Путевые заметки автора, навеянные длинным путем в мир большой литературы, из которых любознательный читатель (-ница) узнает, откуда берутся в литературе положительные герои. И куда они потом деваются Краткая история: речь в основном идет о двух рукописях – «Претенденте» и «Меморандуме». Место действия - Москва по тел. 2088501 Анне – редактору Отправил «шашлычки» 28 янв. 04 г. нет, не берут Босс 482 41 44 Власть 202 93 31 Гудок 290 60 71 Детективы СМ 285 80 04 Молодая гвардия 285 88 29 Огонек 250 15 33 Уж я не говорю о «Континенте», Имка-Пресс, «Прогресс- традиция»: «гладенько написано», и проч. и проч. отнес в журнал «Наш современник» Цветной бульвар, дом 32 200 2424 читает Александр Вячеславович Суворов, придет в журнал в понедельник 5 апреля со своей статьей в наш журнал. Отказ по идеологическим мотивам. Новый мир отвез обе рукописи в редакцию 28 июля получил два номерка 405 и 406 через месяц звонить по тел. 200 54 96 и назвать номерки рукописей, то есть 28 августа нет, не подошли, можно забрать в течение 2 мес., потом на помойку Знамя 924 13 46 Большая Садовая 246 с 1 до 6 в будни привез 28 июля 2004 г. распечатку двух текстов Хомутова Елена Владимировна 299 47 84 она сама обещала позвонить когда надо. хорошо, но не наше «Октябрь» 214 31 23 20 июля 214 5168 Павел Дмитриевич привез рукопись «Меморандума» по адресу ул. Правды дом 11 13 бумажная распечатка да нет, ты что, так рано - в октябре позвонить 11 октября 2004 г.тоже нет, к сожалению нет 2504145 Эмилия Алексеевна Проскурнина 12 го января 1-ая Тверская-Ямская д.8 перед парадной аптека 36,6 к 13 – 14 кнопка домофон 8 эт. 5 Запомнить – ей отдал пре… и шаш…вахта 2508398 звонить 19 го января нет, 19 февраля звонил, будут еще думать, сами позвонят звонил 22 марта – тишина звонил 28 апреля – тишина обратно звонил 8 июля лежит у Главного редактора и лежит себе отослал журнальный вариант – сокращенный и жду до июня без надежд звонить в понедельник и ехать со многими рассказиками прям к ним отвез «Меморандум» 26 июля скажем прямо труба дело а вот и нет, в ноябрьском номере дали «Меморандум» отдел распространения 250 4074 отвез 21 февраля 2005 года «Модели» Эмили Алексеевне. 8 номер 2005 опубликован «Претендент» 5 августа отправил в журнал «Русский переплет» оба текста не дошли, дослал Меморандум 29 сентября нет, не подошел журнал «Киносценарии» – распечатка Претендента отнесена в редакцию 8 октября – их телефон 299 47 74 позвонить10 ноября нет 17 ноября нет в первых числах декабря нет не киношное это дело Владимиру Влад. Кукушкину в ОГИ 923 86 87 744 31 70 16 января нет, в четверг-пятницу нет, сами позвонят на следующей неделе после 16-го февраля отрицательный ответ, хотя и с многоточием хотят зовут вышлют договор договор получил 13 августа 2004 г., теперь надо его изучать подъезд 6 на домофоне Колокольчик 45 или наоборот пришлют текст договора к пятнице нет, во вторник – среду, нет в четверг на следующей неделе нет на следующей неделе вышлют а потом подойти и подписать договор ну ладно, сегодня вечером наконец вышлю текст договора выслали не получил повторили 11 октября 2004 г. приехать в среду со звонком наконец в среду вечером, просидев добрый час в душной, как кастрюля комнате, подписал договор, из которого не следует, когда выйдет книжка. Ура! Теперь узнать как идут дела надо через две недели, то есть 24 ноября нет, 2-3 декабря иными словами, прошел почти год, полный покой.14 октября истекает год, как они держат рукопись. Это основание для разрыва договора. Надо их известить письменно. Издательство ЗАО «Объединенное гуманитарное издательство» Извещение о расторжении Договора о передаче прав от 14 октября 2004 г. на публикацию рукописи книги Воронина А.