Человек шел по узкому извилистому коридору, тяжело дыша и обливаясь потом. Было очень жарко и жутко. От факела, который он нес в руке, на стене метались искореженные светом тени. Он не позволял себе бежать только усилием воли. Нет, твердил он про себя, нужно не терять рассудок, иначе можно потерять все. Лучше думать о Камне, большом и лучистом. Если он так велик, как о нем говорят, то вряд ли он подлежит огранке целиком. Придется его раздробить на части. В принципе, это всего лишь вопрос техники. Хотя и жаль. Говорят, он необыкновенно красив. Впрочем, черт с ней, с красотой. Деньги, вот что правит миром!…При мысли о сумме, которая его, возможно, ждет, он блаженно прикрыл глаза. Тогда не придется больше рыскать по странам и континентам в поисках заброшенных сокровищ. Можно будет купить себе небольшой уютный домик на берегу океана…да нет, лучше целую виллу!…и жить себе безбедно до конца жизни…

Коридор сузился настолько, что широкие плечи мужчины бороздили известняковые стены. Он помнил, что карта предупреждала об этом, но идти все равно стало почти невозможно. Он ссутулился и наклонил голову, но шаг все равно пришлось замедлить. Карта!.. Он помнил ее наизусть. Она стояла у него перед глазами, как будто он и не сжег ее в камине третьесортной таверны, исподлобья оглядываясь по сторонам, не наблюдает ли кто за ним.

Внезапно странный нежный звук возник в воздухе, растаял и снова возник. Словно далекие колокола тихонько вызванивали вдали незамысловатую песенку. Затем прозвучал тихий, но сильный голос, и полилась мелодия без слов. Она то почти замолкала, то пронзительно взмывала кверху, и казалось, что стены отбивают эти звуки, поглощая их и возрождая снова тысячекратно. Коридор снова стал шире, потолок – выше, и мужчина поневоле убыстрил шаг. «Райна! Пока поет Райна!» Тот старик, из слабеющих рук которого он выхватил карту при догорающем свете костра, что он тогда шептал? «Ее песня может быть долгой или совсем короткой, но помни: ты должен взять Камень, пока поет Райна. Иначе – смерть…Помни…пока поет Райна…» Он что-то еще шептал, уже клонясь к земле, но из-за булькающего хрипа, что рвался из страшной раны в груди, уже ничего нельзя было разобрать. Искатель сокровищ не стал ждать конца. Схватив свои пожитки, он направился к ближайшей таверне. Сняв комнату, он целую ночь учил карту напамять, а утром сжег ее в камине общего холла.

Отправляясь в путь на поиски горного хребта, он еще долго оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому шороху. Он нес в себе тайну, которая могла стоить ему жизни в любую минуту…Да не так уж и долго искал он этот отрог! Вот вход в пещеру было найти значительно труднее. По еле заметным признакам, четко запечатленным в его прекрасной памяти, он все-таки нашел это отверстие в стене и еще некоторое время топтался на месте, недоумевая, неужели этот невзрачный лаз и есть его заветная дорожка к Камню Тысячи Искр. Потом он зажег приготовленный факел и отправился в путь…

