Далеко-далеко, в одной северной стране, жили-были гномики, самые обыкновенные на вид. Ничего особенного в них и не было бы, если бы не то, что эти гномики жуть как боялись темноты. «Вот ведь странное дело! – скажете вы, - Гномики же работают в пещерах, а значит, прекрасно видят там, где нет света!» Всё так, гномики и сами бы с вами согласились, да вот только пещеры этой северной страны сияли, словно от солнечного света, - такое сияние придавала им особая серебристая порода. Столетия за столетиями работали гномики в этих пещерах, добывали блестящие камни из породы и распевали гномичьи песни. А по ночам они запирались в своих домиках наверху, надевали смешные спальные колпачки с колокольчиками и, накрывшись с головой одеялом, дрожали от страха – уж такая тёмная ночь вокруг, такая мрачная! Только колокольчики на колпачках и позванивали – дзинь-дзинь-дзинь.

Так вот, жили-были гномики, и среди них был гномик по имени Дзань. «Опять что-то не то! – подумаете вы. – Как это так? Что за имя такое – Дзань? Гномиков зовут какими-нибудь звучными и простыми именами вроде Бут или Рен, а Дзань – это уже что-то восточно-китайское, так могут дракона звать, но никак не гномика». И снова вы окажетесь правы, но мама этого гномика увлекалась волшебными сказками, в которых жили седобородые мудрецы, прекрасные принцессы, храбрые воины и её самый любимый герой, очаровательнейший дракон по имени Дзань. Теперь вы понимаете, почему её единственный и долгожданный гномик-сыночек получил такое странное имя?

Ну вот, опять мы куда-то отвеклись! Если сказка и дальше будет так рассказываться, то мы её до утра не закончим! Итак, на чём мы остановились? Ага, на гномике по имени Дзань.

Дзань также мог бы быть самым обычным гномиком - днём он работал в пещерах вместе со всеми, а ночью одевал колпачок и боялся. Но он не был обычным, так как по вечерам, перед тем, как натянуть колокольчиковый колпачок, гномик Дзань рисовал.

Нельзя сказать, чтобы он умел рисовать, точнее, он нигде этому не учился. Просто однажды старый дедушка Гру, увидев, как внук выводит рисунки палочкой на песке, подарил ему краски и кисточку. Бумаги у гномиков отродясь не бывало, так что маленькому Дзаню приходилось рисовать, где придётся: на скалах, одиноко стоящих камнях, пнях деревьев и даже на земле. Что он с удовольствием и делал.

Дзань рисовал линии и кружочки, квадратики и треугольнички, иногда он рисовал ещё зигзаги и спирали вроде улиточных домиков. Соседи часто спрашивали его, почему он не нарисует ничего настоящего, например, дерево или облако, но гномик всегда отшучивался, что настоящее нарисовать нельзя, ведь если оно настоящее, значит, оно непременно оживёт. А зачем на камне дерево или на земле облако? Пусть лучше деревья растут сами по себе там, где им больше нравится, а облака плывут по небу.

Так и жили гномики, пока однажды... «Стоп-стоп-стоп, - скажет кто-то из вас. – И почему это все сказки всегда начинаются со слова «однажды»? Почему бы им не начинаться с чего-нибудь другого, например, «в воскресение в шесть часов пополудни» или ещё как-нибудь?» Что ж, не могу с вами не согласиться. Но открою вам страшную тайну: на самом деле, это совсем неважно, когда именно в сказке случается то, что случается, так что можно написать даже: «непонятно, в какой день и какой час, неизвестно, где, и неясно, почему именно, но произошло одно важное событие...», а сказка всё равно получится. Знаете почему? Потому что сказки никто не придумывает.

Они случаются сами по себе и приходят некоторым людям во сне, чтобы те их записали. Или запрыгивают прямо в ухо, когда люди гуляют по берегу моря или красивому парку. А иногда сказки выливаются озорным дождиком под окно того, кого потом назовут сказочником, чтобы тот собрал их в большую разноцветную миску, размешал в ней чернила и перенёс на бумагу. Ну и конечно есть сказки, которые бегают за тобой, крича во всю мощь: «Запиши меня! Запиши меня!», и тебе не остаётся ничего, кроме того, чтобы выполнить их просьбу, иначе они не отстанут и будут преследовать тебя целыми днями.

Так вот, неважно в какой день, неважно в какое время... хотя нет, последнее-то как раз очень важно, поскольку гномики только-только закончили работу и расходились по домам. В общем, именно тогда гномик Дзань увидел бабочку.

