1

 

“Вот я и проработала почти целый месяц! И по специальности! А говорили диплом – это формальность, основательное будущее – по знакомству. Чушь. Глупцы. Глупцы–голубцы. Кстати, нужно попросить маму, чтоб натушила голубцов, и обязательно с чуть сырыми, хрустящими капустными листьями… Импозантный, внимательный, - правда немолодой и женатый - начальник; добродушный коллектив, протягивающий руку для всесторонней помощи, правда, покамест прикрывающийся голословностью из угодливых намерений; солидная стабильность - правда, кто-то язвительно хмыкнул - мало оплачиваемая - гремящего на всю страну предприятия; а главное, что я у всех на виду, как и задумывала – дерзкая своей жизненной свежестью и задиристым оптимизмом. А знания приложатся! Ну не могут же они не научить меня тому глубокомыслию, с которым сами решают многогранность поставленных задач?!…”, - так, шевеля губами, рассуждала Лилечка Лисичкина.

Обдумывая обнадёживающее начало новой вехи в стремительно протекающей молодости, она шла неспешно с работы домой, равнодушно скользя взглядом по разномастным прохожим. Лилечку мало интересовали те, кто не попадал в поле её магнетизма. Правда, увидев привлекательного, высокого мужчину, она встряхнула головой, как будто стараясь прогнать усердность умственного процесса, и одарила свою круглолицесть загадочной улыбкой. Твёрдость его походки смягчилась, и невольно шея повернулась ей вслед. Лилечка, краем глаза уловившая мгновение происходящего, засверкала ликованием самоутверждения.

Весна в своей окончательной метаморфозе близилась к завершению. Листва, налившаяся соковитостью зелёного, бойко шумела в раскачивающихся кронах. Солнце, припекавшее днём, сейчас вяловато облизывало оголённость кожи. "Вот получу первую зарплату - схожу в солярий, окунусь в ультрафиолет, - шептала Лилечка, - тогда и оденусь в лёгкость коротеньких футболок и юбочек”.

Впереди, на перекрёстке, красным набычился на пешеходов светофор, возобновив суету четырёхколёсных средств передвижения. Надменность иномарок разбавлялась детищами исчезнувшей страны, некогда громыхавшей своей монументальностью общественного строя. Лилечка, умело маневрируя, пробежала на цвет запрещённости перехода, самодовольно хмыкнув вдогонку водителям.

Вдруг, недалеко от дома, где зеркальность магазинных витрин мелькала отражениями фигур, Лилечке Лисичкиной стало не по себе. Какая-то внутренняя неудовлетворённость, взявшаяся, как казалось из ниоткуда, омрачила радужное настроение. Неопределённость и неожиданность данной перемены так её поразила, что она развернулась и зачем – то пошла обратно. Проходя мимо кинотеатра, Лилечка остановилась, внимательно всматриваясь в круговерть окружающего. Она чётко осознавала, что пытается отыскать причину внутреннего диссонанса. Но, ничего не высмотрев, упёрлась взглядом в афишу. Мужественное лицо главного героя кого-то ей напоминало. Лилечка не могла сосредоточиться.

«Девушка, может разгорячимся напитками и сходим в кино?»,- пробасил из-за вздрогнувшей Лиличкиной спины, откуда – то взявшийся, крупноносый брюнет плотно сложенного вида. Его рост, двухсот миллиметрами не дотягивающий до двух метровой Лилечкиной мечтательности и джинсовый костюм, приобретший некоторую потёртость, нисколько не впечатлили её. Неудовлетворённость стала перерастать в раздражение и она, резанув остриём взгляда по игривости его настроения, ничего не ответив, пошла прочь. “ Игорь, меня зовут Игорь, - нисколько не смущаясь, крикнул он ей вслед, плотоядно улыбаясь и вытирая вспотевшие ладони об пиджак.

 

2

 

Подходя к фасаду многоэтажного дома, посеревшего в состоянии архитектурной неопределённости стиля, Лилечка ощутила холостую работу желудка. Готовить она не любила, но с аппетитом съедала, приготовленные мамой вкусности. – Сейчас покушаю – и раздражение растворится, как необъяснимость многих “почему?”. – Здравствуйте, - недовольно буркнув сидящим в созерцательной готовности пенсионеркам, сказала Лисичкина, проходя мимо лавочек в затхлый подъезд родного дома. Дом был наскоро и безвкусно состряпан в период непритязательного отношения к жизненным благам. Лифт томился в ожидании, но, нажав кнопку вызова, она пошла пешком, нарочно, громко цокая каблучками.