А сейчас он бежал по бесконечному коридору, и тени не успевали за ним. «Господи, только бы она не перестала петь!» – единственное, о чем он молил неустанно. Его не интересовало, что это за существо, что это за песня, зачем она звучит и что будет, если она закончится. Ему был нужен Камень, Камень Тысячи Искр, только он, только он!.. Его собственное хриплое дыхание заглушало удары ног о землю. Ободрав ладонь об стену, он повернул за крутой поворот и замер. Факел медленно выпал из его руки прямо в лужицу, натекшую под сталактитом. Недовольно зашипев, пламя погасло, но человек этого даже не заметил. Широко открытыми глазами он пожирал то, что открылось перед ним. Тьме нечего было делать в этом царстве света. Огромный зал, пол которого был покрыт толстым слоем мохнатой слежавшейся пыли, пересекала узкая дорожка, возвышающаяся над полом. Она проходила прямо по центру и делила зал на две равные половины. Противоположный конец дорожки упирался в огромный темный алтарь, и на нем лежало НЕЧТО, яркое, радужное, переливающееся лучезарными волнами, которые полностью затопили всю огромную пещеру. Искатель сокровищ глядел только на алтарь и, ослепленный увиденным, не замечал ни человеческих останков, разбросанных перед алтарем на разном расстоянии от него, ни смутных, еле уловимых теней, таящихся в углах подземного зала. Он даже не сразу заметил, что наступила тишина, та самая, при которой человек словно глохнет и слышит лишь звон собственной крови в ушах. Песня Райны смолкла. Неожиданно он это осознал, и у него вырвался хриплый яростный крик. Нет! Он не собирался проигрывать в самом конце пути. Он честно заслужил это камень. Мужчина сделал прыжок вперед, но его колени неожиданно подогнулись, и он упал лицом в многовековую пыль. Тело вдруг стало слабым и безвольным. Он не хотел верить, что все кончено, и пополз вперед, преодолевая сантиметр за сантиметром. А в груди нарастала и крепла дикая, невыносимая боль, словно там, внутри, что-то безостановочно рвалось на части. Хрипло дыша и видя только слепящий свет Камня перед собой, он даже не почувствовал, как из угла рта вдруг потекла на светлую рубашку струйка темной крови. Он умирал, но жажда наживы была сильней. Ему удалось доползти до подножия алтаря, и дрожащая рука медленно протянулась к сокровищу. Внезапно в сердце словно ударили остро отточенным кинжалом. Он застонал, последним усилием приподнялся и мгновение смотрел на Камень уже незрячим взглядом. Потом упал и застыл на последней ступени, отделенный Смертью от Мечты.

Прошло несколько минут. Пыль, взметнувшаяся от падения тела, уже осела снова, покрывая все вокруг плотной серой вуалью. Казалось, ничто не изменилось. Все также сиял Камень Тысячи Искр, и все так же владычествовала тишина. Но тени, доселе жавшиеся к стенам, уже отделились от них. Неслышно и целенаправленно они двигались к центру пещеры, собираясь в круг. Колеблющиеся и почти прозрачные, они застыли на месте и, казалось, молча рассматривали неподвижное тело, обнимающее алтарь. Затем одна из теней заговорила низким шелестящим голосом.

- Братья, вот еще один из тех, кому был нужен Камень. Но и он его не получил. Райна не захотела допеть для него свою песню. – Другие тени ответили согласными вздохами. – Доколе же нам мучиться? – первая тень в отчаянье вскинула руки к потолку пещеры. – Когда же, наконец, придет тот, кто освободит нас?..

 

Карла была молода и красива. У нее было роскошное тело и луженая глотка, возможности которой она в данный момент активно использовала.

- Тоже мне, великий композитор! – орала она, бегая по комнатам и лихорадочно собирая вещи. Ее каблуки выстукивали по паркету беспорядочную барабанную дробь. – Если у тебя нет возможности содержать женщину, то нечего с ней тогда и встречаться. Я устала от этого шумного пыльного мегаполиса. Я хочу уехать на Южный Архипелаг, а ты мне заявляешь, что у тебя нет на это денег?! Потому что не купили какую-то там твою новую песню?! А мне-то какое до этого дело? Я хочу к морю, ты это понимаешь? И новое платье! И новый электромобиль! А если ты не можешь дать этого любимой женщине, то иди ты к черту!

Виран сидел на широком кухонном подоконнике, бездумно подставив лицо солнечным лучам. Жмурясь, он рассеянно слушал тирады Карлы, понимая в глубине души, что это конец их отношений. Он все еще любил ее, и даже частые скандалы не убили этого чувства, но удерживать ее он не видел смысла. Конечно, что он ей может дать? Такие, как Карла, нуждаются в роскоши или хотя бы в нормальных жизненных условиях. Он же их обеспечить не в состоянии. Виран с грустью подумал, что ничего не умеет. Ничего, кроме как писать музыку. Однако в последнее время у него наблюдался явный застой и в творчестве, и в жизни. После нескольких удачных поп-хитов от него требовали песен подобного рода, он же хотел писать другую музыку. Но первая же написанная им лирическая песня, с которой он пришел к директору музыкальной студии, была подвергнута жесточайшей критике.

