« Мы уже объявляли о своём намерении принять в штат человека, который готовил бы и вёл программу «10 ½». Естественно, конкурс. До декабря. Условия самые простые: образование любое, кроме среднего, умение читать и писать.

И к нам уже приходят конкурсанты. Безусловно, всё это милые и обаятельные люди, но почему-то многие не обратили внимания на деликатный намёк иметь высшее образование. Умение читать и писать было понято буквально. Разъясняем: в идеале, как хотелось бы, это – читать, как Качалов, писать – как Пушкин. При этом на национальность внимания не обращаем, принимаем и абиссинцев.

Конечно, 300-350р. – не Бог весть, какие деньги для уважающего себя интеллектуала, но ведь миссионеры в далёких землях вообще работают за просто так.

Из уважения к телезрителям в лучшую программу Актюбинского телевидения мы не возьмём, кого попало, но даже самый достойный не будет застрахован, как от зрительских симпатий, так и от самых обидных телефонных звонков».

 

Объявление в информационно-публицистической программе «10 ½» Актюбинского областного телевидения.

1991г.

Саша Чернухин поймал во дворе телестудии курицу. В армии он служил поваром, а к таким людям курицам лучше не попадаться. Как бедная птичка забрела к нам во двор – загадка. Вокруг – школа, драмтеатр, налоговая инспекция… Может, кто принёс в налоговую, чтобы спать спокойно?

Уже на следующий день трофей красовался на нашем редакционном столе, получился праздник, героем которого по праву назвали Сашу Чернухина. А произошло это замечательное событие в конце 89-го года, когда в областном телеэфире города Актюбинска раскручивалась и набирала темпы популярная информационная программа «10 ½».

Ничего подобного до этого государственные телекомпании не выдавали даже в масштабах СССР, а частных ещё не было.

 

«10½» - это была не просто информационная программа. Это был образ жизни. Сложился замечательный коллектив, где все друг друга понимали и даже какое-то время любили. И он притягивал к себе людей весёлых, интересных. Саша Чернухин не был журналистом, он работал у нас в студии телеоператором, но много информаций, сделавших рейтинг нашей программе, принёс в редакцию именно он.

 

Со стороны казалось, что делать выпуск очень легко, потому что серьёзности в его подготовке не замечалось никакой. Журналисты сидели у меня, в кабинете главного редактора, за одним столом, торопливо записывали на клочках бумаги информацию, которая поступала по телефону, в письмах, от посетителей. Это была пора невиданного на областном телевидении потока писем и телефонных звонков. Просили о помощи, рассказывали смешные истории. В «10 ½» не было жанровых ограничений. Всякая достоверная информация имела право на жизнь, если была интересной. Не было ограничения и в способах её подачи. Если приглашённый в программу собеседник утверждал, что для здоровья весьма полезно стоять на голове, то ему и предлагалось наглядно в кадре продемонстрировать свою целительную методику. Можно ли было рассказать анекдот в нашей программе? Можно. Если он имел отношение к злобе текущего дня. Обманутый покупатель мог показать телезрителям некачественный товар, а загнанный в угол инакомыслящий политик в нашей программе мог высказать свою точку зрения.

 

В стране это была пора перестройки, суверенизации, когда власти ещё не определились, что такое демократия и что можно в условиях этой демократии делать с народом. Потом оказалось, что делать можно всё, что делали и до перестройки, только нужно определиться с формулировками, чтобы не потерять лица перед мировым сообществом, культурной частью которого хотелось ощущать и себя. Основным постулатом постперестроечного периода, за который ухватились все, без исключения, страны СНГ – это то, что ДЕМОКРАТИЯ – ЭТО НЕ ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ. Но рамки дозволенности стали определять исходя уже каждый из своих интересов, которые пытались прикрыть модным выражением ментальность. Поэтому в каждой республике СНГ сложилась своя, самая справедливая в мире, ментальная демократия. В Белоруссии своя. В Украине – своя. В Туркмении, с пожизненным демократическим президентом, – своя.

 

«10 ½» просуществовала в Актобе до тех пор, пока власти не разобрались с формулировками, а рамки дозволенности для каждого рода деятельности в общих чертах определились. Дело в том, что в своей основе программа была сатирической, а сатира - это уже почти вседозволенность. Власти могут простить журналисту всё: некомпетентность, пошлые высказывания. Даже отсутствие дикции у диктора на телевидении простительны – лишь бы этот диктор не смел подшучивать над властью, выставлять её в невыгодном свете.