А. «Претендент» Настоящим уведомляю Издательство о расторжении Договора согласно пункту 6.2. вследствие ненадлежащего исполнения Издательством своих договорных обязательств, а также пункту 1.6 «Издательство обязуется опубликовать Произведение … в течение 12 месяцев после подписания договора». Автор А.А. Воронин отправлено 26 окт 2005-10-26 закинул «Пророка», еще в пару мест – ждем год. Последняя попытка с «Пророком» - в издательстве психологического ин-та. Отправил накануне нового года по Емеле. парад и игрушки отнес в НГ 25 октября Отдал 21 июля 2004 г. в издательство «Время» Гасину Дмитрию Юрьевичу Тел. ред. 231 18 77 звонить или писать по Эл. Почте Gasin@vremya.ru через месяц, то есть 20 августа ответ – нет. Отправил в Лукойл и в фонд ЮКОСА прелестные письма с адреса в рамблере. Звонить через неделю – нет проверить по почте ЮКОС - отказ из Лукойла Журнал «Москва» – отвез 7 апреля 2004 г. в редакцию Арбат дом 20 звонить через месяц, Захарова Валентина Борисовна отв. секр. 291 83 64, Устинова Елена Мих-на четв. С 12 – 17 291 68 01, Позин Алексей Никитич 291 83 86 Летом еще звонить, а пока – ждать - нет, я забрал рукопись потребовали оскопить надо забрать у них фотографию Отправил Николаю Коляде в журнал «Урал» по Эл почте с рамблерского адреса 12 апреля 2004 г.. повтор 28 апреля повтор 25 мая ответ – хорошо, но не к нам. 24 июня Ad marginem - Александр Терентьевич Иванов тел. 684 48 74 отвезти распечатку Сущевский вал, дом 64, комн. 119 от ст. Рижской метро в сторону Олимпийского просп. С 12 до 6 отвез распечатку 10.02.04 звонить им через месяц отказ – не подходит Галина Дурстхофф. Отправил ей текст по Эл. Почте числа 7 или 8 июня отказала, женщина эдакая надоели ей претенденты на русский престол 28 июня отдал Казакову Александру Петровичу 207 13 96 издательство «Гном» для передачи в Армаду, или что-то в этом духе. Звонил в четверг в издательство «Гном» печатать не собираются Отправил вопрос на радиостанцию Свобода 26 октября 2004 жду ответа Отдал а в редакцию Киносценариев 10 сентября журнал «Киносценарии» – распечатка Претендента отнесена в редакцию 8 октября – их телефон 299 47 74 позвонить10 ноября нет 17 ноября нет в первых числах декабря нет не киношное это дело отправил пяточек текстов в журнал «Новый очевидец» с просьбой посмотреть, подойдет ли что – Елене Раимовой. По е-mail. Тел 514 1550. огромное спасибо, нам не надо. Новая Юность Ирина Яковлевна Хургина = передал ей через охранника Шашлычки, Модели и пообещал ей передать Души и Утопию, а сам отдал Александру Ивановичу Кырлежеву Души, Утопию и Сказки про мышку для Континента. Нет ответа Уже после выхода «Претендента» в журнале «Юность» отнес журнал с романом в редакцию «Роман- газеты», зам. главного редактора, сами позвонят ажно месяца через два – три. Ждите ответа и не дергайтесь, автор. Главному редактору не подошло. на последней выставке нон фигшн (ни фига, по нашему) закинул удочки и донки в ряд симпатичных издательств. Интересно, симпатичность и симпатии – это одно и тоже или нет? Ультракультура, ул Новорязанская д.1611 стр.1, тел. 2626452, 9284648 Издательский дом «Дейч» Мясницкая, д.47, тел. 207 4883 Независимая газета – изд-во звонить Татьяне Киселевой 981 61 53 отправил еще разок не наш профиль, не будем издавать Издательский дом Дейч – не берутся Олма-пресс перезвонить после 13 дек., худ. лит. – 309 Денисов они маленькие сочинения не берут Захаров – отнес журнал с «Претендентом», просил не терять. Дело было в конце января. Молчок. И вот, кое-какие впечатления от моей эпопеи. Документально точные, насколько документальными могут факты, причем факты моей памяти, самой объективной на свете, поскольку она тренирована долгими годами самоотречения