Мой самый лучший друг девчонка. Но вы не думайте, что это такая недотрога Мальвина. Светка друган что надо. Она и в войнушку может отлично играть, потому что бегает быстро и вообще она сильная. В войнушку это самая любимая игра, но не Светкина, поэтому мы с ней играем и в дочки-матери. Пацаны просто не понимают, что это игра интересная. А Светка выдумщица и всегда что-нибудь новенькое придумывает. Из-за её фантазий нам недавно здорово досталось. Это когда в воскресенье мы поехали на дачу к Светке. У них дача как раз около Волги, только спуститься с горы надо. У них и огород сделан в виде больших ступенек. Но мы-то приехали не для того, чтобы работать, а чтобы отпраздновать день рождения тёти Ани, это Светкина мама. Взрослые сразу каждый своим делом занялись. Мой папа принялся костёр разжигать, мама с тётей Аней салат нарезать стали, а дядя Миша пошёл ветки на костёр собирать, чтобы на шашлык углей хватило. А нам никакой работы не дали и к Волге на разрешили одним идти. Хотя папа и сказал маме:

- И чего эти ты так драматизируешь ситуацию. Пусть бы около Волги на песке поиграли.

И я тоже сказал:

- И чего это ты мамуля драматизируешь ситуацию.

Все засмеялись, а дядя Миша спросил меня:

- Ты хоть знаешь, что это за слово?

- Нет, - отвечаю.

- Это страсти накалять. Понял?

А я совсем не понял, но всё равно ответил, что понял. Чего со взрослыми выяснять будешь.

Стали мы со Светкой думать, чем бы нам заняться. Думали, думали, а потом Светка и говорит:

- Давай играть в семью.

Я её спрашиваю:

- В дочки-матери что ли?

- Нет, - говорит, - в семью.

Я хотя и не понял, но переспрашивать не стал, поэтому просто многозначительно протянул:

- Аааа, - как будто горло врачу показываю.

Светка же пошла к своей маме и объявила, что мы, раз нельзя спускаться к Волге, будем играть в домике, где у неё полно игрушек.

Тётя Аня обрадовалась:

- Молодец, - похвалила дочку, - идите, играйте.

И моя мама тоже сказала:

- Правильно, нечего здесь под ногами мешаться. Лучше роль повторите, ведь у вас через три дня выпускной в садике.

Ну, мы на это ничего отвечать не стали, как будто и не слышали вовсе и в домик пошли. Он у них в углу дачи находится, рядом с баком для воды. Дядя Миша его каждую весну снегом набивает, потому что воду для полива включают всего три раза в неделю. Ну, так вот, вошли мы, значит, с ней в этот домик, а Светка вдруг схватилась за спину и охать начала. Я хотя и вырос с ней вместе, всё равно никогда не слыхал, чтобы она вот так охала. Да ещё и за спину, как радикулитная хватается. Растерялся совсем я. Стою и не знаю, что делать. Может быть за тётей Аней сбегать. Но, однако, не тороплюсь, спрашиваю её:

- Ты что, заболела что ли?

А она мне жалостливо:

- Спина что-то болит.

Очень это меня поразило. И пока я, молча удивлялся, Светка села на кровать и принялась, ни с того, ни с сего, свою ногу рассматривать.

- Ты её занозила, что ли, Светка? – спрашиваю.

А она посмотрела на меня страдальчески и жалобным таким тоном отвечает:

- Ноги что-то опухать стали, совсем к вечеру туфли не налезают.

Тут уж я на неё совсем разозлился. Мало того, что она утро с вечером перепутала, так ещё и притворяться вздумала ни с того, ни с сего.

- И всё-то ты врёшь, Светка. - Объявляю ей в открытую. - И вовсе у тебя не туфли, а сандалии, которые болтаются на ногах, потому что их на вырост купили. А к осени они тебе как раз станут.

А Светка губы поджала, поглядела на меня как на несмышлёныша из младшей группы и обиженно заявляет:

- Ничего-то ты, Славик не понимаешь. Самые элементарные вещи тебе объяснять надо.

- Чего? – Опешил я от её заумной наглости.

- Чего, чего. Ты разве не понял, что мы в семью играем.

- А! Нет. Так бы сразу и сказала. Делать то чего надо?

- Как муж ты должен меня приласкать.

- Ну, так бы и сказала.