- Дорогой мой, - говорил ему директор отеческим тоном, в котором проскальзывали снисходительные нотки. – Зачем вам эти эксперименты? Вы же нашли свою манеру, вот и не уклоняйтесь от нее. У вас уже есть свой круг поклонников, вот и работайте для них.

После этого он перестал писать. Совсем. Звуки, блуждающие в душе и мозгу, никак не хотели складываться в строки. Нотные линейки не дисциплинировали их, а, наоборот, как будто раздражали. Звуки разлетались и прятались. Виран перебывал на многих концертах, в консерваториях и просто на дискотеках, пытаясь поймать ускользающие от него мелодии. Ночами просиживая в своем рабочем кабинете, он все-таки пытался что-то писать, жадно черкая лист за листом. Но все было напрасно.

После ухода Карлы он окончательно впал в депрессию. Так прошло несколько невыносимых дней, пока в конце недели ему не позвонил Гарий.

- Привет, старик! Чем занят? – и, услышав неопределенное «ммм…», радостно воскликнул: - Ладно, сейчас заеду.

Возражать ему было бесполезно, да и уже некогда: в трубке надрывался отбой. Виран кисло усмехнулся и снова погрузился в кресло. Жизнерадостность Гария всегда била через край. Они были знакомы еще с колледжа, но он ни разу не припоминал этого парня в плохом настроении. Правда, сейчас ему совсем не хотелось общаться даже с лучшим другом, но разве ж от Гария спрячешься?

Через десять минут он ворвался в дом Вирана, как сгусток энергии, как свежий ветер в затхлый барак.

- Привет, старина! Чего киснешь? Опять с Карлой поругался?

- Мы расстались, - уныло признался Виран. – Вернее, она меня бросила.

Гарий окинул его внимательным серьезным взглядом, так не вязавшимся с его улыбкой и размашистыми жестами.

- Извини, приятель, за то, что сейчас скажу, но…давно было пора…в смысле, расстаться. Она была тормозом для всей твоей нормальной жизнедеятельности. Только деньги качала. Конечно, выглядит она что надо, но, поверь, это не твое.

- Да верю я, - отмахнулся Виран. - Только какая там деятельность? О чем ты? Исписался я, Гарий, ничего в голову не лезет.

- А ты смени обстановку, наберись новых впечатлений. Это как раз то, что тебе сейчас необходимо, как воздух. О! – встрепенулся он. – Поехали-ка с нами. Я тут недавно пещерку обнаружил, такую!..такую!.. – он в экстазе возвел глаза к потолку, как будто ища там несуществующие сталактиты. – Слушай, решайся, а? Впечатления гарантируются! Ну, поехали!

В этом был весь Гарий: увлекаемый какой-то навязчивой идеей, он был готов вовлечь в нее целый мир. По профессии он был археолог, а по призванию – спелеолог: пещеры были его идеей фикс. Он облазил их великое множество, в каждой, даже самой маленькой и невзрачной, находя что-то совершенно особенное.

- Соглашайся, Виран! Всего-то дня три, зато сколько впечатлений, ух! Будь я неладен, если ты не сотворишь что-нибудь этакое, - и он бодро взмахнул рукой, рассекая воздух.

Честно говоря, Виран был так удручен и обессилен всеми неудачами последних нескольких месяцев, что не смог долго сопротивляться, тем более Гарию. Не успев опомниться, он уже стал участником любительской спелеоэкспедиции, уходящей в горы через два дня. В назначенное время он покинул город вместе с остальными тремя участниками. Остальные двое были ему незнакомы, но, заботливо опекаемый Гарием, он быстро сошелся с ними в пути. Впрочем, дорога к горному хребту, где находилась поразившая Гария пещера, была не так уж и долгой. Вечером, на закате, они подошли к отрогу.