и служения богине объективности, - я все-таки предпочитаю если и служить, то богиням, а не богам. Так как-то эротичнее. Жанр традиционный. Почти репортажный. Написал я текст, и показал его моей заказчице, точнее говоря спорщице, ведь мы поспорили, кто скорее напишет детектив. Вале Ф., которую давно любил без всяких расчетов и даже надежд, прекрасных своим бескорыстием. Уж коли речь зашла о любви, доложу я вам одно совершенно постороннее соображение. Видно, есть такая не совсем изученная разновидность любви, как любовь академическая. То, что она есть, я не только знаю, но и чувствую, и именно на этом горячем чувстве держится вся иерархия Академии – академики очень сильно любимы всеми ихними подчиненными, и чувство это проходит сквозь все испытания временем и воспитывается довольно энергично, вопреки либеральным и просветительским установкам, демонстрирующим свою живучесть именно в публичных выступлениях академиков и их пресс-секретарей. Но впрочем, пишу я вещь не эротическую, и не стоит так долго мусолить святые мотивы. Так, теперь – что за текст. На спор писал - детектив, правда, под конец мне надоело его писать, и я закруглил его композиционным финтом, как потом оказалось, очень удачным. Композиция литературного произведения – это выдумки критиков, которым ленивый автор скидывает недоработанные сюжеты. Теория литературы – оправдание слабости текстов классиков силой интеллекта критиков. И первые читатели мои, милые, любимые, так бы и писал всю жизнь знакомым, но ста друзей мало для приличных заработков, а тысячу друзей – по нашим временам приличный тираж – иметь неприлично по моральным соображениям. Первые читатели сказали – Вах! Сын сказал - Вах! Валя сказала – ну, ты вах, даешь! Феликс Трофимович сказал – вах. Владимир Латышев «вах» промолчал, но одобрямс выразил. Кантор сказал – вах, блин. Пружинин сказал – не помню «вах» или что-то еще, по нашему, но смысл, надеюсь, был тот же. Нина Степановна сказала просто «вах», но как! А как посмотрела! А я все помню, я был не пьяный. И что мне остается делать? Вторые сказали что-то не мне, а моей дочке по телефону, потом еще жене, но они не конспектировали, так и осталось загадкой, кто пробудил в моей падшей и смиренной душе гордыню и упования на великой гонорар. А потом пошли третьи. Читатели – они же издатели. Первым был Борис старый друг, отягощенный, однако, издательской ответственностью. Читал полгода, а когда я его достал вконец своими бестактными вопросами, перевел глаза вверх в сторону, глянул многоопытно и многознающе и молвил: «гладенько написано». Я сначала оторопел, и только много позже понял, гладенько – это вовсе не плохо, а может быть даже хорошо, - в его масштабах. Но мысль ясна, верно? Потом – литэксперты издательства «Эксмо», которому я верил как Зевсу и Гере, и которые издавали книжки про Вустера и Дживса – а лучше книжек просто нет. Они держали рукопись месяц и потом довольно оперативно сообразили, что раз в тексте речь идет о политике, они это печатать не могут. Они вне политики. У них такой хозяин. Они чистые бизнесмены, ни хрена личного. И потом, как они будут продавать то, что не продается? Тут я повеселился в душе, - хоть и пишешь на продажу, но всегда кажется, что нет, не продажная твоя муза, а любит тебя просто за длинный и мощный, непрекращающийся и неиссякаемый, неподражаемый и ни с чем несравнимый поток божественного Эроса, оплодотворяющего безликую пустыню массовой культуры. Поклонитесь мне, скажите спасибо, что согласен посидеть с вами на одном поле, когда еще такое с вами случится? – но нет, отказали мне в публикации не только низкопробная богиня «Эксмо», но и высокопробные издательства Пальмира, Ад маргинем, где все девочки