Вареный окунь, жареный судак.

 

Две недели прошло с той с той странной ночи, но ничего подобно больше не происходило. Гнева во мне поубавилось, и я плавно стала втекать в привычное русло обыденной рутины, где-то в глубине все еще пытаясь себе объяснить, что же все-таки тогда со мной произошло. Остановившись на вполне понятном моему мозгу наркотическом опьянении, я решила больше не затрагивать столь неясную для меня тему и полностью вернулась в привычную жизнь офисного планктона.

Моя работочка – это отдельная история. Вкалываю я на среднестатистической частной фирме, коих несметное количество развелось в нашем городе за последние несколько лет. Конечно же, как и все остальные, наша фирма считала себя пупом земли и даже называлась громким словом монополист. ( Ну да ну да, отрасль, в которой мы работали, не так уж была заселена конкурентами, и это давало нам возможность выползти на нужный уровень). А занимались мы ничем иным, как производством туалетной бумаги, попросту ТБ (чтоб ей…). Как меня сюда занесло, я сама не раз себя спрашивала, но так и не находила подходящего ответа. Как-то так сложилось, что, устав от ресторанной беготни и впаривания разношерстному народу всякой дряни по обоюдно выгодной цене, я согласилась на первое попавшееся более менее серьезное предложение поработать в офисе за приличные деньги. О своей будущей профессии я понятия не имела, так что пришлось учиться всему с нуля методом проб и ошибок. Зато теперь я с гордостью могу сказать, что знаю о ТБ все и даже больше. Вряд ли, облегченно подтирая свой зад бумажной полоской, ставшей для вас чем то столь же обыденным, сколь, например, зубная щетка, вы догадываетесь, сколько характеристик и параметров эта дрянь имеет.

Так вот, сама по себе работа меня местами даже радует. Знаете присказку: и все бы хорошо, если бы не так плохо? Так вот, этим плохо и была она – Барби. ( На самом то деле ее по-другому зовут конечно, и это имя я стала ненавидеть каждой клеточкой своего организма, но, дабы не травмировать саму себя частым его написанием, я изменила его на кличку, которую она приобрела в кругу очень узком и немногочисленном – кругу моих однодумцев). У многих офисных инфузорий, к коим я не стыжусь причислять и себя, существует как минимум две проблемы – начальник и сама работа непосредственно. Так вот и с тем и с другим у меня как раз было все ок. Единственным моим наказанием было оно – это чудовище. И порабощала она меня отнюдь не своей стервозностью, и даже не своим высоким интеллектом, и даже не острыми шуточками в мой адрес. Нет. Убивала она меня (да и не только меня) совей безграничной, вселенской тупостью. Все время, слушая анекдоты о блондинках, я считала это неизменным утрированием, так присущим этим коротким шуточным историям. Но тут я воочию убедилась, что такое бывает на самом деле. И прозрела. Работало это чудо исключительно по “протекции” начальнега, в чем мы собственно ни на секунду не сомневались.

Каждый день мне приходилось так или иначе соприкасаться с этим жалким существом, что приносило мне кучу негодований и разрушенных нервных клеток. Короче это блондинко было моим испытанием, и никак иначе я ее уже не воспринимала. Периодически давя в себе неодолимое желание ее убить, я продолжала работать свою “несомненно важную” работу. Дни тянулись за днями, и только изредка отличались друг от друга да и то по мелочам. И вот однажды (или как то раз будет лучше… хм). Нет, не так. Как вдруг (да, именно, это случилось слишком неожиданно) произошло кое что, что заставило меня вспомнить ту самую необъяснимую ночь. Как всегда, придя в офис, я разложила телефоны на столе и включила ноут. Чуда вселенной еще не было, что, в общем то, никого давно не удивляло. Усевшись за стол, я неосторожно подумала, что день сегодня сказочный и настроение мне никто не испортит, даже если очень постарается. Но долго мне ждать не пришлось. Через какую-то секунду ворвалось это счастье с благим матом во рту. Выпучив свои линзы небесно-лазурного цвета, Барби пыталась втолкнуть в мой мозг информацию о том, насколько я была неправа в своих действиях (все эти рабочие подробности мы опустим – вам они ни о чем не скажут) и какая я после этого нехорошая девачга…. Ну конечно же все это я очень завуалировала. Не успела я раскрыть рот, дабы выдать этой милой девушке очередную порцию знаний, ею к сожалению не усваиваемых в принципе, как раздался звонок и меня окончательно добили на той стороне провода. Настроения как и не было. От гнева у меня задрожали руки и закружилась голова. Тщетные попытки себя успокоить привели к еще большему раздражению, и я сдалась. Усевшись поудобнее, я открыла “Паука” и судорожно принялась его раскладывать. Но тут мне в спину выдали контрольный – пять раз задаваемый сегодня один и тот же вопрос прозвучал в шестой… Что я в эту секунду почувствовала, передать словами невозможно. И как только я развернулась на кресле, дабы выпалить залпом весь свой гнев, надо мной с треском лопнула лампа, за ней вторая, а третья вдруг погасла, а потом судорожно замигала, в унисон с нервом у меня под глазом. Я остолбенела, но кроме меня, казалось, этого никто не заметил. Ворча себе под нос они побрели к секретарю жаловаться на освещение, и день снова встал в свое русло, как только лампа была реанимирована.