- Ну, разве не красота? – Гарий, запрокинув голову, наблюдал, как красноватое солнце садится за гряду. Тени, постепенно заполняющие подножия гор, придавали местности сюрреалистические очертания. Впрочем, лично Вирану было абсолютно все равно. Непривыкший к таким походам, он настолько устал и вымотался, что его единственным желанием было лечь и уснуть. Спальный мешок ему сейчас казался привлекательнее всех закатов, вместе взятых. Однако ему еще пришлось подождать, пока найдется удобное место для привала. Сразу же после этого, отказавшись от ужина, он заполз в спальный мешок и мгновенно уснул, как умер.

Утром он проснулся позже всех. Остальные трое уже бодрствовали и, судя по некоторым признакам, довольно давно. Чонк и Соннер возились у костра, а Гария вообще нигде не было видно. Виран подошел к остальным, стараясь подавить зевок.

- Утро доброе, ребята. А Гарий где?

- Спозаранку в горах, проходы удобные ищет, - ответил улыбчивый черноглазый Чонк. Молчаливый Соннер только покивал головой. – Он никогда не спит много. Насчет гор он немножко того… - и Чонк покрутил у виска. Соннер опять кивнул, разогревая кофейник на огне.

- Ну, ну, без жестов, - услышали они насмешливый голос, и улыбающийся Гарий спустился к ним, ловко спрыгнув с нависшего над костром выступа. – Ты их не слушай. Они и сами в горы влюблены, только дрыхнуть долго любят.

- Не все ж, как ты, сумасброды, - проворчал плотный приземистый Соннер. – Иногда и поесть, и отдохнуть не грех.

- Ага, - лукаво подхватил Гарий, - особенно поесть.

Соннер только рукой махнул, не желая вступать в перебранку. Видно, это у них было не впервые.

- Что нашел? – полюбопытствовал Виран, принимая от Чонка кружку с горячим кофе.

Гарий оживился, если к нему это слово было применимо еще в большой степени.

- Я обнаружил самый удобный проход между скал к этой красавице. В первый раз я лазил сквозь такие дебри, что просто не рискнул бы вас туда повести. Поэтому и искал что-нибудь полегче. Позавтракаем, и пойдем.

Через час все четверо стояли перед расщелиной, по бокам которой, как часовые, возвышались узкие высокие скалы со строгим, как показалось пораженному Вирану, выражением лица.

- Собачий лаз какой-то, - пробурчал Соннер.

- Скорее, жирафий, - блеснул зубами Гарий, включая фонарик. – Так, я – первый, Виран – за мной, а вы двое – замыкающие.

Он подмигнул Вирану и скользнул в расщелину. За ним, в строго установленном порядке, двигались остальные. Стараясь не отставать от размашисто шагающего Гария, Виран одновременно пытался рассматривать стены прохода, по которому они двигались. Несмотря на узкий вход, этот коридор был не таким уж тесным, да и потолок находился выше людских голов сантиметров на пятьдесят. В луче фонарика вспыхивали изломы стен, искрились вкрапления каких-то пород. Во всем этом Виран совсем не разбирался, но происходящее постепенно начинало отвлекать его от грустных событий последнего периода времени. Наконец он заинтересовался окружающим настолько, что даже собирался задать Гарию вопрос, но в этот момент их длинноногий проводник неожиданно остановился и весело провозгласил: - Пришли!

Коридор, вырубленный в скале скорей всего самой природой, оканчивался большой чудесной пещерой – творением рук все того же автора. Высокий свод был весь увешан сталактитами. Кое-где они спускались почти до земли, навстречу не менее красивым сталагмитам. Все это мерцало и переливалось в свете фонарей. В дальнем конце пещеры в стене чернели два пятна – возможно, другие входы-выходы.

- Ну, как? – вопросил Гарий тоном творца, демонстрирующего свой самый большой шедевр.