лысые, а все мальчики с косичками. И вообще с демонстрацией своей половой принадлежности у них, по-моему, были проблемы. Но зато ОГИ отказали неокончательно, сказали, что еще подумают. А подумав, приняли–таки рукопись, и теперь посмотрим, что будет. Предложили договор – на мой вкус – грабительский, но вроде никуда не денешься, придется дать себя пощипать. Договор получил 13 августа 2004 г., теперь надо его изучать. Изучив, я понял, что как минимум электричество я отобью, которое сжег при сочинении романа, отсюда сделал вывод, что если хочешь получить коммерческую прибыль писательским трудом, сочинительствовать следует летом, при долгом световом дне. Так, адресочек-телефончик, Подъезд 6 на домофоне Колокольчик 45 или наоборот пришлют текст договора к пятнице нет, во вторник – среду, нет в четверг на следующей неделе нет на следующей неделе вышлют а потом подойти и подписать договор ну ладно, «сегодня вечером наконец вышлю текст договора» так вот уже кончился сентябрь, кончилось мое терпение и самоуважение, писательская гордость и вообще все что может кончится – кончилось. Прошел год. наконец в среду вечером, просидев добрый час в душной, как кастрюля, комнате, подписал договор, из которого не следует, когда выйдет книжка. Ура! День рождения моего романа – 14 октября 2004 года. Единственный, но зато неповторимый положительный герой моей доселе трагической повести - Владимир Владимирович Кукушкин. Не смею надеяться, что после прочтения этой записки по Москве прокатится волна самоубийств, но положительные персонажи сей судьбы избегут. Хрена лысого, простите за наглядную аналогию, я там буду печатать свой детектив. Не выполняют надлежащим образом свои обязательства, дорогие мои. Катитесь в тартарары. Держали год меня на поводке надежды и перед бокалом славы. И так не дали дотянуться, ну и кто они после этого? Так я расстался с одним из самых положительных героев данного отчета, послав его в стыдно сказать, куда. «Смена» отказала, корректно возвратив рукопись и не стала вдаваться в объяснения своих предпочтений – сам догадайся, коли не дурак. И я понял, что написал какое-то фуфло. Если бы был поэтом, сей же час придумал бы рифму – говно. И на этом я успокоился на полгода. Однако случилось нечто, - мою рукопись прочитали великие. И сказали не «гм?» А сказали «гм!» Сказали во всеуслышание! Куда деваться бедному нееврею? Обратно, в редакции журналов и издательств. И наша история продолжается. Цветной бульвар – моя малая родина. Самое близкое к дому родному, а стало быть и самое родное – редакция журнала «Наш современник». Да и потом, сам я, признаться, в глубине души чувствую себя своим современником, почему, думаю, не попытать счастья? И попытал, но увы, не счастья, а судьбу. Разницу, вы, конечно, поняли. Симпатяга редактор, скрывающий от всех свое литературное и человеческое достоинство, и, по-моему, зря, славный он мужик, кто его так пригибает, тот счастья своего не понимает, так вот он сказал, мы не возьмем, потому что линия у нас другая, у нас своя линия, не такая как у вас тут у всех, а совсем даже своя. Линия. У начальства есть линия, и все по этой линии и должны соответствовать. Извини, дорогой, хочешь соответствовать – вперед, а не хочешь – мил не станешь. Такие эскапады, как принять этот текст, скорее всего, могут позволить себе расторможенные журналы вроде «Москвы», или там еще похлеще… Но имен собственных не назвал. Подался я в «Москву». Отнес им «Претендента». Слова плохого не скажу о журнале. Особенно о редакции. И тем более о сотрудниках, представляю себе их работенку – прутся стадом авторы, один гениальнее другого, и всем подавай гонорар и всемирноисторическую славу как сочинителю самой заковыристой