История нам оставляет след Цивилизаций - взлет или паденье. Проходят тысячи и сотни лет, Меняются привычки, вкусы, мненья. Она, как кладезь, что хранит в себе Сокрытые на дне глубоком тайны, Которые играют роль в судьбе Для каждого из нас, хоть и печальны, Порой, бывают факты и дела, И стыдно нам за них, но кто узнает, Что нам бы жизнь без них преподнесла?… История нам тайны раскрывает. 1 С утра двор царский облетела весть, Любимый шут скончался государев. Возможно, чья-то просто злая месть Свершилась, в мир иной его отправив. Ну, раз он шут, так траур шутовской Объявлен был, где все в наряде белом. Веселье, смех, тосты за упокой С улыбкой поднимались, то и дело, И Анна Иоанновна сама Пред всеми речь взялась держать такую: «Мол, при дворе жизнь без шута скучна, Сей титул я Голицыну дарую!» Голицын был уже изрядно пьян, Смеясь, с восторгом принял назначенье, А утром был ему присвоен сан, Стал «квасником» – предмет для развлеченья! Обязанности выглядели так: Князь должен квас налить во время пира, Стерпеть плевок и получить тумак, Играя роль развязного сатира. С бубенчиками шутовской колпак, Облитый квасом, князь смешил царицу, Но, если что-то делал он не так, Его при всех секли по ягодицам. Терпел Голицын всё за царский взгляд, Но Анне Иоанновне – всё мало: «Хочу свершить я свадебный обряд, Шуту быть одиноким не пристало! Вот, Буженинова - шутиха хоть куда И князю будет верною женою, Уродлива? Так это ерунда! Отпразднуем венчание зимою!» 2. Вот и зима! На тройке с бубенцами Примчалась в белой шубе из парчи С морозами, метелями, снегами, С пургой, протяжно воющей в ночи. Суровостью особой отличалась Зима в тот год – хозяйничала в сласть, Наверно доказать она пыталась, Что навсегда её продлится власть. Но, изредка, спокойно и лениво Смотрело солнце с голубых небес, Всё серебрилось сказочно красиво, Напоминая чудо из чудес. И на оконцах, высветив узоры, Лучами проникало солнце в дом, Звало народ свои потешить взоры, Полюбоваться зимним колдовством! 3. Давно ушел в закат короткий день, В дворцовых залах холодно и тихо, У Анны Иоанновны мигрень, Ей тошно, рядом с ней сидит шутиха… Неделю в Зимнем продолжался бал. Столы ломились от заморской снеди, Дворец то грохот плясок сотрясал, То рыки дрессированных медведей… В угаре пьяном веселился двор: Ночами - фейерверки из пищалей, Днем – тройки по Неве во весь опор, И снова возлиянья, танцы в зале… Сегодня отдых – тихо во дворце. Тяжелое и горькое похмелье - Все с кислым выраженьем на лице, Усталость от чрезмерного веселья. В углу стоит огромный самовар, Чай, молча, приживалки пьют с лимоном, Вдруг двери отворились, в будуар Вошел Голицын с шутовским поклоном. Уж ровно месяц не являлся шут, Докладывали: болен, умирает… А, он явился снова, тут как тут, И дамам комплименты рассыпает, И пред царицей на колени пал, И заскулил протяжно, по-собачьи… Смеялась Анна, двор же - хохотал Над шуткою – она была удачной, Ещё шутиха забралась верхом На князя и давай хлестать платочком… «Да, ты же ей назначен женихом,- Сказала Анна - Свадьбу делать, срочно!» Засуетился весь дворцовый люд. Все: музыканты, повара, портнихи Готовят, репетируют и шьют… В волненье князь Голицын и шутиха: Ей хочется скорей дворянкой стать, Он тянет время, жалуясь царице, Мол, негде жить, не то, что даже спать, В ночь свадебную, где уединиться? Махнула государыня рукой: «Ну, полно, будет Вам жилище, квасник, Где ты, с женой своею молодой Ночь проведешь чудесно… ох проказник!» 