Побережье белёсых песков

Книга первая

Глава 1. «Граф Сарадион»

 

Летнее, монотонное солнце, словно трудолюбивый докер при большом наваре, усердно пылало над портом. По Бристолю играл морской бриз вперемешку с песком. Падая на улицы, кареты, прохожих песок попадал в глаза, руки, а иногда лорды в высоких шляпах обнаруживали его у себя во рту. Чайки напевали свои песни, предвкушая мертвятину – и, правда, в такое время никто ни против был бы отдать концы. Но напевать мотив им одним не пришлось.

Окна старый таверны «Мыс горн» дрожали от прекрасного, беспамятно пьяного голоса прибывших моряков. Каждый день по литру грога – казалось, все кто проводил в нём время, придерживались именно этого девиза.

Как и все заядлые посетители заведения, Эвен Ингленд рано утром оказался на улице. Весело провёл время – тут ничего не скажешь.

 

Только приехав в город-эталон Британской морской жизни из провинциальной деревушки, Эвен сразу поступил на работу в местную верфь. Выщипывал паклю, да конопатил мелкие суденышки. Но позже узнал: его отец, погиб в бою. Следующая весть: их проценты в банке и то скудные, чтобы вести обывательскую жизнь, ушли на оплату старых кредитов. Семьи у него не было. Как оказалось ни средств, ни близких у него в новом городе нет. Связи… – что ещё говорить. А со старым, добрым кабатчиком Кларком всё было проще…

 

До дьявола пьяный проснулся в переулке, в порту, на бухте снастей. Его выгнали с работы, с морского колледжа, а потом и из гостиницы за неуплату. А этих «неуплат» у молодого англичанина было много.

 

Следующую неделю Эвен пьянствовал, занимал денег в таверне, искал новую работу, кров, еду да воду. И скорее не воду, а грог и ром. И, конечно же, ни к чему хорошему всё это не привело. Казалось бы простая история. Но нет. Здесь всё иначе.

Эвен бродил среди моряков, те шарахались от него как от пирата. Грязный, источавший жуткий запах мужчина отпугивал даже старых попрошаек.

 

Было утро 29 июля. На кармане было пусто, в душе было грязно.

 

Все участники этой истории до сих пор помнят тот день.

 

Не успев и открыть глаза, Эвен почувствовал тупую боль в затылке и животе. Затем снова и снова.

– Да просыпайся ты лентяй!! – удары повторялись. Сильнее и сильнее. Эвен, даже толком не узнав, что происходит, сразу стал цепляться пальцами за бочку рядом в надежде добраться до старого кортика – но тщетно.

– Да оставь ты его! Не жалкое ли создание чтобы тратить силы? Вон видишь тот бочонок? Облей его добрым кувшином кипятка – путь знает своё место – немного высокий, не добрый голос бросил первому.

Эвен завопил что есть мочи. Вся голова, шея руки и туловище стали изнывать от боли, как будто его хорошенько отхлыстали капитанской дочкой . Он открыл глаза. Над ним в узком переулке толпилось двое мужчин: один тощий, немного старый в маленькой шляпке, другой большой, дородный в лохмотьях измученных прорехами и старыми заплатами. Тощий схватил его за шиворот, скорёженного от боли и поднял:

– Поднимайся прохиндей! Ты опоздал на работу!

Второй только нелепо хихикал рядом, но вдруг отвесил Эвену пощечину, и резко подхватил голову за подбородок жирной рукой. Изо рта шло зловоние:

– Неприлично – низким, идиотским голосом произнёс он. Затем он долго смеялся, держась за живот.

– Ладно парень, – начал тощий – я тебе прощу – наступила пауза – Но если такоё ещё повторится ты будешь изучать дно вместе с утопленниками залива! – он обратился ко второму – Отпусти его Бен. Кажется он понял. Уходим!

Исполин ослабил хват руки, и Эвен беспомощно упал вниз. Все это было для него слишком неожиданно, страх и ужас словно завязали язык в узел. Не мог проронить и слова. Тело дрожало от боли. Уходя, тощий кинул ему в лицо тюк старой пакли:

– Забирай! Это твоя зарплата!

Они в мгновение покинули его. Звон в голове становился всё громче и громче. Как будто кто-то бил в церковный колокол.

– Хорошо парня отделали – Эвен слышал, как презрительно процеживал из дома напротив старый Том – Так им и надо: бродягам и пройдохам!

– И не говорите, мистер Лейл – вздыхая промолвила какая-то старуха – Сейчас молодежь – только пить да гулять по девкам. А о работе, – интонация отображала резко усилившийся старческий маразм – и не подумают!

Оба стали громко разговаривать, найдя тему, чтобы поболтать. Позже их голоса стихли и растворились в обжигающем солнце.

К счастью Эвену было наплевать. Боль не утихала. Он тихо стонал.

 

Всё тело словно раскатали большой скалкой, всё тело было в синяках, а кипяток прожег кожу до костей. Конвульсии стали жуткие, от боли, Эвен не мог и приподняться с земли.

Позже спустя час он сделал попытку. Опираясь на бочку и грязную стену, он приподнялся и встал. Несколько минут пытался придти в себя. Его тело дрожало от шока. За бочкой он спрятал кортик, но такого он не ожидал. Ещё несколько минут он безмолвно стоял.

И снова проклятый песок – он медленно высыпался у него из рукава. Прошло ещё несколько секунд, вдруг Эвен как ожил.

Работа! Он вспомнил! Даже попросил какого-то беднягу вчера ночью разбудить его пораньше. Хотя может, никого рядом и не было и спьяну, он разговаривал с бочкой.

Идеи, надежды, шансы и прочее теперь не имели никакого значения, точнее их просто не было. Не было даже мыла и прочих предметов туалета.

И вот теперь пора, было, надеется на чудо. Или научится дышать под толщей морской воды.

На стене висели объявления…, Мысль тот час осенила его: надо бежать из города! Но как – да и на чём? В леса, за город – далеко не уйти. В море… да кто его пустит на борт!

Забавное чувство – отчаяние. Словно ты этот проклятый песок, гонимый ветром по улицам. Тебе уже плевать куда идти, что делать. Именно так сейчас чувствовал себя Эвен.

Вдруг он направил внимание на старое объявление, которое так часто наблюдал перед сном. По вечерам оно возвышалось над ним близко к звёздам, но бедолага, так никогда и не прочитал его до конца:

 

Внимание

 

Эвен несколько раз просматривал объявление. Ему казалось, что глаза его обманывают: прекрасный шанс смыться прямо сегодня из этого проклятого места!

Срочно сорвав лист со стены, он осмотрелся: нет ли никого, а то мало что. Эвен сразу вышел из переулка и направился по пустынной улице в порт. Он осторожно обошёл знакомую таверну. Затем оказался на портовой площади.

Вокруг люди спешили со своими делами, была суматоха. Докеры таскали парусину и бочки с провизией. Матросы и офицеры, выйдя со сходни, сразу выбирали курс на таверну. Капитаны шли к местным торговцам и к капитанам портов по важным делам. Приватиры ступая медленно и бесстрашно, словно затравленные волки искали, где бы получить заказ. Бичи сидели с оловянными кружками, их переросшие бороды доходили до дороги.

Морскому бризу было наплевать, что там делать или куда и зачем что-то развевать. За это его все и любили. С приливом энтузиазма он пустил по морю две шхуны. Тем временем Эвен уже был в самой гуще, у базара.

Соль проедала обувь и нижнюю часть штанин, так что моряки старались надевать сапоги только при выходе в порт. Обычно они носили бриджи и ходили босяком.

Бухты, краны, верфи и слесари работали во всю. Тем временем торгаши, на своих фрегатах привезшие с собой ценный груз уже осваивали место на рынке.

Эвен перевязал раны и шрамы, чтобы не подумали, будто он дрался. Найдя приличную одежду, он отдал взамен свой кортик. Эвен вскорости умылся водой из колодца рядом и переоделся. У него начинала выступать борода – он выбрил её ножом, попросив у одного моряка.

Пейзаж, открывавшийся на порт, был просто великолепен. Залив, корабли стоявшие на дрейфе, флаги на гроте, трепетавшие, словно шепчут ветру что-то непонятное на своём языке – всё это вносило в рутину кусочек романтизма. Эвен увидел, как рядом с верфью возвышалась бригантина, гордо развевался британский флаг. Гюйс намекал на юго-западный ветер. От самого киля до носа был вылизан до каждой дощечки. Новый, сверкал при свете солнца. Название – «Граф Сарадион».

 

Глава 2. «Побег»

 

Молча, он дошёл до сходни, был уже почти полдень. Его давно ждали на работе – Эвен был обязан кредиторам погашать долг, корпя, на них целыми днями. Он боялся, что его найдут те двое – Бен и Грей. Старые ребята – да их весь порт знает. Грей, тощий мужчина помнил ещё те времена, когда сам Тич – Черная Борода только научился плести морской узел. Бен же говорят, был узником Таувера. За то, что в приступе убил семерых жандармов. Оба были пиратами, затем матросами на каперском судне.

Он посмотрел, что там, на борту, заглянув за спину впереди: развалившись на двух бочках, сидел человек жутковатого вида. К нему толпилась целая очередь, он встречал всех кандидатов. Рядом с ним другой, одет он был гораздо более прилично, чем первый: красивый парик. Не порванные бриджи и рубаха, а элегантные штаны и бархатный кафтан, тонкие усики вместо не добритой морды, не потускневшие ботинки. Второй держал в руках разные документы и чернильницу с пером.

– Следующий! – завопил первый.

Вот и настала очередь Эвена. Он всё ещё оглядывался: не заметили ли его Бен или Грей, может их приятели. Он сделал шаг вперед.

Заглянув прямо в глаза этому странному человеку у бочек, быстро пришёл в себя.

– Чего уставился?! – закричал он. Эвен воспрянул и сам не желая, сделал шаг назад, но уткнулся в торс человека позади. Матросы, наблюдавшие за отбором, громко рассмеялись. Эвен же встал в стопор, даже не зная, что и ответить.

– Я боцман этого корабля! – начал человек в бриджах. Теперь Эвен понял все эти жуткие истории про боцманов: лицо было словно в сказках; как у гоблина, только это смуглое и закоптевшее, а не зёленое. Голос был хриплый, немного низкий и басистый. На волосах был красный платок. На не элегантном поясе висела изящная, весьма достойная шпага. Эвен молчал.

Боцман обратил взор к человеку с тонкими усиками, который, не отвлекаясь, вёл записи, держа в руках странного вида журнал:

– Судя по запаху из пасти, его знает каждый кабатчик в этом городе.

Люди вокруг начали смеяться. Эвен продолжал молчать, дожидаясь, когда же он захочет поговорить о деле. Хотя возможно он боялся вымолвить и слово.

Вдруг боцман своими костлявыми пальцами схватил его за плечо, да так что Эвен тихонько взвыл от боли.

– А паренёк та неплохой – тихо процедил он – Пиши Генри: хорошая трудоспособность, будет работать много – чую духом. Как зовут?

Зная, что выдавать себя не стоит, он выговорил первое, что пришло на ум:

– Бартоломью.

– Случайно не Бартоломью Робертс ? – начал он, обращаясь ко всем – А то я подумал, может сам «Черный Барт» поднялся на борт!? – он снова вызвал жуткий смех – Не дури мне голову: имя.

Он понимал, что этот старик умнее чем, кажется. В этот момент он сжал его плечо так сильно, что Эвен уже не стерпел:

– Эвен. Ингленд.

Он вдруг отпустил его плечо. Человек с усиками передал ему бумагу – договор. Эвен быстро его просмотрел. Затем ему дали перо – он подписал.

– Запиши в корабельный журнал Генри! – он обернулся, а затем снова обратился к Ингленду – Добро пожаловать на борт! Иди в кубрик и распаковывайся. Поднимайся сюда через час – у нас будет распределение мест и работы! Следующий!

Эвен медленно отошёл в сторону. Он впервые был на корабле. Никогда подобного он не испытывал – вроде он был и рад, но в тоже время чувствовал себя неуютно. Эвен обернулся: перед ним раскинулся вид на прекрасный порт Бристоля. Теперь никто и никогда его не вспомнит. «Прощай» – подумал он. Вдруг он услышал удар в маленький колокол – склянки. Затем ещё несколько. По-морскому это означало что сейчас три часа дня.

Перед ним был капитанский мостик, у борта стоял человек в длинном кафтане, с золотыми пуговицами и шляпой треуголкой. Он наблюдал в странный прибор – вроде секстант. Рядом с ним, у загородки кто-то наблюдал в подзорную трубу.

– Положите немного вправо, мистер Хикс – спокойно приказал человек в кафтане рулевому.

– Есть капитан.

– Боцман – снова начал этот человек.

– Да сэр – впервые он увидел, чтобы их боцман так вежливо произносил слова. Конечно с его суматошным, хриплым и громким голосом это выглядело даже забавно.

– Поднять кливера. Пускай кок выдаст новоприбывшим паек в кубрик.

Он пошёл к другой стороне борта и, держась за поручень, спустился по крутой лестнице.

Запах смолы, только вбитой, между каждой щели напомнил ему старую работу. Он вошёл в кубрик – просторное помещение. Вокруг было множество гамаков, рядом с каждым небольшой сундук, прибитый к полу – рундук.

Сверху держась на цепях, свисали небольшие плоские столешницы – на каждой была разная посуда, в основном оловянная. Рядом с ними, на потолке были небольшие фонари. Эвен направился в самый конец помещения, было пусто. Все были наверху. Позже многие из матросов тоже стали занимать гамаки и рундуки.

Как и было приказано, только прошёл час и Эвен стал подниматься наверх. Он всё это время осматривал судно, заходя туда, куда мог. Неожиданно Эвен почувствовал, словно пол под ним движется.

Резкий толчок и новоиспеченный матрос чуть не покатился вниз по лестнице. Он быстро поднимался и увидел как наверху «Граф Сарадион», подняв паруса, стал быстро идти по волнам. Порт Бристоля остался позади. От кормы линией по воде шёл след пены, или волн – кильватер.

Сверху, с рей доносились громкие крики. Кто-то поднимал паруса на гроте и фоке.

Тем временем у мостика выстроилось множество матросов. Большинство из них качало, и некоторые даже хватались за планшир . На мостике стоял офицер, прилично выглядевший и обмундированный. Похоже, здесь все выглядели также кроме боцмана. В руках его был тот самый журнал, что вел человек с маленькими усиками. Он зачитывал список.

– … Эдвард Грин. Боевое место: пушка от кормы третья, правый борт, орудийная палуба. Спускать паруса, на нижней рей бизани. Джон Твист. Боевое место: пушка на вертлюге, палуба, первая от кормы. Кабестан на подъем грузов. Верхний парус фока. Эвен Ингленд. Боевое место: команда абордажа. Шпиль на подъем якоря. Натягивать шкоты на фок.