штучки. А главный – тоже с почерком мужик, есть у него определенные обязательства перед своими принципами, и хоть ты тресни, принципы есть принципы. Несладко нам с этими принципами, каждому со своими, да еще и с чужими. Непросто бывает. Я свои принципы считаю универсальными, но навязывать их всем мне почему-то не велят. Причем сами же принципы и не велят. Абсурд. Но у него, например, принципы не всеобщие, а конфессиональные, и навязывать их всем он просто обязан. И это уже не абсурд. Это диалектика духовной ситуации. Отрежь, говорит, герою телескулы, сюжету отрежь интригу, повести – смысл, а прозе – глубину. И тогда мы с радостью возьмем твою заметку «Вести с пиаровских полей», подумайте и приходите. Я вздрогнул, а мне и говорят – мы мол, чутко относимся к проблемам, вот например, канонизация Распутина – нет, не ресторана, а святого старца – вот наша тема. Духовность – спасение, а бездуховность – тьма. А на Арбате как раз напротив пивная. И слава богу, там и водочки наливают, и курить можно, все путем. Да. Пошел в журнал «Юность», там рукопись лежала с нового года (2004). «Юность» – с детства и отрочества – любимый журнал. Знаете, на чем держатся репутации? На генерационной привязанности. Моя бабушка до сих пор признает только Юлию, Козина, Шаляпина и Собинова. Моя мама – Тино Росси, Шаляпина и Марию Каллас. Ну, можно Эдит Пиафф и Мирей Матье. Битлы для нее слишком распущенные. Я как застрял на Элле, так никуда и не сдвинусь, режьте меня на части и жгите меня паяльной лампой. «Юность» как была задорной, веселой и находчивой, так и осталась, - для меня. И вот встреча с юностью, мой любимый и потерянный вроде бы шанс – стрельнул. В ноябрьском номере взяли и напечатали «Меморандум», правда с очепятками, но все же! И произошло это, как я и предсказываю в самом конце этого опуса, совершенно неожиданно, без предупреждения в виде верстки, и прям под Новый год (2005). Спасибо. Дед Мороз такой оказался затейник. Вот так само собой получилось, что положительный герой может быть и женщиной, и грамматика пусть никого не обманет. Проскурнина Эмилия Алексеевна – женщины богатырки теперь не ловят лошадей и не служат в пожарной команде, это для них чепуха. Они ухитряются сохранить достоинство в таких обстоятельствах, когда оно только мешает выжить. Препятствием для проживания жизни стало простое человеческое достоинство. Перестав, видимо, быть простым. Вот так, милые читатели, наполняется мое печальное поначалу повествование позитивным содержанием, и так неожиданно, но уверенно входят в него положительные персонажи. Тема эта зреет и развивается, и вот уже в 8 номере «Юности» выходит мой «Претендент» . Позвольте мне, милые читатели, записать вперед списка положительных героев главного редактора «Юности» Виктора Липатова – это он взял на себя ответственность за мой второй дебют. Однако вернемся чуток назад. Дальше я пошел в «Новый мир», потому что мне туда посоветовали. А чего ты теряешь, там просто перекресток литературных путей, чай добьешься своего, если обратишься… И я обратился. И пришел в редакцию, и понял все, что должен понять человек, не отмеченный Печатью, не несущий Весть, не рекомендованный Авторитетным Человеком. На Олимп тоже вход был доступен, даже смертным, а женщин боги так и просто любили любить, ну а тут… Правда, сидел внизу привратник, но это мелочь по сравнению с барьером, который ухитряются возвести штатные сотрудники редакции между литературой и жизнью. Так удрученно глянуть, так поежиться, так тяжко вздохнуть и так глубоко загрустить не смогла бы даже продавщица винного отдела времен Горбачева. Масштаб не тот. Дали мне месяц условно, присвоили номерок, и даже не отметили время ухода на пропуске. Из вечности