4. Русь, матушка! Великая держава, Жила всегда с размахом, широко! Умельцы умножали мощь и славу, Хоть сами – люд простой, из мужиков. Что баре? Их удел кураж, веселье, Об остальном пусть думает холоп: Как ублажить все барские влеченья И, чтоб не пострадал при этом «лоб». Из дерева, каменьев, гипса, злата Шедевры создавали мастера, Не для себя, конечно, для богатых, Для княжьего и царского двора. До сей поры приводит в восхищенье Их мастерство! Мужицкою рукой Воссозданы изящные творенья, Достойны славы вечной, мировой! 5. Который день сюда идет народ, Здесь строят что-то: мост, а может крепость, Гвардейцы глыбами привозят лёд, К чему им столько, экая нелепость? Подрядчики, строители снуют, Кипит работа, рубят, пилят, колют. Ведутся споры, люди не поймут, Что баре, на сей раз, себе позволят? Потом метель гуляла над Невой, Нос не давала высунуть из дома. Закончилась. Зеваки всей гурьбой Пришли опять, а там стоят… хоромы! Они сверкали в солнечных лучах, Как монолит из тысячи алмазов! Толпа застыла, выдохнула: «Ах!», От удивленья отойдя не сразу! И, правда, это чудо изо льда Повергло всех в немое восхищенье… Вон, Анна Иоанновна сюда Приехала, чтоб оценить творенье, А с ней послы, министры, челядь, знать, Кареты, сани крытые коврами… Двор онемел, не зная, что сказать, Восторг, какими выразить словами! Дворец семиметровой высоты Был возведен из льда, как настоящий! Шедевр искусства дивной красоты… Умельцы с делом справились блестяще! Пред входом в полный рост огромный слон, И львы дворец хрустальный охраняют, Крыльцо, ступеньки, несколько колонн, В дверях скульптуры Ангелов встречают. Вошли вовнутрь, там: кухня, спальня, зал, Стол, стулья, шкаф, бюро и печь с камином, Тарелки, чашки, несколько зеркал, С подушками кровать под балдахином. Как будто сказка пробралась сюда, Любую безделушку и вещицу, Она скроила только изо льда, Чтоб видеть удивление на лицах. Дворец пришелся Анне по душе: «Теперь в Собор, ведь там у нас венчанье, Жених с невестой ждут, поди уже, Не будем мы их мучить ожиданьем!» 6. С утра Голицыну внесли камзол – Подарок от самой императрицы. Князь был доволен, но немного зол, Той свадьбой, что устроила царица. Зачем она ему? Он – дворянин, А Буженинова какого роду? И Анна издевается над ним За то, что сделал шаг не ей в угоду. А были, ведь, Голицыны, князья, Лицом одним из первых в государстве, Но без ошибок жизнь прожить нельзя… Он – шут у той, что пригласил на царство. Чтоб думы все изгнать из головы, Князь выпил чарку, а за ней другую, Махнул рукой, что сделаешь, увы, Господь мне, видно, дал судьбу такую. А, у невесты мысли о своём. Наряд, свой подвенечный оправляя, Она с волненьем думала о том, Что, вот, сбылась мечта её златая! Ещё немного и церковный хор, Лишь для неё исполнит песнь во славу! Судьба явила лик, пусть ропщет двор, Что титул ей достался не по праву. Путь ко двору был тяжек и тернист, Сколь выпало ей бед, обид, лишений, И каждый раз, заполнив жизни лист, Она глотала слезы унижений. Безродная калмычка из степей, Теперь получит статус знатной дамы. Умом своим для князя и детей Всего добьется, ведь она упряма. Князь был ей мил, немного даже люб, Добрейший человек, но слабовольный, Пил, как и все, но пьяный был не груб… Всем Буженинова была довольна! 7. Итак, свершился свадебный обряд! Несутся ко дворцу лихие тройки, Где пир начнется - уж столы стоят, И челядь яства расставляет бойко. Перед дворцом стоит народу тьма, Гвардейцы с медовухой катят бочки. Сказала государыня, сама, Чтобы народ гулял до самой ночи! Эскорт был встречен криками: «Ура!» В честь молодых, а может в честь царицы. Веселье продолжалось до утра, А к вечеру все шли опохмелиться. 