 

Журналисты «10 ½» к властям относились с должным пиететом, как того и требовали условия самого существования программы на государственном телевидении. Но многие события подавались в ироническом осмыслении, что вызывало раздражение. Там, в верхах, возникал резонный вопрос: «Что они, такие умные, что ли?».

С точки зрения, к примеру, губернатора, акима области, может ли иметь право на существование во вверенной ему территории информационная единица, которая, хотя бы иногда, думает не так, как он? Вопрос, как вы понимаете, риторический. Ни одну газету не спасёт заклинание, набранное мелким шрифтом на последней странице, что, мол, наше мнение может не совпадать с мнением авторов публикаций. Если уж кого из наделённых властью чиновников заденет хоть одна газетная строчка, хоть одно слово, то никто не будет разбираться, чьё это было собачье мнение. Налетят на броневиках, на танках, спустят с поводков на журналистов уродов в масках, с автоматами. Выстроят всех лицом к стене с поднятыми руками и спросят: «А что, ребята, заплатили ли вы налоги?..».

 

Но «10 ½» не дожила до таких романтических времён. Мы просуществовали пять лет, а это немалый срок по телевизионным меркам. Оказалось, что самыми разрушительными для организма программы являются зависть и медные трубы. Да, не зря в сказках испытание славой, медные трубы, оставляют напоследок, после того, как герой уже прошёл и воду, и огонь. Ведущие «10 ½» очень быстро становились знаменитыми. Программу смотрел весь город, и поэтому достаточно было выступить хотя бы раз, чтобы на другой день тебя узнавали на улицах и, улыбаясь, издалека показывали на тебя пальцем. И, случалось, новый журналист, который попадал в обойму «10 ½», относил этот феномен на счёт именно своей персоны, а, проработав недели две, уже ощущал себя центром Вселенной.

 

В этом была слабость нашего коллектива. Он распался на гениев. И стал уязвим, как веник, разделённый на отдельные хворостинки.

И когда программа «10 ½» уж очень встала поперёк горла руководящим структурам, наша демократическая раздробленность оказалась весьма кстати, чтобы эту лавочку вредоносного инакомыслия тихонько прикрыть.

 

Нам завидовали. Успеху у зрителей, высокому рейтингу программы. Но уже внутри нашего маленького коллектива стали возникать напряжения, которые разрушительно сказывались на общей работе. Неожиданная известность тяжким бременем обрушилась на талантливых молодых людей. Появились претензии, капризы. И ко мне, как к начальнику, изменилось отношение: «Меня, мол, весь город узнаёт, готовы все на руках носить, а вы, Александр Иванович, кто, собственно, такой? Вот уйду из программы – будете вы все знать!». И уходили. Один из ведущих программы, Олег Адоров, даже статью написал в местный еженедельник «Время»: «Почему закрывается «10 ½»?». Он перечислял причины, которые постоянно мешали нам работать, но, главное – Я УХОЖУ – сказал Олег.

Но программа продолжала выходить ещё несколько лет, хотя в коллективе и происходили неизбежные перестановки.

 

В чём был успех программы? В свободе подачи материала. В новизне.

Вот как она, собственно, появилась на свет.

Редактор новостей «На земле Актюбинской», Валентина Ивановна Криштова, в августе ушла в отпуск. Обычно она готовила с десяток информаций на каждый день, которые вечером в прямом эфире прочитывал диктор. Такая форма подачи информации существовала с незапамятных времён. Всё советское телевидение передавало новости через диктора, через цензуру, с обязательным контролем всех материалов, которые выходили в эфир.

 

Так вот. Когда редактор наших советских новостей, Валентина Ивановна, уходила в отпуск, информации готовил любой другой журналист из редакции, а вечером, как обычно, их читал диктор. Стиль написания был официально-деловой, так было принято, поэтому замена одного журналиста другим практически не ощущалась.