выход только в пустое. Какое счастье, что я не попал в «отдел поэзии»! Представляю себе вольтаж силового поля. Отказали. Мягко, лаконично, но с таким упоением – «нам показалось слабенько», что я даже порадовался, вот люди все-таки словили кайф от моей писанины. Но как странно! Ни этот изможденный своими добродетелями господин, ни другие читатели этого класса (я их назвал третьей группой, читатели – издатели), самые искушенные, вроде бы, люди, ни черта не заметили, не поняли и самое ужасное – не почувствовали главного пафоса «Претендента». А он же настолько очевиден – это притча о человечности и бесчеловечности в людях. О том, что наверх из человеческой массы выползают рептилии, или если хотите – драконы, которые человечинкой с удовольствием питаются. Мадам из журнала «Москва» сообщила мне, что нашла ошибку в фабуле – человека, вышедшего на иностранный уровень, у нас в тюрягу не посадят. Из политеса. Ха! То есть за перипетиями сюжета они не почувствовали его смысла. Даже последующие мои нет, не герои, а персонажи, - из журнала «Знамя», издательств «Время», «Ад маргинем», «Эксмо» - профессионалы, определяющие политику литературной тусни – абсолютно невинны по части гуманитарной восприимчивости. И что еще более интересно – куда как восприимчивы к кровавым потокам, каловым массам и семянным струям, выплескивающимся из их продукции на обложки, а заодно и на улицы, и чего греха таить прямо в души народа, почитаемого ими как богоносец. И вот в чем я абсолютно уверен – порча захватила все, резекция и химия ни … не даст. Мне тяжело это писать. Я не ерничаю. Я наблюдаю и описываю то что вижу, потому что многие перестали видеть. Журнал «Октябрь». В названии, разумеется, не месяц года, а эпический образ Великой Октябрьской Социалистической Революции. Так же эпически там пообщались и со мной, причем рукопись была делом совершенно третьестепенным по сравнению со стилистикой внутреннего уклада жизни. Но ждать тоже велели до осени. Так спокойно, корректно и вежливо ведут себя разве что хирургические инструменты перед операцией. Позвонил осенью. Сказали, что еще думают, вот и верь после этого теориям сознания, что мол мысль самое быстрое действие на свете. Не так скоро, зато проверенным курсом – тоже «не подошло» аж 10 октября – это с 20 июня! Господин Павел Дмитриевич был вежлив и остранен, как троп в теории Шкловского, но куда более непреклонен. Но подлинное, возрожденческое величие мне было продемонстрировано издателем Захаровым, что на Никитских воротах. Он держал тексты больше полугода. Его ответ был не только краток, но и выразителен, как камень из пращи – на замусоленном мятом огрызке бумажки было начертано – «не мое». И ни малейшего стремления вступать в иные отношения с автором. В издательстве «Время», что находится на одном этаже с редакцией газеты «Время новостей», мне показалось так приятно и хорошо, что я подумал, не ловушка ли это, не спрятан ли у выхода люк с колодцем в преисподнюю. Нет, никакого люка, может быть, просто они еще молодые, и сами по пути на небеса? Но так или иначе, если бы они предложили мне мой желанный гонорар, пусть бы все выходило у них, они милые. Оставил им оба своих опуса, не без пиаровского хода, что мол, девушкам читать не советую, есть неприличные места, чем, естественно, вызвал некоторый интерес. Вот какой я хитрый. Тоже отказ. Раньше месяца, а вдруг поторопились? Период отпусков – один из фрагментов божьего промысла. Когда все в отпуске, некого спрашивать – читал, нет, кто, какое впечатление… Но согласованное мнение литературной тусовки, боюсь, приближается к моей рифмованной самооценке, данной тридцатью тремя строками выше, - фуфло – говно. Никогда я не верил Горькому, и всегда