- Не соврал, - весомо констатировал Соннер, а Чонк восхищенно зацокал языком.

Виран промолчал. Нужно ли было что-то говорить? Он полностью разделял мнение друга об этом месте. Красота пещеры заворожила его, наполнила естество чем-то легким, неизведанным. «Здесь только музыку писать, - думал он. - Какую-нибудь «Сонату Искрящейся пещеры». И тут же приуныл, вспомнив все, что случилось и почему он здесь. На душе вновь стало тяжело и мутно. «Писать, да не тебе», - с неожиданной злостью ворвалась в голову мысль.

- Чего пригорюнился? – окликнул его Гарий. (И все-то он, черт глазастый, видел!). – Пока они тут осмотрятся, можем разведать один из тех ходов, - и он кивнул головой на конец зала.

- Идем, - вяло согласился Виран. Происходящее уже мало занимало его, окружающая красота начинала почти раздражать. Ведь она властно и неоднозначно напомнила ему о его собственной несостоятельности как творца прекрасного, его полной беспомощности и неумении.

Они пересекли всю пещеру и остановились перед черными пятнами. Это действительно были какие-то коридоры, и входы в них оказались совсем не такими маленькими, как это выглядело издали.

- В какой полезем? – спросил Гарий, по-собачьи склонив голову к плечу. – Может, в левый? Кажется, он немного шире.

- Мне все равно, - хмуро отозвался Виран. – В левый, так в левый.

Гарий сделал вид, что не замечает его плохого настроения, и шагнул вперед. Он опять шел первым, посвечивая фонариком и иногда насвистывая. Сделав несколько довольно крутых поворотов, это небольшой коридорчик привел их в небольшую невзрачную пещерку. Однако, осветив ее по кругу, Гарий вдруг как коршун кинулся к дальней стене.

- Смотри-ка, явно кострище! Может, тут была стоянка древних? Я здесь погляжу, а ты пока осмотрись. Только далеко не уходи.

По мнению Вирана, темное пятно в углу не стоило даже мимолетного взгляда, но Гарию, конечно, виднее. Вздохнув, он отправился бродить по пещерке. Впрочем, бродить особо было негде: самый дальний угол находился от Гария всего метрах в двенадцати. Подумав, Виран направился прямо туда: ему показалось, что там что-то блеснуло под фонарным лучом. «Может, черепок какой или наконечник стрелы, - подумал он отстраненно. – То-то Гарию будет радости».

Это был не черепок и не наконечник. Маленькая металлическая пластинка блестела из пыли у подножия стены. Виран наклонился и попытался поднять ее. Это ему не удалось. Скинув с себя подступающую апатию, он присел на корточки и, крепко схватив пластинку руками, потянул к себе изо всех сил. Что-то заскрежетало, застонало, пластина медленно и натужно поползла к человеку, и так же медленно, словно нехотя, ушел в землю кусок стены, открывая изумленному взору Вирана черный мрачный лаз.

«Гарий!» – хотел окликнуть Виран друга, но не успел. Пластинка-рычаг, которую он по инерции продолжал тянуть, вдруг неожиданно легко поддалась и осталась у него в руке. Почти одновременно в недрах земли что-то грохнуло, как будто с большой высоты упал страшно тяжелый предмет. Пол в пещере словно подпрыгнул. Стены заходили ходуном, и с потолка сорвалось несколько камней. Потом все на секунду затихло.

- Осторожно! – крикнул Гарий. – Прижмись к стене!