Этот человек на мостике продолжил читать, а после когда окончил, отошёл.

Рядом с бортом стоял боцман. А за его спиной человек, которого Эвен видел недавно с секстантом.

Этот был по настоящему грозен. Молчал, что у него на уме – никто не знал. Эфес его шпаги, вместе с превосходной дужкой торчавшей из ножен ярко сверкал, он понял, что этот человек настоящий морской волк. На нём не было парика, когда он снимал свою шляпу, Эвен видел его коротенькую стрижку русых волос. А за спиной был самый что, ни на есть короткий хвостик. На руках были красивые перчатки. Только открыв компас, он сразу вернулся в свою каюту.

Прозвучал громкий выстрел, большинство при его звуке пошатнулась – пушка. Что бы это значило, никто не знал.

– Джентльмены… – начал боцман в своей излюбленной манере – Мне кажется пора за работу? Драим палубу!! – он произнёс это с таким чувством,… так что никто этого ещё долго не забудет. Каждому в руки дали щетку, ведро и мыло. Вся команда до изнеможения работала. Команда работала много часов.

Солнце село за зеркальный горизонт. На палубе зажгли фонари, матросы отдыхали на бочках, кто-то напевал песни. Вокруг было лишь открытое море. Из камбуза – кухни, носили грог, пиво и сухари. Эвен отправился вниз умыть лицо и руки. В кубриках многие уже устраивались спать. На сегодня боцман дал отбой. Между матросами много о нём слухов ходило: мол, пират был, жестокий офицер на службе то у одного то у другого, кто-то говорил, будто он старый индеец. Но конечно все это слухи. И самое главное его имя: старые матросы слышали, как капитан называл его Брайс.

Но это уже не беспокоило Эвена. Он, наконец, то почувствовал себя в безопасности. Все его приятели остались позади и он уже их никогда, наверное, не встретит.

 

Глава 3. «Корабль»

 

Утро. Громкий свист разбудил всех матросов в кубрике. Эвен давно проснулся. Сон его сегодня был тяжелый, измученный кошмарами и проклятиями, которые, наверное, где-то там произносят Грей, кабатчик Кларк и громадина Бен.

Он успел очистить одежду после вчерашней работы. Со штабеля взял себе саблю. По крутой лестнице поднялся наверх. В голову приходили только старые морские песни – песни его детства, старого двора. Корабль качала, иногда он сильно давал крену. Морской ветер весь в своей красе, голубое небо. Волны, тишь да гладь горизонта. Было очень рано утром, птицы напевали старый мотивчик. Он поднялся по лестнице на самый верх и был у порога на палубу.

Но не успел он только оглядеть весь прекраснейший пейзаж, как увидел что прямо перед ним, у лестницы молчаливо стоял боцман Брайс. Матрос уже не так боялся его. Однако когда он был рядом, его непредсказуемость всё же не давала Эвену покоя.

– Ну что ж я был прав – он обычно сильно стискивал зубы, из-за этого иногда улыбался, когда говорил – Трудолюбивый работник.

В этот момент боцман напряг все легкие и с усилием дунул свисток, а затем закричал, обращаясь вниз:

– Поднимайтесь ленивые псы! Вам за что, чёрт побери платят!?

Эвен отошёл в сторонку, к загородке борта.

– А ты Эвен иди за мной – он повёл его куда-то за собой, к бизани – Видишь вон тот брус?

– Да сэр.

– Отлично. Это рей. Его натянули брасы – вот эти снасти, чтобы он стоял поперёк судна. Слышишь?

– Конечно сэр.

– Какой молодец – он улыбнулся, словно был пьян – Так вот: я хочу, чтобы ты взял брасы и повернул этот рей вдоль судна. Это называется обрасобить рей! И быстро! У тебя две минуты!

Эвен бегал как заведённая кукла: развязывал ту снасть от борта, ослаблял. Боцман весь день гонял его как собаку. Позже он учил их правильно грести вёслами, поднимать паруса, работать в аврале. Затем научил их фехтовать и пользоваться захватами. Он начинал понимать кто же такой этот боцман. Учитель из него был превосходный, но он так боялся, что кто-нибудь сядет ему на шею, что даже разговаривать нормально не мог. Хотя возможно он просто ждал, когда сможет свалить с этого корыта. Так же как когда-то Ингленд ждал, когда сможет удрать подальше от проклятого порта.

Морская жизнь была совсем другой, целый день Эвен работал. Она была другой, но как он понял тоже сложной. Кильватер простирался от самого Бристоля на сотни верст в океан. Вечером был ужин, кок на камбузе приготовил всем по салату с мясом, и из огурцов, кукурузы да томатов. Сытно поели – ничего не скажешь.

К полуночи «Граф Сарадион» шёл, где-то в проливе Ла-Манш. Они держали курс на Лиссабон, а оттуда к огненной земле. Проходила бригантина мимо городка. Вокруг было много огней. Позже все отправились вниз, в кубрик.

Эвен прилёг в свой гамак. Вокруг среди матросов снова пошёл слушок. Его сосед – Роб услышав от соседа, рядом начал что-то шептать ему на ухо. Эвен устал, он откинул лицо соседа рукой:

– Дай поспать.

Но второй не успокоился и продолжал ему докучать. Вдруг, встав ногами на рундук, поднялся над головами один из матросов. Его звали Питэр. Тихо он позвал всех к себе. Некоторые люди стали вставать с гамаков и садились вокруг него.

– Когда планируешь начать? – тихо спросил здоровый матрос.

– Завтра. Каждому кто с нами будет выдан пистолет с красной лентой у дула. Я раздобыл их в Бристоле – он развернул потёртую порохом тряпку из мешковины и положил на коленях. Там было с дюжину пистолетов – Сначала захватим рубку, потом ляжем в дрейф и перестреляем всех ночью – Питэр был юн, вокруг его рта только-только показывалась пушистая бородка. Он удивил Эвена своими словами.

– Так вы хотите устроить бунт? – в пол голоса спросил один из матросов. Сосед сидевший напротив вдруг обнажил шпагу:

– А тебе что – нравиться? – его баритон напугал парня.

– Ты что? Грогу напился? Грешник, окаянный! Да наш боцман Брайс десятерых стоит – лично видел, как он уложил на абордаже добрую дюжину пиратов – переглянувшись, вмешался другой матрос Брайан.

– Мы добудем золоту на всю команду. Станем приватирами. Корсарами в Карибском бассейне. А те, кому не нравится – крысы, сразу здесь укокошу, всё брюхо распотрошу и лично вздерну на рей! – матрос, вынувший шпагу, гневался и жутко – так он не любил корабль.

– Неужели такой и непобедимый? – юный матрос нагло влез в их диалог, спрашивая у Брайана – Я слыхал, что у него легкие от свистка и табака не к черту. Может быть, в ближнем бою он тебя распотрошит, но когда он спит, думаю разобраться с ним не сложно.

Совершенно неожиданно послышались чья–то тяжелая поступь на лестнице.

– Завтра вечером устроим сбор – тихо прошептал Питэр – А пока нужно вести себя тихо иначе он что-то заподозрит.

Эвен тихо вернулся в гамак. Только этого ему и не хватало. Он стал медленно засыпать, зная, что дело выйдет боком и надо делать ноги с этого судна пока не поздно. Но руки и ноги после почти двадцати часов страданий не могли и пошевельнутся. Глаза закрылись, и он уснул, лишь отдаленно слышал голоса матросов.

Прошло много времени. Новоиспеченный матрос бригантины плохо спал.

Вдруг поднялся. После кошмарного сна он обычно старался умыть лицо или как-то придти в себя. Ему снилась старая таверна, Кларк который готов его убить. Бен ломал ему шею, Грей махал саблей. Для него это становилось уже немного даже забавным.

Эвен обернулся, услышав слабый шум, подобный мышиному писку. Вдруг он увидел двух людей стоявших у двери. Лица были не видны. Все спали, но два силуэта освещал свет торшера, исходивший из коридора. Его это сильно взбудоражило. Он протёр глаза.

– Кто хотел устроить бунт? – это был голос Брайса – Отвечай! – он говорил тихо, но напряжение чувствовалось в каждой нотке. Эвен знал, что всё это до добра не доведёт. Он тихо слез с гамака.

– Я… – второй глубоко дышал – я… я, не знаю – в его голосе слышался плач. Это был Роб. Судя по всему, он был жутко напуган.

Нащупав, рядом чей-то кортик Эвен залез под чужой гамак. Он ползком подбирался к обоим силуэтам, пытаясь понять, что происходит.

Роб плакал:

– Не знаю,… не знаю! – рыдая, словно в приступе бешенства повторял он.

Вдруг Брайс что-то почувствовал:

– Тихо! – он обернулся. Затем вышел в коридор и взял торшер в руки. Весь кубрик был освящен огнём. Вдруг он увидел торчавшую из-под гамака голову Эвена.

– Ингленд?! Так это ты затеял бунт! – он кричал с таким духом, словно сам дьявол освободился из преисподней. Матросы стали просыпаться. Ныли, большинство жутко устало, никто не планировал подъема так рано.

– Оставь его! – закричал Эвен.

– Заговор плетёшь, петлю быстро обретёшь! Скажи, кто хочет бунта?! Я слышал там чьи-то голоса – вчера ночью! Вы собирались! Они были тихими! Напуганными! Вы хотите устроить бунт!? Мятеж! Я знаю!

Роб стоял рядом, заикаясь, и от страха он не мог и пошевелится. Вдруг боцман схватил его за горло и прижал к себе. Он приставил саблю к глотке и своими ненормальными глазами взглянул Ингленду прямо в лицо:

– Отвечай крыса или я посмотрю, что внутри у этого слабака!

– Не надо! Стой – Эвен разволновался.

– Кто заговорщик? – тихо спросил боцман – Отвечай!

– Не надо… не надо… Питэр! Питэр Эбегнейм! Бунтовщик – Питэр! Оставь его!

– Забирай – он толкнул Роба прямо в гамак.

Все матросы стали наблюдать за происходящим, ничего не понимая, они ещё думали, что это что-то вроде сна, многие так крепко спали, что даже не проснулись.

Вдруг боцман, схватив спящего Питэра за волосы, вывел его из кубрика. Тот взвыл от боли. Эвен понял, что за ошибку он совершил. Боцман посмотрел на него, и громко как лошадь ржала, рассмеялся:

– Удачи Эвен! Ха-ха-ха-ха-ха!

А затем он с грохотом закрыл дверь. Все уснули, позже. Но Эвен понимал, насколько глупо поступил – это был шах и мат. Шах и мат.

Утром шканцы были заполнены матросами. Глаза пылали адом, руки тряслись от утреннего мороза, животы медленно сводила тупая боль.

Прямо у бизани, вокруг которой все собрались, стоял дородный мужчина – канонир Билл. В руках была огромная плеть. На мостике наблюдал боцман Брайс и капитан Эдвард. Небольшая платформа, которую притащили с трюма, поставили так, чтобы были видно всем на обозрение. К столбу был привязан Питэр Эбегнейм. Он трясся от холода, страха, он плакал. Шея и лицо были в шрамах и синяках, руки в крови.

– Матросы – начал капитан. Никогда он такого не чувствовал – Эвен и не подозревал, какой жестокостью наделён этот человек. Волна ужаса пронеслась по рядам – Вчера был нарушен морской закон. Питэр Эбегнейм планировал поднять мятеж, хотел расправиться с честными моряками. Он думал, что легко отделается, что ему всё это сойдёт с рук. Его телячья шкура ещё не ведала штормов при огненной земле, не знала холода Арктики, не помнила жесткость Карибских каперов – в этот момент капитан разжал руку из кулака. Даже в перчатке все увидели, что у него нет пальцев на правой кисти – Не успела познать женской любви, и не видала силы пиастров. Но он уже возомнил себя выше других. Так как он ещё юн и молод, я не буду отвозить его на суд, где изменников и пиратов непременно повесили. Вздёрнули, не жалея. Словно скот – настала пауза, он сделал на слове скот ударение. Только холодный, воющий ветер нарушал тишину. Трещали кливера, флаг словно боролся с диким, северным ветром, развеваясь, как острая сабля, такелаж натянулся почти до предела и издавал легкий гул – Пятьдесят крепких ударов плетью. Это будет урок всем – капитан удалился вниз. Лицо боцмана растеклось, словно горячий воск в коварной улыбке. Он подкинул золотую монету Эвену и с возгласом «Это тебе Ингленд» последовал за капитаном.

Невольно Эвен поймал монету, которую Брайс подкинул в воздух. Питэр громко кричал от боли. Снова и снова. Началась суматоха. Тем временем многие, учуяв неладное стали переглядываться. Но для Эвена, в отличие от Брайса это не было забавной игрой.

 

Глава 4. «Шторм в штиле »

 

Вечером, когда рабочая суматоха кончилась, Эвен возвращался в кубрик.

Он чувствовал, как к его обрамившим рукам придаёт легкость и мастерство неведомая сила – говорили, будто каждый заправский моряк начинает обретать мастерство, когда не только делает, но и мыслит как моряк. Но в порту чего только не услышишь.

К ночи штурман не обрадовал капитана новостью: они на штилевой полосе и сойдут примерно через неделю. Последние новости вообще были не радостными. Иногда начинаешь жалеть, что не перёнес того, что ещё смог бы.

Дверь в кубрик открылась. Вдруг он увидел, как все матросы столпились вокруг одного гамака. Пройдя мимо других, он разглядел, как там лежал полу живой Питэр. Голова, как и всё тело, тряслось. Толи от озноба, то ли от страха перед новой порцией ударов. Как бы там ни было, доктор Смит был явно не рад. Он не проронив не слова, направился к выходу, расталкивая матросов.

– Постойте! – вдруг бросил кто-то из плотных рядов – Что с ним?

– Молите богов, чтобы он отделался комой – дверь закрылась.

Чем дальше в лес, тем пуще волки – подумал он.

– Что с ним? – спросил Эвен. Один из матросов обернулся, но, только поймав взгляд Эвена, сразу устремил глаза вниз. Матрос молчал, тихо, с презрением пробурчал что-то в нос и оттолкнул Эвена, когда проходил к двери.

– Что за… – Ингленд, кажется, начал понимать умысел Брайса.

Настало гробовое молчание. Большинство взглядов в кубрике было обращено на него. Безумные как голодные волки и обиженные до глубины души он пронзали бедного моряка насквозь.

– Что он тебе сделал? – внезапно и смело выступил один из моряков – Предатель!! Крыса... Наказать!

