себя чувствует Юкимару? Кому следует отдать гребень Аматэрасу, из-за которого погиб учитель? Почему он оставил меня, если, по словам Наоки-сан, мог предвидеть свою смерть? И за что эта женщина так не любит Кэно-сэнсея, что норовит его оболгать?

-- Она... сказала... правду.

Я вздрогнул, потому что был абсолютно уверен, что не произносил вслух ни слова. Это попахивало безумием...

-- Кто? Наоки-сан? Но она же назвала Кэно-сэнсея плохим учителем и самонадеянным типом!

-- Знаю...

Лучше бы Онка молчал. Пока молчал -- всё было просто непонятно. Теперь же... Как выбраться из сети заблуждений? Я сжал кулаки и заорал, что есть мочи:

-- Откуда? Откуда вы это знаете! Я же не поведал и половины того, что собирался...

- Это.. не... нужно.

Я непонимающе воззрился на Онку. Он не отказал мне в помощи, но... всё ещё больше запуталось. Но у меня хватило наглости ему противоречить.

-- Нет, нужно! Я не могу так. Я должен знать правду...

-- Тогда... используй... дар.

-- Какой дар? О чём вы? Я должен что-то сделать с реликвией учителя?

-- Нет! - Хозяин Эдо встал, прошелся по комнате. Казалось, он был очень раздражён. Видимо, моя недогадливость была тому причиной.

-- Знаешь, почему мы называемся Йокэн-кэ, клан Пророчества?

Я покачал головой.

-- Э-э-э... может, какая-то древняя легенда... Кэно-сэнсей не рассказывал мне, а я не догадался спросить.

-- Вот глупец! - рявкнул Онка.

Я предпочел думать, что эти слова относятся ко мне... Не к Кэно-сэнсею же, в конце концов...

Мой собеседник раскрыл веер и снова присел рядом.

-- Слушай и запоминай, Рока. Хи-но тэмма принадлежат к разным семействам, и у каждого семейства есть особый дар. У кого-то он проявляется рано... у кого-то поздно... В нашем клане дар начинает раскрываться в момент, когда хи-но тэмма становится взрослым. Мы -- прорицатели, умеем видеть прошлое, настоящее и будущее. Чем старше становится хи-но тэмма, тем лучше у него получается смотреть сквозь пространство и время... Ты не мог не замечать, хоть Кэно и утаил правду...

Онка давно отвык говорить такими длинными тирадами. Каждый, кто знал об этом, привык ценить слова хозяина Эдо на вес золота. И я совершенно не понимал, как быть с этим неожиданно свалившимся на меня богатством...

-- Мне кажется... я видел сны, которые казались слишком реальными, чтобы быть просто снами. В последнее время слишком часто... Но я думал, что это следствие моей болезни... Или утомления...

Онка покачал головой.

-- Не болезнь -- дар...

Он закрыл глаза. Я испугался, что на сегодня предел его красноречия исчерпан, но всё же осмелился напомнить о себе снова. В конце концов, я так долго ждал момента, чтобы задать главный вопрос. И сейчас - самое время.

-- Как же мне теперь быть? Что делать дальше?

Воцарилось напряженное молчание. Наконец, хозяин Эдо вымолвил:

-- Приходи завтра... в полдень...

А Хошико, собирая чашки, добавила:

- Иди в свою комнату, Рока. Не беспокой больше Онку-сама. Тебе нужно умыться с дороги, выспаться, а потом хорошенько обдумать услышанное. За один день нельзя узнать всё то, что другие изучают столетиями. Ты можешь пользоваться библиотекой... завтра я пришлю тебе свитки, которые следует прочитать. Сегодня же просто отдыхай.

Это было совсем не то, что я хотел услышать... Но делать нечего. Ведь мне здесь в самом деле желают лишь добра. И что бы ни случилось, я буду доверять Онке во всём...

Уходя, я осмелился ещё раз возвысить голос:

-- А Юкимару... с ним всё в порядке? Когда я смогу его увидеть?

Хошико легонько подтолкнула меня к выходу.

- Иди, иди. Тебе же сказали: завтра. Занимайся делом и не разменивайся по пустякам.

Разумеется, я не считал, что встреча с братом такой уж пустяк, но перечить не стал. Пожалуй, я и впрямь слишком тороплю события. Или события торопят меня, не суть. А мне сейчас нужно очень стараться, чтобы оправдать доверие Онки и понять множество вещей, которыми пренебрегал ранее.

Хошико проводила меня до комнаты. Я сразу распахнул все окна, и закатное солнце осветило мою новую обитель. В мыслях так ничего и не прояснилось, но дышать стало ощутимо легче. Я очень надеялся, что хотя бы тут задержусь надолго. Не сразу, но через какое-то время, я, наверное, смог бы считать Эдо своим домом. Надо хорошо отдохнуть, чтобы собраться с силами для нового сражения. Я не собираюсь оставлять все, как есть! В память о Кэно-сэнсее и трех невиннопогибших дэси моего брата... Мы должны отомстить, а как же иначе? Уверен, что Юкимару думает так же. Теперь, как никогда, мы должны действовать сообща и защищать друг друга. А Онка -- глава Йокэн-кэ, будет нам наилучшей подмогой и опорой.

Меня беспокоило лишь одно: что же будет с Кори и остальными? Прежде, чем лечь, я попросил письменные принадлежности, и отправил весточку на постоялый двор для Иситари, где просил его и девушек явиться сюда завтра к полудню. Надеюсь, Онка-сама позволит им присутствовать при разговоре... Нехорошо оставлять товарищей в неведении, когда такие дела творятся. Конечно, лиса, полукровка и человек -- слишком странная компания, чтобы относиться к ней непредвзято, но Онка стар и мудр, а значит, не откажется принять их. И кто ещё, кроме меня, сможет поведать хозяину Эдо, что мои случайные попутчики -- самые верные и лучшие друзья, о которых можно только мечтать.

 

Примечания:

<1>Сумида-гава -- название реки, протекающей в Токио.

<2> - кун -- именной суффикс, используется при общении близких друзей, людей одного или близкого возраста и положения, а также при обращении к мальчикам и сыновьям.