 

Валентина Ивановна ушла в отпуск, и возник вопрос: «Кому готовить новости?». Решать его надлежало мне, так как на тот момент меня почему-то назначили главным редактором. Я пригласил Леночку Гетманову, редактора молодёжных программ, предложил сделать выпуск сообща и вместе его провести, без диктора. Оказалось, что это почти революция. Собственно, потом такой способ подачи материала и стал основой будущих выпусков «10 ½»: журналист сам готовил выпуск, и сам потом его в кадре озвучивал. Информации ожили, обрели лицо, индивидуальность. Но и это ещё было не всё. Я считал, что, рассказывая новости, не обязательно делать каменное лицо, подчёркивать свою нейтральность, чуть ли не отстранённость от того, о чём рассказываешь. Зритель – твой друг, к которому ты зашёл в дом. Ты его давно знаешь – он весёлый, умный. Ему довольно сложно в этой жизни, но он старается держаться в ней с достоинством и не теряет присутствия духа. Вот этому зрителю, которого мы хорошо знали, мы и рассказывали свои новости, заглянув к нему в квартиру через окошко телевизора.

 

Ориентируясь на него, на друга, на зрителя, мы и стали переделывать, обрабатывать поступающую к нам информацию. В передачи мы вносили элементы юмора, игры, импровизации. Всё это творилось в прямом эфире и в чём-то получалось сродни искусству театральному. То, что происходило сейчас, в это мгновение, уже никогда не могло повториться. Уже на третьем или на пятом выпуске случилось такое, за что в чопорные советские времена журналиста могли в два счёта с треском выгнать с телевидения: во время передачи я, обнаружив какую-то нелепицу, ни с кем не посоветовавшись, язвительно её прокомментировал, а Леночка, опять-таки, ни с кем не посоветовавшись, тут же, в кадре, прыснула со смеху.

 

Я так думаю, что в нынешние продвинутые времена такое поведение журналистов уже сочли бы предосудительным.

 

Но тогда нам казалось, что можно всё, что не есть пошлость, что не оскорбляет чести, не ущемляет национальных чувств. В общем, всё, чего не запрещает Закон о печати.

 

И тут нужно отметить ещё одну важную составляющую успеха «10 ½», - это мощный творческий, образовательный потенциал группы, которая готовила программу. Во-первых, все журналисты были пишущими, и у всех было высшее образование. Тут необходимо небольшое пояснение. Дело в том, что не всегда и не всякий журналист на телевидении может писать. Отправьте лицо, которое вы каждый день видите по телевизору, в газету, и оно там, через неделю, умрёт с голоду. Потому что писать не привыкло. Да и не умело. А только носило микрофон и спрашивало: «Вот вы директор завода… Что вы думаете по этому поводу?». И, на засыпку: «Скажите, а как вы проводите своё свободное время?..».

Без микрофона такой журналист абсолютно беспомощен.

 

Нельзя сказать, что подготовка и выдача в эфир выпусков «10 ½» проходила под фанфары, среди восторгов и грома рукоплесканий, что поголовно все в студии нас любили и носили на руках. Отнюдь, нет. Кому-то нравилось, а кого-то мы просто раздражали.

Правда, в открытую нам никто не говорил, что мы дурачки, потому что часто смеёмся, но слухи о такой оценке несерьёзного поведения нашей группы до нас доходили, что вызывало в группе новую волну веселья и смеха.

Зря смеялись. Одно дело, если ты раздражаешь просто какого-нибудь уважаемого товарища по работе. И совсем другое, если он вдруг из товарища становится твоим начальником.

 

Есть у иронии коварное свойство: она делает дурака видимым. Услышавши фразу с подтекстом, он не может определиться, на что намекает собеседник, что же хочет всё-таки сказать. В конце концов, решает, что это над ним насмешка, начинает дуться, злиться и тихо этого собеседника ненавидеть.

 

Ирония была основным инструментом, с помощью которого создавались выпуски «10 ½». Отсюда и неоднозначное отношение разношёрстного студийного коллектива к нашей информационно-иронической программе.

 

Обилие ведущих для программы «10 ½» было большим плюсом. Что-то вроде многопартийной системы. Зритель имел возможность выбора. Не нравится Леночка Гетманова, можно дождаться, когда в эфир выйдет Олег Адоров. «10 ½» - это был сериал, внутри которого уживались разные жанры. Адоров – «action», Жалдыбаева – романтизм, лирика, Гетманова – занимательность. С Горбачевским выпуски получали уклон воспитательный, педагогический, Рая Утенова терпеливо разбиралась с десятками жалоб, которые ежедневно поступали от зрителей по телефону. Выпускница ВГИКа, Альфира Ярошенко, если бы захотела, могла бы пригласить на передачу английскую королеву. У нас в городе ограничивалась первыми руководителями предприятий. Благодаря Альфире, область стала регулярно знакомиться с творчеством поэта Амантая Утегенова.