Его подхватили десятки голосов. Хором они повторяли «Крыса! Крыса! Наказать!» Эвен легко вздохнул, и смело пошёл вперёд. Но неожиданно какой-то человек закрыл ему дорогу к гамаку своим торсом:

– Куда вы сэр? Джентльмены, мне кажется, нашему коллеге мистеру Ингленду сегодня стоит спать наверху, на палубе – такими шутками он начинал будить в Эвене злобу. Ингленд внезапно вынул кинжал и приставил к глотке. Остальные матросы зашевелились, но вскоре поняли, что лучше бы успокоится.

– Отойди – Эвен скалил зубы. Он устал и хотел спать. Наступила короткая пауза.

Громкий удар ногой отворил дверь настежь. Сгорбившись в комнату, вбежал боцман. В его руках была корзина полная больших зелёных яблок или кусков неспелого апельсина. С тяжким вздохом он бросил её у двери.

– Лайм, мои дорогие! Чтобы к утру до корочек обглодали псы! Иначе сдохните в океане от цинги! Лично проверю – каждому брюхо вспорю! – все внимание было искусно приковано боцманом. Наступило короткое молчание, когда он увидел кинжал в руках Ингленда, то понял что, плод созрел.

– Ингленд, а тут что топчешься!? Растираешь по кубрику морскую соль?! Иди за мной – он подозрительным взглядом окинул матросов стоявших в молчании и позвал Эвена рукой.

Боцман пожелал спокойной ночи и громко хлопнул дверью.

Оба поднялись к ростре близ носа, и, держась за планшир одной рукой, Брайс стал медленно шагать вперёд.

– Они хотят наказать тебя. Ты предал их. Они рассчитывали, что никто не скажет, но всё же… ха-ха-ха-ха – он рассмеялся.

Эвену становилось тошно: так он начинал ненавидеть этот корабль и всех людей на его борту.

– Ты мог бы сам всё выяснить и не привлекать меня к делу? – впервые Ингленд проявил немного жесткости – ему надоело, что какой-то старик определяет ход событий. Боцман в ответ только взъерошился и прибавил злости:

– Молчи щенок! Да если б не я твой труп бы сейчас гнил в бочке и медленно плыл на юг – к Нормандии или Бресту к рукам лягушатников! Твоё положение не из лучших... При первом же выходе из порта тебя поймают и отделают – мало не покажется. Так что предлагаю, тебе держатся ближе ко мне. Будешь моим ассистентом. Ха–ха–ха! Мистер Ингленд – помощник боцмана. Спать сегодня будешь в офицерской каюте, слева – хотя если хочешь, возвращайся в кубрик. Тебе я вижу там рады – он быстро передал в ладонь Эвена длинный ключ – Теперь ты на этом гнилом корыте надолго малыш! – Брайс сделал акцент на слове «надолго» и снова рассмеялся.

Он покинул его в темноте. Эвен обошёл палубу и дошёл до кают у кормы. Он открыл одну из красивых дверей ключом. Она была небольшой, но всё же солидной и даже немного испещренной. Перина, как и одеяло, было мягкое, внутри был роскошный, нежный пух. Вся мебель – стол, стулья, кровать, шкаф, были сделаны из черного дерева. Окно выходило на правый борт, близ кормы. Здесь его никто не побеспокоит – это точно.

Утром Эвен проснулся снова в холодном поту. Страшные сны его уже не пугали – теперь они сводили его с ума. Он начинал понимать, как боцману удается вставать так рано.

Шли дни. Они сошли со штиля и стали идти по морю во все паруса. Корабль вскоре после рейда и закупки провизии на Азорских островах отчалил на запад. Эвен стал привыкать ко всему этому – он ещё ни разу не сошёл в одиночку на берег, гонял с утра до вечера команду, рассказывал старые анекдоты в кают-компании по вечерам.

Однако же каждый простой матрос его ненавидел. Вскоре Питэр поднялся на ноги – чудом. Весь корабль к тем временам уже был преисполнен ненависти.

Месяца на корыте пролетели незаметно. Особых впечатлений не было. Только привкус во рту морской соли уже сводил Ингленда сума – так что он вечно курил трубку с сочным табаком.

Эвен этим вечером возвращался в свою каюту. Его друг – канонир Грегор подарил ему изящный катлас. Как он сказал: «Ещё пригодится – пиратов близ карибов как бесов в преисподней». Однако всё же Эвена больше заинтересовала его изящная, серебряная дужка у изысканного, почти ювелирного эфеса. Лезвие было выполнено в мусульманском характере – было видно сразу. Наверное, она была прежде у какого-нибудь Магрибского пирата.

Звезды словно осенние листья осыпали тёмное небо, корабль тихо баюкал большинство моряков спящих внизу – в кубрике. Но спали не все. Уже вынул ключ и стоял у двери, но вдруг он заметил три силуэта стоящие за гротом позади. Рука медленно потянулась к сабле.

К нему вразвалку направилось несколько матросов. Один из них – старый Нейл, два других – Брайан и Каседи. Но не успел Ингленд и схватится за пистолет, как вдруг заметил, что ещё пятеро матросов стали вылезать из люка в кубрик. Он посмотрел кто наверху – на вышке. Там был Питэр – это его первая вахта за последний месяц. Это засада!

Эвен вынул катлас. Он уже был готов сражаться насмерть, прижался спиной к двери.

– Ну что же вы медлите!? Подходите шелудивые псы! – Эвен бранил их, на чём свет стоит – Давайте же! Все головы лично повешу на ноке рей! Боитесь, что боцман отделает вашего приятеля капитанской дочкой?!

Однако никто не отвечал, силуэты стали сгущаться. ИХ уже было двадцать или тридцать. Они подходили все ближе и ближе…

Вдруг Эвен открыл глаза. Перед ним стоял доктор Смит. Была ночь, доктор видимо проснулся. Эвен, прижавшись изо всех сил спиной к двери, держал в правой руке саблю, другой тянулся к пистолету. Позади доктора стоял боцман.

– Эвен, Эвен вы в порядке? – напугано спросил доктор.

– Оставь его Смит. Напился, наверное – уж не знаю, как так можно кричать, чтобы тебя разбудить.

– Всё нормально – хриплым голосом ответил Эвен.

Он направился спать. Сон его был сладким, но недолгим.

 

Глава 5. «Держать по ветру!»

 

Утро. Говорят сами викинги, когда ещё шли по этому пути к Ньюфаундленду клялись осесть где-то в горах и больше никогда не выходить в море – такой мороз продирал до самого сердца.

Однако Граф Сарадион стремился выйти к северному тропику и дальше в Бразилию – к порту Сан-Луис. Оттуда к огненной земле – на самый юг материка.

Волны были спокойные, да вот души экипажа взволнованные, как флаг от ветра. Эвен ещё до свистка поднялся с постели. Он постелил кровать и, выпив стакан тёплого джина, направился на палубу. Но снова он был там не один. Десятки матросов толпились у правого борта, расталкивали зевак капитан и офицеры.

– Что там? Разойдитесь!

Эвен последовал за всеми офицерами, однако интерес был такой, что никто даже и не думал бояться, его или Брайса, капитана. Позже, пробившись, наконец, к борту офицеров застала жуткая картина. Брайс сколько его помнили, ни разу не был так взволнован.

Перед ними был обломок кормы, мачты. Мёртвые тела матросов и экипажа медленно плывущие по волнам южного течения. Затем ещё корпус, обломки. Их было тысячи. Тьма. Среди матросов долго стоял шепот:

– Говорят здесь такие ветра, что многие головы сложили, нам та точно теперь несдобровать.

Однако капитан был на удивление спокоен, хотя может расстроен.

– Все по своим местам – не отрывая взгляда, приказал он – Немедленно!

Матросы тут же ринулись исполнять приказ.

– Мистер Ингленд.

– Да сэр.

– Курс на юг, за три кабельтовы лечь в дрейф. Проверьте дно – нет ли камней. Надо будет спустить якорь.

– Есть капитан!

– Брайс – смени рулевого. Следи за буранами.

– Да кэб!

Корабль шёл на юг. Эвен следил, как матросы поднимали паруса на фоке. Один молодой матрос, привязавший шкот к борту обернулся. Он взглянул Эвену прямо в глаза. Настало короткое молчание. Эвен подошёл поближе узнать, что случилось. Тот баритоном ответил:

– Эй. Да я тебя знаю. Ты тот самый попрошайка пьяница. Тебя вечно бранил кабатчик Кларк. Так ты в офицеры подался?

Ингленд словно получил пощечину. Сжав кулак, он изо всех сил ударил его под дых. Матрос согнулся вдвое, от боли он не мог выговорить не слова, свернулся как котёнок.

– Доктор Смит! Взгляните на него! Кажется, он съел что-то не то! – Эвен звал доктора.

– Сейчас посмотрю! – ответил Смит, спеша к матросу. Эвен продолжил наблюдать за работой. К середине дня ветра стали сильнее. Вся команда ушла в кубрик – остались только вахтенные. Брайса сменил рулевой за штурвалом, и он присел с бутылкой рома на бочке. Эвен протёр пот со лба. Он присел на бочку рядом. Брайс понемногу расправлялся с ромом.

– Ну что ты Ингленд? Возьми себе бутылку. Грустно – он замолчал – Уходишь в море. Родных теряешь. Погиб Тич. Барт, Кидд, Эвери. Мы уходим в бездну, в забытье. Я остался один – как видишь должен корпеть на этом корыте. Золота нет. Друзей нет… Руки по локоть в крови. Толькой верный катлас, старый катлас. Запомни Ингленд – катлас, ром и бакштаг . Ха. Хотя, что это я… Ик!

Эвен молча слушал его.

– Твой ветер удачи – Брайс сделал, траль – тебя обманул – Эвен вспомнил ту самую песню, что пели старые моряки в таверне «Мыс горн» – это был короткий обрывок.

Был уже вечер. Команда стала собираться в группы, петь песни. Некоторые играли в кости, пока их хорошенько не отделывали. Многие пьянствовали – но им конечно особо не позволяли остальные. Ведь запас рома на корабле был не велик. Лайм уже кончался. Поэтому многие ели яблоки и старые бананы. Сильный тёплый ветер развевал паруса.

Солнца ушло за горизонт. Все смеялись, и вообще было весело. Эвен смотрел в оптику по правому борту – нет ли пиратов.

Вдруг ветра стали усиливаться. На палубу из каюты вбежал капитан, открыв дверь настежь. Привлёк внимания всех людей на палубе. Он встал у бушприта и раскрыл подзорную трубу.

– Шторм – тихо произнёс он. В этот момент корабль страшно дал крену. Эвен закрыл глаза. Прошло ещё несколько секунд. Его отнесло чем-то очень сильным, холодным и мокрым. Эвен открыл глаза. Всё вокруг уже стало другим. Казалось, прошла целая вечность. Тёмное, небо, непроглядные тучи, с неба как из ведра валил дождь. Он держался за планшир левого борта, весь мокрый. Вдруг ещё один удар. Корабль сильно накренился, сердце забилось предсмертно. Все боялись упасть, море забирала каждым отливом с собой пару-тройку моряков. А то и больше.

Внезапно капитан Лоу взбежал на мостик и, схватившись за штурвал, резко повернул. Корабль изменил курс, однако крен всё ещё был сильным.

– Держать по ветру! Штормуемся носом! – капитан выпалил изо всех сил. Снова шипение морской пены. Он снова чудом выжил. Эвен попытался подняться, но его волной снесло через все ступеньки прямо к палубе.

– Где рулевой?!!! – завопил Брайс. Он держал вант у грота как последнюю надежду. Эвен взглянул на мостик – никто уже не стоял у штурвала. Штурвал вольно летел влево.

– Кто-нибудь встаньте за штурвал – нужно штормоватся!! И спустите паруса, иначе нам к концу будет нечем ловить ветер!!

Некоторые матросы полезли наверх. Снова волна – Эвен наглотался воды. Ему на секунду почудилось, что корабль перевернулся. Он осторожно приподнялся и направился к лестнице. Шёл, крепко вцепившись в борт, всё тело уже сводило от мороза. Вдруг корабль дал крену налево и он, соскользнув, ударился о планшир левого борта. Неожиданно Эвен увидел, как со свистом мчится длинный брус – прямо на него. Эвен на карачках быстро, словно маленький рак отполз в сторону к лестнице. Брус гулко столкнулся с бортом и, пробив планшир, вылетел в море. Волна немного притихла. Эвен поднялся, но что-то отнесло его, несколько раз перекувырнув прямо к люку в кубрик. Здесь борт был выломан, он ухватился за сырую снасть и часть лестницы. Если корабль даст крену, то он упадёт прямо в бушующее море. Руки и тело озябли и уже не чувствовали боли. Рядом пролетел фонарь, на лице у Эвена растеклось дубовое масло. Корабль дал крену, но в другую сторону. Ему повезло, он поблагодарил бога. Медленно, слушая песнь морской волны, и слабый стук своего сердца он полз, держась за ванты, планшир и выбленки. И вдруг чудо: перед ним была лестница наверх, к мостику. Прошипела волна, он её переждал. Путь был открыт. Быстро он поднялся наверх. Штурвал был прямо перед ним. Эвен вцепился в него, так сильно как в последнюю надежду, чтобы никакая волна не смогла унести его назад. Теперь осталось только штормоватся по ветру, немного поперёк, а затем встать косо и тогда всё кончится. Эвен положил штурвал направо. Вдруг волна. Он чуть не поскользнулся, но всё же смог выдержать и продолжил поворачивать штурвал. Сапоги были полны воды. На секунду ему захотелось всё бросить, свалить куда подальше. Поддаться. Вот нос почти поперёк волны. Руки Эвена не выдерживали – они дрожали. От боли, холода, от страха перед очередной волной.

Вдруг он почувствовал, как огромная скала повалилась на него. Эвен ещё крепче схватился за штурвал. Неожиданно его отнесло, в руках все ещё был штурвал. Глаза закрыл от страха и безысходности. Плечом он ударился обо что-то сильное и даже слышал, как хрустнул планшир. Его перекувырнуло, он не понимал, куда его несёт волна. Эвен надеялся на чудо. Подбородок ударился об солёную воду. Молил он господа, чтобы не оказаться в море, за бортом.

Эвен открыл глаза. В руках остались только две ручки. Штурвал поглотило море. Он прижат был к планширу у люка в кубрик, его перевернуло через мостик, и он упал сюда.

