Посвящается Юртаеву Артему

 

Когда мне было 5 лет, я пошла в детский садик. Знаю, что это слишком поздний возраст, но идею яслей мои родители не одобряли. Дело в том, что я единственный ребенок в семье. Моя старшая сестра умерла в возрасте 8 месяцев, а два младших братика даже не дожили до выписки из родильного отделения. Поэтому, мама и папа всегда оберегали и оберегают меня с особой тщательностью.

Так вот, в садик я идти не боялась. Хотя было немного неприятно, наверное, я слишком страдаю агорафобией, а в детстве еще и аутизмом. Первое мое впечатление от кучи наваленных друг на друга игрушек и совмещенным со столовой туалетом, (их разделяла небольшая перегородка. Туалет, естественно, занимал меньше места от общей площади, чем столовая.) - меня не впечатлило. Я уже было подумала слинять из этого поганенького местечка, насквозь пропахшего детьми, но – поздно, мама сделала это раньше меня. В то время я еще не представляла в какой части вселенной расположен мой дом, и все расстояния казались мне одинаково огромными и недостижимыми, проще говоря, за каждым углом мне был уготован новый мир, напоминающий Страну Чудес.

Первый человек, привлекший мое внимание сред разнородной массы шумных товарищей, была девочка в голубом платьице. Она тихо сидела в углу и плакала, утирая слезы маленькими кулачками. В тот момент первым моим желанием было помочь ей: утешить, погладить по мягким, светлым волосам, обнять, вдохнуть ее запах, услышать ее голос, разделить ее боль. Мне, с моим благоприобретенным аутизмом, казалось, что ее душа в чем-то похожа на мою. «Наверно, она и есть тот человек, который сможет меня понять» - вот были мысли, проносящиеся в моей юной голове.

Я подошла и стала утешать. Наверное, это выглядело забавно. Не помню. Но видно ее милое, залитое слезами личико вызвало взрыв эмоций в моей невинной душе – я тоже заплакала. С того момента мы стали друзьями. Друзьями на всю жизнь, так до сих пор и дружим. Пройдя сквозь многое, я стала понимать, что она действительно тот человек способный, хоть на самую малую долю, понять мою душу.

Я стала лидером. Лидер-аутит, презирающий большинство – всех, кроме себя. Мои «террористические акты» до сих пор снятся в кошмарах моим бывшим одногрупникам и воспитателям. Например, ошпаренный мальчик (я вывалила ему на руки тарелку горячей перловки), избитые малыши, прыжки на кроватях в сон-час, частые побеги за пределы дет.сада.(«уточек кормить»). По прошествии какого-то времени к нам присоединился еще один человек – мальчик, навечно оставивший в моей душе образ ангела.

Худой, можно сказать хрупкий, с большими голубыми глазами, искрящимися наивностью и нежностью, белые, платиновые волосы, сияющие на солнце, врожденная бледность и острый нос, тонкие черты лица, скромный и милый – это все о нем.

Мы очень хорошо дружили и пережили вместе несказанное количество счастливых минут. Но все когда-нибудь кончается. Я ходила в детский садик 8 месяцев, дальше начиналась школа. Так мы и расстались… Дети не имеют привычки меняться номерами и адресами, родители наши не дружили, жили мы в разных районах – моя любовь заранее была обречена на провал. Я точно не знаю, можно ли назвать «любовью» детское отождествление реального человека с мифическим образом, и последующую его идеализацию, но тогда мне казалось именно так. Мне казалось так целых 5 лет…

Я твердо знаю, в момент нашего прощания он тоже испытывал ко мне чувства, сходные моим к нему. Не знаю, страдал ли он те 5 лет, выискивая меня в городской толпе, ища мои черты в совсем незнакомых людях. Оставила ли я след в его душе? Узнать это мне не суждено.

Тогда, после детского садика, я так хотела его увидеть, но, будучи реалистом понимала, что это всего лишь глупые детские фантазии (в отличие от Страны Чудес Кэрролла – она точно существует!).

Так вот, мы встретились.

Во втором классе я перешла в другую школу. До 7ого класса я не особенно интересовалась происходящим вокруг, и уж особенно параллельными классами, но в 12 все изменилось. Как-то, идя по коридору, я увидела свою «садиковскую любовь». Он стоял с другими парнями из параллельного класса и лучи прямого солнечного света озаряли его ангельские черты. Он ничуть не изменился. Я узнала его.

Подойти я долго не решалась. Но все же, как-то выйдя на школьный двор и увидев его, не удержалась. Подошла и сказала – «Привет, ты случайно не Андрей Южаев? »

Этот человек, бывший долгое время объектом моих неуверенных и стыдливых детских фантазий, поднял на меня свои мутноватые голубые глаза, начисто лишенные осмысленного выражения, и выдыхая сигаретный дым ( курил он без шика, очень дешевые сигареты), сказал – «Ага. А ты, это, телка, чё?»

Не люблю тупых. Не люблю показушников. Не люблю малолетнюю шпану, слишком помешанную на желании вобрать в себя все пороки взрослого мира.

Ненавижу рушащиеся храмы гордыни. Лучше сразу смотреть на мир с первозданным хаосом в душе, чем строить упорядоченные пирамиды и видеть их разрушение. Камень за камешком они погребают твою душу, повергая ее в руины.

Я ушла, сказав, что ошиблась. В след мне неслось – «Э-э-э! погодь! Телка, ты куда? Чё, ваще?!»

Я завернула за угол, и прижалась спиной к шершавой кирпичной кладке. Мне нужно было перевести дух и прейти в себя. Храм гордыни рухнул!

Последнее его слово в мой адрес, было разочарованное: «Свалила!». На этом и кончилась моя история.

Бредя домой по свежему, осеннему парку, я тихо роняла слезы…

By Kaze

20/10/2007

0:53

 

Большое спасибо Ирине З., вдохновившей меня на это произведение.