КАМЕЯ КАНЦЛЕРА

 

Глава 1

ДЕЛА ПЛОХИ

 

Да что уж там, начнем без лишних предисловий!

Жила-была страна. Самая обыкновенная, каких пруд пруди. И жили в этой стране люди. Не скажу, чтобы все добрые и порядочные… Но попадались и такие. И жил-управлял этой страной молодой и веселый король, по имени Рене. Честно говоря, не особенно-то он и управлял, ибо почитал политику, а уж тем более экономику, занятием глупым и прескучным. (Те из вас, милые мои, кто захочет изучить эту премудрость, конечно, ему посочувствуют.)

Чем же занимался день-деньской король Рене? Да всем, что нравится молодым, жизнерадостным бездельникам! Охота, попойки, по ночам тайные «хождения в народ», что нередко кончалось дракой в каком-нибудь портовом кабаке…

Ну, и, разумеется, женщины. О да, женщины всех сословий, ибо король был неприхотлив. Судомоек он даже больше жаловал, чем герцогинь, - хлопот меньше. А так как Рене отличался великолепным здоровьем, то его хватало и на тех, и на других. И всё шутя, упаси боже от серьезных связей!

«Надо учиться исчезать до первых женских слез», – говаривал он молодым придворным, и они хохотали в знак одобрения.

Все шло превосходно. Государственный Совет управлял, Парламент сочинял законы, старый седой Канцлер приносил королю бумаги на подпись… Что же оставалось делать Рене? Подмахнуть их, только и всего!

Итак, повторяю, все шло на удивление гладко… До тех пор, пока из-за границы не стали поступать тревожные слухи.

Прочитав донесения послов, седой Канцлер охнул и схватился за сердце. В этот момент он парил ноги в тазике с водой и так разволновался, что расплескал всю воду на ковер.

- Вы с ума сошли! - вскричала канцлерша, – Это же персидский ковер, подарок самого Гасан-паши!

- К черту… Всё к черту, - невнятно пробормотал Канцлер. Он нервно теребил кисточку на своем ночном колпаке. Затем решительно встал.

- Собирайте чемоданы, дорогая. Немедленно. Упакуйте фамильное серебро, мои античные камеи и пару наших детей.

- Что-о-о? – оторопела канцлерша. – Куда? В чем дело? У меня сегодня благотворительный вечер в дамском клубе…

- Не рассуждать! – вскричал Канцлер, да так, что вздрогнули слуги и хрустальные подвески на люстре.

- Шелковые чулки и туфли! Мою карету! Моментально! Я еду во дворец! И чтобы к моему возвращению вы были готовы!

Карета Канцлера помчалась во весь дух… Но во дворце, как ни странно, уже всё знали. Что-что, а дурные новости летят быстро.

Седой Канцлер проворно шел по анфиладе залов, и отовсюду: из-за каждой двери, с каждой лестницы до него доносился нехороший гул. Такой гул он уже слышал не раз и хорошо знал, что это – первый признак надвигающейся опасности.

«Да, такое уже было при государственном перевороте двадцать лет назад, - тихо бормотал Канцлер. – Но чем, чем это лучше переворота?! Пожалуй, даже хуже. Ах! Только бы жена не забыла упаковать моего любимого «Спящего гермафродита»!»

- Доложите его величеству о моем приходе. Это срочно, - отрывисто бросил он разодетому и растерянному лакею. Лакей побежал докладывать… Но Канцлер, не дожидаясь приглашения, уже вошел вслед за ним в личные покои короля.

Король был один. Он сидел, откинувшись на диванные подушки, и беспечно попивал свой любимый мускат.

- Ах, это вы, дорогой Канцлер? Я вас, кажется, не вызывал сегодня, - улыбнулся Рене.

- Ваше Величество… Государь, - начал Канцлер… И запнулся.

- Ну, ну, старина, в чем дело? Да вы присаживайтесь, без церемоний! – Рене гостеприимно подвинулся.

- Благодарю, - пробормотал Канцлер и сел на краешек дивана.

- Так что же? Я что-нибудь пропустил? Какие новости?

Рене похлопал ладонью по ноге, и нежная длинномордая борзая положила голову ему на колено, в непосредственной близости от Канцлера.

- Ваше Величество… Гм-гм! - Канцлер откашлялся. Он не любил собак. – Мужайтесь, государь. У меня чрезвычайно плохое известие.

- О! Войны в этом году не будет?

- Хуже. В соседних с нами странах началась эпидемия.

- Что-что началось?

- Мор, Ваше Величество. Повальная, смертельная болезнь, от которой нет спасения. Эта зараза скоро доберется и до нас.

- А что говорят медики?

- Медики не могут понять, каким путем она передается. Мне доносят, что у наших соседей царит паника. Города и деревни превращаются в погосты. Люди мрут, как мухи, государь.

- Ну, я не знаю… Я не врач. Давайте закроем границы, объявим этот… Ну, как его…

- Ваше Величество имеет в виду карантин?

- Да, верно!

- Увы, государь, - Канцлер печально опустил голову. - Думаю, зараза уже перекинулась на нашу территорию. Вы, конечно, не знаете… Но когда я был мальчиком, у нас случилось то же самое. Эта проклятая болезнь выкосила тогда половину ваших подданных. От нее умерли мои родители… и… клянусь, я никому не пожелаю подобной участи.

- Но что же делать? – вскочил Рене. – Ведь надо же что-то делать?!

- Бежать, государь. Умоляю вас, немедленно уезжайте.