Вдруг Эвен услышал сдавленные крики. Он увидел рядом, что за вант держатся чьи-то руки. Рядом за обломки планшира тоже кто-то держался, уже почти безнадежно, пальцы раскрывались. Корабль почти перевернулся набок, положение этих людей было уже фатальным. Эвен поднялся:

– Если уж погибать то вместе – с лёгкой ухмылкой процедил он. Эвен протянул тому, что держался за вант руку. Эвен вытягивал его наверх. Судно медленно переворачивалось. Он двумя руками ухватился за его руку. Вдруг об спину Ингленда ударилась волна, но он держался. Парень вылез, схватился за выбленки. Они оба потянули другого человека, рядом. Из-за борта показывалось яростное лицо Брайса. Они вытянули его, он сразу вцепился за вант рядом и присел у планшира. Эвен взглянул в глаза пареньку что вытащил. Он странно поглядывал на Брайса. Впрочем, Ингленду не было сейчас до этого дела, но все же ему было интересно – кого он спас. Он разглядел: это Эбегнейм!

– Эвен! Иди вниз, под корму! Нужно повернуть руль! – громко кричал рядом Брайс – Я буду кричать куда: влево или вправо! Похоже, до брасов нам не добраться, и придётся воротить этот кусок проклятого дерева вручную! Мужайся моряк! – он своей промокшей рукой похлопал его по плечу – А ты юнец – за мной, на корму!

Эвен кивнул и ухватился за перила лестницы рядом. Он начал спускаться вниз, изредка набивая шишки от толчков.

Перед ним был коридор – он побежал налево. Прямо была дверь, замок сломан, её раскрыло настежь. Он увидел, как здоровенный мужчина стоявший у румпеля пытался повернуть руль. Стул рядом ударился матроса прямо в живот. Тот упал у стены.

У него уже все руки в мозолях – нужно дать ему отдохнуть. Эвен взглянул вверх, в отверстие, куда шёл брус, на мостик.

– Брайс!!! – завопил он наверх – Брайс!! Куда?!

Долго времени ответа не было. Эвен схватился за длинный брус у румпеля. На мгновение ему показалось, что кость сейчас треснет.

– Налево! Положи налево пару раз! – раздался, беспокойный голос сверху. Эвен приложил все силы. Но одному ему это было не под силу. Вдруг матрос рядом поднялся. Он стал ему помогать, оба уже были готовы кричать от боли, лица были красные. Но вдруг снова голос сверху:

– Порядок! Мы поперёк волны! Со штормовались! – радостно завопил Брайс.

– Справишься? – спросил у матроса.

– Да – ответил он.

Эвен вздохнул, он, наконец, стал улыбаться. Почти в припрыжку он выбежал из трюма на палубу. Матросы, оставшиеся в живых крестились и молились, словно прошёл Армагеддон.

– Уносите раненых в кубрик, сами – держитесь за ванты. Кто не может помочь на палубе – в трюм к румпелю – Эвен из последних сил отдал команду.

– Есть – вдруг ответил матрос. Его подхватило с пол сотни голосов. Сразу поднялась работа. Эвен присел у старой бочки с картошкой и попытался отдышаться. Он взял плод из бочки. Картошка не созрела – не вкусная. Или может сырая.

Был уже рассвет.

Иней покрыл всю палубу и снасти. Морозящий ветерок сдувал крошечные горсти снежка вдоль судна. В море настала тишь да гладь, в душе то ли радость, то ли холод.

 

Глава 6 «Побережье белёсых песков»

 

Капеллан Джордж, провёл похоронную службу по двадцати трём членам экипажа, погибшим во время шторма, в том числе и по капитану Лоу и по многим другим офицерам. Никто и никогда не переживал такой жуткий шторм.

Когда пробили две склянки или по-простому к часу дня температура упала настолько, что все члены экипажа почти прижимались друг к другу, хотя многие и вовсе спрятались в кубрик. Граф Сарадион истрепался, большинство снастей было потеряно. Такелаж обвис, и плотник и не думал за него браться – по крайней мере, до захода в порт.

Из большого количества экипажа выжило лишь три десятка.

Судно было уже совсем близко к косе песка покрытого хрустальным инеем, навигатор решил определить курс по звёздам. Как оказалось, корабль был в бухте близ острова Алезандрув у Антарктиды. Команда прошла шторма Огненной земли. Вскоре нос упёрся в холодный берег.

Брайс Дакс – бывший боцман был избран старшим помощником на корабле.

После всего этого команда словно заново родилась. Боевой дух окреп, настоящая командная работа чувствовалась в каждом матросе.

Прежний навигатор (светлая память ему) утонул и единственный на корабле кто хоть немного знал морское дело, оказался Ингленд. Команда не возражала в его повышении – напротив, даже активно поддерживала, и в итоге он стал капитаном.

Прозвучал выстрел пистолета. Это Брайс созывал всю команду на планшир – свой свисток он потерял во время шторма. Мигом выстроились рядом матросы и офицеры. Эвен Ингленд стоял же напротив команды, у грота, рядом с Даксом. На нём был обведшая треуголка, на поясе всё тот же катлас, в руке компас… и желтая страница из корабельного журнала:

« Команда «Граф Сарадион» 29 июля 1741 г.

Петер Смит – доктор

Эдвард Лоу – капитан

Ней Арбакол – старпом

Брайс Дакс – боцман

…

Сегодня мы отчаливаем, от порта Бристоля – набрали, свежую команду. Давно уже за кильватером Дувр и старый капитан Уэсли. Ну что ж теперь настало и моё время проявить себя.

Боцман Дакс – хуже Цербера , так, что, наверное, за дисциплиной следить не придется. Он на корабле по слухам уже пять лет. Отплавал с Уэсли, так что вон из кожи лезет чтобы продолжать исполнять его дурацкие капризы о дисциплине и порядке. Вот только как бы он не перегнул палку…

Судно наше идёт к Лиссабону, оттуда к Артезианским островам, и по Атлантике до самой Огненной Земли. Обогнуть, Мыс Горн дано не каждому и Уэсли дал мне это понять. Вот только зачем ему было лгать мне насчёт этих пиастров в его сумке – ведь всё же он украл с судна пару сотен.

Его старая карта всё ещё у меня и я готов пойти на все, чтобы опередить его дружков, отправляясь на запад. Надеюсь, что сам Дэви Джонс пророчит нам успех!

И пускай все летят к чертям! За ветер добычи, за ветер удачи!»

 

– Капитан!

Ингленд не мог оторваться от загадочного листка пергамента, что нашёл на столе капитана.

– Капитан Ингленд!

Вдруг он поднял голову. Какой-то офицер кричал что-то с мостика.

– Капитан Ингленд – мы близ берега Алезандрув, у Антарктиды! Ветер юго-западный! Прямо по курсу, в пятистах метрах льдина, рядом побережье!

– Спасибо Рай! – ответил за него Дакс – Итак матросы, берегите огонь, оружие и припасы. Начинайте ловить всю рыбу и живность, завтра выйдем в шлюпках, и будем верповать судно до самого горизонта! За работу!

Эвен, порывшись в шкафу, нашёл старую карту, свернул вместе со страницей. Подошёл к левому борту и выкинул за борт воду. Бумага легко и порывисто падала в море, пока и вовсе куда-то не пропала. Эвен же был рад, что остался жив, что рядом с ним верная команда и новые друзья, он всё ещё не хотел увидаться с Беном, и Греем, старым кабатчиком Кларком. И помнил первые дни, когда вечером шальной морской бриз отправил по морю судно и оставил вдали побережье белесых песков старого Бристоля.

 

Книга вторая

Глава 1. «Черный капитан»

 

Сегодня 13 августа, 1749 г. Рано утром мы встали, чтобы вытравить все шкоты на парусах, легли в дрейф близко к форту. Солнце радужно светит, многие купались в заливе, пили ром, редко грог. Залив лазурно – аквамариновый, от водорослей на самом дне, которые видно сквозь прозрачную толщу воды.

Всю работу по чистке судна и грузам выполнили ещё вчера вечером.

Вот-вот мы уже готовы поднять паруса и идти на далекий запад из порта Марселя.

Наш капитан – Нэй Алебарчи из рода итальянских баронов – нет сомнений благороднейший человек. Он помнил ещё те времена, когда эта старая бригантина – «Граф Сарадион» прибыла в порт Бристоля, где он искал место офицера на судне в Новый свет.

Корпус разломан, мачты разрушены, такелаж почти разрушен, команда давно перешла рубеж – а трюм полон Индийских пряностей. Вот так описал он события тех минувших дней – 1743 года. Тогда капитаном был знаменитый английский лихой капитан – Эвен Ингленд. С тех пор он передал корабль Алебарчи и остался ему старым другом – сам же Эвен ушел в Британский флот, на Карибский архипелаг. И я рад их дружбе – таким прекрасным джентльменам как Алебарчи и Ингленд словно суждено было встретиться.

Чего не скажешь о нашем старом коке – Брайсе Даксе. Говоря откровенно от его еды, столько же толку как от сырого пороха, а от дьявольского нрава столько бед и страха, что даже старейшие матросы не осмеливаются с ним говорить по-братски. Кто-то поговаривает, что Дакс не просто войдет в историю, а может даже станет легендой Английского мореплаванья – он на корабле, как известно уже пятнадцать лет. Пятнадцать лет страданий честных матросов…

И как бы ни верещал от этого скоропалительного ветра гюйс, все же для меня день выдался спокойно, и я решил поведать вам свою историю.

Меня зовут Бен Роджерс. Уже как месяц на этом корыте. Мы успели отвезти много груза в Англию, из неё и вот уже на фоке и гроте начали поднимать паруса.

Тем временем боцман забил в рынду и громко зазывал всех на завтрак.

Внизу, в кубрике у камбуза меня ждал завтрак из копченой рыбы и старых сухарей. Опять старых сухарей. А в кружке был лесной эль. Он остался ещё после прибытие в порт графства Пемброк, в Уэльсе. Это означало, что на сегодня работа окончена, и можно расслабиться – и вправду хороший день.

Я прилёг в свой гамак и сложил портупею, где у меня висели всякие инструменты, в рундук и тихо стал напивать деревенские песни.

Тем временем дверь распахнулась. Двое матросов выносили из-за лестницы большой сундук. За их спинами, немного горбясь, поспевал Дакс. Взмахивая саблей в ножнах, он поторапливал их и ругался как тысяча чертей:

– Живее жирные олухи! Совсем одурели от своего поганого эля! И смотрите – уроните - придушу как котят! Там пол тонны чистого, Французского пармезана! Будь моя воля, станцевали бы чечётку на клиньях – вы толком и сундук тащить нормально не можете!

Однако в ответ матросы только подошли к люку в трюм и занесли груз внутрь. Я старался смотреть в пол, чтобы не встретить взгляд Брайса – как ребёнок, и попытался спрятать под гамаком кружку с элем, чтобы не пробудить его вспыльчивый характер.

Позже всё стихло. Я знал, что моя смена кончилась, и я уснул под колыбельную волн.

Утром, едва ли проснувшись, сразу нащупал в кармане ключ от рундука. Оделся, и умылся в бочке у люка в трюм. В кубрике многие ещё спали, некоторые были старыми солдатами и от моих шагов просыпались и тут же хватались за ножны, но потом успокаивались. Я проверил часы у стены – ровно шесть часов утра.

Я поднялся на палубу, через час всех должны свистать наверх и вскоре порт Барселоны, который мы прошли ночью уже останется далеко позади и нас ждёт побережье Гренады.

Офицер за штурвалом дал резко лево руля – значит, ветер боковой и идти мы будем быстро. Капитан Алебарчи который, наверное, встаёт также рано, как и Дакс стоял на мостике с каким-то прибором похожим на секстан и рассматривал карту в руках.

На его ногах были блестящие бардовые сапоги, сухие, белые чулки. На торсе была железная кираса, под ней была изящная красная сорочка, вышитая по рукавам стяжками.

На портупеи висел пистолет, а на богатом поясе в ножнах сверкала широкая, острая рапира с крестовым эфесом.

На лице была тонкая бородка, которая с подбородка слегка свисала вниз, а также тонкие усы. Длинный нос, явные скулы, слегка узкое лицо и глаза, короткие волосы – мы считали его настоящим итальянцем.

Рядом с ним у штурвала стоял навигатор Брейн. Кильватер шёл на сотни верст обратно, вдаль, и дальше за утренним, густым туманом к порту Барселоны.

Я подошёл к левому борту и проверил в порядке ли мои снасти – всё хорошо, эти слабые ветра узлы выдержали достойно.

Капитан подошёл к Даксу и сказал ему что-то словно невзначай. Дакс словно ожил и радостно заковылял, слабо прихрамывая к люку в кубрик. Увидев меня так рано, он встретил подозрительным взглядом и продолжил идти. Затем Брайс схватился за свисток и что есть мочи издал сильный свист:

– Подъем девочки и мальчики! А кто есть, кто мы уж сами разберёмся: девочек на этом приветствуют только в трюме и желательно без одежды!

Затем он рассмеялся. И каждое утро опоздавших на планшир он заставлял раздеваться и закрывал на несколько часов в трюм, в крюйт-камеру. Ненормальный.

Алебарчи не одобрял его жестокость к матросам, но разве Брайс его слушал. Даже будучи коком, он мог бесцеремонно отхлестать любого офицера. Как бы там ни было, никто рисковать не намеревался и за все последние два месяца я не видел, чтобы кто-то опаздывал.

– Роджерс, крепи шкоты на кливерах! Идём боковым ветром так, что нужно поставить их надлежаще! – командовал боцман Лоренс. Лоренс был нормальным моряком – знал своё дело и меньше кобенился, нежели Дакс. Хотя иногда от Лоренса можно было такого ждать…

– Есть!

Я залез на ванты у носа корабля и стал медленно спускаться, одной рукой держась за ванты, а другой, опираясь на планшир. Вскоре я затянул узел и закрепил снастью кливер. Я проверил свою саблю – надежна закреплена. Тогда я стал взбираться обратно на борт и вскоре прохлаждался сидя на бочке с ромом.

– Чего уселся матрос?! Бегом к боцману – надо обрасобить реи на боковой ветер! – у борта стоял навигатор с секстаном. А я наделся, что смогу отдохнуть. Спорить с офицером – даже хуже «девчонки на корабле» как заметил Дакс. Тогда можно четыре дня и ночи драить палубу.

– Есть сэр! Просто присел, чтобы понаблюдать – вдруг узел не выдержит – я сделал вид, словно осматриваю снасть, которую только что закрепил

– Бегом! – скомандовал офицер.

Неожиданно я заметил вдали что-то светло-коричневое, я разглядел парус, а затем и черный флаг и прямо в этот момент кто-то сверху, с грота громко завопил:

– Магрибские корсары! Двадцать кабельтов к северу-востоку!

Я и офицер быстро и молча направились к мостику. Капитан вышел из каюты, вокруг которой собралось с несколько десятков обеспокоенных членов экипажа.

– Мистер Дакс – предоставил капитан слово Брайсу.

Дакс вышел, словно на сцену перед столькими матросами:

– Это Магрибские корсары. Я их знаю – когда-то потрошил таких у Алжира. Они работают на Голландцев…

– Откуда ты знаешь? Может они за Британию? – неожиданно спросил матрос.