Но Виран застыл на месте, словно окаменев. Рядом с ним упал огромный камень, взметнув с пола вековую пыль, однако и это не сразу привело его в чувство. И только когда с хищным шуршанием с потолка хлынули струи щебня, он вдруг очнулся. Сработал инстинкт самосохранения, и он принял единственное возможное решение - бросился головой вперед в этот неизвестно куда ведущий, узкий, но такой спасительный лаз. Потом он полз, обдирая руки и колени, по тесному коридору, задыхаясь от поднимаемой им самим пыли, а сзади продолжало грохотать, стонать, скрежетать и рушиться. Он почти оглох от шума и ударов собственного сердца, но, ведомый инстинктом, стремился уйти как можно дальше от опасного места. Сколько он так прополз в кромешной тьме, он не знал. Пол неожиданно ушел вниз, и, вскрикнув, Виран куда-то покатился, царапая ногтями породу в тщетной попытке остановиться. Падение закончилось так же неожиданно, как и началось. Какое-то время он лежал неподвижно, слыша лишь свое свистящее дыхание. Потом попробовал подняться, прислушиваясь к своему телу. Ладони и колени немилосердно жгло огнем. Наверно, они были содраны до крови. При падении он сильно ушиб плечо, и правая рука почти не двигалась. В правое бедро что-то сильно давило. Постанывая, Виран залез левой рукой в правый карман брюк… Это был совсем маленький фонарик, взятый в поход просто по инерции, но он работал, и поэтому в данный момент это была самая ценная на свете вещь. Слабый луч заскользил по стенам. Первым делом Виран посветил себе за спину. Он увидел гладкую наклонную плоскость, и в самом верху – черное отверстие коридора. Добраться до него без специальных приспособлений он не смог бы за все сокровища мира. А даже если б и добрался? Что там его ждет? Многотонный завал, перекрывший единственный известный путь? А Гарий? Что с ним? Уцелел ли он?

Ему стало страшно. Здесь, под сотнями метров породы, в этой каменной равнодушной тверди он был одинок и беспомощен.

- Гарий! – крикнул он в отчаянии. Ответом была полная тишина. Он слышал, как звенит кровь в ушах и бешено колотится сердце в груди, но ни один звук извне не доходил до него. Он кричал, пока не охрип. Потом, закашлявшись, безвольно опустился на пол. Его била крупная дрожь. Его никто не слышит. Сюда никто не придет, а значит, надеяться можно только на себя. Чем больше Виран это понимал, там страшнее ему становилось. Ему вспомнилась его уютная квартира в городе, студия, в которой было записано немало мелодий, и Карла, ссоры с которой сейчас показались чем-то мелочным, далеким, нереальным…

«Только не раскисать, - подумал он. - Что-то делать… нужно что-то делать. Я еще живой, и умирать мне не хочется. Нужно идти искать выход… Здесь должен быть другой выход. Нужно его найти…Давай, подымайся…Ищи же ты…» Стиснув зубы, Виран поднялся на ноги. Тонкий испуганный луч нерешительно заскользил по кругу. Да есть ли он, это выход? В стенах подземного зала лишь какие-то расщелины, в которые пролезет разве что одно плечо…Может, этот? Прихрамывая, он подошел к блеснувшему под лучом отверстию и заглянул внутрь. Насколько достигал слабый свет, был виден узкий извилистый коридор, однако высота его вполне позволяла пройти взрослому человеку. Поколебавшись, Виран шагнул вперед. Уже за первым поворотом его ждала неожиданность. Прямо поперек коридора лежал скорченный человеческий скелет. По истлевшим лохмотьям можно было понять, что смерть настигла его давно. И хотя приятного в этом зрелище ничего не было, Виран почуствовал, что у него появилась призрачная надежда выбраться. Ведь, если тут когда-то ходили люди, значит, вполне возможно, что этот коридор может вывести его наружу. Конечно, этот несчастный мог просто блуждать под землей, что, в итоге, и привело его к гибели, но о таком варианте Виран старался не думать. Гораздо больше радости ему доставила вторая находка: рядом с останками лежал огромный смоляной факел. Пошарив в карманах, он достал зажигалку и дрожащими от нетерпения руками поднес язычок пламени к факелу. Тот вспыхнул, как будто все время только этого и ждал. Виран попытался улыбнуться, но запекшиеся губы выдали только гримасу. «По крайней мере, светом я обеспечен надолго», - пришла успокаивающая мысль.