- Мне бежать из собственной столицы? Мне, королю, отступать перед какой-то дурацкой хворью? – Рене гордо вскинул голову.

- Болезнь не разбирает, где король. Надо ехать. Ведь если с вами случится несчастье, корона останется без наследника! Подумайте о будущем!

- А что будет с моими подданными? - тихо спросил Рене.

- Все в божьей воле, государь. Если выживет хотя бы половина, будет хорошо.

- Половина… Но ведь это сотни тысяч людей! О господи…

Рене зашагал по кабинету.

Канцлер тяжело вздохнул:

- Человек тут бессилен… Что мы можем? Только молиться. Сир, нам надо спешить в порт. Королевский флот ждет только вас, чтобы выйти в море.

Повисло тяжелое молчание. Молодой король сидел, сжав ладонями виски, и о чем-то думал. Канцлер изредка деликатно покашливал и с тревогой поглядывал на большие стенные часы.

«Все ли упаковано? – тоскливо размышлял он, - и как упаковано? Если, упаси бог, небрежно, то моей коллекции конец. О чем думает этот мальчишка?!»

Наконец, Рене поднял голову. Канцлер удивился тому, насколько изменилось его лицо.

- Поезжайте, старина, – твердо сказал молодой король. – Поезжайте. Позаботьтесь, чтобы вывезли всех профессоров, музыкантов, ученых, инженеров… Всех, кто потом будет полезен для страны. Кабинет министров тоже заберите…. Ну, и парочку знающих финансистов. Банкиры и чиновники спасутся, о них не заботьтесь. Да, еще балетную труппу королевского театра, пожалуйста, – он улыбнулся, - ради меня.

- О чем вы говорите?! – старый Канцлер так растерялся, что забыл про этикет. – Балерины, профессора… А вы? Вы, государь?!

- Я не в счет. Во всей стране не найдется более бесполезного человека. Ах да…

- Рене подошел к столу, и что-то быстро написал на листе гербовой бумаги. – Вот. В случае моей смерти вся власть будет передана Парламенту.

И король поставил рядом с подписью оттиск со своего перстня.

- Возьмите, Канцлер. Объявляю вас своим душеприказчиком, - сказал он весело и протянул свернутый документ ошеломленному Канцлеру.

- Вы с ума сошли, - пролепетал вельможа.– Я без вас никуда не поеду. Мой первейший долг…

- Ваш первейший долг – исполнять мои приказания! – отрезал Рене, и в глазах его блеснул истинно королевский гнев. – Ступайте немедленно и займитесь эвакуацией!

Потрясенный Канцлер склонил голову: - Слушаюсь, Ваше Величество… Прощайте, Ваше Величество, - закончил он дрогнувшим голосом.

- Что за ерунда! Мы еще увидимся, старина, я вам это обещаю.

И с этими словами Рене поцеловал старика в макушку.

Канцлер вышел, кланяясь и прижимая к груди поразительный документ.

- Боже мой, боже мой! – бормотал он, спускаясь по мраморной лестнице, - Кто бы мог подумать! Какое великое сердце! Какое безумие!.. И что я буду делать при республике? Пожалуй, выйду на пенсию… А теперь – в королевский театр!

И Канцлер помчался спасать балерин, которых так любил его безумный государь.

А в это время молодой король поспешно одевался. Он привык одеваться и раздеваться сам, не тревожа слуг, за что они его слегка презирали.

Рене спешил. Он отпер шкатулку и туго набил кошелек золотом. Немного подумав, засунул за пояс пару пистолетов.

- Ну, - сказал король, обводя взглядом свой уютный кабинет, - кажется, я ничего не забыл.

Он подошел к картине «Мадонна с длинной шеей», повернул завитушку на золоченой раме… И стена вместе с картиной отъехала в сторону, открывая тайный ход. Рене проскользнул в него… И стена за ним закрылась.

 

Глава 2

ДОГОВОР

 

Конечно, молодой король не поехал в порт.

- Представляю, что там сейчас творится, – бормотал он, прокладывая себе дорогу в толпе.

Улицы были запружены народом. Столица уже знала об эпидемии, и люди в панике, похватав самое ценное, бежали и ехали в порт, в деревню, к черту на кулички – только бы вон из города!

В толпе ловко орудовали воры. Один из них чуть было не срезал с пояса Рене кошелек, но тот вовремя схватил наглеца за руку, да так сильно, что вор заверещал от боли. Несколько лошадей, запряженных в экипажи, испугались и понесли. Началась давка. Но Рене ловко нырнул в подворотню и пошел по пустынной, узкой и темной улочке.

А теперь вот о чем. В те времена в каждом нормальном государстве была своя собственная колдунья.

Конечно, была такая колдунья и в королевстве Рене. И он об этом прекрасно знал, хотя никогда к ней не обращался. Зачем молодому и счастливому королю прибегать к помощи злых или добрых чар? Да и время было уже не то. Прогресс, милостивые государи, расцвет научной мысли… Что же вы хотите!

Но сейчас, когда никто уже не верил в науку, и не очень-то надеялся на милость Божью, оставалось одно. Рене шел к колдунье.

Он позвонил в колокольчик у дверей. Ему открыл унылый прыщавый юноша. Это был ученик колдуньи и по совместительству ее племянник.

- Дома? – отрывисто спросил Рене.

- Дома… - слегка растерялся прыщавый ученик.

- Принимает?

- Н-не знаю…

- Ну, так я пройду.

И король властным жестом отодвинул в сторону прыщавого малого и вошел в дом.