– Нет. Ха – только тюльпаны будут делать ростру из своих баб!

В этот момент все члены команды закатились хохотом. Брайс тоже засмеялся, но вдруг он убрал улыбку и взглянул на капитана. Алебарчи тихо сказал:

– Начинай.

Брайс в ответ кивнул головой, а затем снова обратился к команде:

– Чего ржете как кони! Абордажная команда тащите крюки и пистолеты, офицеры – берите новеньких под командование! Готовить пушки в орудийной палубе! Джонс – курс держать ровно в берег! Они подумают, что мы идём обратно и пойдут быстрее, и может, мы обгоним их, и выйдем через Гибралтарский пролив! За работу!

Я и ещё с дюжину матросов абордажной команды направились за Лоренсом – нашим боевым командиром. Лоренс – боцман, не спорил с Даксом, который во всех отношениях опережал его – и в дисциплине и в бою. Он был рад, что тот можно сказать работает за него.

– Роджерс, возьми пистолет и вон ту бечевку и захват! Ты умеешь пользоваться захватами?!

– Да сэр!

– Тогда бегом – занимай место, где удобней! Если повезёт нас ждёт хорошая веселушка!

Я направился в кубрик, а оттуда в трюм, где у бочки лежало два метра бечёвки и стальной захват.

Повсюду скоро сновали матросы, было шумно. Я закрепил захват к бечевке очень крепки узлом и ещё одним узлом, а затем смотал на руке и взял один из пистолетов лежавший у того же сундука.

Лоренс был в прошлом корсаром и, как и Дакс любил сражения, кровь и драки. Особенно с пиратами, так что я подсчитал, сколько раз покрестился за сегодняшний день и решил что этого мало – покрестился ещё раз и крестик поцеловал.

Вдруг из-за моей спины раздался страшный гул. Я обернулся и увидел что выше по лестнице, в кубрике взорвалась бочка с ромом:

– Что там такое?! – громко завопил Лоренс, войдя в помещение.

– Простите сэр – я случайно выстрелил, хотел проверить, не отсырел ли порох…

– Провалится сквозь землю! Из-за тебя взорвалась бочка с ромом! В моё время за такое – пень да галстук! Вали отсюда – а вечером, чтобы навёл порядок!

Матрос сник и затих, понурив голову, взял другой пистолет и вышел из люка наверх.

Я последовал за ним, тихо посмеиваясь тому, как ром медленно растекается по всему кубрику.

– Эй, Бен! – окликнул меня у лестницы Лоренс.

– Да сэр – обернулся я.

– Иди, возьми ещё темное дубовое масло. Может пригодиться – оно в кожаной фляге из-под вина, там, где и остальные бутыли с маслом.

– Есть сэр! – я быстро нашёл эту кожаную флягу в бочке, где были глиняные цистерны с французским маслом.

Я проверил, правильно ли выбрал, слегка капнув на руку – черное, как смола. Воткнув флягу за спину, в пояс я выбежал наверх, на палубу к борту.

Выйдя к борту, я увидел, что вся команда Лоренса уже готова к абордажу. Корабль корсаров шёл в кильватере, в трех кабельтов. Судно шло ветром в спину, и вскоре развернув его, наверное, мы могли бы на боковом ветре оставить их позади.

Судно корсаров было наших размеров – обычная шхуна из старого дерева. Но в ней было больше пушек, хоть и мелких и больше людей в боевой команде.

Корабль пиратов я успел заметить только мельком, но хорошо его запомнил. Остальное время я сидел у бочки и с остальными ждал команды к атаке.

На их потрёпанном, старом судне ворохом издавая страшные вопли, толпились матросы самых разных рас и стран – и темнокожие и англичане и арабы. В основном арабы конечно – они так плотно стояли, что все, что никого толком разглядеть не удалось, кроме одного который был одет в бархатный кафтан, на голове была треуголка, на поясе пистолеты и несколько сабель. Седая борода и страшная улыбка, на руках кольца, на шеи амулеты и кости на цепях. Это, наверное, был их капитан – совсем добрый по сравнению с Брайсом.

– Приготовится к залпу! – скомандовал капитан, стоя на мостике, рядом со штурвалом – Судно на правый борт! Паруса на боковой ветер готовы!

– Да сэр! – ответил Лоренс.

– Отлично! Тогда разворот! – судно резко развернулось и пошло прямиком к выходу из пролива. Пиратская шхуна шла прямо на нас и была готова к абордажу.

– Огонь! – капитан подал команду так яростно и громко что, наверное, корсары надолго запомнили его голос.

Залп здоровых пушек, которые Брайс посоветовал купить ещё в Бристоле, и которые приходилось таскать целый день на судно, сделал пробоины в носу и даже попал в бушприт корабля. Теперь они почти бессильны и уж точно не догонят.

Пираты, которые громко вопили и устрашающе бранились, на чем свет стоит, предвкушая добычу, теперь сникли и попрятались в трюм, а мы все стали громко кричать и вопить и дразнить этих отбросов. Я подбежал к бочке рядом с мостиком и попытался на неё встать, чтобы лучше было видно судно пиратов. В этот момент капитан спускался по лестнице мостика и утирал пот с лица.

– Не одолжишь? – обратился он ко мне. Я взглянул на него – он, не дождавшись ответа, вытащил из моего пояса флягу и открутил крышку:

– Спасибо – сказал капитан. Я хотел его остановить, но было уже поздно, и капитан выплеснул себе в лицо без остатка черное дубовое масло. Алебарчи замер на несколько секунд.

Я не в силах себя сдержать улыбнулся и слегка усмехнулся. Мой грех повторило ещё много матросов, которые были на палубе. Дакс стоял рядом с мостиком и окинул меня испытующим взглядом.

Вдруг разразился громкий хохот – это капитан понял, что же произошло, и с закрытыми глазами и черным как смола лицо, капитан громко засмеялся:

– Прокляни меня Дэви Джонс! – завопил он. И тогда все стали громко смеяться вместе с капитаном, но Алебарчи не обиделся и долго, потом вспоминал этот случай.

С тех пор среди офицеров пошла шутка что капитан «почернел от смеха».

 

Глава 2. «Конюх»

 

Рано утром я снова встал с гамака и принялся одеваться. Но на этот раз так рано я встал не один – многие мои друзья встали раньше меня и мы долго обсуждали вчерашний день, а тот случай стал байкой корабля.

Вскоре, когда Дакс свистал всех наверх я работал до самой ночи и даже получил подзатыльник от Лоренса – конечно же, не сильный, даже весёлый. Мол, зря я сказал тебе взять эту бутыль. А позже Лоренс пошёл в кают-компанию, и каждый, кто туда входил сегодня, выглядел немного гуляющим и веселым.

Когда работа по снастям окончилась, все матросы стали забивать паклю и я в том числе. Потом очищали корпуса бортов. Когда склянки пробили 20 ударов, что означало десять часов вечера, я направился вместе со всеми в кубрик – где сегодня матросы собирались чтобы посидеть и обсудить последнюю неделю.

На следующее утро, в шесть «Граф Сарадион» уже вышел в океан, от мыса Сан-Висенти. Как обычно я работал до самого вечера – мы поймали сильный ветер, и нужно было обрасобить под него паруса, передвинуть снасти, а также проверить шлюпки и выдраить палубу.

Мой друг – Билли Кости-с отправился в трюм, чтобы достать краску в бочонках. Он вынес её на самый верх – старпом отдал приказ нарисовать символ Английского флота и короны на парусах грота и фока, а завтра с утра на бизани. Это было похоже на шутку – место, куда мы вскоре должны были зайти, был остров Майдера и пересечь весь океан, не потрепав это полотно из парусины было просто невозможно.

К вечеру вахтенный сверху громко завопил «Остров Майдера! Две версты к юго-западу до порта!».

И к восьми мы уже зашли в этот порт. Матросов и многих офицеров пустили в отгул на день. До вечера следующего дня.

Порт был прекрасен – в нём ворохом собрались судна со всего морского света – и французские, британские, португальские, испанские и прочие. От мелких рыбацких суденышек до фрегатов – и всё в узкой гавани. Сам же город был несколько менее испещренным и потрепанным штормами. Все здания у береговой линии были заброшены, сломаны или вообще разрушены, но чуть дальше, за побережьем были прекрасные таверны, здания из извести и лавки с жилыми домами.

Я, Билли, Дью, Джон и многие другие «морские волки» направились в огромную двухэтажную таверну, которая так и называлась – «Морской волк». Туда пускали только мужчин и только моряков и из женщин в этой таверне были только подносчицы и уборщицы. Это создавало некую морскую атмосферу, и я чувствовал, словно попал в какой-то клуб, где можно поделиться историями и получить репутацию среди остальных моряков.

Так что место мы выбрали подходящее – взяли столик у входа и заказали пять кружек теплого рома. А красивая подносчица предложила мне и Биллу сыграть с матросами испанского фрегата «Грозовой» в кости.

– Мы согласны – ответил за меня Билл. Так что испанцы присели за наш столик.

Мне же было совершенно плевать на этих ребят – все чего я хотел, чтобы эта женщина поскорее принесла бы мне рому, и я черт меня раздери, наконец, то отдохну!

Так что вскоре после начала игры она принесла мне рому. Я выпил кружку. Потом ещё. Игра продолжалась. И мы с Билли пока выигрывали – уже опередили их на пятьсот пиастр. И тогда они предложили сыграть «все или ничего». В кармане у меня было две сотни пиастр – плата за последний месяц. Женщина принесла ещё кружку.

Не знаю как Билли – он вроде вышел из игры, а я решился. Вообще она принесла ещё кружку, а потом ещё. И ещё.

Внезапно оказалось, что вместо пяти на костях было шесть – я проиграл наши пять сотен и свои две сотни. Затем эта женщина принесла ещё кружку, но мне нечем было платить!

Билли, конечно, пытался меня успокоить, но я непоколебимо доказывал, что меня обманули и там на самом деле пять! И вскоре я сильно разозлился.

Больше я ничего не помнил. Очнулся я глубокой ночью, нос сильно болел, как и живот. На руке был свежий след лезвия шпаги. Моя шпага и пистолет были при мне, и, похоже, что их я и не использовал – и слава господу! Иначе бы всё могло кончиться хуже. Я несколько минут лежал в полном молчании и приходил в себя.

Одежда была немного грязной, я лежал у какого-то невысокого забора. Нащупав флягу с водой, я выпил до дна. Затем поднялся и облокотился об забор. Неожиданно я понял, где нахожусь – позади меня крепко спала большая чалая или серая лошадь. Я был в лошадином стойле, на окраине.

В небольшом доме рядом, за забором зажегся свет и просочился через окно. Оттуда вышел толстый мужчина с черными усами, немного седой и с трубкой в зубах:

– Эй, парень! Чего ты там забыл?!

Я молчал – уже и, не зная, что сказать, ждал, что сейчас будет сильная брань и ругань на весь двор:

– Ты новый конюх?! – спросил он.

От страха или от остатка похмелья я нервно закивал.

– Отлично парень! Возьми эту малышку и отведи на другую часть стойла, а эту закроем на неделю – здесь скотина уже съела и истоптала всю траву!

Я все ещё был немного пьян и едва ли слышал старика.

– Парень – разбуди её! Ты слышишь!?

– Конечно – ответил я, покачиваясь и крепко держась за забор.

– Ну, так давай! За что тебе платят! Не бойся – она добрая. Разбудишь, не убьет!

– Будить? – спросил я. Вдруг мне в голову пришла странная идея – сделать выстрел в воздух. Так иногда делает Брайс, когда будит заспавшихся матросов – Сейчас… – воскликнул я и потянулся к поясу.

Я вынул пистолет, и вдруг вспомнил, что у меня остался ещё один на поясе после встречи с пиратами у Испании.

Старик взглянул на меня изумленным лицом, когда я вынул пистолет и поднял его вверх:

– Эй! Безбожник – ты что делаешь!?

Я сделал выстрел в воздух из одного, а потом из другого пистолета. Это было так громко, что старик схватившись за голову, убежал к дому. Люди стали просыпаться, выбегать и звать стражу на помощь.

Лошадь встала на задние копыта от страха. Я подошёл к ней сзади, пока она меня не видела, кое-как залез на неё и ударил саблями в ножнах по спине.

В этот момент во всей улице загорелись фонари – это пришли солдаты непонимающие, что здесь происходит. Я же завопил, лошади что есть силы, всё что мог и знал и та быстро, поскакала в темноту. Я постоянно бил её саблями в ножнах. Мы скакали черт, знает сколько, вскоре она одолела стойла и поскакала прямиком по какой-то тропе в порт. Неожиданно у лужайки впереди меня окликнул какой-то парень в истрепанных штанах и шляпе. В его руках было что-то длинное и тяжелое, тупое:

– Эй! Чего это ты тут?!

Неожиданно от удара чего-то длинного я буквально вылетел с лошади, словно пушечное ядро. А затем покатился по земле и не знаю, где я оказался, но это было где-то очень далеко от того место, где все началось – таверны «Морской волк».

Я очнулся и открыл глаза. Я снова был, у какого забора, в кустах. Во фляге не осталось воды. Было уже совсем поздно – наверное, час утра или два.

Неожиданно я увидел, что у крыльца дома рядом стояло двое людей. Это было для меня довольно странно – у одного было знакомое лицо, и одежда… я долгое время не мог догадаться. Неожиданно я понял, что это наш капитан – Ней Алебарчи. Он был в своей обычной одежде, за исключения плаща, который держал сложенным в правой руке. Напротив него стоял старый здоровый мужчина, немного седой, с большими морщинами. У него с подбородка висела короткая борода, в руке была какая-то посылка. Бену было тяжело, но он все же прислушался к их разговору:

– Ты хоть понимаешь Нэй, какую важность имеет всё это для королевской семьи? Если говорить прямо это очень опасное, кропотливое дело за которое так просто не берутся – Дакс, этот негодяй и хитрец, может все пронюхать, я ведь его знаю. Или пираты или ещё хуже – разведчики – он сделал презрительный вдох и осмотрелся вокруг – Даже запах чувствуешь какой от этого дела – плохая примета.

– Говоря честно в твоих советах, не нуждаюсь. А что насчет запаха – это табак в моей сумке. Я люблю курить трубку, Мери. Давай пакет и забудь.

– Конечно,… конечно. Держи – он протянул ему не распечатанный толстый конверт с печатью.

– Опасное дело – весь в порохе и играешь с огнём. Удачи – Мери вскоре покинул место встречи и скрылся в темноте. Капитан же был уже готов надеть черный плащ, который так терпеливо держал в руке и потушить фонарь на крыльце, как вдруг я понял, что они что-то замышляют и начал тихо что-то стонать.