Ничего удивительного в этом факте вроде бы не было – бабочка как бабочка, обыкновенная бледно-жёлтая капустница. Да вот только в северной стране гномиков бабочки были столь редкими созданиями, что считались практически чудом. Бабочка сидела на выступе скалы, расправив крылья, и шевелила усиками. Дзань смотрел на неё, затаив дыхание, и никак не мог отвести глаза. Ему очень хотелось рисовать и он даже уже схватил краски, которые всегда лежали в его рабочем мешочке, когда бабочка вдруг вспорхнула и улетела.

Дзань грустно вздохнул и побрёл в сторону деревни гномиков. Однако он так долго смотрел на бабочку, что Солнце уже отправилось спать и начало смеркаться. Гномик ускорил шаг, потом кинулся сначала направо, потом налево, затем побежал, пытаясь обогнать темноту, но та бы всё равно быстрее. На далёкую северную страну упала глубокая тёмная ночь. Дзань всё бежал куда-то, бежал, но поскольку было уже совсем темно, и гномик совсем не видел дороги, он вдруг понял, что заблудился.

Дзань замер. Он никогда прежде не встречал ночь вот так, один на один, без своего колпачка с колокольчиком и одеяла, под которое можно спрятаться. Его, конечно, учили в школе, что ночь – это всего лишь время, когда Солнце идёт спать и выпукает погулять на небо своих племянниц Звёздочек под присмотром их тётушки Луны, но вот темнота, которая стояла вокруг, была такой непроницаемой и страшной, что Дзань заплакал:

- Ой-ой-ой, что же мне теперь делать?!

- Кто здесь? – раздался звонкий голосок сверху.

- Гномик Дзань, - удивился наш герой.

- А что ты здесь делаешь?

- Боюсь.

- И я тоже боюсь.

- А чего ты боишься? – спросил гномик собеседника.

- Я боюсь темноты.

- Надо же, и я тоже! А кто ты?

- Я Уличный фонарь.

- Но разве фонари боятся темноты?

- Обычно нет, ведь у нас есть специальные улыбающиеся лампочки, которые сияют ярко-ярко и отгоняют темноту. Но моя лампочка больше не светит, потому мне страшно.

- А почему ты не возьмёшь себе новую лампочку?

- Видишь ли, мы, уличные фонари, не умеем ходить сами. У нас есть старый фонарщик, который служит нам ногами и руками, он приносит нам лампочки и красит столбы, чтобы мы были как новенькие. Но видимо, он заболел, потому что уже два дня он не приходит к нам.

- Болеть – это плохо... – вздохнул гномик. – А где лежат лампочки? Может быть, я могу принести тебе одну?

- Увы, я не знаю этого... Но на холме по соседству отсюда живёт мудрая Керосиновая лампа, я думаю, она знает, где лежат лампочки. Это здесь, недалеко.

- Я бы с радостью пошёл посоветоваться с ней, но я совсем ничего не вижу в темноте. Я ведь и здесь оказался лишь потому, что заблудился.

- Если мы сможем разбудить моего соседа, он посветит тебе немного. Он часто спит, когда приходит ночь, и тогда его лампочка спит вместе с ним.

Дзань услышал тихий скрип поворачивающего фонаря и громкий, звонкий голос прокричал:

- Фонарь номер сто-одиннадцать-и-семьдесят-два, проснись!!

Гномик тут же подхватил:

- Господин фонарь номер сто-одиннадцать-и-семьдесят-два, проснитесь, пожалуйста!!

- Что случилось? – пробубнил недовольный голос, и в темноте неподалёку от того места, где стоял гномик, появился бледный освещённый круг.

Уличный фонарь представил соседу Дзаня и объяснил ситуацию.

- Хорошо, - ответил фонарь номер сто-одиннадцать-и-семьдесят-два, - идти надо прямо от меня, а потом возле большого камня налево. Как упрёшься в кирпичную стену, там и зови Керосиновую лампу.

Гномик Дзань пошёл на свет, а потом, когда вступил в освещённый круг, повернулся спиной к фонарю и храбро зашагал прямо. На самом деле, ему было страшно и очень хотелось остаться рядом с фонарями, где тьма хоть немного, но отступала, но он ведь уже пообещал постараться принести лампочку, да и дома его давно ждал горячий ужин и колпачок с колокольчиком.