Теперь-то уж я знал, что делать. Подошёл к ней тихонько, взял за руку, да как сдёрну с кровати. Она так на четвереньки и встала. И пока это она от удивления, да от возмущения глазами моргала, я подошёл сзади, да как хлопну её по попе. Светка аж завизжала.

- Ты чего дерёшься? Это ласки разве?

- Конечно, - говорю, - А разве ты не знала? Мой папа часто так маму шлёпает, а маме это нравится.

Тут Светка губы поджала и опять на кровать села.

- Ты, Славик меня по спине погладить должен ладонью, а не бить, как пьяный кучер кобылу.

Обиделся я, что Светка действия моего папы сравнила с выходкой кучера, да ещё пьяного. Подхожу я к ней насупленный, а она на мою ладонь косится. Видать всё-таки я её не слабо шлёпнул.

- Только чур не бить, - пискнула жалобно.

- Да понял я, - успокаиваю её.

Принялся я ладонью водить по спине от головы к пояснице. А Светка опять недовольна.

- Славочка, сядь с этой стороны. И ладошкой круговые, круговые движения делай, а не как кота своего.

Сел я, куда Светка показала и начал ей рукой по спине водить. Скучище. Хотел я ей сказать об этом, да передумал. Обидится ещё. И так я ей спину тёр, пока меня в сон не стало клонить. Я ей так и сказал, что спать хочу, а она мне:

- Да, дорогой, давай сегодня пораньше ляжем. Что-то я не выспалась сегодня и голова болит.

- Офигела ты совсем, Светка, что же мы как в детском саду тихий час будем устраивать, - искренне возмутился я.

Смотрю, Светка опять губы надула. Ну, что ты будешь делать.

- Ладно, ладно, - говорю, - ложись, а я ящерку пойду поймаю, их там на камнях полно греется.

А она вдруг схватила меня за руку и томно так говорит:

- Ох, Славик, помоги мне платье расстегнуть.

Ни фига себе. Я даже обалдел от её глупости.

- Да ты чё, - говорю ей, - у тебя же застёжек совсем нет. Забыла что ли?

- Господи, - возмущается Светка, как будто я в чём то провинился перед ней, - ну, понарошку. Сделай вид, что расстегиваешь.

Поковырялся я около её шеи пальцами:

- Готово, - говорю, -раздевайся.

- Ну никакого сладу с мальчишками, - опять возмущается Светка, - ты должен снять с меня платье.

Мне это, конечно, чудно. Будто у неё рук нет. Но я не спорю, потому что когда ей что-то в голову взбредёт, то бесполезно перечить. Стянул я с неё платье, а она мне:

- Ты тоже должен раздеться.

Я плечами пожал и быстренько с себя штаны с майкой скинул. Смотрю, а Светка вообще разголышалась, как будто в ванну лезть собралась. Ну, мне смешно это. А она меня спрашивает:

- А ты почему трусы не снимаешь?

- Да я никогда нагишом не сплю, - объясняю ей.

А она мне:

- Это когда один, а не с женой.

Ну, ладно, я подчинился. Раз правила такие в игре. Лежим мы голые, потолок разглядываем. Вдруг Светка голову запрокинула и как застонет:

- А! А! Аааа.

У меня аж мурашки по телу. Понял я, что в этот раз ей действительно плохо. Схватил трусы, и уж совсем было одеваться начал, а Светка мне:

- Стой! Куда?

- Плохо ведь тебе, - говорю я обеспокоенно.

А Светка перестала стонать и опять обиженным тоном объясняет:

- Неужели ты в кино никогда не видел, как любовники стонут?

Вспомнил я, что да, действительно стонут. Правда, мне непонятно почему, но стонут. А мне совсем стонать не хотелось, я опять улёгся рядом со Светкой и стал просто в потолок зырить. А Светка рядом лежит и всё подвывает:

- Аааа. Аааа. Ааааааа.

Мне даже надоедать стало. Но тут дверь вдруг распахивается и на пороге наши мамы появляются. Никогда я ещё не видел такого ужаса на лица, какой был у наших мам. Я даже подумал, что пожар начался. Но тут они обе как начали кричать:

- Да вы чем тут занимаетесь!!!

- Что это вы тут делаете!!!

- Миша!!!

- Толя!!!

- Скорее!!!

- Скорее!!!

- Сюда быстрее!!!

- Боже мой!!!

И вот тут-то я окончательно понял, что же такое драматизация. На всю жизнь. Я только одного не понял, за что же нас наказали-то?