Дом был уютный и отнюдь не бедный. Он ничего общего не имел с традиционными мрачными жилищами ведьм и колдунов. Да и сама колдунья оказалась совсем не старой, очень элегантной дамой в шуршащем шелковом платье и папироской в зубах.

- Чем могу? – спросила она не слишком любезно.

- Э-э… Добрый день, мадам.

- Добрый? Ну-ну. - Колдунья холодно улыбнулась.

- Вы знаете, кто я? – продолжал король.

- Догадываюсь.

- Тогда я сразу к делу.

- Минутку. – Колдунья подняла руку. – Жак! Проследи, чтобы нам не мешали. Кофе, чай? Ах да, вы предпочитаете мускат… Жак, бутылку муската и бокалы!

Жак поплелся исполнять приказание.

- Вы очень любезны, мадам. Вообще, у вас тут мило. – Рене оглядел гостиную.

- Что ж, прошу садиться, - оттаяв, сказала колдунья.

Жак внес на подносе бутылку, бокалы и притворил за собой дверь.

- За наше здоровье! – улыбнулась колдунья и чокнулась с королем. Бокалы зазвенели.

- Кстати, о здоровье, - начал Рене. - Вы слышали об эпидемии, мадам?

- Еще бы.

- Ну, так я к вам за советом.

- Ко мне? – изумилась хозяйка. – Помилуйте, сир! Чем может вам помочь жалкая, невежественная знахарка? А где же министерство здравоохранения? Где светила науки? Неужто безмолвствуют?

- Вы отлично знаете, что да. – Рене развел руками. – Говоря откровенно, вы – моя последняя надежда.

- Не понимаю. Вам-то какое дело до эпидемии? Ну, вымрут несколько крестьян… Каких-нибудь жалких двести-триста тысяч… Ну и что? Эти, как их… Бабы… Да, деревенские бабы нарожают еще! Так о чем волноваться?

- Я никогда себе этого не прощу, - твердо сказал король. И, поглядев ему в глаза, колдунья поняла, что он говорит правду.

Она встала и прошлась по гостиной, шурша шелковым платьем. Рене с тревогой следил за ней.

- Ну-с, молодой человек, - протянула наконец колдунья, - если вы действительно хотите…

- Да! Ради бога, говорите, что нужно сделать, я на все пойду!

Раздался хруст разбитого стекла. Это Рене в волнении так сильно сжал свой бокал, что тот сломался у него в руке и поранил ладонь.

- Ах, черт! Богемское стекло! – с досадой воскликнула колдунья. Она перебинтовала руку смущенному гостю. Потом закурила новую папироску и заговорила решительно.

- Средство есть. Во времена правления вашего деда случилось то же самое. Та же болезнь надвигалась на королевство и косила людей, как траву. И вот ваш дедушка, чтоб ему пусто было, послал за мной и этак, знаете, в приказном порядке велел спасти государство! Пустячок, да?

Я сказала ему, что только он сам может это сделать. Он спросил, как. Я объяснила. Тогда ваш дед разозлился до такой степени, что чуть было не приказал меня казнить. А потом собрал чемоданы и со всем двором срочно отбыл в дальнее путешествие. Что ж, и я на время уехала из страны… Лет этак на пятнадцать. А когда вернулась, здесь была пустыня. Дед ваш от огорчения умер на чужбине, а отец еще долго штопал прорехи и расхлебывал кашу. Кстати, не без моей помощи.

И вот теперь вы, внук своего деда, приходите ко мне с тем же вопросом! И я повторю вам то, что сказала ему: только вы сами можете спасти свое королевство. Но (тут колдунья подняла вверх палец) подумайте хорошенько. Если это был просто мальчишеский порыв, то вам лучше плюнуть на все и уехать.

- Можно мне папироску? – попросил Рене.

- Конечно.

Хозяйка угостила короля папироской и поднесла ему зажигалку. Молодой король глубоко затянулся, выпустил дым в потолок и проговорил:

- Понимаете, мадам… Жизнь проходит зря. Надо успеть сделать хоть что-нибудь стоящее. Понимаете?

- Еще бы.

- Говорите, что за средство. Я готов, - решительно закончил Рене.

Колдунья помолчала, а затем произнесла:

- Собственно говоря, все очень просто. Вы должны заболеть сами.

- То есть как?

- Король, желающий спасти свою страну от этой заразы, должен добровольно заболеть.

- И… тогда все жители моей страны останутся здоровы?

- Да.

- Но ведь это же потрясающе! – вскричал Рене. – Я согласен! Поболею немножко, а там, глядишь, меня вылечат. Одного-то лечить гораздо проще, чем всех, верно?

Колдунья с усмешкой покачала головой и спросила:

- Вы болели когда-нибудь?

- Да нет, на здоровье не жалуюсь… Помню, как-то схватил насморк… Вот вроде и все.

- Оно и видно. Вы рассуждаете, как человек, не имеющий понятия о том, что такое серьезный недуг. Но даже не это главное.

- А что же? – нахмурился король.

- Если вы дадите согласие, мы заключим договор. И уж тогда на пощаду не рассчитывайте.

- На какую пощаду?

- На выздоровление, голубчик. Вы никогда не поправитесь. Вы умрете.

Король побледнел.

- Мало этого. У вас не будет права даже попытаться вылечиться.

- Это что… обязательно?