мне – по молодости лет - казалось, что «гавно» звучит смачнее и противнее, но раз я взялся за перо в классических традициях – пусть будет по-горьковсому. Культура свое берет. Самые смелые надежды рухнули, остались самые призрачные - призраки моей жизни, давайте поиграем, я тоже буду как вы, но только вы не будьте как я… Если прощать себе, то не грехи, а промахи. Но еще более милые сотрудники – в журнале «Знамя». Я, правда, постеснялся спросить, знамя чего – коммунизма, как было, или может быть - культуры, либерализма или еще чего, все таки надо знать, под какие знамена встаешь. Впрочем, под тем же знаменем, что и редактор отдела прозы, согласен, неплохое, видно, знамя, и я тоже туда захотел. Милая дама. Оставил оба опуса на стандартный месяц. Разумеется, тоже отказали, тоже со словами «очень хорошо, но не наше», вам надо в какой-нибудь другой журнал, попробуйте в Октябрь, или в Питер, ну еще куда-нибудь, но никак не к нам. Мне нравится, а вот члены редколлегии меня не поймут… Я уж не помню, говорил ли о журнале «Урал», откуда в меня в первый раз попали этой формулой. И что же это за журналы, где они, в которых «если хорошо – это к нам»? Наконец я получил благожелательный совет, как надо правильно сочинять кассовую книгу, в смысле коммерческую. От одного продвинутого издателя, имени которого упоминать не стану, потому что он во всех остальных отношениях просто замечательный человек. Попроще. Чего ты там нагородил? Готов все переписать, как тебе скажут? – заходи. А нет, так нет, разговора не будет. Издатель знает, как, что, зачем и кому надо писать. Продавать, по крайней мере. Вот так и ориентируйтесь, господин писатель, на господина издателя. А у него забот полон рот. В ожидании – не скажу – сладком, а скажу – томительном, сижу и скучаю вот уже почти год. За истекший год не написал ни чего. Поймите меня правильно, если это возможно, тем более, объяснить я ничего вразумительно не смогу, понимать меня вам придется с некоторым забеганием вперед, понять вам придется то, чего я сам не понимаю. Проблемная ситуация такова – меня гложет бес графоманства, но не сильно, как многих, а слабо, как еще более многих других. Я его ей богу всерьез не воспринимаю, но мне почему-то верится в комплименты, - зачем хвалили, нет, не то сейчас время, чтобы парни зря базар держали. Гложет, но не больно. По-моему, он меня сосет, и вовсе не там, где вы подумали. В самой глубине души, уже гораздо ниже предела конфликтов пороков и добродетелей. И не Фрейдов порог удовольствий – писать мне тяжко, ничего никогда не получается так, как хотелось бы, а выползает строка, как змеюка из-под сапога – неожиданно и в другую сторону. И жалит. Если я не чувствую боли, я себя обманываю радостью идущей работы, а если укус вздуется болью, успокаиваю себя лекарством малых претензий. Вот теория культуры талдычит нам о всеобщности культурных поступков, но ведь молчит, лукавая, что можно считать таковым, а что - нет. Зовите экспертов – зовите, без них рефлексия просто беспомощна, она в плену самообманов. Теория культуры вредна, потому что рецептурна. Но теория культуры полезна, потому что это повод получить зарплату «за культурную деятельность в чистом виде». Позвоните мне, пожалуйста, если кому теория культуры понадобилась еще зачем-нибудь. Прямо домой. Только не на мобильник. Самые смелые схемы – Льва Толстого, Ингардена, Лорки, Выгодского с Ильенковым – Мих. Лифшица, кто там еще на нашей памяти прославился глубоким пониманием искусства – Бердяев, Н. Гумилев, А.