Алебарчи тут же обернулся и медленно вынул рапиру. Я хотел уже отдать швартовы, как вдруг его рука схватила меня за воротник, а клин рапиры щекотал у глотки. Он вытащил меня на дорогу. Взглянув в моё лицо и узнав меня, он ещё больше нахмурился:

– Черт меня побери! Ты тот самый чудак! Ты что – разведчик!? Где твои сообщники – виселицей клянись!?

Я что-то промямлил и попытался встать, но вместо этого задрыгал руками как рыба. Алебарчи сначала не понял и умолк, а затем громко рассмеялся:

– Ты пьян. Боже мой – и что ты тут делаешь? Как сюда попал?

– На лошади – мямлил под нос.

– На чём!? На лошади? Ха. Ты что украл лошадь?! – он улыбнулся. Алебарчи спрятал рапиру и надел плащ. А затем он протянул мне руку и поднял:

– Вставай – придется взять тебя в дело, иначе ты все разболтаешь. Мне тем более требуется кто-то в охрану, пока я буду на этом чертовом острове.

Я ничего, не поняв, пошёл за ним и вскоре он помог мне дойти до корабля. Оттуда я уже дошёл сам до трапа, а потом спустился в кубрик, в свой гамак.

 

Глава 3. «Дело Алебарчи»

 

Громкий свист. Я как заведённый поднялся с постели и быстро оделся. Осмотрелся – кубрик был почти пустой. Голова сильно болела, мышцы, словно обжаты бечевкой.

Я как будто от акул, которые так часто водились в тех водах, быстро бежал по ступенькам. Вскоре я оказался наверху. Мы давно как я заметил, покинули Майдеру – на горизонте не песчинки.

Матросы ровно выстроились у планшира – даже Билли Кости-с, который неизвестно где был во время той истории в таверне.

У рядов стоял Лоренс и Брайс. Я, только выйдя из люка в кубрик, неожиданно натолкнулся на Брайса. Тот, встретив мой взгляд, изумился, даже удивился:

– Ты что – по бабам всю ночь шастал?! Не уж то изголодался по вольной жизни?! – начал Дакс. Матросы громко рассмеялись – Где ты был два дня – ты пришёл почти последним, мы уже хотели поднимать паруса – благодари бога, что смилостивился над тобой Лоренс – хотели тебя уже оставить нищенствовать в этом порту!

Мне показалось что будет лучше сказать что произошло, чтобы не получить от этого верзилы. Но я смолк, однако невольно вырвалось:

– А капитан? – я думал, что всё же не явился последним и поэтому решил это ему сказать.

– Капитан!? – очень вопросительно посмотрел на меня Дакс и смолк. Он отошёл на два шага назад, я понял, что зря сказал – и правильно говорил том парень вчера ночью – Дакс не просто моряк – хитрее чем, кажется.

Неожиданно поспел Лоренс. Он грубо оттолкнул Дакса и громко заговорил:

– Предлагаю мистера Роджерса сегодня в крюйт-камеру. Будет девчонкой до полудня.

А Дакс все продолжал молчать и, подмигнув глазом Лоренсу, тихо процедил:

– Помолчи. Иди, займись этими олухами.

Проскрипела дверь у мостика и своей твердой поступью, капитан отвлек боцмана и кока:

– Напротив мистер Лоренс – Роджерс будет работать. А ну за работу – все живо! Дью – курс на северо-запад, вычистить нос и ростру и чтобы через десять минут все эти снасти были сложены, а завтрак был готов!

– Есть капитан! – хором ответили все члены экипажа.

Капитан улыбнулся, и вразвалку с хитрой улыбкой он направился к планширу. Я сматывал бухту снасти у носа. Капитан подошёл к носу и тихо сказал:

– Роджерс сейчас иди ко мне в каюту – смотри не попадись двум этим мерзавцам.

Я уже и не помнил ничего из того, что произошло со мной вчера. Но ослушаться приказа не мог. Быстро я свернул снасть и, стараясь смотреть, вниз обошёл мачты и направился прямо к каюте. Там я медленно открыл дверь, вошёл, а затем закрыл.

Это было прекрасное место, широкое. Оно по размеру было с половину кубрика, обзор на кильватер был из красочного балкона буквально шириной с мачту! Обои на стенах были красно-бардовыми, с золотыми нарезами цветов на древесине. Стулья и стол были просто прекрасными – они из прочного дуба с мягкими подушками, а в углу была широкая кровать. У стены стояли большие часы. Сквозь стены этого места не была слышна суета, которая творилась на палубе и внизу, так что впервые здесь я почувствовал спокойствие.

– Присаживайся Бен.

Я сел на красивый стул. Капитан был в небольших очках, стоя он рассматривал карту и в другой руке держал чашку.

Капитан сложил очки в футляр и положил карту на тумбу рядом, сам присел за стол с другой стороны.

– Спасибо – вдруг вспомнил я о манерах.

– Кофе?

– Нет спасибо – после вчерашнего… – я всегда думал что кофе – это особый коньяк.

– Ну что ж… Ты должен следить за собой – говоря прямо. Одеваться лучше, мыться чаще… есть больше, выбрить щетину. Ты ведь теперь офицер – помощник старшего помощника Уизли.

– Сэр…

– Видишь ли, Роджерс я хорошо знаю твоего отца – он ведь служил ещё при Ингленде. Я после вчерашнего я окончательно понял, что теперь придется взять тебя в дело. Ты ведь честный и преданный моряк?

– Конечно сэр капитан.

– Вот и отлично – мне нужны доверенные люди. Честный, порядочные. А остальное – легко исправить – он улыбнулся.

– Но сэр – что за дело?

– А ты не помнишь? А – ты наверно был пьян? Ну что ж – то, что ты, возможно, вчера услышал и есть ответ.

– Сэр – я понял только что есть какое-то дело и посылка и больше ничего.

– Тогда ты точно поклясться мне, что отныне мы с тобой работает на одной стороне – он вынул очки и взглянул мне прямо в глаза.

– Конечно сэр. Я с вами.

– Тогда хорошо – но помни – это не для чужих ушей: вчера я встретился со своим старым другом Мери – капитан допил чашку и поправил воротник на сорочке – Он передал мне важную посылку – нам нужно доставить её тайком. Эта экспедиция гораздо больше, чем даже просто торговый тур.

Так я и замыслил когда мы вышли три месяца назад из порта Бристоля.

Недавно вожак пиратов Гваделупы схватил принца Дании – его Величество Марка третьего, наследника. В обмен они требуют некий талисман, а я единственный кто знает такие вещи. Вот я и стал, наверное, первым капером датской короны. Конечно секретным. А талисман этот не простой – он запечатан и был сохранен.

Я же должен поставить через две недели судно в порт Ройял на Ямайке и ночью, пока никто не видит с доверенными людьми, отправится на остров Бути – место нашей тайной встречи. Там, в лагере мы и передадим им талисман.

И в этом и вся особенность дела – если кто-то увидит нас то моя репутация, а быть может и жизнь, как и корабля, будет в опасности.

А рассказать я не имею право – вдруг кто-то выкупит принца и затем выставит нам на торги в три дорого.

Взамен получим королевского отрока и отойдём к Барбадосу, где нам вручат премию и пустят ко всем чертям.

Я, молча, внимая каждое словечко, выслушал капитана Алебарчи. Его слова захватили меня, я почувствовал запах приключений, добычи и немного страх.

– Вот видишь – улыбаясь, показал на меня рукой Алебарчи – по твоим глазам видно – надежный человек.

– Да сэр! – громко ответил я – Но что сейчас?

– Иди в каюту у каюты боцмана – ключ возьми – он передал мне замысловатый, коротки ключ – Там есть еда, ведро с водой и одежда, кровать. Будешь теперь там жить. Вид у тебя не лучший – иди, отоспись, а завтра рано утром, как ты обычно встаешь в шесть, иди ко мне в каюту. Я тебе все расскажу.

Я забрал ключ, открыл дверь и подошёл к каюте боцмана. Рядом была дверь в ещё одну каюту – закрыта. Я вставил ключ в скважину – он подошёл. Тогда я закрылся в этой каюте и осмотрелся – было нечто похожее на каюту капитана. Шикарные обои, небольшой балкон, кровать, стол, ведро. Шкаф с одеждой и рундук у двери. Я переоделся и лег, как и приказал капитан, отсыпаться.

Рано утром я проснулся. Ключ мирно лежал на верхней полке шкафа. Я достал его и открыл дверь. На часах было шесть часов. Я оделся и вышел. Неожиданно, совсем рядом со мной кто-то другой запер дверь на ключ и спрятал под кафтан.

Он взглянул на меня с большим удивлением и даже остепенился – это был Лоренс, он рано утром вставал, чтобы фехтовать с одним из офицеров у бушприта.

Ладонь его касался эфеса шпаги, и я побоялся, что он не так всё понял.

– Что ты там делал? – подозрительно спросил он меня.

Перед выходом из каюты я переоделся и заметно преобразился – на мне был бардовый, бархатный кафтан, чистые ботинки на пряжках, чулки, изящный пояс и моя сабля в ножнах даже смотрелась иначе. Я гордо спрятал руки за пазухой и взглянул Лоренсу прямо в глаза.

– Мистер Роджерс. В мою каюту – за его спиной, стоя у двери в свою каюту стоял капитан Алебарчи. Он тоже держал руку на эфесе, а другую на рукоятке пистолета. Я молча направился в его сторону, тем временем к Лоренсу поспел Дакс. Они оба взглянули на меня, затем переглянулись, а когда дверь закрылась, был слышен их мерзкий злобный шепот.

– С добрым утром.

– Вас тоже сэр.

– Хорошая дисциплина Роджерс – капитан взглянул на часы и пригласил меня присесть – С минуты на минуту сюда явится мой старший помощник – Хьюберт Норманн. Резкий и даже слегка жуткий человек – но справедливый в отличие от некоторых – капитан улыбнулся – Он – твой командующий офицер. Ты в его подчинении – его обязанности это следить за дисциплиной, качеством работы и в отсутствии первого помощника за провизией и сохранностью груза. Я давно искал ему помощника.

– Но ведь цель всего этого…

– Да. Конечно – истинная цель немного другая – в этот капитан встал со стула и сжал пальцы в кулак. Я был немного обескуражен. Но капитан вынул из стола странный предмет в виде маленького колокола – Прикрой уши Бен – почти шепотом сказал он. Я закрыл уши ладонями настолько плотно насколько мог.

Тогда капитан схватил правой рукой маленький колокол, а левой, прижал правую руку к столу. И затем начал медленно скрести по столу. Появился жуткий, высокий звук, словно клинок, мучительно потрошит ухо.

Из-за двери послышался возглас и немного стон.

Я и капитан ухмыльнулись:

– Так вот – ты мне нужен как охранник – офицер. Поэтому при любом сходе на остров, каждое утро и в полночь ты должен быть со мной рядом желательно, чтобы никто этого не видел.

И ещё – когда мы прибудем на Ямайку, найди нищего близ таверны «СОРОК ПИАСТР». В полночь он покажет тебе дорогу на остров.

– Конечно сэр – но я не лучший боец…

– Да? А как же сражение с пиратами три года назад – у Святого Китса?

– Да, там я убил восьмерых пиратов, но они были слабы от цинги и голода, так что это было легко…

– Цинга? Голод? Клянусь дьяволом – что ты себе наплёл? Ты отличный боец – твой отец мне всё рассказал и даже дал мне твой патент на трофеи. Тебя были готовы завербовать в службу одному известному каперу…

– Я хотел поступить сюда – но там был слишком уж не воспитанный, можно сказать обуревший капитан…

– Что ж… тогда это ещё раз подтверждает, что ты отличный боец.

«Тук! Тук!» – послышался стук в дверь. Не дождавшись ответа, в каюту ворвался большой мужчина.

Бена удивил его вид – короткая, растрепанная стрижка рыжих волос, усы и борода, мешки под глазами, огромные руки, красный кафтан, бриджи и чулки с сапогами.

– А вот и он – сказал капитан, указав на мужчину – Познакомься Бен – наш старпом – мистер Норманн.

– Доброе утро сэр! Море спокойное и матросы крепко спят – Докс вскоре это исправит!

– Конечно. Итак, Хьюберт – знакомься – это Бен Роджерс твой помощник.

Хьюберт пристально вгляделся в моё лицо. «Хм…» – и долгое молчание – всё, что он сумел вымолвить. А затем всё же заговорил:

– Ты тот самый, что выпотрошил пиратов у Китса и устроил пьяную трёпку четверым матросам в таверне «Морской волк»? Ха! Он подходит – мне нужен крепкий ассистент, который следил бы за тем как исполняют приказы.

– Вот и славно – тогда с сегодняшнего дня Бен твой руководитель старший помощник Норманн. Ну, всё – вы оба можете идти.

Я и Хьюберт вышли на палубу из каюты. Команда только выстраивалась на планшир.

– Итак, Роджерс – проверь провизию в трюме. Не должно быть крыс, все бочки должны быть закрыты. Посчитай и доложи мне через час. Я буду ждать у носа – нужно сегодня устроить одной выскочке праздник.

– Есть сэр.

С той поры меня в команде стали называть только мистер Роджерс. Всю грязную, мокрую и ещё более мокрую и ещё более грязную работу поручал мне Хьюберт.

Уже декабрь на дворе – мы все ещё шли в Атлантике до острова Ямайки за грузом и за нашим с капитаном дельцем. Я все время пытался разгадать кто же эти доверенные люди – наша с Алебарчи команда с которой мы ночью в шлюпке отправимся на пиратское местечко – остров Бути.

Я даже составил список тех, кого подозревал и не смог занести не одного – капитан вел себя одинаково ко всем. Справедливо, жестко и прилично. В этом и его преимущество – Брайс осел на дно и, наверное, никогда не догадается – он теперь даже не верещал по поводу меня и моей работы. Когда видел меня, лишь изредка здоровался и если что-то очень важное то процеживал сквозь зубы, стараясь сдержать злобу – в остальное время молчал.

На днях пришлось публично избить матроса, который собирал деньги у товарищей за то чтобы купить наложницу у работорговцев на Карибах и спрятать в трюме. А сегодня утром пришлось выбросить за борт все запасы рома – конечно кроме офицерских запасов – или матросы начали с горя и голода пьянствовать до мертвецкого состояния. А ведь вскоре шторма и бури.

Итак, утро, 17 декабрь. Медленно качаются паруса под легким морским ветром, летящим от манящих берегов Антильских островов. Матросы были уже в кубрике – кто-то ел, кто-то играл в карты и обсуждал меня и Дакса, кто спал после трудового дня.