Спрятав фонарик и зажигалку в карманы, он двинулся дальше, стараясь не обращать внимания на начинающий ворчать желудок. С каждым шагом ему становилось все более жарко и жутко. От факела, который он нес в вытянутой руке, на стене метались искореженные светом тени. Тяжело дыша и обливаясь потом, Виран не позволял себе бежать только усилием воли. Нет, твердил он про себя, нужно не терять рассудок, иначе можно потерять все. Все то, что так дорого ему там, наверху. Он боялся смерти, но даже не от голода и жажды, а от одиночества и безумия… Возможно, так же умер и тот, чье тело он обнаружил. Виран судорожно вздохнул.

Постепенно коридор сузился настолько, что широкие плечи Вирана начали бороздить стены, но он продолжал упрямо идти вперед. Внезапно странный нежный звук возник в воздухе, растаял и снова возник. Словно далекие колокола тихонько вызванивали вдали незамысловатую песенку. Затем прозвучал тихий, но сильный голос, и полилась мелодия без слов. Она то почти замолкала, то пронзительно взмывала кверху, и казалось, что стены отбивают эти звуки, поглощая их и возрождая снова тысячекратно. От неожиданности человек замер на месте. На краткий миг ему показалось, что он уже сходит с ума. Потом он весь растворился в этой музыке. Звуки то ласкали его, и он почти физически ощущал их прикосновение к плечам, лицу, волосам, то резко хлестали по нему, почти вжимая в стены. Иногда звуки взмывали вверх, а его сердце, наоборот, падало куда-то в пропасть, и единственное, чего он сейчас смертельно боялся, - что это все исчезнет, растворится, станет недосягаемым. Коридор снова стал шире, потолок – выше, и Виран все убыстрял и убыстрял шаг, спеша за этим призрачным, нереальным чудом, как будто оно ждало его за следующим поворотом. Он не знал и даже не представлял, кто мог петь в этом подземелье, долгой или короткой будет песня, и что случится, когда она затихнет…Единственное, что он сейчас понимал, - что это та самая музыка, которую он искал долгими бессонными ночами, ради которой черкал сотни листов и которая сама просилась ему в душу, а он так и не мог этого понять тогда. А сейчас он наслаждался этим мощным и одновременно нежным вокализом, впитывая эти звуки каждой клеточкой, купаясь в них, как в солнечных лучах.

Он почти бежал по бесконечному коридору, и тени не успевали за ним. Еще один поворот – и он замер, пораженный. Факел медленно выпал из его руки прямо в лужицу, натекшую под сталактитом. Недовольно зашипев, пламя погасло, но человек этого даже не заметил. Тьме все равно нечего было делать в этом царстве света. Зачарованный, ведомый льющейся, как неудержимый поток, мелодией, он медленно двигался по приподнятой над полом дорожке, идущей ровно по середине огромной, залитой ярким светом пещеры. Он не замечал ни человеческих останков, разбросанных перед алтарем на разном расстоянии от него, ни смутных, еле уловимых теней, таящихся в углах подземного зала. В ушах Вирана звучала волшебная музыка, а широко открытые глаза были устремлены на пульсирующее впереди пламя. Оно казалось логическим и естественным продолжением этого звенящего волшебства, его сердцевиной, таящей в глубине саму сущность этой доселе неслыханной музыки. Медленно, как завороженный, он переступил через скелет, лежащий на ступенях алтаря, и взял в руку то, что лежало на его черной блестящей поверхности. Это был огромный многогранный камень, хранящий, казалось, в своей прозрачности саму Тайну. А может, не казалось…Человек и Камень какое-то время всматривались друг в друга. Потом Виран услышал, как в последний раз прозвенели далекие колокольчики, словно легкий прощальный поцелуй, и все стихло.

- Свободны! – прошелестело над ухом, и Виран рывком обернулся. Ошеломленный, он смотрел, как призрачные бестелесные тени водят в центре пещеры бесшумный ликующий хоровод. Их скользящие безмолвные движения становились все иллюзорней, и постепенно они исчезли одна за другой. Виран стоял один, с пульсирующим огненным камнем в руке. От наступившей тишины у него начало звенеть в ушах. Однако страха уже почему-то не было.