Ни вкусный ужин, за которым Лилечка чуть вяловато, но всё же рассказывала маме о своём центральном присутствии во всех происходящих с ней событиях; ни любимый сериал, в котором ей нравился разжёванный смысл происходящего; ни попсовая радиостанция, под заводную мелодию которой она пыталась в одиночестве танцевать - не вернули мажорной настроенности духа.

По инерции, тщательно умывшись и натерев зубную эмаль до блеска, Лилечка легла спать. – Спокойной ночи, - приоткрыв дверь, промурлыкала мама. – Угу, - буркнула в ответ недовольно дочурка. Пересиливая себя, Лилечка улыбнулась в темноту, пытаясь всё же заснуть с хорошим настроением. Дремота подступала. На потолке противно зажужжал комар, заставив её веки на мгновение приоткрыться, и притих, оставаясь чем – то назойливым и материальным в том, внешнем мире. В мире, где мишура так глубоко проникает в сердца и души, что, и сама жизнь порой становится бутафорией.

Лилечка спала. Две маленьких струйки кислорода вдыхал из темноты её неизведанный, необъяснимый, внутренний космос. Ей снилась водная гладь, начерченная бесцветным карандашом воображения; небо - прозрачное и застывшее; и безлюдный берег. Сбросив всю одежду, она вошла в воду, возбуждаемая нежным прикосновением волн, и поплыла. Плыть было легко и однообразно. – Ну, почему здесь так пусто и одиноко, - подумала, Лилечка? Где же чайки, взмахами крыльев которых небо здоровается с землёй? А дельфины и медузы, делающие океан живым? Повернувшись, она увидела, что полоска земли удаляется. – Сейчас же остановись, - приказывала Лилечка. Но берег не слушался. Панический страх овладел ею. Поднялся ветер и усиливающиеся волны мешали ей плыть обратно. Усталость сковала мышцы. – Кто-нибудь, по-мо-ги-те! Дно зловеще притягивало. Как только, задыхаясь и теряя сознание, Лилечка начала тонуть, чья-то сильная рука вытащила её и положила на твёрдость почвы. Очнувшись, она увидела, что берег был снова на месте. Волны успокоились. Рядом с ней кто-то сидел, задумчиво разглядывая горизонт. Лилечка вскрикнула, испугавшись своей наготы. Незнакомец улыбнулся и она узнала в нём своего коллегу по работе – Виталия…

Тревожно вздрогнув, Лилечка проснулась, подошла к окну и резким движением его открыла. Надломленная Луна болезненным сиянием подмигнула ей. Качнувшись на повороте, словно пьяный, проехал последний трамвай. Какая-то парочка полуночников прилипла в поцелуе друг к другу. Ночной киоск кашлем полусонного продавца, напомнил о своём существовании.

– Так, значит, это всё из-за него, - зашипело Лилечкино прозрение… – А это Виталий, вспоминала она тот момент, когда впервые его представили в качестве сотрудника. – Очень приятно, ответил он, всматриваясь глубиной пронзительного, чуть ироничного взгляда в Лилечку. – Вы моя визави. Организация рабочих мест нелепа. Наши столы упираются гранями друг в друга, отметая малейший оттенок обособленности. Будем обмениваться флюидами симпатий или антипатий. Его благородные, утончённые черты лица были ей симпатичны. Но Лилечке сразу не понравилась его заносчивая своеобразность…

- Из-за этого сноба.

- После непродолжительного знакомства, я стала замечать его несерьезное и неуважительное отношение ко мне. И снисходительность, граничащая с жалостью, стали насквозь пронизывать его общение со мной. Это общение, как яд, накапливалось во мне, и вот я им ОТРАВИЛАСЬ!

- Да, хватит вам целоваться, - крикнула Лилечка влюблённым и спряталась за штору.

 

3

 

- Мамуля, сегодня вернусь домой поздно.

– Хорошо, - заулыбавшись, ответила ещё не старая женщина с внимательным и прозорливым взглядом. Пойдёшь после работы оздоравливаться спортом или, наконец-то влюбился в кого-нибудь?

– Не угадала, пойду в дом учённых слушать бардов. У них простенькая музыка, но глубокая осмысленность слов. Большая редкость в наше время.

– Виталий, на выходных едем пропалывать загородный участок.

- С удовольствием, там наполняешься умиротворенностью! Особенно, в лесу. С виду он хмурый, неприветливый, а изнутри многоголосый своим земным счастьем.

- Нас ждёт не лес, а утопающие в сорняках овощи, - заметила мама.