- Эта эпидемия стара, как мир. Ее называют по-разному: «Бич Божий», «Черная лихорадка», «Проклятье Морганы»… Только два короля за всю историю решились на такую жертву, но напрасно. Они не выдержали и нарушили условия договора. И кто мог бы их осудить? По-человечески – никто.

- Да, но с кем король должен заключить договор? С вами?

- Что вы! – махнула рукой колдунья.

- С кем же тогда?

- Ну, если хотите, со злым духом этой болезни. Я лишь посредник и наблюдатель. Не нами заведено - не нам и отменять.

- А другого пути нет?

Колдунья пожала плечами, давая понять, что вопрос не имеет смысла.

- Н-ну, хорошо, - сказал король и потер лоб ладонью. - Предположим, я соглашусь… Можно мне хотя бы покончить с собой, если… Ну, если мои дела будут совсем плохи?

- Нет! – отрезала колдунья. – Об этом и думать забудьте. Вы должны умереть именно от болезни.

- Так… Лечиться нельзя, покончить с собой нельзя…

Рене вскочил и зашагал по гостиной. Потом резко остановился: - Но люди-то хоть будут мне благодарны?

- Ха! Не рассчитывайте, мой милый. Напротив, все будут гнать вас от своих дверей. И когда вы сдохнете, как паршивый пес, вас даже не похоронят прилично.

Повисла тяжелая пауза.

- Так что, сир, - закончила колдунья, - укладывайтесь и уезжайте поскорей. Если повезет, лет через пять вернетесь, и, может быть, вас еще кто-нибудь встретит на родной земле. Жак!

В дверях показалась прыщавая физиономия.

- Жак, голубчик, наш гость уже уходит. Проводи его.

- Нет! Он еще не уходит! – король решительно захлопнул дверь перед носом прыщавого племянника и повернулся к колдунье:

- Вы не смеете вот так выставить меня, точно мальчишку. Я должен подумать.

Колдунья передернула плечиком:

- Думайте, сир.

И с нарочито равнодушным видом стала поливать левкои.

После некоторого молчания король спросил:

- А сами вы, мадам, разве не боитесь эпидемии?

- Ну, что вы, голубчик… Я все-таки не человек. И потом, ничто не мешает нам с племянником исчезнуть в любой момент.

Еще помолчали. Тикали часы… Издалека доносился гул обезумевшей от страха столицы… И тут Рене тихо-тихо сказал:

- Я согласен.

- Что-что? – колдунья притворилась глуховатой.

- Я согласен, - повторил король уже громче. – В конце концов, это лучше, чем погибнуть на поле боя. Воюешь, бывало, ради какого-то куска земли или за союзников… Или вообще неизвестно ради чего. А тут, по крайней мере, все ясно. Давайте ваш договор.

Колдунья удивленно вскинула брови.

- Вы, кажется, не поняли. Вам нельзя будет лечиться.

- Да.

- Вам нельзя будет покончить с собой.

- Да.

- Вам нельзя будет никому, ни одной живой душе рассказать о нашем договоре. Если вы проговоритесь, чары разрушатся, и люди начнут болеть и умирать.

- Да.

- Если и найдется добрая душа, которая захочет вам помочь, вы не должны принимать никакой помощи.

- Да.

И Рене подписал договор, разумеется, кровью. И выложил на стол свои пистолеты, «подальше от греха», по словам колдуньи.

- А теперь выпейте вот это.

Перед глазами короля блеснул сосуд темного стекла.

- Этому зелью двести лет, не меньше. Но не волнуйтесь, у таких продуктов срок гарантии – вечность.

Рене задержал дыхание… и выпил содержимое сосуда одним махом. После чего робко взглянул на колдунью:

- Скажите, мадам… Могу я хотя бы ругаться вслух?

- О да. Ругаться можете, сколько угодно.

И колдунья впервые нежно, по-матерински улыбнулась королю. Рене хотел было этому удивиться… Но тут в глазах у него потемнело, и он замертво упал на ковер.

 

Глава 3

БОЛЕЗНЬ

 

Как можно описать ад?

Великий итальянский поэт по имени Данте попытался это сделать. Но его понятия, надо признать, несколько устарели.

Вообще, у каждого свой ад. Для одних это нищета, для других – несчастная любовь, для третьих – тюрьма, долги, сварливые жёны...

Для Рене ад начался, как только сознание вернулось к нему. Он очнулся не в доме колдуньи, а у обочины большой дороги. Двое незнакомцев склонились над ним и шарили по карманам его брюк.

- Давай, давай, ну чего ты копаешься? – бормотал один из мародеров. – Терпеть не могу покойников!

- Тоже мне, нежности, - огрызнулся второй.

- А вдруг он заразный? А? Говорят, многие мрут сейчас от черной лихорадки… - боязливо говорил первый.

- Чепуха! Покойник что надо, свежий, как огурчик! – отвечал второй. – Погоди-ка, стащим с него сапоги и куртку. У парня, видать, водились денежки.

- Ух, и напьемся мы нынче! Ты как насчет телячьих отбивных?

- Сам ты отбивная… Тяни!

И вот, когда мародеры ухватились за его сапоги, Рене открыл глаза.

- Отбой, ребята. Сапоги мне самому нужны, - произнес он и приподнялся на локте.

- А-а-а! Покойник ожил! – заорал в страхе первый мародер. Но второй оказался посмелей.

- Это мы сейчас исправим, - прошипел он и выхватил из-за пояса охотничий нож. Лезвие просвистело у самого горла Рене. Но он успел перехватить бандиту руку, и стал ее выкручивать, пока тот не взвыл от боли. Нож отлетел в сторону.