 

И всё-таки мы закрылись. Нет, мы не исчерпали себя, и нас не разлюбил зритель. Поменялась на дворе эпоха. Ирония, сатира уже не вписывались в формат представлений о государственном телевидении. Наше начальство постоянно испытывало давление сверху и, в свою очередь, давило на нас. Нас ограничивали в пользовании автотранспортом, мы долго, хотя в студии уже была видеокамера, работали по старинке, снимая на киноплёнку. После съёмок плёнка отдавалась в проявку, потом монтировалась. На это уходило, как правило, несколько часов. Какая тут может быть оперативность? Это в информационном-то выпуске!

 

Нас вдруг исключали из программы областного телевидения на несколько недель под странным предлогом, что зрителю от нас нужно, якобы, отдохнуть.

 

В конце концов, пришлось сдаться. Журналисты, ведущие «10 ½», поувольнялись.

Одна из последних могикан – Рая Утенова оставила телевидение, а с ним и журналистику. Я, спустя какое-то время, стал готовить программу «Часы». Председатель телерадиокомпании Васильев на летучке похвалил эти преобразования, заметив, что, «наконец, исчезло из эфира досадное ёрничанье».

На многочисленные вопросы телезрителей, которые спрашивали, куда подевалась программа «10 ½», им отвечали, что это, мол, журналисты сами не захотели вести, сами и закрыли.

В мастерской художника телестудии, Мирзояна Есенаманова, остались эскизы декораций, новых заставок для «10 ½». Ему всё казалось, что перерыв не затянется надолго, что это не навсегда…

 

В марте 98-го года я зашёл к юному председателю нашей телерадиокомпании Еркешу Калиеву с предложением провести кадровую перестройку в редакции. Почему-то стало доброй традицией принимать на работу людей случайных. Решали всё вышестоящие начальники, а меня потом ставили перед фактом.

 

Но процесс революционных преобразований на этом не остановился. Когда я зашёл к Еркешу Калиеву, и заговорил о кадрах, он неожиданно меня поддержал и… убрал меня с должности главного редактора.

 

Прошло уже восемь лет, как я не занимаюсь журналистикой. Жалею ли? Виню ли кого? Начальников своих – председателей Актюбинского областного ТВ -Дошаева, Калиева?..

 

На дворе поменялась эпоха, при чём тут они. На частной телекомпании РИКА ТВ убрали информационную программу «Провинция».

Занозистый журналист Лория оказался неуместен в руководстве газетой «Эврика».

Закрыли радиостанцию РИФМА.

И в списке-то – всё частные, так называемые, «независимые» СМИ.

 

Всё это звенья одной цепи.

 

«Нам нужны подобрей Щедрины. И такие Гоголи, чтобы нас не трогали» - вот установки, которых, если придерживаться, то журналистом можно работать. Журналистике указали её место – обслуживать нужды власти, государства. Мы это уже проходили. Раньше такая журналистика называлась советской. Разница только в том, что в те времена институт цензуры существовал официально, а сейчас простое чувство самосохранения подсказывает журналисту, что и как писать.

 

Как и в советские времена, в государственных СМИ осталось место сатире. Однажды вызвал меня к себе телепредседатель Дошаев и с лёгким нажимом попросил заклеймить в эфире позором частный университет «Дуние». Естественно, не самому ему пришла в голову эта идея. Областной акимат почуял в университете зажравшегося олигарха и решил призвать его к порядку, а заодно и показать всем, кто в доме хозяин. И коллектив из лучших преподавателей города оказался под массированным огнём сразу и телевидения, и радио, и газет.

А история-то была вся прошита белыми нитками: вначале, без всяких оснований, отобрали у «Дуние» лицензию на преподавание, а потом и обвинили в преподавании без лицензии.

Видимо, ещё не понимая, какое лето на дворе, Бутинчинов, ректор университета, чуть не плача, кричал журналистам: «Помогите! Ведь вы же четвёртая власть!».

Помогли. Растоптали.

Приказ Дошаева выполнил и я. И мне до сих пор стыдно.

Но у меня есть маленькое оправдание: я ушёл из журналистики и уже никогда не напишу того, с чем я не согласен.

 

Из мудрых мыслей моих начальников я запомнил афоризм Еркеша Калиева: «Зачем государственному телевидению рейтинг?».

Так он сказал, запрещая к выходу в эфир очередной выпуск программы «Часы». И верно: есть «Часы», нет «Часов» - Актюбинское ТВ не закроют, а грамотные люди, которые донесут до массового зрителя идеи партии и правительства, всегда найдутся.