- Я знаю, просто нужно научиться получать удовольствие от общения с землёй.

- Удовольствие?!… Эх, не жил ты в деревне, как я в юности. Гектары чернозёма вынянчивают не романтики, а реалисты-трудяги.

Надев туфли и поцеловав маму, Виталик вышел из квартиры навстречу новому дню. Полусонный троллейбус, боязливо касаясь проводов, подъехал к остановке. Опоясанный рекламой еды и напитков, он вяло распахнулся и впустил толкотню пассажиров в салон.

- Как в улье, - промямлила себе под нос контролерша и, бойко работая локтями, начала продавать билеты. Её наспех и небрежно накрашенный взгляд, буравил каждого обилечиваемого.

- Злость вас старит, улыбнитесь,- покупая право проезда, сказал Виталий. Ваша энергетика мешает легко и непринужденно дышать. Окружающие накалятся и будут хамить друг другу и вам.

- Оставь свои советы при себе, умник! И поддав ему локтем под рёбра, начала продвигаться дальше.

Выйдя на своей остановке, Виталий, немного прошёлся к стоящему впереди шестиэтажному зданию. Здесь он работал. - Привет, большой стеклянный параллелепипед,- сказал Виталий не обращая внимание на прохожих. Быстро поднявшись на пятый этаж, он пошёл по узкому коридору. До начала работы было минут сорок и Виталий надеялся в уединении почитать - так рано из сотрудников никто не приходил. Машинально дёрнув дверь, он почувствовал, как брови удивлением ползут вверх. Внутри кто-то был.

- Здравствуй, Лилечка, - проходя с вопросительной миной к своему месту, крикнул Виталий. - Рад видеть тебя в такое раннее для работы время. - Изменила свой жизненный график?

- Ну, зачем же так орать?! Привет, Виталик, - барабаня пальчиками по столу, ответила Лилечка. Её красные, припухшие глаза блестели яростью. – А я решила поучиться у тебя. Ты ведь всегда так рано приходишь самообразовываться. Может, и меня научишь чему-нибудь. Что читаешь?

- Лилечка, ты не выспалась? Откуда этот гневный тон? Которым из моих поступков я тебя обидел?

- Всё в порядке. Тебе показалось. Так что ты читаешь?!

- Классику, в основном. Мне нравится доставать изумруд знаний из-под твёрдой, пожелтевшей кожуры времени. В жизни мало определённости, но много мышиной возни. И только настоящий писатель способен, хоть как-то, удержать в поле ясности ускользающий смысл, - ответил он, чуть улыбаясь

- А ты не боишься превратиться в зануду?! - спрашивала Лилечка, прищурившись - зачем тебе этот смысл?! Зачем тебе эти заумные классики, их философские обдумывания, познавательная въедчивость?! Вот мне, например, хватает беллетристики. Да, там всё ясно и много любви! Страстной любви. А какой она ещё должна быть!

- Беззаветной и терпеливой,- чуть слышно сказал он. Её раскрасневшееся лицо, застыло непониманием.

- Любовь должна быть беззаветной и терпеливой,- повторил он, становясь бледным и серьезным.

- Ты, наверное, и музыку слушаешь особенную,- продолжала язвительно Лилечка?! И фильмы смотришь умненькие?!

- Нет, почему же, я предпочитаю разбавлять глубину настоящей музыки попсовой трескотнёй - для контраста. И фильмы смотрю разные, не приевшиеся до тошноты своей банальностью, - также тихо ответил Виталий.

- Почему ты считаешь меня глупой?! - по слогам, дрожащим голосом произнесла Лилечка. Почему не обращаешь на меня внимания?! Чем я тебе неприятна?! И прежде чем она отвернулась к окну, Виталий заметил на её лице слёзы. Неожиданность перемены в накалившемся диалоге, застала его врасплох.

Он вовсе не считал Лилечку глупой. Напротив, Виталий цепко подмечал, как она быстро учится всему новому. И не была она ему неприятна – наоборот, была симпатична с момента их первого знакомства.

- Лилечка, мне с тобой неинтересно. Ты-ПУСТЫШКА, - глядя ей в глаза, неожиданно, чуть дрогнувшим голосом, проговорил Виталий.

На этаже послышались шаги. Заскрипели петли, и громыхающие “здравствуйте!”, - наполнили комнату.