- Бежим! – заорал первый и бросился наутек.

Второй, охая, приподнялся с земли, но Рене придавил его коленом:

- Э нет, братец! Сперва верни деньги. Ведь мама говорила тебе, что воровать нехорошо?

- Го… говори-ила, - прохныкал второй мародер. Он вытащил из-за пазухи кошелек Рене и бросил его на землю.

- Умничка, - усмехнулся король. - А теперь пошел вон!

Второй мародер кое-как встал и поплелся вслед за первым.

Довольный король сунул кошелек себе в карман и подобрал нож.

«Ну-с, вот так, - подумал он, оглядываясь по сторонам. – Но что произошло? Где это я? И почему я ничего не чувствую? Уж не посмеялась ли надо мной чертова колдунья?»

И тут он ПОЧУВСТВОВАЛ. Да так, что солнце почернело у него перед глазами.

«Что это? – пронеслась мысль в королевской голове, - О господи... Я, кажется, умираю».

Но это была не смерть. Это болезнь проснулась в нем, чтобы уже никогда не засыпать. Жестокая боль пронзила тело, с головы до пят его стала бить мелкая дрожь, холодный пот побежал по вискам… Ноги Рене подкосились, он рухнул в дорожную пыль и забился в судорогах.

Мародеры еще не успели отойти далеко.

- Ты видишь? Ты видишь? – в ужасе закричал первый. – Я же говорил, он заразный! Это она, черная лихорадка!

- Не болтай ерунды, – неуверенно сказал второй. Ему тоже стало страшно.

- Да вон же, у него и пена на губах! Бросай все, что мы у него взяли! И куртку бросай! И кольцо! И часы! О господи, господи, неужели я умру?! – причитал первый, выворачивая карманы. – Черт меня дернул с тобой связаться!

- Заткнись, дурак. Пошли скорей, разведем костер и сожжем нашу одежду. Авось, пронесет.

И они пустились бежать, прочь от этого страшного места.

А король остался лежать на дороге. Приступ прошел, и теперь он тяжело дышал и стирал пот со лба трясущейся рукой.

«Так вот что со мной будет, - думал он, - вот каким я стану теперь… И уже навсегда. До самой смерти. Господи, во что я вляпался, идиот?! Утешает одно, – что это ненадолго».

Но Рене ошибся. Его молодое, крепкое тело не желало сдаваться. Дни шли за днями, а он все не умирал. Болезнь грызла его, как бешеный пес, мяла и терзала своими железными пальцами, - но он не умирал.

Он ушел с большой дороги в лес. Там никто не мог его увидеть, а, значит, и помочь. Во время приступов он катался по земле, стонал и плакал от боли, и стоны разносило эхо. Но даже дикие звери обходили его стороной. Лихорадка изнуряла его, бросала то в жар, то в холод… Но он не умирал.

Есть не хотелось совершенно. Это и удивляло и радовало короля. «Тем лучше», - думалось ему.

Но он все не умирал.

Сколько раз его соблазняла мысль разбить себе голову о камень или броситься в пропасть! Но в самый последний миг слово «Договор!» начинало гудеть колоколом у него в голове… И Рене отползал от края и отталкивал от себя камень.

Но зато уж он и ругался! Лексикон, по счастью, был богатый, и Рене никого не щадил. Он проклинал последними словами колдунью за ее жестокость, себя – за свою глупость, Бога – за его равнодушие, и людей, которых он спас, - за то, что они были здоровы.

Наконец, болезнь так измучила Рене, что он едва мог передвигаться. Кто бы узнал в этом изможденном человеке прежнего веселого, молодого короля!

И тут он подумал: «Я схожу с ума. Не могу, не могу так больше. Нельзя любить всех людей. У меня ничего к ним нет, кроме ненависти и злобы. Надо любить кого-то одного. И так, чтобы не жалко было ради него и помучиться. Иначе все зря. Я не выдержу».

Он собрал остаток сил, выбрался из леса на дорогу и поплелся по ней в неизвестность.

 

Глава 4

НА ДОРОГЕ

 

И он увидел жизнь! Жизнь текла широкой рекой, она была прекрасна.

И он увидел людей в деревнях возле большой дороги. Они не болели, но думали, что несчастны, и сетовали на плохой урожай, на погоду, родственников и соседей. У здоровых всегда много забот.

По пути королю попадались такие же оборванцы, как и он сам. Они пытались завязать разговор, но, заглянув ему в лицо, отходили подальше. Страшное это было лицо.

Мимо изможденного, тощего бродяги шли и ехали сотни путешественников. Иногда Рене кидали монетку, но на что ему были деньги? Деньги нужны живым.

Однажды его чуть не сшиб конный отряд жандармов. Они неслись, придерживая руками синие треуголки, и исчезли в клубах пыли.

«Интересно, - вяло подумал король, - какая у нас теперь власть?»

Хотя ему было все равно. Просто надо же о чем-то думать.

Болезнь, казалось, немного разжала свои железные пальцы. Он шел второй день, но приступов не было. Была только сильная слабость и жажда. Ему все время хотелось пить.

Впереди показался небольшой городок…

«ЗДЕСЬ, - почему-то подумал Рене, и тут же сам себя спросил: - Здесь? Что «здесь»? Хотя, в конце концов, наплевать. Ведь все равно, куда идти».

И он свернул с большой дороги и поплелся по направлению к городку. Внезапно начался дождь, и Рене жадно ловил ртом крупные капли.

