Приобретение.

…Ян огляделся, молча лёжа в своей узкой кровати. Кругом царила мутная мгла, но ему всё же удавалось рассмотреть очертания комнаты, в которой он жил уже второй месяц. Его будил всё тот же осенний сумрак по утрам, нервный бой старых часов на обшарпанной стене, а также какая-то убогая дымка. Она, как казалось Яну, давно витала в затхлом воздухе этой комнаты. Всё помещение будто отдавало тухлятиной.

У Яна в этот день была радость. Он купил себе новый холодильник, небольшой, конечно, за то надёжный и весь блестящий. Ян смотрел на холодильник, и не мог наглядеться, так он радовался своей выгодной покупке. Он включил свет, от чего-то тусклый, сел на свою койку и закурил.

Со счастливым видом он мылся, одевался и завтракал свой обычный омлет. Маленькие, серые глаза Яна блестели, когда он смотрел на новый холодильник, в сердцах улыбаясь, однако при этом стараясь найти там брак. Ведь если Ян нашёл бы брак, то продавцы вернули бы ему все деньги. Но брака не оказалось, и Ян принялся медленно и осторожно открывать холодильник. Тот был низкий, тёмно-синего цвета, и представлялся Яну чуть ли не «верхом совершенства бытовой техники», как его описывали честные продавцы.

Судорожно открыв дверцу холодильника, Ян неожиданно для самого себя, отпрянул. В холодильнике стояли сапоги, занимавшие там почти всё пространство. В глаза бросались огромные подошвы, сизый мех и тёмно-синий цвет высоких, кожаных сапог. Холодильник, казавшийся Яну до этого чуть ли не пределом мечтаний, словно превратился в старый, неотёсанный ящик.

… Сапоги были чудесны даже не по форме, а по невидимому внутреннему свойству, которое Яну почему-то представлялось пылью. В них была особая красота, они не были похожи ни на что, когда-либо видимое Яном в жизни. В них красовалось ослепительное величие, а вместе с тем и скромное сияние, которое только придавало им особой возвышенности. Хотя на вид это были обычные сапоги, не модные и даже какие-то неказистые, но выделялось в них что-то особое. Эти сапоги были не как другие, которые будто говорят всем своим угрюмым видом: «Да, я вещь, я всего лишь мелочь, и мне это даже нравится». Они не казались вещью, не только из-за размера, но ещё и из-за своего странного вида, вместе с тем такого величаво притягательного.

Ян почти видел, как они излучали далёкий, неведомый свет, исходящий из сапог, и придающий всему вокруг широкую ясность и новое, неведомое доселе, дыхание.

«Они прекрасны, и нет ничего лучше и прекраснее этих сапог, восклицал Ян почему-то умоляюще, - спасибо, спасибо!» Сапоги манили его, они словно стали миром. Нет даже больше мира. И действительно, было в них нечто особенное, делающее их непохожими ни на что. Ян не задумываясь, откуда они оказались в холодильнике, смотрел не отрываясь. …Затем он стал суетливо искать закурить, с волнением шарил по пиджаку, пока не вспомнил. Не вспомнил, что не курит, и вообще спит…

… Ян проснулся. Сапоги всё также стояли перед глазами, теперь они казались ещё притягательней и ярче, нежели раньше. Но это оказался сон. Всего лишь бред, видение, глупая игра.

Унылая досада охватила Яна, он метался по комнате. Точно такой же как во сне, серой и неуютной. Всё было то же самое, даже холодильник, уже мерзкий, тщедушный шкафчик.

Всё свалилось куда-то, в воображении Яна остались одни сапоги, такие великие и красивые. Ян знал, что никто ему не поверит и все будут смеяться над ним, но он знал также, что виденное им – чистая правда.

…Ян больше ни о чём не мог думать. Он бросил работу, семью, даже самого себя забыл и от всех отрёкся. Его никто не понимал, но Ян не мог перестать. Это был его бунт, бунт против всех: семьи, мира, жизни, тусклой комнаты с затхлым воздухом, и даже против холодильника.

Сапоги будто бы всегда находились рядом с ним, они подталкивали его к безрассудствам и подвигам, подвигам ради абсурда…

Странная, всепоглощающая страсть поселилась в его душе, призрачные сапоги стали всем, и даже больше. Сон не забывался, он становился всё ярче и яснее. Вечерами Ян говорил себе часто: « Всё мнимо, только сапоги реальны», или же: « Мир – неправда, сапоги – правда». Ян упивался своим сном и делал только одно: искал те необычные сапоги, странствуя где придётся и питаясь отбросами. Он знал, что они есть, валяются в какой-нибудь заброшенной канаве, дремучем лесу или в жерле вулкана. Ян был готов идти куда угодно и зачем угодно, лишь бы только достать сапоги, которые постоянно маячили то тут, то там, но нигде их не было.

Ян в отчаянии бродил, путешествуя по тёмным тропам, босой, с язвами на лице, но слышал лишь свой собственный шёпот: «Сапоги! Сапоги!». Вокруг же царила тьма и пустота, лишь тьму и пустоту видел Ян.

Яна все позабыли, плевали в него и считали сумасшедшим. Но Ян не был сумасшедшим, он просто самоотверженно искал главную цель – сапоги. Голодный и грязный, он шлялся, Забыв своё имя. Кругом “ходило” много сапог. Но то были лишь пустышки, вещи, ненужные и бездарные, Яну были нужны были те сапоги, словно живые и даже лучше, живее и выше. Поиски затянулись на долгие годы отвлечённого бродяжничества.

Так прошло время.

Однажды удручённый Ян сидел на паперти, и вдруг перед ним предстали Великие Сапоги. Словно из ниоткуда, они образовались и очутились на промозглом тротуаре. Стоят также высоко, прямо и свежесть исходит от них во все стороны. Во всей своей красе, они также блестели и сияли тем же особым светом, что и тогда, во сне. Трудно выразить все трепетные чувства и переживания Яна. Ян задрожал, взволнованно кинулся на них, долго обнимал их и целовал. «О сапоги мои сапоги!» - сипло кричал он с трепетом в голосе, сидя рядом с ними на карачках и наблюдая за тем, как медленно сапоги погружались во тьму ночи. Холодной мартовской ночи, особенно на улице, голой и нищей. Сколько надежд связал Ян с Великими Сапогами, сколько сил потратил, чтобы вновь насладиться их прекрасным видом. Всю ночь он не отрываясь, смотрел на сапоги.

…Так до пасмурного утра, которое вдруг не заставило себя ждать.

С рассветом Ян, весь заплаканный слезами радости, снова оглядел лучезарные сапоги. Т И ничего в них не увидел. «Ну, особенные, ну сияют, а что в этом хорошего?» - тревожно размышлял Ян, - «Такие же никчёмные вещи, как и все остальные. Даже хуже. Эти даже одеть нельзя. Слишком велики они мне!». Ян посмотрел на себя со стороны, печально опустил голову. Ничего в них нужного не оказалось, этих сапогах. А затем Ян желчно отбросил нелепые сапоги. «Какие-то они тусклые, и наверняка дырявые, и воняют», - подумал Ян, хотя знал, что это именно те сапоги, которые он так долго искал в суматошном забвении. С грустью и гневом Ян побежал, помчался как только мог подальше от сапог, которые теперь вызывали у него только неистовую ненависть.

… Уже через час, Ян, фатально улыбаясь, прыгал с одинокого моста…