8. Дворец сверкал огнями и гудел От шума, криков, музыки и смеха. Кто просто пил, кто танцевал, кто пел, Кто предавался сладостным утехам. Тосты звучат за здравье молодых, Несут им разной ценности подарки, Вдруг Анна встала, двор немного стих: «Мне кажется, что стало слишком жарко, Спускаемся на улицу! Все вниз! Промчимся по Неве с лихим задором, Там новобрачных ждет большой сюрприз, А, вот какой? Узнаете вы скоро!» В восторге диком, с криками: «Виват!» Все ринулись по лестнице, на площадь, Где из орудий пушкарей отряд Дал залп, до селе, небывалой мощи! Час продолжался огненный парад, Ночь, осветив салютными огнями. Все пляшут и поют. «Ура!» - кричат, Потом, на тройки сели с бубенцами И понеслись, под гиканье и вой, Вином, по ходу, глотки заливая… Вот и дворец, тот самый, Ледяной Холодным хрусталем в ночи сверкает. Возничие дают команду: «Стоп!» И резко встали взмыленные кони, Придворные попадали в сугроб, Смеется кто-то, ну а кто-то – стонет. «Теперь сюрприз, обещанный для всех!» - Сойдя с саней, промолвила царица,- «Сей дом стоит не для моих утех, Подарок от меня тебе, Голицын!» И тут такое началось вокруг, Что двор застыл, лишившись дара речи: У входа львы огонь низвергли, вдруг, У Ангелов в руках пылают свечи, Из хобота Слона течет река, Но не простая – огненная лава… И, осенив себя крестом, толпа, В восторге громко выдохнула: «Браво!» Дворец янтарным блеском отливал, Вниз Ангелы спустились благочинно, И позвучал торжественно хорал… Все умилились от такой картины! Потом цыгане, пляски, хоровод, Медведи, скоморохи, акробаты… Визг, крики, хохот, кто поёт, кто пьет, А кто на кулаках ведет дебаты. Голицын с Бужениновой пьяны: Он тискает цыганку молодую, Она жует остатки ветчины И, между делом, кучера целует. Но тут запел армейский звонко горн, Перекрывая шумное веселье, Затихли песни, замер разговор, Все растерялись: что за наважденье? Очнулись, видят Анна на крыльце, Рука вверху – призывный знак молчанья, Но с хитрою усмешкой на лице: «Забыли, господа, у нас венчанье Сегодня! Что же, молодые вам Я Ледяное отдаю творенье, И ночь любви Вы проведете там…» Голицын, аж упал от удивленья: «Но, Государыня…», «Так, ты перечишь, шут? Не нравится, мой сказочный подарок? С невестой ночь вы проведете тут! Подать им водки и свечи огарок!» И царственной походкою сошла Она с крыльца, как будто пава, с трона… Все замерли, такая тишина, Что лишь слышны метели злобной стоны. 9. Чем от Европы лик Руси отличен? Волнует многих каверзный вопрос. Тем, что народ в России необычен Тот, что корнями в эту землю врос. Загадочный характер воспитала Сама природа - ширь лесов, полей – Вложила в душу русскую немало, Клеймом особым метила людей. Покой – дарили рощи и долины, Уменье думать – горные хребты, Крутой, могучий нрав – несут стремнины, Сам воздух душу шлифовал. Черты Особые, добро и щедрость в коих Главенствует и в этом весь секрет: Народ сам нищий и от ига стонет, Но редко на мольбы ответит «нет». О, Русь Святая! С душами Святыми, Что щедрость да добро в себе несут, И им с времен тех давних и по ныне, За крепость духа славу воспоют! 10. В шубейках тонких, в легких сапогах, Голицыны справляют новоселье… Уйти нельзя - гвардейцы на часах, От холода трясет или с похмелья, Уж всё равно. Заглядывает Смерть В покои дома, трогает рукою… За стенами метели круговерть, Песнь погребальную тоскливо воет. Застыл Голицын, сидя в уголке, Сон Смерти тихо смеживает веки, Слеза уже не тает на щеке… Ещё немного и уснет навеки. Поднять его пытается жена: Бьет по щекам, трясет и тянет...