- Хорошая погодка нынче! Вот, возьмите, сын мой, - услышал он бодрый голос. Рене нехотя оглянулся и увидел румяного священника в круглой шляпе, под зонтиком. Он протягивал королю флягу с водой.

Рене помедлил… Но жажда победила. Он жадно выхватил у священника флягу и уже хотел залпом осушить ее до дна… И тут слово «Договор!» загудело колоколом в его голове. «Помощь, - в ужасе подумал Рене, - нельзя ни от кого принимать помощи!» Пальцы его разжались, фляга упала на землю.

- Ай-яй-яй… Вижу, вы нездоровы, сын мой? Ничего, сейчас поднимем, - добродушно сказал священник и нагнулся за флягой.

- Нет! Не трогай! – закричал Рене и отшвырнул флягу ногой, насколько хватило сил.

- Да он, никак, сумасшедший, - пробормотал оторопевший священник.

- Я болен. Ясно тебе? Черная лихорадка. Слыхал?

- Господи помилуй! А я думал, зараза нас миновала, - священник перекрестился.

- Миновала, да не всех. Ступай прочь, поп! Ты ведь хочешь жить, верно? – И бродяга засмеялся сухим, лающим смехом.

Священник с жалостью и ужасом смотрел на него.

- Я помолюсь за тебя, сын мой.

- Не стоит, отче. Иди и радуйся, что ты здоров.

Пелена дождя скрыла священника…

А Рене сделал еще сотню шагов… Лег на мокрую землю… И закрыл глаза. «Если Бог есть, - подумал он, - я умру немедленно».

 

Глава 5

БОГ ЕСТЬ

 

Рене очнулся от холода.

- Нет Бога, - сказал он вслух и почему-то повеселел. Потом оперся на локоть и увидел, что лежит на краю городского кладбища.

«Поздравляю, сир. Конечная остановка», - мрачно пошутил он про себя.

И тут же заметил печальную процессию. Хоронили человека не маленького, потому что народу было хоть отбавляй.

«Приятное зрелище, - подумал Рене, отползая за большой камень и стуча зубами, – согревает душу».

Он разглядывал мужчин в черных сюртуках, чопорных дам под зонтиками, священника… («Да это тот самый, что предлагал мне флягу!») Венки… замечательный лаковый гроб… вдову…

И тут все в нем перевернулось.

- Одри? – прошептал он.

Да, это была она, рыжая Одри с зелеными глазами, молоденькая горничная, которую веселый король когда-то слегка полюбил. В то время он все делал слегка. Потом, когда горничная ему наскучила, мудрый Канцлер позаботился, чтобы ее прилично выдали замуж. Она исчезла из жизни короля, как многие другие.

И вот рыжая Одри в черном платье стояла над гробом мужа… И не плакала. Рене это отлично видел.

Наконец, все ушли. Кладбище опустело.

«Одри, - думал он, - Одри… Я хочу увидеть ее. Хочу! Имею я, черт возьми, право хоть что-нибудь захотеть! Ведь увидеть – это ерунда… Это можно. В договоре ничего не сказано о том, что мне нельзя ее увидеть».

Он обрадовался этой мысли, словно кого-то перехитрил.

И тут болезнь напомнила о себе. Да так, что бродяга провалялся на кладбище до вечера. Он подавлял стоны, чтобы никто его не услышал и не обнаружил здесь. Теперь он боялся этого больше всего на свете.

Солнце уже давно погасло, когда Рене, шатаясь, вошел в городок. Он брел, хватаясь за стены домов, и радовался, что улицы пусты. Вот городская площадь… Фонтан… Из каменной львиной пасти в круглую чашу бежала струйка воды. Он упал на колени и пил, пил, пил…

Потом огляделся. Дома тесно окружали площадь. Окна были освещены. Там жили люди, десятки, сотни людей…

«О господи, - с тоской подумал Рене, - мне ее ни за что не найти в этом чертовом городишке!»

И тут дверь одного из домов открылась. На мостовую лег прямоугольник света. В дверях показались пожилая дама и священник.

- Может быть, я побуду с вами до утра, дорогая? – неприятным голосом сказала дама.

- Действительно, дочь моя, – поддержал даму священник. - Вам сейчас необходима поддержка родных…

- Нет, благодарю вас, тетушка. И вас, святой отец. – Рене вздрогнул, так знаком ему был этот голос. – Простите, но я бы хотела немного побыть одна.

- Понимаю, душенька. Крепитесь, моя милая, - отвечала пожилая дама и вдвоем со священником они, не спеша, пошли по площади. Слуга нес перед ними фонарь. Когда они проходили мимо Рене, он спрятался за каменной чашей фонтана.

- Несчастный мой племянник, - бормотала дама, удаляясь. - Она бы хоть ради приличия поплакала, бесстыдница!

- Вы слишком суровы, мадам. Бедняжка так рано овдовела, что…

Голоса затихли.

«Все-таки Бог есть», - подумал Рене. Он с трудом встал и подошел к дому Одри.

Площадь была пуста. Где-то лаяли собаки…

«Какое право я имею звонить в эту дверь? Нет, не позвоню, боже упаси!.. Но тогда придется ждать до утра. А я не могу ждать. Я околею здесь до утра и так ее и не увижу».

Рука потянулась к дверному звонку и застыла в воздухе.

«Нет-нет, нельзя! Убирайся, забудь сюда дорогу!» Рене мысленно сказал себе это… и позвонил.