 

А ещё, другой начальник, на творческих летучках говорил: «Незаменимых людей не бывает».

Но он был не прав. Без Лории «Эврика» осталась. Но это уже другая «Эврика». Другим стало телевидение РИКА, откуда ушли легендарные журналисты Тарасенко, Мураховский, Николенко, Ковынёв…

 

Мне жаль выпусков «10 ½» тех, самых первых, лет, когда мы были все вместе - Галия Жалдыбаева, Олег Адоров, Альфира Ярошенко, Саша Чернухин…

 

Великий русский поэт Амантай Утегенов сказал: «Но мной никто не станет. А я не повторюсь». Талант – явление штучное, и в творчестве каждый человек уникален, он не имеет цены.

 

В наше время чаще это понимается так, что он ничего не стоит…

 

P.S. 1991г. Программа «10 ½», отрывки:

 

* * *

 

«Новые фильмы, те, которые идут в кинотеатрах нашего города, продолжают воспитывать светлые идеалы у нашей молодёжи. Скоро выходит на экраны новый фильм с безобидным названием «Высший класс». Героиня – валютная проститутка. Если раньше героинями были передовые свинарки и безотказные комсомолки, то теперь престижно трудиться на иной ниве. У проституток берут интервью, их показывают в кино. Даже жалеют.

Возможно, скоро утвердят звание «Заслуженная проститутка СНГ I степени». В общем – «высший класс».

Спешите смотреть в кинотеатрах города».

 

Поздравления программы «10 ½».

 

«Народных депутатов Арынова, Кулагина, Тулеуова мы поздравляем с покупкой новых машин. Очень повезло народным депутатам: они сумели приобрести машины в канун Нового года, до подорожания, по госцене. И ещё народный депутат Кулагин успел продать свою старую «Таврию». И успел съездить во Францию, вместе с руководителями области Золотарёвым и Тампаевым.

Телезрители не разделяют нашей радости за успехи в личной жизни народных избранников. Они считают, что в этих историях что-то не так.

Тем более, что практически не найти сейчас простого смертного, которому перед Новым годом, даже по очереди, выделили автомашину».

 

* * *

 

«Внимательные зрители телесериала «Богатые тоже плачут», наверное, обратили внимание на определённый стиль обращения героев друг к другу. Так, они обязательно перед именем человека называют его специальность – «архитектор Мендис Абаль», «доктор Гомес».

Если человек ничего не делает, то он просто «сеньор Луис Альберто».

Представьте, что у нас где-то за обеденным столом близкие люди обращаются друг к другу: «Положи-ка ты мне селедочки, милиционер Иван Иваныч», либо: «Пододвинь-ка поближе салатик, космонавт Федя».

В нашей стране так не принято. И, скорее всего, оттого, что никто у нас не может ручаться, что будет всё время доктором или адвокатом. Учитель в любой момент может стать плавильщиком, инженер – шофёром, а чабан – членом парламента.

Может, потому и не клеятся у нас нигде дела, ведь не чувствуем мы потерь оттого, что пироги у нас зачастую печёт сапожник, а пирожник тачает сапоги».

 

* * *

 

«4 мая многие годы у нас в стране отмечался странный праздник, который назывался: «Завтра, 5 мая, День печати».

Дело в том, что 5 мая родился Карл Маркс, и на одном листке календаря совершенно неприлично было упоминать о каких-то ещё второстепенных праздниках. И поэтому каждый год 4 мая в календаре писали: «Завтра, 5 мая, День печати».

Такой вот выходил праздник и поэтому у нас есть повод поздравить всех пишущих и печатающихся журналистов с профессиональным праздником.

Желаем лёгкости пера и счастья в личной жизни.

P.S. Учитывая изменившееся соотношение сил, поздравляем всех с новым праздником, который, наверное, будет называться: «Завтра, 5 мая – День рождения Карла Маркса».

 

Криминальная хроника

 

«Вчера, в 23часа 30 минут на Ленинском проспекте нарядом милиции был задержан предприниматель Шипикин. При обыске у него был обнаружен и изъят баллончик с газом для самозащиты.

Теперь у предпринимателя Шипикина нет средства индивидуальной самозащиты, а у наряда милиции ещё одно добавилось».

 

1991г., программа «10 ½»,

Актюбинская областная студия телевидения.