 

4

 

У Игорька Быкова в жизни всё складывалось легко и непринуждённо. Он никогда ни над чем особо не задумывался. Когда учился в школе, то не задумывался об институте. В институте не задумывался о работе. - Прорвёмся, - всегда уверенно повторял Игорёк, причесывая перед зеркалом непокорность густого, жёсткого волоса. Ни к чему не тяготея, за исключением шумных и весёлых компаний, он поступил в строительный институт. На одну из специальностей был недобор, и его приняли даже с плохими оценками по экзаменам. Кое-как отучившись, он пошёл разнорабочим на стройку - так можно было больше заработать. Родители отписали ему двухкомнатную квартиру недалеко от метро и предоставили самому себе. Изредка позванивая, они интересовались его делами, приглашали в гости, но он не ехал, прикрываясь занятостью. Игорёк действительно был очень занят. Он работал по полторы смены и копил деньги на свадьбу. Правда, невесты у него не было. Но он особо не беспокоился. – Найдётся, были б деньги и жильё, - думал Игорёк и ждал. Хобби у него не было. А занятия спортом и чтение книг, он считал найглупейшей тратой времени. Единственной отдушиной для него был телевизор. Не задумываясь, Игорёк самодовольно проглатывал всё разнообразие вещательных программ. Иногда ему становилось тоскливо и душно. Словно кто-то сидящий внутри него, грустил и задыхался в узком пространстве существования. Тогда он встречался с бывшими друзьями - попить водочки и вспомнить беззаботную молодость.

В один из ничем не выделяющихся, однообразных дней, Игорёк на работе защемил нерв в позвоночнике. Врачи дали неделю, чтоб он восстановил свою утраченную работоспособность спины. Процедуры сделали своё дело, и Игорёк снова обрёл былую уверенность. Закрыв больничный лист и побывав у родителей, он возвращался домой. Возле кинотеатра увидел девушку, в какой-то застывшей нерешительности у афиши. Недавно по телевизору он видел рекламу этого фильма. Подойдя поближе, Игорёк начал рассматривать незнакомку. Круглолицая, чуть курносенькая блондинка, с округлыми формами, пришлась ему по вкусу. Не задумываясь, он решил пригласить её в кино. Но девушка, оценив его, презрительно хмыкнула и ушла. Нисколько не растерявшись Игорёк незаметно пошёл за ней. Убедившись, что она живёт недалеко, и завтра также будет проходить по этому маршруту, он решил действовать по другому.

На следующий день, жалуясь на непривычные для спины нагрузки, Игорёк отпросился домой пораньше. Наглаженные, ещё со вчера, штаны и рубашка аккуратно висели на вешалке. Довольный тем, как одежда сидит на его атлетической фигуре, Игорь вышел из дома. Возле метро он купил букет роз и пошёл к вчерашнему месту встречи. Было около пяти вечера, когда Игорёк её увидел. Она шла с отрешённым видом. Что-то личное страдало в ней непримиримо и напоказ. - Прорвёмся,- сказал Игорёк и, улыбнувшись, без промедления пошёл ей на встречу.

- Здравствуй, ты узнаёшь меня? Мы виделись вчера, здесь же, мельком.

Она подняла уставшие глаза на незнакомца.

- Меня зовут Игорь. Я жду тебя целый час. Вот цветы. Тебе. Так ты вспомнила меня?

На её измученном лице неуверенность сменилась безразличием, и она неопределённо кивнула головой.

- Ты мне очень нравишься. Да, с первого взгляда. У меня недалеко есть квартира. Я буду зарабатывать деньги. Выходи за меня замуж! Как тебя зовут?

Она пристально посмотрела куда-то сквозь Игорька и тихо сказала - Лилечка. Он взял её за руку и повёл за собой.

На промелькнувшей афише Лилечка снова увидела, то вчерашнее, лицо главного героя и остолбенела…

- Я не хочу никуда идти с тобой, - сказала Лилечка, отдавая Игорю цветы. Не замечая никого перед собой, она быстро пошла домой.

Игорёк, остался в одиночестве со своим недоумением. – Схожу-ка я в кино, а после подумаю обо всём…

- Прорвёмся, - шепнул он сам себе, погружаясь в комфортность кинотеатра.

 

5

 

Пронзительно и высокомерно зазвенел телефон.

-Виталий, это тебя,- сказала мама.

- Иду.

- По-мо-ги наполнить мой внутренний мир чем-нибудь интересным, ПОЖАЛУЙСТА…

- Кто это был? - поинтересовалась мама, после того как Виталий, ничего не ответив, положил трубку. В последние дни он был молчаливым и сосредоточенным.

- Ли-ле-чка, задумчиво ответил он, и начал медленно набирать её номер телефона…