Остались только вахтенные, и прокляни меня гром, если хоть один из них заснул! Я медленно гулял по палубе, обдумывая завтрашний день, долю от той сделки Алебарчи и о многом другом. Солнце село. Наступала темнота. Яркие, желтые фонари медленно покачивались от морских волн.

Я обернулся и направился от носа к своей каюте. Неожиданно у меня словно застрял ком в горле и наступил страх, и я схватился за эфес. Я услышал странный звук, где-то рядом с мостиком что-то происходило. Я поспел туда и, схватив первый встречный фонарь, направил в ту сторону. Когда я подошёл поближе, то увидел сквозь свет огня на торшере, что дверь в каюте капитана сломана. Я сразу же оголил шпагу.

Громкий звон – кто-то ударил по мне, но я смог парировать и он скрылся. Это была сабля какого-то небогатого матроса. Я вошёл в каюту. Было темно, но я чувствовал, что за углом у входа в апартаменты капитана кто-то стоял. Я прижался спиной к стене и медленно приблизился.

Матрос вышел из-за угла, крепко сжимая в обеих руках пистолет. Я пригнул и нанес ему сокрушающий удар в брюхо. А затем добил, ударив грудь. Это был знакомый мне человек – старый Джек Луис. Лысый, потный, беззубый в красной бадане и черном плаще, скрывающем его рубаху и бриджи. Он своей кровью забрызгал ковер во всей каюте и немного испортил обои. Но ничего – я думаю, меня простят.

– Капитан сэр! – громко закричал я – Вы живы?

В ответ я ничего не услышал. Я повторил – но в ответ снова тишина.

– Это я – Роджерс! Я убил того, кто к вам вломился! – дальше угла я идти, не смел – там было темно, и возможно капитан мог принять меня за убийцу, а он, как известно шпагой владеет лучше, чем ложкой.

Я ощутил что-то тяжелое у моего горла. Затем это усилилось, словно кто-то схватил меня в капкан за шею. Я упал и отпустил шпагу. Позади я слышал громкий безумный крик.

Неожиданно выстрел. Я упал вниз, спиной. Подо мной источало зловоние тело матроса. Я убрал табурет, которым он прижал моё горло. Оно всё ещё болело.

Встав в полный рост, я увидел, что позади меня стоял Дакс. На нем было тоже черный дождевой плащ. В руке был пистолет из дула, которого шёл дым.

– Ну что – Роджерс?! – он улыбнулся – Так и знал – будет потеха! Ты знаешь – ты теперь мне должен. Запомни Бен.

Из темноты вышел бледный, с рукавами всеми в крови капитан Алебарчи. Его усы загнулись в другую сторону, а глаза были широкими как у волка. В его руках была шпага, на нём была длинная белая сорочка и сапоги.

– Доброй ночи капитан – Дакс нас покинул.

– Что это – Бен? – он окинул взглядом двух матросов бездыханно лежащих на изящном ковре прямо у порога двери в его каюту.

– Похоже на бунт – ответил я – Вы кому-то рассказывали…

– Не стоит об этом здесь и в такое время… – ответил он – Найди Лоренса и Хьюберта и пускай они уберут это. Я даю им пол часа – ни хочу, чтобы кто-то об этом узнал. Матросов запишите как пропавших в шторме. И убери отсюда фонарь, чёрт побери!

 

Глава 4. «Талисман Ингленда»

 

Наш навигатор заверил – ещё неделя и мы должны быть у Ямайке, в порте Роял при полном параде и оркестре или как он там ещё шутил. Однако капитана в последнее время шутки не радовали. И это буквально все замечали в его поведении. Даже старик Брайс Дакс – и он то сочувствовал нашему капитану. Бунт казалось уже на носу – как мы решили, кто-то догадался об истинной цели путешествия.

Я тоже, кстати, особо над шутками в кают-компании не смеялся, даже после рома. И что ещё более важно: похоже, Дакс ведёт свою игру, о которой нам ещё предстоит узнать. Не уж то русалка приплыла к иллюминатору его каюты и рассказала о замысле убить Алебарчи, и он так спешно явился на помощь в полном наряде. Хотя – тоже можно было сказать и обо мне.

Экипаж сгорал от любопытства узнать у меня, что же происходит, и тайными намёками пытался вызнать обо всем, ведь я теперь ходил с капитаном почти как хвост. Но я отвечал отказом. Как-никак дело офицера.

И вот уже на горизонте земля. Утром мы отмечали рождество, к вечеру причалили к Антигуа. Команда погуляла – ничем не упрекнешь. После стольких дней в океане я бы и сам бы погулял. Но я не мог.

Мы с капитаном отправлялись от одного дома торговца до другого в поисках некого «груза». К ночи мы нашли одного странного старика, который предложил нам сушеный имбирь.

Капитан улыбнулся и ответил:

– Только Гренландский.

Я не понял сути их речи, но вскоре они обсудили доставку талисмана на остров Бути и этот человек которого звали Роберт предложил капитану десять своих людей. Вот и они – доверенные люди.

Ночью капитан поселил их в трюме и не записал в корабельный журнал.

Я же следил за всем этим и готовился к встрече на Ямайке.

Утром как обычно я проснулся рано. Я долго одевался и умывался, а затем доедал вчерашний паек. Выйдя из каюты, я осмотрел все мачты, паруса и такелаж. Затем провизию, наведал лазарет у трюма и не найдя ни единой причины для беспокойства отправился в каюту капитана.

На следующее утро уже сверкали пламенные огни Доминиканской Республики за бортом.

 

А к ночи мы вошли в порт Ямайки. И вот тогда та и началась эта история.

Капитан, я и его доверенные люди собрались в широкой шлюпке, которую приготовили час назад. Сказать честно по лицам было видно, что моряки и бойцы они отменные. И ещё все кроме одного ирландца, англичане. Весла были готовы и медленно, огибая мыс, мы гребли в темноте Ямайки.

Догребая до места, где течение было сильным и шумным, мы спрятали весла и шлюпка сама пошла по волнам к Бути.

Я зажег фонарь. Вдали капитан разглядел ещё несколько огней в ответ. В трех кабельтовых от нас мы видели темный песок побережье этого острова, который в свете месяца выглядел беловато-голубым.

Вскоре мы все увидели огромный, который возвышался над островком, словно гора над холмиком пиратский корабль. Это был страшный фрегат. Паруса – это были огромные полотна тёмной как ночь парусины, на ней были черепа. На бушприте висели черепа и свежи головы. Пушек было словно иголок у ежа, а флаги были красными как кровь. А красный флаг не любит никакой моряк. Он значит «брать с мертвых и никакой пощады».

У носа на борту было название «Смертоносец».

Я заметил, что корабль стоит к нам кормой, он был в версте, у севера острова, где находилось обилие рифов. В случае подставы мы могли уйти на запад, и ему пришлось бы огибать остров, чтобы нас догнать.

У нас было преимущество – удачей или нет, мы правильно выбрали бухту, где причалить.

Вскоре мы снова взялись за весла и догребли до самого берега. Там вытащив и спрятав лодку, у пальмовых деревьев мы, предварительно проверив порох в кремневых пороховницах, и шпаги с богом направились в лес за капитаном. Долго мы шагали по узенькой тропке средь этих высоких темных деревьев. Через каждые пол часа капитан проводил переклички – чтобы мы часом никого не потеряли.

Вскоре перед нами открылась огромная поляна. Перед нами был высокий частокол, за ним на холме возвышался небольшой дом. На флагштоке висел черный флаг. Я, капитан и все остальные направились к воротам частокола. Обойдя несколько раз частокол, мы, наконец, их нашли. Это были обычные железные ворота, сколоченные на скорую руку в литейном цеху.

Капитан постучал. Затем ещё несколько раз. Вскоре их открыли, предварительно спросив пароль, который я не запомнил. Все мы вошли. Перед нами был ветхий домик. Это была то ли кузница, то ли старая казарма или мельница. Трудна понять.

Зажгли фонари, и мы увидели, что перед нами стояло пятеро мужчин – пиратов. Они были одеты совсем легко, но вооружились, словно шли в бой. На портупеях висело по пять, а то и по семь пистолетов, шпага, кортик, кинжал в сапоге. Оборванные рубахи, смуглые лица и бриджи, изодранные в клочья. Вот так они и выглядели. А посередине стоял пират, который был в красивом кафтане. Худой, старый, смуглый. Его голова была в синем платке, в руке он держал шляпу, а другой держался за эфес очень длинной шпаги:

– Ну что Ней – бери своего самого надежного человека, а я своего. Обсудим все не здесь. Оно при тебе?

– Да Курт.

– Вот и славно.

– Роджерс – позвал меня капитан – Пошли за мной. Остальные оставайтесь.

– Тогда я беру Билла – здоровый мужчина сидевший на бочке резко поднялся и направился за этим пиратом – Куртом.

Мы направился за двор, туда, где тропинка упиралась в частокол. Здесь лежали старые бочки и ящики. Билл присел у забора. Я сел на бочку напротив него. Капитан и Курт вошли в летнюю лоджию рядом с входом на склад.

Они отошли подальше, чтобы никто их не слышал, но я сидел ближе к лоджии, чем Билл и мне все было хорошо слышно.

– Итак Ней – ты принес талисман?

– Конечно. Вот держи – он передал ему пакет, который лежал у него в кафтане.

Курт его вскрыл. И правда – там лежал талисман:

– Отлично. Я так и знал – мальчишку мы уже отпустили, днем на Ямайке. Ему понравилось у нас – он посчитал это приключением. Можешь за него не волноваться. С тобой как всегда приятно иметь дело.

– Осторожно Курт – предупреждаю сразу не всем из моих по нраву эти дела.

– Ты про Брайса? Я знал его ещё, когда он был мальчишкой и крал с моего судна, своей больной матери лекарства. А что насчет талисмана – ты хоть знаешь что это такое?

– Говоря честно нет.

– Что ж… это старая история о славно капитане Ингленде. Этот талисман – я, сидя у бочки одним глазом впервые увидел этот предмет. Он был в форме большого ореха из толстого дерева, на нем были выгранены разные узоры – принадлежал некогда, огромное число лет назад капитану Уэсли. Он нашел его в Антарктиде, у острова Алезандрув. Туда же Уэсли однажды вернулся с трюмом полным золотом инков! Никто не знает, как он его добыл. И тогда спрятал его там – прямо у южного полиса. У места, которое называют побережьем белёсых песков.

– Белёсые? Как осенью в Англии? – шутил Алебарчи.

– Ещё белее. Это же Антарктида. Так вот – хитрый штурман Эдвард Лоу сговорился с нашим любимым Брайсом и подставил Уэсли, украв талисман. Уэсли от старости скончался в Дувре через пару месяцев. И тогда Лоу набрав команду, направился к этому проклятому месту. Однако Эдвард умер, и поскольку героем стал Ингленд, который тогда был ассистентом боцмана, команда на гране мятежа выбрала его. И тогда Ингленд выкинул старую карту за борт, предварительно переписав на новую бумагу. Так чтобы это видел Брайс. И с тех пор Брайс ждал, когда же Ингленд сойдёт на берег за сокровищем.

Но он отдал карту, спрятав её в талисмане Уэсли своему старому кредитору – Мэри из Бристоля. Сыну кабатчика. В расплату за долг. Решил он не связываться с этим сокровищем. И правильно – а сейчас Мери уже имеет плантацию на Майдере.

А сокровище так никто не забрал…

– Ты что – хочешь сказать все это лишь игра?

– Конечно. А зачем мне принц? Если у меня под носом четыре миллионов пиастр!

– Ха. Ладно – что же теперь?

– Я забираю золото, а ты премию, от Датских королевских дипломатов спустя пару дней.

– Да… не устаю удивляться Эвену. Ха Старая карта.

Ней почесал свои осунувшиеся щеки и затем коснулся пальцем усов. Курт же начал рыскать своей истрепанной рукой по поясу в поисках ножа.

Ветка рядом с моим плечом вдруг хрустнула. Я встал и обернулся. Рядом со стеной крался какой-то парень в пиратской одежде. Я посмотрел на частокол – Билл лежал неподвижно, из его рта стекала кровь.

– Чёрт! – выругался я и побежал в лоджию, но в ночной темноте случайно споткнулся об бочку и буквально влетел в помещение:

– Капитан! – закричал я – Нападение!

Алебарчи обернулся. Курт неожиданно свалился на землю. Запах мертвецов и пороха медленно подкрадывался к носу. Я увидел, что на утесе из-за частокола шёл дым – кто метко выстрелил в него.

Не задавая вопросов, капитан упал ниц и прижался к стене. Я последовал за ним.

Начался шум. Бездумные крики, вопли, выстрелы. Я решил посмотреть, что на задворках – можно ли нам убежать. Но моё горло уткнулось в остриё клинка.

Я медленно повернул голову. Передо мной был Брайс. На нём был тот же самый черный костюм, в котором он был той ночью, несколько дней назад.

Капитан, завидев Брайса, высунул голову из темноты, и он резко убрал шпагу от меня и ударил его в плечо.

– Сколько лет я ждал этого момента! – закричал он – Ненавижу вас всех ублюдки! – он громко кричал, бранился. Я медленно потянулся за кортиком за спиной и, вынув, направил в его сторону. Я, резко поднявшись, хотел ударить его под брюхо, но Брайс ловко отскочил назад, во двор из лоджии.

Капитан тоже встал. Его плечо было ранено, но, похоже, он раньше догадался об этом и вынул из-под рукава сорочки бронзовую пластину и выбросил подальше. Капитан оголил шпагу и повернулся ко мне:

– Ты готов?

– Конечно сэр – я улыбнулся.

Он напал на Дакса. Я же оголив свою саблю, побежал к входу в задворки и, завидев пиратов, громко свистнул. Они все ринулись в мою сторону. Кто-то стрелял, но я спрятался за стеной. Когда они подошли к узкому проходу между зданием и частоколом, я вынул оба пистолета и, сделав выстрел, свалил троих пиратов которые падали друг на друга. Моя шпага свистела, как британский флаг свистит от сильного ветра во время шторма. Затем я отпрыгнул назад и, вынув кортик, ударил им об частокол. Встав на него одной ногой, другой я встал на крышу здания и забрался наверх.

Пираты тоже пытались подняться, но я вскоре вынул третий пистолет и выстрелил, а потом спрыгнул прямо на них, сильно махая шпагой во все стороны. Вскоре мой порох кончился, моя шпага уже горела от искр, а пот в ладошах был таким, словно я держусь за скользкое масло, а не эфес.

Тогда я стал отступать парирую атаки этих негодяев. Капитан и Брайс сражались ещё долго. Удары обоих были очень сильны, быстры, точны. Я даже не успевал следить, и мне было страшно подходить ближе, чем на несколько метров. Даже в воздухе от их ударов оставались следы.