- Кто там? Святой отец? Тетушка, вы вернулись? – спросили по ту сторону двери. Он судорожно глотнул, но в горле было сухо, как в пустыне.

- О… Одри…

- Что? Кто это?

Дверь отворилась, и желание Рене было исполнено. Он увидел ее, так близко, что прошептал: «Ну и довольно». И, совершенно успокоенный, стал съезжать по дверному косяку, все ниже… ниже… ниже…

- О господи! – услышал он далеко-далеко испуганный голос, - Жаннета! Жаннета! Помоги мне!

«Как хорошо, - подумал Рене. – Темно и тихо».

 

Глава 6

СМЕРТЬ

 

- Доброе утро, Ваше величество.

И действительно, было утро.

Рыжая Одри сидела возле постели и тревожно смотрела на короля.

- Как вы себя чувствуете?

Это был нелепый вопрос. Рене никак себя не чувствовал. До того никак, что не мог пошевелить пальцем. И только смотрел на рыжие кудряшки, выбившиеся из-под белого чепца.

- А я вас узнала. Хотя вы ужасно изменились.

«Я плачу, - подумал он, - вот дурак».

- А в газетах пишут, что король бесследно исчез. Болтают о похищении, самоубийстве… Все с ног сбились, ищут вас… А вы у меня. Да еще в таком состоянии… Ах, да скажите хоть слово! Что с вами произошло?

- Нет, - сказал Рене одними губами, - вы… о себе.

- Да что о себе, - она отвела глаза. – Вышла замуж… Переехала в этот городишко. Мне поначалу все тут было смешно, после столицы. Для местных я так и осталась чужой. Муж мой дослужился до окружного судьи… Дом купили… Все бы ничего, да только умер он.

- Отчего?

- От страха. – Она слегка усмехнулась. - До того испугался заграничной заразы, что сердце не выдержало. Вот я и овдовела.

Помолчав, Одри добавила тихо: - Попрекал он меня вами… Чуть ли не каждый день.

Повисла пауза. И в голове у Рене ни с того, ни с сего возникли слова: «Казни египетские». Египетские?.. Почему египетские? Потому что самые страшные? О, если бы он мог встать! Он упал бы к ее ногам… И она… Может быть, она смогла бы…

- Я пошлю за доктором, - прервала молчание Одри.

- Нет.

- Глупости! Вы же совсем больны.

Одри встала, но Рене с неожиданной силой схватил ее за руку.

- Никакого доктора. Это бесполезно. У меня та самая болезнь, которой так боялся ваш покойный муж.

За дверью кто-то громко охнул. Послышались дробные шаги, будто сбегали с лестницы.

Одри распахнула дверь.

- Жаннета! Ты подслушивала? Вернись сейчас же! – крикнула она, но ей никто не ответил. Внизу хлопнула дверь.

- Ну вот, теперь эта дура раззвонит по всему городу…

- Я не должен был приходить сюда, - пробормотал Рене. - Помогите мне встать.

- Лежите! Никуда я вас не отпущу, - властно сказала Одри.

- Вы не понимаете…

- Все я понимаю. Если вам вздумалось умереть в моем доме, на то королевская воля. Дом ваш… Как и я ваша, - закончила она торопливо и вышла из комнаты.

«Господи, вот оно, счастье, - подумал король, - дом… постель… и главное - ничего не болит».

Он не знал, сколько прошло времени, но тут внизу послышались голоса. Рене затаил дыхание.

- Дочь моя, - говорил священник, - ходят слухи, что вы приютили у себя опасно больного человека. Подозреваю, что мы с ним уже встречались вчера… Ваша служанка не лжет?

- Нет, отец мой, – отвечала Одри.

- Вам нельзя оставлять его в доме. Это черная лихорадка, ужасная болезнь. Вы подвергаете себя смертельной опасности…

- О себе я не думаю.

- Но тогда подумайте о других! Город взбудоражен. Люди озлоблены, напуганы… Они грозятся поджечь ваш дом вместе с вами, и я буду бессилен…

- Этот человек останется здесь. А вашим прихожанам передайте: пусть попробуют. Первого, кто приблизится к моему дому, я застрелю, как бешеного пса. Так им и передайте!

- Одумайтесь, дитя мое!

- Уходите. По мне лучше сгореть, чем жить в вашем городе.

Священник ушел. Загремел засов. В доме наступила тишина.

Рене слушал все это, закрыв глаза, и расслабленно думал: «А хоть бы и сгореть… Все равно, лишь бы скорее. Не могу больше. Не мо-гу».

И тут перед ним возникла из воздуха колдунья. Лицо ее было ужасно, глаза сверкали.

- Договор! – закричала она беззвучно, - ты нарушаешь договор, негодяй! Пункт четвертый: «Ни от кого не принимать помощи»! Если ты не уйдешь из этого дома, я объявлю наше соглашение недействительным.

- Плевать…

- Тебе наплевать на жизни тысяч людей?

- Абсолютно.

- А она? Ты, мелкий эгоист, хочешь, чтобы она из-за тебя погибла?

- Нет!

- Тогда вставай и уходи.

- Я не могу…

- Вставай, мерзавец, или она заболеет первой!

- Жаль, что мой дед не казнил тебя, чертова ведьма.

После этих милостивых слов Рене зажмурился… Приподнялся на локте… Сел в постели… Комната кружилась перед ним.