М. Горький, Бродский, да кто угодно, - описывают опыт творчества и его проекцию – но боже, куда проецировать вектор этих схем? Пространство, плоскости, виражи и плотности культуры всякий день разные, они меняются. И кто знает, как? Теория культуры – миф будущего, она вся в веригах мировоззрения. Оклады дороже ликов. Вот что важно – мифы, в данном случае миф жанра, заслоняют предмет, данный им в ощущениях. Ощущается только то, что предписано убогим устройством сознания. Сама эта субстанция нуждается в десакрализации. Сознание ничем не лучше культуры, если и то, и другое понимать настолько же плоско, насколько они явлены этим милым мирком. Наша цивилизация создана Александром, Батыем, Наполеоном, Гитлером и Сталиным. Иже с ними. Нет, не тщательным пропалыванием грядки, нет, не пестованием деток, нет, не архитектурой и живописью, нет, не музыкой. Кровью, болью, гадостью и насилием. Гены насилия накапливаются, они и впрямь существуют, но только не в клетках тела, а в порах культуры. Может они и не гены вовсе, а какие-нибудь вены, по которым течет наша бестолковая житуха? А что предлагают в качестве лекарства? Если бы нам хватило глупости последовать за мудрецами – за Руссо, за Торо, за Ауробиндо, мы бы с вами ушли вон из этого мира – знаете куда? Послушайте, а кто вообще следует за мудрецами? – Глупые? Их потом осудят. Умные – их потом не поймут. Да никто и никогда не следует за мудрыми, запомните это. В нашей отечественной традиции. А всех мудрецов за это дело примерно наградить и отпустить. И потом пойдет – «Ну, чего, эти ушли? Наливай! Вперед!» Понеслась. Ну а потом, как водится, в ножи. Порядок имеет предел – в магазине 7 пуль. Однако моя история на этом не завершилась. Она и не продолжилась, а замерла и съежилась, чтобы потом, может быть завтра, а может и потом, выпрямиться и выскочить из под наблюдения и из под контроля. В восьмом номере 2005 года, то есть спустя еще годочек, в «Юности» вышел «Претендент». Мой гонорар составил один бесплатный номер. Вот моя коммерция. Об этом я уже упоминал. И сразу же, буквально через две недели отнес я журнальный вариант в «Роман-газету», и мне сказали ждать два месяца и самому никого не беспокоить, сами позвонят. Отдадут на чтение главному редактору, он сам решает такие вопросы. Отказ, лаконичный как охотничий тост. На очередной – уже третьей на моем писательском пути – выставке «ни фига» (Non fikcion) говорил еще с неучтенной кучей издателей, и кое-кому потом отнес кое-что. Ультракультура, Независимая газета, кто-то еще… - либо молчок , либо посылка. Все хорош, хватит. Больше не буду сам ходить. Надоело. Пошел я и впрямь в стыдно сказать куда. Там мое место. И все же. Особенно меня интригует идея сделать из моих двух книг эдакий блокбастер – чтобы не давали читать «Миф техники» без клятвенного обещания прочесть «Претендента», или наоборот. Один черт. Тема-то одна, и если это останется непонятно – придется писать третью книгу о смысле первых двух, сложенных в одно туманное целое. Гуманное. Тема – человечность, и если в «Мифе» она раскрывается через размышления о технике, то в «Претенденте» она угадывается за сюжетом о столкновении хороших и плохих. Правда, «Миф» получился оптимистическим, а «Претендент» - мрачноватым, но это и не так важно – главное почувствовать и ословить твердь проблемы. Давайте схохмим и назовем одну книжку томом первым, а другую – вторым? При этом порядок несущественен. Или нет, в предисловиях – и в том, и в другом - как-нибудь многозначительно обмолвиться, что мол разгадка – в другой книжке… Но моя милая необидчивая муза нашептала мне еще несколько текстов, чтобы я ее не ругал за молчание. А потом вот себе назло сел и написал «Сеть» . А всем остальным назло в 2006 г. принялся за «Fatum», ну а в 2007 году собрался с духом и деньгами и издал сам сборничек «Опасная проза». Вот, жду реакции. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