Внезапно Брайс вынул пистолет. Он резко выстрелил Алебарчи в ногу, а затем одним ударом кулака он свалил его вниз

– Мерзавец! – с кровью на губах закричал капитан. Он приподнялся на одну ногу.

Брайс молча вынул шпагу и выхватил из ладони капитана талисман. Я не мог на это смотреть – стал бежать, но было уже поздно.

Позади я услышал громкие крики:

– Капитан! Капитан! – это были те самые парни, с которыми мы были сначала. Они убили оставшихся пиратов и с фонарями и мушкетонами бежали в нашу сторону.

Брайс резко поднялся и спрятал шпагу. Затем выругался. Он и ещё четверо пиратов полезли на частокол и убежали в лес.

Я обернулся и взглянул на солдатов. Моё лицо было в крови, шпага и руки горели. Глаза были яркими словно огонь:

– Займитесь капитаном и чтобы через пол часа были на корабле! А я разберусь с этим ублюдком!! – я скомандовал так громко, что они умолкли на мгновение – Ясно?! – спросил я.

– Да сэр! – ответили они хором.

Тогда я, тоже запрыгнув на частокол, перелез на другую часть и побежал по странной тропе, через которую скрылся этот ненормальный кок.

Было уже совсем темно, я совсем забыл взять фонарь, а обратно идти уже поздно. Мне приходило наблюдать за тропой по свету месяца, который за ночь покрылся красной пеленой.

Я долго бежал. Не смотря на раны и не смотря на жуткую жажду и усталость. Вскоре я услышал звук морской волны. Затем снова.

Сквозь листья и ветви деревьев просачивался лунный свет, отражающийся на песке. Я отодвинул ветвь и бежал дальше. Но обнаружил что на берегу. Это была северо-западная часть острова. Здесь побережье было усыпано рифами. Я увидел вдали небольшой неф с пиратским, черным флагом. Наверное, он успел нанять кого-то на Ямайке.

Шлюпка, в двух сотнях метрах от меня по бурным волнам качаясь, шла к этому судну. В ней было пятеро человек, а громко возвышался, командую над всеми, был Брайс.

Я, даже не думая, бросился вслед за ними меж рифов и камней. Наступила волна прибоя и мои сапоги наполнились водой. Я их снял и побежал дальше. Прыгнув в глубоководье, где не было рифов, я плыл что есть мочи, но неожиданно почувствовал, словно в бок мне упирается валун.

Мне было холодно, зубы задрожали. Я забыл, что в этих местах сильное подводное течение и не в силах сопротивляться я последовал за ним.

Неожиданно уцепившись за что-то, я немного успокоился. Я разглядел, что плыл на старом бревне от плота, которое, наверное, такой же искатель приключений потерял в шторме.

К счастью меня понесло волной прямо в сторону бухты у юга острова. В это время из-за мыса выходило наше судно. Оно было вот уже в сотне метров, когда я закричал о помощи.

Меня вытащили наверх, но рад я не был.

 

Глава 5. «Песок»

 

Прошло уже вот две недели с той поры как мы отчалил от Бути и направились снова в Атлантический океан. Ни один из матросов, ни понимал что происходит. Я сначала подумывал, что может случиться бунт, но потом узнал, что все рады тому, что Брайс пропал и лояльность чрезвычайно высока.

Один лишь я, Хьюберт и Алебарчи знали, что произошло. Мы бакштагом уже пятнадцатый день идём в кильватере нефа «Каратель». Он чертовски быстр, на нём четыре мачты, которые неплохо уместились. Сейчас он держит курс мы Сан-Рокуе, но бьюсь об заклад, он просто водит нас за нос.

Иногда мы сильно сближаемся, и нам приходится ложиться в дрейф, чтобы, когда наступит отлив быстро его нагнать.

Капитан выздоровел. Его нога прошла, никто кроме доктора не знал об этой беде. Сейчас он уже снова мог нормально ходить, правда, на Брайса был чертовски зол.

Перед командой капитана фрегата Куртом долго объяснятся, не пришлось – он уже предупредил команду, о том кто станет капитаном, если он не вернется.

Я был не взбудоражен и не зол. Я несколько устал, даже немного поседел от последних событий. Я потерял голос, давно не сбривал щетину и не пил рому из-за проклятой погони.

Прошла неделя. Команда была готова к тому, что мы обогнём мыс Горн, как некогда это сделал на этом судне капитан Уэсли, капитан Ингленд.

Провизия заканчивалась, но ни в какой порт мы зайти не могли, поэтому покупали рыбу и сети у местных рыбаков прямо с их мелких шлюпок.

Сегодня 17 февраля. Я проверил, как выдраили палубу латинские матросы с забавными усами. Они ведь вроде молодые, а у них уже росли усы.

Работники из них хорошие, Лоренс взялся обучать их владеть шпагой и обещал, что у нас будет ещё больше людей в абордажной команде.

Капитан стал доверять ему, когда он первым помог ему подняться по трапу и отвел его в лазарет, с раненой ногой.

Пробила склянка. Через несколько минут начинается прилив, и мы выбросили кошки – мелкие якоря и легли в дрейф. Скоро можно будет поднять паруса, ведь через час должна быть полная вода.

И вот уже в трех верстах через подзорную трубу с мостика капитан видел проклятый неф.

На этом почти безлюдном побережье Уругвая кто-то сжигал у берега старую одежду или разный мусор. От побережья медленно наступала тучная гарь. Однако «Каратель» не мог уйти далеко из-за отлива. Прошёл день. Как обычно.

Всю неделю мы шли вдоль побережья Аргентины. Вот уже на горизонте небольшой островок. За ним мыс Горн. А оттуда мы должны следовать за нефом Брайса – он должен хорошо знать это место раз бывал здесь раньше, только нельзя себя показывать.

Я сидел в каюте капитана, и мы вместе с капитаном рассматривали подробные карты этого места. Здесь было тяжело пройти – слишком близко и мы попадём в шторм, а если идти проливом Дрейка то Брайс может нас обогнать на день, а это очень плохо для нас обернется.

Ближе к полдню с салинга кто-то закричал: «Мыс Горн! Два кабельтова к западу!».

Вода здесь была жуткой. Течение ужасным. Холод продирал до костей. Мы часто встречали обломки кораблей, нередко тела матросов плывущих по волнам.

Из-за ветров и бушевавших волн, которые не редко попадали на палубу, большинство матросов сидело в кубрике, и пило горячий шоколад из Бразилии.

Я оставался с рулевым у мостика и наблюдал в подзорную трубу.

Я вдруг увидел неф. Корабль Брайса, вместо того чтобы обойти бурю стороной, вошёл прямо в центр и направлялся в Алезандрув.

Я приказал держать курс как можно ближе к буре и идти вдоль. Нам нужно было их догнать. Был уже вечер. Мы в течение трёх часов пытались пройти вдоль буревой полосы и догнать неф. Но было уже поздно – буря направилась в нашу сторону.

Я никогда не видел подобных волн. Высотой в десять, а то и в двенадцать метров – по крайней мере, первые три. Остальное время шел сильный дождь и об судно ударялись средние волны.

Я не могу описать того, что там происходило – первый час шторма всем было так страшно видеть эти водяные чудовища, что вахтенные даже закрепились снастями, лежащими у палубы. Корабль несколько раз крутило вокруг оси словно волчка, вскоре мы смогли штормоватся и выйти на водную прогалину в тумане.

Я уже хотел обрадоваться, как вдруг очередная волна ударила об судно. Мои сапоги заскользили по мостику. Я ударился об планшир. Мои ноги зацепились за такелаж. Я совершенно случайно увидел, что неф уже почти в трёх верстах от нас – словно маленькая ржавая монетка. Снова волна – я упал вниз, в бушующий океан.

 

Все что я помнил так это сильное головокружение и ощущения полного замешательства. Я крепко сжимал шпагу, закрыл глаза и молился богу. И мне повезло. Без божьего вмешательства это конечно не обошлось – вскоре я уцепился за гнившую снасть. Я долго за неё держался, пока мои кисти так не озябли, что пришлось сжимать его локтями.

Прошло много времени – шторм окончился. Надо мной был корабль с пиратскими флагами, кто-то не закрепил снасть. Я смог спастись – это был неф Брайса. Затем я уснул и больше ничего не помнил.

Очнулся я на берегу. Под моими руками был холодный лёд. Вообще было холодно. Всё моё тело покрылось инеем. На мне была изорванная сорочка, сапоги, бриджи и пояс с саблей. Мой кафтан, шляпа, даже чулки пропали.

Я был один. Пустынное побережье. Холодно. Пурга. Встал я через силу. Я так отчаялся что проверил, взял ли на дежурство пистолет – нет. Значит, придётся резать шпагой. А это в таком холоде – мучительная смерть. Нет, лучше уж найти место и навечно уснуть в этой пурге.

Мои мысли были только о еде, о роме и о тепле. Я увидел, как снежная пурга, словно волшебник взмахнул рукой, вырисовала дюны, и они образовали узенькую тропу.

Тогда уже и, не зная, что делать я направился по этой тропе. Был уже вечер. Но было светло. Неожиданно словно кто-то потушил свечу, наступила кромешная темнота. Мои ноги уже не слушали меня и шли вперед сами.

У меня было такое чувство, словно я закован в куб изо льда – и потом оно ещё долго не покидало меня по ночам. От такого холода сходишь с ума.

Я вынул саблю и завопил что есть мочи. Но вместо крика я лишь прохрипел что-то, и мой голос совсем ослаб, как и моё горло.

Прошло ещё пол часа, прежде чем кончилась пурга. Стало совсем тихо и удушливо.

Вдруг я увидел вдали огни. Затем я вгляделся вдаль – да, правда, огни. Тогда я от радости побежал на них, я передвигал ногами как лань. Я не заметил, что здесь дюна спускается и образует канал, словно мелкую речушку и упал вниз. Однако отсюда уже было видно, что же это за огни. Вдали был корабль, я рядом лагерь. Горел большой костер. Было десять палаток. Они были толстыми и покрыты были волчьими шкурами.

Я побежал туда, но вдруг заметил там несколько знакомых лиц: несколько пиратов с Бути и Брайса. И тогда я снова спрятался в яме.

– Дакс – начал один – Курт сказал о побережье песков или о чём-то таком. Может быть, уже начнём искать клад и свалим отсюда побыстрее!?

– Заткнись Рой! Если возьмем сейчас то рискуем сыграть в ящик. Лучше пускай сюда явятся эти ублюдки завтра к утру. А мы возьмем клад и свалим на шлюпке с другой части острова, сначала приготовим её, и ночью нас уже не будет – он показал рукой в мою сторону – С того побережья. И так не спеша, отвалим к южному тропику.

Сабля всё ещё была в моей руке.

– Побережье белёсых песков. Побережье белёсых песков – я медленно и долго повторял это словно в бреду. Сам не свой, я направился дальше, по узкому руслу между этих дюн. Вскоре я оказался у берега. Там было холодно, за версту шёл лишь лёд, а потом море. Я упал на землю. Вцепился руками в снег. Я совсем отчаялся и хотел умереть.

Я всё ждал, когда же прибудет «Граф Сарадион». Когда его британский флаг покажется на горизонте. Так я и сидел на снегу не в силах подняться почти до самого утра. Я закрыл глаза.

Я видел сны. Разные – и приятные и кошмары. Когда первый лучик идущий от серого неба разбудил меня, я обнаружил что так и сежу на снегу, а руки мои вцепились в землю. Я попытался вытащить из снега. С удивительной легкостью у меня получилось. Внезапно я почувствовал на руках песок. Я подумал, что это мне мерещится.

Я начал рыть двумя руками. Неожиданно я понял, что здесь под снегом песок. Это было странно.

Песок был белый, совсем бледный, но жесткий и сыпучий, словно не отсюда.

Ну конечно! Уэсли когда впервые прибыл сюда, наверное, и придумал название белёсые пески – он спрятал клад в песке, который привез из жарких стран и тот вовсе побледнел. Я стал рыть дальше. Я рыл и рыл. В конце концов, мои руки уперлись во что-то твердое. Я стал это доставать наверх.

Он был зарыт совсем не глубоко – но кто бы мог догадаться о таком месте. Старый, серый, холодный сундук пять футов длинной и три шириной. Он был заперт на две защелки, которые я срезал острием сабли. Я открыл его.

Глаза мои меня, наверное, обманывали – там было огромное количества золотых статуэток, золотых монет и рубинов с алмазами. Я быстро его закрыл и тихо засмеялся.

Если бы не золото и не глоток бренди, которое я потом нашёл у себя в кармашке, то до корабля я бы не дотянул.

Я присел, спрятался напротив их лагеря. Они давно искали сокровище. Яму я зарыл, а весь песок перенёс на десять метров дальше от места.

Когда темнело, я уже полакомился альбатросом и пока все пираты спали, тихо пробрался в их лагерь.

Напротив тропинки ведущий в лагерь от берега лежал в дрейфе их неф. Я уже продумал план того, как выкрасть с него шлюпку и отплыть на южный тропик, ведь лодку Брайса я так и не нашёл. Неожиданно прогремел выстрел. Затем ещё. Темные паруса нефа загорелись, как и палуба. Я стоял в центре лагеря и грелся у костра.

Из своих палаток стали выбегать пираты, в руках пистолеты и шпаги.

Я как последний дурак с саблей и озябшими ногами побежал прочь оттуда, а вслед за мной летели только пули и яростные крики Брайса.

Я добежал до льдины, у берега в море, а там дальше бежал до нефа, который наша команда взяла на абордаж. Быстро схватившись за перила трапа, я взобрался наверх. Сражение началось, и я махал саблей от радости, что снова увижу друзей.

Вскоре когда все окончилось, я перешёл на «Граф Сарадион» и, увидев капитана, кинулся к нему. Он стоял на мостике рядом с Хьюбертом. Команда заметно поредело – осталось, наверное, двадцать человек, не считая офицеров.

Капитан, заметив меня, тут же спустился с мостика. Билли, Хьюберт все стали обнимать меня, смеяться.

– Мы думали ты погиб во время шторма!

– Как ты выжил? – вдруг спросил капитан.

– Это другая история – устало промолвил я и протянул Алебарчи сундук, что прятал у мачты во время боя.

Тот удивленно раскрыл глаза и схватил сундук.

– Бен… Ты нашёл его?

– Да – мой голос давал понять даже мне самому, что я несколько в истрепанном состоянии.

– Бен, там остались пираты? – спросил вдруг Билли.

– Пускай Антарктида сама с ними разберется.

– Тебе лучше знать – ответил Алебарчи, и все засмеялись.

Я завернул кусок рубахи с обратной стороны и вытер об него левую руку и по сей день, там остались крохотные следы песка.

Ведь никто другой кроме песка не помнит лучше нашу морскую историю.