- Я вырвусь! – произнес он громко и уверенно.

Словно в ответ на его слова, вверху раздался треск. Виран поднял голову. На высоком своде пещеры росла, неумолимо разбегаясь в разные стороны, огромная трещина. Ее края начали осыпаться, сначала щебнем, потом кусками породы. Вверх взметнулась многовековая пыль, повисая в пространстве темно-серым пологом. Закашлявшись, Виран метнулся за алтарь и прижался к стене. Спиной он ощущал, как вибрируют и дрожат стены. Центр подземного зала постепенно превращался в груду развалин. От грохота он почти оглох. Здесь, за алтарем, стены еще держались, но надолго ли? Внезапно пол дрогнул, качнулся, по нему словно пробежала волна, и Вирана швырнуло к черному алтарю. Он прижался к нему ничком, не выпуская Камня из рук, и затих. Потеря сознания стала спасительной…Сколько он так пролежал, Виран не мог даже представить. Он очнулся от тишины, в которую периодически врезался далекий, но очень знакомый звук. Только через минуту он понял, что это голос…человеческий голос! Он медленно поднялся, оглушенный, засыпанный пылью, и прислушался, пытаясь уловить смысл в происходящем. И, уловив, рассмеялся, коротко и хрипло.

- Виран! – надрывался Гарий. – Ви-и-ра-ан!

- Я тут! – отозвался он, напрягая связки. Сдавленный голос напоминал карканье.

Стена за алтарем тоже пострадала: из нее вывалился огромный кусок, и в этом проеме хаотически метались яркие дрожащие лучи. Его искали. По коридору, находившемуся с той стороны, тяжело топали ноги бегущих людей. Через минуту в проеме показался встревоженный Гарий.

- Виран, ты жив? Ф-фу, ну ты нас напугал! Давай выбираться. Коридор ведет прямо наружу. Черт, а зачем тебе этот кусок кварца-то?..

 

Виран стоял у окна и сквозь занавеси смотрел на заходящее над городом солнце, а Гарий сидел в кресле и говорил, говорил без умолку.

- Да уж, новичкам, видать, и вправду везет! Если б кто опытный из такой передряги выпутался, я б не удивился, а ты ж вообще в первый раз в горах. Хорошо, что я после завала решил пойти по второму коридору. Они, оказывается, почти параллельны были. Только левый вел в тот подземный зал, где ты оказался, а правый – наружу. Да, старина, повезло тебе! Ну, уж теперь я тебя в горы без предварительной подготовки не возьму…А скажи, - он хитро прищурился, - как насчет впечатлений, я прав оказался? Можешь не отвечать, я и сам знаю. Директора музыкальных студий рвут тебя на части. У, как я их понимаю! Я хоть и далек от музыки, но и я равнодушным остаться не могу. Да и кто сможет! Достаточно послушать твои последние произведения. Одна «Соната Искрящейся пещеры» чего стоит! А этот «Вальс теней»? Меня от него в дрожь бросает. Такое впечатление, что ты сам все это видел, своими глазами. – Виран, не оборачиваясь, неопределенно хмыкнул. – Но, конечно, вершина всего – это «Песня подземелья». Удивительно, как такая музыка может родиться у человека в голове, а? Для меня это просто непостижимо. Молодец ты, Виран. Не зря все оперные примадонны из кожи вон лезут, чтоб получить ноты. Для таких, как я, процесс творчества, конечно, вещь непонятная, но одно я тебе скажу: из той горы ты вышел совсем другим. Что-то там с тобой случилось, так ведь?

Луч закатного солнца воровато прокрался сквозь щелку в занавеси и прикоснулся к камню, который человек держал на ладони.

- Может быть, - чуть слышно отозвался Виран и посмотрел на Камень. Вспыхнув, тот ответил ему тысячей разноцветных искр.