Находясь в состоянии некоторого оцепенения, я брела домой. Оглядываться по сторонам не было надобности, так как дорога была тщательно изучена, и шла я на автопилоте. Это давало мне бесценную возможность погрузиться в саму себя и уйти в транс. В голове у меня колом стояла лишь одна мысль: Как? Как мне это удалось? Ведь лампа лопнула из-за меня, а вернее из-за моего гнева, в этом у меня сомнений не было. Подойдя к подъезду, я по инерции нащупала в сумке связку ключей и направилась к лестнице. И тут меня как током ударило: на скамейке у подъезда сидела женщина средних лет, одетая в стиле а-ля цыганка Аза, но совершенно европейской наружности. Глаза у нее были черного, как смола цвета и смотрела она на меня. Вернее даже не смотрела, она уставилась. От взгляда этого у меня мурашки побежали по телу, и я прибавила шаг. Быстро открыв дверь, я шмыгнула в квартиру, и тут же забыла о существовании неприятной незнакомки. Проделав традиционный ритуал переодеваний, омовений и включения телевизора, я решила поесть. Как всегда, в моем холостяцком холодильнике не оказалось ничего съедобного, и за помощью я решила обратиться к палочке-выручалочке – морозилке. Там то всегда заваляется че-нить жевабельное. Конечно же!!! Как я могла забыть. Та мирно лежали 2 рыбины, совсем еще недавно пойманные моим папулей специально для меня. Как хорошо, что у меня такой папочка и как хорошо, что в наших реках все еще водится рыба! Обхватив сверток руками, я закрыла дверцу холодильника ногой, и тут же оцепенела – из-за окна на меня все тем же терпким взглядом смотрела все та же женщина. Решив демонстративно ее игнорировать, я продвинулась к мойке, косясь правым глазом на окно – она не сводила глаз.

С судаком я справилась быстро и зажарила его в специях, как и собиралась. А вот с окунем пришлось повозиться. Оказалось – почистить его не так то просто, вернее сказать вообще невозможно. Собрав шелуху по всей кухне, я поняла, что легче сварить его так и не морочить голову. Что я и сделала. Ужин удался на славу. На протяжении всей процедуры приготовления мною посланного с небес хлеба насущного странница (именно так почему-то я ее назвала) не сводила с меня глаз. Периодически она доставала сверток с какими-то печенюжками и уплетала их одно за одним. Так прошло несколько часов.

Рыба мне в рот не полезла. В моей голове неожиданно поселилась странная мысль – пригласить ее в дом и поделиться ужином. Причем мой мозг категорически опровергал вменяемость данной идеи, но что-то там внутри упорно подталкивало меня на это. Оставив тарелку, я снова зашла на кухню и заглянула в окно – она была все там же, только на этот раз стояла прямо под моим окном и смотрела мне в глаза. Мне стало страшно, и я резко отвернулась. Все же вспомнив о своем намерении, я снова повернулась к окну, но ее уже не было. Причем ее не было нигде поблизости. За пару секунд она могла разве что прошмыгнуть в подъезд, и я тут же поспешила к глазку. Но и там никого не было. Даже шагов не слышно…

Весь оставшийся вечер меня не покидала мысль о том, что она приходила именно ко мне, и была не совсем простой женщиной. Вернее сказать – совсем не простой. Может она хотела мне что то сказать… Почему я не впустила ее в дом?... С такими мыслями я провалилась в недолгий сон, бесцеремонно прерванный пищанием назойливых комарих, которых всю оставшуюся ночь я тщетно пыталась победить с криками СУКА!!! на всю квартиру. Ночь выдалась на славу. Проснувшись посреди поля брани, усыпанного комариными трупами, я поспешила собираться на работу. От вчерашних мыслей и переживаний не осталось и следа. А правда таки: утро вечера мудренее.