«Боже! Очнись, мой князь!» - в слезах кричит она – «Он умирает! Кто ему поможет?!» И тут протеста поднялась волна В ней, гнев и жалость наполняли сердце, В отчаянии бросилась княжна К двум, задремавшим у крыльца, гвардейцам. «Молю я Вас, носителей креста, Не дайте православному погибнуть, И именем Спасителя Христа От мужа помогите смерть отринуть». Служивым, хоть и строгий дан наказ, Но жалость, что в душе, приказов выше, Растерли снегом - сразу ожил князь: Порозовели щеки, ровно дышит. Один достал бутыль из-под полы, Заставил отхлебнуть немного браги. Другой: « Эх, не сносить нам головы!» - Вздохнул, - «Да, больно жаль Вас, бедолаги. Теперь Вам, баре, следует назад Вернуться, в Ваши хладные палаты, Вот-вот прибудет сменщиков отряд, Не спросят, кто здесь прав, кто виноватый. Накажут нас и проведут сквозь строй За ослушанье…ох, поплачут спины… Вот, барыня, возьми-ка ты с собой Тулуп – он отодвинет час кончины.» «Служивый, я запомнила тебя! За доброту спасибо и за милость, Коль выйдем мы отсюда, то тогда, Судьба твоя, считай, уже сложилась!» - Ответила княгиня, приняв дар Столь драгоценный, поклонилась в ноги, И вместе с мужем поднялась туда, Где стужа-смерть ждала их на пороге. 11. Две женщины сошлись в борьбе, одна Могильной мерзлотою обладая, Отнять хотела горсточку тепла, Что сохранить пыталась та, другая. Смерть лютовала, а слуга-мороз Вглубь проникал, как тысячи иголок, В алмазы, превращая капли слез, Сжимая душу в ледяной осколок. Чуть слышно бились, слившись в унисон, Два теплящихся сердца под тулупом, Стараясь прочь изгнать проклятый сон - Навеян был он той, что жаждет трупов. Иссякли силы, близился финал… Авдотья, крест держа в руке, молилась, Голицын в полудреме прошептал: «Прижми меня покрепче, сделай милость». Калмычка содрогнулась… Страшный вой Потряс сторожевых и всю округу, Пронесся эхом над ночной Невой… Князь вздрогнул и закашлял от испуга. Жена как дикий, разъяренный зверь Набросилась, одежду посрывала… И он всё понял: «Прямо здесь…теперь! - Трясясь как в лихорадке, - «Мало…мало…!» Две плоти, слившись в пламенный клубок, Подобны были молнии, что шаром. Исторглась страсть, как огненный поток, Сжигая всё бушующим пожаром. 12. А ранним утром юная Заря Прошлась в обнимку с розовым Рассветом, Любуясь на причуды февраля И землю, что снегами разодета. И тут она увидела…: «Мой, Бог!» И обомлела от картины дивной: Два тела обнаженных, как одно, Объяты сном с улыбкою наивной Лежали на тулупе... «Живы ли?» Заря коснулась нежно их лучами – Мужчина бровью лишь пошевелил, А женщина лишь повела плечами, И, распахнув раскосые глаза, Ловила взглядом небо голубое… Поёжилась… , вскочила: «Чудеса! Проснись, Голицын, живы мы с тобою! А…где дворец? Вокруг осколки льда… Ах, помню! Ночью страсть была такая, Что раскалила души добела… И «храм любви», не выдержав, растаял!» Закутавшись в спасительный тулуп, Вдоль берега шли молча, молодые, Улыбка счастья не сходила с губ, А в голове стучала мысль – живые! Эпилог. Скончалась Анна, где-то в октябре. На царствие взошла Екатерина И должность «квасник-шут», что при дворе, Приказом, первым делом, упразднила, Но щедро расплатилась, не супясь, За униженья, что терпел Голицын. Шутом последним был Великий князь, Как в документах пишут очевидцы. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