Дзань старался идти быстро и ровно, чтобы не заблудиться ещё больше. Когда же свет фонарной лампочки исчез, и ему стало невыносимо страшно, гномик с удивлением заметил, что ночь не такая уж и тёмная, как ему казалось прежде. Он легко мог видеть залитые бледным белым светом камешки на земле и нос своих башмаков. Подняв голову, Дзянь увидел на небе большущий светящийся блинчик, который, казалось, подмигивал ему.

«Тётушка Луна!! – радостно подумал он. – Спасибо тебе большое!!»

Наконец, гномик добрался до большого камня, перегораживающего дорогу, и повернул налево. Ему по-прежнему было страшно, но уже не настолько, как в самом начале пути. Света тётушки Луны было достаточно, чтобы не сбиться с пути и видеть немного земли вокруг себя. Было немного холодновато, и гномик старался идти побыстрее, чтобы согреться.

Но вот показалась кирпичная стена. Дзань остановился рядом с ней и позвал:

- Госпожа Керосиновая лампа! Вы здесь?

- Да, - проскрежетало откуда-то сверху, - кто меня ищёт?

- Я гномик Дзань, я пришёл узнать, где можно взять лампочку для уличного фонаря.

- Но гномики ведь бояться темноты! Как ты мог прийти сюда?

Дзань рассказ лампе свою историю, и та взволнованно заохала. Она была уже очень-очень старой и часто охала, когда переживала за кого-нибудь.

- Увы, мне неизвестно, где взять настоящую лампочку, - сказал Керосиновая лампа, немного подумав. – У меня есть только ненастощая лампочка.

- Ненастоящая?? Это как??

- Это сломанная лампочка. Раньше она была настоящей, но потом заболела и сломалась. Ты, верно, не знаешь этого, но фонарные лампочки работают только пока у них есть улыбка. Так вот, у ламочки, что лежит рядом со мной, порвалась ниточка-улыбка, потому она стала ненастоящей. Вот если бы кто-нибудь мог починить её...

- И как это сделать?

- Например, найти ей новую улыбку.

- А... нарисовать, можно? – неожиданно для самого себя спросил гномик и сам поразился собственной храбрости.

- Почему бы и нет? Думаю, можно... Говорят, что всё, что нарисовано по-настоящему, тут же оживает. Давай-ка я посвечу тебе, - засуетилась старая лампа. – А ты и правду сумеешь??

- Не знаю.

Дзань сел возле кирпичной стены в круге горячего жёлтого света Керосиновой лампы и начал рисовать. Поскольку он никогда не видел, как улыбается фонарная лампочка, он всё время спрашивал совета у старушки, но та только охала и ахала и не говорила ничего вразумительного. Тогда гномик взял сломанную лампочку и положил рядом с собой, чтобы она одним своим видом подсказывала ему, что и как. В центре лампочки сиротливо болталась порванная ниточка-улыбка.

Нарисовав последнюю чёрточку, гномик вдруг увидел, как ниточка сладко потянулась, зевнув, распрямилась и прыгнула прямо внутрь одиноко лежащей на земле сломанной лампочки. Лампочка чихнула, заулыбалась и мигнула.

- Ура, у меня получилось!! – обрадовался гномик и запрыгал вокруг ставшей настоящей лампочки.

- Ах, какой талантливый гномик! – снова заохала старушка Керосиновая лампа. – Как нарисовал-то красиво да по-настоящему!!

Поблагодарив её и собрав краски, Дзань подхватил лампочку и вприпрыжку пустился в обратный путь. Теперь дорога казалась ему совсем нестрашной, ведь он впервые нарисовал настоящее! И оно ожило!! Теперь он не будет ничего бояться: ни ночи, ни темноты, ни настоящих рисунков!

Два соседа фонаря уже давно ждали его возвращения.

- Спасибо тебе, маленький гномик, спасибо тебе, спасибо! – повторял уличный фонарь, пока Дзань прикручивал к его макушке лампочку. – Как же хорошо снова светить!

Лампочка улыбалась, фонари улыбались, и все были счастливы. Один только Дзань немного приуныл.

- Я ведь так и не знаю, где мой дом, - сказал он. – Не могли бы вы вместе посветить так ярко, как только умеете? Может быть я смогу рассмотреть в этой темноте дорогу в деревню гномиков?

Фонари усилили сияние, лампочка разгорелась в полную силу, и Дзань с радостью увидел крыши родной деревеньки.

- Спасибо! – уже на ходу крикнул он, бегом пускаясь в сторону дома.

- И тебе спасибо, маленький гномик Дзань, - улыбались ему в спину уличные фонари. – Доброй ночи и сладких снов!