«Сейчас, сейчас… Если я должен встать, я встану». И он последним усилием воли заставил себя подняться. Сделал шаг к двери… Другой…

И тут перед ним предстала Смерть, добрая и милосердная. У нее было милое лицо Одри, рыжие волосы вились, блестели зеленые глаза… Смерть, улыбаясь, протянула к нему руки. Рене засмеялся от счастья… и упал в ее объятия.

 

Глава 7

ЖИЗНЬ

 

На небесах кипела работа. Одни ангелы скрипели перьями по бумаге, другие летали взад и вперед, прижимая к груди толстые папки с надписью «Дело»… А третьи, отлетев в сторонку, подальше от глаз начальства, хихикали над анекдотами, которые нашептывали им присланные за грешниками бесенята. Жизнь, одним словом, била ключом.

Однако в кабинете высшего начальства было тихо и благостно.

- Вседержитель, прошу всемилостивейше простить меня, но прибыла новая душа, - музыкальным голосом доложил архангел.

- Ну, так распорядитесь по делам ее. Почему сразу ко мне? – недовольно спросил Бог.

- Осмелюсь заметить, случай необычайный. При жизни он был королем…

- В ад! – отрезал Бог.

- …Но принял немалые страдания за своих ближних.

- Гм! – Господь с сомнением пошевелил бровями (ну, знаете, как это обычно делают большие начальники). - Верится с трудом. Подайте дело.

Архангел почтительно подал.

- А, так это шалопай Рене? Уже умер?

- Так точно, Вседержитель. Полминуты назад.

- Действительно, бедняга намучился… гм-гм. Но (и тут Господь строго взглянул на архангела) он не святой.

- Увы! – вздохнул архангел, - но, может быть, его все же как-то можно… э-э-э… допустить? Святых нам сейчас так не хватает…

- Он блудодей и богохульник.

- Но разве он не искупил эти прегрешения?

- Не совсем. Главнейшее искупление у него еще впереди.

- Какое же, о Вседержитель?

- Женитьба! – громыхнул Господь. – И вообще, король Рене отнюдь не умер. Временная остановка сердца, только и всего.

- Но по договору с нечистой силой он обязан был умереть…

- Что-о-о? Да вы хоть понимаете, любезный, КОМУ это говорите?!

Хрустальные стены кабинета содрогнулись. Архангел в ужасе спрятал голову под крыло. Господь выдержал начальственную паузу и произнес, уже несколько смягчившись:

- Дело перешло в высшую инстанцию. Так им там и передайте. Дело – на полку, душу – на землю. И дайте мне, наконец, поспать, черт бы вас побрал!

- Слушаюсь-с…

Архангел удалился на цыпочках…

 

* * *

И тут король Рене открыл глаза. Он лежал на своей родной королевской постели, в своей родной королевской спальне и думал: «Надо же… Как на том свете все похоже на этот». И сейчас же почувствовал запах горелого.

- Ну-с, голубчик, вот мы и в расчете.

Голос был знакомый. Рене с трудом повернул голову и увидел… Ну да, конечно же, колдунью! Она сидела за столиком и жгла над пепельницей какой-то документ.

- Это наш с вами договор, голубчик. Не правда ли, как славно горит?

Колдунья прикурила от веселого пламени папироску. И тут Рене все вспомнил, и ярость захлестнула его.

- Ах ты, старая…

- О, вы гневаетесь, значит – живы. Что ж, радуйтесь: эпидемия нам больше не угрожает. А у вас нынче второе рождение, Ваше величество. Поздравляю. От престола отрекаться не надумали? Нет? Ну и правильно. Нашим простакам еще расти и расти до демократии.

У Рене не было сил, чтобы ругаться. Поэтому он спросил:

- Где Одри?

- Ваша бывшая служанка? – колдунья хитро прищурилась.

- Попрошу говорить о королеве почтительно. – В голосе короля послышались металлические нотки.

- Ах, так… - Колдунья почему-то вздохнула. - Да здесь она, здесь. Я вас обоих переправила во дворец. Вырвала, можно сказать, из лап обезумевшей черни… И что-то не слышу слов благодарности.

- Чем могу? – сухо спросил Рене.

- О, для вас это пустяк. Я бы хотела кафедру в столичном университете. Увы, годы, годы… Пора передавать свой опыт молодым.

В голосе колдуньи была печаль и усталость. И сама она уже не казалась ни грозной, ни жестокой. Милая, немолодая дама с пучком седеющих волос.

- Хорошо, сударыня, - промолвил король. – Через неделю я лично поздравлю вас и вручу профессорскую мантию. Вы довольны?

- О, вполне, благодарю вас, сир! – сказала колдунья и растаяла в воздухе.

Рене устало откинулся на подушку… И тут двери в опочивальню распахнулись, и вошла его радость с зелеными глазами, его рыжая находка, его единственная любовь на всю жизнь.

И что бы вы думали? Невероятный случай! Рене женился на Одри. Этот скандальный брак долго служил поводом для споров и сплетен при иностранных дворах. Соседи короли объявили своего собрата сумасшедшим. Но молодоженам, говоря откровенно, было на это наплевать.

И они жили счастливо. Но умерли не в один день. Одри надолго пережила своего второго и единственно любимого мужа. Увы! Договоры с колдуньями не проходят даром для здоровья…

Но, впрочем, это все ерунда!

Самое большое несчастье постигло старика Канцлера. Камея «Спящий гермафродит», гордость его коллекции, была безжалостно раздавлена во время эвакуации каблуком его супруги! А? Ну что тут скажешь?! Нет, не могу… Слов нет. Слезы душат… Канцлер так и не утешился до конца своих дней.

 

КОНЕЦ