Скажи, кто может рассудить

О праве: жить или не жить...

 

Последняя секунда. Уже целую вечность мы стоим друг напротив друга: он – безупречно элегантный в своем сверкающем белизной костюме, и я – в обносках с чужого плеча, испачканный сажей и копотью. Он спокоен и уверен в себе. Он находится при исполнении и прекрасно понимает, что мне некуда больше бежать. Я тоже спокоен, но не потому что смирился, я готов был убежать, оставь он мне хоть малейшую возможность. Просто я реалист. Я нисколько не сомневаюсь в его благородстве, однако он представляет Закон, и он слишком долго меня искал, а я не люблю получать удар в спину.

 

Мы стоим и смотрим в глаза друг другу: судья и палач при исполнении, не знающий сомнений и жалости, и человек, не заслуживший право жить, не заслуживший его уже самим своим рождением в грязном, вонючем подвале без света и без возможности быть услышанным из-за толстых кирпичных стен, покинутый своей матерью, второй, незаконный, ребенок.

 

Естественный отбор у нас не принят. Государство взяло эту функцию на себя. Наш мир задыхается от избытка людей, и, чтобы выжить лучшим, кто-то должен иметь достаточно мужества, чтобы не родиться, или трусости, чтобы умереть. Второй ребенок – преступление, караемое Законом, и даже первенство рождения только предоставляет шанс. Заслужишь право жить – считай, что тебе повезло, не заслужишь - суд возьмет у тебя это право и отдаст другому, более достойному, тому, кто принесет пользу, тому, кто талантлив, или просто богат. Я был вторым, и у меня не было даже шанса.

 

Я не блещу талантами, и большой пользы никому не принес, но я был достаточно наблюдателен, чтобы понять, когда за мной началась погоня, и достаточно изворотлив, чтобы уходить из-под самого носа у судьи, успевая незаконно, но с неизменным наслаждением, вдохнуть не предназначенный мне прохладный воздух, и кинуть восхищенный взгляд в такое изменчивое и неизменно прекрасное небо.

 

Однажды мне стало любопытно, и я нашел ее – «семью-которая-у-меня-могла-бы-быть». Я выглядывал, как вор, из-за кустов. Я видел старшую сестру, и свою мать, качающую на руках внука. Я видел их тихую радость, и ушел, пятясь украдкой, стараясь не вспугнуть.

 

Я продолжал отравлять воздух своим дыханием и загрязнять природу своими отходами. Я работал, только когда заставляла нужда, я не мог себе позволить стать заметным и оставить след для опытных ищеек. Я хорошо изучил своего преследователя и врага. Я видел, как он учится на своих ошибках и с каждым днем подбирается ко мне все ближе. В последнее время, хоть и на расстоянии, мы стали почти неразлучны. Его настойчивость удивляла меня и внушала почтительное уважение. Часто только случай помогал мне ускользнуть в последний момент.

 

В этот раз я не успел уйти вовремя. Возможно, это глупая сентиментальность, но я слишком привык ценить жизнь, доставшуюся мне как случайный подарок. Сзади с грохотом обрушилась крыша догорающего дома. За моей спиной притихла молодая женщина, забывшая погасить свечу, а сейчас судорожно сжимающая в объятиях спасенного мною из огня пятилетнего ребенка, единственного, законного сына.

 

Все правильно. Жизнь за жизнь. Ласковое весеннее солнце пригревает мне плечи. Я отвожу взгляд от его глаз, поднимаю голову и смотрю в пронзительно чистую синь, прохладный ветер играет моими волосами, и капельки росы на траве щекочут босые ступни. Я делаю последний глубокий вдох, и ощущаю влагу на своих щеках. Наверное, это от счастья. Я улыбаюсь своим мыслям. Я знаю, что произойдет через секунду, и перевожу взгляд на своего палача. Я готов, и я вижу, что он улыбается мне в ответ.

 

***

 

Погоня завершена. Мы стоим друг напротив друга: слуга Закона, готовый вершить правосудие, и беглый преступник, попавший в западню собственной глупости. Он не побежит, за многие годы погони я успел хорошо изучить его, он слишком горд, чтобы подставлять спину. Я чувствую удовлетворение и решимость.

 

Я начал преследовать его по долгу службы, ожидая обычной покорности и скорейшего завершения своей миссии. Я шел по его следу, но легкость и упорство, с каким он каждый раз ускользал от меня, вызывали удивление, и тогда я понял, что найду его, сколько бы времени мне на это не потребовалось. Найду, хотя бы для того, чтобы посмотреть ему в глаза. Мне захотелось понять, почему он сопротивляется, ради чего своим существованием он отбирает у других, более достойных, право на жизнь.

 

Я слишком долго его преследовал, я слишком хорошо его узнал, и начал догадываться еще до того, как его увидел. Увидел горящий взгляд счастливого человека, осознающего и боготворящего каждое мгновение, которое дарит ему жизнь, и берегущего жизнь, как величайшую из драгоценностей.

 

Мы стоим друг напротив друга: он – невыносимо живой и настоящий, черный от сажи, загнанный в угол, но не сломленный, и я – спокойный и холодно элегантный. Мы смотрим в глаза друг другу и знаем, что Закон суров и неумолим. Я вижу, что он готов к исполнению приговора. Он улыбается мне, и я улыбаюсь ему в ответ, ведь я уверен, он не догадывается, что произойдет через секунду, потому что я не встречал еще человека, более достойного.